Звёздные Войны. Катализатор. Изгой-Один: Предыстория - читать онлайн

1 Давление

– Что, если…

Произнеся лишь эти два слова, Гален Эрсо внезапно замолчал и шагнул прочь от парившего над голопроектором буквенно-цифрового поля данных. Фрагмент заданного им вопроса, казалось, также повис в воздухе. Его коллеги-ученые, собравшиеся в пункте управления, выжидающе смотрели на него, пока наконец напряженную тишину не нарушил Нэрбу:

– У тебя новая идея, Гален? Нам отложить испытание?

Гален то ли его не слышал, то ли не обращал внимания. Несколько мгновений постояв неподвижно и глядя куда-то в пространство, он вновь начал решительно расхаживать туда-сюда, бормоча себе под нос цифры и расчеты.

Второй валлти скорбно покачал большой косматой головой:

– Беда. Похоже, мы его потеряли.

Его оборвал раздавшийся с другого конца помещения резкий голос Тамбо:

– Не видишь – он думает?

О том же свидетельствовала и поза Галена – опущенная голова, прищуренные глаза, сжатые губы, сложенные на груди мускулистые руки, словно пытавшиеся что-то удержать. Вероятно, ему и впрямь пришла в голову некая новая мысль.

Ростом чуть выше метра восьмидесяти, он был широкоплеч и хорошо сложен, несмотря на то что провел большую часть тридцати с лишним стандартных лет своей жизни в постоянных размышлениях, результаты которых он часто записывал на всем, что подвернется под руку. Нечесаные волосы густыми космами свисали вокруг его лица, придавая ему вид стремительного в лучах солнца и опасного во мраке ночи создания.

Наконец Лира поднялась с кресла и не спеша направилась к Галену.

– Что, если… – терпеливо проговорила она, словно направляя его мысли.

Левая рука Галена потянулась ко рту, растягивая его уголки, и все находившиеся в пункте управления восприняли это как хороший знак.

– Почти додумал, – сказала Лира. Ей нравилось, когда Гален столь глубоко погружался в собственные мысли, что практически полностью исчезал из реального мира, уходя в свое собственное личное гиперпространство, куда мало кто мог за ним последовать.

Будучи на несколько сантиметров ниже Галена, она отличалась высоким лбом и едва доходившими до плеч золотисто-каштановыми волосами. Изогнутые брови и слегка опущенные уголки губ придавали ей немного мрачный вид, что, впрочем, совершенно не соответствовало ее натуре. Они с Галеном поженились на Корусанте почти пять лет назад, и она во всем походила на мужа, вплоть до атлетического телосложения, которым была обязана долгим годам геологической разведки на десятках далеких планет. Лира была одета в свитер из грубой шерсти и мешковатые штаны, а на голове у нее красовалась цветастая шапка-ушанка из местной пряжи, которая вполне ей шла.

Они были единственными представителями человеческой расы в составе исследовательской группы, которую занесло далеко от Ядра и еще дальше от конфликта, недавно разразившегося между Республикой и Конфедерацией Независимых Систем, так называемыми сепаратистами. Последние четыре стандартных месяца они жили и работали вместе с шестью коренастыми валлти, отличавшимися большими круглыми физиономиями и пастями хищников. Их кожа, скрытая под густой блестящей шерстью, была голубой, словно покрывавшие половину планеты ледники. Гален и Лира общались с ними на смеси общегалактического и местного языка, который изобиловал горловыми звуками и приводившими людей в замешательство длинными словами. Лире, обладавшей способностями к звукоподражанию, язык давался лучше, чем Галену.

Она уже собиралась вновь подбодрить мужа, когда он вдруг заморгал, словно вспомнив, кто он и где находится, и взгляд его снова обратился к полю данных.

Лира едва заметно улыбнулась. Гален вернулся к реальности.

Просматривая сверху донизу длинный ряд дифференциальных уравнений, Гален подошел ближе к полю, словно пытаясь разглядеть нечто позади него или за его слегка мерцающими краями.

– Ассис? – наконец сказал он, обращаясь к стоявшему по другую сторону голопроектора дроиду.

– Да, доктор Эрсо?

– Четвертая строка. Измени коэффициент на пять и пересчитай.

Дроид-трансформер TDK-160, стоявший в данный момент на двух стройных ногах из металлического сплава, послушно отправил результаты на голографический стол. Все не сводили взгляда с поля данных, где начали меняться группы показателей, коэффициентов и производных.

Пункт управления был рассчитан скорее на пребывание в нем технических устройств, нежели живых существ. Уставленный гудящими машинами, он был лишен окон, и в нем всегда было холоднее обычного. Тепло поступало по трубам высоко под потолком, но по-настоящему теплее в помещении стало лишь после того, как оно обрело обжитой вид спустя долгие месяцы исследований и экспериментов. Никто не обращал внимания на штабеля нераспакованных ящиков по углам, на сваленные на столе Нэрбу пустые упаковки от еды, разбросанные вокруг устройства резервного хранения данных. Несмотря на общую захламленность и порой возникавшие у некоторых приступы клаустрофобии, все понимали, что снаружи в любом случае намного хуже.

От страшного холода защищали толстые стены, перемежавшиеся раздвижными дверями. Находившаяся в задней части дверь выходила на пандус, ведущий в лабиринт коридоров, которыми соединялись отдельные части базы; некоторые из них были достаточно широки, чтобы по ним могли пройти компактные служебные спидеры. Где-то еще располагались компьютеры, анализаторы, чертежные доски, станции связи, даже рудиментарный приемопередатчик Голосети для сеансов межпланетной связи.

Нельзя сказать, что Лире здесь слишком нравилось, но она быстро подружилась с коллегами Галена, и Валлт на какое-то время стал для нее домом.

Большая часть высокотемпературного комплекса находилась глубоко под ними – там, где принудительно смешивались газы и вырабатывалось тепло. Там же располагался сверхгорячий ионно-плазменный реактор и охлаждавшие его сверхпроводящие катушки, а также гидротермические автоклавы, в которых искусственно выращивались огромные кристаллы. Реактор сам по себе мог обеспечить энергией весь северный континент Валлта, что, возможно, когда-нибудь могло произойти на самом деле, но в настоящее время его предназначение было иным – генерировать выбросы чистой энергии, которую можно было собрать, накопить в конденсаторах и по мере необходимости выделять нуждающимся планетам. Даже в довоенных кредитах это обходилось недешево, и корпорация «Зерпен», штаб-квартира которой располагалась в одной из независимых систем Внешнего Кольца, все еще ждала возврата инвестиций.

– Уравнение не имеет решения, – сказал Нэрбу, когда поле данных начало мигать, словно пребывая в замешательстве.

– Ассис, верни все назад, – вновь обратился Гален к дроиду.

В поле вернулись исходные интегралы и символы сумм. Гален долго их разглядывал.

– Это что, улыбка? – спросил Тамбо. – Лира, он и вправду улыбается?

Вместо того чтобы дать Ассису новую команду, Гален наклонился внутрь поля и начал водить в воздухе руками словно дирижер или фокусник, изменяя расчеты. Когда поле преобразилось и стабилизировалось, все собрались возле голографического стола, изучая результаты.

– Отличные цифры, – сказал один из валлти.

– Изящное решение, – проговорил другой.

– Теперь мы можем провести испытание?

Все шестеро разошлись к рабочим станциям и приборам, с новым энтузиазмом обмениваясь замечаниями и предложениями.

– Кристалл на месте, – доложил Изель.

Гален уставился на центральный дисплей. Нэрбу откашлялся.

– Начинаю тестовую последовательность.

Освещение в пункте управления на секунду померкло – далеко внизу массивный кристалл, выращенный всего два месяца назад, подвергся воздействию чудовищного давления. Искусственный драгоценный камень был смоделирован по образцу настоящего кайбера, на приобретение которого у «Зерпена» ушли немалые средства. Встречавшиеся относительно редко так называемые живые кристаллы, за редким исключением, принадлежали джедаям, которые, похоже, считали кайбер священным камнем. Кристаллы величиной с палец питали их световые мечи, а те, что покрупнее, по слухам, украшали фасады их уединенных храмов.

– Результат показывает пьезоэлектрический эффект на три десятых выше, чем в предыдущем опыте, – сказал Нэрбу.

Исследователи посмотрели на Галена, который покачал головой.

– Нет? – спросил Тамбо.

– Должен наблюдаться намного больший прирост. – Гален сжал губы и уставился в пространство, пытаясь понять, что могло пойти не так. – Элементарная ячейка в синтезированном кристалле недостаточно стабильна. Нужно провести спектрографический анализ и начать сначала. Возможно, вся партия кристаллов дефектна.

Подобное случалось уже бесчисленное множество раз, но тем не менее в прохладном воздухе повисло разочарование.

Поза Галена вновь стала задумчивой.

– Можно попробовать увеличить давление, – как можно мягче предложил Изель. – Или вернуть кристалл в испарительную камеру и ввести новую примесь.

Гален рассеянно огляделся вокруг. Он уже собирался ответить, когда с пульта связи в пункте управления послышался короткий сигнал.

– Главные ворота, – сказал один из валлти.

Лира подкатила кресло к пульту и взглянула на монитор. За ночь выпал метровый слой снега, и в воздухе все еще кружились хлопья. Подземные обогреватели, обычно поддерживавшие основную подъездную дорогу в чистоте, отказали, и снега навалило сугробами от ворот до самого входа на базу. Лира ожидала увидеть запряженную таквами упряжку с припасами, но на мониторе оказался полуразвалившийся военный транспортник. Слово «таква» приближенно переводилось как «снегоход», хотя нисколько не намекало на врожденную свирепость этих четвероногих.

– Транспортник из Крепости, – сказал за ее спиной Нэрбу.

– Легион «Железная перчатка», – добавил Изель. – Этот камуфляжный узор ни с чем не спутаешь.

Лира неуверенно нахмурилась. При виде военной машины ей внезапно стало не по себе.

– Что могло понадобиться в такое время солдатам?

– Очередное требование обеспечить энергией их базу?

– А я-то надеялся на доставку провизии, – попытался пошутить Нэрбу.

– В любом случае будем вести себя, как всегда, вежливо и любезно, – сказал подошедший Гален.

– Что ж, если надо… – заметил Тамбо.

– Ладно, займусь, – обреченно вздохнула Лира.

Она начала вставать, но Нэрбу проворно преградил ей путь:

– Обойдешься. Ты и так слишком много времени проводишь на ногах.

– Ты почти не отдыхаешь, – согласился другой валлти.

Лира перевела взгляд с одного на другого, и ее губы тронула легкая улыбка.

– Можете не снимать халаты, ребята. Я просто схожу вниз и впущу их.

– Вместо тебя пойдет один из нас, – настаивал Нэрбу.

– Я что, вдруг стала большей неженкой, чем вы, ледяные истуканы?

– И более ценной тоже.

Улыбка Лиры стала шире.

– Приятно слышать, Нэрбу, но у меня уже есть мамочка. К счастью, она примерно в двадцати парсеках отсюда, и меньше всего мне хочется, чтобы вы из кожи вон лезли ради того, чтобы удержать меня в плену…

Ее прервал второй сигнал с пульта связи. На центральном экране появилось лицо дежурного у главных ворот.

– Чего хотят те солдаты, Руни? – спросила в микрофон Лира. Руни ответил что-то неразборчивое, и она повернулась к Нэрбу и остальным. – Может, хватит кудахтать? Прямо как в курятнике. – Когда все замолчали, она снова повернулась к микрофону. – Еще раз, Руни?

– Король Чаи мертв, – ответил Руни. – Крепостью теперь правит Фара.

– Маршалу Фаре недоставало военной поддержки, чтобы свергнуть короля Чаи, – с тревогой заметил Нэрбу. – Вероятно, какая-то ошибка.

– Если только ей не оказали поддержку сепаратисты, – сказал Тамбо.

– Сепаратисты? – переспросил Нэрбу. – Зачем графу Дуку вмешиваться во внутренние дела Валлта?

Несколько мгновений все молчали, затем Изель перевел взгляд с Нэрбу и Тамбо на Галена.

– Из-за Галена, – ответил Изель. – Сепаратистам нужны его исследования. Фара, вероятно, пообещала им доставить его живым.

Глаза Нэрбу расширились, усы ощетинились.

– Это единственное объяснение, – сказал он Галену. – Графу Дуку нужен твой большой мозг.

Гален невесело усмехнулся.

– Похоже, война все-таки до нас добралась, – проговорил он на ухо Лире.

Лира почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Безопасный пузырь, который, как им казалось, они создали, лопнул. Впервые в жизни она по-настоящему испугалась – не столько за себя или Галена, но за будущее, каким она его себе представляла.

– Это правда, Руни? – спросила она в микрофон. – Солдаты пришли за Галеном?

Руни медленно кивнул большой косматой головой:

– Маршал Фара экспроприировала все внепланетные предприятия. База с сегодняшнего дня принадлежит Валлту.

– «Зерпен» наверняка еще выскажется по этому поводу, – заметил Гален.

– Возможно, – согласился Руни. – Но вам с Лирой нужно немедленно уходить. С Фарой пусть разбирается «Зерпен».

– Вам стоит послушать Руни, – сказал Нэрбу. – Фара не послала бы транспортник с солдатами, не будь у нее серьезных намерений.

Гален посмотрел на валлти и покачал головой:

– Уходить? И каким образом?

– По туннелям, – ответил Изель. – Если уйдете сейчас, успеете добраться до корабля и стартовать.

Гален в смятении огляделся вокруг. Столько месяцев исследований, а ведь они только начали! Как могла Фара все это перечеркнуть? Неужели она не понимала, чего будет стоить Валлту и многим другим планетам прерванная работа?

Нэрбу выпрямился во весь рост.

– Гален! Вы оба теряете драгоценное время!

Неохотно кивнув, Гален повернулся к дроиду:

– Ассис, ты пойдешь с нами.

– Иного я и не ожидал, доктор Эрсо, – ответил дроид.

Нэрбу шагнул вперед, подталкивая всех троих к ведущему к туннелю пандусу.

– Быстрее! Мы постараемся как можно дольше задержать солдат.

– Чем? Стилусами? – добродушно усмехнулась Лира. – Стоило бы посмотреть.

Голубая физиономия Нэрбу вытянулась.

– Мы ничуть не слабее солдат, Лира.

– Не давайте им повода для насилия, – посерьезнел Гален. – Не забывайте – им нужен я, не вы.

– Транспортник прошел через ворота, – сообщил стоявший у пульта связи Изель.

Лира поспешно пробежалась по пункту управления, обнимая всех на прощание.

– Хотя вряд ли я буду скучать по запаху горелой проводки и несвежей еды, – сказала она, оказавшись рядом с Нэрбу.

– Обещайте, что свяжетесь с нами, – сказал он. – И ждем много-много голограмм.

– Разберемся, – как можно оптимистичнее ответил Гален. – Ничего еще не закончилось.

– Да-да, – кивнул Нэрбу, почти выталкивая его за дверь. – Но дискуссию отложим на потом – когда вы окажетесь в безопасности на обратной стороне жалкого подобия луны Валлта.

У подножия пандуса покачивался компактный спидер. Воздух здесь был намного холоднее, от каменных стен эхом отдавался шум подземных машин. Главный туннель вел от базы до самого ангара для кораблей, а десятки его ответвлений – к отдаленным постройкам и вспомогательным энергостанциям.

Выдвинув телескопические ноги, Ассис ловко шагнул за контрольную панель спидера. Когда Гален и Лира забрались на заднее сиденье, дроид сложился и подсоединился к приборам.

– Полный вперед, Ассис, – сказал Гален. – Нужно успеть на корабль.

Голова Ассиса повернулась к нему.

– Тогда держитесь, доктор.

Спидер устремился вперед. Галена и Лиру прижало к мягкой спинке сиденья, мимо проносились освещавшие туннель полукольца огней. Но они не добрались даже до первой развилки, когда дроид внезапно остановил машину.

– Что случилось, Ассис? – спросила Лира.

Дроид снова повернул голову:

– Впереди какое-то движение, как в главном туннеле, так и в ответвлении к энергостанции. Двадцать с лишним валлти. Все идут пешком.

Гален нисколько не удивился.

