Зара
Трин, после того как я закончила раскрашивать круг, выглядел возбужденным. Ему явно не терпелось заняться исследованием моего несчастного зрения. И когда за мной пришел Эргар, с превеликим удовольствием уселся за стол и начал что-то печатать.
– Раз ты видишь, давай немного позанимаемся, – сказал старик, провожая меня в полукруглый зал с длинным столом и удобными глубокими креслами. – Тебе нужно выучить наш язык и еще массу всего. Никто не станет разговаривать с тобой на английском, круг лиц, знающих этот язык, ограничен. Поэтому несколько месяцев тебе придется заниматься со мной, а потом и самой. Язык простой, ты очень быстро его освоишь.
Он усадил меня, как заправскую ученицу, за стол, и положил передо мной папку с листами.
– Мы не пользуемся бумагой, – сказал Эргар. – Но тебе пока так привычнее, все же у вас на Земле от нее еще не отказались совсем. И Трин просил не нагружать сильно глаза, он должен разработать лекарство, которое поможет тебе адаптироваться к такому количеству электронной информации.
Я хотела возразить, что и у нас уже мало кто пользуется бумагой, но красивые яркие таблички и схемы с незнакомыми символами меня отвлекли. Учить межзвездный язык… это довольно романтично.
– Алфавит состоит из двадцати семи букв. Вообще, все довольно просто, ибо язык искусственный. Насколько мне известно, на Земле тоже предпринимались попытки создать такой язык, но они не увенчались успехом. У нас же наоборот. Возможно, потому, что еще пятьсот лет назад мы были под диктатурой, а потом искусственный язык уже прижился… ладно, не важно, занятия историей у нас позже. Итак, Зара, давай поработаем над произношением.
Эргар действительно имел талант к преподаванию и, как оказалось, одно время даже занимался со студентами в каком-то университете. Я не запомнила название.
После урока мне показали карту галактики, так сказать – для ознакомления. Ее еще только предстояло изучить, но я зацепилась взглядом за знакомое название. Все звезды и планеты были подписаны на межсистемном, как его назвал Эргар, языке, но ниже был сделан дубль на английском.
– Фомальгаут? Там есть планеты? Я читала об этой звезде, у нас есть книжка, там была принцесса Лианна Фомальгаутская.
– Увы, Фомальгаутом правит не прекрасная принцесса, – усмехнулся Эргар. – Мы дойдем до этого, не спеши. Вот задания, в свободное время сделаешь. Обедать? Или хочешь погулять?
– Обедать. А потом гулять. – Мне совершенно не хотелось идти в каюту, тем более теперь, когда глаза снова видели. Я успела рассмотреть лишь один коридор, а на корабле было столько интересного… И Грейстон. Я хотела знать, как он выглядит.
– Хочешь пообедать здесь? – спросил Эргар. – Или у себя?
– Здесь! – поспешно воскликнула я.
Он хотел было что-то сказать, но ставший привычным голос корабельной системы объявил:
– Господин Эргар, вас требует лорд Грейстон.
– Сейчас подадут обед, – сказал мне учитель. – Дождись, хорошо? Не гуляй в одиночку, пока толком не привыкнешь. Корабль большой, заблудиться в нем очень легко.
Я кивнула, рассматривая цветы, оказавшиеся живыми. Как они здесь не погибли? При полном отсутствии солнечного света? Наверное, какой-то особый вид. Космический?
Что я заметила не сразу, так это окно. Иллюминатор? Черт его знает, как эта штука называется. Но в ней было видно… черноту. Разумеется, это ведь не космическое маршрутное такси. Ни тебе остановок, ни планет вдалеке. Космос огромен, и глупо с моей стороны полагать, будто в иллюминатор космического корабля будут видны другие корабли или астероиды. Хотя… что-то все же виднелось. Другой… объект, который я идентифицировала как корабль. Я не могла рассмотреть его детально, как ни старалась. Что другой корабль делает так близко? Или это часть нашего корабля? Или кораблей изначально было два?
– Э-э-э… как там тебя… киберсистема?
– Леди Торрино? – тут же отозвался механический голос. – Я – система Э.М.И. Вам что-то нужно? Подать что-нибудь еще к обеду?
Э.М.И… и не выговоришь сходу.
– Нет-нет! Э… Эми, ты знаешь, что это такое?
И я ткнула пальцем в иллюминатор, надеясь, что система меня видит.
