Он пришел к ней поздно вечером. Осторожно постучал в окно. Сова на кухонном шкафу приоткрыла глаза, расправила крылья и ухнула, готовясь напасть на ночного гостя, потревожившего покой их дома.
– Тише, Ася, – сказала Урсула. – Давай сначала разберемся, кто к нам пришел. Может быть, кто из деревенских заболел.
Урсула вышла на веранду. Не зажигая свет, открыла штору.
– Добрый вечер, вы Урсула? – крикнул мужчина, стоявший на крыльце.
Она приоткрыла окно. Явно не деревенский.
– Вы кто и что вам нужно? – холодно спросила она, хмуря брови.
– Извините, что так поздно, у меня машина сломалась, телефон тут не ловит, пришлось добираться до вас пешком. Места у вас глухие.
– Говорите по делу, – оборвала его Урсула, все больше тревожась.
– Я от Алекса. Он писал мне три дня назад. Сказал, что в ваших лесах появились чужаки. Я на помощь.
Урсула быстро открыла дверь дрожащей рукой.
– Проходите. Разувайтесь. Пойдемте чай пить.
– Закройте дверь и окно.
– Конечно, я знаю. Вы голодный с дороги?
– Очень.
– У меня здесь все есть, в том числе и ванная. Проходите, умывайтесь, я пока ужин разогрею. А как вас зовут?
– Аксель.
– Алекс. Аксель. Интересные имена.
– Обычные. Алексеи мы по паспорту. На службе так звать начали, вот и приклеилось. А вот вы – Урсула.
Она смутилась.
– Вот так уж получилось.
– Да. Забавное совпадение. А как вас родители с бабушкой в детстве звали? Всегда полным именем?
– Сулей зовут. Родители живы – здоровы, живут в городе.
– Как же они вас одну в лес отпустили?
– Я взрослая, – отрезала Урсула. – Идите умываться.
– Алекс в охотничьем доме? – спросил гость за чаем.
– Он… Он погиб.
– Что? – Мужчина поперхнулся чаем. – Как погиб? Он писал мне три дня назад.
– Он погиб вчера.
– Чужак?
– Да.
– Не стесняйтесь, плачьте. Можно выйти покурить на веранду?
– Конечно. Я с вами пойду.
– Да вы плачьте.
Урсула помотала головой.
– Слезами горю не поможешь.
Мужчина долго смотрел в окно.
– Значит, Алекс в охотничьем доме?
– Да. В сенях. Я закрыла дом на замок. Я не могла сказать деревенским. Им не нужно знать.
– Все правильно сделали. Не нужно. Панику поднимут. Вы ведь меня ждали?
– Очень.
– Вы боитесь?
– Немного.
– Что говорил Алекс? Один чужак? Или их несколько?
– Не успел разобраться. Сам видел только одного.
– Не бойтесь. Мы справимся. Завтра я схожу в охотничий дом и все решу.
– Я пойду с вами.
– Сейчас не время для мелодрам. Соберитесь. Давайте сначала завершим дело. Это вопрос вашей безопасности.
– А вашей?
– Я же говорю, я справлюсь.
– Алекс тоже так говорил.
– Я старше и опытнее. Но сегодня мне нужно отдохнуть.
– Конечно.
– Сообщите деревенским, что я новый егерь.
– А что говорить про Алекса?
– Не знаю. Например, уехал в город к своей жене.
– У него была жена?
– Черт побери, Урсула, шевелите мозгами. Конечно, нет. Это легенда. Чтобы про вас не подумали плохо. Я поселюсь в охотничьей избе, но к вам буду захаживать часто. А то еще начнут языками молоть, что вы… У вас водка есть?
– Нет. Но есть домашнее вино.
– Тащите сюда. Или вам помочь? Оно в подполе?
– Я вчера уже достала.
– Давайте помянем Алекса. Как у вас с ним были дела? Плохо?
– Почему?
– Вы не скорбите.
Урсула дернулась, словно ей влепили пощечину.
– Да как вы можете…Просто мне страшно. У меня слез нет. И холодно внутри.
– Ничего. Отогреетесь. Хотите, сами убьете чужака? Отомстите. Кровь за кровь.
– Я не могу. Я не хочу. Это же волки. Я люблю волков. Я тут всех местных волков знаю.
Она, наконец, заплакала. Тихонько. Отвернувшись к окну.
Аксель сам проверил шкафы, нашел бутылку вина, налил в стакан и осушил залпом. Потом налил еще половину и поставил перед Урсулой.
– Пейте. Хватит ныть. Сами говорили, что слезами горю не помочь.
Урсула всхлипнула и замолчала.
– То я не скорблю, то ною, прекратите делать мне замечания, иначе…
Она запнулась, мотнула головой, схватила стакан и выпила вино в два глотка.
– Так что иначе? – усмехнулся Аксель. – Превратите меня в лягушку?
Урсула смерила его ледяным взглядом. Он покачнулся.
– Черт. Однако. Глазливая вы. Несите сюда свои пироги. Что же вы хозяйка такая плохая. А пироги с чем?
– С грибами, – процедила Урсула.
Превращать она, конечно, не умела, это не сказка, а вот повлиять на сознание, применить гипноз, составить отвар…
– Алекс говорил, что вы ведьма.
– А вы не верите?
– Я в сказки не верю. Вы же обычная травница, да?
– Да. А еще у меня есть медицинское образование и я на полном праве помогаю местным жителям. Я работаю в сельской больнице. У меня есть машина.
– Значит, мы сможем завтра подъехать посмотреть мою красавицу?
– А вы разбираетесь в машинах?
– Отвезем на прицепе в охотничий двор. Разберусь. А пироги правда с грибами?
– Уж не кривда.
– Других нет?
– Нет.
– С мухоморами?
– Не хотите – не ешьте.
– Можно пожарить яичницу?
– Жарьте. Я спать пойду. Ваша комната – прямо по коридору.