– Это за нами, – спокойно сказал он и огляделся вокруг, сосредоточившись на люке в стене туннеля. – Ассис, где мы точно находимся?

– Под южным складом снаряжения, – немедленно ответил дроид.

Гален повернулся к Лире и посмотрел ей в глаза:

– Придется проделать остаток пути по поверхности.

Брови Лиры взлетели вверх.

– Шутишь? Да в таком снегу мы и полкилометра не пройдем.

Гален хлопнул ладонью по покатому плечу дроида:

– Нас повезет Ассис.

Ассис взволнованно пошевелился.

– Боюсь, я вас только замедлю, доктор Эрсо.

– Гусеничный модуль, – внезапно поняв, кивнула Лира.

Гален нежно сжал ее руку:

– Будем надеяться, что все осталось на месте.

Бросив спидер, все трое побежали к люку, ведущему на короткую металлическую лестницу, которая заканчивалась в южном складе амуниции. Лира точно знала, где найти куртки, перчатки, ботинки с креплениями и длинные деревянные лыжи. Пока она бросала одежду Галену, Ассис-трансформер сложил конечности и опустился на пару приспособленных для передвижения по снегу гусениц. Застегнув длинную куртку с меховым капюшоном, Гален закрепил веревки на ставшем теперь приземистым корпусе дроида.

Лира открыла дверь, и в лицо им ударил внезапный холод. Вокруг закружились подхваченные порывом ветра снежинки.

– Не стоит торопиться, – сказал Гален, прикрепляя лыжи к ботинкам.

– Тебе уж точно, – бросила на него взгляд Лира. – Кто тогда разодрал колено в горах на Чандриле?

– Извини, что побеспокоился, – покаянно пробормотал он.

Натянув одну перчатку, Лира вдруг прильнула к нему и, обхватив руками за шею, крепко поцеловала в губы.

– Можешь беспокоиться сколько хочешь. – Она отступила на шаг и добавила: – Очередное приключение, да?

– Скорее эксперимент.

Она снова его поцеловала.

– Я тебя люблю.

Натянув на голову шапку, Лира застегнула воротник. Ассис выехал на гусеницах на свежий снег, веревки натянулись, и все трое помчались по заснеженной безлесной местности к находившемуся в четырех километрах ангару. Несмотря на поздний час, напоминавшее размытое пятно унылое солнце Валлта висело низко над горизонтом, как обычно в это время года в северных широтах. Снег на поверхности слегка подтаял, и они скользили по глубокому двойному следу, оставленному гусеничным модулем Ассиса. Огни базы едва скрылись позади, когда мимо просвистели первые пули. Оглянувшись, Гален увидел две преследовавшие их группы всадников-валлти. Легкий ветер донес отдающийся в снегу грохот копыт такв.

– Ассис, мы должны успеть к ангару! – крикнул Гален.

– Вам легко говорить, доктор, – стреляют-то в меня!

Ученый поморщился. Действительно, большой мозг Галена Эрсо был слишком ценен, чтобы причинить ему хоть какой-то вред.

Дроид прибавил скорость. Гален и Лира пригнулись на лыжах, чувствуя, как холодный воздух обжигает щеки. Всадники-валлти продолжали стрелять из древних винтовок, несмотря на то что отставали все больше. Когда впереди появился ангар, Гален, Лира и Ассис были уже недосягаемы, но преследователи изо всех сил хлестали своих снегоходов, стремясь догнать беглецов.

Приободрившись, Ассис выжал из гусеничного модуля все, на что тот был способен, и через несколько мгновений перед ними возник купол ангара с извилистым логотипом корпорации «Зерпен» на изогнутой стене.

В слабом свете последних лучей солнца Гален окинул взглядом снежный покров вокруг.

– Никаких следов, – сказал он. – Должны успеть.

Оказавшись рядом с куполом, Лира отпустила веревку и бросилась к главному люку, ловко затормозив перед внешней панелью управления. К тому времени, когда Гален тоже затормозил, правда не столь изящно, люк уже был открыт и внутри ангара горел свет. Под прожекторами неподвижно стоял их маленький блестящий корабль. Отстегнув лыжи, они пробрались через образовавшийся перед люком сугроб высотой по пояс.

– Подготовь корабль, – поспешно сказал Лире Гален. – Я открою купол.

– Осторожнее – сверху навалило снега.

– А я, доктор Эрсо? – спросил Ассис, с туловища которого все еще свисали веревки. – Мне что делать?

Гален быстро взглянул на приближающихся всадников.

– Оставайся здесь и перекрой вход. – Он присел, обращаясь непосредственно к дроиду: – Если не получится – у тебя есть инструкции на этот счет.

– Я исполню ваш приказ, доктор Эрсо.

Гален и Лира поспешили внутрь – он к пульту управления куполом, она к кораблю. Нажав кнопку, открывавшую крышу, Гален побежал к Лире, но никто из них не успел преодолеть и нескольких метров, когда сверху свалилась тяжелая, словно тройка такв, и столь же жесткая сеть, швырнув их друг на друга и погребя под собой.

– Вряд ли ты учел нечто подобное, – сказала Лира, пытаясь подняться на колени.

Гален попробовал высвободить правую руку из тяжелой сетки, понимая, что до свободы оставался всего лишь шаг. Его охватила ярость – валлти подстроили так, чтобы сеть свалилась, как только раздвинется крыша. Как он мог не предвидеть столь примитивную ловушку? Или сам добровольно в нее полез?

– Похоже, мы совершили ошибку.

– В смысле – еще на Корусанте?

Ассис начал трансформироваться, чтобы в буквальном смысле протянуть руку помощи, когда в купол ворвались стук копыт и гортанные голоса. Вскоре сквозь люк строем прошли восемь лохматых большеногих такв и начали осторожно пробираться вокруг сброшенной сети. У них были длинные шеи, острые зубы и печальные глаза, а их крупы украшало клеймо маршала Фары. На спинах животных сидели крепко сложенные валлти в длинных плащах из вываренной кожи и сапогах из шкур. Снежные бури Валлта отполировали щеки над их густыми бородами до лазурного блеска. Один из них спустился с деревянного седла и, сняв шерстяную шапку, подошел к Галену.

– Спасибо, что не разочаровали нас, доктор Эрсо, – сказал он на местном языке.

Гален оставил попытки освободиться и опустился на холодный твердый пол ангара.

– Неплохо вам удалось скрыть следы.

Черноглазый всадник опустился перед ним на колено. В его заиндевевшие усы были вплетены маленькие кроваво-красные бусины, и от него пахло дымом и прогорклым чаем.

– Мы натянули сеть два дня назад. Снегопад прошлой ночью помог нашим планам. Но не расстраивайтесь, по туннелям бы вы все равно сюда не добрались.

– Это мы уже поняли.

– Я ни в чем не виноват! – послышался со стороны люка голос Ассиса, который вновь обрел облик двуногого с двумя короткими руками. – Меня заставили служить, у меня не было другого выбора, кроме как повиноваться!

Не вставая, всадник повернулся к своим спутникам:

– Заткните этого дроида.

Двое всадников спешились. Гален услышал звук прикрепляемого к туловищу дроида ограничительного блока.

– Лира ни в чем не виновата, – бросил он. – Вытащите ее оттуда.

Те же всадники, которые заставили замолчать Ассиса, приподняли угол увесистой сетки и помогли Лире подняться на ноги, но даже не попытались освободить Галена.

– Вы арестованы по приказу маршала Фары, – сказал ему предводитель всадников.

– По какому именно обвинению?

– В шпионаже. Среди прочего.

Гален посмотрел ему в глаза:

– Две недели назад мы вместе пили чай, а теперь вы меня арестовываете?

– Времена меняются, доктор Эрсо. Мне приказано схватить вас, а виновны вы или невиновны – решит маршал Фара. – Он встал и повернулся к одному из сидевших верхом солдат. – Поезжай на базу и пришли транспортник, чтобы доставить доктора Эрсо в тюрьму Тамболора.

2 Изоляция

Двое охранников в жестких куртках и объемистых меховых шапках препроводили Галена из каменной камеры в комнату с оштукатуренными стенами и высоким сводчатым потолком. В большом камине трещали смолистые дрова, от закрепленных на стенах факелов поднимался маслянистый дым. За большим, покрытым царапинами столом сидела коренастая женщина в коричневой форме. Волосы ее, смазанные неким подобием жира, разделялись посередине, падая на плечи двумя косами с вплетенными в них разноцветными нитями. Ее толстые голубые пальцы украшали серебряные перстни, а нос пронзала маленькая кроваво-красная шпилька. Черные глаза блестели от воздействия горсти стимулирующих ягод, которые она только что сунула за блестящую щеку. Женщина показала Галену на шаткий стул.

– Уверены, что не хотите надеть на меня наручники? – спросил Гален, протягивая ей руки.

Она улыбнулась, показав крупные, покрытые темным налетом зубы.

– Вряд ли вы сможете кому-то тут повредить, доктор Эрсо, – ответила она на местном языке. – Если, конечно, Республика не имплантировала вам какое-нибудь секретное оружие.

Гален опустился на стул. Его продержали в холоде и неведении две местные недели, хотя и разрешили короткое свидание с Нэрбу, который пообещал, что попытается передать записку Лире, где бы та ни находилась.

– У вас странные представления о возможностях Республики.

Женщина развела руками и пожала плечами:

– Такова трагедия жизни во Внешнем Кольце, доктор. – Она немного помедлила. – Я – командир Группе. Вам удобно? Может, вам что-то нужно?

Гален потер щетину на щеках и подбородке.

– Бритву. Горячую ванну. Дополнительное одеяло.

– Я позабочусь, чтобы вам их предоставили.

Повернувшись, она сплюнула в стоявший на полу горшок черной жидкостью.

– Я думал, законы Валлта запрещают необоснованный арест, командир.

– Новая конституция, – небрежно бросила Группе. – По сути, мы свободны делать практически все, что пожелаем, – когда угодно, где угодно и с кем угодно.

– Уверен, вы и оглянуться не успеете, как станете богатой землевладелицей.

– Это уж точно. Дополнительная польза, так сказать.

Гален взглянул на протекающий потолок и покрытые влажными пятнами стены.

– Могли бы и протечки заделать. Нужно лишь немного пермакрита.

Она слегка повернулась, проследив за его взглядом.

– Мне никто не докладывал, что вы не только ученый-энергетик, но еще и каменщик, доктор.

– Где Лира, командир? – Гален наконец выплеснул всю накопившуюся у него злость. – Что вы с ней сделали?

– Она в надежном месте, – слегка улыбнулась та. – Отдыхает со всеми удобствами.

– Когда мне позволят с ней увидеться?

Группе откинулась в кресле.

– Это полностью зависит от вас. – Выражение ее лица стало жестче.

– Возможно, вы не понимаете…

– Я все прекрасно понимаю, доктор. Сколько ваших месяцев осталось до рождения ребенка?

– Около двух – если только вы не подвергли ее опасности.

Командир небрежно махнула рукой:

– Ребенок ваш?

– Естественно, мой.

– Я спрашиваю лишь потому, что, насколько мне известно, человеческие женщины на Корусанте больше не вынашивают и не рожают собственное потомство, а нанимают для этой цели других.

– Не на том Корусанте, который знаю я.

– Так вы не из тех, кто обитает в облаках?

– У нас с Лирой небольшая квартира в одном из студенческих городков.

– И это при том, какое положение вы занимаете?

– Я требую, чтобы мне разрешили присутствовать при родах, командир, – настойчиво заявил Гален.

– Так и будет, доктор. Мы же все-таки не варвары. – Она пристально посмотрела на него. – Знаете, а мы ведь с вами встречались. Три месяца назад на балу, который давал король Чаи, принимая на Валлте корпорацию «Зерпен».

– Прошу меня простить, но не припоминаю.

Нахмурив брови и вновь повернувшись, она сплюнула в горшок и утерла рот рукавом тускло-коричневого кителя.

– Вы наверняка чувствуете себя словно один из тех грызунов, которых используете в своих экспериментах…

– Я не провожу опыты над животными.

– Как бы там ни было, вам вовсе незачем тут оставаться. Срок вашего заключения – полностью в ваших руках. Можете выйти отсюда сегодня же и вернуться к жене.

– И все, что для этого требуется, – признаться в том, что шпионил для Республики, и согласиться поклясться в верности сепаратистам? – Гален невесело усмехнулся и покачал головой. – Прошу прощения, командир, но я всего лишь ученый, работающий на корпорацию «Зерпен». Я не работаю на Республику – и уж точно не собираюсь работать на графа Дуку.

– Наука ни на чьей стороне – так надо понимать?

– Хорошо сказано.

– При нынешнем положении дел в Галактике от сохранения нейтралитета нет никакого толку, доктор.

Гален склонил голову, откровенно разглядывая Группе.

– Мне лишь интересно, что предложил граф Дуку новому руководству Валлта. Может, пообещал подтянуть эту планету чуть поближе к вашей звезде?

Группе расправила плечи:

– Торговлю, уважение, честное представительство в Конфедерации. Все, чего мы не имели, будучи в составе Республики.

– Все это пустые слова, командир, подобные шуму здешнего ветра. Вам бы стоило заниматься своим делом, не принимая ничью сторону. Оставьте это маршалу Фаре.

– Какой смысл, доктор? Продолжать все ту же жизнь под протекающими крышами, в холодных постелях, с прогорклым чаем? Думаете, мы не жаждем всего того, что доступно любому на планетах Ядра и Среднего Кольца? Или вы предпочитаете, чтобы Валлт оставался примитивным и заброшенным? Музейным экспонатом для туристов из корусантской элиты?

– А если сепаратисты проиграют войну? Что тогда случится с Валлтом?

– Для того, кто заявляет, будто он ни на чьей стороне, у вас, похоже, удивительно навязчивая идея насчет победителей и проигравших.

– Так или иначе, меня это не волнует. Но вы ошибаетесь, если полагаете, будто Валлт выиграет от того, что война пойдет своим чередом. – Он немного помолчал. – Какова, по-вашему, будет реакция «Зерпена», когда они узнают, что вы захватили их базу? Они вложили в Валлт немало времени и средств.

– Мы предполагаем, что они с готовностью пойдут на переговоры о пересмотре условий изначального контракта.

– А я, значит, – козырная карта в этих переговорах?

– В каком-то смысле – да. – Она помедлила. – Что вы можете мне рассказать о войсках Республики?

– К счастью, абсолютно ничего.

– Где была произведена армия клонов?

Гален уставился на нее, затем рассмеялся:

– За кого вы меня принимаете?

– Как долго канцлер Палпатин и Орден джедаев планировали эту войну?

– Вы впустую тратите время, командир. Об этом вам придется спросить у них самих.

Наклонившись, Группе снова сплюнула и сунула за щеку большую пурпурную ягоду.

– Насколько я слышала, ваши исследования оказались весьма продуктивны.

– Делаем успехи.

– В повышении энергоотдачи?

– Благодаря изобилию природных ресурсов на Валлте и щедрости короля Чаи – да.

– Мне говорили, будто вы действительно выращиваете кристаллы.

– Да, – ответил Гален. – Это сложный процесс, но если нам удастся достичь результата, мы сможем снабжать недорогой энергией развивающиеся миры.

– Вроде Валлта?

– Вроде Валлта.

– Но разве энергия не может использоваться во многих целях? Не только для освещения городов, но в оружии массового уничтожения?

– Если бы я считал, что «Зерпен» занимается военными исследованиями, я бы с ними не работал.

– Серьезно? – Она задумалась. – Многие ваши здешние друзья говорят, будто нам следует попросту выслать вас или передать вашему руководству в «Зерпене». Но на самом деле, доктор, вы слишком ценны, чтобы возвращать вас, особенно сейчас, в свете тех обвинений в шпионаже. Вы могли бы отказаться от нейтралитета и поставить свои выдающиеся таланты на службу Республике. Надеюсь, вы представляете ту дилемму, перед которой мы оказались?

– Судя по всему, вы так меня и не поняли, командир.

