Объединенная следственно-оперативная группа собралась в этом кабинете в третий раз. Она была небольшой – всего три человека, и пока имела чисто исследовательские полномочия. Хотя в нее входил и сотрудник ФБР – агент, молодой, только в прошлом году выпустился из Квантико. И остальные сотрудники группы – были молодыми, стаж работы на правительство многих их них не превышал пяти лет. Пожилым был только один.
Ларри Пичаи, заместитель министра юстиции – был одним из тех бывших хиппи, которые пошли на службу в федеральное правительство чтобы изменить его в лучшую сторону. Сын американского миссионера и индийской учительницы из касты отверженных, он протестовал вместе со всеми в Чикаго против беспредела криминального клана бессменного мэра города Дэйли, получал полицейскими дубинками по голове, сидел в тюрьме за протесты. Пост заместителя министра он получил при Бараке Обаме, тоже выходце из Чикаго. В отличие от многих других федеральных чиновников, он помнил, что правительство существует для чего-то большего, чем удовлетворение личных амбиций. И он старался никогда не проходить мимо несправедливости.
Штат Луизиана привлек его внимание тем, что этот штат единственный во всех США засекретил количество вынесенных смертных приговоров. Техас за время губернаторства Рика Перри отправил на смерть почти 200 человек – но они этого и не скрывали. Луизиана же скрывала16. И имела на то полное право. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы получить список смертных приговоров штата, а получив – он пришел в ужас, так как количество смертных приговоров Луизианы превышало таковое даже в Техасе, хотя считалось, что Техас дает больше половины смертных приговоров в стране. Более того, вскрылись и другие грубые нарушения в пенитенциарной системе штата, а сама она, с ее тюрьмами – плантациями – сильно напоминала таковую во времена рабовладения. Одна Ангола чего стоила17.
Более того – непропорционально высокий процент смертных приговоров приходился лишь на некоторые округа штата, в остальных – их было не больше чем обычно. Это внушало недоверие и опасение к тому, что происходит.
Пичаи удалось провести решение о создании следственно-оперативной группы для проверки ситуации – хотя само по себе это граничило с нарушением конституции и вмешательством в прерогативы штата. Однако, жители Луизианы были прежде всего гражданами США, и федеральное правительство имело право поинтересоваться их судьбой.
Так как ассигнований на группу выделили немало, с этими деньгами мало что получалось сделать. Однако, Пичаи знал как действовать в такой ситуации – он нанял стажеров, лучших из юридических школ Востока США, тех, кто хочет пробиться любой ценой и готов ради этого отдавить чьи-то ноги. И вот – они встретились снова в конференц-зале федерального здания на Федерал-плаза-26, чтобы поделиться тем, что есть, и решить, что делать дальше. Пичаи – как и раньше – предоставил молодым инвестигейторам полную свободу и это окупалось – ибо человек, который работает на себя, горы свернет…
Он был не более, чем играющим тренером в группе, доброжелательным и мудрым…
– Давайте, для начала каждый поделится тем, что успел накопать к этому времени. Начнем… Кларисса.
Кларисса Миллер, худенькая, высокая, типичная девушка – южанка из Билокси или тому подобного места – открыла свои папки с файлами, одним движением пальца – отправила раздаточный материал коллегам по группе.
– Я сформировала группу… Несколько амбициозных выпускников универа, никого с федеральной службы. Мы проанализировали выбранные наугадку сто уголовных дел, которые вел офис прокурора ЛаБонта. Из них двадцать дел, по которым был вынесен смертный приговор…
Кларисса говорила спокойно, хотя в голосе ее – было слышно тщательно скрываемое волнение. Если прислушаться.
