АДМИРАЛ УШАКОВ В ИСТОРИИ РОССИИ: новый взгляд и новый формат - читать онлайн

Территориальная экспансия России в начале 80-х годов XVIII века и появление в Чёрном море русского военного флота обострили русско-турецкие отношения и Турция начала готовиться к войне, имея в союзниках Швецию. Союзником России была Австрия. В 1787 году турецкий султан Абдул Хамид I, пользуясь поддержкой Великобритании, Франции и Пруссии, выдвинул ультиматум Российской империи с требованием восстановления вассалитета Крымского ханства и Грузии, а также потребовал от России разрешения на досмотр кораблей, проходящих через проливы Босфор и Дарданеллы (были и другие требования). 13 августа 1787 года Османская империя, получив отказ, объявила войну России.

Турецкий султан Абдул-Хамид I

Турецкие планы войны предполагали активные действия на двух направлениях – Очаковском и Крымском. Удерживая Очаков, турки собирались захватить принадлежавший русским и расположенный против Очакова Кинбурн, и тем самым заблокировать выход из Днепровского лимана и не дать противнику выводить новые корабли из Херсона. Не исключалось уничтожение и самого Херсонского адмиралтейства. После этого, опираясь на господство турецкого флота в Черном море, предполагалось высадить в Крым крупный десант для овладения полуостровом и передачи его под власть подобранного для этой цели нового крымского хана.

Российские планы также имели наступательный характер. Для войны Россия выставила две армии: Екатеринославскую и Украинскую, а также Черноморский флот и Кавказский корпус. Украинская армия под командованием генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева (37 тысяч чел.) наступала на вспомогательном направлении – в Подолии на среднее течение Днестра – для отвлечения турецкой армии и поддержания связи с союзниками (В январе 1788 года войну Турции объявила Австрия).

Генерал-фельдмаршал П.А. Румянцев-Здунайский

Главные силы – Екатеринославская армия под командованием генерал-фельдмаршала Г.А. Потемкина-Таврического (82 тысячи чел.) должна была наступать от Днестра через Буг к Очакову, овладеть этой крепостью, а потом двинуться через Днестр к Дунаю и захватить Бендеры.

Черноморскому флоту ставились задачи содействовать армии у Очакова, предотвращения десанта в Крым и борьбы с турецким флотом в открытой части Черного моря. На Балтике и в Архангельске началась подготовка сильной эскадры из пятнадцати кораблей для похода в Средиземное море и нападения на Турцию с юга – со стороны Дарданелл. В дальнейшем, по мере успешного выполнения первых операций, не исключались активные действия против Константинополя, где роль флота приобретала исключительное значение. Однако эти планы были нарушены неожиданным военным выступлением Швеции, объявившей в 1788 году войну России. Посылка балтийской эскадры, естественно, не состоялась. Кроме этого, крайне необходимые на юге войска пришлось оттягивать к Санкт-Петербургу.

В результате молодому, только что основанному, малочисленному Черноморскому флоту пришлось рассчитывать лишь на свои силы, которых к началу войны было явно недостаточно. Так, из двенадцати кораблей, предусмотренных штатом 1785 года, к лету 1787 года успели построить только шесть. Но из них 66-пушечный «Александр» потерпел крушение и погиб вскоре после окончания постройки (1786 год), а два корабля, включая первый 80-пушечный корабль «Иосиф II» не были ещё выведены из Херсона. В дополнение к кораблям имелось три больших и одиннадцать малых фрегатов, три из последних – уже весьма ненадежные к плаванию. В Днепровском лимане готовилась также гребная флотилия из галер и дубель-шлюпок. Кроме того с началом войны приступили к формированию нескольких каперских флотилий из греков-добровольцев: одной в составе Черноморского флота и двух для действий в Средиземном море. Общий ход войны и морские сражения представлены на схеме.

Однако в начале войны наступательные задачи были поставлены лишь Черноморскому флоту. В 1787 году Черноморский корабельный флот был подразделен на две эскадры – Севастопольскую (иначе – Севастопольский корабельный флот) и Лиманскую, которая базировалась у Глубокой пристани – ниже Херсона. Там же, в Лимане, сосредотачивался и будущий гребной флот. Севастополь фактически являлся главной и наиболее удобной операционной базой корабельного флота, но в то время был ещё слабо укреплен и не имел многих необходимых сооружений, в том числе, сухого дока для ремонта кораблей. Херсон и Таганрог имели значение тыловых баз, неудобных для базирования активных сил флота.

Вот как оценивал весной 1787 года состояние Севастополя и флота француз де Людольф (опубликованы в Русском обозрении в 1992 году, цитата по В.Д. Овчинников, 2014): «В 1783 году контр-адмирал Меккензи начал строить порт. Близ берега заложил дом, превращённый во дворец императрицы (накануне приезда её в Крым – прим. авт.), рядом – каменную пристань, рядом был дом капитана 1 ранга Тизделя.

Карта военных действий в русско-турецкой войне 1787–1791 гг.

Церковь Св. Николая была маленькая. Против церкви были угловые дома подрядчика черноморского департамента купца Экзаменовского и корабельного мастера Юхарина, за ним дом капитана Севастопольского порта Доможирова, а за ним – Ушакова. За домом Ушакова несколько греческих и русских лавочек, а против них пекарни. Всё это составляло нынечную большую улицу, и в том заключался весь город». Де Людольф отмечал, что каждый корабль имел пристань и сооружения на берегу для хранения вооружения и такелажа. На берегу также были построены домики для морских офицеров и две казармы – для корабля «Слава Екатерины» и фрегата «Нестор». Остальные жили либо на кораблях, либо в палатках. Оцения флот, этот путешественник-разведчик писал: «Все эти суда плохо вооружены, комплект экипажа далеко не полон. Каждый корабль должен иметь 550 человек экипажа и 120 человек солдат, но количество матросов и флотских солдат не полно; в настоящую минуту общее количество доводят до 6000 человек. Всё это крестьяне, которых набирают в различных частях империи: кое-как стараются обучить и военным упражнениям…Русские матросы получают в год 12 рублей жалованья и две полные пары платья; когда они находятся на службе, они получают 1,5 фунта сухарей в день; две чарки водки, суп с солониной утром и вечером и фунт масла и муки на неделю. Но их нисколько не берегут; их заставляют без устали работать, исполнять все общественные работы… Все пушки большею частью льются в Москве, сперва они перевозятся в Херсон, а оттуда сюда. Кроме того, каждый корабль имеет свои бронзовые пушки; из них бросают в неприятеля большие чугунные ядра, наполненные горючим веществом, которое зажигает всё куда оно попадает, и даже не гаснет в воде. Вещество это горит очень жарко и распространяет одно из самых ужаснейших зловоний. Русские претендуют на то, что только им одним и известен секрет этого состава; я полагаю, что это нечто вроде греческого огня. Невозможно удержаться от содрагания при мысли, что не перестают постоянно умножать средства разрушения. Человечество должно было бы издать закон для сокращения уже существующих средств разрушения. Но это желание, которое честолюбие царей будет всегда обращать в ничто!» (знал бы он какие средства разрушения придумает человечество в XX веке – прим. авт.)