– Это – экран, транслирующий происходящее снаружи. Сложная система камер…
– Нет, Эми, нет. Что там? Корабль? В космосе, рядом с нами?
– Корабль запросил информационный канал тридцать две минуты назад. Корабль не имеет идентификационного кода. Не зарегистрирован на территории галактической Империи. Не внесен в реестр секретных транспортных средств.
– Иными словами?..
– Это неизвестный корабль.
Я задумалась. Корабль мне не нравился. От него исходило странное чувство… опасности. И хотя я не верила в предчувствия, здесь ощущение было слишком отчетливым.
– А что делают Эргар и Грейстон? – задала я следующий вопрос.
– Проводят переговоры с кораблем.
– О чем переговоры?
– Не могу сказать, леди Торрино. Переговоры закрытые.
– Ладно, как думаешь, нам грозит опасность?
– Я не умею думать. Я – искусственный интеллект.
Я тяжело вздохнула. Знала бы, где эта Эми, наградила бы ее красноречивым взглядом.
– Хорошо, вероятность того, что мы пострадаем, какова?
– Невозможно оценить. Мало данных.
– Ага, значит, пятьдесят процентов, – пробормотала я себе под нос.
Итак, переговоры. С неизвестным кораблем. Не мне рассуждать о том, что это значит. Но даже я посмотрела достаточно фантастических фильмов, чтобы понимать, чем это чревато. Я занервничала, сама не замечая, что почти до крови искусала губы. Была у меня такая привычка неприятная. С детства.
А время все тянулось, мне казалось – жутко медленно. Хорошо, что Эми была роботом, иначе точно вышла бы из себя, настолько часто я спрашивала ее, сколько прошло времени. Она то и дело предлагала мне чай, кофе и сладости, а по прошествии трех часов начала предлагать ужин. От скуки и чтобы хоть как-то занять себя, я принялась выполнять задания Эргара, а после и самостоятельно пробовать продвинуться дальше.
Когда терпение мое было на исходе, а желание кого-нибудь убить достигло максимума, я краем глаза заметила вспышку, на миг озарившую все вокруг, включая зал.
– Что это? – Я подскочила.
Эми, как и положено, отозвалась бесстрастно:
– Неизвестный корабль уничтожен.
Я потрясенно села на стул.
– А… а он мог точно так же уничтожить нас? – спросила я, на самом деле боясь услышать ответ.
– Мог. Корабли этого типа имеют необходимое оборудование. Но лорд Грейстон успел первым.
Я даже не нашла, что сказать. Просто сидела с открытым ртом, чувствуя одновременно и облегчение, и запоздалый страх. И думала, бояться Грейстона или быть ему благодарной? А еще – что это был за корабль и много ли подобных опасностей подстерегает нас там, куда мы летим? И безопаснее ли быть вдали от Грейстона или рядом с ним? Все это оказалось посложнее нового языка и необходимости решить, нужен ли мне здесь отец.
К слову, отца очень не хватало.
Двери с легким жужжанием раздвинулись, впуская мужчину. Я резко вскинула голову, чтобы рассмотреть вошедшего, и запоздало догадалась, кто передо мной.
Даже в моем черно-белом мире Грейстон показался мне цветным. Я живо представила, словно увидела наяву, светлые волосы, коротко подстриженные, немного растрепанные. Темные глаза, рассматривающие меня очень внимательно, лихорадочно (или возбужденно?) блестели. Легкая щетина его совсем не портила. Одет он был в рубашку, ослепляющую своей белизной, на руках, благодаря закатанным до локтя рукавам, виднелась татуировка: острые пики изгибались в причудливом узоре. Часть татуировки скрывалась под тканью. Грейстон выглядел как человек, и в то же время было в нем что-то иное. А голос его я уже слышала.
– Совсем забыл, что раньше ты меня не видела. Не пугайся, я не разрисован. У людей моей расы такая кожа: каждый ребенок рождается со своим уникальным узором на теле.
Я сглотнула и в который раз облизала пересохшие губы.
– Познавательно.
– Ты ела? – меж тем спросил Грейстон, делая шаг в мою сторону.
Я отрицательно покачала головой. Не до еды было.
– Поужинаешь со мной? В кабинете?
Этот вопрос вызвал во мне замешательство. Таким, как Грейстон, не отказывают. Но так хотелось… я его боялась, от мужчины исходила власть, которая пугала меня до дрожи. Какая-то тень скользнула по его лицу, когда наши глаза встретились. И откуда-то вдруг появился запах дыма. Откуда на корабле запах дыма? Я даже повертела головой в поисках источника возгорания, но наваждение исчезло.
