Часть седьмая. Стулья № 7. Как убирать страх темноты
Тамара: Меня всегда напрягало находиться дома одной. Как-то не по себе становится. Я стараюсь включать телевизор. Ещё стыдно признаться, но я до сих пор не могу спать в полной темноте. Стараюсь оставить свет где-нибудь в коридоре или туалете.
Может быть, поэтому я никак не могу приучить своих детей спать в отдельной комнате. Мы спим втроём в одной спальне, а муж – в другой.
Валентина: А ты всегда боялась темноты или это началось в каком-то возрасте? До рождения детей темноты так же боялась? В школе? В садике?
Почему мы накладываем гипс близким на то место, где у них не болит
Тамара: Да, всегда. У меня был не просто страх темноты, а был ужас даже при свете ночью пойти в туалет. Есть одно очень неприятное воспоминание, как мы с бабушкой ночевали в гостях. Мне было 7 лет. Меня положили спать на диван в зале. Я очень хотела в туалет ночью, но ужас встать был для меня непреодолим. В итоге я лежала и писала на диван. Это было невыносимо стыдно. Но встать я не могла. Наутро все это обнаружили. Воспоминание очень ядовитое.
Валентина: Ну да, при таких событиях теперь понятно, почему ты спишь в одной комнате со своими детьми. Чтобы твои дети не столкнулись с подобным ужасом и стыдом. При этом у них может совсем даже и не быть этого страха, но ты их уже стремишься спасти. Так работают все наши душевные травмы.
Представь, что душевная психотравма – это словно рана на теле физическая. Допустим, перелом ключицы.
Рана душевная все время о себе напоминает. Но только косвенным способом. Ты смотришь на своих детей и пугаешься, что надо ночью их точно класть спать рядом с собой. Таким образом, мы все постоянно пытаемся положить гипс близкому человеку на место, где у него не болит. Но мы-то точно знаем, что на плечи детям надо намотать гипс.
Мы пытаемся свои душевные болячки долечить через других. Плечо болит у мамы, а гипс на плечо она мотает своему ребёнку. Ещё и с душещипательным возгласом: ах ты неблагодарный, я ж о тебе забочусь!
Но, к сожалению, так не работает. Гипс на плече ребёнка не убирает боль в собственном плече. Иногда близкий начинает яро сопротивляться этому гипсу и им же пытается нам дать сдачу. Иногда покорно терпит и ходит потом полжизни в этом гипсовом панцире, как замотанная мумия.
Так нереализованную мечту играть на музыкальном инструменте родители часто компенсируют, заставляя заканчивать музыкальную школу ребёнка. Это тоже попытка наложить гипс ребёнку на свою собственную рану. И так же с репетиторами в школе, кружками, институтами, какой муж тебе нужен, какую работу выбирать и тому подобное.
Тамар, а ты помнишь, с какого возраста это началось? В садике уже боялась темноты?
Тамара: Нет, Валентина, не помню. Хочется сказать – всегда.
Валентина: Хорошо. Это и не обязательно помнить. Душа сама выведет в нужную временную точку, даже если в сознании нет этого события. Ты уже тренированная методом пустого стула, поэтому доверься себе. Все будет в порядке.
Сейчас закрой глаза. Расслабься, почувствуй все тело. И начинай погружаться в своё детство. Сейчас ты переместишься в тот момент, когда впервые возник страх темноты. Доверяй себе.
Тамара: Сначала я попала в 7 лет, потом раньше – лет в 5. Потом года три, наверное, тут я уже точно боюсь быть одна в темноте. А сейчас странное ощущение, что мне очень тесно, словно руки связаны, что ли… Похоже, я в пелёнках. Да, точно, я словно немая, я не умею говорить. Я, похоже, одна тут лежу. Сумрак. Я проснулась. Мне месяцев шесть. Разглядываю обои около кроватки. Они бежевые в полоску. Вижу ковёр на стене. Я начинаю выпутываться из пелёнок.
Вижу, что на мне ползунки, очень старенькие, застиранные, словно уже много поколений передавали друг другу, так они сейчас плачевно выглядят. Это сейчас мое взрослое описание того, что я вижу. В шесть месяцев нет этих мыслей.
