АДМИРАЛ УШАКОВ В ИСТОРИИ РОССИИ: новый взгляд и новый формат - читать онлайн

Наследник дворянского рода Ушаковых

13(24) февраля 1745 года в семье мелкопоместного дворянина, в родовом имении, сельце Бурнаково Романовского уезда Ярославской провинции Московской губернии родился мальчик Фёдор – будущий флотоводец адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков, а впоследствии Святой Праведный воин Феодор Непобедимый (Ушаков).

Родословная адмирала Ушакова установлена со времён Редеги, великого князя Касожской орды, погибшего в сражении с великим князем Владимиром Мстиславовичем в 1022 году.

Герб дворянского рода Ушаковых

Сын его, названный при крещении Романом, имел от жены своей, дочери великого князя Мстислава Володимеровича, сына Василия, потомком которого в пятом поколении был Григорий Слепой. Одним из сыновей последнего был Ушак. Потомком Ушака в третьем поколении был Юрий Ушаков. Адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков наследовал его сыну, Немиру, в седьмом поколении (Р.К. Скаловский. Жизнь адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова. Адмирал Ушаков (материалы и документы)).

Отец адмирала, Фёдор Игнатьевич Ушаков (1710–1781 гг.), был мелкопоместным дворянином, не имевшим, как и его ближайшие родственники, отношения к морской службе. Он, как и все дворяне в послепетровское время, служил в гвардии, но после рождения третьего сына, будущего адмирала был уволен со службы с пожалованием сержантского чина лейб-гвардии Преображенского полка. Замечательным предком адмирала был его родной дядя, преподобный Феодор Санаксарский (в миру Иван Игнатьевич Ушаков (1718–1791 гг.). Он родился и вырос в том же сельце Бурнаково, отсюда в юности ушёл служить в лейб-гвардии Преображенский полк, затем, с позволения императрицы Елизаветы Петровны был уволен от службы и ушёл в Александро-Невский монастырь, где принял монашеский постриг в 1748 году с именем Фёдор в честь Святого князя Новгородского Фёдора Ярославича, брата Александра Невского. В 1756 году он переходит вместе со своими учениками в Саровский монастырь, а через три года – в Санаксарский монастырь. В 1764 году иеромонах Фёдор стал настоятелем Санаксарского монастыря, с которым будут связаны последние годы жизни адмирала Фёдора Ушакова.

Первые годы службы и участие в первой русско-турецкой войне

«До 16-летнего возраста Ушаков провёл жизнь в уединённой деревне отца своего, предоставленный более самому себе, нежели кем-либо руководимый; но строгая нравственность и высокие религиозные чувства, возбуждённые примерами его семейства, отличавшегося особенной правдивостью и набожностью, глубоко напечатлелись в его сердце и сохранились во всю последующую жизнь» (Р.К. Скаловский) Семейство Ушаковых, состоявшее из родителей адмирала – Фёдора Игнатьевича и Параскевы Никитичны и 4-х сыновей – Гаврилы, Степана, Ивана и Фёдора, относилось к приходу храма Богоявления-на-Острову, находившегося в 3-х верстах от Бурнаково, на левом берегу Волги. В этом храме Фёдора Фёдоровича крестили, здесь же, при храме, находилась школа для дворянских детей, где он получил начальное образование.

15 (26) февраля 1761 года Ф.Ф. Ушаков поступил в Морской Шляхетский Кадетский корпус, который в том же году был переименован в Морской Кадетский корпус. 12 (23) февраля 1763 года он был произведён в гардемарины, спустя год (10 апреля 1764 года) назначен капралом. 1 (12) мая 1766 года был произведён в мичманы. В списке пятидесяти девяти воспитанников, выпущенных с ним в офицеры, он значится четвёртым, что свидетельствовало о хорошей учёбе и службе.

Вступая на офицерскую службу мичманы принимали присягу, в которой были слова: «Аз, Феодор Ушаков, обещаюся и клянуся Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием в том, что хощу и должен ея императоскому величеству моей всемилостивейшей Государыне императрице Екатерине Алексеевне самодержице и ея императорского величества любезнейшему Сыну Государю Цезаревичу и Великому Князю Павлу Петровичу, законному всероссийского престола Наследнику, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови… В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий!».

В том же году на пинке «Наргин» ушёл из Кронштадта в плавание вокруг Скандинавии до Архангельска, откуда возвратился через год – в 1767 году. Для того, чтобы понять цели и сложности плавания, дадим краткую характиристику пинка.

Пинк (от фр. pinque – плоскодонное парусное судно и нем. Pinke – грузовое судно) – тип судов, появившихся в XVI в. в западной части Средиземного моря и затем распространившихся во многих европейских странах. Пинки представляли собой крупные трехмачтовые транспортные суда. В российском флоте появились во время Северной войны 1700–1721 и предназначались для перевозки грузов и подвоза боеприпасов и провианта на суда эскадр, находящихся в море. В зависимости от размерений имели от 20 до 38 орудий, благодаря чему могли даже в военное время ходить без конвоя. В период военных действий при недостатке крейсерских судов использовались, как боевые суда для разведки и крейсерских операций (во время войн – Северной 1700–1721, Семилетней 1756–1763 и войны с Турцией 1768–1774). Строились до 1780-х гг., после чего были заменены транспортами. Из истории пинка «Наргин» известно, что судно было построено в Архангельске в 1765 году и вошло в состав Балтийского флота (перешло в Кронштадт). В 1766, 1768, 1770 и 1772 годах доставляло из Кронштадта в Архангельск материалы и пушки для строящихся судов. В 1767, 1769 и 1771 годах совершал обратные переходы из Архангельска в Кронштадт. В 1766 и в 1767 годах им командовал П.И. Глотов.

