Как оказалось, они и впрямь говорили всерьёз.
На следующий, последний в учебном году, день папа Милтона ждал его на автобусной остановке. Несмотря на (очень громкие) первоначальные протесты Милтона, папа отвёз его в туристический магазин, где они до вечера выбирали походную обувь, разгрузочный пояс, новёхонький полевой дневник и даже соломенную шляпу с павлиньим пером под лентой. Милтону пришлось признать, что это был поистине великолепный головной убор. К тому же папа впервые за весь год так много улыбался.
– Это будут лучшие каникулы в твоей жизни, Милт, – сказал папа, когда они подъехали к дому. – Жду не дождусь, когда смогу услышать рассказы о твоих приключениях.
На следующий день, за день до предполагаемого вылета, мама Милтона не работала из дома и не разговаривала по телефону, как это обычно бывало по субботам. Вместо этого она помогала Милтону упаковать вещи в холщовый рюкзак.
Точнее, именно она в основном и паковала его вещи, а Милтон (надев свой великолепный головной убор) пытался отговорить её от сбора своих пожитков.
– Такие каникулы – то, что тебе сейчас нужно, – сказала мама, прежде чем выйти из его комнаты и отправиться спать. Её голос звучал совсем не резко, руки она положила ему на плечи, а глазами искала его глаза, спрятанные под низко опущенными полями шляпы. – То, что нам всем сейчас нужно. Поверь мне.
Той ночью Милтон никак не мог уснуть. Впрочем, в этом не было ничего необычного. Ночью, в темноте и тишине, когда приставка была выключена, у Милтона в голове включались мысли.
Мысли о том, что теперь его папа живёт в той городской квартире.
Мысли о том, как его родители ругались и бросались едкими словами (а иногда даже выкрикивали их), после чего папа переехал в ту городскую квартиру.
Мысли об Инциденте под названием «Птичьи Мозги» и бывшем лучшем друге.
Совершенно Ужасно Кошмарно Гнусно Гадкие мысли.
Большинство ночей Милтон проводил, пытаясь отвлечься от подобной гадости сценариями из Острова Дебрей. Он представлял себя Морским Ястребом, залезающим на верхушки пальм, покрытых паукообразными листьями, чтобы добыть кокосы, или воображал, как Милая Леди ДиДи приносит ему ящериц с откусанными головами и мурчит что-то на языке, понятном только ему. То, что он притворялся Морским Ястребом, не всегда помогало ему уснуть, но это было лучше, чем быть Милтоном П. Грином.
Но сегодня, как бы он ни старался, ему не удавалось отвлечься. Сегодня он не мог перестать думать о том, что не хочет, чтобы его отсылали за тридевять земель, лишь бы избавиться от него ненадолго.
Не мог он перестать думать и о том, каково это – быть отосланным за тридевять земель.
Мысли в его голове звучали громко и путались. Они пугали его, повергали в отчаяние и причиняли боль. А когда он, наконец, уснул, ему так и не удалось даже приблизиться к тому, чтобы в них разобраться.