Учинив расправу над провинившейся Мэри, Павел Иванович и его супруга уехали по делам, приказав высокой, бледной барышне – помощнице Анны Петровны Сатиной, приставленной к труппе в качестве гувернантки, – распорядиться обедом. Мадемуазель Люси́ (так звали барышню) пошла хлопотать по хозяйству, оставив детей в той же классной, где они обыкновенно готовили роли и занимались в часы уроков. Лишь только наставница вышла, дети с шумом повскакали со своих мест.
– Я рада, что Мэри наказали, – произнесла маленькая рыженькая девочка, похожая на лисичку, которую звали Марусей Виркиной в жизни и Мими – по сцене.
– Да, да, и я тоже, – подхватили в один голос Пика и Ника.
– Понятное дело, и я, – улыбаясь добродушной улыбкой, произнёс Мишук, – она такая сердитая, всё злится, ругается и даже щиплется. Ты знаешь, Эльза, – обратился он к Лизе, – мне постоянно приходится играть её пажей, потому что я не гожусь ни на что остальное, а моей королевой всегда бывает Мэри, и, когда я запутаю по нечаянности её шлейф – пажи ведь должны носить шлейфы своих королев, – она так больно щиплет меня потихоньку от публики, что я чуть не плачу, в то время когда мне приходится делать радостное лицо и улыбаться, потому что Павел Иванович говорит нам, что никому не весело видеть сердитое и недовольное лицо на сцене.
– А это очень трудно, должно быть, играть на сцене? – робко осведомилась Лиза, решившаяся наконец задать первый вопрос своим новым знакомым.
– О нет, – поспешила её успокоить Марианна, – совсем нет. Надо только хорошенько сперва подготовиться и выучить свою роль по тетрадке, то есть те слова, которые говорит лицо, изображаемое тобою, и конец фразы того лица, которое говорит с тобою по ходу пьесы, чтобы ты знала, когда тебе надо самой вступить в разговор. Впрочем, ты не беспокойся, всё это тебе объяснит режиссёр.