Тут сова, до того тихо сидевшая на шкафу, заухала, расправив крылья.
– Ах ты, – удивился Аксель. – Она настоящая? Я думал, чучело.
«Сам ты чучело», несправедливо подумала Урсула, потому что мужчина ей нравился.
– Ее зовут Ася. Взяла ее полечить. Теперь она моя.
– Не улетает?
– Улетает по ночам, утром возвращается. Сейчас она как раз просилась полетать. Пойду отпущу ее с веранды.
Сова прилетела и села прямо на стол, напротив Акселя.
– Какая красавица, – восторженно прошептал он. – Ее можно погладить?
– Разве она котенок? – улыбнулась Урсула.
– Кстати, почему у вас нет котов?
– Полный двор. Четыре штуки. Гуляют сами по себе.
– Я думал, должен быть один кот. Черный.
Урсула усмехнулась.
– Пока что гладить сову нельзя. Она должна к вам привыкнуть.
Сова пристально глядела на Акселя, потом медленно повернула голову к Урсуле и ухнула.
– Вы ей не нравитесь.
– Ничего, привыкнет. А вы понимаете язык птиц?
– Я понимаю Асю. Сейчас я ее выпущу.
Урсула шла на веранду и размышляла над поведением совы. Что-то ее в госте насторожило. Тут она споткнулась. Как там говорил Алекс? Первое правило чужака – показаться своим. Конечно, он говорил про волков, но у людей много похожих уловок. Хотя, возможно, для Аси гость – просто чужой человек, потревоживший ее покой, а она придумывает.
Когда Урсула вернулась на кухню, то застала Акселя молчаливым, хмурым и бледным. Он сидел, сжав перед собой руки, сложенные в замок, костяшки пальцев побелели. Урсуле стало страшно. Она боялась шелохнуться. Она никогда не видела по – настоящему скорбящих мужчин. Деревенские были простые. Головы опустят, потом водки выпьют, песню споют и дальше живут. А этот скорбел. И Урсула сразу поняла, что это скорбь. Мужчина сосредоточился, чтобы заглушить в себе боль. Значит. до этого просто не показывал вида, держался.
Тут он заметил Урсулу, вздохнул, снова налил себе вина.
– Вы хорошо знали Алекса? – Спросила Урсула осторожно.
– Достаточно, – коротко ответил Аксель. – А у вас с ним… эээ…
– Нет.
– Вы нравились Алексу.
– Поешьте, пожалуйста.
Аксель тяжело на нее посмотрел.
– Не переживайте, я не пьянею. Но меня немного отпускает. Ладно. Давайте сюда ваши пироги. Не отравите же вы меня, в самом деле. Вы тут и грибы все в лицо знаете, наверное.
– Почти, – улыбнулась Урсула.
– Про вас с Алексом не ходило слухов?
– Нет.
– Вы уверены?
– Плохих, я имею в виду.
– Хорошо. А то я думал, что надо будет поменять легенду. Но теперь сойдет. Раз у вас ничего не было, значит, уехал к жене.
– Налейте мне еще вина. Половинку. Выпью и спать пойду, Это деревня. Здесь утро рано начинается. Разбудить могут.
– На работу вам завтра не нужно?
– Мне дали недельный отпуск.
– Это хорошо. Вкусные, кстати, у вас пироги. Держите вино.
– Жаль Алекса.
– Да. Хороший был парень.
Урсула опять тихонько заплакала.
– Послушайте, а вы правда егерь или это тоже легенда?
– Правда, – слегка улыбнулся он.
– Значит, останетесь здесь?
– Посмотрим.
– Не скучно вам тут, в деревне? – спросил Аксель, когда они ехали забирать его машину.
– Разве тут заскучаешь? – Урсула пожала плечами. – Село рядом, а при машине я и в город часто езжу.
– Да. Красиво тут.
– Да. Правда, связь иногда пропадает. Бывает. Мы можем вызвать автосервис.
– Сам справлюсь.
– Вы… Вы ведь уже были… там? В охотничьем доме?
– Был. Все сделал.
Урсула закусила губы, чтобы не заплакать.
– Послушайте, давайте я поведу.
– Да. Давайте поменяемся. Что-то слезы из меня льются, как из прохудившегося ведра.
– Отошли от шока. Пройдет.
Урсула сегодня проснулась поздно, давно она так долго не спала, привыкла уже к деревенскому ритму, просто все эти события, да еще вино.
Акселя она обнаружила на веранде, он сидел и разговаривал с Асей, которая примостилась на окне. И хотя Урсула шла осторожно, на цыпочках, а полы в доме не скрипели, он почувствовал ее спиной и сказал:
– Доброе утро. Насколько оно может быть добрым с нашими обстоятельствами. Вы всегда так долго спите?
– Последний раз это было 1 января. Ася давно прилетела?
– Пять минут назад. Мне кажется, или мы подружились?
– Кажется, подружились.
Урсула снова вспомнила слова Алекса. Второе правило чужака – убедить всех, что ты свой. Она мотнула головой. Что за чушь лезет ей в голову? Уж не думает ли она, что Аксель – оборотень? Это на нее деревня так действует. Уже полгода она живет, как в сказке, и слушает деревенские байки. Алекс их тоже любил.
– Вы хорошо знаете лес? – вывел ее из воспоминаний Аксель.
– Как свои пять пальцев.
– И что, правда волков различаете?
– Алекс был хорошим учителем. Еще я умею подражать голосам птиц и некоторых животных.
– Белоснежка, – усмехнулся он. – Никогда бы не подумал. Даже больше верится, что вы ведьма.
– Я каждое лето проводила у бабушки. Она меня тоже очень многому научила.
– Не сомневаюсь. Потомственная, значит.
– Чужаков убивать будете? – прервала его глумление Урсула.
– Нет, в угол поставлю и проведу воспитательную беседу, – фыркнул Аксель.
– Может быть, это один какой-то волк. А может быть, это волчица и у нее где-нибудь останутся умирать щенки.