С началом военных действий Г.А. Потёмкин отдал следующий приказ М.И. Войновичу: «…подтверждаю вам собрать все корабли и фрегаты и стараться произвести дело, ожидаемого от храбрости и мужества вашего и подчинённых ваших. Хотя б всем погибнуть, но должно показать свою неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля… Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы ни стало, хотя бы всем пропасть» (Морской атлас, т.3). 31 августа корабельный флот (эскадра) в составе 3-х кораблей и 7 фрегатов вышел в крейсерство для поиска турецкого флота. Турецкий флот не обнаружили, однако вблизи Варны русская эскадра попала в небывало жестокий и продолжительный шторм, последствия которого стали равноценны проигрышу крупного сражения. Почти все корабли лишились мачт и получили сильную течь. 40-пушечный фрегат «Крым» пропал без вести со всем экипажем, а 66-пушечный корабль «Мария Магдалина» (однотипный с кораблём «Св. Павел») без мачт и руля занесло к Босфору, где он был захвачен турками (впоследствии служил в турецком флоте под названием «Худаверды»). К концу сентября уцелевшие 2 корабля и 6 фрегатов вернулись в Севастополь и начали исправление повреждений. Корабль «Св. Павел», потеряв две мачты, также был близок к гибели. Он был отнесён к берегам Абхазии, несколько дней его носило по морю. Ведя неустанную борьбу за спасение корабля, Ф.Ф. Ушаков привёл его в Севастополь.

И.К. Айвазовский. Буря

К этому времени турецкий флот у Очакова получил из Варны подкрепление и достиг 42 боевых единиц, в том числе 9 кораблей и 8 фрегатов. Однако турецкий десант, высаженный 13 сентября на Кинбурнскую косу, несмотря на артеллерийскую поддержку с моря, был разгромлен. Турецкий флот продолжил осаду крепости. 1 октября вновь был высажен крупный десант на Кинбугскую косу и предпринят штурм крепости. Русскими войсками руководил А.В. Суворов. Несмотря на то, что бой шёл с переменным успехом, к концу дня турки и «неверные запорожцы» были сброшены в воду. Их потери составили ок. 5000 человек, у русских 138 человек убитыми и 300 ранеными. Сам А.В. Суворов был ранен дважды – в левый бок и в руку. Лиманская эскадра прибыла в район боя только 3 октября. Корабль, 4 фрегата, 5 галер, 2 брандера и 2 плавучие батареи к вечеру встали на якорь на расстоянии трёх с половиной вёрст от Очакова. Н.С. Мордвинов предпринял две попытки нападения на турецкий флот, однако успеха не достиг, потеряв плавучую батарею. До конца кампании контр-адмиралу Н.С. Мордвинову так и не удалось оттеснить корабельные силы противника от Очакова. В середине октября турецкий флот сам ушел в Константинополь, ввиду наступления зимней непогоды.

Таким образом, в 1787 году Черноморский флот не выполнил поставленную задачу, не атаковал турецкий флот, понеся существенные потери от стихии.

Последовали организационные выводы. Г.А. Потёмкин приказал 17 октября Н.С. Мордвинову возвратиться в Херсон для исправления флота, одновременно, приказав Войновичу направить на его место П. Алексиано. Но ввиду болезни последнего Войнович отправил туда Ф.Ф. Ушакова, а может быть и «с глаз долой». Однако уже через три месяца командования Лиманской эскадрой Ушакова вернут обратно в Севастополь на прежнюю должность, надо было освобождать должность для иностранца. Одновременно кабинет Екатерины II к поиску «бойцов-командиров» за границей.

Военные действия возобновились весной 1788 года. Ещё 29 января 1788 года Австрия объявила войну Оттаманской Порте, выполняя свои союзнические обязательства с Россией. Активно действовать против турок должна была лишь армия принца Саксен-Кобурга. Её ближайшей целью было взятие крепости Хотин, то есть вступление Австрии в войну не оказало практически никакого влияния на основной – Черноморский – театр военных действий. Сама Австрия в 1788 году страдала от эпидемий, многие солдаты лежали в лазаретах.

Австрийский император Иосиф II

21 июня 1788 года отряд шведских войск перешел границу, ворвался в предместье Нейшлота и начал бомбардировать эту крепость. Началась русско-шведская война.

Главная задача этой кампании для русских на юге состояла во взятии Очаковской крепости армией Г.А. Потёмкина, назначенного главнокомандующего всей армией и Черноморским флотом. Недовольный действиями флота он назначил для непосредственного командования гребной флотилией контр-адмирала К. Нассау-Зигена (прибыл в Россию в 1786 году), который был подчинен командующему войсками в районе лимана генерал-аншефу А.В. Суворову. Парусная Лиманская эскадра была поручена капитану бригадирского ранга П. Алексиано (см. «Материалы для истории русского флота», ч. XV, СПб, 1895 год, с 104-105), сохранившему номинальное подчинение Н.С. Мордвинову, оставшемуся старшим морским начальником в Херсоне. 29 мая в командование корабельной эскадрой в лимане вступил контр-адмирал Пол Джонс (прибыл в Россию из парижа в апреле 1788 года).

Принц Нассау-Зиген. Неизв. худ.

Пол Джонс. Худ. Ч.У. Пил

Цель Черноморского флота и гребной флотилии состояла в том, чтобы не допускать турецкий флот содействовать обороняющейся крепости Очаков. Последний, насчитывавший 18 кораблей, 14 фрегатов и более полусотни других судов, прибыл к Очакову в конце мая. Попытки турок уничтожить русский флот в Лимане закончились поражением их флота 7 июня и 17 июня. Мелководный Очаковский лиман позволял взаимодействовать русскому флоту с огнём береговых батарей, спасаясь от которого 17 июня 2 турецких корабля попали на мель и были сожжены. Особенно тяжёлыми были потери турецкого флота 18 (29) июня, когда он попал под внезапный огонь замаскированной 50-пушечной батареи, устроенной А.В. Суворовым, и, обратившись в бегство, преследуемый гребной флотилией Нассау-Зигена, сел на мель. Турки потеряли два корабля, четыре 40–50 пушечных корабля и 7 других судов и свыше 6 тыс. человек убитыми, утонувшими и пленными. Таким образом, в прибрежных сражениях силы турецкого флота были значительно ослаблены, несмотря на то, что Севастопольский корабельный флот оставался в своей базе. Однако общее многократное численное превосходство сохранялось за турками, что казалось им решающим в достижении победы в условиях открытого моря. Их флот в составе 17 кораблей, 8 фрегатов, 3 бомбардирских кораблей и 21 шебеки оставался у Очакова.

К сожалению нам не удалось обнаружить документы, объясняющие причины того, что не были сосредоточены все силы Черноморского флота у Очакова в июне.

Сражение у острова Фидониси

18 июня 1788 года Севастопольский корабельный флот в составе двух кораблей, двух 50-пушечных и восьми 40-пушечных фрегатов (552 орудия), одного 18-пушечного фрегата, двадцати малых крейсерских судов и трех брандеров вышел в море согласно приказанию генерал-фельдмаршала Г.А. Потемкина. Командующий корабельным флотом контр-адмирал граф М.И. Войнович (флаг на 66-пушечном корабле «Преображение Господне») в соответствии с приказом направил флот к Очакову для отвлечения от него турецкого флота. Флаг-капитаном (начальником штаба) у М.И. Войновича был двадцатичетырёхлетний капитан-лейтенант Д.Н. Сенявин.

В тот же день командующий турецким флотом капудан-паша Гассан (Хасан-паша) после очаковского поражения с прорвавшимися из Днепровского лимана кораблями встал на якорь у острова Березань, где начал исправление повреждений и вскоре присоединил к себе эскадру, включающую наиболее крупные турецкие корабли.