– Возможно. Но время на Валлте едва ли представляет особую ценность, так что нам, как вы красноречиво выразились, не жаль тратить его впустую. Его вполне хватит для следствия, за которым последует суд перед Трибуналом. И все это время вы будете вдали от жены. Я, несомненно, ценю вашу позицию, но, как мне кажется, вы желали бы лучшей жизни для своего ребенка. – Она шумно выдохнула. – Что ж, ваш вопрос рассмотрит маршал Фара. Если ваша невиновность будет доказана, естественно, вам позволят покинуть Валлт.

Гален с подчеркнутым недовольством покачал головой:

– Мы проводим испытания в высокотемпературном комплексе – подвергаем определенные кристаллы мощному давлению, чтобы заставить их вырабатывать электрический ток. С другой стороны, те же самые кристаллы можно заставить уменьшаться в размерах, возбуждая их током. Я пытаюсь определить, какому из испытаний подвергают сейчас меня.

Взгляд Группе затуманился, а потом она улыбнулась – к удивлению Галена, неожиданно тепло.

– Странное вы создание, доктор Эрсо.

– Вы не первая, кто это замечает, командир.

– Похоже, вы гордитесь собственным упрямством.

– По-другому не умею.

Группе глубоко вздохнула:

– С этим, наверное, трудно жить.

Гален попытался понять, что она имеет в виду.

– С такими принципами?

– Нет. – Она постучала себя по лбу. – С таким умом.

У Лиры тряслись руки, когда она разворачивала принесенное Нэрбу письмо. Написанные от руки на разновидности использовавшегося валлти пергамента строчки заполняли обе стороны жесткого листа. Широкие поля с одной стороны заполняли изображения лиц и фигур, перемежавшиеся фрагментами уравнений, словно Гален занимался несколькими делами сразу – одна его часть писала Лире, а другая пыталась завершить некие вертевшиеся в голове расчеты. Ей пришлось повернуть лист из стороны в сторону и вверх ногами, чтобы расшифровать некоторые записи. Обратную сторону сверху донизу и от края до края покрывали строки письма, написанные микроскопическим почерком Галена, который почти так же не поддавался расшифровке, как его теории о кристаллах и их способности производить недорогую энергию. Но благодаря годам, которые Лира провела за разбором личных записей Галена, она могла понимать и то и другое.

Письмо начиналось со слов:

На самом деле Лира даже понятия не имела, где его держат, но теперь она поднялась с плюшевого кресла, стоявшего в ногах широкой кровати, и медленно подошла к окну-эркеру, поддерживая рукой продолжающий расти живот. Вытерев иней с пузырчатого стекла, она взглянула через внутренний двор и грубо построенный город за его пределами. В центре двора стояла огромная статуя сидевшего верхом на такве всадника в плаще и шлеме, с поднятой в правой руке боевой дубиной. Высоко в одноцветном небе кружили с десяток ширококрылых созданий. В городе можно было увидеть занимавшихся своими делами валлти и запряженные животными сани, лавировавшие по лабиринту заснеженных улиц. Впечатляющих размеров тюрьма Тамболора находилась на далеком восточном плоскогорье и во многих отношениях напоминала Крепость, поскольку в давние времена использовалась как дворец. В окнах ее нижних этажей мерцали огни, но верхние этажи, вплоть до гигантской крыши – слишком покатой даже для того, чтобы на ней за долгое время мог накопиться снег, – были черны как ночь. «На каком он этаже, в какой камере?» – подумала Лира. Почему Гален не назначил определенное время, когда он мог бы зажечь свечу в окне, и она бы знала, где он и что с ним все в порядке?

Опустившись на мягкие подушки у окна, она тут же почувствовала, как внутри у нее пошевелился ребенок, толкаясь то ли ножкой, то ли локтем, и улыбнулась, все больше жалея, что с ней нет Галена, чью ладонь она могла бы приложить к своему животу, давая почувствовать новую жизнь. Одна из ее служанок была акушеркой, которую приводила в восторг возможность помочь появлению на свет нового существа. Легкомысленные словно дети и преданные Фаре лишь тогда, когда находились в пределах слышимости приспешников маршала, служанки ждали возможности познакомиться с Галеном с не меньшим нетерпением, чем Лира – возможности его обнять.

Поднеся письмо к слабому свету, она продолжила читать:

Лира вновь оторвалась от письма, невольно погрузившись в воспоминания. Это было так похоже на Галена, который в своей обычной манере не договаривал до конца. Своим выживанием они тогда были обязаны в не меньшей мере ему, чем ей. Даже с поврежденным коленом он разводил огонь, помогал готовить еду, топил снег. Он постоянно себя недооценивал, преуменьшая свою врожденную силу и способности. Лира вспомнила, как впервые увидела его на Эспинаре, подумав: «Будь в этом парне чуть больше магнетизма, все металлические предметы полетели бы через комнату и начали к нему прилипать…»

Она вернулась к письму.

Нахмурившись, Лира положила письмо рядом с собой на подушку. Гален прекрасно знал, что она никогда не потребует от него поступать вопреки его принципам. Но хотя попытка снять с себя ответственность, переложив ее на жену, могла показаться коварной уловкой, Лира понимала – он прекрасно знал, что имеет в виду. Снова взяв письмо, она перечитала его, и когда дошла до конца, глаза ее наполнились слезами. Но несмотря на всю боль, письмо было первым, которое она получила от Галена за все годы, и это согревало ей душу.

Ассис внезапно очнулся.

Его оптические датчики зафиксировали, что солдат-валлти с длинными, украшенными драгоценными камнями усами снял с него ограничитель, который установил другой солдат… 27 местных дней, 18 делений и 6.23 фрагмента назад.

Он все так же находился внутри входа в куполообразный ангар, где угодили в сеть доктор Эрсо и Лира. Корабль корпорации «Зерпен» стоял на ледяной корке, образовавшейся за время, прошедшее после их пленения. Вокруг корабля кружили несколько солдат, изо ртов которых на морозном воздухе вырывались облачка пара. Один из них явно слышал, как Ассис включился и запустил самодиагностику, но не уделил этому никакого внимания. Сделанные из сплава конечности Ассиса от холода стали слегка хрупкими, реле и токоведущие части разогревались медленно.

В соответствии с запрограммированными доктором Эрсо командами, датчики TDK-160 начали поиск устройств, с которыми он мог бы установить связь. Обнаружив гиперпространственный передатчик корабля, он вступил с ним в оживленный диалог.

Пока они общались друг с другом, искусственный интеллект Ассиса перебирал возможные сценарии его дальнейшей судьбы после того, как валлти станет ясно, что он выполнил задание доктора Эрсо. Один из сценариев заключался в полном стирании памяти и перепрограммировании, другой – в полной разборке и отправке на переработку, третий – в благодарности со стороны тех, кому он служил и кому принадлежал.

Установив контакт с комплексом гиперпространственной связи корабля, Ассис передал аудио- и видеоданные об аресте доктора Эрсо и захвате исследовательской базы лояльными к новому правительству Валлта солдатами, которые передатчик, в свою очередь, отправил соответствующим адресатам одним пакетом.

Все это произошло в мгновение ока.

3 Секретное оружие

На столь густонаселенной планете, как Корусант, где список гостей закрытого мероприятия мог насчитывать десятки тысяч имен, собрание полутора сотен представителей различных рас, происходившее в зале стратегического планирования на вершине Центра военных операций Республики, поднимало определение «ограниченного доступа» на новые высоты. Меньше стандартного года назад, до начала войны и все еще приводившего в трепет обретения Республикой Великой армии солдат-клонов, само упоминание о Консультативном стратегическом совете считалось бы всего лишь очередной уловкой членов Сената, желавших разжиреть на денежных потоках из распухшей республиканской казны. Теперь же, в свете разведывательных данных о состоянии военной машины сепаратистов, роль данного совета считалась – как минимум для посвященных – ключевой в противостоянии Республики с Конфедерацией Независимых Систем.

Лейтенант-коммандер Орсон Кренник, в значительной степени отвечавший за перестройку и расширение здания, сидел в среднем ряду между круглой сценой зала и многоярусными балконами, зарезервированными для немногих избранных сенаторов и представителей промышленных картелей, сохранявших верность Республике: Кореллианской инженерной корпорации, верфей Куата, «Звездолетов Рендили» и им подобных. Кренник, которому недавно исполнилось тридцать, был среднего роста, с голубыми глазами, тонкими губами и волнистыми светло-каштановыми волосами. Недавно переведенный из Инженерного корпуса в Специальную группу по вооружениям, входившую в состав совета, он носил тот же белый мундир, что предпочитали некоторые представители разведки и служб безопасности.

Места в зале не распределялись в соответствии со званием, расой или степенью важности, и Кренник был полон решимости подобраться поближе к кулисам сцены, где перед изогнутой стеной, выходившей на южную часть широко раскинувшегося Сенатского округа Корусанта, сидел вместе с несколькими своими броско разодетыми ключевыми советниками правая рука Верховного канцлера Палпатина, Мас Амедда. За месяцы, прошедшие с начала еженедельных совещаний, Кренник сумел приблизиться к своей цели на десять рядов и не сомневался, что достигнет ее к первой годовщине битвы на Джеонозисе.

Среди присутствовавших в зале были и те, кто в форме, и те, кто в штатском. Слева от Кренника расположился начальник Флотской разведслужбы, а справа – директор КОМСОР, Комиссии по сохранению Республики. На других местах можно было увидеть высокопоставленных военных, инженеров-строителей, проектировщиков космических кораблей, физиков-теоретиков и экспериментаторов. Многие из них не были людьми – часть их пребывала в резервуарах с жидкостью или дыхательных масках, снабжавших их естественными для их родных планет атмосферными газами. Кренник знал некоторых ученых по совместной работе в Управлении военного производства, других же – лишь по их репутации.

Когда шум в зале начал утихать, Кренник слегка наклонился в сторону, глядя между двух красных голов, увенчанных маленькими рожками, на инородца с тонкими конечностями, выступавшего с первого ряда.

– Вице-канцлер Амедда, уважаемые коллеги, рад сообщить, что первая фаза проекта завершена.

Доктор Губакер из расы парванов был специалистом по искусственному интеллекту. Вместе с джедаями он разрабатывал дроидов для разведки и шпионажа. К тому месту, где на его куполообразной голове, видимо, располагался речевой аппарат, Губакер прижимал устройство, переводившее издаваемые им шипящие звуки на беглый общегалактический.

– Если вы обратите внимание на голопроектор…

Большинство повернулось в указанном направлении, другие включили маленькие устройства в подлокотниках кресел, воспроизводившие трехмерные данные, которые поступали из массивного проектора посреди сцены. Личные комлинки в зале были запрещены, и даже проекторы были изолированы от Голосети.

Над сценой на фоне звезд неподвижно повисло блестящее металлическое кольцо.

Губакер приподнялся на ногах-щупальцах, глядя на кольцо, затем развернулся к будке оператора на верхнем ярусе зала.

– Прошу показать альтернативный вид. – Он подождал, пока кольцо займет вертикальное положение. – О, вот так лучше. Теперь расширьте поле так, чтобы кольцо было видно в соответствующем окружении.

Кольцо уменьшилось в размерах, и вокруг него начали появляться военные корабли, строительные суда, астероиды и освещенный звездами край одинокой планеты. Губакер показал на кольцо:

– Сто двадцать километров от полюса до полюса. Само по себе невероятное достижение.

Зал взорвался аплодисментами, и даже Мас Амедда удовлетворенно улыбнулся. Кренник провел некоторое время на строительстве, и ему казалось, что головидео не в полной мере воздает должное ведущейся над планетой Джеонозис работе. Но голограммы вполне должно было хватить, поскольку некоторым присутствующим в зале было позволено посетить проект. Видневшиеся в окрестностях клинообразные звездные разрушители типа «Венатор», как и многие другие, разбросанные по системе Джеонозиса, препятствовали появлению любых непрошеных гостей.

– Перед вами результат бесчисленных часов строительных работ, выполняемых машинами, – продолжал Губакер, – большинство из которых разработаны недавно, а некоторые управляются разумными операторами на наших орбитальных командных пунктах, как можно увидеть, – он отметил на голографическом поле три яркие точки, – здесь, здесь и здесь. Прошу показать вид номер два, – сказал он, повернувшись к операторской будке.

В зале послышался ропот и его аналоги на разнообразных языках. Поле исчезло, и на его месте появилась панорама астероидного пояса красной планеты, заполненного строительными кораблями всех видов – шахтерскими, транспортными, грузовыми, буксирами, – которые летали туда-сюда подобно рою строящих гнездо веспид.

– Наш карьер, если можно его так назвать, – сказал парван, – обеспечивает нас металлами, органическими материалами, даже водой. Необходимые же астероиды доставляются на место с помощью буксиров и лучей захвата со всего пояса, а в некоторых случаях из поясов газовых гигантов этой звездной системы.

Головидео вновь сменилось, показав массивные орбитальные платформы и оживленно движущиеся на их фоне корабли.

– После добычи руды, – продолжал Губакер, – ее доставляют в литейные комплексы на синхронной орбите для производства дюрастали и прочих металлов для строительства. Использовав части фабрик по производству дроидов, построенных на поверхности планеты «Оружейными цехами Бактоида», мы сумели запустить литейные комплексы вскоре после начала добычи руды на астероидах. – Он вновь дал знак оператору в будке. – Прошу показать исходный проект.

Над голопроектором появилась сфера с большим углублением в северном полушарии.

– Наша цель, – сказал Губакер. – Мобильная боевая станция.

Этот проект Консультативному стратегическому совету на втором совещании представил сам Верховный канцлер Палпатин. На самом деле, однако, боевая станция не являлась результатом исследований и разработок Республики – своим происхождением она была обязана сепаратистам. Захваченный в плен правитель Джеонозиса, Поггль-младший, утверждал, что основными чертежами его улей снабдил граф Дуку и что джеонозианцы лишь довели их до ума. Насколько было известно Погглю, у сепаратистов не было в разработке собственного проекта, однако большинство членов совета отказывались верить ему на слово. Разведка практически не сомневалась, что войска Дуку в союзе с различными дружественными Конфедерации корпорациями строили где-то в Галактике боевую станцию, и велись масштабные поиски с целью обнаружения и уничтожения их тайной базы. Кренник не считал имеющиеся доказательства надежными, но, с ходу отвергнув подобную возможность, он поставил бы под удар финансирование проекта со стороны Республики, несмотря на власть, предоставленную Палпатину Законом о чрезвычайных полномочиях. Если боевая станция была потенциально столь могущественна, как утверждали ученые, для Республики было жизненно важно завершить ее строительство первой.

Оставались вопросы, каким образом в руки Республики попали исходные чертежи, хотя многие соглашались с тем, что они были обнаружены во время или вскоре после второй битвы на Джеонозисе, однако не джедаями. Они не имели представительства в комитете и ничего не знали о проекте. Даже Губакеру пришлось подписать официальный акт о неразглашении, и ему приходилось держать свой похожий на щель рот закрытым при общении с членами Ордена.

– Теперь, когда наш главный меридиан завершен, – говорил ученый-инородец, – мы можем продолжить сооружение временного экватора, наряду с широтными полосами для получения грубого приближения сферы. Когда полосы заполнят все пространство от полюса до экватора, начнется постройка корпуса и отдельных внутренних секций, которые будут покрыты обшивкой и загерметизированы, чтобы ими могли пользоваться не только дроиды, но и разумные рабочие.

– И откуда возьмется эта разумная рабочая сила? – спросил кто-то впереди.

Губакер развернулся на голос.

– Рассматриваются различные варианты.

– Я видел оценки потребности в рабочей силе, доходящие до миллионов, – сказал тот же, кто задавал вопрос.

Прежде чем Губакер успел ответить, заговорил инородец, сидевший на несколько рядов впереди Кренника:

– Подкомитет совета обсуждает возможность предоставления каминоанцам образца для выращивания клонов-рабочих, приспособленных для работы в глубоком космосе.

Никто не успел вымолвить даже слова, когда во весь свой двухметровый рост поднялся Мас Амедда. Он ударил посохом с фигурным набалдашником об пол, призывая к тишине.

– Хочу предупредить всех присутствующих – не стоит опережать события. Достаточное количество рабочей силы найдется, когда в том возникнет необходимость.