– Вам Алекса уже не жаль?
– Что вы такое говорите? Умейте разделять понятия. Они просто животные. А вы что, мстить собираетесь? Кому? Волку?
– Ладно, успокойтесь. Попробую обойтись холостыми и зарядами с солью. Так даже убедительнее будет, вы правы.
– Но ружье все равно с собой возьмите, – встрепенулась Урсула.
– Разумеется. Не учите меня, девушка. У вас бабушка была, а у меня дедушка. Я тоже много чего умею. А будете много разговаривать, превращу вас в лягушку. В отличие от вас, я это умею.
– Тогда лучше в сову. В сову сумеете?
– А можно, все-таки, узнать, почему у вас с Алексом ничего не сложилось?
– Так ведь ему двадцать лет только было. Я его как брата воспринимала. Господи, какой же он молодой был!
Урсула снова собралась заплакать, как Аксель резко сказал:
– Не реви. Живой он.
Урсула так и застыла с открытым ртом, поперхнувшись слезами. Затем в упор посмотрела на Акселя.
– Вы шутите так?
– А я похож на шутника?
– Но я же… Я же была там… Он там, в сенях, холодный…
– Конечно, холодный. В сенях по ночам холодно. Пульс был слабый, ты, наверное, сразу руку отдернула. Еще и под замком его оставила. Он хотел через окно выбраться, да слаб был. Вовремя я приехал. Ты точно врач?
– Медсестра.
И Урсула разрыдалась. Аксель остановил машину и вышел курить. Подождал, когда Урсула успокоится, снова сел в машину и протянул ей платок.
– Что, даже платка у тебя нет? Какой стаж?
– Я недавно учиться закончила. Почему вы мне сразу не сказали, что он живой? Какое счастье! Я бы себе никогда не простила!
– Я ждал удобного момента, боялся, как отреагируешь, просто не выношу женских слез, умеете вы, женщины, психологически давить.
– Он в больнице?
– Да, довез на твоей машине. Ты крепко спишь.
– А вы мне в вино ничего не подмешали?
– Давай уже на «ты», к чему церемонии разводить? Хотя, конечно, мне тридцать лет. Не старый для тебя?
– Нет, – буркнула Урсула. – А вы женаты?
– Когда уж тут жениться, я егерь. А деревенские мне не нравятся.
– Я вам тоже не нравлюсь?
– Ты в самый раз. Замуж за меня пойдешь?
– Что? – прыснула Урсула, но покраснела.
– Возьму тебя на перевоспитание, а то ты тут всю деревню за полгода похоронишь.
– Смотрите на дорогу, – оборвала его Урсула. – Вы вообще знаете, куда ехать?
– Да уж знаю, всю жизнь егерем работаю, я лес чувствую. Да и бывал я здесь.
– Я хочу увидеть Алекса, он в порядке?
– Как на собаке заживает, организм молодой. За ним есть, кому ухаживать, поверь мне.
– Верю. Маринка, наверное, – улыбнулась Урсула. – Давно на него глаз положила. Еще ревновала меня.
– Ну, вот, видишь, ты там лишняя.
– Он не сердится на меня?
– Даже переживал за тебя, непутевую. Не бойся, мы тебя не выдали, твой досадный промах останется нашей тайной. Будет, чем тебя шантажировать.
– Как же так… Он бледный такой был, холодный, рубашка в крови, господи, какой ужас, ты мне не врешь?
– Рана не глубокая, хорошо, что в сенях был, очухался от холода и рану обработал. Хотел уже тебе звонить, да я как раз приехал.
– Мне нужно его увидеть, – твердо сказала Урсула.
– Хорошо, так и быть, только быстро, нужно подготовиться для обхода.
– Страшно.
– Ничего, справлюсь.
– Значит, про Алекса уже никакая легенда не нужна? – уточнила Урсула.
– Зачем? Да вся деревня уже знает, что он раненый в больнице.
– За тебя страшно, – буркнула Урсула и снова покраснела.
– Смешная ты, Суля. Сколько тебе лет?
– Двадцать пять, – гордо ответила она.
– Даже так? Что-то долго ты училась.
– Достаточно.
– Институт закончила? А почему тогда медсестрой?
– Вакансии не нашлось. И сказали, чтобы я опыта набиралась.
– Это правильно. Одно дело чужие больные, а когда свои… Вон, что случается.
– Ты постоянно теперь меня этим попрекать будешь? – рассердилась Урсула.
– Двадцать пять точно есть? Паспорт покажешь? Девчонка, ей-богу. Докторица, – хмыкнул он. – Мужика бы тебе хорошего, да где же его взять в глухом лесу.
– Так ты же приехал, – съязвила Урсула. – Что, замуж меня брать уже передумал?
– Я два раза не предлагаю. Но у тебя есть время подумать и согласиться.
– Удивительно ты наглый тип.
– Какой есть.
– Где твоя машина?
– Да скоро уже.
– Надо еще ко мне заехать.
– Зачем?
– Пирогов в дорогу дам, на всю же ночь идешь, наверное.
– Пироги, волки и Красная Шапочка, да и только, – хмыкнул Аксель.
Урсула обиженно отвернулась к окну.
– Еще и сопишь, как мопс.
– От мопса слышу, – глухо пробормотала она. – Надеюсь, ты скоро отсюда уедешь.
– И не надейся. Я тут вместо Алекса буду, а его в заповедник отправят, рано ему еще в лесу хозяйничать.
Всю ночь Урсула почти не спала, сидела на веранде в кресле, укрывшись пледом и вслушивалась в звуки и шорохи. Иногда раздавались выстрелы. В эти моменты Урсула сжимала кулаки и зажмуривалась. Сердце гулко билось в груди.
К утру все стихло. И только Урсула задремала, как в окно тихонько постучали.
– Аксель! – взвизгнула она, открыла дверь и бросилась ему на шею. – Ты не ранен?
