– Зачем ты сломал им крылья?
– Я просто сделал их нормальными.
Эльфов в незапамятные времена создала Великая ведьма Эльфина, лучшая подруга главы клана ведьм. Но, несмотря на дружбу, Диалексия подвергла ее творение суровой критике:
– Эльфина, ты мне подруга, но истина дороже!
– И какова же истина?
– У тебя снова получилась какая-то ерунда, а не эльфы. С теми, которых десять миров назад создала Эвора, их и сравнить стыдно.
– Так плохо?!
– Честно говоря, да. Чем они у тебя отличаются от людей?
– Эльфы живут вечно.
– Сомневаюсь. По-моему, их предел две-три тысячи лет, не больше.
– Они живут и сохраняют молодость до тех пор, пока не впускают смерть и старость в свои сердца.
– Кстати, принцип сам по себе гениальный. Я его полностью одобряю, как и продолжительность их жизни.
– Что же тебя не устраивает?
– Все остальное. Понимаешь, эльфы – это одухотворенные, возвышенные, необычные существа. Они выше людей, ближе к богам и природе. Они понимают красоту вселенной и сущность мироздания. Они закрывают свои сердца для мелочных страстей и пустой суеты. Такими должны быть подлинные эльфы.
– Согласна. Я стремилась создать существ, подходящих под эти описания, но пока у меня ничего не получается. Возможно, в следующем мире я достигну успеха.
– Эльфина, я слышу это уже в шестой раз. Приложи больше усилий! Я верю, что ты способна создать совершенство.
– А что делать с этими эльфами?
– Пусть живут. Оберегай их, защищай, наставляй на путь истины. Постарайся исправить заложенное в них несовершенство.
Так эльфы появились на Южном континенте. У них было некоторое преимущество, так как Эльфина успела создать свой народ немного раньше остальных. Возможно, эта поспешность и сыграла с ней злую шутку. Она не сумела довести творение до желаемого совершенства, зато дала подопечным время, чтобы расплодиться и занять лучшие земли. Хотя это еще с какой стороны посмотреть. Их выпустили в самом центре Южного континента. Эти земли они и принялись осваивать и заселять, равномерно продвигаясь во все стороны света. Гористые местности им не нравились, они обходили их стороной. Тогда еще никто не задумывался о залежах полезных ископаемых. Эльфы предпочитали равнины, берега рек и озер, леса. Они заселили практически всю центральную часть Южного континента. На Севере они остановились перед пустыней. Это гиблое место не позволило им добраться до моря. Несколько раз эльфы пытались освоить Северную пустыню, но все их попытки терпели поражение. Им пришлось отступить. На юге им удалось добиться большего и заполучить выход к морю. Эльфы успели освоить и укрепить небольшой участок земли, расположенный между дельтами двух рек Лайенар и Лайенал. Две водные преграды сами по себе служили границей и защитой от воинственных соседей. С одной стороны эльфам постоянно угрожали гоблины, а с другой – огры. Но гордый народ, созданный Эльфиной, ни за что на свете не уступил бы им свой стратегический южный порт. Второй выход к морю располагался на восточном побережье Южного континента. Он считался более надежным и спокойным. Со временем эльфы построят здесь главную торговую гавань. Еще на данной полоске земли имелись горы. Это оказалась единственная гористая местность во всем королевстве. С ней эльфы не просчитались, так как получили не только выход к морю, но и богатейшие запасы железной руды.
Такое расположение королевства и большая протяженность его границ имели один явный минус. Соседи! Не зря древняя мудрость гласит: «Хуже соседей могут быть только родственники, а хуже родственников – только соседи! Внезапное явление и тех и других обычно не сулит ничего хорошего и приравнивается к стихийному бедствию». С сопредельными государствами эльфам ужасно не повезло. Разумеется, не со всеми, но мирных соседей оказалось только двое, а остальные думали лишь о том, как бы урвать лакомый кусок от эльфийских земель. Этот храбрый народ вечно оборонялся от Южных и Северных огров, гоблинов, людей Мерморта, а от жадных людей Дезэры периодически, то есть через раз.
Эльфы первыми создали централизованное государство. Произошло это под непосредственным руководством их прародительницы и наставницы, ведьмы Эльфины. В те далекие времена Великие Ведьмы запросто являлись к своим подопечным. Эльфину боготворили, принимали как пророка в своем отечестве, прославляли в гимнах и песнях, слушались ее мудрых советов. Она выбрала достойного из достойных и возвела его на трон эльфийского королевства. Первым королем единых эльфов стал досточтимый Армандо. К этому же событию приурочили разработку первого календаря. Год коронации стал нулевым годом, то есть началом отсчета лет. Время разделилось на два периода: до и после коронации Армандо. Первое января, день его восшествия на трон, стал первым днем года в эльфийском исчислении. Вскоре такой порядок летоисчисления установился на всем Южном континенте. Его приняли все народы, за одним-единственным исключением, разумно решив не тратить силы и время на создание собственного календаря. Уже к 301 году его успешно использовали Южные и Северные гномы, люди Дезэры, Верво и Ларгоса. Кроме этого, им пришла в головы гениальная идея, разумеется, не без помощи ведьм-наставниц. Было принято решение создать единый язык. Этим занимались лучшие ученые умы того времени, и через семьдесят лет сей тяжкий и кропотливый труд увенчался успехом. Они начали обучать всех желающих единому языку, получившему название ЛЭГ и всеобщее одобрение. Название расшифровывалось крайне просто: люди + эльфы + гномы. Больше всех радовались купцы, которым стало гораздо проще вести торговые дела с соседями. Раньше им приходилось изучать чужие языки или доплачивать переводчикам.
Эльфина не ошиблась в выборе первого короля для эльфов. Он правил народом справедливо и достойно, чем заслужил любовь и уважение верноподданных. Примерно через четыреста лет после начала правления Армандо решил жениться. Он начал задумываться о наследнике престола. Выборы королевской невесты затянулись на долгие тридцать лет, но дело того стоило. Наконец, в 439 году король нашел свою единственную и несравненную супругу. Женой короля стала прекрасная Аурелия. Церемония их бракосочетания во много раз затмила роскошью и великолепием празднества, устроенные по случаю коронации самого монарха. Народ получил существенные налоговые послабления сроком на три года, что лишь добавило радости и веселья. Следующие триста с лишним лет прошли в тревожном ожидании наследника. Увы! Аурелия никак не могла забеременеть. Кто только не брался за ее лечение! В отчаянии король обратился к самой ведьме Эльфине. Она осмотрела его супругу и удивленно развела руками:
– Армандо, я ничего не понимаю. С ней все в порядке.
– В чем же дело?
– Не знаю. Она должна была бы уже нарожать тебе целый взвод наследников или наследниц.
– Эльфина! Сделай что-нибудь! Помоги! Ты наша последняя надежда. Если я умру без наследника, то в государстве начнется хаос.
– Да, и гражданская война.
– Сомневаюсь, хотя такую трагедию исключать нельзя.
– По-моему, я здесь бессильна, но есть кое-кто могущественнее меня. Я попрошу ее нам помочь. Не отчаивайся!