Кренник не сводил взгляда с роскошно одетого чагрианина, который прищурил обрамленные розовым глаза и наклонил большую голову, направив прямо на аудиторию два острых рога.

«Он сцепляет пальцы, когда у него возникают сомнения. Его летроги дрожат, когда ему становится интересно. Он высовывает свой раздвоенный язык, когда пытается темнить…»

Губакер попросил показать рядом со схемой изображение корабля Торговой федерации. Инженеры Республики утверждали, что на внешний вид боевой станции ее создателей вдохновила центральная сфера давно устаревшего транспортника типа «Барышник».

– Если хотите, можете представить двойные рога «Барышника» как экватор нашей боевой станции, только наш будет представлять собой нечто вроде желоба, где разместятся причальные отсеки и ангары, генераторы лучей захвата, вышки излучателей, места для турболазеров и швартовые платформы для кораблей флота. Проекторы защитного поля и комплексы связи будут распределены по всей бронированной поверхности, что позволит отдать все внутреннее пространство – кроме жилой зоны толщиной в несколько километров, включающей в себя центры управления, склады вооружений, ремонтные блоки и тому подобное, – под термоядерный реактор, гиперпривод и досветовые двигатели и, естественно, само оружие.

Кренник наблюдал за Амеддой, который начал расхаживать вокруг более чем вдвое превосходившего его высотой голографического изображения, поглаживая подбородок пальцами с длинными когтями.

– Что насчет оружия? – спросил чагрианин.

Губакер повернулся к сидевшему рядом, взмахнув гибкими верхними конечностями.

– Профессор Сахали, возможно, вы выскажетесь по этому поводу?

Ведущий ученый Специальной группы по вооружениям встал. Фигура его была почти квадратной, голову украшала мягкая шляпа, а глаза закрывали большие очки.

– Что касается оружия, – заговорил он с сильным акцентом жителя Внешнего Кольца, – то даже его схематический облик выглядит достаточно смутно. Однако мы подозреваем, что джеонозианцы предполагали каким-то образом использовать фокусирующую тарелку для размещения в ней оружия, способного испарять атмосферы планет или, возможно, разрушать их ядра.

– Существует ли вообще подобное оружие? – спросил Амедда, остановившись и глядя на Сахали. – В состоянии ли мы его создать?

– Со времен зарождения Республики в подобных исследованиях не было необходимости, – пояснил Сахали, – а тем более в их финансировании. Но даже при этом после случившегося всего одиннадцать лет назад кризиса на Набу Специальная группа Республики по вооружениям разработала планы автоматического боевого астероида.

– Кажется, были еще планы строительства торпедной осадной платформы, – добавил кто-то.

Сахали коротко кивнул:

– Естественно, вице-канцлер, ни тот ни другой проект не продвинулись дальше стадии разработки.

– На мой взгляд, по сравнению с этим они всего лишь игрушки, – сказал Амедда, показывая на схему боевой станции.

– Полностью с вами согласен, – подтвердил Сахали.

– Данное оружие станет для нас величайшим вызовом, – сказал Губакер. – Реактор гиперматерии, двигатели и все остальное – всего лишь дальнейшее усовершенствование вооружений, которыми наши лучшие инженерные компании смогли снабдить звездные разрушители и другие корабли. Но само оружие… это не просто увеличенная версия турболазера. Это будет нечто такое, чего еще никто никогда не видел.

Амедда повернулся к нему:

– И сколько времени потребуется на разработку этого… чуда технологии? Хотя бы примерно?

Губакер неуверенно покачал куполообразной головой:

– Трудно сказать. Над этим работают многие величайшие умы Республики. И все же для подобного оружия потребуется нечто воистину новое в мире энергетики. Осмелюсь сказать – прорыв галактических масштабов.

Кренник откинулся в кресле, не сомневаясь, что судьба даровала ему способ переместиться в первый ряд.

– Обойдемся без формальностей, лейтенант-коммандер, – сказал Мас Амедда, наконец приветствуя Кренника в своем просторном кабинете в увенчанном куполом здании Сената. – Прошу, садитесь.

Кренник окинул взглядом кабинет и выбрал лучшее кресло.

– Спасибо, вице-канцлер.

– Прошу извинить, что не мог встретиться с вами раньше.

Кренник небрежно махнул рукой:

– Знаю, вы были заняты. Война и все такое…

«Сейчас он сцепит свои когти».

Амедда сцепил длинные пальцы и оценивающе взглянул на Кренника с другой стороны металлического стола.

– По словам моих помощников, ваш визит имеет какое-то отношение к проекту?

Кренник лучезарно улыбнулся в ответ:

– Самое прямое.

– И к какой именно его части?

– К оружию.

Округлые летроги чагрианина нисколько не разочаровали Кренника – они дрогнули, что свидетельствовало о проявлении интереса.

– Что ж, в таком случае мне действительно жаль, что я не смог встретиться с вами раньше.

Кренник никогда прежде не бывал с вице-канцлером наедине, хотя, естественно, ему часто доводилось видеть того на публике – в опере до войны, в здании Сената, в других местах при разных обстоятельствах. Приглашение – по сути, приказ – войти в состав Консультативного стратегического совета исходило от Амедды, хотя Кренник сомневался, что чагрианин вообще об этом помнит или даже знает.

С тех пор как Кренника перевели из Инженерного корпуса и заставили подписать множество документов о неразглашении секретных сведений, жизнь его полностью изменилась. Конечно же, он предполагал, что его комлинк прослушивается, все его близкие друзья, оставшиеся в живых родственники, а также прошлые и нынешние любовницы подверглись допросам и каждый его поисковый запрос в Голосети фиксируется и соответствующим образом оценивается. И хоть Кренник и носил белый мундир, официально он все еще числился в составе Инженерного корпуса. Лишь его коллеги из совета знали, что он также исполняет обязанности координатора в Специальной группе по вооружениям. Новое назначение также потребовало от него вернуться к учебе. Он прошел интенсивный курс по тем вооружениям, которые создали для каминоанцев «Ротана», «Куат» и другие с целью оснастить Великую армию, и тем, которые разрабатывали для сепаратистов «Бактоид», «Хорш-Кессель» и прочие. По завершении обучения он руководил группой экспертов и ученых, отчитывавшихся напрямую перед высшим эшелоном вооруженных сил Республики. Как вице-канцлер, Мас Амедда не имел над ним никакой реальной власти, но Кренник считал полезным делать вид, что имеет место обратное, – хотя бы для того, чтобы четко определить их взаимное положение в обществе.

– Если дело касается оружия, – сказал Амедда, – то вам следовало выступить на совещании.

– Возможно, – кивнул Кренник, – но мне показалось, что подобный вопрос лучше обсудить в частном порядке.

Летроги Амедды слегка дрогнули.

– Что ж, слушаю.

– Доктор Губакер был прав, когда говорил, что над разработкой главного оружия боевой станции работают многие лучшие умы Республики, – сразу же перешел к сути Кренник. – За исключением одного.

Мясистые отростки на голове Амедды задрожали сильнее.

– Его зовут Гален Эрсо.

Амедда сцепил когти.

– Эрсо… Я должен его знать?

– Вряд ли вы в состоянии знать всех.

– В конце концов, моя сфера – политика, а не наука и технологии.

«На самом деле его сфера – контроль за потоком взяток и умиротворение Палпатина», – подумал Кренник. Но если чагрианину хотелось вести свою игру – что ж, пусть так.

– Гален Эрсо – один из самых известных эрудитов Ядра. Теоретик, математик, инженер и физик-экспериментатор. В настоящее время – выдающийся авторитет в области кристаллов и их применения для получения энергии.

Амедда окинул его отсутствующим взглядом:

– Кристаллов?

– Последние десять лет он экспериментировал со многими их видами. Но недавние его исследования сосредоточены на кайбер-кристаллах.

Выражение лица Амедды не изменилось.

– Что-то знакомое… Насколько я понимаю, кайберы крайне редки?

– Да, особенно крупные. – Кренник театрально вздохнул. – Если бы Орден джедаев удалось убедить поделиться информацией, все могло бы быть иначе.

«Сейчас он высунет свой раздвоенный язык».

Амедда облизнул губы.

– Эти кайбер-кристаллы чем-то важны для джедаев?

– В числе прочего они используются для питания джедайских световых мечей.

– Что ж, в таком случае неудивительно. И этот самый Гален Эрсо наверняка весьма недоволен, что они столь труднодоступны?

– Именно потому он пытается их синтезировать.

Голубые словно лед глаза Амедды расширились.

– Смелое начинание. Я слышал, некоторые кайбер называют живым кристаллом?

– Я тоже.

– Но почему вы решили, будто исследования Эрсо могут чем-то помочь разработке оружия для боевой станции?

Кренник набрал в грудь воздуха.

– Признаюсь, я не в курсе, в каком состоянии его текущая работа. Но Специальная группа по вооружениям оценила его более ранние исследования, и есть признаки того, что теории Эрсо могут дать новое направление в повышении энергоотдачи. Мы сейчас изучаем, каким образом можно приспособить их для наших целей.

– То есть использовать для создания оружия?

– Да, так будет точнее. Однако нам нужно иметь полное представление о его работе, не говоря уже о доступе к его текущим исследованиям по синтезу.

Амедда помолчал, переваривая услышанное.

– Откуда вы знаете Эрсо, лейтенант-коммандер?

– Мы подружились на Брентаале, когда учились по «Программе будущего».

Амедда бросил на него полный скептицизма взгляд:

– Вы учились по программе для одаренных?

– Недолго, – уклончиво ответил Кренник. – До того, как мне предложили место в проектном подразделении Инженерного корпуса.

– Ах да, – кивнул Амедда, откидываясь на спинку большого кресла. – Если мне не изменяет память, многие из вашей группы работают в Генштабе Корусанта. – Помолчав, он добавил: – Как по-вашему, сепаратисты тоже работают над своей боевой станцией?

– Дуку оставил множество улик – крупные закупки определенных редких ресурсов, компьютерные взломы с целью получить научные данные, которые затем были соответствующим образом отредактированы и изолированы, в том числе и многие опубликованные исследования Галена Эрсо.

– Почему Эрсо не обратился с просьбой о вступлении в совет, когда он создавался? – после некоторого раздумья спросил Амедда.

– К тому времени он уже работал по контракту на корпорацию «Зерпен».

– С одной стороны, они заявляют о нейтралитете, а с другой – получают выгоду от обеих сторон, – рассерженно бросил Амедда и махнул рукой. – В таком случае нам просто следует убедить Эрсо разорвать контракт.

– К несчастью, недавно нам стало известно, что доктор Эрсо томится в тюрьме на Валлте.

– Что, во имя звезд, он делает на Валлте? – вновь разозлился Амедда. – Вы вообще знаете, что Валлт перешел на сторону сепаратистов?

– Знаю. Но Валлт входил в состав Республики, когда доктор Эрсо согласился руководить базой «Зерпена» на этой планете. С бывшим руководством Валлта был заключен договор, разрешавший разработку месторождений и строительство в обмен на весьма щедрый пакет помощи.

– И тем не менее неудачный выбор, – сказал Амедда. – За что его арестовали?

– По сфабрикованным обвинениям в шпионаже.

– Возможно, с целью вынудить его перейти на сторону врага?

– Мы тоже так полагаем.

Амедда мрачно покачал головой:

– Валлт десять лет балансировал на грани. Как бывший председатель Сената, я работал в одном из комитетов с представителями Валлта, и уже тогда они были недовольны. Жаловались, что Республика их игнорирует. А теперь военные устроили переворот и присоединились к сепаратистам. – Он помолчал, глядя на Кренника. – Какова реакция «Зерпена» на арест Эрсо?

– Разумеется, республиканская разведка прослушивает все переговоры «Зерпена». Несколько стандартных недель назад была перехвачена пакетная передача, отправленная, судя по всему, с гиперпространственного передатчика одного из кораблей «Зерпена» на Валлте в штаб-квартиру компании в системе Салиент. В ней сообщалось о захвате базы и аресте доктора Эрсо.

– И каков был ответ?

– «Зерпен» намеревался принять меры, но мы попросили их воздержаться от каких-либо действий.

– Кто это – «мы»?

– Я взял ответственность на себя, вице-канцлер, – слегка улыбнулся Кренник.

Амедда сцепил пальцы и наклонился, опустив рога.

– С какой целью, лейтенант-коммандер?

Кренник спокойно воспринял его угрожающую позу.

– Полагаю, если доктора Эрсо спасем мы, убедить его поделиться своими исследованиями со Специальной группой по вооружениям будет намного проще.

Амедда слегка поостыл.

– Зачем его вообще убеждать? Вы сами сказали, что он участвовал в «Программе будущего» Республики. Он наверняка и так будет готов сотрудничать.

– Вот только он в некотором роде пацифист. Можно сказать – по идейным соображениям.

– Если это действительно так, тогда можно не беспокоиться, что он станет служить сепаратистам, – презрительно фыркнул Амедда. – Пусть и дальше гниет в тюрьме.

Почувствовав перемену в настроении чагрианина, Кренник понял, что рискует потерять расположение Амедды, если не будет действовать решительно и быстро.

– В обычных обстоятельствах я бы с вами согласился. Однако есть одна загвоздка – жена Эрсо была беременна, когда они отбывали на Валлт, и, если только не случится что-то непредвиденное, она в ближайшее время должна родить.

Амедда ответил не сразу, и его летроги слегка дрогнули.

– Вы полагаете, что те, кто сейчас заправляет на Валлте, могут воспользоваться женой Эрсо и ребенком в качестве метода убеждения?

– Мы на войне, вице-канцлер. Все возможно. А если сепаратисты и в самом деле работают над боевой станцией…

– Понимаю, к чему вы клоните, – медленно кивнул Амедда. – И все же я склонен оставить все как есть – или, может быть, позволить заняться освобождением Эрсо «Зерпену».

– Опять-таки готов с вами согласиться. Но у меня есть мысль, как совместить и то и другое.

Летроги Амедды вновь задрожали, и он пристально посмотрел на Кренника.

– Почему-то я так и предполагал. Но мне не нужны подробности, лейтенант-коммандер. И я настаиваю, чтобы сами вы держались подальше – хотя бы затем, чтобы всегда можно было дезавуировать любые ваши действия.

– Естественно.

– Если в конечном счете исследования Эрсо приблизят нас к созданию оружия для боевой станции, вас ждет благодарность не только от меня, но и от Верховного канцлера Палпатина и самой Республики.

Кренник сдержанно улыбнулся:

– Мы все делаем свой вклад, вице-канцлер.

4 Начало

Высокие стены покоев Лиры огласил первый крик младенца. Как обычно на Валлте, чье-то рождение в стенах Крепости рассматривалось как повод для торжества, тем более что появление на свет маленького человека совпало с первым днем весеннего сезона. Из внутреннего двора внизу взмывали в ночь фейерверки, а небольшая толпа тех, кто узнал о родах, праздновала, несмотря на арктический холод, собравшись вокруг костров и прилавков, где продавали жаренное на вертеле мясо и коренья. Многие мужчины сидели на низких скамьях, осушая стаканы с крепким алкоголем домашнего приготовления.

Одна из акушерок положила Джин, как назвали девочку Гален и Лира, на все еще тяжело вздымающуюся грудь матери, и она тут же успокоилась, почувствовав тепло и знакомое сердцебиение.

Роды были долгими, но не особо тяжелыми, и Лира вела себя вполне достойно, хотя и пыталась ворчать на любого оказавшегося рядом. Бледная и вспотевшая после прошедших часов, она тем не менее пребывала в лучшей форме, чем Гален, который все еще не мог оправиться от пережитого.

«Есть ли хоть какая-то польза от того, что мы оказались в плену?» – спрашивал он себя. Почти в любом другом месте его и Лиру окружали бы дроиды – исполненные благих намерений, но деловые и бездушные, в столь стерильной обстановке, что та попросту выглядела бы безжизненной.

Не странно ли было теперь испытывать благодарность?

Потеряв несколько килограммов и обзаведясь столь же густой, как и у большинства валлти, бородой – командир Группе, явно стремясь сделать его более похожим на собственных тюремщиков, так и не предоставила обещанных ножниц, бритвы или депилятора, – Гален был освобожден из своей камеры в ту же секунду, когда у Лиры отошли воды, и перевезен на запряженных таквами санях в Крепость в сопровождении двух охранников, которые, как он полагал, должны были вернуть его в тюрьму, как только Джин перестанет кричать и заснет.