– Без внешних повреждений. А ты, значит, дрыхнешь? А будет, что поесть, кроме твоих пирогов с мухоморами?
– Все есть, пойдем скорее, – потянула его за руку Урсула. – Что в лесу? Как все прошло?
– Волчица это была, ты оказалась права. Щенки у нее.
– И что ты сделал?
– Взял на перевоспитание.
– Серьезно?
– Конечно. Она молодая еще, глупая, голодная, от стаи отбилась, одна нога у нее была сломана и плохо срослась, словом, бедолага. Урсулой назвал.
Они засмеялись.
– А можно будет на щенков посмотреть?
– Конечно. Только вечером. Мне бы отоспаться. Не выгонишь?
– Куда же я будущего мужа выгоню?
Она осторожно обняла Акселя и прижалась лбом к его шее.
– А ты сегодня опять в лес уйдешь?
– Уйду.
– Зачем?
– Надо будет несколько дней понаблюдать. Вдруг еще кто повадился?
– Страшно.
– Привыкай. Работа у меня такая.
В среду забирали Алекса из больницы.
– Выглядишь здоровее всех здоровых и живее всех живых, – улыбнулась Урсула.
– Поверь мне, так и есть, – усмехнулся Аксель. – Идите в машину, я тут все утрясу.
– А надо что-то утрясать? – удивилась Урсула. – Я могу чем-то помочь?
– Ты один раз уже помогла Алексу, теперь лучше я.
– Опять? – рассердилась Урсула.
– Пойдем, – подмигнул ей Алекс. – Пусть утрясает, если хочет.
Когда они вышли в коридор, Алекс легонько пихнул Урсулу в бок.
– Ну, не сердись. Аксель такой человек. Вот с таким чувством юмора. Ты просто не привыкла, потому что он совсем не городской человек.
– Да и не деревенский.
– Да. Он особенный, это правда.
– Ты тоже особенный?
– Я только учусь, – улыбнулся он. Улыбка у него была обезоруживающая.
Урсула хмыкнула, но сердиться перестала. Накосячила она с Алексом знатно, вот и поделом ей. И Аксель очень строгий человек в некоторых вопросах, но зато он опытный. И очень ответственный. На него всегда можно положиться. И если он что-то говорит, нужно прислушаться.
В регистратуре сидела Марина и пила чай. Алекс послал ей воздушный поцелуй.
– Пока, красотка. Надеюсь, больше не увидимся. В больнице.
Он рассмеялся, а Марина бросила на него недобрый взгляд. Таким и зашибить можно. По спине Урсулы даже мурашки пошли. Она удивилась и насторожилась. Опять это чувство… На нее иногда накатывает, но она пока не знает, как к этому относиться, что с этим сделать, как применить. Но если пошли мурашки, значит, что-то не так в окружающей действительности. Нужно держать ухо востро.
– Не нравится тебе Марина? – спросила она, зондируя пространство на предмет своих опасений.
– Есть в ней что-то отталкивающие, – кивнул Алекс.
– В прошлый раз мне показалось, что вы отчаянно кокетничали.
– Ну, было дело. А потом я отошел от лекарств и разглядел ее.
– И что увидел?
– Простую деревенскую бабу. Злоязыкую и завистливую. Держаться от нее подальше надо. Эта и без денег предаст, просто ради своего удовольствия.
Урсула удивленно посмотрела на Алекса.
– Вы с Акселем очень похожи. Есть в вас что-то такое… Вам веришь. В смысле, понимаешь, что это так. Все так, как вы говорите. Как будто я искала в себе слова, чтобы что-то описать, а потом их услышала и поняла: вот точно, именно это я и хотела сказать.
– А это потому, что мы в связке. Одна команда. – Он подмигнул.
– Вы давно знакомы с Акселем, да?
– С детства.
– Вы не братья случайно?
– Братья. Двоюродные, правда.
– Но так срослись, что уже как кровные, да?
– Вот видишь, ты тоже все понимаешь. Это со временем приходит.
– Что приходит?
– Понимание, – хмыкнул Алекс. – Если ты сейчас что-то не понимаешь, со временем разберешься и научишься себя слышать.
– Что-то происходит, да?
– Ты уже что-то учуяла?
– У меня голова кругом, – пожаловалась Урсула. – Сейчас я снова потерялась.
– Бывает.
– Что-то происходит и вы с братом появились тут не случайно. Ты просто разнюхал обстановку. И сообщил ему. И я вам тоже для чего-то нужна. Поэтому он не счел нужным сообщить мне, что вы братья.
– Впечатлен, – сказал Алекс с искренним восхищением. – Мы в тебе не ошиблись.
– Не пора ли тогда поделиться секретами? – снова стала сердиться Урсула.
– Не гони лошадей, – улыбнулся Алекс. – И если у тебя есть вопросы, лучше задай их Акселю. А еще лучше подожди, и он сам тебе все расскажет.
– А я-то раньше удивлялась, как такого молодого парня взяли егерем… Теперь понимаю. Слушай, а может, это инсценировка и не было никакой настоящей раны у тебя? Это Аксель остался утрясать?
– Остановись, Урсула, – рассмеялся Алекс. – Не торопись бежать вслед за своей фантазией, она может увести тебя совсем в другую сторону.
– Чехарда какая-то, – тряхнула головой Урсула. – Чувствую себя как Алиса в стране чудес. А ты говоришь так, словно я читаю книгу Кастанеды.
– Здесь мистические места, Урсула. Здесь смещены магнитные полюса земли, это просто так не проходит. Север полон чудес и загадок. А летом и осенью здесь особенно красиво. И особенно опасно.
Тут как раз пришел Аксель.
– Ну, что, поехали. Сейчас посмотришь на виновницу твоей раны, не будешь на нее сердиться?
– Да мне ее уже жалко, – улыбнулся Алекс. – Ты ее так описал… У нее стресс, наверное. Надеюсь, она меня не испугается. А то еще решит, что я ей отомстить пришел и совсем с катушек съедет. У нее ведь еще щенки.
