Последний танец оказался по ощущениям даже тяжелее, чем самый первый.
Я долго не могла понять, в чем дело, и пыталась расшевелись задеревеневшее тело, но потом увидела ЕГО и всё поняла.
Это был тот самый момент, когда женщина на интуитивном уровне чувствует своего мужчину.
Незнакомец сидел неподалёку в самой затемнённой части зала, но я все равно смогла рассмотреть, как необычно поблёскивали его глаза в темноте.
Он взглянул в мою сторону всего лишь раз, но этого хватило, чтобы сердце ухнуло и скатилось вниз до самых пяток.
Мне не хотелось, чтобы музыка заканчивалась. Хотелось танцевать для этого мужчины вечность, и я извивалась вокруг пилона, как змея, облизывала губы и мысленно умоляла красавчика взглянуть на меня хотя бы ещё раз, но этого не произошло.
Время моего выступления вышло, музыка затихла, и послышались аплодисменты. На сцену со всех сторон полетели купюры, а незнакомец и ухом не повёл, продолжил общаться о чем-то с Шакаловым, важно развалившись на диванчике. Выглядел так, словно именно он тут хозяин, а не Андрей Петрович.
От досады захотелось топнуть ножкой, но я сдержалась и унеслась со сцены подобно вихрю, наплевав даже на заработанные чаевые.
Вот ведь сухарь бесчувственный! Я перед ним выгибалась, чуть шею не свернула, а он… он остался в зале и теперь скорее всего глазел на Стеллу, которая в отличие от меня с радостью демонстрировала свое обнажённое тело.
– Ты чего дышишь, как паровоз? Ещё немного и пар из ушей повалит, – заметила мое состояние чрезмерно внимательная Майя и протянула мне бутылочку с водой.
В горле и впрямь было сухо, как в пустыне, и я с радостью сделала парочку больших глотков прохладной жидкости, до конца не понимая, с чего вдруг меня так накрыло.
Ну, красивый мужик, ну, богатый. Но и что с этого?
Красивых и богатых в клубе каждую ночь целая толпа, но именно этот незнакомец, даже ничего для этого не делая, сумел вытеснить всех присутствующих в зале мужчин и заставил двигаться только лишь для него одного.
– А ты знаешь того мужчину, с которым хозяин сейчас общается? – решила не ходить вокруг да около, а задать блондинке интересующий меня вопрос прямо лоб.
– Ну-ка, ну-ка, дай посмотреть на кого ты там запала, – глаза девушки вспыхнули интересом, она, оттолкнув меня, приоткрыла двери и высунула голову в зал.
– Что ты делаешь? Выступление же идёт! – зашипела и втащила любопытную девушку обратно.
– Эта часть сцены все равно затемнена! – засмеялась, но потом вдруг посерьёзнела, а я напряглась еще сильнее. – Ну, ты, Кисонька, конечно, размахнулась. Девственница, а губа-то не дура!
– Тише ты! – шикнула и, подхватив под локоть, оттащила её подальше от лишних ушей. – Знаешь его?
– Это Дикаев. Главный конкурент нашего Шакала и совершенно недостигаемый для таких как мы мужик, – выдохнула обреченно, а затем облизала губы, будто попробовала что-то невероятно вкусное.
– Откуда ты его знаешь, раз он такой недостигаемый!? – рыкнула, испытывая жгучую… ревность?
– В свое время я была одной из фавориток Андрея Петровича и сопровождала его на парочке мероприятий. На одном из них присутствовал и этот Дикаев. И знаешь, с кем именно он был? – мне пришлось отрицательно покачать головой, чтобы Майя продолжила. – С этой… как её… блин имя не вспомню, но точно знаю, что она какая-то известная модель.
Подобные слова мне Америку не открыли. Много ума не надо, чтобы понять, какие именно женщины вьются возле ТАКОГО мужчины, но это никак не повлияло на мое желание познакомиться с ним. И пусть я не известная модель, но тоже вполне красивая!
– Уж не знаю, зачем этот блондин притащился сюда, и какие у него терки с нашим хозяином, но точно ничего хорошего. А тебе бы спуститься с небес на землю, Жень. Надо пользоваться тем, чего можешь коснуться, а не жить мечтами о прекрасном принце. Тем более этот принц и не принц вовсе, а простой бандит.
– Майя, хорош трепаться! Тебе не за разговоры платят! – голос Дениса заставил нас обеих подпрыгнуть на месте, и девушку тут же ветром сдуло.
Не хотелось признавать это, но Майя была права. Бороться за такого мужчину очень опасно и практически бесполезно.
Такие как Дикаев не умеют любить. Они только используют, а потом выбрасывают надоевшую вещь на помойку.