Эльфина удалилась, оставив королевскую чету в полном смятении. Они никак не могли прийти в себя от двух вещей. Во-первых, Эльфина чего-то не может. Во-вторых, есть кто-то могущественнее. Армандо и Аурелия терялись в догадках и тревожных предчувствиях. На третий день к ним явилась Эльфина и привела с собой еще одну Великую Ведьму. Разумеется, она первым делом обратилась к лучшей подруге Диалексии, но та оказалась слишком занята из-за проблем с творением Нуардис, то есть с великанами. Глава клана лично попросила Эвору отправиться в земли эльфов. Старая ведьма отличалась крайне непредсказуемым характером, при этом считалась наиболее могущественной из всех. Эвора долго ворчала, что ее отрывают по пустякам от созерцания мира, но поддалась на уговоры Диалексии и пошла вместе с Эльфиной.
– Вот, Эвора, посмотри. Я ничего не понимаю. Королева Аурелия абсолютно здорова, но не может родить наследника, – взволнованно щебетала Эльфина.
– Помолчи, я все увижу без тебя, – отмахнулась от нее Эвора. – Король и королева, подойдите ко мне и дайте ваши руки.
– Мы так хотим мальчика… – растерянно начал король Армандо.
– Ровно минуту никто ничего не говорит, – перебила его старая ведьма.
Все замерли, затаив дыхание. Эвора внимательно осмотрела их руки и усмехнулась. Ее усмешка насторожила Эльфину. Она знала, что от старой проказницы кроме помощи можно ожидать любых фокусов.
– Вот зачем вы меня дергали по пустякам?! – прищурившись, прошамкала прорицательница.
– Но даже Диалексия согласилась, что это серьезное дело, – принялась оправдываться прародительница эльфов.
– Почему она сама не явилась? Разумеется, легче отправить старушку Эвору, – ворчала старушка, пристально глядя в глаза королеве Аурелии.
– Эвора, милая! Ну скажи, в чем же, собственно, дело? – едва сдерживая волнение, умоляла Эльфина.
– В сердце. В нем слишком много страха и нетерпения, – вынесла вердикт Эвора.
– То есть? – захлопала глазами Эльфина.
– Она одновременно хочет родить ребенка и боится этого. Оба чувства слишком сильны, – не отрывая глаз от королевы, пояснила прорицательница.
– Простите, уважаемая Великая Ведьма Эвора, но разве чувства могут помешать в таком деле? – усомнился в поставленном диагнозе король Армандо.
– Еще как могут! Ладно, я вам помогу, но вы пообещаете мне выполнить одно условие. Договорились? – сменив гнев на милость, предложила Эвора.
– Говорите! Какое условие? Мы согласны на все что угодно! – с пылом воскликнул правитель эльфов.
– Вот и славно! Принимаю эти слова как клятву, – одобрительно кивнула ведьма и, подмигнув, добавила: – Хотя в следующий раз, король Армандо, не советую так спешить с высказываниями. С Вас могут попросить слишком высокую цену.
Старушка Эвора несколько раз обошла вокруг растерянной Аурелии, бормоча заклинания. Даже Эльфина не понимала, что делает ее более могущественная подруга. Наконец Эвора остановилась и громко хлопнула в ладоши. Ведьма довольно улыбалась, но чувствовалось, что она приготовила какой-то подвох.
– Не тревожьтесь и не печальтесь! У вас будет наследник.
– Когда? – робеющим от волнения голосом спросил Армандо.
– Когда она прогонит страхи из своего сердца. Но главное, когда вы отдадите то, что хотите получить, – пояснила Эвора.
– Простите, мы не поняли, – печально вздохнул король.
– Эвора, милая, я тоже не поняла, – растерянно пролепетала Эльфина.
– Все очень просто, – улыбнулась прорицательница. – Дайте миру столько любви, сколько хотите получить взамен. Усыновите круглого сироту, и тогда у вас появится собственный ребенок.
– А кто из них унаследует трон? – не на шутку встревожился правитель эльфов.
– Меня это не касается. Это вы сами решите. Без усыновленного ребенка у вас никогда не будет собственного, – сказав это, Эвора ушла, не прощаясь.
Эльфина потом долго приставала к ней с расспросами, но старая ведьма лишь посмеивалась. Наконец, в дело вмешалась сама Диалексия, и зловредная старушка раскрыла карты:
– Она бы и так забеременела, и родила бы примерно через десять лет, но за страхи надо платить.
– Чувствую, что они заплатили лишь за то, что потревожили тебя, – с обидой предположила глава клана.
– Разумеется, – иронично ухмыльнулась прорицательница.
– Эвора! Из-за тебя единое эльфийское королевство распадется на две части! – с негодованием воскликнула Верховная ведьма.
– Диалексия, ты все же заглянула в будущее? Тогда посмотри дальше, – не переставая довольно улыбаться, посоветовала капризная старушка.
– Ничего не вижу. Все в тумане, – с досадой призналась Диалексия.
– А для меня ясно как божий день, что через пять тысяч лет они мне скажут спасибо за то, что у них был не один законный правитель, а трое, – поделилась своими знаниями ясновидящая. – Эльфина, успокойся. Выслушай еще одно мое пророчество.
– Я уже боюсь тебя слушать, – чуть не плача, выдавила создательница эльфов.
– У страха глаза велики, а уши – глухи, – назидательно прошамкала Эвора. – Запомни, эльфийское королевство, распавшись по любви, в любви и объединится вновь, как две половинки одного сердца. Все!
– Яснее можно? – хором выпалили Диалексия и Эльфина.
– Нет! Думайте сами, а мне пора созерцать мир. Ближайшие двадцать лет меня не дергать! – отрезала прорицательница.
Эвора удалилась в любимую пещеру. Эльфина и Диалексия остались в полном недоумении. Глава клана призналась, что не может заглядывать в будущее так далеко, как Эвора. Она успокоила расстроенную подругу, сказав, что старая ведьма ни разу никому не сделала плохо. «Все будет хорошо. Я уверена. Так и передай эльфам», – посоветовала она ведьме на прощание. Эльфина вздохнула, но не нашла, что ей возразить.
Королевская чета пребывала в смятении, не зная, как относиться к словам ведьмы и что предпринять. В итоге сама судьба решила за них. Примерно через три года после этого разговора Южные огры напали на приграничные поселения. Это была не отдельная грабительская вылазка, а настоящий военный поход. Армандо срочно направил королевские войска на охваченные войной рубежи. Эльфийское войско возглавил опытный полководец Вайант. Он разгромил полчища огров и освободил захваченные ими пограничные районы. Но у этой победы был слишком горький вкус. Огры успели уничтожить и сжечь дотла несколько поселений, предварительно убив всех жителей. На одном из таких страшных пепелищ Вайант нашел странный сверток. Полководец удивился, заметив посреди истлевших головешек нетронутый пламенем большой ком тряпья. Когда один из воинов подошел ближе, груда тряпок зашевелилась и запищала. Полководец лично развернул одеяло и еще несколько насквозь мокрых простыней и увидел младенца. Как только его распутали из своеобразного мокрого кокона, он огласил весь мир победоносным ревом. Казалось, что малыш сообщал всем: «Я выжил! Я жив!» Вайант понял, что ребенка спасли высшие силы, чудо и мокрые пеленки. «Видимо, мать пыталась так защитить его перед собственной смертью, но мы никогда не узнаем правду», – с горечью подумал опытный воин. Уцелевшие жители соседних поселений ничего об этом малыше и о его родственниках не знали. Полководец решил взять круглого сироту в столицу и там позаботиться о его дальнейшей судьбе.