– Кормлю их молоком из бутылочки, у волчицы молоко пропало, у нее действительно стресс.
– Я ее посмотрю, – сказала Урсула. – Поставлю на ноги. Вернее, на лапы. Я с собой взяла все необходимое.
– Это не чужак, – сказал Алекс, увидев волчицу.
– Так уже поняли, что не чужак, – хмыкнул Аксель.
– Я не об этом. – Алекс тревожно взглянул на брата. – Не она меня цапнула. Тот здоровый был, злющий, шерсть темнее, самец, должно быть.
– Черт, только этого не хватало, – помрачнел Аксель. – Придется продолжать делать обходы.
– Вдвоем будете ходить? – спросила Урсула, снова чувствуя холодок на спине.
– Безусловно, – кивнул Аксель.
Урсула села перед волчицей и протянула ей руку.
– Привет, тезка, давай знакомиться. Я тоже Урсула. Дай мне посмотреть твою больную лапу. Я тебе помогу.
– Точно, ведьма, – хмыкнул за спиной Аксель – Глаза в глаза контакт. С первого раза.
– Просто я люблю животных, они это чувствуют и доверяют мне, – улыбнулась Урсула. – Какая ты слабая, моя дорогая. Дай-ка я сама погляжу твою лапу. Ребята, морду ей гладьте, чтобы не цапнула меня, когда ей будет больно.
– Как можно устоять перед такой женщиной? – продолжал Аксель. – Урсула, я говорил тебе, что два раза не повторяю? А я повторю. Выходи за меня замуж. Тебе я готов повторять это вечно, пока ты не согласишься.
– Я соглашусь, только помолчи, пожалуйста, ты нервируешь волчицу.
– Она просто ревнует.
– Весело с вами, ребята, – резюмировал Алекс.
– Значит, так. Сейчас сделаю компресс, а вечером перевяжу лапу жгутом. Не так уж плохо срослась кость, просто отек, а я его сниму. Хромать не перестанет, но будет это делать значительно меньше и безболезненно.
– Может быть, принести ей щенков? – предложил Алекс.
– Пока не надо. Сами справимся. Я еще ее напою отваром, чтобы силы восстанавливала, а как оклемается, щенки уже подрастут. Видите ее взгляд? Мне кажется, она понимает каждое мое слово и молчаливо благодарит, – Урсула тихо засмеялась.
– У нас четверо волчат, – сказал Аксель. – Две суки и два кобеля. У нас уже, считайте, есть своя армия.
– Деревенские не будут против? – засомневался Алекс.
– А где ты до этого служил? – удивилась Урсула. – Всю жизнь лесники волков держат, а свои волки в деревне – это благо. Своих не тронут, чужих не пустят.
– Это его первая миссия, – хмыкнул Аксель и похлопал брата по плечу. – Слышал? Учись.
… После чая братья курили на крыльце, а Урсула осталась в доме. Кормила щенков. И размышляла.
Она вспомнила третье правило про чужаков. Потому что не бывает двух правил. Не меньше трех.
И третье правило гласило: если чужак оказался своим, продолжай искать. Он где-то рядом. Твоя интуиция не могла тебя подвести.
Вечером, вернувшаяся с работы, Урсула застала у себя дома Акселя. Тот сидел за столом, а перед ним стояла Ася. Он что-то прикручивал к ее лапе. Сова была совершенно спокойна.
– Я думала, ты уже ушел в охотничий дом, – улыбнулась Урсула. – И так здорово, что ты здесь. Сейчас будем ужинать. Все, что останется, положу в контейнеры, Алексу отнесешь.
– Он не ребенок. Он лесник. А как он мясо готовит, мм, закачаешься.
– Все равно, пусть. Вам сейчас некогда. Кстати, чем ты там занимаешься?
– Прикручиваю миниатюрную камеру. Очень удобно, когда у тебя есть сова, – хмыкнул он. – Кстати, завтра должны привезти заказ, я заказал на твое имя, вдруг я в лесу буду. Это чучело совы.
Ася ухнула. Аксель засмеялся.
– Урсула, она понимает или это совпадение?
– Не могу ответить на этот вопрос, – хихикнула Урсула. – Нам остается только догадываться.
– Не переживай, Ася, та сова умерла от старости и послужит нам добром и после своей смерти.
– Что ты задумал? – не переставала удивляться Урсула.
– Замаскирую квадрокоптер под сову, пусть летает над лесом. Это очень удобно.
– Ты бы еще моим котам и кошкам камеры навесил, – фыркнула Урсула.
– Уже.
– Что?
– Навесил.
– Серьезно?
– Совершенно.
– Волчица со щенками тоже не остались обделенными?
– В первую очередь.
– Аксель… Не знаю, пугаться или хохотать.
– Пусть будет. Пригодится. Я собираюсь тут жить. С тобой, между прочим. Я хочу знать, что тут безопасно. Тут будут жить наши дети. Гензель и Гретель.
– Надеюсь, ты шутишь, – хихикнула Урсула.
– Ты не хочешь от меня детей?
– Я не хочу, чтобы их так звали.
– Почему? Храбрые дети. Убили злую ведьму.
– Все равно.
– Но ты уже об этом думала?
– Ох, Аксель, куда ты так торопишься?
– Значит, не думала. Молодо – зелено. Ничего, это нормально, за тебя буду думать я. Когда ты не в состоянии. Совсем потеряла от меня голову. Ну, иди сюда, времени у нас еще полно.
Ася оскорбленно ухнула и улетела в открытое окно.
Ближе к ночи Урсула сидела в охотничьем доме. Братья собирались на обход.
– Если у нас теперь столько камер, – сказала Урсула, – можно установить компьютеры и просто наблюдать за лесом, а не прочесывать его.
– Нужны статичные камеры, – сказал Аксель. – Мы с Алексом об этом подумаем.
– Но если тут везде будут камеры, то хватит и одного егеря, так?
