Командующий Белостокским оборонительным укрепрайоном генерал-майор Хацкилевич отложил утреннюю сводку боевых действий и потер пальцами уставшие, воспаленные от напряжения и длительного недосыпа глаза. Все последние дни он спал по три-четыре часа в сутки, но времени все равно катастрофически не хватало. С тех пор как он принял на себя тяжесть командных полномочий по сбору отступающих от границы войск и организации Белостокского оборонительного района, вихрь событий и проблем почти постоянно захлестывал его с головой, как пловца, случайно оказавшегося в штормовом море. И чтобы не захлебнуться под этими постоянно накатывающими валами проблем, ему приходилось прилагать запредельные, нечеловеческие усилия, ежечасно осмысливая поступающую информацию, рассматривая варианты реагирования на действия и угрозы со стороны немецких войск, а потом… снова прилагать титанические усилия, чтобы обеспечить выполнение этих решений.
При этом нельзя сказать, что напрягается он понапрасну, и все его усилия впустую: Хацкилевич ясно видел, как с каждым днем, с каждым часом обретает реальные очертания идея создания оборонительного плацдарма в тылу противника. И тому, помимо его усилий, есть два важных и очень значимых обстоятельства.
Первое и самое важное обстоятельство, которое, собственно, и обусловило идею лейтенанта Иванова отводить 6-й мехкорпус генерала Хацкилевича именно сюда, а потом сюда же собирать по окрестностям отступающие советские войска и ресурсы, заключается в том, что немцы в направлении Белостока пока не давят. Воюют, конечно, атакуют то там, то здесь, но совсем не так интенсивно и жестко, как в первые дни приграничных боев. И это в принципе объяснимо: как растолковал тогда, на первом совещании, сам Иванов, они сейчас все свои лучшие силы и средства, всю бронетехнику и авиацию сосредоточили под Минском, где стараются как можно быстрее проломить оборону и взять не просто город, но столицу, сердце Белоруссии. А здесь они планируют котел и пока особо не наседают, чтобы спокойно собрать тут всех в кучу, а потом методично, с истинно немецкой педантичностью, подавить все попытки сопротивления и перевести оставшихся в живых в категорию военнопленных, для последующего рабского труда на благо их рейха.
«Они же не знают, что совсем скоро их здесь встретят не растерянные, голодные и оборванные люди, надломленные чувством бессилия от нежданных поражений, а сытые, отдохнувшие, переформированные, полностью вооруженные и снаряженные по довоенным штатам войска, готовые яростно воевать и дорого продать свои жизни в оборонительных боях на подготовленных позициях…» – чуть усмехнулся Хацкилевич, вспомнив, что в устах лейтенанта Иванова эта фраза звучала не в пример красочнее и длиннее, поскольку была в изобилии дополнена ненормативной лексикой в адрес «ублюдочных тупых фрицев».
Второе обстоятельство менее наглядно, но не менее важно, и заключается в географических особенностях местного театра военных действий, сложного для наступления противника и крайне благоприятного для обороны. Густые и обширные леса, изобилие рек и мелких речушек, болота и слабые грунты, сложные для техники, слабо развитая сеть дорог с улучшенным покрытием (хотя бы щебеночным), которые легко перекрывать или превратить в непригодные для движения тяжелой техники, – все это, как выразился тот же Иванов: «Сладкий сон для специалиста по тактике оборонительных действий».
Вот и стекаются сюда, частично сами, частично найденные высланными во все стороны разведгруппами, разрозненные остатки 3-й, 4-й и 10-й армий Белостокского выступа, еще не полностью разбитые и рассеянные, еще с вооружением, частично с артиллерией, изредка даже с транспортом и какой-никакой броней, а расположенные в Белостоке и найденные поблизости от него ресурсы, своевременно взятые под контроль, с избытком позволяют эти части переформировать, обеспечить пищевое и вещевое довольствие, а также оснастить всем необходимым вооружением по довоенным штатам. Причем этих ресурсов, даже с учетом того, что они пока найдены и освоены далеко не все, по самым скромным подсчетам хватит еще на десяток полнокровных дивизий довоенного штата и оснащения – они ведь перед войной и размещались здесь именно для того, чтобы использоваться при оснащении новых дивизий 3-го эшелона из мобилизованных резервистов, ехавших сюда со всей страны налегке.
Особенно ярко и наглядно это видно на примере его, можно сказать, родного, 6-го механизированного корпуса, поскольку довоенные материальные запасы и инженерно-ремонтные мощности Белостока словно специально были предназначены для быстрого и качественного восстановления любой бронетехники.