Задержанный противными ветрами, М.И. Войнович только 29 июня, когда Екатеринославская армия Потемкина уже подходила к Очакову, достиг острова Тендра, где и обнаружил державшийся к северо-западу от Тендры турецкий флот. Флот Гассан-паши насчитывал 17 кораблей (в том числе пять 80-пушечных; всего в линии баталии не менее 1120 орудий), 8 фрегатов, 3 бомбардирских корабля, 21 малое крейсерское судно (шебеки, кирлангичи, поляки). Залп турецкого флота достигал 410 пудов, тогда как у русских – 160. Таким образом, только главные силы – линия баталии – турецкого флота имели двухкратное превосходство в количестве орудий и ещё большее превосходство в весе бортового залпа. Семнадцати турецким кораблям Войнович мог противопоставить линию из двенадцати кораблей и фрегатов, из которых только четыре были вооружены орудиями крупных калибров, равноценными орудиям турецких кораблей. Это были 66-пушечные «Преображение Господне» и «Св. Павел», а также 50-пушечные «Андрей Первозванный» и «Георгий Победоносец».

Как задачи были поставлены М.И. Войновичу во всех изученных документах и других источниках обнаружить не удалось. По контексту последующих докладов и по фактическим действиям, очевидно, должно быть дано генеральное сражение. Об этом, в частности, упоминается в рапорте Ф.Ф. Ушакова М.И. Войновичу о действиях его авангардной эскадры от 5 июля 1788 года (Документы, док.39). Генеральное сражение при 2–4 кратном преимуществе противника! Возможно тут надо искать причины последующих осторожных действий командующего корабельным флотом. Турки же, очевидно, были осторожны по причине только что полученного поражения в Лимане.

Утром 30 июня 1788 года контр-адмирал М.И. Войнович пошел на сближение с противником, сохранявшим наветренное положение. Учитывая соотношение сил, российский командующий, по-договоренности со своим младшим флагманом – командиром авангарда капитаном бригадирского ранга Ф.Ф. Ушаковым (брейд-вымпел на 66-пушечном корабле «Св. Павел»), решил ожидать атаки турок в подветренном положении. Это позволяло лучше удерживать плотное построение линии баталии и гарантировало использование артиллерии нижних деков и, следовательно, отчасти компенсировало превосходство противника, позволяя избежать неприятных случайностей. Однако Гассан-паша воздержался от нападения. Трое суток флоты маневрировали на виду друг у друга, постепенно смещаясь к юго-западу – к устью Дуная – и удаляясь от Очакова. Наконец, в 8 часов утра 3 (14) июля 1788 года, находясь на виду острова Фидониси, М.И. Войнович приказал повернуть на курс к берегам Крыма и выстроил линию баталии на левом галсе, по-прежнему имея флот Гассан-паши на ветре и на противоположном курсе.

Гасан-паша, находившийся на ветре, решил атаковать русскую эскадру, прежде всего – её авангард. Фрегаты, составлявшие последний, находившийся под командованием Ф.Ф. Ушакова, увеличили скорость, создавая видимость ухода от сражения, что казалось естественным шагом для русской эскадры при данном соотношении сил. Истинная цель манёвра была противоположной. Ф.Ф. Ушаков принял решение атаковать. Согласно его замыслу, русский авангард должен был обойти турецкий и поставить его между двух огней.

Сражение при Фидониси

Схема маневрирования в сражении при Фидониси

(Скрицкий)

Гасан-паша сумел разгадать манёвр и также прибавил скорость, помешав русским кораблям выполнить охват. Однако это решение запоздало. Турецкая эскадра растянулась, корабли оказались далеко друг от друга по сравнению с кораблями русской эскадры, круто спускавшейся на противника. При сближении на расстояние залпа сражение разгорелось по всей линии. Через полчаса после начала сражения передовые турецкие корабли, получив повреждения, начали выходить из линии баталии. Флагманский 80-пушечный корабль Гасан-паши оказался против двух русских фрегатов, «Бериславы» и «Стрелы», имевших 50 и 40 пушек, а следовавший за ними «Св. Павел» Ф.Ф. Ушакова, команда которого обладала исключительной выучкой, вёл бой против нескольких турецких кораблей, не давая им возможности подоспеть на помощь флагману. Наконец, около 16 часов 55 минут капудан-паша, не выдержав сосредоточенного огня российского авангарда, повернул оверштаг и вышел из боя. За ним последовали остальные турецкие корабли, и сражение прекратилось.

Между тем М.И. Войнович оставался пассивным наблюдателем жаркого боя авангардов, не поддержав своего младшего флагмана, хотя и следовал тем же курсом (см. схему). Восемь кораблей российского центра и аръергарда вели перестрелку с противником на дистанциях 3–4 кабельтова, хотя, по мнению М.И. Войновича, эта дистанция была сознательно выбрана турками, как недоступная для эффективной стрельбы русских 12-фунтовых фрегатских орудий.

Пассивность российского командующего позволила нескольким турецким выйти из строя и оказать поддержку кораблям капудана-паши. При этом турецкий вице-адмиральский корабль дважды загорался от брандскугелей с фрегата «Кинбурн», а потом был поражён «Св. Павлом» с повреждением фок-мачты. Контр-адмиральский корабль противника, на котором была сбита фор-стеньга, также не смог эффективно поддерживать Гассана-пашу.

В последующие трое суток – до самого Херсонеса (на входе в Севастополь) – турецкий флот следовал за русским, находясь мористее, но атаковать более не решился. М.И. Войнович по-прежнему ожидал атаки в сомкнутой линии и в подветренном положении, надеясь на своего младшего флагмана. 5 июля он писал Ушакову: «Если подойдет к тебе капитан-паша, сожги бачушка, проклятого… Если будет тихо, посылай ко мне часто свои мнения о том, что предвидишь… На тебя моя надежда, в храбрости нет недостатка». Шесть подобных писем опубликованы (Документ, док.33–38). К вечеру 6 июля 1788 года турецкий флот повернул в море, а утром 7 июля скрылся из виду в направлении к берегам Румелии (Европейской Турции).

Сражение при Фидониси, в которой молодой Черноморский корабельный флот, как считается, одержал первую победу над противником в открытом море, было выиграно благодаря блестящим действиям авангарда Ф.Ф. Ушакова.

По возвращению в базу между М.И. Войновичем и Ф.Ф. Ушаковым вспыхнул конфликт. Основной причиной стало то, что до М.И. Войновича дошли слухи, будто бы Ушаков в кругу офицеров дурно отзывался о поведении флагмана во время сражения. Позже историки обвиняли его также в том, что всю победу, командующий флотом, приписал себе (документами этот факт не подтверждается). В своём донесении Потёмкину он исказил ход сражения, обошёл вниманием действия авангарда эскадры (документами этот факт не подтверждается), не пожелал представить к наградам указанных Ушаковым командиров и других офицеров (это действительно так). Ушаков, узнав об этом, написал Потёмкину о том, что никогда не высказывался относительно поведения Войновича, всегда уважал и стремился выполнить все требования начальника, заслужить его благосклонность, которую не получает. Однако Ф.Ф. Ушаков указал, что реляция о сражении составлена «Реляцию его превосходительство соображал с одними свими мыслями, рапортом, поданным мною, был недоволен (как после из писем же его я узнал), число неприятельских кораблей, которые были в бою, написал не то, сколько их было», и т. д. Ф.Ф Ушаков попросил уволить его с военной службы по состоянию здоровья (Документы, док.41–43). Г.А. Потёмкин сумел разобраться в положении дел, помирить флагманов, объявив обоим «свою признательность» (Документы, т.1 док.45). Ф.Ф. Ушаков в августе за отличное руководство в сражении у о. Фидониси был награждён орденом Св. Георгия IV класса (М.И. Войнович – орденом Св. Георгия III класса).