Вернувшись из похода, он поспешил на доклад к королю Армандо. В мельчайших подробностях он рассказал монарху обо всем, не забыв при этом упомянуть о младенце, уцелевшем в пожаре самым чудесным образом. «Все поселение Берсо выгорело дотла. Ничего не уцелело. Кругом груды пепла и головешек. А он остался целым и невредимым!» – сообщил он. Услышав об этом чуде, король приказал принести дитя во дворец. Вайант исполнил приказ короля. Аурелия, увидев мальчика, разрыдалась и сразу назвала его сыном. Судьба младенца была решена. Вскоре всем верноподданным торжественно объявили о том, что королевская чета усыновила ребенка, который станет законным принцем и наследником. Армандо нарек приемного сына Бартоло. Произошло это знаменательное событие в 776 году. Вновь в эльфийском королевстве начались праздники, народные гулянья и веселье. Не прошло и года, как радость удвоилась. Пророчество старой ведьмы сбылось незамедлительно. Стоило только Аурелии признать сироту своим сыном и полюбить его всем сердцем, как она забеременела и в положенный срок родила крепкого мальчика. Король сиял от счастья. Он нарек второго сына, появившегося на свет в 777 году, Медардо. Празднества в эльфийском королевстве затянулись еще на один год.
Однако после торжеств большинство эльфов, от простых граждан до высших сановников, стали задаваться вопросами: «Кто из двух сыновей является законным наследником престола? Кто сядет на трон после Армандо?» Король с королевой также искали выход из этой затруднительной ситуации. «Нет наследников – плохо, два наследника – еще хуже!» – ломал голову правитель, зная, что без приемного сына у него не появилось бы родного. Аурелия посоветовала обратиться с этим вопросом к Эльфине. «Только к самой Эльфине! Пусть даже не думает приводить с собой кого-то еще из своего клана! Хватит нам одного сюрприза от взбалмошной Эворы. Я второго такого не переживу!» – категорично заявил король. Их волшебная покровительница сама мучилась над разгадкой пророчества Эворы и поиском наилучшего варианта престолонаследия. В итоге она дала эльфийской королевской чете такой совет:
– Разделите ваше королевство на две части.
– Это невозможно! Это распад государства! – негодовал король.
– Но это мирный раскол, а не гражданская война, – уточнила Великая Ведьма.
– А что будет дальше?! Эти королевства, в свою очередь, раздробятся еще, а потом еще! Так дойдет до того, что в каждом поселении будет по королю! – не унимался Армандо, мрачнея от подобных геополитических перспектив.
– Нет. Такой трагедии не случится. О вашем королевстве есть пророчество: «Распавшись по любви, оно в любви и объединится, как две половинки одного сердца», – заверила его прародительница.
– Это точно?
– Та, что его сделала, еще ни разу не ошибалась. Ей можно верить, – торжественно заявила Эльфина.
– Только не говори, что это та полоумная ведьма! – взвился на троне король.
– Не называй ее так! Она самая могущественная из нас. Она достойна уважения, – урезонила его создательница эльфов.
– Милый, мы должны быть ей благодарны за двух наших сыновей! – напомнила правителю верная супруга.
– В том-то и дело, что за двух! – с досадой заметил монарх.
– Издайте соответствующий указ уже сейчас. Так все привыкнут к этому еще при вашей власти, а когда придет время, отнесутся ко всему спокойно, – не обращая внимания на негодование Армандо, повелела Эльфина.
Армандо размышлял над предложением не одну неделю, но в результате понял, что ничего лучше не придумает. Несколько месяцев они с королевой и высшими сановниками трудились над составлением указа. 12 апреля 812 года королевский указ был оглашен на центральной площади столицы единого эльфийского королевства. После этого во все концы государства отправились глашатаи с важной вестью. Король объявил своих сыновей абсолютно равными в правах, определил границу двух королевств, которые Бартоло и Медардо получат после его смерти, и сообщил о божественном пророчестве, что несколько успокоило население.
По замыслу Армандо родной сын унаследует Северное королевство, столицей которого останется Норас. Этот великолепный город был заложен еще до первого года по эльфийскому календарю. Там располагался королевский дворец. Приемному сыну достанутся Южные земли. Столицу второго королевства предстояло построить. Аурелия предложила мужу сделать это при жизни: «Дорогой, пока мы живы и государство едино, этот город послужит нам летней резиденцией, а потом станет столицей для Бартоло. Иначе получится несправедливо. У одного есть дворец, а у другого нет». Армандо идею полностью одобрил: «Умница! Пусть наши подданные привыкают к тому, что уже сейчас есть две столицы». По велению монарха началось грандиозное строительство. Южная резиденция эльфийских правителей поражала своей красотой, великолепием и изысканностью. Она ни в чем не уступала столице северной и получила название Эль-Сиур. Параллельно с этим строительством была проложена граница между двумя частями королевства. Она представляла собой низенький заборчик, которыми эльфы огораживают сады и огороды, если у них складывались ну очень хорошие отношения с соседями. Разделительный рубеж носил чисто символический характер. Пограничные посты, расположенные на основных дорогах, больше всего напоминали почетный караул. Армандо привлек художников и специалистов по геральдике, которые создали герб и флаги двух независимых королевств. Хитрость состояла в том, чтобы они являлись составными частями одного целого, ибо то, что распалось, соединится вновь. Этот девиз вышивался на всех флагах и знаменах.
Столь продуманная политика принесла прекрасные плоды. Эльфы привыкли к данному положению вещей, воспринимали его как должное и не спорили. Никаких мятежных настроений не наблюдалось. Гражданской войны за престол можно было не опасаться.
Единое эльфийское королевство просуществовало до 2482 года. Королевская чета, как это признала сама Диалексия, являлась настоящими эльфами. Век их оказался очень долгим, ибо не впускали они в свои сердца смерть, старость, мелочную суету и низменные страсти. Король Армандо прожил бы еще несколько тысяч лет, если бы не погиб в бою с великанами. Тело его доставили в столицу Норас и похоронили со всеми положенными почестями. Бартоло и Медардо договорились между собой и предложили править матери: «Мама, ты станешь прекрасным правителем, и нам не придется делить королевство!» Однако убитая горем Аурелия от их предложения отказалась: «Дети мои, это лишь отсрочит решение проблемы. Я не хочу править. У вас это получится гораздо лучше, чем у меня». Сыновья попытались с ней поспорить, но она приказала им с честью исполнить волю покойного отца.