Окружной автобронетанковый склад с обилием запасных частей и даже агрегатов в сборе, две полностью оснащенные оборудованием и квалифицированным персоналом автобронетанковые мастерские: большая стационарная, гарнизонного уровня, и подвижная, способная восстанавливать технику и транспорт в непосредственной близости к местам боевых действий, – всего этого оказалось, как говорят математики, «необходимо и достаточно», чтобы в короткие сроки полностью восстановить: более трехсот танков (из них не менее ста двадцати Т-34, остальные легкие и малые); более ста броневиков (из них не менее половины новейшие пушечные БА-10М); более ста тракторов и тягачей (в том числе более двадцати средних арт-тягачей «Коминтерн», способных буксировать практически любую тяжелую артиллерию, и не менее десяти тяжелых арт-тягачей «Ворошиловец», способных буксировать любые танки вплоть до Т-35 и КВ); более восьмисот автомобилей (в основном грузовых); более двухсот мотоциклов.
Казалось бы, жалкие остатки от довоенного количества, когда в распоряжении мехкорпуса (самого оснащенного из всех мехкорпусов, размещенных на Белостокском выступе) одних только автомобилей было почти пять тысяч, но в нынешних условиях этого количества грузовиков и тракторов вполне хватает для продолжения сбора ресурсов (и особо артиллерии, которую без тракторов собирать было очень тягостно), а бронетехники достаточно, чтобы контролировать все значимые дороги в качестве подвижных броневых заслонов и танковых засад, попутно проводя мотоциклетную разведку. И это при том, что восстановлено еще далеко не все и далеко не все еще найдено…
Кстати говоря, результаты последующего боевого применения восстановленной бронетехники, они, можно сказать, оказались превосходными. Если бы Хацкилевич лично подробные боевые донесения не читал и потом выборочно не проверял – не поверил бы. И все потому, что он после разговоров с лейтенантом Ивановым в приказном порядке внес изменения и дополнения в тактику танкового боя, определив основным боевым приемом действия в обороне, а наступательный или встречный бой – только по особому приказу.
После этого массовое использование танков и бронемашин в обороне, из заранее подготовленных окопов, когда противнику видна только башня, да если еще и внезапно, из засад, с маскировкой, не только в разы уменьшило собственные боевые потери, но и значительно увеличило эффективность поражения боевой техники и живой силы противника. Да и собственные потери… попадания теперь идут в основном в башню, и то, если не рикошет, а башню заварить, да еще в условиях доступности ремонтных мощностей профильных мастерских, плевое дело, – это не разбитый мотор восстанавливать или ходовую часть заново собирать.
Если же неожиданные обстоятельства – а на войне неожиданности скорее правило, чем исключения – вынуждали все же вступать и вести бой без подготовки, без окопов и засад, тогда уменьшению потерь от огня противника очень способствовала внедренная также по опыту будущего обязательная камуфляжная окраска всей боевой техники, вплоть до артиллерийских орудий, и всего транспорта – благо в Белостоке, с его развитым лакокрасочным производством, подобрать краски для простейшего трехцветного камуфляжа в требуемых объемах не составляет никакой проблемы.
Но счастье, как известно, никогда не бывает полным, и все эти благоприятные обстоятельства, все хорошие новости, как оно почти всегда и бывает, с лихвой перекрываются новостями и обстоятельствами негативными (отсюда, кстати, известная хохма про две новости: хорошую и плохую).
Помимо растерянности и дезорганизации, устраняемых путем отдыха и переформирования, среди личного состава наблюдаются явления паники и заразного паникерства, а эту гадость выбить из головы не так просто, особенно у молодых новобранцев, которых сейчас большинство. Быстрее всего лечится позитивным, победным боевым опытом, но его у них пока нет, а объяснять словами или личным примером… тут сразу и второе негативное обстоятельство вырисовывается, как бы ни похуже первого, а именно – слабое и зачастую недостаточно компетентное командование.
Растерянность младших и средних командиров, которые, будучи почти все без боевого навыка (а многие вообще только что из училищ), что называется, с разбегу уткнулась в опыт мощного и злого противника, и, соответственно, сразу получили пи… люлей, а теперь от этого у многих из них неуверенность в себе, в своих способностях командовать и прочие сопутствующие симптомы.
Ошеломление старшего и высшего комсостава, представители которого перед войной почивали на лаврах и мнили себя непобедимыми, и даже горький опыт Советско-финской их не отрезвили и не образумили. А теперь они в шоке и ступоре, командовать не умеют, не могут и не хотят (потому что тогда – ответственность!), вместо этого ждут руководящих указаний, но и их потом толком выполнить не могут…
Хацкилевич отчасти и сам таким был совсем недавно, но потом встретил «гостя из будущего», узнал много нового, пережил все стадии принятия неизбежного и образумился, а вот многие его подчиненные, и по мехкорпусу, и здесь, в штабе новой группировки войск, пока не прониклись, дурь свою никак не одолеют… Надо пинать и разъяснять… Особенно неприятно, когда эта дурь, вперемешку с самонадеянностью и головотяпством, из его танкистов выплескивается. Пусть нечасто, пусть кое-где, но все же…