– Выходи за меня!
Я рассмеялась, прищурилась, посмотрев на линию горизонта, за которую стремительно опускалось солнце, и вздохнула. Пора домой.
– Что смешного, Грейс? – Дилан сделал вид, будто обиделся. – Я серьезно. Хочу, чтобы ты стала моей женой. Хочу увезти тебя отсюда. Хочу познакомить с родными, представить всем. Хочу провести время вместе. Не час или два после твоей работы, а целую неделю! Смотреть вместе дурацкие шоу по телеку, заказывать пиццу, кататься по округе на байке и придумывать перед сном страшилки про старый дом моих родителей.
– Звучит заманчиво. – Я улыбнулась. – Но брак – это слишком. Мы встречаемся несколько месяцев. По статистике ранние браки заканчиваются разводом в более чем семидесяти процентов случаев.
– Но я тебя люблю. И хочу вытащить из… всего этого. – Дилан окинул взглядом пляжный бар и наш с папой трейлер.
Да, я бы тоже многое отдала, чтобы жить в нормальном доме, не работать от рассвета до заката и смотреть дурацкие шоу по телеку, ведь у меня и телека-то нет. Но было бы неправильно воспользоваться случаем и выскочить за богатого парня. Или правильно, и я слишком много думаю?
Мы познакомились, конечно, на пляже. Дилан отдыхал с друзьями, я приносила им коктейли. Тогда выдался безумно жаркий день, песок был настолько горячий, что ноги покраснели и едва ли не покрылись волдырями.
«Ого, да у вас почти ожог!», – воскликнул тогда Дилан, и принялся мазать мои ноги защитным кремом под всеобщее «О-о-о-о!». Я краснела, пыталась сбежать, но чувствовала себя кошкой, которую гладит хозяин: прикосновение холодного крема к раздраженной коже и мягкие уверенные движения рук лишили меня критического мышления и гордости.
Потом Дилан пригласил меня на кофе, и с тех пор мы встречались почти каждый день. В университете, где он изучал право, были каникулы, и бывало, Дилан часами сидел на пляже и заказывал столько коктейлей, что папа начинал ругаться. Он считал, что это «подачки от богатого ухажера». А мне было приятно и весело. Впервые за много лет я чувствовала себя… окрыленной? Счастливой?
– Я не могу бросить отца. Не сейчас, по крайней мере, не в сезон. Он не справится без меня.
– Еще бы он это ценил, – буркнул Дилан.
Я промолчала. Что тут скажешь? Всем хорошо известно, что Эрл Голд – знатный любитель выпить.
– Если не разлюбишь к зиме, спроси еще раз. Вдруг я соглашусь?
Мы остановились у вывески «Эрл’з бар», Дилан всегда провожал меня до входа, чтобы не нарваться на отца. Хотя, подозреваю, в те вечера, когда папа был трезв, он все равно видел нас, ведь мы никогда не прощались быстро. В том, чтобы целоваться в лучах закатного солнца, было особое очарование.
В общем, я была влюблена в Дилана. По уши и бесповоротно.
Наконец окончательно стемнело. С океана подул холодный ветер, на небе замигали звезды.
– Грейс… – задумчиво произнес он, отпуская мою руку. – Я серьезен, как никогда. И мое предложение в силе. Если вдруг станет плохо, совсем невыносимо, ну или если ты поймешь, что все же хочешь быть чем-то большим, нежели девушка, то достаточно лишь позвонить мне. И все будет – шоу по телеку, пицца, страшилки в старинном особняке и все остальное. Хорошо?
В горле неожиданно возник болезненный комок: я устыдилась саму себя за нахлынувшее нестерпимое желание поддаться искушению и тотчас улететь с Диланом на край света.
Насколько большой скотиной надо быть, чтобы бросить отца, воспитавшего тебя в одиночку после смерти жены? Вопрос риторический.
– До завтра, – через силу улыбнулась я.
– До завтра, – с явным разочарованием откликнулся Дилан.
Я медленно побрела к трейлеру, вслушиваясь в шум волн. Удивительно, как быстро остывает песок. Еще несколько часов назад он был теплый от полуденного зноя, а сейчас ноги утопали в прохладе. Я сняла босоножки, подставила лицо соленому ветру, борясь с искушением побродить вдоль берега по колено в воде. Но Дилан не уходил, желая убедиться, что я благополучно доберусь до трейлера, и я не хотела его задерживать.
Поэтому с сожалением поднялась по скрипящим ступенькам, не без труда распахнула дверь и вошла в крохотное помещение, служившее нам с отцом и спальней и гостиной. В нос тут же ударил терпкий запах виски. Окинув взглядом пустую бутылку, початую коробку снеков и нетронутый ужин, я заглянула за ширму и вздохнула.
Отец снова был в стельку пьян.