Похороны, траур и прочие печальные мероприятия затянулись почти на целый год. О разделе королевства было официально объявлено лишь 1 января 2483 года. Оба принца заняли каждый свой престол и провели церемонии коронации. Королева-мать не могла выбрать, где ей остаться, поэтому она проводила по полгода в каждой столице. Она угасала на глазах, с каждым днем старея на десять лет. Она не могла жить без любимого супруга. Через сто лет она умерла и присоединилась в царстве мертвых к дорогому ее сердцу Армандо. Похоронили ее рядом с мужем, в королевской гробнице в северной столице Норас. Король Бартоло часто посещал могилу приемных родителей.
Сыновья Армандо прекрасно ладили между собой, что отражалось и на их внешней политике. Братья заключили целый ряд важных соглашений. Самыми главными из них являлись торговый и военный союзы. Государства обещали полную военную поддержку друг другу в случае серьезной внешней угрозы. Верность этой дружбы не раз подвергалась испытаниям. Однажды в Северных землях прошел разрушительный смерч, уничтоживший большую часть урожая. Однако в королевстве никто даже не успел произнести страшное слово «голод». Южные соседи пришли на помощь и по-братски поделились продовольственными запасами. Северное королевство ответило им тем же через сто лет, когда на юге произошло крупное наводнение. За всю историю существования Северного и Южного эльфийских королевств между ними не произошло ни одного конфликта. Зато несколько раз их войска объединялись для отражения крупномасштабных нападений огров.
Бартоло и Медардо часто ездили друг к другу в гости, просто так или по каким-то важным событиям, например на свадьбы. Бартоло женился первым. Произошло знаменательное событие в 3127 году. В жены он выбрал красавицу Милару. Она не совсем подходила на роль правительницы, так как была чересчур скромной, застенчивой и робкой. На всех важных церемониях она сидела по левую руку от супруга, потупив взор. Она ни разу не произнесла ни слова на официальных мероприятиях. Как муж ни старался, она не сумела преодолеть свою природную стеснительность. Политикой она не интересовалась, в экономике не разбиралась, о военных делах не хотела и слышать. Ее интересовали искусство, наука и ремесла, им она и покровительствовала, а в дела мужа никогда не вмешивалась. Душа ее поражала добротой, отзывчивостью и состраданием. Она старалась помочь всем, кто просил об этом. В народе ее так и называли: Милара милосердная.
Медардо встретил свою избранницу гораздо позже. Ее звали Белла, что в переводе с эльфийского означало «красивая». Имя полностью соответствовало его обладательнице, но не выражало всю ее многогранную сущность. Белла обладала сразу несколькими достоинствами, помимо ослепительной красоты. Она была очень умна. В ней чувствовалась мудрость и прозорливость. В арсенал ее положительных качеств можно занести три, которые редко встречаются у женщин, а тем более одновременно: неревнивая, независтливая, нежадная. Она отличалась легким характером и чувством юмора. Медардо не мог нарадоваться на свою избранницу. Она олицетворяла собой настоящую королеву. На всех церемониях Белла держалась уверенно и с достоинством. Она, как и Милара, предпочитала молчать, но делала это вовсе не из скромности. Она считала, что право голоса принадлежит королю, по крайней мере официально. На самом деле она активно участвовала в делах государства, во внешней и внутренней политике, но оказывала влияние на короля по возможности незаметно для других. Все важные вопросы Белла и Медардо обсуждали исключительно наедине. Обычно в подобных дискуссиях королева выигрывала, находя разумные доводы и аргументы. Они вырабатывали единую точку зрения, которую потом король оглашал как высшую монаршую волю, а королева его всегда полностью поддерживала и не спорила. Такое единодушие правящей четы служило дополнительным гарантом стабильности в государстве.
В отличие от Милары, Белла далеко не сразу согласилась выйти замуж за короля. «Для меня он не король, а обычный мужчина. Пусть докажет мне, что он избранный и меня достоин», – рассудила она и подвергла претендента суровым испытаниям, которые Медардо с честью выдержал. Их свадьба состоялась лишь в 3902 году. Разумеется, сводный брат короля с супругой присутствовали на этом важном событии. Впервые Милара решилась заговорить во время официальной церемонии. Краснея и запинаясь на каждом слове, она поздравила Беллу и выразила желание стать с ней подругами. Невеста Медардо одарила ее самой очаровательной улыбкой, ответила: «Да! Конечно! Это было бы замечательно!» – но мысленно поставила такую перспективу под очень большой вопрос. «Мы слишком разные», – объяснила она своему мужу.
Действительно, они так и не стали подругами, но вовсе не из-за разницы в характерах и темпераментах. Просто у них не хватило времени узнать друг друга лучше. В 3908 году королева Милара скончалась при родах. К тому времени ведьмы уже оставили Южный континент, поэтому их заступница Эльфина не могла прийти ей на помощь. Самые опытные повивальные бабки оказались бессильны, а колдуна найти не смогли, так как отправились на его поиски слишком поздно. Несчастная Милара промучилась около суток и испустила дух с первым криком новорожденного. Несмотря на страшные муки, она умерла с улыбкой на устах. Она успела услышать самое главное в своей жизни: радостный возглас повитухи: «Мальчик!» – и громкое «А-а-а!» новорожденного малыша.
Сердце Бартоло разрывалось одновременно от горя и от радости. Он навсегда потерял обожаемую супругу, но получил наследника. В Южном королевстве был объявлен месячный траур. Эту скорбь разделили и северные соседи. Медардо впервые увидел, как его жена Белла плачет от горя, не может остановиться и справиться с охватившими ее чувствами. Король Бартоло приказал воздвигнуть великолепную усыпальницу для королевы Милары. Для ее погребения построили роскошный дворец из белого мрамора. Верноподданные скорбели вместе с правителем. Народ потерял любимую Милару милосердную, но память о ней пережила ее саму на тысячи лет. Пол в усыпальнице всегда был усыпан свежими цветами, принесенными простыми эльфами по их собственному желанию.
Король долго думал над именем для наследника, в итоге он назвал мальчика Бласко, что означало «благородный». Это действительно стало отличительной чертой его характера. Бартоло вложил всю отцовскую любовь в единственного сына, что его ни в коей мере не испортило. У принца сформировался спокойный, добрый и отзывчивый характер. Выше всего он ставил ответственность и чувство долга. Очень трепетно относился к отцу и к светлой памяти покойной матери. Он старался жить так, чтобы доставить ей радость. Бласко свято верил в то, что его мать наблюдает за ним с небес. Собственно говоря, на этот счет он не ошибался. Кроме великолепного нрава, принц обладал еще и безумно привлекательной внешностью. Его нельзя было назвать красавцем в классическом понимании. Природа наделила его каким-то магнетизмом. Ни одна красавица в королевстве не могла перед ним устоять. Однако о поисках невесты и о свадьбе Бласко не хотел ничего слышать. Он пресекал подобные разговоры весьма категорично и резко, даже если их заводил его родной отец.
Сам Бартоло больше никогда не женился. Он остался безутешным вдовцом. Порой брат пытался уговорить его связать себя узами брака во второй раз, но его попытки были напрасными. У вдовца имелись жесткие аргументы на все доводы заботливого брата:
– Зачем мне жениться? У меня есть наследник.
– Ну женятся не только ради наследников.
– Для этого есть фаворитки.
– Найди среди них достойную.