Донесение Г.А. Потёмкиена императрице в Санкт-Петербург о победе при Фидониси доставлял флаг-офицер капитан-лейтенант Д.Н. Сенявин. За доставление радостного известия он получил из рук Екатерины II украшенную бриллиантами табакерку, с двумястами червонцами. По возвращении он был назначен генеральс-адьютантом (личным адьтантом) Г.А. Потёмкина. Понятно, Ф.Ф. Ушаков понимал, что все донесения Войновича готовил его шатаб-офицер, то, естественно, своё недовольство он распространял и на Д.Н. Сенявина. Этот конфликт будет долгим.

До поздней осени Севастопольский корабельный флот, авангардом которого продолжал командовать Ф.Ф. Ушаков, крейсировал у берегов Крыма, в готовности отразить нападение на Очаков турецкого флота, который 29 июля снова явился под Очаков в составе 15 кораблей, 10 фрегатов и более чем 40 других судов. Но кроме «готовности» Севастопольский корабельный флот пока ничего не мог сделать. М.И. Войнович считал, что его сил недостаточно для того, чтобы заставить турецкую эскадру отступить от Очакова в открытое море. Турецкий флот простоял под Очаковым до ноября, поддерживая обороняющиеся крепости, в ожидании, что приближение зимы заставит русских снять осаду (уйти на зимние квартиры, как это было неоднократно в других случаях). 4 ноября он отошёл от Очакова и 9 ноября прибыл в Константинополь. Таким образом, молодому и недостаточно сильному Черноморскому флоту не удалось разгромить или вытеснить турецкие корабли от Очакова, как того тредовала оперативно-тактическая ситуация.

6 декабря, после ухода турецкого флота, при 23-градусном морозе последовали кровопролитный штурм и взятие Очаковской крепости русскими войсками, которое завершило военные действия 1788 года.

Центральная часть диорамы Штурм Очакова. М.И. Самсонов, 1972 г.

7 апреля 1789 г. Султаном Оттаманской Порты после смерти своего дяди стал 27-летний племянник Селим III.

В 1789 году австрийцы решили сосредоточить свои усилия в Сербии и Хорватии. Для взаимодействия с русскими войсками в Молдавии был выделен корпус (18 тысяч человек) под командованием принца Кобургского. Объединённая русско-австрийская армия разбила турок в сражении под Фокшанами и в сражении при Рымнике. Впечатление, произведённые на турок этими победами, позволило фельдмаршалу Лаудону изгнать турок из Баната и в конце сентября овладеть Белградом. Принц Кобургский занял Валахию и вступил в Бухарест.

По предначертанному для кампании 1789 года плану Румянцеву указано наступать к Нижнему Дунаю, за которым сосредоточивались главные силы турок; Ласси должен был вторгнуться в Сербию, Потёмкин – овладеть Бендерами и Акерманом. Но к весне Украинская армия доведена была лишь до 35 тыс., что Румянцев признавал недостаточным для решительных действий; Екатеринославская армия всё ещё оставалась на зимних квартирах, а сам Потёмкин жил в Петербурге; австрийские войска Ласси были по-прежнему разбросаны по границе; корпус же принца Кобургского находился в северо-западной Молдавии.

Между тем визирь ещё в начале марта выслал на левый берег Нижнего Дуная два отряда, численностью в 30 тыс. человек, рассчитывая разбить порознь принца Кобургского и передовые русские войска и овладеть Яссами, для поддержки же помянутых отрядов выдвинут был к Галацу 10-тысячный резерв. Расчёт визиря не оправдался: принц Кобургский успел отступить в Трансильванию, а высланная Румянцевым навстречу туркам дивизия генерала Дерфельдена нанесла туркам троекратное поражение: 7 апреля – у Бырлада, 10-го у Максимени и 20-го – у Галаца. Вскоре Румянцев был заменён князем Репниным, и обе русские армии соединены в одну, Южную, под начальством Потёмкина. По прибытии к ней, в начале мая, он разделил свои войска на 5 дивизий; из них 1-я и 2-я только в конце июня собрались у Ольвиополя; 3-я, Суворова, стояла у Фальчи; 4-я, князя Репнина – у Казнешти; 5-я, Гудовича – у Очакова и Кинбурна.

Султан Оттоманской Порты Селим III

27 марта 1789 года Ф.Ф. Ушаков, в преддверии новой кампании был произведён в контр-адмиралы и поднял свой флаг на корабле «Св. Павел». В апреле, ввиду назначения М.И. Войновича старшим членом Черноморского адмиралтейского правления и главным начальником над всеми морскими силами Черноморского флота, вместо отправленного в отставку Мордвинова. Контр-адмирал Ф.Ф. Ушаков вступил в командование корабельным флотом, базировавшемся в Севастополе. В 1789 году происходило интенсивное наращивание сил Черноморского флота, количество кораблей которого в исходе сентября возросло до 12. Однако действия Черноморского флота в 1789 году не были ознаменованы решительными столкновениями с противником.

7 июля Ф.Ф. Ушаков доложил Г.А Потёмкину о готовности Севастопольского флота к выходу в море. Одновременно он пожаловался в очередной раз на М.И. Войновича правителю военно-походной канцелярии Г.А. Потёмкина В.С. Попову в том, что тот ограничивает его права командования флотом (Документы, т.1 док.54 и 59). Несколько позже он жаловался Г.А. Потёмкину, что ему назначили флаг-офицера капитана 1 ранга И.Т. Овцина без его согласия. И опять просил милости и покровительства. Очевидно, такие были времена…

В течение всего лета корабельный флот простоял на рейде в Севастополе. В сентябре и октябре флот выходил к Очакову и Гаджибею для «отвлечения турецкого флота». Выполнять поставленную задачу должны были все морские силы, о чём имеется рескрипт (приказ) М.И. Войновича. 28 сентября Ф.Ф. Ушаков доносил Г.А. Потёмкину о выполнении поставленной задачи и о том, что ему не удалось соединиться с Лиманской эскадрой, которая находилась вблизи Евпатории (Документы, т.1 док.78). Корсарские суда совершали регулярное крейсерство, не приведшее к столкновению с противником и 3 ноября 1789 года все суда вернулись в Севастополь. 1 октября Г.А. Потёмкин в своём ордере выразил неудовольствие М.И. Войновичу за то, что он не соединился с Севастопольским флотом.

Сильнейшее поражение Турция потерпела в 1789 году на сухопутном театре военных действий. 21 июля Суворов с австрийскими войсками разбил 30-тысячный турецкий корпус при Фокшанах, а 7 сентября, командуя 25-тысячной армией, по частям разгромил 100-тысячную турецкую армию на реке Рымник. 14 сентября русские войска под командованием генерала Гудовича овладели турецкой крепостью Гаджибей (ныне Одесса). Нерешительность, проявленная Войновичем, привела к снятию его с должности командующего Черноморским флотом и назначению на Каспийскую флотилию.

Кампания 1790 года началась для австрийцев крупной неудачей: принц Кобургский был разбит турками под Журжей. В феврале того же года умер император Иосиф II, а преемник его, Леопольд II, склонился на открытие мирных переговоров при посредстве Англии и Пруссии. Созван был конгресс в Рейхенбахе; но императрица Екатерина отказалась от участия в нём (мир будет заключён в августе следующего года). В августе 1790 года был подписан русско-шведский мирный договор.

