Отрыла я в той стопочке книг из старой квартиры непонятные листики. Вроде как и типография – но качество как на печатной машинке, а кое где и не читаемо. Начала листать и… ой…ё мое! Порнушка. Печатная порнушка.
«и вот он развел в стороны ее колени…» – представила это действие… и что? «ее лоно полностью раскрылось» – что раскрылось?
«Она была вся влажная» – кто влажная? дождик прошел? «его пальцы оказались внутри» – внутри чего? И такой белиберды там было на каждом шагу, «она вскрикнула» – эт чо, он ей коленки сильно резко развел? ….. Полистала эту лабуду и пошла штудировать стопку дальше.
Зато нашла еще кое-что!
Карты… черно-белые карты с изображением голых теток… Во всевозможных вариациях и одежках, частично прикрытых и откровенно-призывных позах… А вот это можно продать – как минимум за рубль 1 карту. Их тут 36….мммм…
Самиздат-рассказы порнушные на удивление стали прекрасно продаваться… Старшеклассники раскупили их, как только я показала одному, рассказы в книжечках печатных закончились даже раньше карт.
Ленка Шаболдина вовсю уже как полгода отбивалась от мальчишек, желающих потрогать ее сиськи. И я недалеко ушла от нее со своими. Моя грудь выросла настолько стремительно, что купленный мне лифчик «нулевочку», ровно через месяц пришлось заменять. А еще через два, грудь выросла до полноценной «тройки» и Ленкины прыщики перестали котироваться. Теперь те, кто мацал только Ленку, начали подкатывать и ко мне. Я отбивалась, как могла, очень немногие уходили в целости и сохранности – как минимум фонарь под глазом бывал у желающего меня потрогать.
Но Ленка меня удивляла все больше – она сначала для виду потрепыхается, якобы отбиваясь от назойливых ручонок, а потом затихает и чуть ли не сама трется об мальчишечьи руки. И я отчетливо вижу – ей это нравится. А мне-то это зачем? Ведь мы дружим в классе, соответственно ходим домой вместе, и пацаны вечно за нами бегут, и, прижав к стеночке облапывают грудь не только ей, но и мне.
Вот только зачем? Что в груди настолько привлекательное, что обязательно тянет потрогать их? Пришла домой, решила провести эксперимент – в чем тут прикол. Завязала себе глаза и уселась на свою руку до состояния – «не моя рука». После того как рука онемела, я обхватила свою грудь этой «онемешкой» и начала сжимать от слабенького, к более сильному воздействию. И тут до меня дошло – а ведь у пацанов такой нет, у них нет такой мягкой груди, которая столь удобно ложится в их ладонь. Я попрыгала на месте перед зеркалом – и вообще офигела – как она подпрыгивает волнительно. Теперь понятно, почему пацаны на физре очень любят посидеть на скамейке запасных и посмотреть как мы, девчонки, бегаем по кругу физкультурного зала, а уж про «козла» и подавно молчу.
Я Ленке высказала напрямую:
– Лен, если тебе хорошо, когда тебя мацают – это твое дело, но ходить со школы вместе я с тобой больше не буду. Защищать тебя от мальчишек, видя, как тебе нравятся то, что они делают – тоже не буду. Хочешь – ходи сама, а я не желаю быть коровой, которую дергают за сиськи, без моего на то желания. И если ты «наиграешься» с пацанами и перестанешь «подставляться» – приходи в гости сама. Она обиделась.
А я тем временем сдружилась с Инкой Перцевой. Отличницей класса и с таким же «шариком» как и я, в очках.