И я пытаюсь замолчать в середине августа, говорить: «Любила, да?» и пусть окружающие меня осуждают…
я тогда и вправду ведь любила.
Ты в моём плей-листе на этот вечер, я буду читать прошлое с тобой стихами Бродского, а после забывать тебя в словах Есенина, чтобы наутро снова вспоминать. Тебя.
Такого милого, безумного и немного неуклюжего, словно только проснулся после долгого сна. А до тебя всего лишь вечность, но вечность эта не больше, чем градус угла, которого не существует.
А существуешь ли ты, моё творение?
Я ведь ночами не сплю в попытках поиска тебя во Вселенной, моё творение, оставь хоть на минуту эту бредовую идею.
Влюбиться в пустоту, в немое пространство и читать наизусть, то что не ты и не я, а только паранойя. Моя искомая паранойя.
Я замолчу. Тихо стоя на крыше о том, что так сильно люблю и о том, кого не существует. И пусть меня осудят, а я словами Бродского: «Отъезд. Вокзал. Он брошенный любовник» отвечу как могу.
До дрожи губы, тихо прошепчу. Но только наяву, я ним одним живу и тем, кого не существует. Я замолчу и белой птицей вниз, что падает на дно, как самолёты, что в падении бреду кричат о том, что кто-то очень нужен.
Моё творение, не ты ли? Ты тот, кого не существует.