– Бессмысленная затея. Ни одна не сможет сравниться с моей дорогой Миларой! Никто ее не заменит!
– Ты слишком категоричен.
– Пойми, в моем сердце пусто, но при этом там нет места для другой королевы.
Медардо не настаивал. Он искренне сочувствовал брату. Когда его собственная супруга сообщила, что беременна, у короля началась паника:
– Что делать?! Что теперь делать?!
– Успокоиться! Подождать положенный срок и устроить народные гуляния по случаю рождения наследника престола.
– Как ты можешь быть такой спокойной?!
– Мое положение обязывает меня не нервничать.
– А если с тобой случится то же, что и с Миларой?! Я этого не переживу! Я не смогу без тебя!
– Уверяю тебя, со мной все будет хорошо! Я это чувствую.
Короля ее заверения не успокоили. Во дворце побывали, кажется, все повивальные бабки королевства. Они в один голос уверяли монарха, что с его женой все в порядке, но этого беспокойному супругу показалось недостаточно. Он послал тайных агентов на поиски какого-нибудь колдуна. Уже через неделю правителю сообщили радостную весть: им удалось отыскать колдуна, правда в Южном эльфийском королевстве. Медардо отправил полномочного посла к сводному брату, так как сам боялся хоть на один день покинуть обожаемую супругу. Посол явился к королю Бартоло и передал нижайшую просьбу его брата, а также радостную весть:
– Ваше Величество, ваш брат сообщает Вам, что в его семье в скором времени ожидается пополнение.
– Рад это слышать.
– Досточтимый король Медардо хотел бы в связи с этим обратиться за помощью к колдуну.
– Очень мудрое решение!
– Он просит на это Ваше высочайшее соизволение.
– Не совсем понял, при чем здесь я?
– Дело в том, что колдун проживает в ваших землях. Это единственный, которого нам удалось найти.
– В моих землях? Почему я об этом ничего не знаю?!
– Он проживает в вашем поселении Ферлатис.
– Пора менять начальника тайной стражи.
– Дозвольте мне отправиться к нему и попросить о помощи.
– Даю тебе мое высочайшее согласие и отряд сопровождения. Попроси колдуна явиться ко мне во дворец. Увы! Но даже короли не могут приказывать колдунам.
Посол спешно отбыл в Ферлатис. В пути его сопровождали отборные воины из тайной гвардии короля, которым еще перед отъездом представили их нового начальника. Всю дорогу посол очень волновался, боясь услышать отказ. Перед воротами поселения его волнение достигло апогея, хотя этого никто не заметил. Он был слишком опытным дипломатом, чтобы открыто проявлять свои чувства. К счастью, колдун встретил его приветливо и без лишних уговоров согласился помочь.
Его звали Хорус. Он появился в Ферлатисе в 3918 году. Колдун обратился к старейшине и попросил его разрешения на вечное поселение. Местные жители поначалу отнеслись к такому соседу с опаской, но сам факт того, что колдун скромно и вежливо спрашивал разрешения у простых эльфов, вселял в них надежду на лучшее. Вскоре они хором возносили хвалу небесам за то, что Хорус избрал именно их поселение. Жил он тихо, мирно, уединенно, никому не мешал, ни в чьи дела не лез. При этом приходил на помощь по первому зову. Да, он категорически отказался делать четыре вещи: воскрешать мертвых, исцелять смертельно больных, предсказывать будущее, привораживать или готовить приворотные зелья. Зато со всеми остальными проблемами он справлялся легко. За услуги он принципиально ничего не брал, что лишь добавляло ему народной любви. Он исцелил многих и слыл опытным врачевателем.
Узнав, что колдуна призывают к королевскому двору, жители Ферлатиса впали в уныние, но Хорус их успокоил, пообещав вернуться в ближайшее время. Сначала все отправились в Эль-Сиур, во дворец короля Бартоло. Там они задержались всего на один день. Колдун объяснил, что появился в этом мире после смерти обожаемой супруги правителя. «Государь, я явился на Южный континент в 3918 году, через десять лет после смерти досточтимой королевы Милары. Я лишь могу разделить вашу скорбь и пообещать любую посильную помощь в будущем», – с низким поклоном сказал он королю Бартоло. Далее их беседа носила светский характер. После нее собеседники прониклись взаимной симпатией и глубоким уважением. На следующее утро посол с колдуном отправился в Северное эльфийское королевство.
Посол не скрывал радости и надежд на заслуженную награду и повышение, которые оправдались по их прибытии ко двору короля Медардо. Монарх, забыв обо всех правилах приличия и этикета, потащил колдуна в покои к обожаемой супруге. Хорус даже не успел представиться взволнованному правителю. Он испугался, что дела совсем плохи, однако скоро убедился в беспочвенности этих опасений. Их развеяла сама королева Белла, встретившая гостя с олимпийским спокойствием:
– Приветствую Вас, наш дорогой гость!
– Безмерно рад ответить Вам тем же, прекраснейшая королева Белла! Разрешите представиться: колдун Хорус.
– Мой супруг слишком обеспокоен моим здоровьем, не могли бы Вы избавить его от напрасных душевных терзаний?
– Белла! Мне нужна правда, а не пустые заверения! – воскликнул Медардо.
– Ваше Величество, я говорю только правду. Это моя привычка, и ей я никогда не изменяю. С Вашего позволения, мне необходимо провести осмотр, – спокойно, но максимально учтиво ответил колдун.
– Разумеется! Белла, обязательно расскажи, как неделю назад у тебя закружилась голова! – напомнил взволнованный супруг.
Хорус приступил к осмотру и быстро убедился в том, что его присутствие здесь, по сути, не требуется. Белла отличалась отменным здоровьем, которое, видимо, передалось и плоду. Колдун понимал, почему Медардо находится на грани нервного срыва: король воспринял смерть Милары и горе сводного брата слишком близко к сердцу. Он опасался, что и его ждет та же горькая участь. Его оказалось крайне сложно убедить в обратном.
– Ваше Величество, смею Вас заверить, что с королевой все в полном порядке. Ни ее собственному здоровью, ни здоровью будущего ребенка ничего не угрожает.
– Вы уверены?!
– Целиком и полностью. Даю Вам слово колдуна.
– Мне так хочется Вам верить!
– Уступите своему желанию. Все будет хорошо.
– И королева и наследник останутся живы?
– И королева и наследница останутся живы.
– Как наследница?! Почему?
– Как и почему, я не знаю. Но могу со стопроцентной уверенностью заявить Вам, что королева Белла произведет на свет прекрасную, здоровую девочку.
– А наследник?
– Видимо, в следующий раз.
Король растерялся от такой новости, зато королева лукаво улыбнулась. Хорус с большим трудом уговорил монарха отпустить его обратно в Ферлатис. Только дав клятвенные заверения вернуться в срок, чтобы присутствовать при родах, колдун вырвался из Северного эльфийского королевства. В поселении его встретили с распростертыми объятиями и во второй раз отпустили в Норас уже с легким сердцем. Хорус приехал за три дня до знаменательного события, чтобы король Медардо не сходил с ума понапрасну.
