Устроившись на полу в верхней гостиной Рейвенел-хауса, Пандора причесывала пару черных спаниелей, которые жили в семье уже десять лет. Жозефина послушно сидела, пока Пандора разбирала мягкие завитки шерсти на ее болтающихся ушах. Наполеон растянулся рядом, положив голову на пол между лапами.
– Ты готова? – Через порог переступила Кассандра. – Нам нельзя опаздывать на поезд. О, ради бога, не делай этого, будешь вся в собачьей шерсти! Ты должна прилично выглядеть перед герцогом и герцогиней. И перед лордом Сент-Винсентом, конечно.
– Зачем так беспокоиться? – Пандора поднялась на ноги. – Я уже знаю, что они подумают на мой счет, – сказала она, но замерла на месте, пока Кассандра хлопотала вокруг нее, встряхивая юбки, чтобы избавиться от черной шерсти.
– Ты им понравишься… – Хлоп! – …если только… – Хлоп! Хлоп! – будешь мило держать себя с ними.
На Пандоре было дорожное платье из тончайшей ярко-зеленой шерсти с жакетом до талии и кружевным воротником а-ля Медичи, прямо стоявшим сзади, а спереди спускавшимся до баски. Это был элегантный и стильный ансамбль, который дополняла маленькая, украшенная перьями бархатная изумрудная шляпка в тон кушаку. Кассандра была одета более просто – в бледно-голубое платье и шляпку цвета сапфира.
– Я буду мила, насколько смогу, – пообещала Пандора. – Но ты помнишь случай с гусыней в Эверсби, когда она решила устроить свое гнездо на территории лебедей? Она решила, что достаточно похожа на них, чтобы на нее не обратили внимания. Только шея у нее была слишком короткой, ноги слишком длинными, а перья немного не той раскраски, поэтому лебеди постоянно нападали на нее, гонялись за ней, пока ее не отселили.
– Ты не гусыня.
Губы Пандоры дернулись в горькой усмешке.
– Но и не лебедь.
Вздохнув, Кассандра привлекла сестру к себе.
– Ты не должна выходить замуж за Сент-Винсента ради меня, – сказала она в сотый раз.
Пандора положила голову на плечо близняшки.
– Я не смогу жить дальше, если буду знать, что ты пострадала из-за моей ошибки.
– Я не пострадала.
– Если я превращусь в парию, то ни один приличный джентльмен не сделает тебе предложение.
– Даже если и так, я все равно буду счастливой, – твердо сказала Кассандра.
– Нет, не будешь. Тебе в один прекрасный день захочется выйти замуж, свить гнездо, родить детей. – Пандора вздохнула. – Лучше, если бы ты стала женой лорда Сент-Винсента. Вы бы прекрасно подошли друг другу.
– Лорд Сент-Винсент даже не взглянул на меня во второй раз. А с тебя глаз не спускал.
– Глаз, полных ужаса!
– Мне кажется, ты сгущаешь краски, – возразила Кассандра. – Он просто пытался разобраться в ситуации. – Ее легкие пальцы пригладили волосы Пандоры. – Говорят, что он самый завидный жених. В прошлом году леди Бервик подталкивала его к тому, чтобы он проявил интерес к Долли, но все безрезультатно.
Поправляя прическу Пандоре, рука Кассандры приблизилась к ее уху. Непроизвольно вздрогнув, Пандора отпрянула. Некоторые области вокруг уха и внутри его были болезненно чувствительны.
– Откуда ты знаешь? Долли никогда даже не упоминала об этом.
– Кто же будет распространяться о собственном фиаско! На то есть масса желающих. В бальном зале.
– Почему ты ничего не рассказала раньше?
– Думала, что тебе будет неинтересно, мы ведь никогда не встречались с лордом Сент-Винсентом, а ты говорила, что слышать ничего не хочешь о перспективных холостяках…
– Но сейчас хочу. Расскажи мне все, что знаешь о нем.
Оглянувшись на открытую дверь, Кассандра понизила голос:
– Ходят слухи, что у него есть любовница.
Пандора посмотрела на сестру широко открытыми глазами:
– Кто-то рассказал тебе об этом в бальном зале? Во время танца?
