Шмуль Ашер носил усы, такие густые, что хоть в прятки там играй. Лицо исполосовано шрамами. И сам такой здоровяк, что сразу ясно: тем, кто его этими шрамами разукрасил, пришлось гораздо круче. Может, их и в живых-то уже нет.
Ашер возглавлял банду воров и контрабандистов под названием «Чомпе» и выделял Руфь из всех бордельных тружениц. Однажды она с гордостью заявила, что он ее по-настоящему любит. Мне тогда стало как-то не по себе. Во-первых, нельзя же быть такой легковерной. А во-вторых, уж больно Ашера и многих других здешних завсегдатаев тянет на малолеток.
Я, впрочем, не ашеровский типаж, слишком костлявая. Мы сели за столик в углу бара, Ашер – спиной к стене, как десперадос в вестернах, которые опасаются, что им в любую секунду могут пальнуть в спину.
Певица выпивала у барной стойки, пианист тихонько наигрывал какую-то мелодийку, а Руфь ерзала на коленях у Ашера, терлась своей щекой о его. Едва обращая внимание на ее ласки, бугай спросил:
– Ну и на что ты мне сдалась?
– У меня есть опыт контрабанды, – ответила я – к сожалению, далеко не так уверенно, как хотела.
– Что еще за опыт? – осведомился он.
Руфь бросила на меня испуганный взгляд. Если я сейчас расскажу Ашеру о кладбище, он поймет, что она выдала мне один из контрабандистских маршрутов. А это ей просто так с рук не сойдет.
Ее страх передался мне. Я положила руку на скатерть, пробежала пальцами по прожженным дыркам, по несметенным крошкам – и немного успокоилась.
– Я лазила через стену, – соврала я, хотя на самом деле ни единого разу через стену не лазила.
На лице Руфи отразилось облегчение: я ее не выдала.
Ашер ее реакции не заметил, как и того, что Руфь еще интенсивнее принялась с ним нежничать; он не сводил взгляда с меня.
– И где ты перелезала?
– Чаще всего на Ставки, иногда на Покорной, – продолжала врать я.
– Есть места побезопаснее, – отозвался он.
– Безопасных мест вообще больше нет, – возразила я.
– Есть, – отрезал Ашер. – Безопасно там, где охрана подмазана.
– И именно потому, что у вас такая возможность есть, а одна я уже не справлюсь, я хочу к вам, – сказала я чистую правду.
– А ты дерзкая девчонка: вот так вот заявиться сюда и потребовать место в моей банде!
Ни по голосу, ни по лицу я не могла понять, по душе ему эта дерзость, или он считает мое поведение оскорбительным.
– Может, нам и понадобится свежая кровь. В последние недели я пару человек потерял.
Его «пара человек» – это на самом деле наверняка «куча народу». С одной стороны, тем выше мои шансы попасть к контрабандистам. С другой – как тут не проникнуться опаской, да что там – страхом. Даже членам знаменитой банды «Чомпе», выходит, далеко не всегда удается уцелеть.
– Но все-таки, – продолжил Шмуль. Официант поставил перед ним чашку черного, как смола, кофе. – Почему я должен взять в банду именно тебя?
– Потому что я отлично справлюсь с делом, – ответила я.
– Так многие о себе мнят. Еще причины есть?
Я судорожно соображала, но в голову ничего не шло. Что такого грандиозного я могу предложить главарю целой банды?
– Потому что, – вмешалась Руфь, поглаживая щеку Ашера, – я с тобой за это буду особенно нежна!
– И так будешь, куда ты денешься, – последовал ответ.
– Но когда все по любви, тебе же приятнее…
Это убедило Ашера, который – видимо, как и Руфь, – под «любовью» понимал совсем не то, что я. Он широко улыбнулся своей подружке, отхлебнул кофе и сказал:
– Добро пожаловать в банду «Чомпе».
– Спасибо, – ответила я. При этом быстро посмотрела на него, а потом сразу перевела взгляд на Руфь, потому что моя благодарность относилась в первую очередь к ней.
– Приступишь сегодня же ночью, – заявил Ашер. – В четыре тридцать. На углу Жимней и Желязной.
Вот так сразу, этой же ночью?
Все закручивалось стремительнее, чем я ожидала. И хотела. Всего через несколько часов мне придется карабкаться на стену. И уповать на то, что это не будет стоить мне жизни.