Мне страшно. Мамы нет. Тишина настолько полная, что аж звенит в ушах от этой тишины. У меня ужас от этого одиночества и пустоты. Я встаю в кроватке, держусь за неё. И разглядываю комнату. Пусто.
Из окна падает луч солнца. Я очень пугаюсь этого луча. Это я сейчас понимаю, что это был луч солнца. А тогда я на него смотрела и не понимала, что это. То ли что-то живое, непонятно. Но очень страшно. Я сильно испугалась этого солнечного луча. И нет мамы. Я не понимаю, сколько я так стою. Кажется, что вечность. Даже не представляю, через сколько времени, я вижу, что мама заходит в комнату и бежит ко мне, берет меня на руки. Только через ее руки я понимаю, что я не умерла, что я ещё жива. Это кошмарное состояние одиночества длиною, кажется, что в вечность.
Тамара пересела на стул мамы.
Искажения времени у детей, взрослых и пожилых людей
Валентина: Да, дети время ощущают иначе, чем взрослые. Им одна минута может казаться как для нас неделя. Помнишь, когда мы были маленькими, то так долго ждали, пока нам исполнится, например, 12, 15, 17 лет. Казалось это невозможно долгим. И этот феномен искажения времени проходит через всю жизнь.
Примерно в середине жизни ощущения и реальный календарь сходятся. Чем старше, тем, кажется, быстрее летит время. Чем моложе, чем ближе к моменту рождения, тем, наоборот, время кажется растянутым. Поэтому ребёнку, когда мама отошла в туалет на 5 минут, кажется, что прошёл месяц. А поскольку человеческий детёныш, в отличие от кошечек, собачек и прочих животных, месяц в кроватке без взрослых выжить не сможет, поэтому малыш испытывает лютый ужас смерти, если рядом нет мамы даже несколько минут.
Поэтому мамочкам первые месяцы рекомендуют, отходя от ребёнка, вести его голосом: «доча, я пошла на кухню, вот я уже туда иду, вот сейчас я делаю себе бутерброд, а ещё я ставлю чайник…» То есть неважно особо, что говорить, важно, чтобы ребёнок слышал голос. Тогда его внутреннее ощущение времени синхронизируется с реальностью. Можно включать музыку, телевизор.
Синхронизация времени у ребёнка может происходить любым из каналов: аудио, визуально, тактильно. Если малыш видит, как рядом что-то движется, или слышит звук, или к нему прикасаются.
Тамара представила себя мамой, когда ей было 28 лет.
Тамара на стуле мамы: Я – Маша, я дома одна осталась. Муж уехал в рейс, его несколько недель не будет. Старший сын у бабушки. Мы с малышкой вдвоём. Пока она спит, я должна успеть сбегать в магазин. Мне беспокойно уходить из дома, но чувствую себя плохой хозяйкой, раз я не могу все успеть. Поэтому мне надо бежать за продуктами.
Я возвращаюсь в квартиру, вижу, что дочка стоит в кроватке и орет, аж в ушах звенит от этого крика, она вся в слезах. Мне очень жалко ее и горько, я хватаю ее на руки и начинаю успокаивать. Не понимаю, почему она так плачет, ведь меня не было совсем недолго. Я чувствую себя виноватой перед ней сейчас, но ведь мне же как-то нужно было сбегать в магазин. Мне никто больше не может принести продукты. И я чувствую стыд, что я плохая хозяйка и плохая мама. Качаю ее на руках и разговариваю. Очень много тепла к малышке.
Валентина: Маша, сейчас твоя дочь, когда проснулась без тебя, испытала ужас смерти. Ей казалось, что она стоит в кроватке не 5 минут, а месяц. И что раз никого так долго нет, значит, она умрет от голода и одиночества. Маленький ребёнок воспринимает даже временную потерю мамы из виду как свою смерть. Ещё она очень испугалась этого солнечного луча из окна. Ей казалось, что это что-то живое, непонятное и, возможно, опасное. Ей тишина в комнате казалась невыносимой, что аж звенело в ушах. И тогда, чтобы не утонуть в этой тишине, она стала кричать, чтобы, хотя б слыша свой крик, синхронизироваться по времени с реальностью. Крик помогал ей понять, что сейчас идут не дни, а минуты.