– Так. Алекс уедет. Ему все равно пора налаживать семейную жизнь.
– Алекс? – обернулась к нему Урсула. – Я чего-то не знаю?
– Да кого ты слушаешь, – улыбнулся он. – Мне еще рано. У меня еще даже девушки нет.
– Вот и я об этом, – кивнул Аксель. – Пора девушку найти.
– Чего ее искать? Сама найдется.
Тут в окно постучали. А потом сразу в дверь. Урсула удивлено вздернула брови.
– Запоздалый путник? Судьба сама стучит в двери?
Аксель посмотрел в окно.
– Путницы. Урсула, ты их знаешь?
Она заглянула через плечо Акселя.
– Сельские. Марина и Варя.
– Марина, – сделал Алекс кислое лицо, но тоже подошел к двери.
Аксель открыл замок. Марина влетела в дом, а Варя осталась стоять на пороге, глядя в пол.
– Что у вас случилось, девушки?
– Мы волка видели, – крикнула Марина. – Напугалась я, ужас. У Варьки шок, по – моему.
– Что вы так поздно делаете в лесу? Разве не знаете, что это опасно? – сурово спросил Аксель.
– Так у Варькиной бабки сороковины скоро, ельник ей понадобился, я и пошла за компанию, вдвоем не страшно.
– Простите, – прошелестела Варя. – Мне днем совсем некогда, еще и хозяйство у меня, я не хотела.
– Алекс, проводи девушек, у меня еще одно дело есть, – сказал Аксель. – А вы, девушки, поздно вечером в лес не ходите.
– Подождите, – вдруг подскочила Урсула. – Марина тепло одета, а Варя в одном сарафане, холодно, наверное. Возьми мой платок, завтра отдашь.
– Ой, спасибо, мне не холодно.
– Возьми, возьми, что за неудобства, – Урсула сама накинула платок на плечи девушки и погладила ее по плечу. – А что волк? Не тронул вас?
– Мимо он шел, словно по своим делам, за деревьями, рядом с нами, – нехотя сказала Марина. – Здоровущий такой, шерсть темная, не волк, а целый оборотень. Варька даже не заметила. Ну, я за руку ее схватила – и деру дала.
– От собак вы тоже бегаете? – неодобрительно спросил Аксель.
– От каких еще собак? – не поняла Марина. – Я тут всех собак знаю, чего от них бегать.
– Ладно, идем, девушки, – подхватился Алекс и подмигнул брату. – Я по дороге проинструктирую.
– Кстати, – уже на пороге обернулась Марина. – Говорят, у вас волки живут.
– Волчица больная, выхаживаем. Не бойся, она теперь к людям благодарная, никого не тронет, – мягко сказала Урсула.
– Да я и не боюсь, чего своих бояться, просто интересуюсь. Спасибо вам, а то одним страшно в село возвращаться.
Когда они ушли, Аксель повернулся к Урсуле.
– Хорошо их знаешь?
– Марину достаточно. Варю хуже. Она сама из поселка, а бабка ее тут жила. После ее смерти Варя в ее дом переехала, за хозяйством следить.
– Варя тоже в больнице работает?
– Да, санитаркой.
– Марина мне не понравилась. У нее черный глаз.
– Да ладно, оставь, просто тебе деревенские не нравятся. Но…
– Ты что-то учуяла? – прищурился Аксель.
– А ты не чувствуешь? Волком пахнет.
– Кхм. А может быть, волчицей и ее щенками из соседней комнаты?
– Это другой запах.
– Ты уверена?
– Нет. Всякое может быть.
Урсула разжала ладонь и показала Акселю черный волос.
– Видишь? Волчий волос. Я его сразу на Варе заприметила.
– Не удивительно. Она только что из леса.
– Да. Я же говорю, всякое может быть.
– Я против Вари ничего не почувствовал, а чуйка у меня работает.
Урсула хмыкнула.
– Алекс тоже ничего не почувствовал. Плохого. Одно только хорошее. На то и расчет.
– Ты ревнуешь? – рассмеялся Аксель. – Успокойся, глупенькая, мне только ты нужна. Кстати, у нас есть немного времени.
Урсула включилась в процесс, но постоянно уплывала мыслями к вечерним гостьям. Марина ее не волновала. А вот Варя… Может быть, Аксель прав и это просто ревность с ее стороны. А если нет?
Не странно ли для девушки из поселка переехать в деревенский дом покойной бабки и взвалить на свои плечи хозяйство? Хотя… Она сама приехала из города и живет в деревне. Вот опять. Что-то екнуло. У Вари тоже была бабка. Почему Варя работает санитаркой? У нее нет образования? Почему именно санитарка? Не продавец в поселковом универмаге, например. Элита для деревенских и везучие для сельских работники. Хотя бы просто продавцом в продуктовом магазине. Все не судна за больными выносить. Почему Варя не пошла работать в библиотеку? На почту? Что она знает об этой ее бабке? Как же ее звали? Авдотья, кажется. Надо будет завтра в больнице поспрашивать.
– Урсула, ты здесь? – прошептал Аксель. – Все в порядке?
– Уже здесь, – улыбнулась она. – Все хорошо.
Ночью братья делали обход леса – и ничего. Ни шороха, ни звука. А поздно вечером в охотничий дом пришла Урсула с новостями. Братья как раз собирались к выходу.
– Почему так поздно? – грозно спросил Аксель. – Я же сказал, после шести дома сидеть или на машине.
– Но так быстрее, Аксель, и я осторожно.
– Урсула, это последний раз. Иначе… Я придумаю, что иначе, ты меня поняла? Взрослый же человек, должна осознавать опасность.
– Ладно, остынь. Я по делу пришла. Сегодня в больнице сельские жаловались, что чужак у них побывал. Украл двух кур и одного гуся. Ночью как раз дождь был, утром жители пошли по следам искать. Крупные следы, говорят, у самого леса оборвались. Лес они прочесывали до обеда, но тоже ничего не обнаружили. Ни примятой травы, ни костей, ни перьев. Вы сначала ночью в лесу были, утром спали, вот и прибежала сейчас рассказать, на работе задержалась.