В начале года турецкое правительство, ободрённое благоприятным для него оборотом дел, решило попытаться вновь овладеть Крымом и прикубанскими землями, а на Нижнем Дунае ограничиться обороной. Но действия на Чёрном море были опять неудачны для турок. Только после этого Г.А. Потёмкин решился перейти в наступление. Вот в чём стратегический вклад побед Ф.Ф. Ушакова в керческом сражении и в сражении у острова Тендра (см. ниже).

14 марта 1790 года адмирал Ушаков был назначен реальным командующим Черноморским флотом вместо отправленного на Каспий М.И. Войновича. В ордере Г.А. Потёмкина по этому поводу говорилось: «Предположа лично командовать флотом Черноморским, назначил я начальствовать подо мною господину контр-адмиралу и кавалеру Ушакову» (по военному употреблению). В январе – марте он находился в Яссах – ставке Г. А. Потёмкина, принимая участие в обсуждении плана предстоящей компании и подготовки к ней флота. В ходе этого обсуждения было намечено провести рейд вдоль берегов Анатолии и Кавказа и нанести удар по Анапе, являвшейся промежуточной базой неприятельских экспедиций. В начале апреля адмирал Ушаков прибыл в Севастополь и вступил в командование флотом.

21 мая 1790 года часть корабельного флота (крейсерская эскадра) вышла из Севастополя, имея в составе 3 малых 50-пушечных кораблей, 4 полноценных 44-пушечных фрегатов и 12 других кораблей. Почти одновременно весной этого года активизировала свои действия русская лёгкая (каперская) флотилия под командованием Кацониса в Средиземном море, продолжали действовать силы в устье Дуная. И везде турки должны были сопротивляться.

Контр-адмирал Ушаков держал флаг на корабле «Св. Александр». 21 мая эскадра подошла к берегам Синопа, имея цель захватить находившиеся в Синопской бухте турецкие фрегаты и строящийся корабль. Однако от этого пришлось отказаться. Командующий «почёл оную атаку бесполезной, ибо намерен искать впредь дел важнейших». 22 и 23 мая эскадра проводила канонаду по Синопу, разрушая стены крепости. 25 мая эскадра зашла в середину Самсунской бухты, откуда была обстреляна крепость, после чего направилась на Анапу и подвергла артиллерийскому обстрелу, продолжавшемуся с 29 мая по 1 июня. Как раз в этот период войска под командованием генерал-поручика Ю.Б. Бибикова должны были осадить крепость. Однако в силу ряда причин ещё 15 апреля войска отступили от крепости. 5 июня все корабли благополучно возвратилась в Севастополь.

В продолжение 20-дневного рейда эскадра, согласно донесению Ф.Ф. Ушакова Г.А. Потёмкину от 5 июня, «обошла всю восточную сторону Анатолии и берега Абхазские, господствуя сильной рукой при оных» Были захвачены восемь турецких транспортных судов, сожжены и затоплены двенадцать; произведен осмотр и снятие плана Синопской и Самсунской бухт; нанесён большой урон турецким крепостям.

50-пушечный корабль Черноморского флота, акварель, 1792 г., ЦВМБ

Поход Черноморского флота оказал большое влияние на укрепление боевого духа севастопольских моряков.

Керченское сражение

Получив ордер Г.А. Потёмкина о выходе в море для того, чтобы «Решительное дело препринять, имея ветер и свою выгоду, а не иначе. Всего лучше, что до времени стараться гонять их только от берегов» (Документы, т.1 док.184), Ф.Ф. Ушаков вышел из Севастополя 2 июля с флотом в 10 кораблей, 6 фрегатов и 17 (16?) другими судами. Так первоначально была поставлена задача. 3 июля Г.А. Потёмкин задачу уточнил: «В соответствии рапорта вашего об оказавшемся ввиду берегов таврических неприятельском флоте, предписываю вашему превосходительству смотреть, куда оный наклоняется, и старайтесь решить с ним дело. Молитесь Богу он вам поможет. Положите на него всю надежду, ободрите команду и призведите в ней желание к сражению. Милость божия с вами». Что же должен был делать командующий флотом, чтобы «решить с ним дело»? Какое дело? Как решить – отогнать от берегов, разгромить, нанести возможный урон? Многое оставалось на усмотрение командующего. Ну, а по возвращении, его могли обвинить в отсутствии активности и отправить «на Каспий» или в отставку.

Ожидая появления турецкого флота со стороны Анапы, он занял позицию у Керченского пролива, преследуя двойную цель: закрыть противнику вход в Азовское море и не допустить его к берегам Крыма. 8 июля показался турецкий флот, на всех парусах идущий к русскому флоту от анапского берега. Он имел 10 кораблей, превосходящих наши по числу орудий, 8 фрегатов и 36 других судов. Сражение началось в полдень атакой турецкого флота на русский авангард, который турки намеревались, подобно Ушакову в сражении при Фидониси, поставить между двух огней.

Однако командующий авангардом бригадир флота капитан Г. К. Голенкин искусно отразил нападение. С обеих сторон подошли главные силы. По приказу Ушакова фрегаты вышли из линии эскадры, которую сомкнули линейные корабли. Воспользовавшись благоприятной переменой ветра, в 15 часов русские корабли стремительно сблизились с противником на расстояние картечного выстрела.

Эпизод Керченского сражения

Схема маневрирования в Керченском сражении (Скрицкий)

После сражения Ф. Ф. Ушаков писал: «Неприятель, приметя перемену сего положения, пришёл в замешательство и начал прямо против моего корабля и передового передо мной корабля «Преображения» поворачивать всей густой колонной через оверштаг; а другие, поворачивая ж по ветру, спускались к нам ещё ближе. Следующий передо мной корабль «Преображение» и находящийся под флагом моим корабль «Рождество Христово» произвели по всем им столь жестокий огонь, что причинили великий вред на многих кораблях, в том числе и на корабле самого Капудана-паши. Из оных весьма повреждённые два корабля…упали на нашу линию и шли столь близко, что я опасался сцепления с некоторыми из задних кораблей наших. Вице-адмиральский корабль был так же весьма повреждён…упал под ветер и прошёл всю нашу линию весьма близко и через то сей корабль и помянутые два…разбиты до крайности. С некоторых кораблей флаги сбиты долой…один вице-адмиральский взят и привезён на корабль» (из донесения Ушакова Потёмкину).

Находясь на ветре и готовясь прорезать строй получившей сильные повреждения турецкой эскадры и нанести по ней удар всеми силами, Ф.Ф. Ушаков приказал «авангардии всей вдруг поворотить оверштаг, кораблю «Рождество Христово» быть передовым; и сигналом же велел всем кораблям, не наблюдая своих мест, каждому по способности случая со всей поспешностью войти в кильватер моего корабля, чрез что линия на правый галс устроилась весьма скоро на ветре у неприятеля». Турецкий флот на всех парусах обратился в бегство. Русский флот по сигналу Ф.Ф. Ушакова о погоне, спускался на турецкий флот всё ближе, но «лёгкость хода их кораблей спасла их от сего предприятия и от совершенной гибели…последовавшая ночная темнота весь флот неприятельский закрыла от нас из виду…Хотя же всю ночь, находясь в линии, следовал за неприятелем…не мог видеть, куда он сделал свой оборот…По утру 9 числа оного нигде уже не видал». Русский флот встал на якорь против Феодосийской бухты. «По принесении за одержанную победу благодарственного молебствия, при пушечной пальбе со всего флота, суда приступили к починке повреждений, и 10 числа пополудни вступили под паруса для следования в Севастополь, куда благополучно прибыли к вечеру 12 числа». (Журнал флагманского корабля «Рождество Христово» Р. К. Скаловский).