– Из 100 дел – 61 возбуждено по сомнительным основаниям, в 37 найдены юридические пороки столь серьезные, что это дает основания требовать пересмотра дела. В 11 нарушения столь грубые, что их заметил бы любой квалифицированный юрист. Из 100 дел 72 – против чернокожих, еще 12 против латиноамериканцев – несмотря на то что в округе процент белого населения более 60%. Из 20 дел, по которым был вынесен смертный приговор – 18 против чернокожих, из них, по крайней мере, в 9 – то есть половине, найдены грубые нарушения. В целом округ, за время прокурорства Ла Бонта занимал первое место в стране по количеству вынесенных смертных приговоров. Их было вынесено 182 за четыре года – совершенно ужасающая цифра. Если экстраполировать данные нашей проверки на весь этот массив – то получается, что 91 человек осужден на смерть незаконно, с грубыми нарушениями их прав.
…
– Что еще хуже, практически во всех делах наша команда нашла свидетельства того, что защита осужденных была неоправданно пассивна, и не использовала для защиты своих клиентов те возможности, которые предоставлены защите законом. В делах, закончившихся вынесением смертных приговоров – такие свидетельства в той или иной мере встречаются во всех делах. Мы так же обнаружили, что судьи ни разу не поднимали вопрос о пассивности защиты или грубых нарушениях закона обвинением. Процент вынесения оправдательных приговоров по округу Полк втрое ниже, чем в среднем по стране и в 1,8 раза – по штату.
– И таким образом…
– Таким образом, сэр, я считаю, что прокурор Ла Бонт в сговоре с адвокатами и судебной системой округа Полк создал и на протяжении четырех лет успешно поддерживал систему юридического террора, направленную, прежде всего против чернокожих жителей округа. Он использовал закон для кровавых беззаконных расправ, напоминающих скорее линчевание, чем судебный процесс. Мое мнение, сэр – нужно начинать процесс пересмотра абсолютно всех решений, вынесенных судами округа за четыре года прокурорства Ла Бонта, а так же сообщить в коллегию судей и адвокатскую коллегию информацию о произошедшем.
Заместитель министра снял очки.
– Как ты это себе представляешь? Федеральное правительство не может вмешиваться в деятельность местных судов. Нужны апелляции, в том числе в Верховный суд – без них мы мало что можем. А Ла Бонт теперь выступает по телевидению и заявляет, что он за четыре года снизил преступность в своем округе почти втрое. И самое плохое, что это так и есть.
– Сэр, – в голосе Клариссы зазвенел металл, – Ла Бонт создал в своем округе юридическую машину смерти. Теперь он пытается извлечь из этого политические дивиденды, баллотируясь на пост губернатора штата. Он обещает сделать то же самое по всей Луизиане – хотя его приговоры за четыре года прокурорства в округе Полк не более законны, чем приговоры советских судов во времена Джо Сталина. Это ни что иное, как репрессии, сэр. Закон дал Ла Бонту ни много ни мало, личную смертную казнь, и он использовал это на всю катушку. Если мы не остановим его сейчас, я не знаю, что будет с нашей страной через несколько лет!
– Тихо, тихо… Давайте отложим выводы на потом.
– Сэр…
– Потом. Сначала информация. Ларри, что у тебя?
Ларри, тот самый сотрудник ФБР – открыл свою папку.