Парусное судно типа «пинк»

В 1768 году на 66-пушечном корабле «Три Иерарха» под командой капитана 1 ранга С.К. Грейга Ушаков находился в практическом плавании по Финскому заливу от Кронштадта до о. Гогланд.

Корабль «Три Иерарха»

Название своё корабль получил в честь епископов-богословов первых веков эпохи христианства Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. Обладая хорошими мореходностью и маневренностью, имея достаточно мощное вооружение, подобные корабли использовались как для сражений, так и для крейсерства и дальних экспедиций. Традиционно во многих исторических источниках корабли, предназначенные для использования в линии баталии, называли и называют сейчас «линейными кораблями». В данной работе предлагается не выяснять столь специфические тонкости и называть подобные мощные корабли либо «кораблями», либо «линейными кораблями”. Хотя, справедливости ради, следует указать, что в подавляющем большинстве архивных документов того времени в России мы не находим понятия «линейный корабль».

Так «пролетели» для Ф.Ф. Ушакова три морские кампании, в течение которых пройдены Балтийское, Норвежское и Белое моря, освоено плавание на малом судне и крупном корабле под руководством молодого, но опытного шотландца на русской службе (в 1764 г. 28-летний лейтенант С.К. Грейг был принят на русскую службу с присвоением звания капитан 1 ранга). Очевидно, такой опыт дорогого стоит.

С.К. Грейг. Худ. К. Христенек, 1775 г.

Как раз в это время шла острая борьба за власть в Польше и в 1768 году Россия ввела свои войска в эту страну для борьбы с Барской конфедерацией (объединение польских магнатов и шляхты, боровшихся против гражданского равноправия христиан-некатоликов (диссидентов)). Турецкий султан при поддержке Франции и Австрии предъявил ультиматум с требованием немедленно вывести русские войска из Польши. Ультиматум был отклонён и 25 сентября 1768 года Османская империя объявила России войну. Турция предполагала действовать по трём направлениям: главная армия должна была продвигаться от Адрианополя к Днестру, а затем на Киев; войска крымского хана – вторгнуться в южные пределы России из Крыма; в районе Азова намечалась высадка турецких войск для наступления на Астрахань. Естественно, Россия начала срочно усиливать оборону на всех трёх направлениях. Екатерина II онародовала свой манифест об объявлении войны Оттаманской Порте 18 ноября 1768 года.

Вот в таких внешнеполитических условиях мичман Ф.Ф. Ушаков 23 декабря (3 января) получает назначение на Дон под командование контр-адмирала А.Н. Сенявина для службы в Азовской флотилии (И.И. Бочаров). В начальный период войны действия Азовской флотилии в основном ограничивались охраной устья Дона, на котором, а также на притоках которого, на старых верфях петровских времён и созданных заново было начато строительство «новоизобретённых судов». Для успешных действий в условиях мелководья устья Дона и Азовского моря, требовалось избрать такой род (класс) военных судов, который бы отвечал как местным условиям плавания на мелководных местах, так и боевым требованиям. Такой новый род судов под руководством А.Н. Сенявина в короткие сроки был разработан и получил название «новоизобретённых». В общих чертах проект кораблей «новоизобретенного» типа был разработан в течение декабря 1768 года. Уже 24 декабря того же года он был представлен на высочайшее рассмотрение Екатерины II и одобрен ею. «Новоизобретенные» корабли должны были быть плоскодонными судами «четырех родов», имеющими небольшой трюм, опер-дек, для расположения всей их артиллерии, а также квартер-дек и форкастель. То есть по виду они приближались к типу малого фрегата. Корабли 1-го и 2-го родов создавались для морского боя с противником, корабли 3-го рода – как бомбардирские суда, корабли 4-го рода – как вспомогательные суда при переводе прочих кораблей через бар, а затем как транспортные. Кроме того, на Дону ещё с петровских времён сохранилось несколько прамов, которые также решено было восстановить и применять в ходе военных действий.

Алексей Наумович Сенявин. Худ. Ф.С. Рокотов, 1770-е гг.

В марте 1769 года русские войска из крепости Св. Дмитрия Ростовского без боя заняли Азов и Таганрог, ставший со следующего года базой Азовской флотилии. Весной от Воронежа к Азову прибыло на судах более 12 тыс. войск.

30 июля 1769 года Ф.Ф. Ушаков, командуя прамом № 5 по реке Дон (с 1770 г. – «Троил»), был произведён в лейтенанты. В течение кампании 1670 года он поочерёдно командовал прамами «Гектор» и «Дефеб», выполняя различные задачи. В указанное время Азовская флотилия не вела активных боевых действий, однако начатое строительство судов велось активно. Основные события этой кампании происходили на других театрах военных действий: сражение при Рябой Могиле (17 июня), Хиосское и Чесменское сражения (24 и 26 июня), сражение при Ларге (7 июля), сражение при реке Кагул (21 июля).