Из размышлений Галена вырвала акушерка, до этого пеленавшая Джин.

– Можете остаться с Лирой и ребенком или дать им немного отдохнуть.

Лира кивнула, давая понять, что предпочитает отдых. Гален не сводил с нее взгляда.

– Не знаю, хватит ли мне сил уйти…

– Не беспокойтесь, – сказала одна из служанок, – вам разрешат остаться на ночь.

С нескрываемым облегчением Гален наклонился и поцеловал Лиру в лоб, а Джин в макушку. Она оказалась прекрасной девочкой – хорошего веса и размера и, судя по словам осматривавшей ее акушерки, вполне здоровой. К ее голове прилипли темные кудряшки, и Гален уже смог увидеть, что у нее такой же рот, как и у матери.

Две пожилые служанки проводили его до массивной деревянной двери. В комнате по другую сторону широкого коридора ждали Нэрбу, Изель, Тамбо и остальные коллеги Галена с базы «Зерпена», чтобы поздравить его, крепко обнимая, с силой хлопая по спине и, естественно, предлагая выпить. Всем не терпелось увидеть Джин, но акушерки этого не позволили, назвав их низменными созданиями и разносчиками заразы – само собой, исключительно в шутку.

Словно из ниоткуда появилась кружка, которую кто-то сунул в руку Галену и быстро наполнил густой белой жидкостью. Начались здравицы, за каждой из которых следовал продолжительный глоток. Гален быстро опьянел, что все равно бы случилось, даже если бы он питался привычным образом и не бодрствовал последние двадцать местных часов. Выпивка, свет факелов, радостные лица друзей производили на него впечатление некоей благотворной магии.

– Я думал, вы назовете ее в мою честь, – сказал Нэрбу.

– И как бы, по-твоему, это звучало?

– Если хочешь знать, на Валлте не меньше женщин по имени Нэрбу, чем мужчин.

Гален в этом не сомневался. Имя Нэрбу – так же как Тамбо и Изель – обозначало название дня. Все население планеты носило в лучшем случае два десятка имен.

– Может, следующего ребенка? – настаивал Нэрбу.

– Посоветуюсь с Лирой.

Все внезапно замолчали. Повернувшись, Гален обнаружил командира Группе, стоящую за его спиной. Ее строгое лицо озарила широкая улыбка, и она обняла его крепче, чем другие до этого, а затем приняла флягу доморощенного зелья, которую осушила одним долгим глотком.

Понимая, насколько рискованно проявлять дружеские чувства к собственному тюремщику, Гален изо всех сил старался сохранять безопасную дистанцию между собой и Группе, но сегодня он вдруг ощутил, как по всему его телу разлилось тепло, причиной которого был не столько алкоголь, сколько ощущение, будто он находится в кругу семьи. Сколь бы безрассудным это ни казалось, у него возникла крепкая связь с валлти – даже с его тюремщиками, и даже с Группе.

– Вы сами знаете – мы вам не враги, – сказала она, громко и протяжно рыгнув.

– Я пытаюсь так думать, но стены моей камеры напоминают мне, что я пленник.

– Всего лишь обстоятельства.

– И все-таки, командир, – криво усмехнулся Гален, – никому не хочется быть их жертвой.

Она с серьезным видом кивнула:

– Не так давно Валлт входил в состав Республики; теперь он поддерживает сепаратистов. И тем не менее – какое все это имеет отношение к нам?

– К тому, что я оказался в тюрьме Тамболора, – наверняка имеет, и еще какое.

Группе прищурилась, неохотно соглашаясь:

– Наш договор с сепаратистами в свое время выглядел вполне разумно – поддержка переворота взамен на то, что мы передаем вас в их руки. Теперь, однако, мы не столь уверены, что нам хочется вас лишиться.

«Снова какие-то махинации?» – подумал Гален.

– Я что, настолько вам понравился?

Группе издала короткий смешок.

– Ваши коллеги утверждают, что исследования продолжались и в ваше отсутствие. Вы не думали о том, чтобы просто работать на нас, Гален, – на Валлт? Превратить базу в энергостанцию, которая питала бы Крепость и весь город?

– Сомневаюсь, что «Зерпен» нормально бы это воспринял.

– Да, я читала условия вашего контракта. Не вмешиваться в местные дела, не говоря уже о местной политике…

– Увы, это так и есть.

– И тем не менее – где сейчас «Зерпен»? Почему они с нами не связались?

– А они вообще хоть что-то знают? – спросил Гален.

Группе рассмеялась и хлопнула его по плечу:

– Мы допросили лабораторного дроида, Ассиса, и нам все известно о пакетной передаче, которую вы отправили «Зерпену» в систему Салиент.

– В таком случае я даже не представляю, почему они не вышли на связь, – нахмурился Гален.

– Повторяю – мы вам не враги и не имеем ничего лично против вас. У нас проблемы с Республиканским сенатом и Палпатином.

– У меня тоже с ними проблемы.

– Тогда в чем вопрос? Оставайтесь с нами, помогите Валлту развиваться, воспитывайте ребенка вдали от раздоров и шума Ядра. Мы готовы считать вас одним из своих, особенно теперь, когда Джин – валлти, гражданка нашей планеты.

– Хороший аргумент, командир.

Она налила ему еще выпить.

– Ходят слухи, будто ваше дело в ближайшее время будет рассматривать трибунал и… – она понизила голос, – вас оправдают.

Гален уставился на нее, боясь лишиться хрупкой надежды.

– А потом?

– Ваше заключение в тюрьме Тамболора закончится. Вы воссоединитесь с Лирой и дочерью.

– И нам разрешат покинуть Валлт? – осторожно спросил он.

– Это пока рано обещать. Возможно, маршал Фара дарует вам амнистию. Помилование. – Группе пожала плечами. – Рано или поздно случится новый переворот и придет новый лидер. Такова жизнь на всех планетах, не только на Валлте.

– Порочный круг.

Фыркнув, Группе потребовала еще одну флягу.

– Кто знает, Гален, – возможно, граф Дуку или ваш Палпатин найдут способ разорвать этот круг раз и навсегда.

Двое солдат-клонов в белой броне препровождали Хаса Обитта из переходного туннеля, соединявшего его маленький грузовик с крейсером Республики. Он подумывал было развернуться и лететь прочь, как только крейсер появился на сканерах, но отказ от приглашения со стороны военного корабля, вставшегося прямо на его пути, казался не самой лучшей идеей.

– Когда я узнаю, куда меня ведут? – рискнул он спросить у одного из клонов.

– Когда там окажешься, – ответил тот, что слева.

– Вы, ребята, предсказуемее некуда, – усмехнулся Хас.

– Ага, нас такими создали, – сказал другой клон.

Будучи уроженцем далекого Дресселя, Хас был темнокожим высоким безволосым гуманоидом с морщинистым лицом и глубокой впадиной на черепе, шедшей от переносицы до толстого затылка. Люди говорили, будто у него непропорционально большой рот, но душевный взгляд. Во всем остальном он достаточно походил на людей, чтобы они не чувствовали себя неуютно в его обществе, как и он в их.

Солдаты-клоны провели Хаса по нескольким широким коридорам, повернув несколько раз под прямым углом, и наконец оказались у открытого люка. Встав по его сторонам, они жестом показали Хасу на находившуюся за люком рубку. Внутри стоял офицер-человек, ростом чуть пониже Хаса, но подтянутый и жилистый, со светло-каштановыми волосами и узким лицом, которое люди, вероятно, могли бы счесть симпатичным. Он был одет в белый китель и черные брюки, заправленные в блестящие сапоги до колен. В углу обзорного иллюминатора позади человека Хас увидел короткие крылья и широкое хвостовое оперение своего корабля, на борту которого его новая команда наверняка размышляла о том, в какую авантюру их втянул капитан.

– Добро пожаловать на борт, капитан Обитт, – сказал офицер.

– Спасибо. – Из-за скованной интонации слово превратилось в вопрос. – Коммандер…

– Кренник. На самом деле лейтенант-коммандер, но спасибо, что заметили.

Стоявший перед ним человек выглядел слегка неуместным на крейсере, так же как и его странная форма, так что Хас позволил себе расслабиться. Вероятно, очередной запрос информации о перемещениях или распределении кораблей сепаратистов. Хас подчеркнуто внимательно огляделся вокруг.

– Я впервые на таком корабле, – небрежно сказал он.

– И? – спросил Кренник, словно ожидая продолжения.

– Гм… впечатляюще, конечно, но как-то холодновато.

Кренник с интересом шевельнул бровями.

– Холодновато – в смысле прохладно или аскетично?

– Аскетично?

– Строго. Недостаточно комфортно, – объяснил Кренник.

– Ну… я слишком мало видел на этом корабле, чтобы…

– Возможно, когда закончим, сумеем устроить для вас персональную экскурсию, – прервал его Кренник. – В любом случае, этот корабль продается.

Из-за смертельно-серьезного тона Кренника его замечание показалось еще более странным.

– Мне он как-то не по средствам.

Кренник изобразил притворное удивление:

– Только не говорите мне, что дела у вас идут не лучшим образом.

И вновь несоответствие между словами и тоном слегка сбило Хаса с толку.

– Дела как раз в порядке.

– Всего лишь в порядке? – нахмурился Кренник. – Хотите сказать, что те поставки на Рилот себя не окупили? Или прыжок к Хеллене для доставки боеприпасов? Наверняка ведь та искусная уловка у Кристофсиса позволила вам заработать?

Хас хотел было ответить, но передумал и начал заново:

– Я не настолько горделив, чтобы не признать, если меня перехитрили.

Уголки губ Кренника слегка приподнялись.

– Вот и хорошо. Гордость – чересчур переоцененное качество.

– Вы явно знаете обо мне намного больше, чем я о вас.

– Это действительно так, капитан. Но почему бы нам не говорить на равных? Что вы хотели бы знать обо мне?

Хас решил, что ничего не потеряет, если спросит.

– Пожалуй, мне хотелось бы знать, с каким ведомством Республики я имею дело, поскольку, судя по вашей форме, это не ваш корабль.

– Весьма наблюдательно с вашей стороны. Я из Инженерного корпуса.

«Может быть», – подумал Хас. Но ответ был неполным.

– Случалось ли вам бывать на станции «Регалия»? – спросил Кренник.

– Вероятно, вам и так уже это известно.

– Кажется, мы начинаем понимать друг друга, – широко улыбнулся Кренник. – «Регалия» – моя. Не моя лично, конечно, но я был главой проектной и строительной групп. Бывали в последнее время на Корусанте?

– В последнее время – нет.

– Дам вам перечень всех моих творений, которые стоит посетить, когда окажетесь там в следующий раз.

Сейчас был ход Хаса, но тот решил от него отказаться.

– Что от меня нужно Инженерному корпусу? Когда вы с нами связались, вы говорили что-то о дружеской беседе.

– Прошу прощения – разве я сказал хоть что-то этому противоречащее?

Хас ждал.

– У меня всего лишь есть предложение для вас.

Хас пожалел, что не может заткнуть уши. Предоставить информацию – еще куда ни шло, но такие вот предложения обычно сулили неприятности.

– В данный момент мы беремся лишь за мелкую работу.

– Собственно, эту работу я бы назвал именно мелкой, – невозмутимо ответил Кренник.

Хас шумно выдохнул:

– Послушайте, коммандер, я всего лишь контрабандист, который пытается заработать на жизнь, как и тысячи других в одном лишь этом секторе.

Кренник оценивающе взглянул на него:

– Вы в самом деле намерены изображать скромника? Хас Обитт, неоднократно работавший с Орденом джедаев? Заслуживший репутацию пилота, которому можно доверить любой груз? Выбравшийся из множества переплетов? – Он слегка помедлил, затем добавил: – Известный тем, что периодически доставляет товар на Мердж?

Хас молчал.

– Разумеется, вы знаете, что Мердж – планета сепаратистов, капитан?

Сглотнув, Хас вновь обрел дар речи.

– Мы не доставляем никакого оружия или запрещенных товаров. Исключительно оборудование и припасы.

– Поверю вам на слово, – нахмурился Кренник. – Но мне хотелось бы знать, каким образом доставляются эти якобы невинные припасы.

– Не понимаю, – покачал головой Хас.

– Объясните все по пунктам, – сказал Кренник. – Вы прибываете на Мердж…

– Космопорт Мерджа дает разрешение на посадку, – начал Хас. – Мы садимся, выгружаем припасы…

– Вы сами их разгружаете или используете дроидов?

– Сами.

– С помощью подъемников?

– Мы используем антигравитационные контейнеры. По два члена команды на контейнер, и обычно не более четырех контейнеров с каждой поставкой.

– Какого размера эти контейнеры? – Кренник показал на стоявший в рубке диван. – Примерно такого?

Хас задумался.

– Стандартные контейнеры на репульсорах. Два метра на метр, полтора в глубину.

– Вы доставляете их на исследовательскую базу рядом с космопортом или просто выгружаете в ангар?

Любопытство Хаса росло наравне с тревогой.

– Доставляем на базу. А почему…

– Прилетаете и сразу улетаете?

– Обычно да.

– Сколько персонала на земле?

На морщинистом лбу Хаса выступили капли пота, но он удержался от того, чтобы их вытереть.

– В порту? Шестеро, иногда восемь или десять, но не более.

– Контейнеры проверяют? – не отступал Кренник.

– Изредка, – ответил Хас, желая, чтобы все побыстрее закончилось. – По крайней мере, не в последнее время.

– А перед отлетом?

На лице Хаса появились новые складки.

– А с чего бы?

– Да или нет?

– Раньше – да, проверяли, – резче, чем намеревался, ответил Хас. – Теперь, когда мы бываем там регулярно, – нет.

– Очень хорошо, капитан, – вновь душевно улыбнулся Кренник. – Мне, а также нескольким моим компаньонам очень хотелось бы стать членами вашей команды – само собой, временно.

Душа Хаса ушла в пятки, пухлые губы сжались.

– Капитан, Мердж для меня – выгодное место. Мне не хотелось бы ставить под угрозу отношения, выстроенные с таким трудом.

Кренник яростно уставился на него:

– Не хотите ставить под угрозу свою популярность среди сепаратистов? Вы это имеете в виду?

– Я стараюсь не занимать ничью сторону, – попытался объясниться Хас. – Я всего лишь…

– Да-да, – небрежно махнул рукой Кренник, – мы все это уже проходили. Но, полагаю, могу пообещать вам, что в обмен на вашу услугу Республика готова посмотреть сквозь пальцы на вашу в той или иной мере сомнительную деятельность.

Подобное предложение делалось не впервые, но Хас понимал, что от этого он отказаться не сможет.

– Отпустите на волю, так сказать?

– Просто пожмем плечами и отведем взгляд.

Следующий вопрос Хасу задавать не хотелось:

– А если я решу, что эта работа не для меня?

Кренник повернулся к иллюминатору и протянул руку.

– Выбирайте планету.

Хас уставился на него:

– Что, любую?

– Ту, куда вы желаете отправить свои останки, капитан. – Коротко рассмеявшись, Кренник шагнул ближе к Хасу. – Интересно, во что же вы только что ввязались, да?

– А вам бы на моем месте не было?

Кренник игриво хлопнул его по плечу:

– В крупное дело, Хас. В крупное дело.

5 Заложники судьбы

Когда Хас Обитт сказал Креннику, что ему и членам его команды придется носить дыхательные маски на Мердже, Кренник предположил, что угрозу для здоровья представляют едкие испарения из морсирианского лабораторного комплекса. Причина, однако, оказалась в другом.

– Морсириане дышат метаном, – объяснил Хас.

Кренник обругал себя за забывчивость, но в конце концов решил, что дыхательные маски никак не повлияют на ход миссии. В конечном итоге именно они стали важнейшим элементом окончательного плана.