– Я не голодна, – пробормотала я. – Извините.
– Зара, ты не обедала. Ты ужинаешь со мной, – отрезал Грейстон. – Идем.
Спорить было бессмысленно, он все равно нашел бы способ заставить меня делать то, что хочет. Поэтому я покорно поднялась и последовала за ним.
Мы пришли в довольно уютный рабочий кабинет, в котором нашлось место живым цветам и глубокому кожаному креслу. Как и во всех остальных помещениях корабля, здесь было множество приборов.
Стол был накрыт на две персоны.
– Прости, что бросили тебя, – сказал Грейстон, усаживаясь. – Дела. Ты не слишком испугалась?
– Нет.
Я потрогала вилкой (хорошо, что они все же ели вилками!) неизвестное мясо. Аппетита не было совсем, в компании Грейстона я чувствовала себя неуютно. А если он спросит, что я решила?
– Завтра вечером посадка, – сказали мне. – Будут апартаменты приличнее. И настоящая ванна. И кровать, мягкая, теплая. Еще тебе понадобятся одежда, книги, техника. Всем этим мы…
Он нахмурился и отложил в сторону нож.
– Зара, в чем дело? Я пытаюсь говорить с тобой о привычных вещах, о том, что может тебе понравиться. А ты смотришь на меня так, словно я уже начал тебя домогаться. Мы ведь, кажется, решили, что в ближайшем будущем ничего поделать я с твоей бедой не могу. Может, составишь мне компанию и все же поужинаешь?
Я молчала. Он говорил правильные вещи, но почему-то не мог добиться от меня отклика. Я молчала, испуганно глядя на мужчину, как кролик на удава, и вертела в руках вилку. Пугал он меня. До дрожи. Быть может, потому, что первая наша встреча прошла в условиях, когда я почти ничего не видела. А может, он действительно был опасен. И привлекателен, во всяком случае для девушки вроде меня. Рядом с Грейстоном Рик проигрывал.
Он вдруг протянул руку, так стремительно, что ни одна мысль не успела зародиться в моей голове. И ухватил меня за подбородок, большим пальцем проведя по нижней губе. Сердце забилось так быстро, что, показалось, стали слышны его удары.
– Не нужно меня бояться, Зара, – спокойно сказал Грейстон. – Я тебе не враг, пока ты сама этого не захочешь. Но если захочешь… врагом я могу быть хорошим. У тебя не останется против меня шансов, девочка.
Преодолев оцепенение, я нашла в себе силы ответить:
– Мне не нужны враги. Но и замужество мне не нужно.
– Пока что, – он снова провел пальцем по моей губе, – я предлагаю тебе лишь ужин. Поэтому поешь – и свободна. Но завтра перед сном, когда мы будем дома, я задам тебе вопрос и рассчитываю получить ответ. – Он убрал руку и усмехнулся: – Положительный.
– Вас вообще не волнуют мои желания, да? – спросила я.
Аппетит так и не появился, но, чтобы Грейстон успокоился, я взяла в рот несколько кусочков мяса и начала медленно жевать.
– Что? – Мужчина вскинул голову.
– Ну, вас вообще не волнует, что я чувствую? Вы ожидаете положительный ответ, а я? Мне что делать без отца, без друзей, без привычного мира? Что прикажете делать с моим образованием, которое и на Земле-то было не самым качественным? Зачем я вам? Зачем вам невеста из… с отсталой планеты, с отвратительным зрением?
– Зара, какой ответ ты хочешь получить? – Он вздохнул и отложил вилку. – Я все тебе сказал еще вчера. Ты здесь случайно, но я не собираюсь из-за этой случайности отказываться от своих планов. Все подробно мы обсудим, когда вернемся. Если не хочешь есть, я тебя не заставляю. Можешь идти.
Я поднялась, обрадованная возможностью избавиться от его общества, но вспомнила, что не знаю, куда идти.
– Седьмая дверь по коридору, – сказал Грейстон. – Торцевая. Если заблудишься, спроси Э.М.И, она подскажет.
– До свидания, – пробормотала я и выскользнула в приоткрывшиеся двери, чувствуя, как меня накрывает волна облегчения.
Вдали от лорда Грейстона даже дышалось легче.