Главной задачей русской армии в 1771 году было овладение Крымом, находящимся под протекторатом Турции, войсками Второй армии под командованием генерал-аншефа В.М. Долгорукова. Азовская флотилия под командованием вице-адмирала А.Н. Сенявина должна была содействовать наступлению. Флотилия своими силами поддерживала войска при форсировании Сиваша. Далее она следовала вдоль побережья следом за наступающими войсками к крепости Еникале, которую они заняли 3 июля. Со следующего дня Азовская флотилия стала базироваться на крепость Еникале, занимающую ключевое положение в Керченском проливе. Для недопущения высадки турецкого десанта в Крым русские войска последовательно заняли Судак, Алушту, Ялту, Балаклаву. Флотилия выполняла задачу снабжения всем необходимым войск, наступающих вдоль побережья.

44-пушечный прам построенный на верфи Таврова

Лейтенант Ф.Ф Ушаков не принимал участие в описанных действиях. В это время он провёл из Новохопёрска (приток Дона р. Хопёр) к устью Дона вновь построенный фрегат «Первый».

После этого – возглавил отряд транспортных судов (4 ед.), который должен был доставить в Таганрог мачтовое вооружение, такелаж и лес для достройки фрегата. Однако из-за обмеления реки отряду не удалось дойти до Таганрога и пришлось зимовать в неприспособленном месте. Затёртые льдом транспорты получили повреждения и начали весной тонуть. Грузы с них были сняты и отправлены к месту назначения на нанятых подводах. После этого удалось поднять и транспорты. За все эти действия лейтенант Ф.Ф. Ушаков был отмечен в письме самого вице-президента Адмиралтейств-коллегии И.Г. Чернышёва капитану Таганрогского порта (В.Д. Овчинников). Вскоре Ф.Ф. Ушаков принял командование палубным ботом «Курьер», на котором вместе с фрегатом «Первый» охранял крымское побережье.

«Новоизобретённый» корабль 1-го рода «Хотин», рис. А.В. Карелов

Весь 1772 год сохранялось перемирие между Османской империей и Россией, заключённое 19 мая 1772 года в Джурджу. 25 июля 1772 года в результате переговоров между Россией, Австрией и Пруссией произошёл первый раздел Речи Посполитой. К России отошла Восточная Белоруссия. 1 ноября 1772 года Россия заключила договор с крымским ханом Сахиб-Гиреем, приемником бежавшего в Турцию хана Селим-Гирея. Крым объявлен независимым от Турции, а крымский хан принял покровительство России. В этом году впервые русские суда предприняли плавание от Измаила до Таганрога и обратно.

В марте 1773 года военные действия возобновились. Они продолжались на правом берегу Дуная, в Крыму (Вторая армия во взаимодействии с Азовской флотилией). Оставив часть судов для охраны Керченского пролива, А.Н. Сенявин направил в Чёрное море два отряда; капитана 1 ранга Я.Ф. Сухотина (до 19 мая им командовал скоропостижно скончавшийся 19 мая контр-адмирал А. Баранов) и находящегося на русской службе голландца капитана 2 ранга И.Г. ван Кингсбергена. В отряд (эскадру) последнего был включён и палубный бот «Курьер» под командованием лейтенанта Ф.Ф. Ушакова. Отряду И.Г. ван Кингсбергена был определён район действий от Кафы до Балаклавы.

26 мая отряд Я.Ф. Сухотина обнаружил близ устья Кубани несколько малых турецких судов с десантом. 29 мая два русских «корабля» и бот атаковали турецкие суда в устье Кубани. Шесть «больших турецких судов» было сожжено, мелкие суда отошли вверх по реке. Это была первая победа русского регулярного флота на Чёрном море.

23 июня у Балаклавы два 16-пушечных корабля из отряда И.Г. ван Кингсбергена атаковали три 52-пушечных турецких корабля и 24-пушечную шебеку. После шестичасового боя противник отошёл. За этот подвиг командир отряда награждён орденом Св. Георгия IV класса. 23 августа отряд ван Кинсбергена в составе фрегата, трёх «кораблей», одного бота (очевидно, под командованием Ф.Ф. Ушакова) и брандера, находясь в крейсерстве у берегов Суджук-Кале (ныне Новороссийск) обнаружил и атаковал отряд турецких судов в составе трёх кораблей, четырёх фрегатов, трёх шебек и восьми транспортов с шестью тысячами десантных войск. Турецкий отряд вынужден был отойти под защиту крепости. Командир отряда за этот бой получил орден Св. Георгия III класса.

Капитан 1 ранга Иоганн Генрих Кинсберген в русской форме

В этой кампании Азовская флотилия так и не позволила туркам высадить десант в Крыму.