Хас также сообщил Креннику, что морсириане не различают человеческие лица и, соответственно, не смогут распознать действующих под прикрытием солдат-клонов. Однако, к своему удивлению, он обнаружил, что собранная Кренником команда состоит не из клонов, а из солдат спецназа республиканской разведки. Возможно, представители Инженерного корпуса получали лишь ограниченную боевую подготовку, а Кренник не мог допустить, чтобы клоны указывали, что ему делать. Как бы то ни было, непосредственными участниками миссии, которых выбрал лейтенант-коммандер, стали бывшие члены Судебного департамента Республики, участвовавшие в многочисленных миротворческих операциях до войны и во многих десантных операциях после. Всеми шестерыми командовал молодой житель Корусанта по имени Матиз, опытный снайпер и подрывник, на счету которого, возможно, числились устранения нескольких высокопоставленных целей по всему Ядру. Высокий и мускулистый, Матиз был полностью лишен чувства юмора, но, как заметил Хас, никогда не оспаривал приказов Кренника и готов был выполнить любое задание.

Хас так и не смирился до конца с тем, что его призвали на службу Республике, несмотря на заверения Кренника, что от него ожидается не более чем сотрудничество, пусть даже и неохотное. Команда Хаса была еще сильнее недовольна новым назначением, пока Кренник не выделил достаточно кредитов из поощрительного фонда, чтобы профинансировать несколько стандартных недель отпуска на Раллтиире, где происходила смена команды.

«Добрый вестник», быстрый и юркий легкий грузовик Хаса, был идеален для преодоления любых блокад и обладал гиперприводом второго класса, а также парой лазерных пушек. Пользовались ими нечасто, но обслуживали тщательно. Кренник провел доскональное обследование корабля с помощью датчиков и с облегчением вздохнул, увидев собственными глазами, как Хас управляется с «Добрым вестником», демонстрируя отточенное за десятилетия мастерство пилота. Непринужденное общение дресселианца с диспетчерами космопорта Мерджа также убедило Кренника, что Хасу можно доверять не меньше, чем любому контрабандисту.

Матиз и остальные спецназовцы были одеты в разновидности таких же защитных комбинезонов, как и у Хаса с Кренником. В закрывавшие рот и нос респираторные маски были вмонтированы высокотехнологичные комлинки. Груз, уже упакованный в выложенные изнутри мягким материалом антигравитационные контейнеры, которые команда должна была доставить через таможню в исследовательский комплекс сепаратистов, состоял из химических реактивов, лабораторного оборудования и герметичных пробирок с живыми вирусами.

Кренник опасался, что команда, состоящая только из людей, может вызвать подозрения у иммиграционной службы и таможенников, но Хас заверил его, что такое бывало уже не раз и беспокоиться не о чем. И действительно, чиновники морсирианского космопорта – четверорукие двуногие с прозрачной кожей и покрытыми разноцветной чешуей коническими головами – лишь мельком взглянули на предъявленные Хасом грузовые декларации да слегка постучали узловатыми костяшками пальцев по одному из металлических контейнеров. Пройдя таможню, команда из восьми человек провела груз через гермозатвор в широкий коридор, ведущий к исследовательскому комплексу. Хас уже предоставил подробную информацию о том, скольких чиновников следует ожидать, а также о расположении зоны прибытия и коридоров за ней. Кренник похвалил его, отметив, что увиденное им по пути практически совпадает с картиной, которую он мысленно составил по информации Хаса.

К несчастью, несмотря на легкость, с которой им удалось проникнуть внутрь комплекса, страх, мучивший контрабандиста, нисколько не ослабевал. По мере того как они вели контейнеры дальше вглубь комплекса, начали появляться голографические таблички на разных языках, включая общегалактический, предупреждавшие посетителей о запретных зонах и возможном заражении.

Целью команды являлась лаборатория биоорганических исследований, где, как им было известно, трое ученых-сепаратистов занимались разработкой биологического оружия против армии клонов. Последняя гермодверь вела в саму лабораторию, где ждали трое морсириан, которым явно не терпелось распаковать груз, доставленный Хасом с другого конца Галактики. Восторг их становился все более явным по мере того, как они извлекали завернутые в тонкую пленку предметы, обращаясь с ними нежно, словно с новорожденным младенцем.

– Чудесно, – проговорил один из них на общегалактическом, жестикулируя верхней парой рук. – Вам удалось раздобыть салофлекс!

– Чистый на восемьдесят девять процентов, – сказал Хас через динамик маски.

– Отлично, отлично. Ваш профессионализм не перестает нас впечатлять.

Хас поморщился под маской и тут же почувствовал на себе взгляд Кренника. Именно это и требовалось услышать лейтенанту-коммандеру – что сепаратисты графа Дуку всегда могут рассчитывать на Хаса Обитта.

Пока морсириане были заняты грузом, Матиз едва заметным жестом приказал одному из разведчиков включить микроприбор, ослепивший камеры видеонаблюдения в лаборатории. Другой же привел в действие пусковое устройство, имплантированное в его запястье. К тому времени самый высокий из троих морсириан нашел и извлек приготовленный Кренником сюрприз – цилиндр размером не больше огнетушителя с единственным краном.

– Что это? – спросил Хаса инородец-вирусолог. – В декларации этого нет.

– Взгляните еще раз, – посоветовал Хас. – Наша задача – доставить груз, не более того.

Второй морсирианин повертел устройство в нижних руках и сурово посмотрел на Хаса:

– Капитан, что все это значит?

Хас услышал в наушнике высокий переливающийся вой сигнала срабатывания оружия, и на его глазах из цилиндра вырвалось белое облако нервно-паралитического газа, быстро заполняющее помещение и обездвиживающее морсириан. Один отчаянно пытался поднять тревогу, но Матиз сбил его с ног, прежде чем тот успел преодолеть хотя бы метр. Остальные двое попросту осели на пол. Спецназовцы тотчас же взялись за дело – вырвав из контейнеров вставки из пеноматериала, они подняли ученых на ноги и уложили их в опустевшие контейнеры, словно готовя к похоронам.

– Как только доставим их на корабль, нужно будет сразу же обеспечить их метаном, – сказал Хас. – Иначе они умрут.

Кренник проигнорировал предупреждение, небрежно махнув рукой.

– Контейнеры модифицированы таким образом, чтобы снабжать их атмосферной смесью. Пока что этого хватит.

– Этот не помещается в контейнер – слишком высокий, – сказал один из спецназовцев.

– Сложи его пополам, – приказал Матиз.

– Никто не должен пострадать! – вмешался Хас.

Кренник пробуравил его взглядом и отмахнулся:

– Действуй по плану, Хас. Мы не собираемся ломать ему кости.

Хас с трудом сдержался, чтобы не высказать все, что он думает по этому поводу. «Действовать по плану» у него как раз не было никакого желания – именно потому он в первую очередь и стал контрабандистом. До сегодняшнего дня он сам составлял для себя план действий – а теперь вдруг ему пришлось исполнять чьи-то приказы.

По кивку Кренника команда повела контейнеры назад тем же путем, которым они пришли, – через раздвижные двери и по коридорам, пока не вернулись в зону таможни. До выхода на посадочную площадку оставалось несколько метров, когда один из таможенников позвал их, показывая на последний контейнер – тот самый, в который запихнули высокого морсирианина.

– Там у вас что-то болтается, – начал таможенник, и внезапно он понял, что это трехпалая кисть руки. Мгновенно вытащив из кобуры серьезного вида оружие, он нацелил его на Матиза. – Откройте!

Однако Матиз уже сорвался с места и свалил морсирианина ударом выпрямленных пальцев в горло, прежде чем тот успел произнести еще хотя бы слово. Быстро среагировав, остальные таможенники вытащили оружие, и спецназовцы нырнули за антигравитационные контейнеры. Взвыла сирена, и из ведущих в соседнее здание дверей хлынули новые морсириане, вооруженные до зубов.

Хас распластался на полу, едва успев увернуться от проносящихся над ним и рикошетирующих бластерных разрядов. Трое таможенников упали, прошитые насквозь. Затем в его уши ворвался голос Кренника:

– Планы меняются! Придется обойтись двумя!

Хас не понимал, что тот имеет в виду, пока не увидел, как Матиз направляет выдавший их контейнер прямо в гущу наступающих таможенников. Остальные разведчики упали ничком на пол, и в глаза Хасу ударила ослепительная вспышка.

Встроенный в антигравитационный контейнер кумулятивный заряд превратил в фарш полдюжины морсириан, остальные повалились без чувств. Лежавший на границе взрыва Хас принял часть удара на себя, а очнувшись, обнаружил, что Матиз и Кренник тащат его к кораблю, в то время как остальные члены команды направляют два оставшихся контейнера в передний грузовой отсек «Доброго вестника».

– Никто не должен был пострадать, – бормотал Хас, когда Матиз опустил его на холодную палубу трюма. – Никто не должен был пострадать…

Последним, что он увидел, прежде чем вновь потерять сознание, были глаза Кренника, сверкавшие под маской.

– Природа обмана непредсказуема, – сказал Кренник в микрофон маски. – Тем не менее поздравляю, Хас. Ты теперь полноправный агент Республики.

Еще брезжил рассвет, когда Лиру разбудили и сказали, что ей приказано немедленно покинуть Крепость. Никто из служанок не мог объяснить почему, а две из них неудержимо рыдали. Пока Лира одевалась, одна из валлти завернула шестимесячную Джин в одеяло, поцеловала ее и вложила в руки Лиры. Она крепко обняла каждую, и служанки, плача, остались на лестничной площадке, в то время как двое охранников повели Лиру вниз. Снаружи, хотя солнце стояло в небе намного выше, чем месяцем раньше, было прохладно из-за непрекращающегося северного ветра, и Лира невольно вздрогнула, пока ее вели к ожидавшей повозке.

– Куда вы нас везете? – спросила она.

Ответа она не ожидала и оказалась не готова к словам возницы:

– В тюрьму Тамболора.

Сердце ее забилось сильнее. Неужели ее и Джин переводят туда? Неужели Гален все еще отказывается присягнуть на верность новому режиму и теперь им, всем троим, грозит тюрьма? Или еще хуже – Галена приговорили к смерти?

А может, их всех?

Сомнения продолжали терзать Лиру, пока повозка катила по городским улицам; затем впереди появилась тюрьма, холодная и отталкивающая. Она столь часто видела тюрьму из своих покоев в Крепости, что, оказавшись прямо перед этим ненавистным местом, почувствовала себя словно в дурном сне.

Распахнулись высокие ворота, и внезапно рядом с повозкой появился Гален в сопровождении двух тюремных охранников. Он похудел гораздо сильнее, чем она себе представляла, а борода его доходила до груди. Охранники, однако, не пытались его удержать, когда он, с трудом переставляя ноги, направился к ней, а затем обнял ее и Джин.

– Я так ждал этого мгновения, – проговорил он, отступая на шаг. Взгляд его упал на Джин. – Дай мне ее подержать.

Лира передала ему девочку. Он осторожно отвернул закрывавшую ее лицо пеленку и улыбнулся шире, чем когда-либо доводилось видеть Лире. Джин пошевелилась в руках отца, и Лира заметила:

– Она тебя помнит, Гален.

– Красавица, – сказал он, разглядывая лицо малышки. – У нее изменился цвет глаз.

– Да, в них появились крапинки, – кивнула Лира.

– Звездочки, – сказал Гален. – Вот что в ее глазах.

– Гален, что происходит? – рискнула спросить Лира. – Почему нас сюда привезли? Они не собираются…

– Мне ничего не сказали. Просто вывели перед рассветом из камеры.

– Нам тоже. Потому я и беспокоюсь.

– Не стоит. – Он показал ей свои грязные руки. – Видишь? Я без наручников. И никто не размахивал передо мной оружием все утро.

Лиру, однако, его слова не слишком утешили.

– Может, нас отправляют куда-то еще? Есть тут тюрьма еще хуже?

Прежде чем Гален успел ответить, один из охранников приказал ему сесть в повозку. Он послушался, и возницы щелкнули кнутами над головами запряженных такв, которые проворно сорвались с места. Деревянные колеса подскакивали на рытвинах и корнях, и Лира невольно прикусила язык. Когда тюрьма Тамболора скрылась из виду, Гален приподнялся на скамье и огляделся вокруг.

– Мы едем в сторону космопорта.

Глаза Лиры расширились.

– Ты же не думаешь…

– Не хочу сглазить.

Лира затаила дыхание, увидев появившуюся под ними круглую посадочную площадку, но надежды ее тут же разбились в прах. На краю поля выстроились более полсотни боевых дроидов сепаратистов, которыми командовал куривар с высоким рогом на голове, облаченный в богато украшенную форму. В стороне стоял доставивший их тусклый десантный корабль.

Гален потрясенно взглянул на них:

– Похоже, Фара передумала насчет того, чтобы не отдавать меня графу Дуку.

Лира с трудом сдержала слезы. Из одной тюрьмы – в другую. Неужели сепаратисты хотят использовать ее и Джин, чтобы окончательно сломить Галена, заставив его участвовать в войне?

Напротив боевых дроидов стояли несколько всадников на таквах, включая командира Группе в привычной коричневой форме и шапке-ушанке поверх заплетенных в косы волос. Когда повозка остановилась и Гален с Лирой сошли на землю, Группе спешилась и подошла к ним.

– Мне почти жаль прощаться с вами, – сказала она.

– Вряд ли столь же сильно, как мне, – со смесью злости и разочарования ответил Гален. – Что там насчет того, что обвинения будут сняты и нам позволят покинуть планету?

– Вы неправильно поняли, друг мой, – усмехнулась Группе.

Словно по сигналу, высоко над головой появился корабль, начавший плавно опускаться на площадку. За ним следовали около десятка «небесных королей», обученных сбивать разведывательные зонды и мелкие суда.

Куривар отдал едва слышную команду, и боевые дроиды взяли оружие на изготовку.

Гален прищурился, вглядываясь в эмблему на брюхе легкого грузовика.

– «Зерпен»!

Лира проследила за его взглядом, приложив ладонь ко лбу.

– С каких это пор «Зерпен» летает на подобных развалинах?

Гален пропустил ее слова мимо ушей.

– Я знал, что они о нас не забудут!

Лира тряхнула головой, словно пытаясь убедиться, что все это не сон, и крепче прижала к себе Джин. Корабль «Зерпена» опустился на три посадочные опоры, осыпая всех каменной крошкой. Выдвинулся трап, и по нему сошла единственная фигура в белом защитном комбинезоне, также украшенном эмблемой компании. У Лиры отвисла челюсть, а повернувшись к Галену, она увидела, что и тот раскрыл рот от удивления.

– Орсон Кренник? – прошептала она.

Гален кивнул, словно не в силах вымолвить ни слова или отвести взгляд.

– Но…

– Выясним по ходу дела, – пробормотал Гален.

Командир-куривар и командир Группе встретили Кренника на полпути, и все трое остановились, глядя друг на друга. Кренник огляделся по сторонам:

– Кто из вас главный?

– Маршал Фара уполномочила меня решить данный вопрос, – ответила на общегалактическом Группе.

– А вы? – спросил Кренник у куривара.

– Я здесь для того, чтобы убедиться, что вы соблюдаете условия обмена.

Фыркнув, Кренник поднялся на несколько шагов назад по трапу.

– Прошу вывести наших гостей, – крикнул он внутрь корабля.

Лира увидела мускулистого мужчину, тоже в облачении «Зерпена», за которым следовали двое страдальческого вида четвероруких гуманоидов в замысловатых дыхательных масках и защитных комбинезонах, а за ними дресселианец, чьи большие глаза беспокойно бегали туда-сюда. Вдвоем с человеком они препроводили гуманоидов туда, где стояли Группе и куривар.

– Представьтесь, – потребовал командир сепаратистов, окинув гуманоидов взглядом.

– Я доктор Нан Пакота, – ответил тот, что повыше. – А это мой коллега, Урши Торр.

Группе повернулась к Креннику:

– Мне нужно больше подтверждений.

Достав инфопланшет, Кренник показал Группе что-то на экране.

– Удовлетворены?

Группе кивнула, и куривар последовал ее примеру. Кренник протянул ей инфопланшет.

– Можете оставить себе.

Группе сунула инфопланшет в карман шубы и показала на Галена и Лиру:

– Вряд ли есть необходимость представлять вас друг другу.

Широко улыбаясь, Кренник быстрым шагом направился к ним.