Как и предсказал колдун, королева Белла достаточно легко справилась с главной женской обязанностью и произвела на свет очаровательную дочурку. После чего король начал сходить с ума уже от радости. По случаю рождения принцессы состоялись бесчисленные пиры, банкеты, празднества и народные гулянья. Король высочайшим указом отменил все налоги в казну на три года, что вызвало всеобщую радость и крайнее недовольство одного-единственного эльфа во всем Северном королевстве. Главный казначей буквально рвал и метал, предрекая финансовый кризис.
Девочку назвали Беларкис, что в переводе с древнеэльфийского означало «прелестная». Она приносила родителям только радость. Казалось, она хорошеет с каждым прожитым днем. На торжества по случаю ее рождения, разумеется, пригласили короля Бартоло и принца Бласко. Они искренне обрадовались добрым вестям и явились с поистине королевскими подарками. Их допустили в святая святых дворца, в комнату крохотной принцессы. В нее мог входить пока лишь узкий круг избранных. Королевскую казну охраняли куда менее тщательно. Главный казначей постоянно ворчал по этому поводу: «Не королевский дворец, а проходной двор! В сокровищницу заходи кто хочет, бери что приглянется! Хотя там и взять нечего! Налоги отменили! Через три года мы по миру пойдем!» Столь радикальные высказывания ему прощали, зная, что более честного и опытного казначея не сыскать.
Бартоло, склонившись над кроваткой Беларкис, прослезился от счастья и умиления. Малышка ответила ему самой очаровательной улыбкой.
– Бласко, ты только посмотри! Она такая прелестная! – с восторгом прошептал Бартоло своему сыну.
– Да, очень милая девочка. Поздравляю вас, король Медардо и королева Белла, от всего сердца! – с искренней радостью воскликнул юный принц.
– Сынок, когда-то и ты был таким маленьким. Я как сейчас помню… – начал было Бартоло.
– Папа, не надо рассказывать эпизоды из моего детства, которые у Вас вызывают умиление, а меня заставляют краснеть, – попросил его наследник престола.
– Бартоло! Не стоит позорить жениха при его будущей невесте, – смеясь, поддержала его Белла.
– Королева Белла, а что Вы имеете в виду? – нахмурился эльфийский принц.
– Бласко, не бойся! Я пошутила, – с улыбкой заметила королева.
– В каждой шутке есть доля правды, – мрачно изрек Бласко.
– А почему бы и нет?! Если ты женишься на нашей Беларкис, то исполнится древнее пророчество, – намекнул король Медардо.
– Какое пророчество? – сухо уточнил сын Бартоло.
– Его все знают: «Эльфийское королевство, распавшись по любви, в любви и объединится, как две половинки одного сердца», – пояснила Белла, понимая, что что-то пошло не так.
– И Вы намекаете, что я и Беларкис как раз и являемся этими половинками? – недовольно пробубнил Бласко.
– Сынок! По-моему, это замечательная идея! – восторженно воскликнул Бартоло.
– Давайте немного повременим с браком, хотя бы до того момента, когда моя будущая невеста достигнет совершеннолетия. Обычно в пеленках под венец не ходят, – выкрутился из ситуации эльфийский принц.
Все рассмеялись шутке принца Бласко. Они не придали значения тому, что он замкнулся в себе после этого шутливого разговора. Уже на обратном пути в Южное королевство он высказал родному отцу все, что думает по этому поводу. Впервые в жизни он говорил с отцом таким категоричным тоном. Возражать ему оказалось абсолютно бесполезно.
– Я никогда не женюсь на этой Беларкис!
– Почему, сынок?
– Потому что не хочу! Я самостоятельно решу, с кем и когда мне связать судьбу!
– А если она вырастет умницей и красавицей?
– Таких умниц и красавиц у нас полкоролевства.
– Может, ты в нее влюбишься.
– Сомневаюсь!
– Представляешь, как будет здорово, если благодаря вашему священному союзу исполнится древнее пророчество и наши королевства снова объединятся?
– Значит, так, я не намерен ради какого-то пророчества жениться на ком попало! Ты правь государством, а моей личной жизнью я намереваюсь распорядиться самостоятельно.
– Но интересы государства…
– Папа, ты сам женился по любви?
– Да. Ты же знаешь, как я любил твою мать.
– Вот и я женюсь по любви, а не по высшим политическим интересам. Чтоб я об этой Беларкис больше не слышал! И ее саму не видел!
– Вряд ли у тебя это получится. Я уверен, что со временем они будут часто приезжать к нам в гости во дворец.
– Значит, меня во дворце не будет!
– И куда же ты денешься?
– Давно хотел тебе предложить. Наш полководец Вайант уже стар и несколько раз просился на заслуженный отдых.
– Вайант! Это он спас мне жизнь, найдя крохотным младенцем на пепелище. Я тебе рассказывал эту чудесную историю.
– Я помню ее наизусть, но сейчас не об этом. Я готов заменить нашего полководца на границах королевства. Пусть он командует войсками из столицы, а я буду охранять и постоянно объезжать с дозором наши рубежи. Согласен?
– Это смертельно опасно!
– Для меня не опаснее, чем жениться на Беларкис.
В конце концов, король Бартоло поддался на уговоры сына. С тех пор принц редко появлялся во дворце, проводя большую часть времени в военных походах. Ему удавалось избегать встреч с правящей четой Северного королевства и с их дочерью Беларкис, на которой он поклялся никогда не жениться.
Порой родители, от всей души желая счастья любимым детям, оказывают на них чересчур сильное давление, которое и заставляет отпрыска противоречить им исключительно из принципа. Таким образом, остаются нереализованными самые великолепные идеи, а упрямые чада совершают серьезные и не очень серьезные ошибки. До хорошей мысли надо не только додуматься, но и суметь ее правильно преподнести. Лучше всего, если у ребенка создается впечатление, что это его собственное решение, а не очередное родительское занудство о смысле жизни. Вывод напрашивается сам собой: родители, будьте мудрыми до конца, не останавливайтесь на полпути.
Королева Белла вскоре поняла грубейшую ошибку, допущенную в отношении принца Бласко. «Не зря он сбежал из дворца и отказывается приезжать к нам в гости, ссылаясь на пограничные конфликты. Я поторопилась, сказав ему о пророчестве», – корила себя супруга Медардо. Однако, глядя на повзрослевшую дочь, она успокаивалась: «Бласко, малыш, ты можешь бегать сколько угодно, но от судьбы не уйдешь! Увидев нашу Беларкис, ты влюбишься по уши, или я ничего не понимаю в жизни и в мужчинах!» И в том и в другом мать юной красавицы разбиралась великолепно. Однажды уже допустив грубый промах и спугнув жениха, королева действовала более осторожно. Она все продумала и просчитала на несколько ходов вперед. Приехав в очередной раз в Южное эльфийское королевство с дружественным визитом, она завела с королем Бартоло достаточно откровенный разговор.
– Твой упрямец Бласко по-прежнему избегает встреч с нами?
– Белла, что ты! На границах сейчас так неспокойно!
– Пожалуйста, не ври мне и себе! Мы оба знаем, в чем тут дело. Не понимаю, почему он избегает Беларкис?