Потери русских можно считать минимальными: 29 убитых и 68 раненых. По сообщению Потёмкина Екатерине II у турок: «три корабля у них столь повреждены, что в нынешнюю кампанию, не думаю, быть им в море, а паче всех адмиральский».

29 июля 1790 года Ф.Ф. Ушаков за победу в Керченском проливе был награждён орденом Св. Владимира 2-й степени.

Сражение у острова Тендра

На Севастопольском рейде Ф.Ф. Ушаков исправил все повреждения, переменил мачты, стеньги и реи. В августе турецкий флот вновь был обнаружен вблизи крымских берегов. А позже в устье Дуная. Г.А. Потёмкин поставил задачу немедленно выйти в море, соединиться с гребным флотом, чтобы совместными усилиями найти и разбить турецкий флот. 25 августа вышел в море с флотом в составе 10 кораблей, 6 фрегатов, бомбардирского корабля и 20 других судов, получив сведения о местонахождении турецкого флота близ устья Дуная. Последний был усилен и насчитывал 14 кораблей, 8 фрегатов и 23 вспомогательных судна, под командованием капудан-паши Гусейна. 28 августа турецкий флот был обнаружен на якорной стоянке между Тендрой и Гаджибеем, в 40 верстах от берега.

По сигналу Ушакова, русский флот тремя колоннами на всех парусах направился на неприятеля, с целью воспользоваться внезапностью нападения. Турецкий флот, обрубая канаты, в беспорядке встал под паруса и начал спешный отход к устью Дуная. К 10 часам утра, когда линия бегущего турецкого флота сильно растянулась, Ф.Ф. Ушаков решил отрезать арьергард турецкого флота. Капудан-паша, дабы парировать угрозу арьергарду, развернул корабли, образовав линию правого галса. Ушаков приказал флоту, находившемуся на ветру, спускаться на противника, перестраиваясь в то же время из трёх колонн в линию левого галса. Когда линия была построена, Ушаков развернул корабли в линию левого галса, параллельно турецкой эскадре. Затем он приказал выйти из линии в резерв трём фрегатам и идти параллельно авангарду на случай, если турецкий авангард опередив наш, решит произвести его охват. После этого Ушаков дал приказ спуститься к неприятелю на расстояние картечного выстрела. Сражение началось в 15 часов. Основной огонь был сосредоточен на головной части турецкой эскадры, где находились флагманские корабли. В 17 часов, когда уже обозначилось явное преимущество русского флота и турецкие корабли, получив повреждения, начали уклоняться под ветер. Более быстроходным турецким кораблям около 20 часов оторваться от преследования и скрыться в темноте.

На рассвете 29 августа обнаружилось, что турецкие суда находятся недалеко от русского флота, передовые корабли – на расстоянии ружейного выстрела. В 6 часов утра русский флот поднял флаг и начал спешно сниматься с якоря для довершения победы. Турецкие корабли, обрубив канаты, рассеялись в разные стороны. Два корабля, получивших сильные повреждения, были отрезаны. 66-пушечный корабль «Мелеки Бахри» с 600 человек экипажа сдался первым; 74-пушечный корабль «Капудание» был окружён несколькими русскими кораблями, в том числе кораблём «Рождество Христово», открывшим по нему огонь с расстояния 60 м, и сдался, только получив сильнейшие повреждения. Все 3 мачты его были сбиты до палубы и на нём начался пожар. Ф.Ф. Ушаков в донесении высоко оценил мужество управлявшего кораблём адмирала Саит-бея. По приказу Ушакова были посланы шлюпки для спасения команды, но спасти успели только самого адмирала Саит-бея, капитана корабля и 18 офицеров. Корабль взорвался; из 800 человек экипажа после взрыва удалось спасти 81 человека. Вслед за взрывом турецкого корабля ввиду неблагоприятного ветра адмирал Ушаков приказал прекратить погоню. Сохранившиеся турецкие корабли и суда ушли к Босфору. В пути из-за повреждений затонули ещё один 74-пушечный корабль и несколько мелких судов.

Русские вспомогательные суда, преследовавшие противника 29 и 30 августа захватили в плен ещё 3 вспомогательных судна.

Установить истинные потери турецкого флота удалось только через несколько месяцев, когда он возвратился на зиму в Константинополь. Русский агент доносил: «из возвратившихся 12 кораблей с двух сбиты мачты, а у прочих мачты должны быть поставлены новые. Из трёх первых ранговых кораблей в одном новом, в прошлом году построенном, на коем сам капитан-паша командовал, 160 пробоин. В капитанском корабле так называемом после пожаре в последнем сражении пробоин не много меньше. Корабль, называемый «Фермандей», пострадал также. Ещё два корабля потрачены, у одного отбит весь нос, а у другого оторвана половина каюты. Сверх того, у двух кораблей, кроме незначащих утрат, у руля ближе самой воды прошиблено большим ядром.

Фрегаты не мало в боках потерпели, хотя мачты на оных все почти повреждены»» (цитата архивного документа по книге В.Д. Овчинникова, 2015 г.). В официальных донесениях султану о сражении турецкие флагманы сообщали, что число убитых и раненых простирается до пяти тысяч пяти сот человек. Тем не менее, султан щедро их наградил, чтобы показать союзникам и своему народу непобедимость флота.

В русской историографии считается, что безвозвратные потери турок в личном составе составили около 2 тысяч убитыми и пленными (в плен в этом сражении было взято 733 человека, включая адмирала трёхбунчужного пашу Саит-бея). Потери русских – 21 убитый и 25 раненных.

До 6 сентября русский флот оставался перед Тендрой, 8 сентября возвратился в Севастополь.

16 сентября за победу у Тендры Ф.Ф. Ушаков был награждён орденом Св. Георгия 2-й степени и пожаловано ему 500 душ в Белоруссии. В письме Г.А. Потёмкину по этому поводу Екатерина II писала: «Я всегда отменным оком взирала на все флотские вообще дела; успехи же оного меня всего более обрадовали, нежели сами сухопутные, понеже к сим исстари Россия привыкла, а о морских её подвигах лишь в моё царствование прямо слышно стало, и до дней онго морская часть почиталась слабейшею; Черноморский же флот есть наше заведение собственное, следовательно сердцу близко. Контр-адмиралу Ушакову по твоей просьбе посылаю орден Св. Георгия второй степени и даю ему 500 душ в Беларуссии за его храбрые и отличные дела» (Документы, т.1 док.327).

Следует отметить, что победа у о. Тендра оставила глубокий след в истории страны. В новой России федеральным законом «О днях воинской славы (победных днях) России от 13 марта 1995 г. «День победы русской эскадры под командованием Ф.Ф. Ушакова над турецкой эскадрой у мыса Тендра» объявлен Днём воинской славы России.

Осенью Г.А. Потёмкин начинает наступления на крепости в устье Дуная. Тем временем в сентябре турецкие корабли и суда флот вновь появились у крымских берегов и в устье Дуная. Г.А. Потёмкин торопит Ушакова с восстановлением повреждённых с кораблей и подготовкой к новому выходу в море. 28–29 сентября он отдаёт приказы (ордера) командующему Черноморской гребной флотилией (бывшей Днепровской) генерал-майору И.М. де Рибасу и Ф.Ф. Ушакову на организацию совместных действий на переходе из Лимана и в устье Дуная.