– Надо бы в лесу капканы расставить, – сказал Алекс.
– Так туда же люди ходят, – покачала головой Урсула.
– Значит, собрать и объявить, чтобы три дня в лес не ходили, обойдутся, – сказал Аксель. – Надо попробовать. Хитрый чужак. Долго ловим. Не дело это.
– Ставьте сегодня, – решительно сказала Урсула. – Никто уже в лес не пойдет, а утром я по деревенским сама пройдусь, а потом уже и в больнице скажу. Слух по селу пройдет быстро, как пожар в сухую и ветреную погоду. К обеду уже все будут в курсе.
– Можно и так, – согласился Аксель, не почуяв подвоха. А подвох был.
С самого начала Урсула думала, что это не простой волк. Просто она никогда с этим не сталкивалась, считала байками. Но попробовать стоит. Либо это оборотень, либо…
– Урсула!
– Что?
– Ты уснула с открытыми глазами? – улыбнулся Алекс. – Иди чай пить.
– А ты куда собрался?
– Капканы ставить.
– Один пойдешь?
– Я недалеко. Да и рано еще волку на охоту выходить. И у меня ружье.
– Да, я скоро подойду, – кивнул Аксель и посмотрел на Урсулу. – Ну, садись, я потом тебя как раз провожу.
Алекс ушел, Аксель продолжил сборы и взял с подоконника небольшую шкатулку.
– Ты берешь это с собой? – удивилась Урсула. – А что это?
– Пули, – пожал плечами Аксель. – А что, насторожилась, да? Почувствовала благородный метал?
– Не понимаю.
– Ну, если ты ведьма… Тебе тоже есть резон избегать серебра. Особенно если это пули, – хмыкнул он.
– Не может быть, – прошептала Урсула. – Вы с Алексом – охотники за ведьмами? Значит, это ведьмин волк, а не оборотень.
– Значит, есть еще одна ведьма. Странно, что твоя бабушка ничего об этом не говорила.
– Да, странно, я сама об этом думала. Да и две ведьмы на одну округу – это многовато. Тесно им будет вдвоем жить. Значит, что-то тут не так.
– А как?
– Надо подумать, с чего начать.
– С того, что больше всего тебя беспокоит.
– Меня беспокоит Варя.
– А что с ней?
– Я плохо ее знаю. А бабку ее – еще хуже. И они здесь не всегда жили. Авдотья, бабка Вари, после смерти своего мужа хозяйство продала и из села уехала. К своей дочери. Внучку поехала помогать растить. Летом они сюда приезжали. Это я все в больнице разузнала. Потом мать Вари погибла, и бабка с Варей сюда окончательно переехали. Устроились санитарками. Но больше бабка работала, Варя слабая, постоянно чем-то болела, а бабка здоровая была, здоровее многих мужиков. Но вот моя бабушка их немного застала, да и болела она сама в то время, не до того ей было.
– Может, что-то упустила?
– И все равно. Вряд ли. Она бы почуяла. Но нет.
– Может быть, подумать еще? Почему ты остановилась именно на Варе? Чутье?
– Вероятно. И так вовремя она появилась…
– Или не вовремя, – хмыкнул Аксель. – Самонадеянная девчонка.
– Так она и не одна. У нее волк в помощниках. А откуда он взялся?
– Откуда?
– У бабки ее сороковины завтра.
– Хочешь сказать, это бабка ее охраняет?
– А после сорокового дня уже не сможет. Значит, есть какое-то важное дело, которое она должна завершить. И нам нужно узнать, что это за дело, чтобы понять, как действовать дальше.
– Так. Алекс в тебе не ошибся.
– А ты сомневался?
– Чуток.
– Я сама во всем сомневалась. Я впервые это прохожу. Даже не верится, что все это существует.
– Считай, у тебя первое боевое крещение. Страшно?
– Немного.
Аксель обнял Урсулу.
– Не бойся. У тебя есть я. А еще Алекс. И волки. И Ася.
Урсула провела ночь на веранде. У окна. Сидела в кресле – качалке, накрывшись пледом.
Погода ухудшалась. Ветер становился все сильнее. На небе собирались черные облака. Деревья в лесу качались.
Не смотря на страх за братьев, Урсула задремала. Полусон – полуявь сковал руки и ноги, глаза не открывались, и тут во дворе стал выть волк, а в окно кто-то стучал. И еще шепот. Прямо в ухо. То ли мужской, то ли женский. Кто-то просто называл ее по имени. Словно звал куда-то.
Из этого состояния ее вывела Ася. Прилетела из комнаты, села ей на плечо и стала ухать.
Урсула, наконец, смогла открыть глаза. Посмотрела в окно. Никого не было. И никто не выл. Если только ветер. Приснилось, должно быть.
– Ася, – улыбнулась она. – Я думала, ты улетела. Спасибо тебе. Какая умная птица. Почуяла плохую погоду и осталась дома? Умничка.
К обеду вернулся хмурый Аксель.
– Не нашли? – поняла Урсула.
– Тишина.
– А капканы?
– Сработал один.
Урсула заволновалась.
– Варя в него попала?
– Марина.
– Не может быть. Я уверена, что она – не ведьма.
– Конечно, нет. Варя ей денег заплатила, чтобы ельник собрала, в прошлый раз-то они не успели.
– Еще интереснее.
– Ага. И куры с гусем, что в прошлый раз чужак украл – со двора нашей Вари. И куры черные. Так, между делом узнал.
– Действительно. Черные куры. Проводит какой-то ритуал. Поэтому в лесу ничего не нашли. А волк следы путает. Отвлекает.
– Возможно, и сегодня куры пропали. Только считать их было некому.
– В смысле? Что-то с Варей?