В сентябре 1773 года Ф.Ф. Ушаков был назначен командиром «новоизобретённого» корабля «Морея», а позже – командиром аналогичного корабля «Модон», командуя которым, в 1774 году крейсировал в составе эскадры в Чёрном море у берегов Крыма. 9 июня к Керченскому проливу пришла сильная турецкая эскадра. Встреча с русским крейсерским отрядом заставила их задержаться у входа в пролив. Получив подкрепление, турецкая эскадра (6 кораблей, 7 фрегатов, 1 бомбардирский корабль, 17 галер и шебек, 3 транспорта) 28 июня приблизилась к Керченскому проливу и открыла огонь по кораблям Азовской флотилии. Однако ответный огонь заставил противника отказаться от прорыва в Азовское море. Боевые действия Азовской флотилии в войне можно проследить по карте (Морской атлас).

Карта военных действий в русско-турецкой войне 1768–1774 гг.

Тем временем 10 (21) июля 1774 года в деревне Кючук-Кайнарджи (ныне Болгария) был подписан мирный договор. По этому договору России отошли Керчь, Еникале, Кинбурн, междуречье Буга и Днестра (исключая крепость Очаков), часть земель до реки Кубань. Турецкая сторона отказалась от своих притязаний на Крым. Россия получила свободный выход к Чёрному морю, что позволяло вскоре приступить к созданию Черноморского флота, русские торговые суда получили право свободного плавания по Чёрному морю и прохода черноморскими проливами в Средиземноморье. Кючук-Кайнарджийский мирный договор был ратифицирован султаном лишь в январе 1775 года. Императрица окончанию войны с Турцией посвятила специальный манифест, объявленный 17 марта 1775 года. В годовщину подписания мирного договора, т. е. в июле, во всей империи было общее празднование. Оно прошло в Москве. В центре внимания были сухопутные силы. Праздник решено было отмечать ежегодно. В следующем 1976 году 7 июля императрица чествовала за победу флот.

Успехи Азовской флотилии отмечены в ходе награждения героев русско-турецкой войны 1768–1774 годов, которое производилось на Кронштадтском рейде. В указе на отряд ван Кинсбергена были выделены призовые деньги: «Отряду капитана Кинсбергена, за сражение между Кафой и Балаклавой в июне 1773 года, происходившее между 2 нашими судами и 3 турецкими 52-пушечными кораблями и одной шебекой в продолжение шести часов, назначается третное жалованье – 2356 руб. 561/2 коп. За сражение у Суджук-Кале, в августе 1773 года, в котором один наш фрегат и 5 малых военных судов заставили отступить и укрыться 18 турецких военных судов, – двухтретное жалованье, а именно 12 054 руб. 63 коп». К тому времени (в 1775 г.) Ф.Ф. Ушаков уже был переведён из Азовской флотилии в Санкт-Петербургскую корабельную команду. 20 августа 1775 года ему присвоено звание капитан-лейтенанта, а 15 июня 1776 года отправился в свой первый поход в Средиземное море.

Первые походы Ушакова в Средиземное море

Первый поход Ушакова в Средиземное море явился прямым продолжением только что завершившейся Первой Архипеллагской экспедиции (Орлова – Спиридова). Она, как известно, продолжалась с 1769 по 1776 год. В ходе экспедиции российский флот не только разгромил (сжег) турецкий флот в Чесменском сражении, но и в течение всей русско – турецкой войны удерживал господство в Восточном Средиземноморье. Блистательная Порта вынуждена была заключить мир на российских условиях, в том числе пойти на ряд уступок в вопросе прохода русских судов через Босфор и Дарданеллы.

Как известно, в войне на стороне русских в Средиземном море принимали участие местные жители албанской, греческой и других христианских национальностей. С окончанием войны многие из них, опасаясь жестокой мести со стороны турок, решили покинуть страну. В самом начале января 1775 года командир эскадры в Средиземном море вице-адмирал А.В. Елманов получил распоряжение о том, что если Порта позволит, то перевезти эмигрантов через Константинополь в Керчь. Дать им провианта на два месяца, «…а служилым (принятым в российскую службу – авт.) – выдать сверх провианта за 2 месяца жалованье». Порта согласилась пропустить только суда под торговым флагом, что согласовывалось у с условиями только что заключенного мира (заметим, что к тому времени султан ещё не ратифицировал договор). В Керчи их должен был принять вице-адмирал А.Н. Сенявин, командующий Азовской флотилией. Албанцы и греки были отправлены двумя партиями. Сначала на двух фрегатах, а позже на одиннадцати зафрахтованных торговых судах в сопровождении трех фрегатов до Дарданелл и двух из них – далее. Таким образом, в ходе операции по доставке эмигрантов удалось провести попутно в Черное море пять, так необходимых там в то время, фрегатов.

С марта по май 1775 года под торговым флагом России через проливы прошли фрегаты «Архипелаг», «Тино», «Победа», «Св. Николай» и «Слава», полаки «Патмос», «Св. Екатерина», № 53 и № 55. Более мелкие суда с греками приходили в Константинополь под видом каботажных судов, что-то там продавали, что-то покупали, а затем шли в Черное море (все они были приобретены в Архипелаге во время экспедиции, то есть были, как правило, греческими). Фрегат «Слава» привез греков в Крым, а затем вернулся в Ару, но из-за повреждений сделать второй рейс не смог и был в 1776 г. продан на лом в Ливорно (Широкорад).