– Не открыто, шепотом. О чем, ты думаешь, люди шепчутся во время танцев?
– О погоде.
– О погоде не шепчутся. Говорят шепотом только тогда, когда хотят рассказать тебе какую-нибудь сплетню.
Пандора огорчилась при мысли, что пропустила так много интересного во время всех этих идиотских мероприятий.
– Кто его любовница?
– Никто ее не называл.
Скрестив руки на груди, Пандора кисло заметила:
– Могу поспорить, у него сифилис.
Кассандра недоуменно глянула на нее.
– Что?
– Уверена, – мрачно добавила Пандора. – Он ведь развратник, в конце концов. Это как в песне.
Застонав, Кассандра замотала головой, поняв, какую песню имела в виду сестра. Как-то раз они услышали несколько строчек из баллады, которую пел один из конюхов (баллада называлась «Несчастный развратник»), что веселило его компанию. В стихах, полных сквернословия, говорилось о гибели развратника от неназванной болезни, которую тот подхватил, переспав с женщиной дурной репутации.
Потом Пандора и Кассандра упросили Уэста объяснить, что это за таинственная болезнь. Тот упирался, но в конце концов рассказал им про сифилис. Не про оспу или птичий грипп, а об особом заболевании, которое поражает мужчин и женщин, неразборчивых в знакомствах. Кто-то в результате сходит с ума, у кого-то отваливается нос. Некоторые называют это французской болезнью, другие – английской. Уэст попросил их не повторять это название вслух, иначе Кэтлин оторвет ему голову.
– Уверена, что у лорда Сент-Винсента нет сифилиса, – заявила Кассандра. – Прошлым вечером я обратила внимание, что нос у него удивительно красивый.
– Он подхватит заразу на днях, – мрачно настаивала Пандора. – Если еще не сподобился. А потом передаст ее мне.
– Ты драматизируешь. И не все развратники жертвуют носом.
– Я спрошу у него, болеет он или нет.
– Пандора, не надо! Лорд будет в ужасе.
– Я тоже буду в ужасе, если у меня в конце концов отвалится нос.
Пока Рейвенелы ехали в отдельном купе первого класса на линии Лондон – Брайтон – Южное побережье, нервы у Пандоры натягивались все сильнее. Если бы только поезд направился в каком-нибудь другом направлении, а не в Херонс-Пойнт…
Пандора все никак не могла решить, что ее больше беспокоит: то, как она будет держать себя с Шоллонами, или то, как они встретят ее. Безусловно, лорд Сент-Винсент зол на нее за ситуацию, в которую она его втравила, хотя с ее стороны это была чистая случайность.
Господи, как она устала создавать всем проблемы, а потом еще терзаться чувством вины по этому поводу! С настоящей минуты она будет вести себя как респектабельная, приличная леди. Люди станут удивляться ее сдержанности и достоинству, а, возможно, даже немного встревожатся: «С Пандорой все в порядке? Она теперь такая смирная». Леди Бервик будет сиять от гордости и советовать другим девушкам брать пример с Пандоры, которая так благоразумно себя ведет.
Сидя у окна, Пандора смотрела на проплывавшие мимо пейзажи и время от времени бросала взгляды на Кэтлин, которая, занимая место напротив, держала на коленях маленького Уильяма. Несмотря на то что они взяли с собой няню, Кэтлин практически не спускала младенца с рук. Темноволосый малыш играл с катушками на веревочке, исследовал их размеры и строение, тащил их в рот и сосредоточенно грыз. Девон устроился рядом с сыном, положив руку на спинку дивана.
Кассандра занялась вязанием башмачков из цветного гаруса, а Пандора порылась у себя в сумке и вытащила дневник – тяжелую тетрадь в кожаном переплете. На линованных страницах дневника были размещены вырезки, наброски, засушенные цветы, использованные билеты, почтовые открытки и всякая всячина, которая привлекла внимание Пандоры. Примерно половину тетради занимали описания идей и зарисовки новых настольных игр. Дневник был обмотан шнурком, на котором висел механический серебряный карандаш.
