Я не враг своему здоровью!
Культурно отдыхать умеем!
[прошлое воскресенье]
«Зи» смотрела на припорошенный снегом лес, освещенный светом уличных ламп. Небо постепенно розовело, скоро будет рассвет. Ей не было холодно. Тело работало в штатном режиме, дополнительно подогретое ее «чистой энергией».
[«Зи»]: А жизнь-то и правда налаживается! Ща, Цезарь, еще постоим минут «дцать» и пойдем обратно в дом. Заодно посмотрим, чем твоих, меня да и тебя тоже на завтрак кормить будем! Не ссы, собакен, я не такая страшная, как тебе кажусь.
Слова о завтраке собакен воспринял с явным энтузиазмом и завилял хвостом. Перед тем, как пойти на кухню «Зи» ненадолго заглянула в гостиную, в которой мирно спали в обнимку хозяева, прикрытые найденным «Зи» покрывалом, которое она сейчас заботливо поправила. Дома, конечно, тепло, но не настолько, чтобы спать совсем голышом. «Зи» подумала: «Блин, они такие милые, подскажите, куда блевать!»
Она тихонько выскользнула из гостиной обратно в коридор, а затем – на кухню. Он двигалась плавно и быстро, и при этом совсем бесшумно. Тело уже слушалось как положено.
«Зи» поставила чайник, и принялась изучать содержимое холодильника. Судя по всему, предыдущая хозяйка тела готовить умела. Так… почему она считает себя в этом теле гостьей, а изначальной хозяйкой? «Зи» понемногу начала осознавать, что тело все-таки не ее. Она его взяла «на погонять», как машину. От старой хозяйки остались какие-то обрывки воспоминаний, которыми Зи сейчас и пользовалась, так как своя память капала по капле. А еще она чувствовала, что она может черпать энергию и просто так, и еда ей на самом деле не так нужна. Надо просто вспомнить как! Ну, а раз вспомнить пока не получается, будем и дальше есть нормальную человеческую еду. То есть приготовленную людьми, а не человеками. По упырьскому пути мы решили не идти, помним об этом! Так что сварганим что-нибудь простое, но от души. Яйца, сосиски, хлеб, масло, сыр, соленья. Ребяткам явно понадобится рассольчик после сегодняшней бурной ночи.
Учитывая, что тело накормлено, она еще вечером «запустила» и все остальные внутренние органы. А вместе с ним поперли и такие вещи, как нейромедиаторы и прочие всякие гормоны. Хорошо, что она думала не совсем мозгом, а то голые инстинкты – очень скользкая тропинка. Ребятки вон изрядно оторвались, когда их мозг окончательно утонул в алкоголе, хорошо хоть ее голова оставалась трезвой. Ну, почти.
«Зи» обнаружила, что умеет варить кофе в турке. Приятный аромат. Самое то для утра! Закипела вода, которую она быстро перелила в небольшую кастрюльку, куда следом полетели половинки сосисок, концы которых были разрезаны крест-накрест. Она взяла столовый нож и аккуратно обухом разбила скорлупки яиц, отправив яйца на предварительно разогретую и смазанную маслом сковороду. Черный, «Бородинский», как подсказала память (и упаковка) хлеб был нарезан и смазан сливочным маслом и украшен «листочками» сыра. Соленья были разложены по пиалам, приборы на столе.
Запах готовящейся еды разбудил хозяев. В кухню держась за дверной косяк заглянула сонная Олеся. Полностью входить она не стала, так как была все еще не вполне одета. Ну, правильнее сказать, вполне не одета. На лице была довольная, с легкой идиотинкой улыбка. Щеки румянились. Ее волнистые от природы волосы завились в почти что кудри. «Зи» вспомнила шуточный стишок со словами: «Отчего не вьются кудри у порядочных людей?»
[«Зи»]: Хуеморген!
[Олеся]: Зи, ну, ты чего ругаешься?
[«Зи»]: Это значит «доброе утро». По-голландски.
Интересно, откуда она это знает? Память подсказала, что словечко подцеплено от друга-языковеда из прошлой жизни… Воспоминание причинило легкую почти физическую боль… тут кусок памяти вышибло. И там явно было что-то неприятное. Шрам под левой лопаткой неприятно заныл.
[Олеся]: Ааааа… Фуууух… что-то мы ночью… переборщили.
[«Зи»]: Бывает. Дело молодое. Не осуждаю.
[Олеся]: Ты будто старая!
«Зи» в задумчивости пыталась прикинуть свой возраст. В смысле свой, а не тела. Телу было не больше 30. В ее сознании на нее в ответ поглядела бездна. «Зи» стало немного жутко. Нет, туда заглядывать она пока не готова.
[Олеся]: Я сейчас.
Видимая часть Олеси скрылась обратно за дверной проем. Вскоре она вернулась толстовке с капюшоном, или как такое теперь по-заграничному называли «худи», и уютных высоких шерстяных носочках. Где-то в доме послышалось шуршание Андрея, который тоже скоро присоединится к столу.
[Олеся]: Тебе так не холодно?
[«Зи»]: Мне нормуль. Теплее,чем в сугробе.
Она улыбнулась. Тут взгляд Олеси вдруг стал резко удивленным, слегка напуганным даже. Рот слегка приоткрылся от удивления.
[«Зи»]: А? Шо такое? Шо не так?
[Олеся]: У тебя уши зажили. И шрамы исчезли. И ногти отросли.
[«Зи»]: Ну, на мне все как на собаке заживает.
[Олеся]: Шутку поняла. Смешно. Зи, я ведь не дура. Шрамы не исчезают бесследно. И ногти за ночь с нуля не отрастают. Зи… ответь сейчас честно. Кто ты? Или что ты?
[«Зи»]: Я сама не знаю, Олесь. Пока не знаю.
Олеся сглотнула. В комнату зашел Андрей. Вид у него был смущенный, как у нашкодившего кота. Он показательно пытался казаться веселым, а не смущенным.
[Андрей]: О! Воскресенье! Завтрак! Лепота!
[«Зи»]: Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!
Он пыталась повторить смешной акцент говорившего… но всплыла лишь сама фраза, без визуального образа. Андрей заметил, что Олеся сидела в глубокой задумчивости. Андрей первым делом подумал, что ночью они позволили себе «немного» лишнего, и что Олеся переживает из-за этого.
[Андрей]: Олеськ, ты чего такая загрузившаяся.
[Олеся]: Ты, мне кажется, угадал с прозвищем для нашей гостьи, Андрюш.
[Андрей]: Не понял…
[Олеся]: А ты на нее внимательнее посмотри. Ничего не замечаешь?
[Андрей]: Ну, футболку мою замечаю.
[Олеся]: Андрюш. Посмотри на ее руки. На ногти. На шею. На уши.
[Андрей]: Ну, красивые ухоженные руки, ногти. Что такого?
[Олеся]: А ты подумай!
Андрей подумал. Потом на его лице появилось выражение, как у Джоуи в сериале «Друзья». Он вытаращился сначала на Олесю, потом на «Зи».
[Андрей]: Ёп…перный театр!
[«Зи»]: Приятного аппетита, ребят. Давайте все-таки поедим. Я сама бы рада найти происходящему разумное объяснение, но оно пока спрятано где-то в моем «чердаке», и найти пока не получается.
Она села за стол. Завтрак они съели молча.