В 11-й статье трактата о мире было записано: «Для выгодности и пользы обеих империй имеет быть вольное и беспрепятственное плавание купеческим кораблям, принадлежащим двум контрактующим державам, во всех морях, их земли омывающих, и Блистательная Порта позволяет таковым точно купеческим российским кораблям, каковы другие государства в торгах в ее гаванях и везде употребляют, свободный проход из Черного моря в Белое, а из Белого в Черное, так, как и приставать ко всем гаваням и пристаням на берегах морей и в проездах, или каналах, оные моря соединяющих, находящимся».

В договоре не было ни слова о праве России держать военный флот на Черном море. Но не было и запрета строить военные корабли (однако во весь рост стояли вопросы – где строить, на побережье Чёрного моря не было ни одного пункта базирования, не было на побережье к тому времени даже элементарной промышленной базы – прим. авт.). Вместе с тем текст договора давал определенные основания строить и держать их, хотя бы для конвоирования купеческих судов.

Договор распространял на Россию права русским военным судам свободно плавать по всему Средиземному морю, и плавать куда угодно, хоть к Константинополю, так как суда Англии и Франции имели такое право. Однако русские военные суда не могли пройти южным, Дарданелльским проливом и пристать у Константинополя. Вот такие коллизии Кучук-Кайнарджийского мира и привели нашего героя Ф.Ф. Ушакова в Средиземное море.

Очевидно, вдохновленные уступчивостью турок, русские решили закрепить успех, и в следующем году провести через Дарданеллы в Черное море ещё несколько военных судов. Для этого была придумана версия «отправления из России товаров на казенный счет для продажи в иностранных портах». В состав группы судов должны были войти шесть фрегатов. Четыре из них отправлялись из Кронштадта, а два из оставшихся в Средиземном море (в Ливорно) после Архипеллагской экспедиции (фрегаты «Св. Павел» и «Констанция»). Из Кронштадта отправлялись фрегаты «Павел», «Григорий» и «Наталия» приспособленные под товары (пушки были спрятаны в трюмах под товарами) и «Северный Орел» – в полном вооружении для охраны. На этих же фрегатах отправлялись команды для двух фрегатов, находящихся в Италии. Командиром одного из них – фрегата «Св. Павел» и был назначен капитан-лейтенант Ф.Ф. Ушаков. Всю экспедицию возглавлял капитан 2 ранга Т.Г. Козлянинов.

Как отмечают некоторые историки (Кротков), командирами и обер-офицерами в экспедицию были назначены «охотники», т. е. добровольцы, знавшие несколько иностранных языков (французский, английский, итальянский). Последнее очень важно, поскольку является подтверждением высоких интеллектуальных способностей Ф.Ф. Ушакова. Не каждый может усвоить три иностранных языка. Насколько известно, эта черта Ушакова другими историками ранее не отмечалась.

Из Кронштадта фрегаты вышли 15 июня. Через два месяца были у Гибралтара, а 10 (12 сентября?) сентября – в Ливорно. Здесь Ушаков принял под своё командование 24-пушечный фрегат «Св. Павел». Стать командиром – заветная мечта любого честолюбивого офицера, к каким несомненно относился Фёдор Фёдорович. Мечта сбылась. Несмотря на то, что фрегат был старым, ему предстояло выполнить сложную задачу (как сообщается в (Широкорад) длина фрегата составляла 28,7 м, ширина 7,6 м).

Из Ливорно в Константинополь (Царьград) выходили двумя группами. Уже 20 сентября вышли «Наталия» и «Григорий» в сопровождении «Северного Орла». Через три месяца после проволочек удалось войти в Дарданеллы, однако без конвоира. «Северный Орел» вернулся в Мессину, где принял для сопровождения к Дарданеллам оставшиеся фрегаты: «Св. Павел», «Павел» и «Констанция». Суда были загружены железом, свинцом, серой, кирпичём, кожей, воском, икрой, парусиновым полотном, льном и т. п.

Турки догадывались, а скорее всего – знали, об истинных намерениях русских ещё тогда, когда суда находились в Ливорно. Поэтому по прибытии судов в Константинополь – выставили условие досмотра груза. Российская сторона не могла этого допустить, поскольку считала это нарушением её суверенитета. Однако, в конечном итоге груз был досмотрен. Дипломаты вели длительные и бесполезные переговоры, поскольку истинные причины бесполезности переговоров были в Крыму. В январе 1777 года корпус князя Прозоровского вошел в Крым, сопровождая Шагин-Гирея, легитимного правителя ногайских татар, прочя его правителем и Крыма. Протурецкий хан Давлет-Гирей не собирался сдаваться, он собрал сорокатысячное ополчение и выступил из Бахчисарая навстречу русским. Вскоре русские войска без труда заняли Бахчисарай, и 28 марта 1777 года крымский диван признал ханом Шагин-Гирея, но турецкий султан, как глава мусульман всего мира, не признал Шагин-Гирея крымским ханом.