Размотав шнурок, Пандора открыла дневник на чистой странице ближе к концу, покрутила нижнюю половинку карандаша, чтобы наружу вылез кончик свинцового стержня, и начала писать:
1. Если люди считают тебя опозоренной, это то же самое, что быть опозоренной на самом деле, за единственным исключением – ты можешь ничего не знать об этом.
2. Когда твоя репутация разрушена, есть только два варианта: смерть или замужество.
3. Так как я безнадежно здорова, первый вариант маловероятен.
4. В то же время ритуальное принесение себя в жертву в Исландии нельзя исключить полностью.
5. Леди Бервик советует замужество и говорит, что лорд Сент-Винсент «соответствует всем требованиям». Учитывая, что один раз она точно так же оценила жеребца-производителя, которого они с лордом Бервиком купили для своей конюшни, не удивлюсь, что наша дама заглядывала Сент-Винсенту в зубы.
6. Ходят слухи, что у лорда Сент-Винсента есть любовница.
7. При слове «любовница» на ум сразу приходят два слова – «ошибка» и «матрас».
– Мы въехали в Суссекс, – сообщила Кассандра. – Здесь даже красивее, чем описывается в путеводителе.
В книжном киоске на станции она купила «Популярные советы путешествующим в Херонс-Пойнт» и в первый час поездки заставила всех выслушивать чтение отрывков из этой книжки.
Известный как «территория здоровья», Суссекс был самым солнечным регионом в Англии, с самой чистой водой, бьющей из глубоких родников в меловых породах. В соответствии с путеводителем, графство располагалось в пятидесяти милях от побережья. Туристы толпами приезжали в городок Херонс-Пойнт из-за благодатного воздуха и возможностей поправить здоровье, купаясь в море и принимая ванны в горячих источниках.
В путеводителе давалась высокая оценка герцогу Кингстону, который, несомненно, имел отношение к возведению барьера в море, чтобы остановить береговую эрозию, а также построил гостиницу, эспланаду для прогулок и общественный, длиной тысяча футов, мол, который давал укрытие прогулочным катерам, рыбацким лодкам и его собственной яхте.
«8. В местном путеводителе нет ни одного неблагоприятного высказывания о Херонс-Пойнте. Это, должно быть, самый лучший город во Вселенной.
9. Либо автор пытается подлизаться к Шоллонам, которые владеют половиной Суссекса.
10. Господи, они становятся несносными!»
Пандора выглянула из окна вагона. Ее внимание привлекли стаи скворцов, которые синхронными движениями рассекали небо. Как вода распадается на отдельные капли, так массы птиц делились на стаи, потом соединялись вновь, чтобы продолжить полет в едином, похожем на ленту потоке.
Громыхая и звеня, поезд продолжал свой путь. Пассажиры любовались видами очаровательных деревушек, городков с уютными домиками, живописными церквушками, ярко-зелеными полями, мягко очерченными холмами, покрытыми пурпурным ковром из цветущего вереска. Небо было ясное и спокойное, на нем виднелось несколько пушистых облаков, которые, казалось, только что постирали и вывесили на просушку.
«11. Суссекс полон живописных ланшафтов.
12. Любоваться природой – жутко скучно».
Поезд подъезжал к станции. Они миновали водонапорную башню, несколько лавок, почтовое отделение, склады, хранилище для молочных и других продуктов, которые держали на холоде в ожидании отправки.
– А вон и поместье Шоллонов, – пробормотала Кассандра.
Проследив за ее взглядом, Пандора заметила вдали на холме за мысом белый особняк, выходивший окнами на океан: величественный мраморный дворец, который населяли чопорные аристократы.
Поезд подошел к станции и остановился. Воздух, такой жаркий, что в нем стоял запах металла, был полон звона колоколов, голосов стрелочников и путевых рабочих; гремели открываемые двери, по платформе носильщики катили свои тележки. Когда семейство Рейвенелов выгрузилось из вагона, их встретил средних лет мужчина весьма приятной наружности. Представившись мистером Кутбертом, управляющим поместьем герцога, он принялся деловито распоряжаться носильщиками и лакеями, которые собирали багаж, включая очаровательную, сплетенную из ивовых прутьев детскую коляску Уильяма.