– Он не хочет жениться. Наверное, боится, что увидит ее и влюбится.
– Так вот нам надо, чтобы это произошло, чтобы они, наконец, познакомились.
– Белла, я не знаю.
– Чего ты не знаешь? Их брак станет надежным залогом объединения королевств.
– А чувства?
– Ты считаешь, что в нашу дочь Беларкис можно не влюбиться?
– Исключаю такую возможность. Кстати, а что она сама думает на сей счет?
– Открою тебе страшный девичий секрет. Она засыпает с его портретом. Это говорит лишь об одном – она в него по уши влюблена.
– Откуда же у нее портрет Бласко?
– Помнишь большой семейный портрет у нас в гостиной?
– Да, принцу там примерно триста лет.
– Она уговорила придворного художника сделать с него копию портрета твоего сына и спрятала ее у себя в спальне за одним из пейзажей. Кстати, Медардо еще об этом ничего не знает.
– Вот кого-то она мне напоминает своим характером!
– Вся в отца! Не смотри на меня так, лучше давай решим, как их познакомить.
– По глазам вижу, что у тебя уже готов план.
– Угадал. Предлагаю сломать тебе руку или ногу.
– Белла, ты в здравом уме?!
– Разумеется. Ты отправишь гонца к принцу с известием о том, что ты получил серьезное ранение на охоте. Сам выберешь, какое именно. Бласко, как любящий и заботливый сын, примчится во дворец. Тут-то они и встретятся.
– Ты уверена?
– Абсолютно! Лучше, если твой гонец забудет упомянуть о нашем присутствии.
– Бласко не простит мне этот обман!
– Увидит Беларкис – и простит все! Поверь мне на слово.
– У него такой непредсказуемый характер.
– Знаешь, наложи гипс для правдоподобности.
Король Бартоло долго сомневался. Он не обладал актерским талантом и врать не умел. Белла давила на него и торопила с принятием решения. Она очень хотела поскорее устроить судьбу дочери, которая уже отпраздновала свое семисотлетие. Давно пора под венец. Да и принц Бласко забегался в завидных женихах. Его возраст приближался к 1100 годам. Пришло время остепениться. В конце концов Бартоло согласился. Для большей правдоподобности он съездил с Медардо на охоту, с которой его принесли во дворец на носилках. Он тут же отправил гонца к сыну, приказав слуге на время забыть о присутствии высоких гостей. Король заперся в своей спальне. Ему наложили гипс на правую ногу и еще несколько повязок для большей правдоподобности. Чтобы он ненароком не выдал их замысел раньше времени, Белла велела ему поменьше открывать рот.
– Лежи смирно, закати глаза к потолку, жалобно постанывай. Надеюсь, с этим ты справишься.
– А что мне сказать сыну?
– «Сынок! Как мне больно!» Больше ничего.
– Где в это время будете вы?
– Мы все будем здесь, у кровати тяжелобольного.
– И Беларкис?
– Естественно! Для этого все и затевается.
– Боюсь, сын меня никогда не простит.
– Хочешь, я сама столкну тебя с лошади для твоего душевного спокойствия?
– Не надо! Я сам. То есть я хотел сказать, я постараюсь выглядеть убедительно.
План королевы сработал безупречно. Зная кристальную честность своего отца, Бласко не почувствовал подвоха. Обычно перед приездом в столицу он высылал вперед верного друга Дориана, чтобы тот разведал обстановку. Принц опасался какой-нибудь хитрости от Беллы. Дориан слыл самым опытным следопытом и разведчиком в королевстве, от него трудно было укрыться или сохранить что-то в тайне. Несколько раз он помогал молодому господину избежать нежелательной встречи с принцессой. Услышав о ранах отца, Бласко и не подумал отправлять его вперед. Он оставил Дориана за старшего и в сопровождении гонца и трех воинов помчался в Эль-Сиур, в королевский дворец. Вбежав в спальню, он первым делом увидел отца. Точнее, замотанное в бинты тело на королевском ложе. Белла, хорошенько подумав, для надежности замотала родственнику почти все лицо, оставив прорези для глаз, носа и рта. Лоб живой мумии она густо измазала красной помадой. Увидев обожаемого отца в таком плачевном состоянии, Бласко схватился за сердце. Он не сразу заметил присутствие правящей династии сопредельного королевства в полном составе.
– Отец! Что с тобой?!
– Сынок! Как мне больно!
– Что произошло?!
– Дорогой племянник, позволь я тебе все расскажу, – вмешалась королева. – Твоему отцу следует беречь силы и много не разговаривать. Так велел доктор.
– Что он еще сказал?
– Он заверил, что все будет хорошо, что король скоро поправится. Он заявил, что раны болезненные, но не смертельные.
– Надо послать за колдуном! – встревоженно воскликнул Бласко.
– Разумеется, за ним уже отправили стражников. Полагаю, он скоро приедет.
– Как это случилось?
– На охоте всякое бывает. Бартоло так увлекся погоней за оленем, что не заметил нависший над дорогой толстый сосновый сук и врезался в него на полном ходу. Он крайне неудачно упал с лошади, которая задела его задним копытом, – пояснил король Медардо, выучивший свою роль наизусть по настоянию супруги.
– Какой ужас, дядя Медардо!
– Мы с твоей тетей Беллой всю ночь провели возле его постели. Позволь нам удалиться и немного передохнуть. Наша дочь Беларкис вызвалась посидеть с раненым, – пятясь к двери, предложил Медардо.
– Я сам с ним побуду, – попытался возразить растерянный Бласко.
– Не благодари, мы же одна семья! – бросила ему в дверях королева Белла, делая вид, что не расслышала его слова.
Король и королева поспешно удалились. Следуя составленному Беллой сценарию, Бартоло простонал минут пять и прикинулся спящим. Роли без слов ему с горем пополам удавались. В комнате повисла тишина. Принц и принцесса замерли у постели мнимого больного, который затаив дыхание молился Великим Повелителям Стихий об их будущем семейном счастье. Кто именно из Великих Владык услышал молитвы замотанного в бинты короля Бартоло, остается загадкой, как, собственно, и то, принимал ли кто-то из них в этом деле участие, но результат полностью оправдал надежды правящих особ. Бласко познакомился с Беларкис и не смог устоять перед ее божественным очарованием. Через час их тихой беседы у постели раненого отца он понял, что хочет провести с ней всю оставшуюся жизнь. Он нашел свою единственную спутницу жизни. В душе он ругал и корил себя за упрямство: «Вот я дурак! Целую вечность бегал от собственного счастья!»
Еще через два часа он не выдержал и произнес эту фразу вслух. К его великому удивлению, ответ на такое признание он услышал не из уст возлюбленной, а от замотанной в бинты мумии: «Сынок! Я так счастлив! Я так тебя люблю!» На радостях король Бартоло забыл обо всех правилах конспирации. Он вскочил с кровати, но запутался в бинтах, на которые Белла явно не поскупилась, и рухнул на пол. Сын, едва сдерживая смех, помог расчувствовавшемуся старику подняться и снова уложил его в кровать. Затем он лукаво подмигнул покрасневшей от смущения Беларкис и повернулся в сторону входной двери.
