– Лора, Лора, Лора..... – врач задумчиво перекатывал мое имя на языке…. Ни че се – Лора, – читать надо меньше, – сказала врач, выписывая мне очки сразу на (– 3.75). Близко телек не смотреть и перестаньте щуриться!
Как тут перестанешь? Живем в однушке, мама с папой на кухне, я с братом Вано и Тишкой – мальтийским болонОм – в зале. Телек маленький и далеко – ничего не видно в черно-белом изображении. А если не смотреть телик, то почитать можно только в душе и в туалете. Да и то, отовсюду гонют. Вот и приходится читать ночью и под одеялом – с новым фонариком на лбу. Фонарик мне передал дядя Петя, в посылке. Такие в шахтах ГДР-овских используют. Дядя Петя четко выполнял условия договора – раз в пару месяцев присылал заветную бандерольку с жвачками и комиксами. В эти дни фонарик не гас по полночи. А с утра, очереди страждущих, выстраивались у моего портфеля, начиналась торговля заграничными штучками.
И тут я прихожу в очках, та-дам!
Мальчишки сразу же начали дразнить меня «очкарик, в жопе шарик»… Ну ладно, попадетесь Вы мне…
И я начала выцеплять их по одному со школы, а так, как я девочка уже была не «легонькая», этак килограмм на 40-50, то поймав «воробушка» в одиночном полете и прижав его покрепче к стенке, пару раз пристукнув, добилась восстановления своего «статус кво». А они молчали потом как рыбы – это же стыдно, девчонка побила…
Ленка Шаболдина приехала с Краснодара черная как негритенок, но еще более удивительно – у нее начали появляться груди, она уже носила лифчик. Смешной. А у меня лишь сразу как собралась в третий класс – пошли месячные. Пугаться было не чего, я об этом читала – пошла к маме и попросила вату с марлей.
– Прошлый век! Держи! – и подает мне подкладки гигиенические. Вау! Это было что-то! Этакий «конь троянский» от пупа до жопы. Как сядешь на него – так весь день и скачешь. Но, все же лучше, чем вата в марле, как я поняла позже.
Сисек у меня пока не было. Ну и ладно. А пацаны вовсю доканывали Ленку и перешептывались меж собой. И на уроках периодически раздавалось:
– Чпок!
– Ой, можно выйти? – это пацаны линейкой поддевали лифон Ленки, а он моментально расстегивался под формой. Она выбегала застегивать его в туалет по 2 раза за урок.
А еще одно меня смущало больше – ношение чулок. Приходилось следить, что бы школьное платье не задралось, и никто не видел пояса для этих самых чулок. Те, черные красивые чулки, которые привозил дядя Петя, мне не достались.
Фельдиперсовые – уж не знаю, почему их так называла мама, я больше и не увидела, но пощупать – пощупала. Они просто обалденные как шелк и тоненькие, прозрачные-прозрачные! А на меня покупались телесного цвета и жесткие как проволока. И еще они, заразы, очень быстро давали стрелки.
Пока одеваешь их на пояс, неосторожно соскользнет металлическая петелька из пальцев и хана! Стрелка побежала вниз, а ты ищи новый чулок. Или заделывай, пока не далеко распустилась лаком для ногтей, маминым, а она еще и отвесит – потому как лак – французский и тоже в дефиците.
Колготки тогда только начали появляться в продаже. И были редкостью.
Вот так и начался мой переходный возраст. Девочка постепенно перерастала в девушку. Но я этого пока не осознавала.