Тамара на стуле мамы (плачет): Мне так жаль тебя. Я не знала, что ты так мучительно это перенесла. Я даже близко не догадывалась. Чувство вины и горечи сейчас разрывает меня. Если бы я хоть немного предполагала, что у тебя внутри вот так, я бы лучше дождалась, пока ты проснёшься. И мы бы с тобой вместе сходили в магазин. Конечно, мне не хотелось одевать тебя в зимнюю одежду и тащить с собой в магазин. Но это вполне реально. Мне казалось, что быть хорошей мамой – это значит успевать делать все дела, пока ты спишь. А оказывается, все по-другому. Я не знала этого. Прости меня.
Тамара вернулась на свой стул. Снова представила себя шестимесячной.
Валентина: Сейчас нам нужно сделать перепись сценария. Снова ощути себя перетянутой пеленками. Вспомни ещё раз бежевые обои в полосочку и ковёр на стене. Представь, что, как только ты высвободилась из пелёнок и встала в кроватке, к тебе сразу же подошла мама. Она сначала хотела пойти в магазин, пока ты спишь. Но потом она передумала и решила пойти вместе с тобой после пробуждения. Почувствуй, как она сейчас взяла тебя на руки. И сидя на ее руках, ты видишь луч солнца из окна. Тебе очень спокойно сейчас, тело мамы тёплое. Она спокойным голосом разговаривает с тобой и объясняет, что это солнышко, оно приятное и тёплое. Запомни это спокойное приятное состояние.
Тамара вернулась в свой нынешний возраст.
Тамара: Мне очень тепло на Душе, что хоть в том возрасте у мамы было столько нежности ко мне. В большей части историй, которых мы с вами отрабатывали, она была со мной ледяной Снежной королевой. То высокомерная, то орущая. И так приятно было прочувствовать ее любовь ко мне. А то я уже совсем чувствовала себя лишним ребёнком или, может, случайным. Но вот, оказывается, нет! Она меня все же любила. Это сейчас так греет Душу…
И ещё, я не помню таких обоев. Хотя мы жили тогда ещё в другой квартире. И переехали из неё, когда мне был год. Я удивлена, что так отчетливо вспомнила и свои ползунки, и рисунок обоев, ковра. Я вспомнила, как располагалась вся мебель в комнате. Хотя, может, я это все себе придумала? Или нет? Я сомневаюсь. Надо будет позвонить матери и расспросить об этом. Неужели можно вспомнить вот такой свой возраст? И при этом же я не была в гипнозе. Валентина, это вообще нормально?
Валентина: Да, конечно, нормально. Мы с тобой поубирали методом пустого стула уже много слоев неприятных воспоминаний. Так у всех бывает, когда слой за слоем сняты какие-то переживания, человек вспоминает все что угодно. У меня тоже был опыт, как когда-то на своей собственной терапии я вспомнила, как меня принесли из роддома. Вспомнила, кто что говорил, когда меня впервые увидели в семье. Это тогда действительно казалось чудом. Но потом чудеса подобные повторяются десятки раз и становятся нормой. Также можно вспомнить, и когда ты была в животе у мамы. И даже раньше, но сейчас не об этом.
Я понимаю сейчас твоё удивление и твои сомнения.
Тамара: Я не удержалась и в этот же день позвонила матери. Она подтвердила мне, что обои действительно были бежевыми в полосочку. И что ковёр действительно висел на стене слева от кроватки. И что окно было справа. Какие были ползунки, она не помнит. Но то, что одежду детскую новую практически не покупали, а все я донашивала после брата, и брат – после кого-то ещё, – это она тоже подтвердила.
Через 4 месяца, когда писала эту книгу, я снова спросила: есть ли страх темноты?
Валентина: Как сейчас обстоят дела с темнотой? Включаешь ли по-прежнему на ночь свет в коридоре или туалете? Дети спят по-прежнему с тобой в спальне?
Тамара (удивлённо): Нет. Я на ночь свет теперь отключаю полностью во всем доме. И не просто отключаю, а ещё и шторы задергиваю плотно, чтобы вот прям совсем было темно. Чтобы утром можно было поспать подольше. Сыновья спят отдельно в своей комнате. И ещё на днях вспоминаю, что зашла вечером в комнату сыновей и там горела лампа, которая обеззараживает воздух. И меня этот свет прям раздражал. Она, получается, как ночник им служит. Но мне хотелось погасить этот свет. Валентина, страх темноты у меня ушёл полностью. Я и забыла уже, честно говоря, что мы с вами работали над этой темой.