– Мистер Кутберт, – обратилась Кэтлин к управляющему, который вел их под сводчатым навесом на другую сторону вокзала. – Здесь всегда так жарко в это время года?
Кутберт промокнул испарину на лбу белоснежным носовым платком.
– Нет, миледи, теперь не по сезону высокая температура даже для Херонс-Пойнта. Обычно после сухого периода с континента приходит ветер южного направления и охлаждает воздух на побережье. Более того, мыс, – указал он в сторону крутого утеса, выдававшегося в океан, – помогает поддерживать в городе уникальный климат.
Рейвенелы вместе со свитой из слуг проследовали к привокзальной башне с часами, где в ожидании стояли экипажи. Герцог прислал три блестевшие на солнце черные кареты, внутреннее убранство которых поражало изысканностью: сиденья были обтянуты мягкой марокканской кожей цвета слоновой кости и отделаны розовым деревом. Усевшись в первую карету, Пандора сразу же обследовала встроенный в стенку неглубокий ящичек, разбитый на несколько отделений. Специальное гнездо в дверце занимал зонт, сбоку от откидного подлокотника оказался прямоугольный кожаный ящик, где лежал бинокль – не такой, как крохотные штучки, которыми дамы пользуются в опере, а настоящий, сильный, полевой.
Пандора виновато посмотрела на мистера Кутберта, когда он подошел к открытой дверце кареты и застал ее с биноклем в руках.
– Извините… – начала она.
– Я как раз хотел обратить ваше внимание, миледи, на этот оптический прибор. – Управляющий ничуть не рассердился. – Океан можно увидеть с любой точки дороги. Этот бинокль в алюминиевом корпусе – последняя модель. Он намного легче бронзового. Вы сможете отчетливо разглядеть в него все на расстоянии до четырех миль. Можете понаблюдать за морскими птицами и даже за стадами морских свиней.
Пандора тут же поднесла прибор к глазам. Любоваться природой – наискучнейшее занятие, но заниматься этим с помощью технических приспособлений было намного веселее.
– Его можно настроить под глаза, если повернуть колесико в центре, – с улыбкой посоветовал мистер Кутберт. – Лорд Сент-Винсент подумал, что вам эта вещь понравится.
Картинка в окулярах расплылась и стала мутно-розовой, когда Пандора направила бинокль на лицо управляющего.
– Его положили специально для меня?
– Конечно, миледи.
Когда управляющий отошел, Пандора нахмурилась и передала бинокль Кассандре.
– Почему Сент-Винсент подумал, что меня заинтересует эта штука? Он решил, что меня нужно отвлекать диковинами, как малыша Уильяма катушками на веревочке?
– Это просто проявление заботы, – мягко заметила Кассандра.
Прежней Пандоре очень понравилось бы глазеть в бинокль по дороге к особняку. А вот новая, полная достоинства, уважения к себе, приличная Пандора будет развлекать себя собственными раздумьями: мыслями, свойственными настоящей леди.
О чем, интересно, пристало размышлять леди? О чем-то вроде благотворительности, о посещении арендаторов, о рецептах бланманже – да, леди всегда угощают гостей бланманже. А вообще, что такое – «бланманже»? У него нет ни запаха, ни цвета. В лучшем случае это всего лишь скромный пудинг. Останется ли он таковым, если его украсить чем-нибудь? Ягодами, например, или ломтиком лимона…
Поняв, что ни до чего не додумалась, Пандора вернулась к разговору с Кассандрой.
– Дело в том, – сказала она сестре, – что мне не нужны игрушки для отвлечения внимания.
В это время Кассандра смотрела в бинокль, выставив его в открытое окно.
– Я вижу бабочку, которая перелетает дорогу, – поразилась она. – И так ясно, словно она сидит у меня на пальце.
Пандора выпрямилась на сиденье.
– Дай взглянуть.
Усмехнувшись, Кассандра ловко отодвинула бинокль, чтобы сестра не забрала его:
– Я думала, он тебе не нужен.
– Теперь нужен. Дай сюда.