– Исследованием удалось установить связи Ла Бонта с расистами и супрематистами, а так же и с религиозными фундаменталистами. Мне удалось собрать досье в общей сложности на 105 человек, более или менее полное. Сам Ла Бонт достаточно умен для того, чтобы лезть на страницы открытых расистов или выступать с расистскими заявлениями – однако, многие из тех, кто подписан на его страницу – имеют расистские взгляды. Я приведу только один пример…
Дариус Мишо. Родился во Флориде в семье ветерана Вьетнама. Отец в 1987 попал в тюрьму штата за домашнее насилие. Сам Мишо поступил на юридический во Флоридскую береговую школу права, учебу оплатил благотворительный фонд. Экзамен на адвоката он сдал со второго раза, практиковал год, среди коллег во Флориде имеет стойкую отрицательную репутацию. Полиция дважды приезжала, когда он избивал свою подружку – но та так и не написала заявления. Ходил на стрельбище, участвовал в движении минитменов – что юридической практике никак не способствовало. Тем не менее – в 2015 г. по неизвестным причинам он переезжает в округ Полк, где и получает работу в офисе окружного прокурора, которым был избран Тим ЛаБонт. Мишо – на протяжении всех четырех лет – работает на ЛаБонта, за это время он купил дом в округе, три автомобиля и катер… Теперь самое интересное… 11 января 2017 года Дариус Мишо, как сотрудник правоохранительных органов, подал заявление на приобретение автоматического оружия из армейских излишков. Цель приобретения он мотивировал как «защиту от зомби». На этом основании третьего марта того же года ему были проданы по остаточной стоимости ручной пулемет М249 и ленты к нему на сумму 1852 доллара и станковый пулемет М60Е4 с лентами к нему на сумму 2410 долларов. Оба пулемета были проданы с автоматическим режимом огня. Это оружие стало соответственно номером 17 и номером 18 из числа того, что имеется у Мишо. В числе прочего он имеет пять автоматических винтовок и два дробовика. В социальных сетях Мишо действительно не раз выкладывал то, что они называют Zombie firing squad – огневой отряд для защиты от зомби. Он состоит из местных сотрудников полиции, прокуратуры, а так же проживающих в округе белых расистов и религиозных фундаменталистов. На одном из групповых снимков я насчитал 57 человек. Из них, по крайней мере, семеро вооружены пулеметами18. На снимке мы видим и Гарри Ли Хорса, еще одного помощника окружного прокурора. Он подал заявление на приобретение оружия одновременно с Мишо, и ему так же был продан пулемет М60 для защиты от зомби. Всего таких пулеметов сотрудникам прокуратуры было продано шесть штук, а шериф имеет на вооружении два пулемета М2 Браунинг, тоже с автоматическим режимом огня. Это не считая другого оружия, которое офис шерифа закупал оптом, по 50 и более единиц за раз… Таким образом, можно предположить, что офис шерифа и офис окружного прокурора создали в округе Полк штата Луизиана незаконное вооруженное формирование с неизвестными целями. Так же можно предположить, что в это вооруженное формирование входят не только должностные лица округа, а и местные жители с расистскими взглядами. А массово закупаемое округом оружие – фактически используется для вооружения отрядов расистов и запугивания местного темнокожего населения…
– И еще сэр – центральная фотография на столе сменилась – это Линда Леруа, она родилась и выросла в округе Полк, но закончила университет в Новом Орлеане. Она написала статью для Нью-Орлеан Таймс о противозаконном насилии полиции в сельской местности, о негласном консенсусе между местной полицией и белым большинством во многих округах, направленном против темнокожих и других уязвимых социальных групп. После чего бесследно исчезла летом прошлого года. Полиция даже не открывала дело.
Пичаи подвел итог.
– Итак, что мы имеем.
– Мы имеем явное и массовое нарушение гражданских прав, сэр, – сказала Кларисса, – но не можем вмешаться. Распределение полномочий.
– Вот именно…
…
Оставшись один, Ларри Пичаи, заместитель министра юстиции – сварил себе кофе. Кофе научила его варить подружка из Индии – он жил какое-то время в Индии. Давно, еще в восьмидесятые. Потому кофе у него был хороший…
Он стал опытным законником и теперь понимал, с чем именно он столкнётся, если решится и дальше копать эту помойку. Дело в том, что все огромное здание защиты гражданских прав в США – стоит на шатком, очень шатком фундаменте. Права, которые получили, к примеру, чернокожие – обеспечены не законом, а прецедентными решениями судов. Именно в залах судов, а не в Капитолии была выиграна эта битва. Потому что политическая система сдержек и противовесов в США выстроена так, что если бы десегрегацию попытались бы провести законами через Конгресс – то и сейчас в южных штатах были бы фонтанчики с водой для белых и для черных. Южные сенаторы и конгрессмены любой из партий – были достаточно сильны, чтобы заблокировать любые реформы – но через суд они их провели. Для этого в каждом конкретном случае потребовался лишь хороший адвокат и прогрессивный судья – и их решение становилось законом для всей страны.