Некоторое время я еще надеялась тенью проскользнуть на свою половину и сделать вид, будто сплю, но сегодня удача была совсем не на моей стороне.
– Гре-е-ейс?! – раздался недовольный голос отца. – Сколько времени?! Где ты была?
– Бродила по пляжу. Иди спать.
– Опять со своим хахалем шаталась?!
Он попытался было подняться, но пошатнулся и сшиб со столика бутылку, пластиковые стаканчики и упаковки с закуской. Я поморщилась – теперь это все убирать.
– Иди спать, – повторила я. – Приберусь.
На мое счастье отец заливал горе, а не кайфовал от опьянения, потому что он никогда не ввязывался в потасовки и скандалы. И, хотя в баре его частенько видели пьяным, он вел себя преимущественно мирно. Но порой в таком состоянии его безудержно несло, и тогда главное было сохранять спокойствие. Я пыталась и сейчас, но Дилан предложением всколыхнул мне всю душу, поэтому что-то пошло не так…
Все время, что я собирала в мусорный пакет стаканчики, обертки и рассыпавшиеся снеки, отец подернутым поволокой взглядом внимательно за мной следил. Алкоголь еще не сказался на его внешности, хотя от того загорелого и улыбчивого мужчины, что смотрел с моих детских фото, не осталось и следа. На самом деле мама умерла довольно давно, я ее даже не помню, но в первые годы отец словно держался ради меня, а с тех пор, как я окончила школу, сорвался. Горе копилось в нем много лет, не находя выхода, и вот, прорвалось.
– Стыдно, да? – Он криво усмехнулся. – Стыдно за отца?!
– Пап, иди, пожалуйста, спать. Я уберусь и выключу свет.
– Не то что принц, да? Богатенький. Щедрый. Красивую жизнь обещает. Да?
– Дилан тепло ко мне относится.
– Тепло, конечно. Еще бы. Ему, поди, тоже в кайф. Нищая симпатичная девочка с пляжа. Принцы любят с такими играть.
Я стиснула зубы. Нет смысла с ним сейчас спорить.
– Дура ты, Грейс. Не видишь, что тебя используют.
В пакет полетела пустая бутылка. Я так разозлилась, что перестаралась: она с силой ударилась об пол и раскололась на несколько крупных кусков.
– Хочется красивой жизни, да? Хочется жить в особнячке с бассейном, да? Хочется брендовых шмоток, да? Богатый мальчик все обещает. Не то что папа, да?
Кажется, словно отец каким-то невероятным образом подслушал наш с Диланом разговор. Впору судорожно искать на себе микрофон, с него станется повесить на меня слежку. Нет, я предполагала, что он будет против моего романа с гостем пляжного бара, но на что папа вообще рассчитывал? Что я до сорока лет буду разносить коктейли, а потом выйду замуж за владельца пиццерии на набережной? Мне девятнадцать, я хочу романтики, общения со сверстниками, личной жизни, в которую не лезут грязными лапами.
Я хорошая дочь! Предупреждаю, когда ухожу, не пропадаю ночами, ни разу не пропустила смену и коплю на колледж. Почему меня все время тыкают несуществующей меркантильностью?!
Распаляясь все больше и больше, я почти не слышала, что говорит отец. Только отдельные обрывки фраз долетали до ушей.
– Папа плохой. Папа нищий. Папа все похерил, да? Лучше бы папа тебя отдал чужим людям, да? Может, вырастили бы. Машинку купили на совершеннолетие. Колледж тебе оплатили, да, Грейс? А так вся жизнь – дерьмо, и отец в ней – главная куча!
– Хватит! – отрезала я. – Не желаю слушать пьяный бред, немедленно иди спать! Утром поговорим!
– Конечно, я же не богатенький придурок с родительской кредиткой. Я комплименты не отвешиваю и подачки не делаю, да?! Стыдно тебе? Жизнь, думаешь, дерьмо?! Ты не представляешь, из какого дерьма я нас вытащил! Не представляешь, чего избежала! Видела бы тебя твоя мать… мы никогда не продавались за кусок хлеба! Что молчишь?! Думаешь, я не вижу, как ты смотришь?! Думаешь, не вижу, как он над тобой смеется?! Хочешь красивой жизни, но за красивую жизнь, Грейси, надо платить! Готова платить за то, что этот твой мажорчик предлагает?!
– ДА! – рявкнула я, не выдержав. – Потому что пока он предлагал только заботу и внимание! Я готова платить за это, папа. Никто не называл мне цену за то, чтобы ты все-таки пришел на выпускной, как обещал, а не надрался в это время! Никто не предлагал заплатить и не сидеть возле тебя вместо того, чтобы веселиться с друзьями! Никто не предлагал заплатить и не работать три смены, потому что ты так напился, что не смог выйти на работу! Никто не компенсировал мне отложенные на колледж деньги, которые ты проиграл! Все это в моей жизни, черт возьми, совершенно бесплатно, и да, я хочу другого!
