На рассвете Жданов садит меня в машину и приказывает водителю отвезти, куда скажу.
Задание я проваливаю.
Наверно поэтому стоит мне оказаться в теплом салоне черного внедорожника, мой взгляд утыкается в пространство и там застывает. Машина двигается по направлению к городу. Траса мелькает отражайками на отбойниках, сырой обочиной и грязью на дороге. Декабрь нынче какой-то не зимний. Вчера жуткий холод, сегодня оттепель.
Мои невеселые мысли блуждают где-то далеко, думать о Глебе о том, что он со мной творил, не хочется. Я будто запретила это себе, стоило бросить последний взгляд на его удаляющийся особняк.
Он не поскупился. И правда щедро отплатил мне за эту ночь. Настолько щедро, что у меня появилась шальная мысль бросить все и пуститься в бега. Ста тысяч, сейчас лежащих в кармане моего пальто, хватило бы на первое время. И меня не нашли бы ни брюнетка ни Рамиль. Но бросать квартиру, бросать учениц, которые заплатили за мои уроки, я не могла. Замкнутый круг какой-то.
Сегодня вечером у меня очередная лекция, но вести ее не хочется. Что я им скажу? Мне же в глаза можно спички вставлять, настолько они слипаются. Я не спала всю ночь, а если учесть, что до этого была нервно истощена – единственное, чего сейчас хочется, лечь и уснуть прямо на заднем сиденье внедорожника, катившего по городским улицам.
– Куда едем? – басовитый голос охранника – именно так выглядел тот бугай за рулем, выдернул меня из оцепенения. Я глянула на мужчину, точнее на бритый затылок и вопросительный взгляд в зеркале заднего вида. Слишком крупный для шофера. Он не тянул на водителя, скорее на телохранителя.
– Около Парковой высадите, пожалуйста. Хочу пройтись.
Наглое вранье.
Но не стану же я называть ему свой адрес. Я же не дура.
Хотя прогуляться сейчас, когда ранним утром на улице едва ли ноль градусов, наверно не помешает. Пускай ноги и не держат. Они вообще как чужие, потому что всю ночь я их не сводила.
Боже, опять эти предательские мысли!
Жданов был голодным. Он не давал мне даже десяти минут отдыха. Трахал, кончал. Трахал, кончал. Заставлял меня кончить. Млел от этого. Потом снова трахал и кончал сам. Я потеряла счет количеству раз и времени, которое на это ушло. И самое главное, там, в его спальне я потеряла голову. Иначе, как назвать тот факт, что я отдавалась ему без какой-либо защиты и стеснения.
И теперь я пропитана им насквозь.
Снаружи и внутри я отмечена его запахом, его силой, его мужской нетерпеливостью.
Обхватываю себя руками и понимаю, что мы почти приехали.
На улице ни души. Половина шестого утра, еще почти ночь. Но уже новый день, а я даже не ложилась.
– Здесь, пожалуйста, – обращаюсь к водиле, и он подворачивает к аптеке на углу. – Спасибо.
Закрываю дверь, понимая, что с прогулкой я очень погорячилась. Летние туфельки на шпильке не лучшая обувь для прогулок по слякоти декабря. Но мой дом за этой аптекой, так что мне можно сказать повезло.
Прохожу к дверям, над которыми гордо красуется красный крест, и дергаю. Те не поддаются.
Я хмурюсь и перевожу взгляд на вывеску по ту сторону стеклянной двери.
«Ревизия»
Потупляю взор, понимая, что утро явно не задается.
Разворачиваюсь и плетусь домой, стараясь не паниковать раньше времени.
Я где-то читала, что предохраняться после свершившегося соития можно и оральными контрацептивами, но там довольно витиеватая схема, и проще купить экстренную контрацепцию.
Но аптека закрыта – услужливо подсказал внутренний голос, и я поморщилась.
После курсов заеду и куплю препарат в другой.
И в конце концов, многие люди годами не могут зачать, и возможно я отношусь как раз к таким, и все обойдется.
А то бесчисленное количество раз за ночь просто баловство – внутренний голос снова не дремлет, сволочь.
К подъезду подхожу быстро. Оглядываюсь, убеждаясь, что за мной никто не следит, и проскальзываю внутрь, чувствуя как замерзшие, не смотря на оттепель, ноги, начинает ломить.
Все-таки зря я вырядилась так. Жданов был таким голодным, что сорвал бы с меня даже монашеские одеянья, если понадобилось бы. Не говоря уже о платье и чулках, которые сработали как красная тряпка для быка. Огромного голодного быка…
Снова эта дрожь по ребрам, медленно уходящая в низ живота.
Игнорирую ее и открываю дверь квартиры. Вхожу.
Медленно вышагиваю из лодочек и стягиваю пальто. Бросаю прямо на порог, поднимать нет сил и желания. Кажется, что меня накрыло каким-то сильно действующим препаратом. Квартира вроде бы родная, но я будто смотрю на нее другими глазами. Чужими. Эти стены… комнаты…
Тянусь рукой к стене коридора, скольжу пальцами по шершавым обоям, прилипаю к ним спиной и скатываюсь вниз, чувствуя как ослабшие ноги подгибаются. Опускаюсь на пол, голова тяжелая будто свинцом налитая.
Сегодня мне впервые в жизни заплатили за секс. Незнакомый мужчина имел меня во всех позах, каких только вздумалось, а я позволяла. Он кончал в меня, а я позволяла. Он пользовал, а я позволяла. А потом он выставил меня из своего дома и заплатил. По щеке скатилась первая слезинка. За ней вторая, и я поняла, что только сейчас ловлю отходняк.
Ложусь, сворачиваюсь клубком прямо на полу коридора, мир поворачивается на бок, и расплывается. Зажмуриваюсь и наконец даю волю истерике, которая рвалась наружу с самой встречи с брюнеткой.
И она топит меня до краев.