Сражение у острова Тендра 28–29 августа 1790 года. Худ. А.А. Блинков, ЦВММ

Схема маневрирования в сражении у острова Тендра (Скрицкий)

Поскольку позже возникали претензии к Ушакову со стороны де Рибаса о том, что он не поддержал флотилию в ходе её действий на Дунае, процитируем часть ордера с задачами флоту: «Вышед, покажитесь на вид Очаковским берегам, старайтесь увидеться с господином генерал-майором Рибасом и условиться о походе, чтобы облегчить и обеспечить действия флотилии. Необходимо под начальством вашим должен прогнать турецкий, если бы он находился при устьях Дунайских, ежели ж он в котором ни-есть из портов румелийских, ищите его истреблять, а главное, чтоб закрыть флотилию так, дабы турецкий флот не мог оную запереть при устьях дунайских. Казацкая Черноморская флотилия пойдёт в пролив Кильский, вы с флотом на виду у флотилии, но мористее к Сулину-Богази» (Документы, т.1 док.342).

В силу ряда причин только 15 октября Севастопольский флот снова вышел в море в составе 14 кораблей, четырёх фрегатов и 16 других судов для прикрытия перехода в Дунай гребной флотилии, назначенной действовать против крепостей в устье Дуная, в том числе, против Измаила, совместно с осадившей его 30-тысячной армией. С флотилией Ушаков не встретился у Очакова, а догнал её 22 октября уже в устье Дуная, когда она самостоятельно прорвалась в Сулинское гирло. На всякий случай 25 сентября Ф.Ф. Ушаков пишет «покаянное» письмо Г.А. Потёмкину о причинах задержки выхода флота в море и в который раз убеждает его в своей «истинной и душевной преданности» (Документы, т.1 док.393). Г.А. Потёмкин ответил в письме от 2 ноября: «… в рассуждении недоброхотов ваших. Вы беспокоитесь о сём напрасно…я люблю отдавать справеливость. Никто у меня. Конечно, ни белого очернить, ни чёрного обелить не в состоянии и приобретение всякого от меня добра и уважения зависит единственно от прямых заслуг» (Документы, т.1 док.398).

Часть крейсерских судов флота принимала непосредственное участие в поддержке действий флотилии де Рибаса.? октября Г.А. Потёмкин дал ордер Ушакову на самостоятельные действия для поиска турецкого флота и возвращения в Севастополь. 14 ноября флот вернулся в Севастополь.

В результате осенних действий армии и флота одна за другой пали дунайские крепости Килия, Тульча, Исакча; но Измаил, обороняемый многочисленным гарнизоном, продолжал держаться.

Схема штурма крепости Измаил

Таким образом, в течение года Черноморский флот наконец-то завоевал господство на море. Правда, в Константинополе, как и в прошлом году, было объявлено, что поражение получил русский флот, а не турецкий. Как известно для войны это обычное явление – занижать собственные потери и увеличивать потери противника. Ныне это стало частью «информационных войн».

Русская армия, предприняв несколько попыток овладеть блокированной крепостью Измаил, готовилась отступить на зимние квартиры. Однако 2 декабря командующим армией, осаждавшей Измаил, был назначен А. В. Суворов. 8 декабря Суворов обратился к обороняющимся в крепости с такими словами: «Я с войском сюда пришёл. 24 часа на размышление – воля; первые мои выстрелы – уже неволя; штурм – смерть» (цитата по В.Д. Овчинников, 2014, который ссылается на РГВИА. Ф.ВУА. Д.2374. Л.338 об.). 11 декабря беспримерным в истории войн штурмом с участием Черноморской флотилии И.М. де Рибаса, Измаил был взят. На этом завершились военные действия 1790 года.

Штурм Измаила. Гравюра С.П. Шифляра на основе натурной зарисовки. XIX век

На представленной гравюре изображён один из эпизодов штурма крепости Измаил. В настоящее время практически не осталось материальных свидетельств существования этой крепости, так как она после победы была ликвидирована («срыта»). Так поступали в те годы и с другими турецкими крепостями, занятыми русскими войсками. Сегодня на территории крепости сохранились только фрагменты земляных валов, следы бастионов, да остатки оборонительного рва. Ценность представленной гравюры состоит ещё и в том, что она даёт возможность увидеть мало известный фрагмент штурма крепости со стороны Дуная моряками флотилии Черноморского флота под командованием де Рибаса.

Сражение у мыса Калиакрия

На новую военную кампанию войскам под командованием генерал-фельдмаршала князя Г.А. Потёмкина-Таврического поставлена задача, опережая Турцию в её военных устремлениях, уничтожить все крепости, взятые на правом берегу Дуная, а также отвлекать внимание неприятеля, «делая покушения для взятия Анапы, и наступательно действовать в Азии». Гребному флоту предстояло препятствовать переправе турецких войск и «делать на них поиски». Севастопольский флот имел задачу везде искать турецкий, с ним сражаться и «наводить страх при устьях Босфора, препятствуя всякое сообщение из Дуная в Константинополь».

В 1791 году Черноморский корабельный флот вышел на севастопольский рейд 20 мая. С каждым годом всё раньше и раньше Севастопольский корабельный флот был готов к началу очередной кампании. В начале июня в Севастополе было получено известие о появлении турецкого флота близ устья Днестра. Обоим флотам были поставлены наступательные задачи: русскому с целью удержания завоеванного господства на море, а турецкому – с целью завоевания утерянного господства и поддержки действий войск на Дунае и в районе Анапы. Между тем, 22 июня войска генерала И.В. Гудовича взяли Анапу штурмом. Турецкий флот по каким-то причинам не смог оказать поддержку обороняющимся, хотя он находился в Чёрном море. Только 3 июля турецкие корабли подошли к крепости и были встречены огнём русских батарей, после чего срочно ретировались.

28 июня войска генерал-аншефа князя Н.В. Репнина разбили при Мачине 30-тысячное турецкое войско. Великий визирь, опоздавший к сражению, вступил с Репниным в переговоры о мире, но всячески затягивал их, надеясь на успехи своего флота.

Гудович Иван Васильевич

Репнин Николай Васильевич

В течение лета русский и турецкий флоты несколько раз входили в соприкосновение друг с другом, но до сражения дело не доходило. Летом, в ответ на письмо Г.А. Потёмкина о том, что собирается он приехать в Севастополь, Ф.Ф. Ушаков вновь пишет ему письмо, в котором просит защитить от недоброжелателей (И.М. де Рибас и Ф.А. Ахматов). Целый ряд ежегодных подобных писем говорят о том, Ушаков болезненно воспринимал любую обиду и несправедливось. Это его человеческое качество будет проявляться и в дальнейшем.

29 июля Ф.Ф. Ушаков, выступил из Севастополя. 31 июля флот контр-адмирала Ф.Ф. Ушакова (16 кораблей, 2 фрегата, 2 бомбардирских корабля, 19 крейсерских судов, около 1000 орудий), крейсируя вдоль западного побережья Черного моря, в середине дня у мыса Калиакрия (ныне Болгария, Варна) обнаружил турецкий флот (18 кораблей, 17 фрегатов, 43 вспомогательных судна, более 1800 орудий), стоявшую на якоре. Не перестраиваясь из походного строя трех колонн, русские корабли на всех парусах прошли между берегом и противником и, несмотря на огонь береговых батарей, отрезали его от берега, заняв наветренное положение. Турки, оставив часть судовых команд на берегу, стали рубить канаты и спешно строиться в кильватерную колонну. При этом некоторые корабли столкнулись и нанесли друг другу повреждения.