Папа, пошатываясь, поднялся.
– Я бы тоже очень хотела, чтобы все это видела мама. Она бы точно не стала терпеть твои запои и не верила обещаниям, что вот-вот «все станет хорошо». Не знаю, из какого дерьма ты нас вытащил, но, возможно, не стоило – все равно мы вляпались в новое!
Бах!
Я сначала услышала звук, а потом – когда щеку обожгло – поняла, что получила по лицу. Языком почувствовала вкус крови, провела дрожащей рукой по губам, но в полумраке трейлера ничего толком не увидела. Надо отдать отцу должное: он выбил злость одним ударом, оставив только горькую обиду, опустошение и странное внутреннее ощущение – как будто резко упало давление, и от слабости даже просто стоять тяжело.
– Грейс…
Наверное, он понял, что перегнул палку, но я уже не могла говорить с отцом. Бросив мусорный мешок там же, где и стояла, я схватила куртку и выскочила на улицу, как была, без обуви.
– Грейс! – донеслось мне в спину.
Но я умела быстро бегать. И знала все самые укромные уголки бухты. Иногда мысль о том, чтобы остаться в одном из таких жить уже не казалась наивной романтичной мечтой в духе приключенческих книг.
Это было одно из немногих «моих» мест. Туристы сюда не совались, тем более ночью. Чтобы попасть в небольшую пещеру нужно проплыть несколько метров до скалы, а затем обогнуть ее и нырнуть под плоский камень. Я нашла ее еще в детстве, в те времена, когда папа был занят строительством бара.
Местечко не инстаграмное: слишком мало света и моря. Но вода все же подбиралась к ногам, накатывая волнами и оставляя белесую пену. А через круглое отверстие в потолке пещеры лился лунный свет.
– Я на миг всерьез подумал, что увижу тебя с русалочьим хвостом, – раздался в тишине, нарушаемой лишь морем, голос Дилана.
Я подскочила и поспешно вытерла слезы.
– Что ты здесь делаешь?! Следишь за мной?
Он виновато развел руками и улыбнулся. Несколько каштановых прядей упали ему на глаза. А еще Дилан держал небольшую коробку.
– Я готовил тебе сюрприз. Думал, ты пойдешь открывать шезлонги, увидишь шарики и вот… пончики. Пока привязывал шарики, увидел, как ты выскочила и понял, что ты в бухте. Что стряслось, Грейс? Снова отец?
– Так. Семейные дрязги.
Он сел рядом, открыл коробку с четырьмя разноцветными пончиками и протянул мне.
– Сладкое не заменяет счастье, но отлично его имитирует. Розовый – «бабл гам». Тебе понравится.
Пончики действительно волшебные: нежное воздушное тесто, бархатистая поверхность, не приторная, а вкусная начинка. Забавно хрустящий воздушный рис и мягкая помадка в роли глазури. Это было бы наслаждением, если бы мне не было так больно жевать. Скула покраснела и чуть припухла. Вряд ли синяк получится замазать утром, все гости будут перешептываться и хихикать за спиной.
– Не угадал?
– Угадал, просто я… не обращай внимания. Мне грустно, но обычно этого никто не видит, и все само собой проходит. Тебе просто не повезло.
– Ну почему же? Очень повезло. Чудесное место. Не думал, что в наших краях есть такие пещерки.
– Да, я с детства люблю здесь бывать. Здесь немного опасно в прилив, но я пока что не попадала. Зато полная луна смотрит прямо в отверстие в крыше. Свет классно падает внутрь, и камни рисуют тени. В детстве я любила придумывать для них сюжеты.
– Расскажешь?
– Ерунда. Сказки. Придумывала огромных древних существ. Женщину с телом медузы ниже пояса, с изящной фигурой и длинными многочисленными рогами на голове. Как в том фантастическом фильме, помнишь? У нее было красивое, но очень инопланетное лицо с огромными черными круглыми глазами, а еще белоснежная – даже больно смотреть – кожа. Я решила, что это луна. И однажды она вышла из моря прямо посреди дня и съела солнце, погрузив мир во мрак.
Я усмехнулась, вспомнив мечты писать рассказы или создавать компьютерные игры.
– Психолог наверняка нашел бы во всем этом тысячи детских травм.
Но Дилан – поэтому я и была в него влюблена – относился серьезно к тому, что от меня слышал.
– А что же случилось с луной?
– С луной? – Я нахмурилась.
– Существо съело луну, неужели Ковен Солнца не отомстил?
– А есть такой ковен?
– Если есть пожирательница солнца, то должны быть и его защитники.
– Хорошо, я возьму тебя в соавторы, – рассмеялась я. – Про месть луне я ничего не придумала.
