Городок был необычайно красив поздней осенью. Выпавший первый снег привлёк уставших от грязи горожан на улицу.
В этот день и Таня не усидела дома. Ей только исполнилось восемнадцать, ещё каких-то шесть месяцев назад она танцевала вальс на выпускном вечере из одиннадцатого класса и сдавала ЕГЭ, причём довольно неплохо. Девушка зашла в булочную, где продавались её любимые пирожки с яблоками.
– С яблоками закончились, – ответила продавщица, – только завтра будут.
– Вот как… Жалко. – немного притворно насупилась Таня.
– Тогда давайте с вишнями. – указала пальцем Таня на треугольной формы пирожок.
Расплатившись, Таня направилась прямиком к набережной. Сгущающаяся над рекой тьма точно магнитом притягивала Танин взгляд. Её любопытные влажные глаза словно искали кого-то в этой тьме. Какого-то одинокого путника, шагающего по тонкому льду. Натешившись вдоволь своим беспокойным воображением, Таня резко свернула от набережной на старинную улочку. Синева сумерек, раскрытые в небо, как руки, деревья, заставляли девочку мечтательно улыбаться.
– Какая разница? – вслух засмеялась Таня. – Я хочу на эту улочку, времени хватит на всё!
Прохожие изредка смотрели на неё. В такие моменты она продолжала улыбаться. «Думают, наверное, что дурочка какая-то… – про себя смеялась Таня».
Здание, скорее всего, 19-го века, было выполнено в светло-жёлтых тонах, с белыми контрфорсами и карнизами. Вполне возможно, что некогда оно служило обителью какого-то зажиточного джентри-буржуа, а может быть, даже выполняло функцию уездной администрации. С годами истинное предназначение зданий меняется до неузнаваемости, будто бы у этого вида искусства начинает отсутствовать какая-либо цель. Ведь вполне вероятно, что ранее построенная библиотека теперь служит офисом для мелкой компании, а то и вовсе оборудуется отнюдь не ради духовного просвещения населения.
Эти мысли посещали и Таню. Но она не особо внимала им. Сумерки сгущались. Близился вечер, к тому же снег начал валить довольно крупными хлопьями. Постояв рядом со зданием ещё с две минуты, девушка пошла в сторону своей автобусной остановки. В телефоне пиликнуло уведомление. Таня нашарила свой кровный Ксяоми в обширном кармане пальто. Мама. Попросила заехать к дедушке. «Хорошо, ему нужно что-нибудь? – спросила она маму.», – «Самое главное – проведай, можешь лекарств купить.». Ах. Ну да… Тане взгрустнулось.
Её дедушка – ветеран Великой отечественной войны, герой социалистического труда. И в последнее время ему часто стало нездоровиться. Это было священным долгом девушки – проведать деда, послушать его фронтовые истории, да и просто житейские события, купить лекарства в конце концов…
Таня окончательно решила завершить прогулку. Посмотрев с минуту на причудливое здание, она направилась в сторону остановки. Так как Энск был городком не из больших, с центральной его улицы – улицы Дзержинского – автобусы, троллейбусы и маршрутки ходили абсолютно во все, даже самые отдалённые районы. Через десять минут Таня с интересом рассматривала стоящих на остановке людей. Разная одежда, разная цель, разные интересы, разные особенности… Но каким-то неведомым ветром судьбы этих людей занесло на одну остановку. Сколько же событий должно произойти, чтобы все эти совершенно незнакомые друг другу горожане собрались под одной крышей в одно и то же время? Пока Таня прикидывала в уме судьбу каждого рядом с ней стоящего человека, подъехал нужный ей сорок первый автобус.
Не сказать, что Танин дедушка жил далеко от своей дочери – мамы девушки, но и не вместе с ней. Будучи владельцем двухкомнатной квартиры, после смерти его горячо любимой жены он категорически отказался покидать обжитое и привычное место жительства. На то родственники лишь пожали плечами и ни к чему его не принуждали, даже пообещали по очереди его навещать и помогать.
Квартира его находилась в типичном советском районе, состоящем из девятиэтажек. Этот район построили специально для рабочих одного из основных предприятий Энска – Энскцветметкомбината, который в простонародье называли «Цветком». На месте того завода уже пятнадцать лет как довольно неприятная промзона, на которой в тёмное время суток обитают почти все маргинальные и люмпенские группировки города. Туда и направлялась Таня.
По дороге девушка думала, что, наверное, мир не так уж и жесток, раз живётся так спокойно и безмятежно. Впрочем, как она давно подметила, после всякой белой полосы наступает довольно гнетущий, тёмный и противно-липкий период в жизни. И, пожалуй, самым сложным в нём всегда оставалось не предаться отчаянию, не накрутить лишних мыслей, перенести такие тяжёлые времена достойно. Чаще всего у неё это не выходило… Однако на данный момент у неё в жизни всё было просто прекрасно. Кажется, вот оно – счастье, как пелось в старом советском мультфильме.
А вот и знакомый квартал. Остановка. «Улица Пирогова». Никому невдомёк, почему эта улица названа в честь знаменитого врача-хирурга. Наверное, местные жители наговорили комиссару всякие небылицы в далёком 1920-том, дескать, Николай Иванович у нас в Энске проездом был, мёд-пиво пил, благодарности получил и уехал по особому поручению прямиком в Петербург. Но это другая история.
Таня вышла из автобуса, оказавшись на обветшалой, типичной остановке, коих у нас в стране сотни тысяч. Вдохнув свежего осеннего воздуха, девушка только захотела повернуться на каблуках и пройти во дворы, как встретилась взглядом с высоким худощавым мужчиной, где-то её возраста. Словно тень, он был одет во всё чёрное. Таня ненароком взглянула ему в глаза – и тут же непроизвольно шарахнулась. Его глазницы будто были полностью чёрными. «Привиделось… – подумала Таня. – Темнота, все дела… Но мужчина странный».