Когда двери моей каюты закрылись, я с радостью распустила волосы, сбросила комбинезон и отправилась в душ. Крохотная ванная была отделена от туалета ширмой, и в этом пространстве едва-едва умещалась душевая кабина. Я долго рассматривала неизвестную систему, пытаясь понять, где находится слив воды, но безуспешно. Фактически, само помещение и было душевой кабиной, а вот куда уходила вода… непонятно. В итоге, решив, что на сегодня открытий хватит, я включила душ.
Грейстон
Едва за девушкой закрылись двери, Грейстон поднялся, со звоном бросив вилку. В нем клокотала ярость. Такого чувства он не испытывал уже много лет. Девчонка равнодушием вывела его из себя за какие-то несколько минут! Ему хотелось обругать себя последними словами.
С ним происходило что-то странное, название чему Грейстон еще не дал. Он не мог спокойно смотреть на Зару без того, чтобы в голове не всплывали картины, одна откровеннее другой. Он не удержался и все же прикоснулся к губкам девушки, вызвав в глубине ее глаз страх. Она его боялась, а он медленно, но неотвратимо терял самоконтроль. Такого никогда раньше не было. Ни с одной девушкой на свете Грейстон не чувствовал такой связи.
Этот дурацкий комбинезон, и явно на размер больше, чем нужно. Впрочем, если бы Зару обрядили в одно только нижнее белье, лучшего эффекта не добились. Он рассматривал ее, дорисовывая то, что скрыто под грубой тканью. И даже уничтожение фомальгаутского корабля отошло на второй план, хотя в первые минуты после взрыва Грейстон думал, что придется идти к Трину за успокоительным, так отвратительно было на душе. Но его «лекарство» имело длинные темные волосы и смешные несуразные очки.
Он почти не думал, когда нажимал на кнопку вывода трансляций с камер наблюдения. Нашел ее комнату, щелкнул, выводя изображение на всю панель.
Зара распускала волосы и разминала спину, вытягиваясь. Грейстон усмехнулся, подумав, что есть много других способов размять тело, если бы она того хотела. Но тут же себя одернул. С каких пор он стал так рассуждать?
Когда девчонка начала расстегивать пуговички комбинезона, Грейстону стало неуютно. Это ведь не преступление – украдкой наблюдать за ней в такие моменты? Что еще ему остается, если она его боится, даже не узнав? Внутренний голос все же нашептывал, что так нельзя и что у Зары должно быть место для уединения. Но Грейстон не обращал на это внимание. «Она нестабильна, – сказал он себе. – Это для ее же блага». И поморщился, ибо раньше за ним такого не водилось. Оправдывать собственные слабости… рассказать императору, не поверит!
Зара тем временем вошла в душевую и несколько минут ее рассматривала. Зря она это делала, ой, зря. Грейстону вдруг стало жарко, потому что, заглядывая в укромные уголки душевой, Зара демонстрировала… все. И что ему говорили, будто какие-то баллы с нее сняли за фигуру? Чушь! Прекрасное гибкое тело в тусклом свете каюты смотрелось впечатляюще. Растрепанные волосы и очки дополняли образ. Грейстон не видел прежде одновременно такой сексуальной и трогательной девушки. Что забавно, Зара даже не осознавала этого, была проста и естественна, не кокетничала. Словом, не пользовалась приемами, доступными каждой девушке.
Грейстону было особенно приятно вспоминать, когда она его впервые увидела. Это тешило его самолюбие. Он хорошо знал, какое впечатление производит на людей. Но Зарин взгляд его позабавил. Она была и поражена, и напугана, но тщательно это скрывала. Грейстон уже и не сомневался, что простого «да» завтра он не услышит. Что ж, у него есть способы переубедить ее, ибо отказаться от этой девушки он не сможет.
Она сняла очки и бросила их на полку, туда, где лежало банное полотенце.
Э.М.И погасила свет в кабинете, намекая, что работа окончена. Но Грейстон и не работал. Он смотрел и наслаждался видом девичьей спинки, выгибающейся под теплыми струями воды. И уже не мог остановиться и прервать трансляцию. Девушка казалась ему нереальной. Почему? Разве мало красоток он повидал в своей жизни? Чем же эта особенна?
Грейстон не сразу понял, почему Зара дрожит и держится рукой за стену. Только когда увеличил громкость понял, что она плачет. Он выругался и нажал на кнопку вызова.
– Трин, она плачет.
– И что? Она не может поплакать? – буднично осведомился медик. – Что ты ей сделал?
– Ничего. Просто хотел поужинать, но она на меня шипела и ушла совсем скоро. А теперь ревет!
– Погоди-ка… Где она ревет?