Команды русских судов в проливе всё это время были в постоянной готовности оружием защитить суверенитет. Был случай, когда на одном из фрегатов ночью открывали стрельбу, опасаясь, готовившегося, по слухам, захвата судна. В напряженном ожидании и мучительной неизвестности прошёл почти целый год. К началу зимы дальнейшие переговоры стали бесполезными, т. к. Порта выдвинула в качестве условия пропуска судов вывод русских войск из Крыма и отказ от поддержки крымского хана Шагин-Гирея. Даже, если бы Порта согласилась пропустить суда в Черное море, их плавание там в зимнее время было невозможно. Русские плавали здесь только в летнее время. Отряд Т.Г. Козлянинова отправился в обратный путь.

Выход из проливов тоже был непростым. «Восток – дело тонкое». Всё лето дипломаты препирались. 28 октября фрегат Ф.Ф. Ушакова поднял паруса, вышел в Мраморное море, а затем у о. Тенедос встретился с фрегатом «Северный Орёл». 14 января 1788 года суда прибыли в Месссину, а через десять дней в Ливорно, где предстояло выдержать карантин ок.40 суток (такие были обстоятельства в Средиземном море, чума никого не щадила). Следовательно, активные действия с фрегатами могли быть возобновлены не ранее конца февраля. Опять же, обратим внимание современного читателя – что значит после отсутствия вблизи дружественных берегов в течение более года, стать в карантин ещё на 40 суток вблизи от процветающего и дружественного побережья. Никому не пожелаешь…

Таким негостеприимным оказался Константинополь для Ушакова в первое посещение. Кто мог предположить в то время, что всего через двадцать один год Фёдор Фёдорович придет сюда, теперь уже из Черного моря, с целой русской эскадрой на помощь Блистательной Порте. И совсем по другому тут будут встречать и его, и всех русских. Действительно, ход истории предсказать трудно.

В Ливорно, выдержав назначенный карантин, приступили к ремонту фрегатов, несмотря на то, что императрица требовала скорого возвращения. Ремонт и загрузка попутных товаров продолжались до марта. При этом в марте к русским неожиданно обратился посланник Марокко с просьбой доставить его на родину. Т.Г. Козлянинов согласился и отправил для этого два своих фрегата в надежде установить дружественные отношения с новым государством. Он планировал встретиться с этими фрегатами на обратном пути в Россию у Гибралтара. 3 августа с оставшимися фрегатами он вышел к Гибралтару. В начале сентября встретили «марокканцев», которые однако имели течь в корпусе, не позволяющую преодолеть Атлантику. Было решено – всему отряду вернуться в Ливорно, где вновь зазимовать. Некоторые участники событий (адмирал А.С. Шишков, см. «Записки адмирала Шишкова…») утверждают, что решение зимовать было принято Т.Г. Козляниновым потому, что он увлекся дочерью российского посланника в Ливорно и должен был на ней жениться.

Как бы там ни было, но за зиму были отремонтированы все корабли и отряд отправился в Россию 11 марта 1779 года. 14 мая благополучно прибыли в Кронштадт. Очевидно, это был один из самых «ранних» переходов российских кораблей через Атлантику. Прежде россияне, как правило, переход осуществляли летом, во время наиболее благоприятной погоды и в Кронштадт приходили в июне – августе. Скорее всего, Т.Г. Козлянинов хотел реабилитироваться за вынужденную «зимовку» в Ливорно.

Почти три года продолжался этот поход в Средиземное море. Команды приобрели огромный опыт плавания в Атлантике и в Средиземном море. Приобрел этот опыт и Ф.Ф. Ушаков. Три года вдали от родных и близких. Три года без отпусков, на соленой и некачественной пище и воде. Три года во враждебном окружении, в готовности в любой момент вступить в смертельную схватку со стихией и с врагами. Подобные нагрузки не каждому по плечу.

Таким образом, все попытки провести в Чёрное море определённое количество фрегатов (проведено 8 ед.) можно считать первой и самой «дешёвой» попыткой создать Черноморский флот или же, так усилить созданную ранее Азовскую флотию, чтобы противостоять туркам. Единственным пригодным местом базирования судов оставался Таганрог, других баз просто не существовало. Далеко не всё удалось, однако привело к совершенно ясной мысли – надо найти место для строительства своих малых и больших кораблей на побережье Чёрного моря, надо создавать систему базирования для них.

По возвращении из Средиземного моря, 24 мая Ф.Ф. Ушаков был назначен командиром корабля «Святой Георгий Победоносец». Получается, что даже кратковременного отпуска не получил.

В декабре 1799 года по поручению Адмиралтейств-коллегии был командирован в Рыбинск и Тверь для доставки в Санкт-Петербург корабельного леса. Капитан-лейтенанту Ф.Ф. Ушакову предстояло принять командование над караваном речных судов с лесом для строительства кораблей в Санкт-Петербурге. Корабельный дубовый и сосновый лес заготавливали в центральной России и по рекам, в том числе по Вышневолокской водной системе, доставляли к месту назначения. Командировка в Рыбинск для Ф.Ф. Ушакова была приятной, поскольку город находился всего в 30 верстах от его родного дома, в котором он не был уже более четырёх лет. Поэтому скорее всего командировка была совмещена с отпуском капитан-лейтенанта.

Побывав дома и оформив купчую на приобретение от своего отца родового имения сельца Бурнакова (В.Д. Овчинников, 2014), в марте Ф.Ф. Ушаков принялся за организацию доставки леса. Как всегда в подобных случаях пришлось преодолеть ряд проблем. Тем не менее в середине июня лес был благополучно доставлен в Санкт-Петербург.