Как реагируют люди, которых проработают на пустом стуле
Тамара: И ещё, я давно хотела вам рассказать. Отношение моей матери ко мне сильно изменилось. Мне вообще кажется, что это не я, а она ходит к психологу. Понятно, что в реальности она бы никогда к нему не пошла. Хотя она живет в другом городе, мы общаемся лишь иногда по телефону. Я ничего ей особо не рассказываю о наших с вами встречах. Но она очень по-другому стала со мной общаться.
Раньше это были пренебрежительные, холодные и колкие разговоры. Словно при каждом звонке ей хотелось меня как-то укусить, унизить, возвыситься надо мной. А я потом обижалась, молчала, переживала это.
Помните, как я вам рассказывала, что она назвала моих детей ублюдками? Любящая бабушка, да? И такое отношение было не только к внукам. Она и ко мне так всегда относилась. Ну, кроме грудничкового возраста, как мы с вами недавно выяснили.
Но вот что странно. Мы с вами в общей сложности в терапии около 9 месяцев. Из них именно с матерью стульями работали не больше раз 10–15, наверное. Но она стала теплее со мной разговаривать, доброжелательнее и уважительнее. Раньше, если я звоню и ей некогда, она всегда раздраженно и дёргано заканчивала разговор, объясняя, что она очень занята.
А сейчас, уже несколько раз, я звоню – и все наоборот. Она говорит, что занята, и всем остальным объясняет, что ей звонит сейчас дочь, и продолжает разговор со мной. Словно она стала ставить меня на первое место. Такого никогда не было. Это может со стороны казаться мелочью. Но изменился и ее тон голоса, и внимательность ко мне. Она стала прислушиваться к моему мнению. Словно стала в каких-то темах признавать мой авторитет. Это тоже нонсенс для неё.
Ещё раньше, когда я посылала ей какой-нибудь подарок, она всегда фыркала, что не надо деньги тратить на всякую ерунду. Это было из года в год. Мне это было очень обидно. Словно она вообще не позволяла мне ее любить. А в последний раз случилось какое-то чудо. Она с благодарностью приняла наш подарок. У неё был день рождения, и мы, как обычно, вместе с детьми собрали ей посылку. Мои мальчики тоже сделали ей поделки.
Впервые я услышала от неё столько счастья по телефону, она говорила, что открывала посылку и у неё тряслись руки. Когда она мне это сказала, я слышала, что она почти плакала. И это та самая бабушка, которая называла внуков раньше ублюдками. Это похоже на чудо. Похоже, я стала вам очень часто произносить это слово.
И ещё, когда раньше я упоминала про частный детский сад, она комментировала что-то типа: «с жиру беситесь, деньгами сорите, деньги девать некуда». А сейчас, представляете, впервые она сказала: «дочь, правильно делаешь, что и младшего тоже отдаёшь в этот же частный детский сад».
Я настолько не поверила своим ушам, что мне хотелось посмотреть на свой телефон: я сейчас точно с мамой разговариваю? Может, я номер спутала? И я у неё прям переспросила, повторив: «Мам, ты мне сейчас сказала, что я правильно младшего отдаю в частный детский сад?!!! Я тебя сейчас правильно услышала?!!!» И она подтвердила: «Ну да, в один садик тебе возить удобнее, к дому ближе, детей там меньше, чем в государственном». Валентина, может, моя мама все же втихушку к вам ходит? Я шучу сейчас, конечно. Но это все крайне удивительно.
Валентина: Твоя мама ко мне не ходит. Я с ней не знакома. Да, метод пустого стула – он такой. С одной стороны, он очень болезненный. Но, с другой стороны, он даёт феноменальные результаты. Причём не только человеку, который ходит на терапию. Но и второму, которого отрабатывает на стульях.
Стоит добавить, что хоть мама Тамары стала намного теплее к дочери, но это не значит, что мама на 100 % изменилась. Пожилая женщина начала проявлять нежность, которой раньше или не было, или дочь просто не могла ее воспринять. Но если Тамара приедет и поживет недельку снова у родителей, то через пару дней теплоты все паттерны поведения снова вернутся. Поэтому крайне замечательно, что у Тамары есть возможность любить родителей на расстоянии.