– Тетушка Белла! Я знаю, что Вы за дверью. Заходите! Ваш хитроумный план сработал.
– Какой еще план, Бласко? На какие хитрости ты намекаешь? Сразу говорю, что я здесь ни при чем! – послышался из-за двери лукавый голос королевы.
– Вы и за дверью не караулили? – с насмешкой уточнил Бласко.
– Я просто шла мимо, – ни капельки не смутившись, ответила Белла.
– Дорогая моя будущая теща! Кстати, можно Вас так называть?
– Ну разумеется! – в ту же секунду дверь королевской опочивальни распахнулась, и в нее с сияющей улыбкой на лице вошла королева Белла. По ее внешнему виду можно было подумать, что она победила в войне с ограми или по крайней мере уничтожила всех гоблинов. У нее был вид триумфатора. Медардо держался позади супруги и смущенно улыбался. Он, как и его сводный брат, плохо умел врать и не совсем одобрял хитрые уловки супруги. Но результат превзошел все его ожидания. Он испытывал огромную радость как за будущее детей, так и за судьбу государства. Союз Бласко и Беларкис являлся залогом воссоединения двух королевств, о котором говорилось в древнем пророчестве, сделанном лично ясновидящей Эворой.
Первым делом, войдя в комнату, Белла хитро подмигнула молодым и с явным упреком обратилась к Бартоло:
– Если б я знала, что ты такой нетерпеливый и непоседливый, то примотала бы тебя бинтами к кровати! Зачем ты вскочил раньше времени?
– Я вскочил как раз вовремя! Белла, не шуми! Я себе всю спину отлежал и так устал сопеть, изображая спящего, – оправдывался Бартоло.
– Надеюсь, что вовремя. Ну, дорогой мой Бласко, чем ты обрадуешь свою тетю Беллу?
– Сынок! Почему ты встал на колени?! Ты же принц! – изумился король Бартоло.
– Уважаемая королева Белла! Досточтимый король Медардо! Дозвольте мне просить руки вашей дочери.
– Ой! Так сразу, – удивился Медардо.
– Нет, дорогой! Давай еще лет сто подождем! – цыкнула королева Белла.
– Доченька моя, ты согласна? – спросил правитель северных эльфов.
– Да, папа, – залившись румянцем, ответила принцесса Беларкис.
– Я, королева Белла, даю вам, дети мои, мое материнское благословение.
– Я, король Медардо, даю вам, дети мои, мое отцовское благословение.
– Я, король Бартоло, даю вам, дети мои, мое отцовское благословение. Уверен, королева Милара всем сердцем одобряет ваш союз. Живите вечно и счастливо!
Далее около трех часов шла жаркая дискуссия о свадьбе, сроках и месте ее проведения, о нюансах церемонии, об организации праздничных торжеств, о том, где будут жить молодые супруги. Король Бартоло принимал самое живое участие в разговоре. Поглощенный судьбой сына и его семейным счастьем, он совершенно забыл о собственном внешнем виде. Со стороны он смотрелся весьма комично, особенно когда начинал размахивать забинтованными руками, что-то доказывая Белле. Королева несколько раз грозилась его перебинтовать более тщательно. В итоге решили, что на подготовку столь грандиозного мероприятия понадобится не меньше трех месяцев. Молодые посмотрели друг на друга с нескрываемой грустью. Король Бартоло предложил назначить церемонию на 30 октября. Эта идея пришлась всем по душе, так как в этот день возносили хвалу и почести Великому Владыке Плодородия. Все сочли эту дату благоприятной и очень символичной. Таким образом, бракосочетание принца и принцессы состоялось 30 октября 5102 года. Народные гулянья едва не превратились в стихийное бедствие. Эльфы праздновали не только союз двух любящих сердец, но и залог воссоединения двух королевств. Дополнительными поводами для веселья стали налоговые послабления, королевские подарки подданным и амнистия. Многих заключенных, совершивших мелкие преступления, освободили из тюрем.
Принц Бласко и принцесса Беларкис жили по полгода в каждой столице. Дружественные визиты монархов заметно участились. Бартоло, оставаясь один во дворце, на следующий же день начинал скучать, а через неделю уже не находил себе места без обожаемых детей. Он, не утруждая себя поисками благовидного предлога, отправлялся в столицу сопредельного государства. Точно так же вел себя и его сводный брат, король Медардо. Королева Белла пыталась урезонить обоих монархов, постоянно напоминая им о неотложных государственных делах:
– Вы в первую очередь короли, а не только любящие родители!
– Белла! В королевствах все подданные живут в мире и достатке, – отмахнулся от нее король Медардо.
– На границах спокойно. На нас никто уже очень давно не нападал, – вторил ему сводный брат Бартоло, – и огры, и гоблины ведут себя смирно.
– А Вам не кажется, что слишком тихо? Мне такое затишье не нравится. Обычно оно предшествует буре, – скептически заметила Белла.
– Белла! Не сгущай краски! Эльфы верят в скорое объединение двух государств, поэтому сильны как никогда. Мы сумеем победить любого врага, – поспешил заверить ее король Медардо, под одобрительные кивки короля Бартоло.
– Лучшая битва – это та, которой не было, – назидательно изрекла королева. – Предлагаю провести крупномасштабные совместные учения регулярных армий двух королевств. Таким образом мы удостоверимся в нашей боеспособности и запугаем наших врагов.
– Медардо, а я всегда думал, что здесь ты король, – поддел брата Бартоло.
– Белла, оставь мне дела, связанные с армией и с государственной стратегией, – явно обидевшись, попросил король северных эльфов.
– Как бы вы оба не пожалели о своей беспечности! – покачала головой Белла. – Вспомните о пророчестве Эльфины, оставленном королю Армандо на прощание!
– Вот оно уже сбывается. Наши королевства скоро объединятся, – с энтузиазмом заметил Бартоло.
– Прекрасно! Но почему вы оба не хотите вспомнить про Великую войну? Эльфина сказала, что она неизбежна, – не унималась супруга Медардо.
– Ага! А угроза придет с севера, забрав две великие жизни. Это ерунда. На севере никого нет. Там безжизненная пустыня, – легкомысленно ответил Бартоло.
– Я бы не заявляла столь категорично, что там никого нет. Великие Ведьмы просто так предсказаниями не разбрасывались.
Королева Белла не была ясновидящей. Она умела наблюдать и анализировать. Она первая поняла, что надвигается какая-то страшная угроза, что их извечные враги объединились и к чему-то тайно готовятся. Уж слишком согласованно они прекратили все нападения на эльфийские территории и даже перестали атаковать главный военный порт Картаго.
Весь сентябрь 5103 года король Бартоло провел в гостях у короля Медардо. Это обстоятельство во многом оказалось роковым и предопределило ход истории. Эльфа Мауроса обвинили и сослали на вечное поселение в Северную пустыню за тяжкое преступление, которое он не совершал. Заговорщики получили Черного маршала. Чутье и мудрость не подвели королеву Беллу, но она не успела убедить короля Медардо в своей правоте.
Такова история эльфов с момента их появления на Южном континенте и до начала Первой континентальной войны.