Дилан потянулся, чтобы меня поцеловать, и нечаянно коснулся больной щеки. Я зашипела и отстранилась, а он нахмурился.
– Грейс?
– Прости, я ударилась…
– Не лги мне. Тебя отец ударил?
– Мы оба хороши.
– Нет, Грейс, это работает не так! Раньше он просто напивался, а теперь бьет тебя? Сколько можно так жить? Почему, Грейс, ну почему ты не хочешь выйти за меня замуж и забыть об этой жизни как о страшном сне?!
– Потому что он мой отец. Потому что… – Мой голос сорвался, и я решилась признаться в том, в чем не признавалась до сих пор никому. – Я решила взять деньги, отложенные на колледж, и отправить его в реабилитационный центр. Мне осталось накопить совсем немного.
Дилан укоризненно покачал головой.
– Грейси-Грейси. Ты уже пожертвовала ради отца многим. Почему хочешь пожертвовать будущим?
– Потому что все не так, как кажется. Папа – моя семья. Он не всегда был таким. И я не могу его бросить. По крайней мере, не сейчас, когда есть шанс ему помочь.
Мы долго молчали. Я смотрела на мокрый песок, завороженная блеском его частичек в лунном свете. Дилан задумчиво рассматривал потолок.
– Может, ты и права. Мне сложно понять, у меня совсем иные отношения в семье. Мы выстроили вокруг себя заборы из бабла и лишь изредка устраиваем перекличку.
– Какая у тебя семья?
– Отец – бизнесмен в отставке, наслаждающийся заслуженными дивидендами. Занимается благотворительностью, играет в гольф, летает на острова и все такое. Мама – светская львица, идеальная и благородная. Старший брат – наследник рода, преемник, глава семейного дела. И младшая сестра – популярная старшеклассница с личным водителем и непомерным эго. Ну и я…
– Хороший человек, – заканчиваю я.
– Ничем не примечательный студент, родившийся с золотой ложкой во рту. Но мне приятно, что ты считаешь меня хорошим. Грейс…
Он приподнялся, сунул в рот кусочек пончика и, дожевав, продолжил:
– Давай уедем? Познакомишься с моей семьей. Для этого необязательно выходить замуж. М-м-м?
– Сейчас сезон, Дилан. Я не могу бросить бар.
– Можешь, Грейс. И должна. Ты устала. Ты морально сломлена. Тебе нужна передышка. Твой отец вполне способен нанять студента, как уже делал это, когда ты сдавала экзамены. Ему пойдет на пользу твое отсутствие. Возможно, это натолкнет его на размышления о том, что он рискует потерять.
Я качала головой, но украдкой сжала пальцы в кулак в отчаянной попытке сдержать рвущееся наружу желание оказаться как можно дальше от опостылевшего пляжа.
– Я не могу. Не могу вот так уехать, не могу бросить работу, да хотя бы показаться твоим с синяком на скуле не могу!
– Синяк мы замажем, заехав в первый попавшийся косметический супермаркет. С твоей работой справится твой отец, а если что – в городе полно студентов в поисках подработки на пляже. И «вот так уехать» – это не на всю жизнь, Грейс. На неделю, не больше. Мне ведь нужно будет вернуться на учебу, помнишь?
Закусив губу, я еще пыталась сопротивляться. Но в глубине души уже сдалась, потому что его мир так и манил окунуться в него, хоть на несколько дней.
– Сейчас нет пробок, доберемся за пару часов. Давай, Грейси!
– Сейчас?! – ахнула я. – Но я должна предупредить отца…
– И он отпустит? – Дилан вопросительно поднял брови. – Не запрет тебя в трейлере, не отберет документы? Отпустит со мной к моей родне? Брось, детка, он будет спать до утра, а утром ты позвонишь и холодным голосом скажешь, что произошедшее неприемлемо. И что вам обоим нужно время, чтобы остыть и простить друг друга. И лучше бы ему за это время завязать. Согласна?
Я устало махнула рукой. Дилан говорил то, о чем я думала часами, днями и месяцами. Порой казалось, мне просто страшно вырваться за пределы привычного «пузыря», открыть глаза и обнаружить, что можно жить иначе. Можно совершать безумные поступки, отправляться в путешествия и верить человеку, который в ночи, за сотни миль от дома, привязывал шарики к шезлонгу, чтобы порадовать меня утром.
– Хорошо. Я принимаю приглашение. Хочу увидеть твой мир, Дилан Кейн.
***
– Кажется, у меня продуло ухо, – выдохнула я, ставя ноги на твердую землю.
Я ни разу еще не ездила на байке так далеко. Хотя Дилан катал меня по округе, и это отцу тоже не нравилось. Поначалу страх был сильнее удовольствия от скорости и ветра, бьющего в лицо, но Дилан излучал уверенность и безопасность. После фразы «я купил для тебя шлем» я не смогла устоять.