Но он понимал и обратную силу этой логики. Точно так же, как они продвинулись вперед, точно так же можно было и откатиться назад – легко и просто. Конечно, не до фонтанчиков с водой для черных – но…
Округ Полк показал, что расисты сильно поумнели со времен дела Дональда19. На смену малолетним ублюдкам, которые с трудом школу закончили, пришли популистские политики и хитрые прокуроры. А на место линчевателей – вполне легальные гособвинители и судьи. Похоже, что дело Полк показало – покажет! – что сама избирательная система США уязвима перед популизмом настолько, что в стране могут, благодаря ей появляться территории с отдельным правовым режимом, отличающиеся от всей остальной страны. И федеральная власть пока что ничего не может с этим поделать.
На уровне местного самоуправления в США выборными являются все должности. Выбирается мэр, выбирается прокурор, выбирается шериф – местное население может нанять шерифа, а может и не нанимать, выбираются даже судьи. Каждый из них ведет предвыборную кампанию, каждый должен что-то пообещать избирателям. Они и обещают. С каждым разом все больше и больше, с каждым разом все это заходит все дальше и дальше.
Дело Ла Бонта не первое. Во Флориде уже был случай, когда дама, баллотирующаяся на пост окружного прокурора, пообещала открытым текстом сделать округ «округом смерти», требовать смертную казнь по всем возможным случаям и за счет этого изгнать преступников с территории округа. Ее избрали. За пять лет ее полномочий – в ее округе вынесли больше половины смертных приговоров штата. Но за счет этого юридического террора – большинство неблагополучных, чернокожих, испанских семей покинули этот округ. И преступность действительно резко снизилась. В разы.
Но какой ценой?
А до этого мэр Нью-Йорка Джуллиани проделал то же самое, но без смертной казни. Он изгнал из Нью-Йорка преступность одним простым способом – проинструктировал полицейских, чтобы они задерживали «группы риска» по самым незначительным правонарушениям. Преступники переехали из Нью-Йорка в окрестные города, а Джуллиани стал одним из самых популярных мэров страны.
Шаг за шагом. Шаг за шагом.
Самое главное – что практически в любом округе можно собрать большинство, которое проголосует за «судью смерти» или «прокурора смерти». Только во что тогда превратится их страна, которую они строили поколение за поколением?
Пичаи чувствовал – время на исходе.
Если он не раскрутит это дело…
Но он знал, что делать…
…
Примерно через час – «Фольксваген» Пичаи (его первой машиной был «Жук», и он сохранил до сих пор верность этой марке) – припарковался рядом с одной из забегаловок в центре…
Забегаловка эта – была расположена в районе, где находился Верховный суд США. Конечно, она была слишком простой, чтобы сюда ходили обедать и ланчевать судьи – но для юридического персонала суда: помощники судей, делопроизводители – было вполне.
Пичаи постарался не привлекать к себе внимания – но пока шел к прилавку, поймал на себе взгляды и несколько вежливых кивков. В юридическом мире, циничном и неразборчивом в средствах – он был кем-то вроде легенды. Человек, который запросто мог уйти с государственной службы на зарплату в пять-десять раз большую, стать партнером солидной юридической или лоббистской компании – но продолжал получать федеральное жалование и бороться за права. Таких мало осталось. Почти никого.
Хозяин заведения приветствовал его как своего:
– Привет, Ларри. Давно не виделись.
…
– Ну что?
Собеседник Пичаи захлопнул папку.
– Нет.
– Почему? – спокойно спросил Пичаи.