– У себя, где еще она может реветь? – раздраженно ответил Грейстон.
– Ты что, включил камеры? – Ему показалось, или Трин спросил это… возмущенно?
– Включил. Не в этом суть…
– В этом, Грейстон, в этом. Ты не даешь ей опомниться и отдышаться. Подумай головой, пожалуйста, это я тебе как друг, а не как врач говорю. Сначала Зару похитили, потом она узнала, что летит в другую звездную систему и должна выйти замуж, теперь ты со своим «хочу!». На нее свалилось больше, чем мы рассчитывали, и я хотел попросить тебя отложить свадьбу. И да, она будет плакать, будет шарахаться и будет бояться. Постепенно привыкнет. Для этого я здесь, так ведь? Выключи камеру и отправляйся отдыхать. Твоя Э.М.И сообщила, что ты не выполняешь рекомендации. Не делаешь гимнастику, не принимаешь витамины. Учти, Грейстон, с таким режимом до свадьбы можешь и не дожить.
– Почему вы все меня отчитываете? – пробурчал Грейстон.
– Потому, что ведешь себя как ребенок. Все, мультфильмы закончились, отрубай трансляцию.
Грейстон взглянул на Зару, которая прекратила плакать и теперь растирала по телу гель, который для нее подбирал Трин, причем из средств, которые имелись на Земле.
– Выключил, – сказал Грейстон.
– Точно?
– Точно, можешь прийти и проверить.
– Верю. Я как раз программирую ее очки. Потрясающее отклонение…
– Трин! Ничего потрясающего в том, что девушка ходит по стеночке, нет.
– Прости, – хмыкнул друг. – Забылся. Ты спать?
– Нет, я… м-м-м… должен кое-что прочесть. Минут через двадцать пойду.
Трин отключился, и Грейстон снова уставился на экран. Зара вытиралась пушистым полотенцем, крепко зажмурившись. Мужчина следил за ее руками, думая о том, что не прочь сделать все сам. Грейстон умел обращаться с женщинами. Вот только… есть ли различия в сексе у их рас? Почему Трин собирает базу на всякую ерунду, но не потрудился выяснить такую банальность: как доставить удовольствие земной женщине!
Грейстон быстро просмотрел все, что касалось межполовых отношений у землян, краем глаза наблюдая, как Зара, не одеваясь, идет к постели и ныряет под одеяло. Очки она положила на столик у кровати. Время было еще раннее, но девушка устала и почти сразу уснула. В космосе сложно понять, когда заканчивается один день и начинается другой. Даже корабельная система, регулируя освещение, не может работать одновременно в интересах нескольких рас. А сутки Грейстона были несколько длиннее, чем сутки Зары.
Просматривая информацию о землянах, мужчина кое-что все же обнаружил. И сразу вызвал Э.М.И:
– Подай леди Торрино ужин, она пропустила. Проснется, наверняка захочет есть. И еще цветок.
– Не поняла вас. Что? Цветок?
Иногда ему казалось, что Э.М.И более разумна, чем обычная система, и способна над ним издеваться.
– Цветок. Положи на столик с завтраком цветок. Какой-нибудь, у нас же есть образцы с Земли для Фионы?
– Вас поняла. Проанализирую запасы. Если нужно, могу освоить курс флористики и составить букет. Как вы планируете его использовать: как знак внимания при ухаживании за самкой в брачный период или как акт памяти по усопшей особи?
Грейстон даже закашлялся. Э.М.И точно умела издеваться.
– Э.М.И, я хочу подарить цветы девушке. Чтобы ей было приятно.
– Не поняла вас.
– Как знак внимания при ухаживании за самкой в брачный период. – Он закатил глаза. – Просто вместе с завтраком подай леди Торрино цветок. Не надо букет.
Зара была простой. Красивой, притягательной, недоступной. Ей должно подойти что-то такое же простое, но изящное. Жаль, ресурсы на этом корабле ограничены. Но едва они прилетят… в своем доме, на своей планете у него будет неоспоримое преимущество.
Чрезвычайно довольный собой, Грейстон в последний раз взглянул на спокойное лицо девушки и выключил питание во всех панелях сразу.
Зара
Мне снилось что-то плохое. Нет, не так. Что-то очень плохое. Впервые я видела этот сон. Хотя «видела» слишком громкое слово. Скорее, сон состоял из звуков. Вернее – из крика. Какая-то женщина постоянно кричала чье-то имя. И отдалялась с каждым новым криком. Я плохо слышала ее из-за гомона толпы и плача детей. Лишь последние слова прозвучали отчетливо, я проснулась и села на кровати.