По пустым ночным трассам мы домчались до особняка Кейнов за несколько часов. Могли добраться и быстрее, но задержались на заправке, где немного отдохнули и выпили кофе.
Всю дорогу меня не покидало чувство стыда за поступок. Отец спал, когда я пробралась в трейлер за документами и деньгами. Спал там же, где и пил – на небольшом раскладном диванчике, доживающем последние дни. При виде него обида вспыхнула с новой силой, тем более, что наливающийся синяк не давал забыть о ссоре. Тогда я стремглав выскочила обратно к Дилану и считала минуты до выезда из города. А сейчас, остынув, испытывала чувство вины перед отцом.
Сбежала, ничего не сказала, бросила его в разгар сезона, чтобы отдохнуть недельку с парнем. Он сказал мне много обидных слов, а я взяла и все подтвердила. Или нет?
Заметив, что я мрачнею с каждой секундой, Дилан взял меня за руку и ободряюще произнес:
– Брось, Грейс, он еще даже не проснулся. Идем скорее, мне не терпится тебе показать кое-что.
Дом Кейнов оказался огромным особняком, пропитанным историей. Я с восхищением смотрела на здание, простоявшее не одну сотню лет, возможно, с самых колониальных времен. Конечно, он был отреставрирован и перекрашен, но с теми заботой и вниманием к истории, какие могли себе позволить богатые люди. На самом деле то, что Кейны сохранили дом, говорило в их пользу. Мне так казалось.
Дилан не стал звонить, отпер своим ключом, и тихое нутро дома радушно нас встретило. Я вдохнула запах лака для дерева, поняла, что дико хочу есть и не менее дико волнуюсь перед встречей с семьей Кейнов. А если меня не примут?
Но дом был словно необитаем.
– Похоже, все еще спят. Мы никого не разбудим? – нахмурилась я.
– Нет, все в порядке. Идем, надо поспешить, чтобы успеть к рассвету.
– Почему именно к рассвету? И куда успеть?
– Объясню через пару минут. Идем!
Он, крепко держа меня за руку, поспешил по ступенькам наверх, ничуть не заботясь о том, чтобы ступать тихо. Я ничего не могла с собой поделать, шла за ним на цыпочках.
Изнутри дом был роскошный. Интерьером в классическом стиле явно занимался человек со вкусом и достатком, но меня не покидало ощущение, что здесь никто не жил. Не было личных вещиц, портретов, мелочей, что обычно выдают хозяев. Это было так странно и немного пугающе, что я спросила у Дилана.
– Мама ненавидит все, что выбивается из общего стиля, – пояснил он. – Поэтому веселье и разгул фантазии сосредоточены в наших комнатах. Она туда старается не заходить.
Когда мы остановились перед самой обычной дверью, я думала, она ведет в комнату Дилана. К вопросам добавился еще один, самый насущный: мы не обсуждали секс, но было понятно, что если уж я приехала в его дом, то вряд ли рассчитываю, что мне выделят отдельную комнату и всю неделю будут водить нюхать цветочки.
Но он снова меня удивил: за дверью оказалась совершенно обычная нежилая комната. Вся мебель была затянута упаковочной пленкой, которую используют при ремонте, причем затянута давно: сверху скопился приличный слой пыли. Только массивный встроенный шкаф избежал печальной участи. Именно к нему направился Дилан.
– Что происходит? Ты издеваешься?
– Одну минуту, Грейс. Я тебе все объясню.
Он со скрипом (да таким, что наверняка проснулся весь дом!) открыл дверцу шкафа и сделал шутливый приглашающий жест. Я рассмеялась.
– Дурак. Я думала, ты пригласил меня к себе, а не в Нарнию.
– Думаешь, я шучу?
– Думаю, что либо ты издеваешься, либо ты маньяк. Если ты маньяк, то я должна бежать, сломя голову, а если издеваешься – то непременно это сделаю. Я устала, хочу в душ и поесть. Давай поиграем в волшебную страну вечером?
– Окей, я понял. – Он поднял руки, сдаваясь. – Одна просьба. Постоишь здесь пару минут?
– Да, конечно, а что…
Дилан не стал слушать мой вопрос, нырнул в темноту шкафа и… исчез.
– Очень смешно!
Теперь я всерьез разозлилась! Нашел время издеваться! Если это такой юмор, то я пас, потому что хоть я и люблю всякие фантастические фильмы и книжки, я совершенно точно намного больше люблю панкейки на завтрак. И даже готова их приготовить.
– Эй! Дилан! Ну хватит! – позвала я. – Посмеялись, и достаточно! Вылезай! Ди-и-ила-а-ан…
Я несколько неуверенно подошла к шкафу и сунула в него нос. Ничего. Точнее – темнота, Дилан явно спрятался где-то внутри и с трудом сдерживал смех. Если выскочит и напугает меня, оторву голову и тут же уеду домой!