– Да. Плохо стало. В больнице она. В соседней с Мариной палате. Чувствуешь связь?
– Марине грозит опасность?
– Не уверен, что волк проберется в больницу. Да и не нужна ему больше Марина.
– Ты что-то знаешь?
– Волк должен был убить Марину. Поэтому ее отправили в лес. И это дважды сорвалось.
– Почему именно Марина?
– А кто еще пойдет в лес в такое время, кроме Марины? Даже за деньги никто бы не пошел. Кроме нее. Но она осталась жива. А Варя совсем ослабла. Понимаешь?
– Кажется, да. Понимаю, что волку нужны жертвы. От них Варя черпает силу.
– Не силу, а жизнь. Про торговцев смертью когда-нибудь слышала?
– Да. Все сходится.
Урсула стала ходить взад – вперед. У нее загудел телефон. У Акселя тоже. Они переглянулись.
– Штормовое предупреждение, – сказала Урсула. – Хорошо, что у меня сегодня смены нет. На улице и в самом деле страшно.
– Какое удивительное совпадение. Сегодня сороковины бабки Авдотьи. Ельника нет, гостей нет, Варя в больнице. И штормовое предупреждение.
– Поезжай за Алексом. Проведем здесь время до завтрашнего утра. У меня ставни на окнах, а в вашем охотничьем доме стекла ветром выбить может. Видишь, даже Ася сегодня никуда не улетала.
– Она не голодная?
– Не переживай.
– Ты права в одном, Урсула. До завтрашнего утра нам нужно просто спрятаться. Но не здесь. А именно в охотничьем доме. У нас не простые стекла. Если в них кинуть камень, даже следа не останется. И потайная дверь есть, ведущая на задний двор. На случай отступления. В подполе можно пережить одну революцию. А еще есть подземный ход в село.
– Ого, настоящая крепость.
– А то. Враг не пройдет.
– Да. Ты прав. Ничего делать не нужно. Волку нужна именно я. Потому что я – ведьма. Я могу на очень долгое время продлить Варе жизнь и поддерживать ее силы. Кроме меня никто не годится.
– Не дрейфь, любовь моя, все обойдется. У нас в доме еще целая волчья стая есть. И Алекс. С серебряными пулями.
Насколько крепкий был охотничий дом, Урсула поняла, оказавшись там во время стихии. Пока погода бушевала за окном, в доме было тихо и только камин потрескивал за спиной.
В полночь к дому выбежал черный волк. Он выл и кидался на стены, пытался разбить оконное стекло головой. Он прыгал, метался и скалил зубы. Аксель смотрел в окно, сложив руки на груди, Алекс курил, сидя на диване, оклемавшаяся волчица с подросшими волчатами дежурили у двери. Урсула дрожала. Такое ей приходилось видеть впервые. Но, раз все так спокойны, своего волнения она показывать не хотела.
В соседнее окно начали стучать. Урсула повернула голову и застыла. За окном стояла Варя в белой больничной рубашке.
– Урсула, пусти меня. Спаси меня, Урсула. Отдай мне хотя бы Алекса. Он все равно должен был умереть. Он должен был умереть. Мой волк должен был его убить. Должен был!
– Аксель! – крикнула Урсула.
Он подскочил к ней, обнял.
– Что случилось?
– Ты тоже ее видишь?
– Кого?
– Варю. Вот же она. Стучит в окно.
– Варя лежит в больнице.
– А за окном кто?
– Полагаю, уже не она. Пойдем, я отведу тебя в спальню и дам выпить настойки.
– Да. Дай мне выпить. Но я не усну. Я буду здесь.
– Держись, милая. Все будет хорошо.
Часы на стене безучастно отсчитывали время. Одна жизнь, две, три, им все равно…
Около четырех утра за окном исчезла Варя. Растворилась, как галлюцинация. А может, это и была галлюцинация. Еще через некоторое время волк, уже изрядно выбившийся из сил, словно преодолевая самого себя, попятился, сделал несколько больших прыжков и скрылся в лесу.
К утру погода стала стихать. Волчица с волчатами легли у двери, Алекс уже давно спал на диване, только Урсула с Акселем сидели за столом.
– Ты как? – участливо спросил он.
– Бывало и лучше.
– Если шутишь, значит, все в порядке, – улыбнулся Аксель. – Я думал, ты хлопнешься в обморок.
– Успею.
– Не понял. У тебя появились вопросы?
– Конечно. – Урсула залпом выпила стакан настойки и тряхнула головой. – Волк должен был убить Алекса. И меня. Почему же он тебя не тронул? Три сильных жизни. Он должен был забрать всех нас. Тебя в том числе.
Аксель усмехнулся и погладил Урсулу по руке.
– Когда я был в возрасте Алекса, меня тоже ранил волк. Рана оказалась глубокая.
– Это тот шрам? У тебя под левым ребром? – вздрогнула Урсула.
– Он самый. – Аксель немного помолчал. – Родители повезли меня в больницу. С ними поехал мой дед. Вернее, меня повезли на машине скорой помощи, а родители с дедом ехали за ней следом.
Аксель снова замолчал.
– Они все погибли, да? – прошептала Урсула.
Аксель кивнул.
– Попали в аварию. А я выжил. У торговцев смертью это считается вторичной жизнью. Такая им не подходит.
– А мне подходит, – слегка улыбнулась Урсула, встала и подошла к Акселю.
– Ты спрашивал, выйду ли я за тебя замуж. Так вот, я согласна.
Она села Акселю на колени, обняла за плечи и уткнулась ему в шею.
– Ты согласилась из жалости? – хмыкнул Аксель.
– Нет, конечно. Ты же знаешь, что я тебя люблю.
– Не бойся, рано я не умру. Лет пятьдесят мне выторговали. До семидесяти дотяну.
В пять утра в больнице умерла Варя.
Чуть позже, этим же утром, деревенские обнаружили на обочине леса мертвого черного волка, который оказался крупной волчицей.