Поначалу я не сообразила, где нахожусь. Искала очки, как обычно, на полке вверху. Но потом события прошедших дней всплыли в памяти, и я потянулась рукой к столику. С вернувшимся, пусть и черно-белым, зрением стало полегче. Я зевнула, глянула в иллюминатор, демонстрировавший все ту же космическую черноту, и решила рассмотреть, что мне дали на завтрак.
Моя рука дрогнула, когда я заметила небольшую веточку сирени, лежащую рядом с тарелкой. Я прикоснулась пальцем к лепесткам. Настоящие. И запах… о, запах наполнил крохотную каюту, возвращая меня в детство, когда сирень росла под окнами, когда можно было часами искать «счастливые» цветочки. У нас было много сирени. Потом ее вырубили, потому что флаеры стало некуда ставить. Сейчас от этого запаха на глаза навернулись слезы.
– Эми, откуда это? – спросила я.
– Образцы взяты с планеты Земля, – невозмутимо ответила Эми.
– Нет. – Я улыбнулась, уже сквозь слезы. – Кто принес цветок?
– Распоряжение лорда Грейстона. Он…
– Достаточно, Эми. – Голос Грейстона наполнил каюту. – Зара, у Эми своеобразное определение этого поступка, лучше тебе его не слышать. Собственно, я связался с тобой для того, чтобы предупредить: во время посадки выполняй все инструкции Эми. Неукоснительно. Если не хочешь пострадать. Ну и, разумеется, сегодня мы ждем твой ответ.
– Какого она цвета? – перебила я Грейстона.
– Что?
– Сирень. Какого цвета?
Он молчал, наверное, с половину минуты, прежде чем ответить:
– Белая.
И отключился.
Белая. Чудесная белая сирень как напоминание о доме.
– Эми, а что он сказал об определении?
– Лорд Грейстон только что запретил мне отвечать на этот вопрос, – ответила система.
– Он что, меня прослушивает?!
Если так, это верх цинизма и наглости!
– Он предугадывает.
Впервые в жизни столкнулась с тем, чтобы робот кого-то выгораживал. Собственно, я и робота-то такого вижу, а точнее слышу, впервые. Те, что использовались на Земле, умом и сообразительностью не обладали и в основном были запрограммированы на цикличное действие. Максимум – на сложную технологическую операцию, если речь шла о производстве.
– Эми, а ты разумна?
Система не отвечала довольно долго. Я успела умыться и приступить к завтраку.
– Нет, – наконец сказала она. – Я сложный, высокоорганизованный искусственный интеллект. Но я не обладаю разумом в широком понимании этого слова. Я не создаю ничего, а использую накопленные знания и комбинирую их для достижения результата. Способность создавать – главная отличительная черта разума. Также я не обладаю чувствами и интуицией. Однако могу имитировать все это, основываясь на анализе имеющихся знаний. Его я провожу со скоростью, недоступной человеку.
– Ясно. То есть спрашивать тебя, зачем лорд Грейстон подарил мне сирень, бесполезно?
– Боюсь, что да. Могу снять данные о его здоровье и их интерпретировать. Но это не даст полного представления о его потребностях.
– Не надо, – решила я. – Когда придет Эргар? Я сделала его задания!
– Лорд Эргар в данный момент занят. Как освободится, я передам ему, что вы просили зайти. Подать добавку?
– Нет. А когда посадка?
– До посадки осталось семь часов.
Разговаривать с системой стало скучно. Я попробовала расспросить о Бетельгейзе или планете, на которую мы сядем, но добилась лишь сухой справки, как из учебника по астрономии. Несмотря на потенциал, Эми не могла воспринимать и объективно реагировать на просьбы. Приходилось объяснять, а это еще больше путало ее. В итоге я вновь принялась самостоятельно изучать новый язык. У меня имелись специальные таблички, по которым можно было тренировать произношение, что я и делала, пока ко мне не заглянул Эргар.
– Занимаешься? – улыбнулся он. – Молодец! Не ожидал такого энтузиазма. Трин просил передать тебе новые очки и вот это.
Он протянул мне футляр и стопку пластиковых листов с закрашенными разноцветными прямоугольниками. Чем-то это напоминало палитру.
– Он сказал, тебе нужно надеть новые очки и подписать цвета, которые ты видишь. Сами очки еще не доработаны, но скоро, говорит, будут готовы. Давай я пока проверю задания, а ты займись просьбой Трина. Как спалось?