– Доктор Эрсо, – сказал он, протягивая Галену руку. – Я так рад видеть вас в добром здравии. – Он повернулся к Лире, продолжая сжимать ладонь Галена. – И вы, госпожа Эрсо… о, это ваш ребенок?

Лира открыла рот, чтобы ответить, но слова застряли у нее в горле.

– Можно взглянуть?

Она откинула пеленку, закрывавшую лицо Джин.

– Красавица! Весьма на вас похожа!

Вновь обретя деловой вид, Кренник вернулся к Группе и куривару.

– От имени корпорации «Зерпен» должен сказать, что случившийся инцидент достоин сожаления, так же как и похищение Республикой двоих ученых-сепаратистов. Но мы рады, что можем быть посредниками в их освобождении, как и в освобождении доктора Эрсо и его семьи, которые и резкого слова не заслужили, не говоря уж о тюремном заключении.

Группе пожала плечами:

– Война способствует несдержанному поведению. – Она взглянула на Галена. – От себя лишь скажу, что для меня большая честь быть знакомой с Галеном Эрсо, и надеюсь, что он и Лира найдут в себе силы простить наше негостеприимство.

– Я об этом подумаю, – ответил Гален.

– Не забывайте, что Джин – гражданка Валлта, – сказала Группе.

Недовольно поморщившись, Кренник развернулся к дресселианцу:

– Подготовьте корабль, капитан. Чем раньше мы уберемся с этой мерзкой планеты, тем лучше. – Посмотрев на Галена, он небрежно показал в сторону трапа. – Доктор Эрсо, прошу вас и вашу жену поторопиться.

– Надеюсь, ваши путешествия принесут плоды, – крикнула командир Группе, пока Гален и Лира поднимались в корабль.

Едва они оказались внутри, Кренник заключил Галена в объятия:

– Как же здорово снова тебя увидеть!

– Орсон, я не пони…

– Не сейчас, – прервал его Кренник, отступив назад, но продолжая держать Галена за плечи. – Я все объясню. В свое время. А сейчас у нас есть дела поважнее.

Все перешли в главную рубку, где сидели за пультами еще три человека с коротко подстриженными волосами. Все взгляды обратились к Галену и Лире, которые пристегнулись к противоперегрузочным креслам. Лира крепко обняла Джин.

– Как только взлетим, свяжись с коммандером Пракасом, – приказал Кренник связисту, тоже пристегиваясь. – Пусть прикроет нас, пока мы не уйдем в гиперпространство.

Грузовик взлетел и стрелой устремился в бледное небо Валлта. Гален посмотрел в иллюминатор по правому борту, где начали появляться звезды.

– Приготовьтесь к маневру, – предупредил Кренник.

Гален слегка повернулся к иллюминатору. Звезды внезапно сдвинулись, и на их фоне мелькнул ощетинившийся оружием корабль сепаратистов, а затем темнеющее небо осветилось перекрещивающимися черточками лазерного огня.

– Ха! Вот тебе и соблюдение условий обмена! – воскликнул Кренник.

Лира крепче прижала к груди Джин, почувствовав, как грузовик содрогнулся от выстрела. Иллюминатор заполнила яркая, словно взрыв сверхновой, вспышка, и грузовик накренился на правый борт. По его брюху застучали разлетевшиеся обломки.

– Держитесь крепче! – крикнул Кренник сквозь плач Джин. – Рядом могут быть и другие вражеские корабли!

Обхватив рукой Лиру за плечи, Гален вновь бросил взгляд в иллюминатор и увидел появляющийся из гиперпространства похожий на кинжал крейсер Республики. Одновременно по связи послышался голос:

– Лейтенант-коммандер, мы на месте.

Кренник развернулся к пульту:

– Как раз вовремя, Пракас! На планете были дроиды и десантный корабль типа «Сетти», хотя, возможно, сейчас он уже в воздухе. Когда разделаетесь с ними, ударьте по Крепости.

– Орсон, нет! – взволнованно вскрикнула Лира. – Все уже и так закончилось!

– Не совсем, – не глядя на нее, ответил Кренник и посмотрел на Галена. – Удар даст поддерживающим Республику группам возможность вернуть власть. Более того, мы обещали «Зерпену», что они получат назад свой высокотемпературный комплекс.

– Они никому не могут причинить вреда, – сказал Гален. – Не важно, сепаратисты они или нет.

Кренник снисходительно взглянул на него:

– Возможно. Но мы на войне, а они – на стороне врага.

Галена все еще била дрожь, когда грузовик прыгнул в гиперпространство. При мысли о том, что Группе и остальные сейчас гибнут под лазерным огнем с небес, у него подкашивались колени и к горлу подкатывал ком. Лира наверняка чувствовала себя точно так же, и он не мог заставить себя взглянуть в ее полные тоски глаза.

Высвободившись из ремней, Кренник встал, сорвал с кителя эмблему «Зерпена» и отшвырнул ее в сторону.

– Придется нарастить немного мяса на твоих костях, – сказал он, подходя к Галену, – но к бороде я, пожалуй, смогу привыкнуть. – Наконец он повернулся к Лире. – Тебя, похоже, держали в чуть более цивилизованных условиях. А ребенок…

– Джин.

Кренник покатал имя на языке и слегка пожал плечами.

– Она здорова?

– Вполне.

– Что ж, это кое-что говорит в пользу валлти.

– О них много чего можно сказать, Орсон, – заметил Гален.

– Придется тебе меня просветить. Но я обещал, что все объясню. – Он опустился в кресло, откуда мог обращаться к обоим. – Из-за выдвинутых против тебя обвинений в шпионаже «Зерпен» не особо хотел вступать в переговоры с новой властью Валлта в лице маршала Фары, надеюсь уже покойной. Откуда им знать – вдруг ты действительно все это время был агентом Республики? Понимаю, как это звучит, но ты же сам знаешь, как себя могут вести все эти безликие корпорации, для которых главное – прибыль. Так что, естественно, пришлось вмешаться Республике. «Зерпен» согласился, что мы будем изображать их посланников, при условии, что еще и посодействуем возвращению их комплекса.

– Так это была операция Республики? – не веря своим ушам, спросил Гален.

– Именно так. Я был искренне удивлен, что граф Дуку не предоставил больше сил для надзора за процедурой обмена, но раз уж нам неожиданно повезло, жаловаться не стану.

– Орсон, даже не знаю, как тебя благодарить, – побледнев, проговорил Гален.

– Не могли же мы допустить, чтобы ты гнил в тюрьме на какой-то захолустной планете, – слегка улыбнулся Кренник. – Я вполне мог представить, что тебе довелось пережить и через что пройти, так что я решил позаботиться о тебе. Надеюсь, ты на меня не в обиде.

– Но столько ресурсов всего лишь ради нашего освобождения? – покачал головой Гален. – Как-то это странно.

– Не вижу ничего странного. К тому же операция была санкционирована на самом высшем уровне.

Гален недоверчиво моргнул:

– Удивительно, что кому-то наверху вообще обо мне известно.

– Как только я подробно объяснил, кто ты такой и что произошло, мне поручили предпринять любые необходимые шаги для того, чтобы доставить тебя домой.

Гален озадаченно посмотрел на него:

– Но ты ведь все еще служишь в Инженерном корпусе?

– Конечно. Только роль моя стала существенно шире, поскольку теперь нужно больше космических станций, вооружений, кораблей флота.

– Обстрел Крепости был частью договора? – резко спросила Лира.

Кренник помедлил, пристально глядя на нее.

– Скажем так: Верховного канцлера крайне обеспокоил переход Валлта на сторону сепаратистов.

Она продолжала смотреть ему в глаза, пока он не отвел взгляд.

– Мы изо всех сил старались ни во что не ввязываться, – шумно выдохнул Гален. – И вот результат.

– Ты тут ни при чем, Гален.

– Вполне мог бы и быть.

Кренник заметно прищурился.

– Если решил заняться самобичеванием – помешать тебе никак не могу. Но чем быстрее ты поймешь, что вернулся в реальный мир, тем лучше.

– В каком смысле? – вновь столь же резко спросила Лира.

Кренник искоса взглянул на нее:

– В том, что эта война закончится лишь тогда, когда мы ее выиграем – любым возможным путем.

– А что будет с проигравшими? – поинтересовался Гален.

– В какой-то мере они смогут решать сами, – вздохнув, ответил Кренник.

Все трое замолчали. Наконец Гален спросил:

– Мы летим на Корусант?

Кренник поднялся с кресла и медленно кивнул:

– В конечном счете – да. Но сперва вам следует увидеть кое-что еще.

Хас вывел «Добрый вестник» из гиперпространства на безопасном расстоянии от Грейнджа и отстегнул ремни.

– Ты управишься? – спросил он Матиза, занимавшего кресло второго пилота.

– Уж поверь мне, Обитт, – управлюсь.

Кренник упоминал, что Грейндж – родная планета ученого, и Хасу было любопытно узнать реакцию доктора Эрсо на то, что тому предстояло увидеть. Когда Хас вошел в главную рубку грузовика, Кренник, Эрсо и его жена с ребенком на руках стояли у иллюминатора по правому борту, глядя широко раскрытыми глазами на бушующую со всех сторон планеты битву. Над поверхностью Грейнджа цвета пустыни, зелени и морской пены сражались военные корабли Республики и сепаратистов. В космосе и вдоль освещенного звездами края аграрной планеты то и дело вспыхивали взрывы.

Хас заметил, что худая правая рука ученого дрожит, будто тот пытается что-то писать в воздухе. После нескольких стандартных месяцев заключения здоровье его явно пошатнулось, и вид раздираемого на части Грейнджа вряд ли мог способствовать его улучшению.

Хас не сомневался, что Кренник именно этого и хотел.

– Твоя родная планета уже два стандартных месяца в осаде, – объяснял коммандер. – Увы, мы не можем рисковать подойти ближе, не ввязавшись в бой сами. Республика выделила те силы, которые могла себе позволить, но сепаратисты нас существенно превосходят. Сейчас мы терпим поражение.

– Почему Грейндж? – спросил Эрсо. – На Грейндже ничего нет.

Хас слышал подобный вопрос бессчетное множество раз. Ответ всегда был одним и тем же.

– На Грейндже есть ресурсы, – сказал Кренник. – Он удачно расположен для прыжков в отдаленные сектора. Война стала для графа Дуку игрой чисел. Чем больше планет он включит в состав Конфедерации, тем больше он ослабит Республику. Ни одна планета не может чувствовать себя в безопасности – даже твоя.

– И везде все так же плохо? – страдальчески проговорил Эрсо.

– Еще хуже, – ответил Кренник.

Жена Эрсо, Лира, яростно уставилась на него:

– Похоже, вы без особых проблем поспособствовали тому же на Валлте.

Кренник втянул голову в плечи, но промолчал.

Хас улыбнулся про себя, восхищаясь храбростью Лиры. В физическом поединке между ней и Кренником он бы поставил на Лиру.

– Сепаратисты никогда не получат преимущества, – сказал Эрсо. – Их поражение – наверняка лишь вопрос времени.

– Республика делает все, что может, с тем, что у нее есть, – ответил Кренник, не отводя взгляда от кошмарной картины, – но создатели Великой армии не подготовились к каждой случайности. Зачастую оказывается, что нас превосходят числом или оружием. В данный момент в нашем распоряжении конечное число солдат-клонов против, как порой кажется, бесконечного количества дроидов.

– А джедаи? – спросила Лира.

– Они тоже делают все возможное. Но не забывайте – Дуку один из них, и он умелый противник. Порой возникает ощущение, что он способен читать наши мысли, а не просто перехитрить нас. Но несмотря на это, многие планеты Ядра и Среднего Кольца готовы на все ради сохранения Республики. Несколько кораблестроительных корпораций постоянно обеспечивают Великую армию современным оружием и кораблями. К несчастью, исследования и разработки продвигаются не так быстро, как нам хотелось бы. Чем дольше тянется это бессмысленное уничтожение, тем хуже для всех. Без быстрой победы Галактика может умереть медленной смертью.

– Что будет с Грейнджем? – спросил Эрсо.

Кренник взглянул на него через плечо:

– Я так думаю – Республика отступит, прежде чем мы понесем еще большие потери, и Грейндж перейдет к сепаратистам.

Эрсо направился прочь от иллюминатора.

– Не могу на это смотреть.

Хас заметил, что Лира посмотрела вслед мужу, но не пошла за ним. Похоже, она собиралась что-то сказать, но ребенок на ее руках вдруг зашевелился и захныкал, и Эрсо повернулся к ней.

– Она хочет есть, – сказала Лира. – Заберу ее на корму.

Хас сделал вид, будто чем-то занят у пульта связи, продолжая подслушивать.

– Прости, что пришлось тебе все это показать, Гален, – сказал Кренник, дождавшись, когда Лира отойдет достаточно далеко, – но я решил, что ты должен увидеть все сам. И даже если ты отвернешься – это ничего не изменит. Твоя родная планета в самой гуще сражения, и ее народ гибнет десятками тысяч.

«Хорош из Кренника тактик, – подумал Хас. – Он хитростью пытается заставить Эрсо следовать его плану и поставить гений ученого на службу военной машине? Если действительно так, то Кренник явно его недооценил».

– И многие еще удивляются, почему я не хочу иметь с этим ничего общего, – не двигаясь с места, сказал Эрсо.

– Вряд ли ты всегда так считал, Гален, – нахмурился коммандер. – Ты можешь думать, что далек от войны, но на самом деле ошибаешься. Ты знаешь, что «Зерпен» – одна из тех корпораций, что служат обеим сторонам? – Кренник показал на Хаса. – Спроси нашего капитана. Он знает.

Ученый взглянул на Хаса, и тот кивнул, понимая, что в присутствии Кренника лгать бесполезно.

– Мне доводилось заниматься поставками по поручениям «Зерпена» как на планеты Республики, так и на планеты сепаратистов.

– Ну вот, сам видишь, – словно гордясь собой, сказал Кренник. – Если бы тебя действительно интересовало, откуда поступают деньги на финансирование твоих проектов, Гален, ты бы бегал с киркой в поисках кайбер-кристаллов, вместо того чтобы заявлять о собственном нейтралитете, сидя внутри комплекса по их синтезированию стоимостью в миллиарды кредитов, предоставленных предателями твоего дела. – Кренник снова показал на Хаса. – Взять, к примеру, капитана Обитта. Он считал, что может остаться в стороне, а теперь он вынужден выбирать.

– Вынужден – очень точно сказано. – Хас бросил хмурый взгляд на Кренника и посмотрел на Эрсо. – Коммандер опустил несколько весьма существенных деталей, но – да, он прав. Сегодня ты занимаешься своим делом, а завтра – исполняешь чужой приказ.

Смысл его слов, похоже, не до конца дошел до Эрсо, и Кренник лишь усмехнулся. Подойдя к ученому, он встал рядом с ним.

– По сути, перед таким же выбором тебя поставили валлти, верно?

– Пытались. Я выбрал тюрьму.

– Тебе это пошло лишь на пользу, Гален.

Эрсо дал понять, что намек ему не по душе.

– По крайней мере, я сохранил собственное достоинство. – Он небрежно махнул в сторону дымящейся родной планеты. – Даже эта картина, несмотря на всю ее трагичность, не изменит моего отношения к войне.

Хас ждал контрнаступления Кренника.

– Я доставил тебя сюда вовсе не затем, чтобы ты изменил его, – серьезно проговорил коммандер. – Я всего лишь хочу открыть тебе глаза на истину, Гален. Ты провел на вражеской планете больше стандартного года, и на Корусанте за это время многое поменялось. – Помолчав, он добавил: – Не рассчитывай, что тебя встретят с распростертыми объятиями.

6 Близкие связи

Джин заснула, и Лира слушала, как Гален и остальные беседуют в главной рубке, радуясь, что сама не участвует в разговоре. С ее точки зрения, правительства любого рода пытались убедить своих подданных, что пытаются ликвидировать хаос в Галактике и достичь совершенства, в то время как совершенной была лишь Сила. Для обычных же существ жизнь являлась постоянной сменой порядка и хаоса, дня и ночи, света и тьмы.

