Край стола врезается в ягодицы. Пальцы сминают припухшие складочки, скользят вверх, сжимая узелок удовольствия. Бархатный голос мужчины ласкает слух, но, когда в голосе под мягкой подложкой звенит сталь, в крови будто начинают бурлить и лопаться пузырьки, тело до краев переполнилось предвкушением.
– Повтори, – требует жестче.
– Я…
– Смелее, Яна. Тебе понравится.
– Влажная, – срывается с губ.
Пальцы неожиданно ускоряются.
Тихая усмешка проносится мурашками по шее, скользит вниз по позвоночнику.
– Не спеши, крошка. Почувствуй это. Почувствуй, для кого ты намокла. Кому собираешься признаться в этом.
– Для тебя, – звучит вместе со всхлипом.
– Для меня, – повторяет с удовольствием, смакуя. – Теперь все вместе, крошка.
– Я влажная для тебя… – говорю быстрее, но все еще с небольшими паузами, растягивая слова.
– Умница… Теперь раздвинь ножки немного шире, распахни их так, как это было сегодня. Когда я встал между твоих ножек и целовал. Ты помнишь, как я тебя целовал?
– Помню…
Под закрытыми веками проносятся картинки такие четкие и яркие, что забыть просто невозможно.
Он напористый, жесткий, сильный. Его губы и язык… врезаются в мои.
– Помнишь вкус поцелуя? Вкус моего языка?
Дыхание мужчины учащается.
– Да, я помню.
– Хочешь еще?
– Д-да?
– Без вопросительных интонаций, крошка.
– Да. Да, я хочу еще, – говорю смелее.
– Глубже! – высекает мгновенно. – Двигай пальчиками быстрее и глубже. Примерно так, как это делал бы я… Увереннее всаживай их до последней фаланги и вынимай, снова и снова….
– А-а-ах, – постанываю, уже в открытую трахая себя пальцами.
– Течешь?
– Очень сильно… М-м-м… А-а-ах! Я хочу…
– Продолжай.
– Хочу тебя!
Мои бедра дрожат, внизу живота накапливается шар, который будто набухает от посылаемых импульсов.
– Хочешь на мой член? – интересуется адвокат. – Ты чувствовала, что у меня на тебя сразу встал?
– Да. Ты… Большой.
– Большой, но ты справишься. Ты примешь в себя каждый сантиметр, поскуливая от удовольствия. Когда я в тебя войду, ты будешь поджимать пальчики на ногах, ерзая от нетерпения, как ерзаешь сейчас… Только это будет в тысячи раз острее. Я буду в тебе…
Слова адвоката становятся быстрыми и резкими, паузы между ними сокращаются. Он больше не говорит, вальяжно раскатывая слова, но частит ими, дыхание шумное, резкое. Оно дополняет картинку в моей голове, она приобретает ясность, размах, напитывается реальностью так же, как мое белье напитывается сочащейся влагой.
Мои пальцы вязнут в собственных соках, я больше не в силах выдержать эту пытку.
– Я хочу тебя… Прямо сейчас хочу, а ты? – спрашиваю.
– Что?
– Ты так дышишь. Ты тоже…
– Догадайся, что я делаю сейчас?
– Ты трогаешь себя?
Звучит короткий смех.
– Это не совсем точно описывает то, как быстро я двигаю рукой по стволу, слушая твои сладкие стоны и представляя, как твоин тонкие, сильные пальчики трахают себя. Но знаешь, что?
– Что?
Пожалуйста…
Умоляю мысленно.
Пожалуйста!
Меня со всех сторон уже сжимает, терзает, становится невыносимо от подкатывающего вала удовольствия.
– Это я трахаю тебя между ножек. Это я… – стонет. – И это ты цепляешься за мой член, вымаливая его в себе. Ты – для меня. Дааа… Кончай, крошка. Кончай со мной…
Тело, получив разрешение, мгновенно выпускает скопившееся напряжение вместе с легким вскриком.
Меня так сильно трясет, что стол под попой сильно шатается. Стеночки влагалища стискивают пальцы еще и еще…
– Моя послушная крошка, теперь оближи свои пальцы. Оближи их и запей вином собственный вкус.
Черт.
Это… слишком, да?
Но я все-таки это делаю, чувствуя себя преступницей, изменщицей!
Это мой муж обманом завлек меня в брак, который был нужен ему только для получения власти над деньгами. Это мой муж имеет любовниц, меняя их время от времени.
Но именно я чувствую себя переступившей черту, и… мне это нравится.
– Твои трусики липнут между ножек?
– Да. Очень. Мне хочется в душ.
– Не стоит.
– Но…
– Хочу, чтобы ты ходила с этим потрясающими ощущением, чтобы думала обо мне весь вечер.
– У нас будут гости. Гость, – поправляю себя.
– Твой муж-кретин ничего не заметит, а гость… Если это посторонний мужчина, просто не позволяй ему разглядеть себя такой, какой увидел тебя я – чувственной девочкой, нуждающейся в ласке. Это я буду ласкать тебя, только я. Ты будешь моей, крошка. Запомни. Я получу тебя полностью. Всюду… Теперь выбери вино для ужина и ни о чем не беспокойся.
– Что все это значит?
– Это значит, что мне понравилось то, что ты смогла мне предложить, и мы заключили сделку. Теперь я твой… адвокат, крошка.
К ужину готовлюсь тщательно, но мысли немного рассеянные, ленивые, полные неги. Я бы просто легла на кровать и долго-долго смаковала каждый пережитый миг. Но вместо этого приходится проследить, чтобы стол был накрыт идеально, чтобы платье сидело хорошо.
Нужно угодить мужу.
Приоденься, лапочка. Что-нибудь красное. Тебе идет красный.
Красное платье, значит, помада тоже будет красной, и надо немного подкрасить глаза, иначе буду выглядеть слишком бледной и взволнованной.
Плюс приходится собрать воздушный пучок, создав из волос на затылке красивые переплетение прядей.
Кажется, готова.
Вот только мое белье…
Я бы с удовольствием его сменила, но не делаю этого. Создается ощущение, будто я храню в себе тайну и хожу под носом у мужа, как ни в чем не бывало.
Сначала боязно, потом я смелею.
Адвокат прав – Борис ничего не заметит.
Думаю, не заметит и наш гость.
Прислуга предупреждает, что к нам приехали.
– Вставай! – хлопает по моей ладони муж. – Выйдем, встретим его, как подобает.
Я позволяю Борису вести себя под локоть, выходим в холл…
Мои легкие сжимаются в небольшом удушье.
В холле стоит высокий, крепко сложенный мужчина с жестким, холеным лицом. Он передает укороченное пальто прислуге, плавно движется в нашу сторону.
Я с трудом держусь на ногах.
Потому что это… адвокат.
Мой адвокат.