Я пожала плечами, снимая черно-белые очки и надевая цветные. Все вокруг сразу же окрасилось в слишком яркие, до свечения, неестественные цвета.
– Ой, – вздрогнула я.
– Что такое? – Эргар оторвался от проверки.
– Контрастность дикая.
Мне было совершенно ясно, что цвета в палитре я верно не определю. Похоже, Трину того и надо было.
– Он еще не закончил, – пояснил Эргар. – Твоя проблема для него как интересная задачка, он решает ее медленно и с удовольствием.
Задачка? Медленно? Сколько возился с очками отец? Правда, он занимался ими в свободное от работы время, зачастую крадя драгоценные часы у сна. А Трин, наверное, может заниматься мною целый день. Почему-то мне кажется, что на корабле никто не болеет.
Палитра оказалась большой. По совету Эргара я описывала цвета как можно подробнее, чтобы облегчить задачу Трину. В некоторых местах даже приводила аналоги. Надеюсь, в их сети или еще где-то есть информация о нашей радуге и апельсинах.
– Ты молодец. Почти без ошибок, только вот здесь ты путаешь написания. Но это не страшно, это придет с практикой. Я не буду тебе сегодня давать заданий, но можешь почитать детские книжки. Они идут с дублем на английский и с разбором произношения.
Я поторвалась от палитры.
– Когда вы все это успели? Сделать книги, изучить нас…
– Я говорил, мы не один год готовились. А уж с Землей сотрудничаем и вовсе около сотни лет. Конечно, не массово и не открыто, но все же.
Он хмыкнул, задумавшись о чем-то своем, и сказал:
– Зара, сейчас, как обед начнется, зайдет Трин, заберет результаты и сообщит рекомендации на время посадки. Постарайся их выполнить, ладно?
Это я уже слышала от Грейстона утром. И чувствовала, что услышу не раз. Похоже, необходимость предостеречь от невыполнения указаний была предлогом, чтобы мне позвонить. Для чего? Мой взгляд упал на веточку сирени.
– От моего решения ведь ничего не зависит, так? – уточнила я. – Даже если я решу самостоятельно жить на вашей планете, Грейстон мне не позволит. Ведь так?
Эргар был из тех, кто не любит врать. На это я и надеялась: хотя бы обладать полной информацией относительно своего положения.
– Зара, что происходит в голове у Грейстона, не знаю. Могу лишь гарантировать, что он не причинит тебе вреда. В остальном постарайтесь разобраться сами. Он большой мальчик и слушать меня не станет. Так что тебе лучше взывать к его совести, если ты действительно не хочешь ничего знать о нем.
Я помолчала, обдумывая услышанное. С Эргаром договориться проще, чем с Грейстоном. Эргару, по-моему, все равно, есть я на корабле или нет. Ну да, не ему же нужна невеста. И не он ждет от меня положительного ответа спустя трое суток после похищения!
– А как в корабле реализована система гравитации? – вдруг задала я вопрос, вертевшийся в голове с вечера.
– Что? – Эргар моргнул. – Ты о чем?
– Гравитация. Притяжение. Я читала где-то, что корабль, с реализованной системой гравитации должен быть цилиндрической формы и вращаться вокруг собственной оси. Как выглядит этот корабль?
Эргар смотрел на меня странно. Очень странно. Его, наверное, пугали такие вопросы. Сначала о Грейстоне и судьбе, потом о корабле.
– Поговори с Эми, Зара, – наконец выдавил Эргар.
– Она объясняет непонятно, – буркнула я и вновь вернулась к палитре.
– Ну-у-у, если тебя это успокоит, то корабль не цилиндрический. И не вращается. Как реализована гравитация, я не знаю. Я преподаватель, воспитатель, а не техник. Спроси у Грейстона, он в свое время интересовался двигателями и системами жизнеобеспечения.
Ага, спросить у Грейстона! Как будто я не вижу, как все меня настойчиво к этому Грейстону подталкивают. Спроси у Грейстона, посоветуйся с Грейстоном, Зара. Ответь согласием Грейстону. Переспи с Грейстоном. Роди ему детей. И наплюй на все, к чему привыкла, чего хотела, на всех, кто любит тебя и кого любишь ты.
Я впервые увидела, как подают еду: из ниши в стене выехал небольшой столик, на котором стояло несколько блюд, накрытых крышками. И несколько стаканов: один с водой, второй не то с морсом, не то с соком.