– Ты знаешь ответ.
– И все же.
– Многое изменилось.
В Верховном суде США заседали девять судей, они избирались пожизненно и сидели на своих постах, пока сами не решались уйти. На освободившееся место нового судью назначал тот президент, в период правления которого место освободилось. Сделанное назначение никто и никакими силами не может отменить – даже следующий президент. Таким образом, даже один назначенный судья мог изменить соотношение сил в Верховном суде на годы, если не десятилетия вперед.
Сейчас соотношение консервативных и либеральных судей было пять к четырем. Но было известно, что один из консерваторов тяжело болен и вот-вот уйдет…
– Что именно?
– Многое. Многое. Сейчас уже так не получается.
– Ради Бога, Тим, ты посмотри на дело. Этот подонок…
– Это для нас он подонок. А для них, – может быть, герой.
Пичаи тряхнул своего друга за плечо.
– Эй! Да что с тобой?!
– Ничего.
…
– Ты давно был за пределами Вашингтона? Вообще крупных городов. Не в Кейп-Код или Мартас-Виньярд20, а в стране…
– Ну?
– Я был у себя дома пару месяцев назад. В своем настоящем доме. И знаешь, что я там увидел?
– Ну? Ну?
– Там у людей нет работы. Там остановились заводы. Там варят мет. Там на стенах – надписи мексиканских, колумбийских и бог знает еще каких банд.
– И что? Что не так? Этот… Ла Бонт просто навел порядок в своем округе.
– Навел порядок?!
– Да, навел порядок.
Пичаи заговорил тихо и озлоблено:
– Ты что несешь? Ты что несешь, твою мать? Ты помнишь комунну? Помнишь, как фермеры пришли к нам с ружьями? Они тоже пришли – наводить порядок. Никто из нас к ним и близко не подходил. Просто в их долбанных, неделями не мытых головах было свое понимание порядка – и они готовы были вложить его нам дробью!
– Они – народ.
– Что?
– Народ Соединенных штатов. Которому мы служим. И который хочет, чтобы в стране был порядок. Чтобы можно было выйти на улицу, не опасаясь, что тебя похитят, изнасилуют, убьют. Если для этого надо отправить пару десятков человек на смерть – пусть. Это их выбор.
Пичаи откинулся на сидении.
– Я тебя не узнаю.
– Просто я повзрослел, друг. А ты?
…
– Мы, здесь, в этих федеральных зданиях – служим американскому народу. Так мы говорим. Но по факту – мы думаем, что лучше знаем, что нужно народу, чем сам народ. Какое долбанное высокомерие!
– И что же ему нужно, по-твоему?
– Правосудие. Быстрое и решительное. Библейское.
– Даже так…
– Скажи, во сколько лет ты ушел из дома? В шестнадцать? Ты же никогда не знал своих родителей, простых людей, ты их просто презирал. А должен был почитать.
– А во сколько лет сбежал ты?
– Между нами есть разница. Я вернулся.
Пичаи устало махнул рукой.
– Я никогда не думал…
– Можешь вернуться и ты.
– О чем это ты?
– Да так.
Пичаи забрал папку.
– Хорошо, обойдусь
– Послушай.
– Нет, это ты послушай. После того, как те фермеры разгромили нашу комунну, мы с Лиз сбежали. Добрались до Индии. Знаешь, мы там встретили одного парня. Он чудом остался цел. А вот другие нет – их убили красные кхмеры.
– Лаос…
– Он самый. И знаешь. Он многое мне порассказал про этот простой народ. Как его отправили в лагерь только потому, что он закончил школу и умел читать и писать. А после ударили мотыгой по голове. Палач устал – потому то он и остался жив.
…
– Я не служу американскому народу, черт бы его побрал. Я служу идее республики, как лучшему из того, что удалось придумать. И это важнее чем то, что черт побери хочет «сикс-пак Джо», понял?