В августе указом Адмиралтейств-коллегии Ф.Ф. Ушаков был назначен командиром императорских яхт.

В этой должности он пробыл менее полутора месяцев. На зиму яхты были введены в галерную гавань, разоружены, а командиры и матросы определены «в прежние команды». Зимой Фёдору Фёдоровичу предложили вновь отправиться за корабельным лесом. Однако, после личного обращения к вице-призиденту Адмиралтейств-коллегии графу И.Г. Чернышёву (президентом с 1762 года был наследник престола Павел Петрович), капитан-лейтенант Ф.Ф. Ушаков был переведён в Кронштадт, в корабельную эскадру Балтийского флота. Понятно, что ему хотелось плавать…

Так миновал 1780 год. В начале следующего года Ф.Ф. Ушаков получил известие о смерти на 71-м году жизни отца Фёдора Игнатьевича. Для решения имущественных вопросов он ещё раз побывал дома.

Свой второй поход в Средиземное море Фёдор Фёдорович выполнил, будучи капитан-лейтенантом, в качестве командира уже не фрегата, а корабля «Виктор» в составе эскадры контр-адмирала Я.Ф. Сухотина во время, так называемого, «вооруженного нейтралитета».

«Вооруженный нейтралитет» был объявлен Россией во время войны Англии с Испанией и Францией, поддержавших США в борьбе за независимость (1779–1783 гг.). Военные действия развернулись на огромных пространствах – в Северной Америке, в Вест-Индии, в Ост-Индии, на океанских коммуникациях между ними. Важнейшей задачей воюющих государств стало обеспечение морских перевозок. Транспорты с войсками, оружием и имуществом, а также различными товарами сопровождались целыми эскадрами. Одновременно осуществлялась блокада портов противника и перехват его судов в море. Возникла серьезная угроза судоходству нейтральных стран.

Россия с самого начала войны за независимость США заняла осторожную позицию. Она отказалась предоставить за деньги войска Англии для подавления восстания в Северной Америке. Захват Англией судов нейтральных держав с конфискацией грузов послужил поводом для Екатерины II объявить 10 марта 1780 года вооруженный нейтралитет. Россия возглавила «Лигу нейтральных держав», в которую вошли, кроме неё, Швеция и Дания. В 1781 году к лиге также присоединились Австрия, Пруссия и Нидерланды, в 1782 году – Португалия, а в 1783 году – Королевство Обеих Сицилий. Декларация о вооруженном нейтралитете давала (объявляла) право нейтральным державам вести торговлю со всеми воюющими государствами, перевозить на своих судах принадлежащие им товары, за исключением оружия и военного имущества. Декларация имела большое значение для мировой торговли, в том числе позволила США продолжать торговлю с европейскими странами.

Гребец катера в форменной одежде 1780–1790 годов. Бумага, акварель. Неизв. худ. ЦВМБ

Яхта «Счастье». Худ. А.А. Тронь

Для силовой поддержки декларации Россия в период 1780–1784 гг. направила в крейсерство в Норвежское море, в Северное море, вдоль западноевропейского побережья Атлантического океана и в Средиземное море тринадцать! эскадр. Данный факт по непонятным причинам не нашёл до сих пор достойного освещения и анализа в истории. Более того, он оказался искаженным. Например, в одном из самых солидных исторических трудов – в «Морском атласе» – сообщается о направлении лишь трех эскадр (т. III, Военно – исторический, описание к картам, с. 362. М., 1959).

Так вот, в одну из тринадцати эскадр под командованием контр-адмирала Я.Ф. Сухотина и вошёл корабль Ф.Ф. Ушакова. Командир эскадры хорошо знал Ушакова по совместной службе в Азовской флотилии ещё в русско-турецкую войну. Они отправились в Средиземное море на смену эскадре под командованием контр-адмирала И.А. Борисова, направленной туда годом раньше. Императрица отдала указание о подготовке эскадры в составе 5 кораблей и 2 фрегатов в конце февраля 1781 года. На этот раз, в отличие от направленной ранее эскадры контр-адмирала И.А. Борисова, предписывалось не зимовать в Средиземном море, а дойти до Ливорно, и «…если возможно стараться вернуться в Россию». В путь отправились необычно рано – 28 мая. Однако до Англии добрались только к 26 июля. Далее, никуда не заходя (по тем временам тоже необычное явление для русских мореходов), к середине августа прибыли в Ливорно. В Атлантике разминулись с возвращающейся в Россию эскадрой И.А. Борисова. Переход осуществляли в зоне военных действий в полной готовности вступить в войну.

Ещё по выходу из Балтийского моря на кораблях началась цинга. На корабле Ф.Ф. Ушакова она уносила жизни матросов практически ежедневно. 29 июля при проходе Гибралтара умер корабельный лекарь К. Миленберн. Всего на переходе в Ливорно на корабле умерло 47 человек (Овчинников, 2014).

