Солнце повисло в зените, заливая лучами виноградные лозы. Плодовые посадки были повсюду: на полях, в огородах, обвивали резные окна. Гроздья переливались оттенками зеленого, красного, фиолетового. Запах ягод щекотал кислинкой и сладостью. Только не местных, они к пропитанному виноградом воздуху привычные были с рождения.
Как и остальные поселения в Кугудорано, Кувир примыкал к горе. На задворках, справа и слева от крайних домов, раскинулись виноградники. Там с рассвета и до заката суетились мужчины и женщины: поливали, проверяли веточки и листочки, ухаживали за растениями-кормильцами, собирали созревшие плоды в плетеные корзины. Но в этот полдень все, кто находился в саду, одновременно затихли. От дороги донесся скрип колеса, так передвигались повозки по усыпанных камнями тропкам. Женщины, мужчины, подростки и старики устремили взоры к воротам, которые никогда не запирались.
Опасаться в землях Кугудорано некого. Диких зверей не водилось, от воинственных соседей защищали неприступные скалы, поэтому забор вокруг поселения простенький – невысокие колья, с просветами, в которые даже взрослый без проблем мог пролезть. Вот только скрип колеса и силуэт повозки напомнил о неприятных событиях.
Год назад молодой Тифин издал первый указ: «От каждого поселения нужны добровольцы. Мы восстановим Номи. Завершим начатое моим отцом. Он дал вам кров, помог получить тайну вашего уголка. Пришло время сделать следующий шаг. Сколько пальцев на вашей руке? А что если одного не хватает? Номи нам нужен, чтобы пробудить красоты и особенности наших земель в полную силу. Прогреметь славой на весь мир!»
Следом за посыльными на черных конях приехала повозка к воротам, забрала пять мужчин. Через месяц еще пять. Через два еще. Никто из них не вернулся, только горы гудели, камнями плевались, тучи не расходились долгое время. Пока Тифин не понял ошибку и не перестал отправлять людей на верную гибель. Жители выдохнули с облегчением, ведь боялись все это время не только за родных, опасались, что не сила желанная молодым правителем пробудится, а великан встанет из-под земли.
Полгода была тишина, не приходили весточки из замка, и вот у ворот снова повозка.
Женщины прижали к щекам испачканные в зелени и земле ладони, мужчины задвинули сыновей подростков за спину и сжали кулаки. Все всматривались, кто там приехал. Сопровождают ли незваных гостей всадники на черных конях?
Из крайнего дома у самых ворот выбежала девчушка лет семи в ярко-желтом платьице.
– Мам, пап, тут торговцы, уставшие, все в пыли. Можно я угощу их нашим волшебным отваром? – крикнула она в сторону виноградника и запрыгала возле гостей, как солнечный зайчик.
Женщина в сизом платке выдохнула и посмотрела на мужа, стоявшего рядом в такой же сизой рубахе. Он кивнул и женщина помахала дочери.
– Да, милая, мы обязательно путников угостим. Подожди меня. Я сейчас.
У повозки переминались трое торговцев в длинных некогда бордовых кафтанах, солнце нещадно к одежде, если ты проводишь много времени в пути. На головах тускло-серые тюрбаны, без них никак, если не хочешь потерять эту самую голову от жары или случайного камня. Были случаи, когда горы будто злились на чужаков и словно дети шалили, с порывами ветра набрасывались на гостей, хорошо, если каменной крошкой, а то и размером с яйцо подарочек прилетал.
Пока мать шла от виноградника, девочка сбегала в дом и стояла теперь на пороге с кувшином. Мать слегка дернула дочь за растрепавшуюся косичку.
– Милая. И как же наши гости пить будут?
Краска залила щеки девочки, она вручила матери кувшин и исчезла за дверью, оттуда донесся грохот сдвигаемого стула и звон посуды. Гости терпеливо ждали.
– С чем пожаловали? – спросила хозяюшка, протягивая наполненный темно-красным напитком бокал.
Она успела рассмотреть, что лежало в повозке, накрытое пыльной тканью, и задала вопрос больше из вежливости.
– Вот в Гулании были. – Поклонился старший мужчина, передав бокал стоявшему рядом спутнику. – Древесины их знаменитой закупили. Они посоветовали к вам заглянуть, да мы признаться и сами хотели. За горами вино кувирское только ленивый добрым словом не поминает.
Хозяюшка усмехнулась, поняла, зачем на самом деле пожаловали торговцы, поэтому привычно ответила на еще незаданный вопрос:
– Угощать напитком нашим мы угощаем. Он придаст вам сил в дороге. Но секрет, как вино наше варится, не продаем. Да вы же и без меня знаете, вижу по лицам, не первый год на торговом пути. Купленные в Кувире лозы не приживаются нигде, кроме нашего края, а вино даже полкружки, даже глоток вывозить за пределы Кугудорано нельзя. Боги разгневаются, виноградники наши погубят. Рисковать мы не хотим, вы уж простите и поймите, не от жадности мы так поступаем, из осторожности.
Третий, самый молодой мужчина, допив последние капли угощения, сделал вдох, хотел что-то сказать, но передумал и, протянув пустой стакан, просто поблагодарил.
