В саду у бабы Маши росли две большие раскидистые яблони. Ответственным за яблоки в семействе был дядя Коля, папа Вики. Приезжая в деревню в июне, он осматривал яблони, предсказывал, какой будет урожай, а в августе, когда яблоки начинали созревать, ночевал на скамейке в саду, охраняя сочные плоды. «Куда бы они могли деться?» – спросите вы. Дело в том, что с наступлением темноты на деревенских улицах появлялась масса народа, куда больше, чем днём. Молодежь, постарше наших ребят, собиралась компаниями и гуляла, шла в деревенский клуб, парни рассекали по ночным улицам на мотоциклах. А некоторые бездельники, шатаясь ночью по деревне, норовили залезть в чужой сад и нарвать яблок. Некоторым и яблоки-то были не нужны, просто похулиганить хотелось: сорвать десяток яблок, каждое надкусить и бросить прямо тут, у дороги. Мало ли на свете хулиганов!
Хулиганы оставались безнаказанными, поскольку яблочные кражи совершались ночью, когда хозяева спокойно спят. Но дядя Коля не мог допустить, чтобы какие-то деревенские обормоты творили в садах порядочных жителей что придёт на ум! Поэтому каждый августовский вечер с наступлением темноты, когда на яблонях уже можно было разглядеть сочные плоды с красным бочком, Викин папа брал фуфайку, заряженное холостыми ружьё3, свисток и отправлялся в сад. Он ложился под деревьями и разглядывал звездное небо, мог и задремать.
Как-то раз дядя Коля снова отправился караулить яблоки.
По улицам бродили шумные компании. Среди них были и хорошие ребята, таких дядя Коля сразу отличал по умному весёлому разговору. Было и хулиганьё:
– Эй, братва, яблочек хочу! – шепелявил чей-то голос.
– Да щас к любой старухе залезем да поживимся, – отвечал ему прокуренный бас. Рядом кто-то засмеялся.
«Давайте-давайте, я вас жду! – подумал про себя дядя Коля. – Посмотрим, кто там такой хитрый».
Он притих и хитро заулыбался сам себе, представляя испуганные лица этих умников, когда они увидят его ружье.
Парни приближались к забору бабы Маши. Оказалось, их было четверо: двое здоровенные, а двое совсем хилые. Здоровенные полезли на забор, поставив свои огромные ноги на нижнюю перекладину, и протянув свои гигантские руки (им бы дрова колоть, а они яблоки воруют!) к наливным яблочкам. Хилые стояли рядом у забора и ухмылялись, отпуская глупые шутки.
Тут дядя Коля как свистнет в свисток, не вылезая из своего убежища.
– А ну, ребятки, слазьте с забора, да бегите к мамке! – и выстрелил из ружья в воздух.
Висевшие на заборе здоровяки от неожиданности свалились на траву с криком «Мама!», не успев сорвать ни одного яблока. Двое хилых сиганули по дороге, при этом так шлепали пятками, что, казалось, по деревне бежит табун овец. Те, что упали на траву, поползли на карачках вдогонку за своими товарищами, потом вскочили и тоже рванули. Один, убегая, потерял галошу, но возвращаться не посмел. Дядя Коля хихикал под яблонями.
– Я вот галошу-то подберу, да по деревне пройду, сразу узнаем, кто яблоки ворует!
Вор-растеряша услышал эти слова и развернулся было за галошей, но тут дядя Коля крикнул:
– Вот я как выстрелю из ружья!
Испуганный бугай, не добежав до галоши, развернулся обратно, решив, что уж лучше позор на всю деревню, чем верная смерть под пулями. Вся банда скрылась в темноте.
– Да, пап, вот это ты их здорово напугал! – восхищалась Вика на следующее утро, слушая рассказ о ночном нападении.
Не зря дядя Коля проводил бессонные ночи под яблонями – яблок хватало в трёх семьях всем до самого октября!