Потом меня вдруг посетила догадка: в старых домах часто делали тайные ходы! И часто в таких вот встроенных шкафах они и находились. Если судить по книгам, конечно. Неудивительно, что Дилан решил мне его эффектно продемонстрировать, хотя я все равно считаю, что лучше было бы после завтрака.
Что ж, оставалось только ждать, когда он вернется – и он вернулся буквально через несколько минут. Сначала я услышала «Апчхи! Кто повесил сюда эту шубу?!», а потом на свет явился и сам Дилан. Он держал в руках невероятной красоты цветок с нежными перламутровыми лепестками, отливающими всеми цветами рассвета.
– Прошу, любовь моя. – Он галантно протянул мне цветок.
Я рассмеялась.
– Дурак ты. Испугал. Что это за цветок и как ты его там спрятал? Позвонил, пока мы были на заправке?
Он удивленно поднял одну бровь и усмехнулся.
– Вот как, значит. Что ж… будущая миссис Кейн…
Наклонившись, Дилан подхватил меня на руки – даже дыхание на миг сбилось!
– Что ты делаешь?!
– Добро пожаловать в мой мир.
Он решительно шагнул в темноту этого дурацкого шкафа, запутался в длинной розовой и изрядно свалявшейся овечьей шубе, выругался:
– Да когда ее уже моль сожрет!
Закрыл за нами дверцу, и в полной тишине я услышала собственное дыхание. Я едва открыла рот, чтобы задать этому приколисту хорошую взбучку, как вдруг мы вышли… в залитом светом зале, напоминающем оранжерею. Сквозь прозрачный стеклянный купол проникали первые солнечные лучи, а всюду мягко светились цветки, похожие на тот, что я держала. Тысячи, целое море цветов, которых, кажется, вообще не существовало на Земле!
– Дилан, что за…
– Дело в том, что я все-таки тебе врал, Грейс. Я не совсем обычный парень из богатой семьи. И я не учусь в колледже. А это – мир, в котором я вырос. Мир, в котором я – принц.
Я поняла, что если сейчас не сяду сама, то лягу принудительно. К счастью, чуть дальше, вдоль прохода между рядами цветов, виднелась небольшая скамейка. Я дошла до нее не оглядываясь, опустилась на холодный металл и потерла виски.
– Ты меня сейчас разыгрываешь? Это шутка, да?
– Это похоже на шутку? – спросил Дилан, обведя рукой оранжерею. – Что это, по-твоему, такое?
– Сад. В шкафу, должно быть, тайный ход. И мы вышли в саду!
– Но в нашем мире еще не рассвело. А здесь уже день.
– В нашем мире… бред! Дилан, это бред! Ты мне что-то подсыпал? Может, мы разбились на байке?
– Грейс…
Он опустился возле меня на колени.
– Это не бред. Я не знал, как тебе сказать. Справедливо боялся, что ты сбежишь, посчитав меня сумасшедшим. Поэтому решил сначала показать. Выслушай меня, пожалуйста, Грейс. Не перебивай. И постарайся поверить, это для меня важно. Сможешь?
Что мне оставалось делать? Пожав плечами, я махнула рукой.
– Существует множество миров. Мы точно не знаем, сколько. И не понимаем, как именно они существуют. Может, это разные планеты, может, параллельные вселенные. Но они существуют. Иногда между мирами открываются проходы. Некоторые тут же затухают, а некоторые стоят вечно. И мы используем их, чтобы изучать природу магии.
– Природу чего?!
– Грейс, ты обещала не перебивать, – напомнил Дилан, и я слегка покраснела. – Магии. Мы ходим в иные миры, чтобы выяснить, кто там живет, что им известно о законах мироздания. Изучаем чужие культуры и так далее. Вот так я оказался на Земле. Вы – мой курсовой проект.
– И ты принц.
– Да, это прискорбный факт в моей биографии. Грейс, я тебе не врал! У меня действительно есть мама, папа, брат и сестра. Мы действительно такие, как я описал. И мама действительно ненавидит личные вещи в доме, просто мы… королевская семья иного мира. Такой уж недостаток. Сама понимаешь, о таком не говорят с наскока.
– Ты понимаешь, что в это невозможно поверить? Другой мир, принц, портал! Бред!
– Именно поэтому я тебя сюда и привел. Увидишь все своими глазами, погуляем, а потом, перед закатом, вернемся.
– Папа сойдет с ума!
– Для путешественников между мирами иначе течет время, Грейс. Здесь пройдет световой день, а на Земле – не больше часа. Я бы не смог жить на два мира, если бы эта забавная особенность времени.
Неожиданно меня посетила жутковатая догадка. Если в нашем мире кто-то заявит то, что Дилан мне сейчас рассказал, то его упекут в психушку. А что если я выдам себя здесь?
