Я не помню, как меня зовут. У меня есть только номер. Я должен предъявлять его, чётко называя, откликаться на него во время перекличек и никогда не смотреть в лицо своей смерти. Мы все здесь обречены.
Нас сажают в «газенваген». Смерть совсем рядом, она уже заглядывает мне в глаза. Слышен шум двигателя… Дышать!
И я просыпаюсь.
– Права человека, права человека… – пробурчал голос. – Мог бы ноги и сам обрить.
– У него нормы морали, – хихикнул кто-то. – Эй, что он там ещё вещал?
– То, чем, согласно нормам морали, наделён каждый живущий в мире просто в силу того, что он – человек, – сообщили справа. – Дискриминация, между прочим!
Горыныч цитировал избранные места речи басурманина, которым он завтракал.