– Правду, говорят, нигде такого напитка не встретишь, – вновь взял слово старший из торговцев, – вкус, как у вина терпкий, в меру сладкий, но в голову не ударяет, мысли не размывает, а заряжает так, что, кажется, с легкостью сможешь пройти без остановки раза в два больше обычного.
Он посмотрел на небо, прищурился.
– Дышится у вас так легко, вы позволите мы…
За спиной женщины появился ее муж. Выше на голову, крепок в плечах, лицо загорелое. Говоривший торговец запнулся, оглянулся на спутников и поступил неожиданно: встал на колено перед приветившей их девочкой.
– Мы благодарны за гостеприимство, не будете ли вы так любезны, не покажете ваши владения? Мы много странствуем, об увиденных местах легенды слагаем. – Он поцеловал руку девочки и перешел на “ты”. – Как рассветный луч ты нас первая встретила, напитком угостила вкуснейшим. Станешь героиней лучшего сказа? Будут знать за горами не только о землях Кугудорано, но и о девочке… Как твое имя?
Она зарделась, руки сцепила, искоса глянула на родителей и прошептала:
– Кош.
– Кош – гостеприимная, – пропел торговец, поднялся и протянул ладонь. – Покажешь нам поселение?
Вмешался отец.
– Вы уж простите. Мы люди простые, нам ни к чему лишняя слава. Да и работы еще много. Жена уже вам сказала, путников мы с радостью угощаем, – он кивнул на кувшин в руках дочери. – Налить еще вина? Если нет, не будем задерживать, путь до расщелины займет время, лучше покинуть наши земли засветло, а то в горах холодно. Да вы и без меня это знаете.
– Да-да, вы простите.
Торговцы откланялись, украдкой посмотрели на виноградники и, взяв коня под уздцы, зашаркали по каменистой тропе, а колеса повозки расстроенно заскрипели.
– Мамочка, папочка. – Кош прижалась к родителям. – Я не справилась, да?
– Что ты, милая. – Мать провела ладонью по раскрасневшейся щеке дочери. – Ты все сделала верно. Ты так хотела сама встретить гостей, чудо напитка нашего вынести. Все ты сделала правильно. А сейчас иди. Помоги старшей сестре на стол накрыть, скоро время обеда.
Проводив дочь взглядом, женщина обратилась к мужу:
– Солнце мое, неужели это начнется снова? Батенька строг был, не позволял торговцам переходить грани, вмиг закрывал путь в наши земли, если они про секрет выведывать начинали. А Тифин только о Номи и думает. Как ребенок малый бредит недоступной игрушкой.
Мужчина, повернувшись спиной к воротам, прижал жену к груди и ничего не ответил.
– Чует сердце мое, ой чует – что-то грядет, – прошептала женщина, разглаживая рубашку мужа.
Взгляд ее ненароком скользнул в сторону Номи, и хозяюшка вздрогнула. Над скалой, возле которой покоилось не восстановленное поселение, взметнулась стая птиц. Темным облаком пернатые устремились в их сторону. Женщина вцепилась в руку мужа и пристально посмотрела в его вмиг посерьезневшие глаза.
– Не вздумай! Слышишь? Никуда я тебя не пущу! – выдавливала она слова, ударяя кулаком мужу в грудь, в такт доносившемуся крику птиц и шуму камней, разлетающихся от бежавших по ним коней.
Но сможет ли она остановить того, кто на последней встрече со старейшинами пообещал прекратить бессмысленные попытки покорить Номи? И ведь сдержал слово, сходил к Тифину. Тот прислушался. Жаль, что не навсегда. Видать, срок какой выторговал, но тот истек, и пришло время сделать следующий шаг.
Топот копыт становился все громче. Муж поцеловал жену в макушку и подтолкнул:
– Иди в дом. Я скоро буду. Иди.
Тон не позволил перечить. Женщина скрылась за дверью. В окне тут же появились лица детей: семилетка Кош, мальчик помладше, девочка на голову выше брата с сестрой. А со стороны виноградника подошел подросток, старший сын, но встретившись взглядом с отцом, склонил голову и присоединился к родным у окна внутри дома. Что им оставалось? Наблюдать и ждать решения главы семьи.
***
Закатное солнце светило в спину мужчине в сизой рубахе, а в гостиной его дома еще звучали прощальные слова.
– Не уходи… – шептала жена, не вытирая слез.
Но мужчина лишь коснулся ее щеки.
– Не могу, ты же знаешь, слово правителя – божье слово, нельзя перечить ему.
– А как же мы?
– Сын подрастает, я его всему научил. Все. Будь сильна. Ты нужна детям.
В печи догорало послание Тифина: «Отправиться тайно, не привлекая внимания, без повозки, коней. В одиночку. Не стоит тревожить камни лишними звуками.Помните? Вы сами мне говорили об этом. Отнеситесь к Номи, как к младенцу, у вас большая семья и опыт в воспитании детей есть. Я верю в вас. Вы обязательно справитесь. А если нет, мы вновь начнем группами собираться. Номи покорится мне. Я не сдамся, не забывайте об этом».