– Мое присутствие вообще законно? Что случится, если кто-то узнает?
– О, не волнуйся, у нас есть иномирцы. Немного, но есть. Проходы ведь иногда открываются сами собой и мгновенно закрываются. И не всегда это происходит там, где никого нет. Существо бесследно исчезает в своем мире – и появляется в нашем. Иногда это человек, иногда нечто лишь отдаленно его напоминающее, а иногда – опасный хищник.
– Сурово. Так можно и оказаться кем-нибудь захваченными.
– Да, – Дилан кивнул, – поэтому к появлению проходов относятся серьезно. Их охраняют вплоть до исчезновения. А те, что не исчезают, стараются использовать. Этот, например, самый древний проход из существующих. Королевская семья построила вокруг него оранжерею с солнечными астрами, они подпитывают магическую защиту, когда садится солнце.
– А если он закроется?! – ахнула я.
– Не волнуйся, проход стабилен. Он существует сотни лет, и энергии в нем – еще на сотни. Не закроется. Я предлагаю тебе, Грейс, познакомиться с моим миром. Он тебя поразит, я уверен. Мы проведем здесь невероятный день, а затем вернемся на Землю. Ты позвонишь отцу, поспишь, а потом сама решишь, хочешь ли продолжать общение с таким странным парнем, как я.
Дилан грустно улыбнулся, и я растаяла. Все это звучало как бред, не могло существовать в реальности, требовало рационального объяснения! Но ведь существовало. Я смотрела на цветы, действительно отдаленно напоминающие астры, но понимала, что никогда таких не видела. По всему выходило, что Дилан не врал. Или врал? Тогда нужно объяснение, а его у меня нет.
– Не знаю, что сказать.
– Не говори. Посмотри своими глазами. Неважно, из какого я мира. Из мира богатых детишек на баснословно дорогих тачках или из мира магии. Ты мне нравишься, я влюблен в тебя. И, если позволишь, организую тебе волшебную неделю отпуска. В прямом смысле этого слова.
Я долго молчала, укладывая в голове услышанное. Мне хотелось задать тысячу вопросов! Метнуться обратно в проход, удостовериться, что я не пьяна и не одурманена, что не лежу вся в трубках и швах на больничной койке, но все, что я смогла сделать – это глупо кивнуть и вложить руку в ладонь Дилана.
Будь что будет, решила я. Тем более, что несмотря на все сомнения, мне было ужасно интересно.
– И что дальше? – спросила я.
– А что ты хочешь? Есть? Давай найдем для тебя одежду и поедим. Папа сегодня поехал на охоту с братом, мама – в туре по северным княжествам вместе с сестрой. А у нее наверняка можно позаимствовать для тебя платье. Идем!
Из оранжереи мы поднялись по неприметной лесенке на второй этаж, а оттуда уже очутились во дворце. Открыв рот, я шла за Диланом, мертвой хваткой вцепившись в его руку. С каждым шагом уверенность в том, что все это мне снится, таяло. Такое просто не могло присниться!
Великолепный, волшебный, залитый солнечным светом дворец поражал воображение. Здесь стены были разрисованы магическими золотистыми птичками, которые порхали по изящным нарисованным веткам. Здесь из башни в башню вели узкие мосты, будто сплетенные из белоснежных веток. Здесь отовсюду звучала негромкая мелодия колокольчиков.
Я едва не свернула шею, пытаясь высмотреть что-то в окне, но Дилан рассмеялся:
– Это жилой дворец, ты не увидишь мир из его окон. Королевский сад состоит из нескольких зданий. Старый дворец работает как музей, примыкающая к нему часть сада открыта для посещения. Мы живем здесь, в новом дворце, скрытые от любопытных глаз. Еще есть дворец для дальних членов королевской семьи, которые не имеют официального статуса, но тем не менее нуждаются в охране. В этом мы мало отличаемся от аристократии твоего мира. Так… сюда. Это гардеробная Рании.
– Рания – твоя сестра?
– Да, и у нее так много нарядов, что пришлось выделить под них отдельные апартаменты.
Мы действительно очутились в раю шопоголика: огромное помещение было заставлено полками, шкафами, ящиками, комодами и стеллажами! Тысячи платьев, туфель, сумочек. Причудливые цвета и формы, материалы. Некоторые наряды казались мне такими странными, что я даже не понимала, как их носят. А некоторые нельзя было отличить от земных.
Дилан быстро осматривал комнату.
– Так, это слишком. Это привлечет внимание.
Для меня он пояснил:
– Нам нужно что-то, что не выдаст в тебе девушку принца.
– Принца… – тупо повторила я. – Дилан, у меня начинает болеть голова.
– Я дам тебе лекарство. Когда переоденешься. Это нормально, на тебя ведь свалилось много информации. Вот! Подойдет. И цвет очень красивый.