Флагманский корабль алжирской эскадры, с акварели, 1792 г., ЦВМБ

На турецкой эскадре находился алжирский паша, известный в Средиземном море пират, Саит-Али, давший обещание Султану привезти Ушакова в Константинополь в клетке. Он командовал частью турецкого флота – алжирской эскадрой, на которой находилось большое количество десанта, предназначенного, по замыслу Саит-Али для абордажной схватки. Появление русского флота было внезапным и произвело смятение в турецком флоте. Обрубив якоря, он стал уходить под ветер построение турецкого флота происходило не организованно: капудан-паша начал строить флот в линию правого галса, тогда как Саит-Али строил свою часть флота в линию левого галса; этому последовал и капудан-паша.

«Я продолжал гнаться за ними и (в половине четвертого часа) сигналом приказал как можно скорее строить линию баталии при NNO ветре на левый галс, параллельно фронту неприятельскому и спускался на него со всей возможной поспешностью…Саит-Али с вице адмиральским кораблём…и другим большим и с несколькими фрегатами…спешил отделиться вперёд, выигрывая ветер. Посему, для предупреждения его намерений, я погнался за ним с кораблём «Рождество Христово», следуя вперёд нашей линии…Когда же линия нашего флота была построена в самом близком расстоянии против неприятельской, я догнал передовой корабль паши Саит-Али и сигналом приказал всему флоту спуститься к неприятелю на ближайшую дистанцию, а корабль под флагом моим, «Рождество Христово», приближаясь к передовому кораблю на дистанцию полукабельтова, атаковал его, обойдя несколько с носу. Тогда же, по учинённому сигналу (в 5 часов), всей линией началось жестокое сражение, которое продолжалось от пяти до половины девятого часа пополудни» (из донесения Ушакова Потёмкину).

К 18 часам многие турецкие корабли, получив серьезные повреждения, вышли из боя. Утром 1 августа на горизонте уже не было ни одного корабля противника. В результате сражения несколько кораблей и малых судов противника были потоплены и повреждены. По более поздним сообщеним из Константинопля на повреждённых кораблях было много убитых и раненых. Однако теперь это точно установить невозможно. Потери русских составили: 17 человек убитых и 28 раненых, несколько кораблей получили повреждения.

В сражении у м. Калиакрия Ушаков применил новые тактические приемы: атаку в походном строю трех колонн, проход между берегом и стоящим на якоре противником для занятия наветренного положения, выход флагмана из строя кильватера для атаки флагмана противника. Являясь нарушениями канонов линейной тактики, эти приемы принесли русскому флоту победу над превосходящими силами туром Эта победа ускорила заключение Ясского мирного договора (1791 г.).

8 августа Ф.Ф. Ушаков, находясь вблизи Варны и осуществляя поиск турецких кораблей, получил известие о заключении с турками 31 июля (в день сражения!) перемирия, и отправился в Севастополь.

Как отмечает известный историк В.Ю. Грибовский, после сражения в Константинополе ходили тревожные слухи о возможности появления грозного «Ушак-паши» у самого Босфора. Естественно, на сам ход войны сражение при Калиакрии не сказалось, как то приписывают ему многие «историки». Однако на окончательное принятие решение закончить перемирие подписанием мирного договора – несомненно.

За победу при Калиакрии Ушаков был пожалован орденом Святого Александра Невского. По его представлению один из младших флагманов – бригадир П.В. Пустошкин – стал кавалером ордена Святого Георгия 3-й степени. Георгия 4-й степени получили отличившиеся командиры кораблей – капитаны 1-го ранга А.Г. Баранов, И.А. Селивачев, М.И. Чефалиано, капитаны 2-го ранга Ф.В. Шишмарев, И.И. Ознобишин, Е.П. Сарандинаки. Пяти командирам и трём другим штаб-офицерам были вручены золотые шпаги, ветерану флота – капитану 1-го ранга Н.П. Кумани – орден Святого Владимира 3-й степени. Ордена Святого Владимира 4-й степени удостоились командиры фрегатов и капитан-лейтенанты (крупных) кораблей. Нижние чины по указу Екатерины II получили по одному рублю, а потом и овальные серебряные медали с надписью «Победителям при мире декабря 29, 1791».

Сражение у мыса Калиакрия, акварель, А. Депальдо

Схема маневрирования в сражении у мыса Калиакрия (Скрицкий)

Интересно отметить, что не без влияния самого Ушакова троих его командиров «обошли» орденами. Это были капитаны 1-го ранга Ф.Я. Заостровский («Петр Апостол»), А.А. Обольянинов («Леонтий Мученик») и генеральс-адъютант (капитан 2 ранга) Д.Н. Сенявин («Наварихия Вознесение Господне»). Хотя, судя по донесению адмирала, эти офицеры «также оказали храбрость и мужество» (!), но «не столь были близки к линии неприятельской, как прочие» (?). Недовольство Ушакова самым молодым командиром Д.Н. Сенявиным вполне объяснимо в свете известного конфликта между этими двумя выдающимися моряками нашего флота. Зато два других храбрых и мужественных, по словам самого Ушакова, командира, «не столь близких к линии неприятельской», ранее отличались адмиралом с положительной стороны. Ф.Я. Заостровский, например, имел орден за Тендру. Известно, что после этого Д.Н. Сенявин лишился чина генеральс-адютант, должности командира корабля и вызван на «ковёр» к самому Г.А. Потёмкину (Документы, т.1, док.495). Чуть позже в Яссы были вызваны и Ф.Ф. Ушаков и П.В. Пустошкин. По десять лошадей ждали Ф.Ф. Ушакова на каждой почтовой станции от Очакова до Бендер.

В силу важности и редкости публикации приведём здесь ордер Г.А Потёмкина Ф.Ф. Ушакову от 16 сентября 1791 года, подводящий итог конфликта: «Дерзость и невежество флота капитана Сенявина, нарушающие и порядок и долг службы, подвергали его тяжкому наказанию. Я приказал его арестовать и готов был показать над ним примерную строгость закона, но ваше о нём ходатайство из-за уважения к заслугам вашим удовлетворяю я великодушную вашу о нём просьбу и препровождаю здесь снятую с него шпагу, которую можете ему возвратить, когда заблагарассудите. Но подтверждаю при том на поступки его иметь прилежное внимание, строго взыскивать точного же исполнения должности и в случае какового-либо упущения немедленно представить ко мне так, как о человеке, замеченном уже в незнании и неисполнении своего долгу; о сём имеете дать знать во флот и Черноморское правление. Князь Потёмкин-Таврический» (Документы, т.1, док.514).

В свою очередь, скоропостижная смерть 5 октября того же года князя Г.А. Потемкина-Таврического отрицательно сказалась и на последующей карьере самого Ф.Ф. Ушакова. После войны победитель турок при Фидониси, Керчи, Тендре и Калиакрии, наиболее талантливый, энергичный и самостоятельный из всех российских адмиралов того времени, не только не получил следующий чин (и старшинство) за отличия, оставшись «в тени» балтийских коллег, но и стал подчиненным возвращенного на Черноморский флот вице-адмирала Н.С. Мордвинова. Правда, Ф.Ф. Ушаков остался в Севастополе во главе корабельного флота, что позволило ему сохранить преемственность традиций своей школы, школы военно-морской выучки, прославившей российский флот в средиземноморских кампаниях конца XVIII – начала XIX веков.

Результатом легендарных подвигов русской армии и флота, увенчанных победой при Калиакрии, стало подписание 29 декабря 1791 года (9 января 1792 года) Ясского мирного договора, закрепившего за Россией Крым и Кубань и усилившего позиции России на Кавказе и Балканах.