Почитание Силы возникло у Лиры из неизменной любви к природе. Да, она считала себя ловкой, сильной и проницательной, но понимала, что ее умения даже в малой степени не могут сравниться со способностями джедаев. Тем не менее она принимала свойственную Ордену философию благородства, сострадания и решения всех вопросов мирным путем, а на многих далеких планетах ей доводилось переживать удивительные моменты необычайного просветления. Вполне возможно, в основе подобных моментов лежали ее вера и чувства, но вряд ли это имело значение: даже если Лира не могла использовать Силу, она могла по крайней мере ее ощущать, и это ее вполне устраивало. Теперь же оставалось лишь понять, действительно ли Сила настолько могущественна, чтобы победить зло, ввергшее Республику в конфликт галактического масштаба. Смогут ли джедаи одержать верх, или оно накроет своей пеленой даже самые яркие планеты?

Возможно, Орсон поступил верно, показав Галену осажденный Грейндж. В первые дни на Валлте они с Галеном могли не обращать внимания на войну, сосредоточившись на исследованиях и растущем, подобно одному из их сверкающих кристаллов, внутри ее ребенке. Но они не могли зарыться в снег навеки. Теперь же, когда они возвращались в Ядро, главным было осознать все происходящее – истину, как называл это Кренник.

Грейндж никогда не был процветающей планетой. Всего сорок стандартных лет назад он представлял собой не более чем захолустье. Гален – единственный ребенок в бедной семье – вырос в одном из относительно крупных городов. Его отец торговал всякой мелочью собственного производства, мать работала воспитательницей в детском саду. В общем, как говорится, весьма скромное происхождение. Тем не менее мать Галена, первой заметившая его гениальность, наскребла достаточно кредитов, чтобы дать сыну все необходимое для умственных занятий, особенно после того, как он пошел в школу и ей стало ясно, что ему там попросту скучно. Сперва – музыкальный синтезатор, который он быстро освоил, затем набор юного химика и, наконец, любые инфокроны, которые она могла себе позволить. Когда хватало средств, она подписывалась на сервисы в Голосети, чтобы Гален мог ощутить величие Галактики и понять, что жизнь не начинается и не заканчивается на Грейндже.

Ее усилия принесли ожидаемый результат. Когда Гален пошел в среднюю школу, он уже блистал в математике и точных науках, и учителя называли его вундеркиндом. Языкам и магическим трюкам он учился просто из интереса и в конце концов сконструировал собственный простенький голопередатчик. Что важнее, он сам доходил до всевозможных теорий и формул еще до того, как их ему преподавали, иногда решая математические задачи весьма эксцентричными способами, ставившими его учителей в тупик. Именно одно из таких решений, которое кто-то из преподавателей отправил за пределы планеты, привлекло внимание тех, кто искал кандидатов для «Программы будущего» в секторе Грейнджа, а затем на Корусанте.

Другая женщина, возможно, отправила бы сына в Ядро скрепя сердце, но мать Галена была вне себя от счастья, поскольку она всегда считала, что его предназначение – быть среди лучших умов Галактики. Разве он родился не под счастливой звездой? Грейндж не мог дать ему ничего, кроме возможности пойти по стопам отца и стать торговцем. Старшему Эрсо приглашение с Корусанта пришлось не по душе, как поначалу и самому Галену, считавшему, что в голове у него и так уже вся Галактика. У него не было ни малейшего желания демонстрировать перед кем-то свои таланты или делать карьеру преподавателя или ученого. Его вполне бы устроила профессия торговца, простая жизнь на свой лад, позволявшая размышлять о чем угодно вдали от чьих-либо глаз.

На самом же деле в нем говорила его врожденная робость. Он опасался чужого внимания больше, чем любой неудачи, отказываясь даже праздновать собственный день рождения, а тем более принимать подарки или похвалы. Столь же безнадежен он был и в романтических отношениях, делая вид, будто не испытывает к ним интереса, хотя в действительности стеснялся своего меняющегося тела и того, как оно порой вырывало его из постоянных размышлений.

Он уже был принят в «Программу будущего» на Брентаале, когда пришло известие о том, что после недолгой болезни умерла его мать. Ее смерть, а затем гибель отца в транспортной катастрофе несколько лет спустя стали жестокими ударами по привычному ощущению неизменности и постоянства.

Вскоре после тех событий он подружился с Орсоном Кренником.

Имя Орсона несколько раз возникало в разговорах еще до того, как Лира познакомилась с ним лично в Институте прикладных наук, который тот стал часто посещать в месяцы, предшествовавшие войне. Он, похоже, был в хороших отношениях со многими бывшими преподавателями и сверстниками Галена.

Хотя Лира никогда этого не замечала, Гален каждый раз настаивал, что Орсон не менее умен и талантлив, чем любой из участников «Программы будущего», но ей трудно было представить их друзьями: одного приходилось силой тащить на вечеринки и мероприятия, ночные же кутежи второго стали легендой.

Орсон поступил на правительственную службу – Лира так до конца и не поняла, то ли он закончил учебу, то ли его исключили из программы, – и быстро поднялся в первые ряды Инженерного корпуса Республики, руководя огромными строительными проектами, как на планетах, так и в глубоком космосе. Что касается Галена, то по завершении учебы он продолжил научную стажировку, а затем занялся преподавательской работой. К двадцати пяти годам он имел немало публикаций и заслужил репутацию человека, которому суждено великое будущее. Несколькими годами раньше именно Орсон помог Галену получить направление на стажировку в Институт прикладных наук, к которому прилагалось не только хорошее жалованье, но и квартира, за которую не требовалось платить.

К тому времени область интересов Галена сузилась, и он выбрал для себя кристаллографию и повышение энергоотдачи – или, как считал сам Гален, кристаллы выбрали его. В итоге он начал путешествовать в поисках редких кристаллов, и именно во время одной из таких экспедиций он познакомился с Лирой. Она тогда возглавляла команду исследователей на Эспинаре, обнаруживших и нанесших на карту обширную систему пещер, в глубине которой ученые нашли залежи уникальных кристаллов, образовавшихся из сочившейся сквозь многие слои почвы и камня дождевой воды и иногда прораставших в виде сверкающих капель на кончиках сталактитов. Кристаллы эти, как оказалось, не были кайберами или даже их разновидностью, но достаточно походили на живой кристалл, чтобы заинтересовать небольшое сообщество ученых. То ли по случайности, то ли по велению судьбы Лира решила стать проводником и снабженцем для группы, которую собрал Гален. Она до сих пор не могла сказать, была ли это любовь с первого взгляда или нечто подобное, хотя он с самого начала показался ей привлекательным и энергичным.

На Эспинаре он мог спать, пока его не будили, или бодрствовать, пока его не отправляли спать, оставаться голодным, пока ему не давали поесть, или есть, пока ему не советовали остановиться. Иногда Лира не могла вставить в разговор ни слова, а иногда Гален не разговаривал целыми днями, предпочитая уединиться и писать или делать наброски. Он постоянно складывал и перекладывал свое снаряжение, но тем не менее ему удавалось крепко держаться на ногах на крутых склонах. Порой Лире казалось, будто она общается с дроидом, хотя она и ценила широту его познаний и способность надолго сосредоточиваться на чем-то одном. До нее также начало доходить, что казавшаяся ей враждебность на самом деле была лишь уловкой, которая позволяла ему сохранять безопасную дистанцию. Он пытался понять, чего она от него хочет, и решить уравнение их взаимоотношений.

Экспедиция продолжалась шесть местных месяцев, и к ее концу они полюбили друг друга. Первый шаг сделала Лира, но остальное последовало крайне быстро, и внезапно она стала центром его вселенной. Она проложила путь к сердцу Галена, дав ему возможность понять, что оно у него действительно есть.

В предвоенные годы Лира опасалась, что Гален сменит чистую науку на военные исследования, но, как теперь стало ясно, беспокоиться ей было не о чем. Когда многие коллеги Галена начали соглашаться на предлагаемые правительством должности, он вместо этого принял предложение корпорации «Зерпен» продолжить исследования по синтезу кристаллов и повышению энергоотдачи. Последний раз они виделись с Орсоном незадолго до их отлета на Валлт, когда сообщили ему о беременности Лиры. И теперь, много месяцев спустя, их спас не кто иной, как старый приятель Галена по учебе.

И все же – как она могла не быть ему благодарна? Как у нее вообще могли возникнуть подозрения относительно намерений Орсона – даже если тот едва не вывернул Галена наизнанку, показав ему Грейндж? Он многим рисковал ради них, и если бы он не прилетел…

Что ж – даже джедай не может знать будущего.

Лира прислушалась к приглушенному разговору, который, похоже, был для Галена настоящей пыткой. Она с трудом подавила желание вмешаться, которого требовал от нее материнский инстинкт. В конце концов, Галену она была не матерью, а женой.

К тому же Орсон знал реальный мир намного лучше их обоих.

События минувшего стандартного года уже начинали превращаться в воспоминания. Засыпая под теплое дыхание Джин на щеке, Лира подумала: «Если на Корусанте все настолько изменилось, возможно, Галену, как никогда, нужна будет помощь Орсона».

7 В плену великих идей

– Неужели мы и в самом деле провели целых полгода на другом конце Галактики? – спросил Гален.

– Кто бы сомневался, – ответила Лира. – Посмотри хотя бы на собственную бороду.

Гален потрогал аккуратно подстриженную Лирой бородку, удачно дополнявшую его выдающиеся скулы и волевой подбородок. Оба сидели в мягких креслах в гостиной их квартиры на территории Института прикладных наук в одном из лучших районов центра Корусанта. Гален мягко опустил на пол сидевшую у него на колене Джин, и та немедленно начала упражняться в ползании.

– Гален, ты уверен, что ей это не повредит?

Наклонившись, Гален провел пальцем по покрытию из полиламината.

– Вполне чисто, – ответил он, показывая палец Лире. – К тому же – почему бы ей и не познакомиться с окружающей обстановкой?

Лира улыбнулась, глядя на быстро ползущую Джин. Внезапно остановившись, малышка подобрала под себя ногу и слегка приподнялась.

– Мы и глазом моргнуть не успеем, как она начнет ходить. И ей многому еще предстоит научиться.

Гален не ответил. Лира посмотрела на мужа, который с радостно-встревоженным выражением лица наблюдал за Джин. Легко было догадаться, о чем он сейчас думает.

– Гален, мне очень жаль, что так вышло. Или не вышло.

Слова Лиры вырвали Галена из задумчивости, и он медленно выдохнул:

– На Валлте мы были в шаге от великого открытия. – Он печально покачал головой. – Каждый раз, когда я вспоминаю Нэрбу и остальных, о том, что, возможно, им пришлось пережить…

– Не мучай себя, Гален. Мы все равно никак не могли предотвратить случившееся, – вздохнула Лира. – Хотя я вполне тебя понимаю. Рано или поздно… – Не договорив, она встала и, подойдя к мужу, села рядом с ним. Джин заинтересовалась чем-то найденным на полу, и Лира лишь надеялась, что она не потянет находку в рот. – Что-нибудь обязательно произойдет.

– Хотелось бы, – мрачно усмехнулся Гален. – Но из-за меня мы оказались в безвыходном положении. Вряд ли «Зерпен» станет рисковать, снова взяв меня к себе, а – будем говорить честно – без научной работы от меня никакого толку.

– От тебя есть толк, Гален. Да и нельзя сказать, что я сама не в состоянии работать.

– Знаю, – ответил он. – Но у меня такое чувство, что я сделал только хуже тебе и Джин.

– Чем именно? Хватит винить себя в том, что тебя бросили в тюрьму.

– Именно я настаивал на том, чтобы принять предложение «Зерпена». Тебе по крайней мере хватило ума попытаться меня отговорить.

Лира пристально посмотрела на него:

– Мы вместе угодили в переплет, Гален. И теперь нужно просто найти из него выход. Вместе.

Глаза его внезапно вспыхнули.

– У меня есть идея.

– Правда?

– Я собираюсь встретиться с Орсоном.

Улыбка исчезла с лица Лиры.

– С Орсоном? Зачем?

– Благодаря ему мы все целыми и невредимыми вернулись на Корусант. – Гален кивнул в сторону Джин. – Мы перед ним в долгу.

Лира закусила губу.

– В какой-то степени – пожалуй. Но несмотря на роль, которую сыграл Орсон, нас все-таки спасла Республика.

– Ладно. Тогда мы в долгу перед Республикой.

Лира попыталась понять по лицу Галена, что у того на уме.

– Мне просто кажется, что тебе стоит быть поосторожнее с Орсоном. Он хоть и называет себя инженером, но на самом деле он солдат до мозга костей.

– Можешь не беспокоиться, – кивнул Гален. – О работе я его просить не стану.

– Тогда о чем ты собираешься с ним говорить?

– Я намерен выплатить долг. А для этого – спасти его самого.

Сканер, расположенный у главного входа в военный тюремный центр на Корусанте, считал информацию, закодированную в ранговой планке на левой стороне кителя Кренника, и одобрительно пискнул. Тяжелая дверь ушла в переборку, позволяя ему пройти. Находившиеся внутри двое солдат-клонов провели его через другую дверь в ярко освещенный коридор, уходивший под наклоном к ведущим в подвалы здания турболифтам. Кренник прекрасно об этом знал, поскольку руководил командой, которая перестраивала здание.

Он пробыл на Корусанте уже стандартный месяц, встречаясь с учеными в студенческом городке Института прикладных наук и присутствуя на совещаниях по стратегическому планированию, после последнего из которых он получил сообщение от Маса Амедды, где говорилось, что им необходимо встретиться. Чагрианину уже сообщили о спасении Галена, и ему, вероятно, не терпелось узнать, когда ученый сможет начать разработку оружия для боевой станции, но Кренник еще и сам не был уверен. Во время их полета к Ядру и после он из осторожности не спрашивал Галена напрямую, готов ли тот участвовать в работе Специальной группы по вооружениям, и ничего не упоминал о самом проекте боевой станции.

Амедда и остальные не могли понять одного: с Галеном Эрсо прямой подход срабатывал редко. Лишь когда Гален сам был к чему-то наполовину готов, его можно было уговорить полностью. Галена требовалось убедить, что участие в создании боевой станции – его предназначение, и Кренник был полон решимости этого добиться, надеясь, что уже посеял семена, а хаос на Корусанте снабдит их водой и подкормкой.

Пока же Кренник понимал, что ему придется и дальше демонстрировать свою полезность Амедде и Верховному канцлеру Палпатину. Идея эта возникла у него после долгого плена Галена на Валлте, – собственно, именно потому он и пришел в тюрьму, чтобы поговорить с эрцгерцогом Джеонозиса, Погглем-младшим.

Насекомоподобный инородец ждал в лишенной окон комнате для допросов, вход в которую был закрыт силовым щитом. Избежав плена во время первой битвы на Джеонозисе, он оказался захвачен во время второй и доставлен джедаями на Корусант для допроса.

– Отключите все системы наблюдения, пока я с ним, – сказал Кренник солдатам-клонам у входа.

– Оставить силовой щит включенным? – спросил один из них.

– Отключите, – покачал головой Кренник.

– Как прикажете, лейтенант-коммандер, – коротко кивнул солдат.

Поггль был среднего роста для джеонозианца, с гуманоидным черепом и вытянутым носом. Его глаза под тяжелыми веками ничего не выражали, а снизу его морды болтался метровой длины орган, который часто принимали за язык. От костистых лопаток его хитинового тела, практически непроницаемого для радиации, отходили насекомоподобные крылья. Колени на двух его ногах сгибались в обратную сторону, а на руках были гибкие пальцы с когтями.

С самого момента создания Консультативного стратегического совета Кренник увлекся изучением джеонозианского общества и основ языка. Многие щелчки, свисты и гортанные смычки до сих пор ему не давались, но ему вполне хватало опыта, чтобы произнести формальное приветствие, застигшее Поггля врасплох.

– Если вы хотите общаться на джеонозианском так, чтобы вас понимали, – сказал Поггль на общегалактическом через устройство-переводчик, – вам следует сосредоточиться на длине слогов, составляющих наши слова. Я без труда понял смысл того, что вы пытались сказать, но на самом деле звучало это примерно так: «Приветствую колени вашего улья и простираю мой лучший выбор для вашей готовности».