Я получила длинное платье из тонкой ткани, напоминающей шелк. Из чего сделала вывод, что и в этом мире на дворе царило лето. Цвет действительно оказался одним из моих любимых: насыщенный синий, невероятно глубокий. К платью шла накидка, застегивавшаяся на шее симпатичной брошкой в виде солнца. Платье было мне немного коротковато, но, поскольку по задумке дизайнера оно явно должно было спускаться к самому полу, то всего лишь чуть-чуть.
– И выбери себе туфли.
– А твоя сестра точно не будет против?
– Она даже не заметит. Она редко сюда заходит, одежду для нее выбирает придворная модистка, а готовит прислуга.
– Удобно, – хмыкнула я.
Выбрала простые черные замшевые туфли на низком каблуке, и отправилась за ширму, переодеваться.
– Расскажи мне что-нибудь об этом месте, – попросила Дилана. – Иначе я сойду с ума!
– Ну-у-у… мой мир называется Магиа. В честь магии, понятно. Мы очень чтим это явление и даже в какой-то мере поклоняемся ему, ведь магия – ценный дар. Магиа – мир-государство, это значит, что у нас нет других стран, как у вас. Есть только отдельные княжества, их около сотни. Князья входят в совет, над которым стоит король. Это довольно просто.
– Пока да. И впрямь сказка. И что, вы живете в мире, согласии, единым королевством, не воюете и никто не желает отделиться и основать свою страну?
– Не все так просто.
Я вышла из-за ширмы, чувствуя себя неловко в чужом платье. Да еще и таком непривычном. На Земле такое могло бы сойти за выпускное, ну или хотя бы за выходное. А здесь мне предстояло просто гулять по городу.
– У вас все так одеваются?
– Нет, мода довольно демократична. Ты можешь выйти на улицу и в штанах, и в рубашке, здесь даже есть некое подобие футболок. Но я привык бывать в тех местах, где принят определенный дресс-код. Тебе понравится. Идем?
– А пресса? Если принца увидят с неизвестной?
– Пресса бессильна перед моей силой, пока светит солнце, – туманно отозвался Дилан, и не пожелал больше ничего объяснять вплоть до самого ресторана, где мы планировали позавтракать.
Я думала, мы покинем дворец так же тихо, как и вошли, но, к моему удивлению, Дилан направился наверх, по многочисленным лестницам и пандусам. Приходилось приподнимать подол, чтобы не запутаться в платье. Я так устала, что не сразу поняла, что мы оказались на крыше.
– Какой вид… боже, какая красота! – выдохнула я.
Внизу раскинулся чудесный сад. Хаотичный, естественный, он напоминал волшебный лес с изящными фонарями и аккуратными скамейками. Повсюду уже сновали садовники, облагораживая королевскую территорию. Мне подумалось, здесь невероятно приятно гулять перед сном. Я даже представила, как мы с Диланом бродим меж неизведанных деревьев, болтаем о всяком-разном, чтобы после вернуться во дворец, к камину и бокалу хорошего вина.
Прекрасная, но немного неловкая фантазия. Но какая девушка не помечтает быть принцессой, стоя на крыше самого удивительного дворца из всех существующих?
Вдали виднелся город и…
– Это море? – спросила я.
– Океан. Он называется лунным. Скоро объясню, почему.
– Невероятно! Мне кажется, я до сих пор не верю. Но… это реально.
– Более чем. Сейчас будет еще реальнее, потому что мы летим в город.
– Летим?
Я обернулась, собираясь спросить «здесь что, есть вертолеты?», потому что в моем понимании принцы летали исключительно на вертолетах. Но вопросы отпали сами собой: на крышу, в нескольких метрах от нас, опустился огромный белый орел в золотых… доспехах? Броне? Драгоценностях? Я не знала, как назвать обручи и пластины, блестящие на солнце до боли в глазах. Но на спине орла совершенно точно было седло! А сам он по размеру оказался в два раза больше лошади!
– Мы полетим на нем?! – ахнула я.
– Да, Грейс.
Дилан, кажется, наслаждался моим шоком. И получал удовольствие, шокируя меня удивительными вещами из его мира. Это несправедливо! Он прекрасно ориентировался на Земле, а я здесь была слепым котенком.
Не до конца уверенным в собственной вменяемости котенком, если быть честной.
– А как он… он разумен? Или это магия?!
– Все потом, Грейс. Садись!
Дилан помог мне забраться в седло, залез следом и взял тонкие цепочки-поводья. Орел расправил крылья, и одновременно с этим мое сердце пропустило удар. Сначала, когда мы оторвались от крыши и сделали рывок вниз, я решила, что не так уж и страшно летать на орле, подумаешь. А потом он резко ушел вниз – и я завизжала так, что новый мир содрогнулся и сильно пожалел, что радушно принял Грейс Голд.