– Я еще не закончила. – Со сводившим с ума упрямством Кассандра минут пять отказывалась вернуть бинокль, пока Пандора не пообещала продать ее пиратам в рабство.
К тому времени, когда она получила бинокль назад, карета начала долгий, неспешный подъем на холм. Пандоре удалось проследить полет чайки, увидеть, как рыбацкая лодка огибает мыс, и как заяц прячется в кустах можжевельника. Тут с океана в открытое окно кареты влетел прохладный бриз, который принес моментальное облегчение от жары. Пот скапливался и щекотал ее под корсетом, а легкая шерсть дорожного платья натирала кожу до зуда. Было скучно и жарко. Она наконец вернула бинокль в кожаный ящик.
– Прямо как летом. – Пандора промокнула лоб длинным рукавом платья. – К тому времени, когда приедем, я буду красная, как вареная ветчина.
– Я уже. – Кассандра обмахивалась путеводителем, будто веером.
– Мы почти доехали. – Кэтлин уложила спящего, разгоряченного Уильяма себе на плечо. – Когда окажемся в доме, сразу переоденемся во что-нибудь легкое.
Она заботливо посмотрела на Пандору.
– Постарайся не нервничать, дорогая. Ты прекрасно проведешь время.
– Ты говорила мне то же самое, провожая на бал к Човортам.
– Я такое говорила? – улыбнулась Кэтлин. – Ну, наверное, я не всегда бываю права. – И мягко добавила после паузы: – Понимаю, что тебе было бы спокойнее и уютнее оставаться дома, дорогая. Но я рада, что ты согласилась на поездку.
Пандора кивнула в ответ и недовольно поежилась, поправляя рукава платья, которые прилипали к влажной коже.
– Люди вроде меня стараются избегать новых впечатлений, – сказала она, – потому что добром это никогда не кончается.
– Не говори так! – запротестовала Кассандра.
В разговор вступил Девон. Его голос звучал примирительно.
– Каждый совершает ошибки, Пандора. Не кори себя. Вы с Кассандрой начали с неудач после того, как слишком долго воспитывались в полной изоляции. Но вы обе быстро учитесь. – Улыбнувшись Кэтлин, он добавил: – Могу на основе личного опыта подтвердить, что небольшие ошибки – это часть учебного процесса.
Когда карета въехала в главные ворота, стал виден особняк. В противоположность ожиданиям Пандоры, он не производил впечатления холодного и величественного. Это было двухэтажное изящное строение, уютно вписавшееся в окружающую природу. Его классические линии смягчались обильно разросшейся ивой, ажурная зелень которой гармонировала с кремовой штукатуркой фасада, а штамбовые розы смыкались в арку при входе во внутренний дворик. Два крыла здания охватывали лужайку перед ним. Невдалеке, на склоне дремал темный лес, укрывшись одеялом из солнечного света.
Внимание Пандоры привлек мужчина, который быстро шел в направлении особняка. На плечах у него сидел мальчишка, а второй, постарше, рыжеволосый, бежал рядом. Должно быть, это арендатор с двумя сыновьями. Странно было только то, что арендатор так смело шагает через главную лужайку перед домом.
На нем были брюки, тонкая сорочка с открытым воротом, ни шляпы, ни галстука. Он двигался со свободным изяществом человека, привыкшего бо́льшую часть жизни проводить на свежем воздухе. И явно был хорошо сложен: простая одежда почти не скрывала линий его худощавого сильного тела. Он нес мальчика так легко, словно тот ничего не весил.
Кассандра придвинулась ближе, чтобы смотреть в окно рядом с Пандорой, и спросила:
– Это фермер?
– Думаю, да: одет он именно так. Не может же это быть…
Пандора замолчала, когда карета двинулась по широкой дуге подъездной дороги, и дала возможность увидеть все в деталях. Волосы у мужчины были того самого цвета, который она видела лишь однажды: темного золота весовой монеты. Внутри у нее все напряглось, словно она приготовилась играть в детскую игру на выбывание.
Арендатор оказался у входного портика одновременно с остановившейся каретой. Кучер что-то сказал ему, и Пандора услышала, как тот ответил спокойным низким баритоном.
Это был лорд Сент-Винсент.