Два с половиной месяца занял переход, который, как и другие, стал возможен благодаря мужественному исполнению долга тысячами офицеров и матросов. Морякам той поры приходилось преодолевать неимоверные трудности, терпеть многие лишения. Достаточно оценить рацион питания в море, чтобы хотя бы в первом приближении сегодня понять чувства матросов, понять – почему они сотнями болели, а многие и умирали в походе. Полкилограмма сухарей, примерно 210 граммов солонины (солёное говяжье мясо), около 400 граммов гороху и круп в день – вот и все. Никакого «первого», никаких закусок. И это при значительных физических нагрузках во время работы с парусами, особенно в шторм. Работы круглосуточной и в жару, и в холод, и в дождь, и в туман. Работы при высокой влажности, при невозможности просушить одежду – открытый огонь на парусном судне недопустим. Отдыхать приходилось во влажных, затхлых помещениях, поскольку парусный корабль того времени был деревянным. Дерево же в воде быстро гнило, выделяя неприятные запахи. Помещения внутри корабля не проветривались, порастали плесенью, в них поселялись бактерии. В настоящее время можно только в мыслях представить себе каково было находиться в помещениях судна при температуре за бортом около нуля градусов. В северных широтах такая температура ночью не редкость даже в июне. Или – при плюсовой температуре около сорока градусов, которая не редкость в южных широтах.

Яков Филиппович Сухотин (позже вице-адмирал)

Включенное в рацион спиртное (чарка горячего вина, очевидно, по нынешним понятиям – водки, и две кружки пива в день) позволяло заменить питьевую воду, которую в отличие от пива трудно было хранить на кораблях и мобилизовать внутренние силы организма на преодоление трудностей. Большое количество уксуса в рационе объясняется необходимостью использования этого продукта в качестве дезинфицирующего средства. Два с половиной месяца перехода в таких условиях – уже подвиг!

В Ливорно пришлось ремонтировать оба фрегата и лечить большое количество больных (на эскадре осенью – 800 человек, умерших – 28). Поэтому зазимовали тут, предписание императрицы выполнить не удалось. В зимнее время плавать в Атлантике и в Балтийском море не рисковали, тем более, что в Англию, в Португалию и Испанию заходить было нельзя. До начала мая стояли на ливорнском рейде. Здесь эскадру посетил, путешествующий инкогнито по Италии («граф Северный»), генерал-адмирал и президент Адмиралтейств-коллегии с 1762 года (высшее звание и должность на флоте, по нынешним понятиям главнокомандующий ВМФ) и будущий император Павел I.

2 мая вышли в обратном направлении. Особое напряжение на обратном пути испытали при проходе Гибралтара, который в тот период уже длительное время осаждали французы и испанцы. Англичане стойко оборонялись в крепости. Враждующие стороны не посмели тронуть русскую эскадру и пропустили через зону военных действий беспрепятственно. Не заходя ни в какие атлантические порты, 12 июня прибыли в Копенгаген. В Копенгаген заходить можно было, поскольку Дания участвовала в вооруженном нейтралитете. Наконец-то удалось пополнить запасы продовольствия и пресной воды.

Через десять дней отправились в Кронштадт, а на смену уже спешила новая русская эскадра под командованием вице-адмирала В.Я. Чичагова. С ней разошлись 27 июня и через пять дней благополучно прибыли в свою родную базу. Ушаков мог быть доволен собой. Его корабль благополучно преодолел все трудности перехода через Атлантику и обратно. Пребывание в Средиземном море также было удачным. Сам Фёдор Фёдорович во время похода был повышен в воинском звании и стал в тридцать пять лет капитаном 2 ранга (указ от 1 января 1782 года). Тринадцать месяцев длился этот поход и потребовал напряжения всех физических и духовных сил и от командования, и от матросов. Несколько десятков умерших человек пришлось предать морю и итальянской земле. Однако все страны видели андреевский флаг в Средиземном море, видели решимость России защитить собственные интересы и интересы своих союзников. Эскадры были эффективным инструментом мирной внешней политики Екатерины II. Россия уверенно стояла в Балтийском море и, опираясь на это, уверенно вышла в Атлантику и в Средиземное море.

Несомненно, в ходе плаваний в Средиземном море Фёдор Фёдорович хорошо изучил театр, познал и практически освоил управление кораблём в специфических условиях средиземноморья. Он несколько раз пересёк море с севера на юг и с запада на восток, в летнее и зимнее время. Приобретенный опыт многого стоил. Несомненно и то, что Ушаков изучил национальные традиции местного населения в Италии, Греции, Турции. Всё это будет востребовано, когда ему придется командовать российско-турецким флотом.

Чтобы оценить труды Ф.Ф. Ушакова в период с 1776 по 1782 год, достаточно подчеркнуть, что за эти шесть лет он провел в море четыре года и один месяц. Моряки знают насколько это много, насколько высоко было напряжение физическое и моральное, при столь долгом пребывании вдали от родных берегов. Трудно просто так провести в море четыре года из шести, но во сто крат труднее быть при этом командиром парусного судна, отвечающим за выполнение поставленных задач, за безопасность плавания, за здоровье и жизнь команды, за честь и достоинство своей страны.

Так, на этом этапе жизненного пути, оттачивались командные и человеческие качества будущего флотоводца и святого.

В следующий раз Ф.Ф. Ушаков прибудет в Средиземное море в 1798 году и проведёт здесь две победоносные военные компании.