– Зара, можно войти? – едва я села обедать, заглянул Трин.
– Конечно. Я сделала твои палитры.
– Чудесно! – Хвост ящера радостно дернулся, когда он просматривал результаты. – Спасибо, думаю, скоро я разберусь, что у тебя с цветовосприятием. Как ты? Не мешает черно-белый мир?
Я улыбнулась:
– Совсем нет. Спасибо. Видеть – очень приятно!
Трин просиял. Улыбка получилась жутковатой.
– Я тут тебе принес одну штуку. – Он порылся в кармане комбинезона и достал небольшой металлический браслет. – Очень интересная разработка, можно сказать, уникальная. Я все думал: как ты будешь осваиваться? Резиденция Грейстона огромная, а если ты захочешь прогуляться? А если заблудишься? А если встретишь незнакомый предмет или существо? Грейстон предлагал приставить к тебе Эргара, но, во-первых, он стар, чтобы бегать за молоденькой любопытной девушкой, а во-вторых, у него есть другие обязанности. Посему – держи. Эта штука будет твоим личным гидом по новому миру!
И он торжественно вручил мне браслет.
Я провела пальцем по блестящей гладкой поверхности.
– Спасибо. И как он мне поможет?
– В него вмонтирован процессор. А в процессор загружена Э.М.И. На данный момент это самый совершенный искусственный интеллект. Так что ты можешь обращаться к ней по любым вопросам. Она не будет тебе докучать, если к ней не обращаешься, она молчит. Зато в ней куча информации, а еще есть встроенный будильник, датчики температуры, давления и других параметров внешней среды, небольшой анализатор на предмет общего состояния здоровья и куча других штук. Разберешься, в общем.
– Спасибо. – Я ошеломленно вертела в руках тонкий браслет, в котором вычислительной мощности было больше, чем в моем домашнем компьютере.
Едва я надела его, по поверхности пробежали зеленые огоньки, а сам браслет плотно обвил мое запястье, впрочем, боли или дискомфорта не причинив.
– Ну, привет, мой личный робот, – хмыкнула я.
– Теперь о том, как будем садиться. – Трин опустился на краешек кровати, ибо другой мебели в каюте не было. – Вообще это все проходит безболезненно, разве что у рассеянных вещи падают и бьются. Но тебя может шатать, потому как столь внезапная смена обстановки, климата, давления –большое напряжение для организма. Так что в этот раз мы с тобой немного подстрахуемся. Все вещи закрепи или убери в шкафы. Чтобы ничего не свалилось и не ударило тебя. Вообще посадка должна быть мягкой, но в прошлый раз была гроза и возникли проблемы… может немного трясти, когда войдем в атмосферу планеты. Ложись и отдыхай. Просто отдыхай, не бойся, Э.М.И. контролирует ситуацию. Очки лучше снять, чтобы не напрягать лишний раз глаза. Если будет плохо, выполняй указания киберсистемы, она знает, что делать и где какие таблетки. Как сядем, я за тобой зайду. Пройдемся от посадочной площадки пешком, подышим воздухом, потом легкий ужин – и спать до утра, восстанавливать силы. Поняла?
Я быстро закивала. Слова Трина возбудили настоящее любопытство и волнение. Совсем скоро я увижу чужую планету… подышу совершенно другим воздухом, пройдусь по земле и войду в дом. Пусть это и дом Грейстона, он не перестает от этого быть интересным и неизведанным.
– Тогда увидимся после приземления. Мне надо проверить Грейстона. Представляешь, придется следить, чтобы он хотя бы во время посадки не лез в свою работу. Ох, Зара, мужчины как дети, а этот в особенности. Ты с ним построже, такая девушкане должна достаться Грейстону без борьбы.
Врачом Трин был явно хорошим. А вот психолог, на мой взгляд, из него не вышел. Как и из Эргара. Не заметить, как они пытаются создать определенный образ Грейстона в моей голове, просто невозможно.
Трин посидел еще немного и после недолгих уговоров выпил мой кофе. Я все равно наелась – супом и салатом. Потом Эми на моем новом браслете начала обратный отсчет до посадки, а еще зачем-то отключила камеры, транслирующие изображение на мой иллюминатор.
– В момент входа в атмосферу будет небольшой взрыв и отсоединение нескольких отсеков. Мы не знаем, как такая вспышка скажется на ваших глазах.
В каюте погас свет. Вещей у меня не было, а очки я убрала под подушку, чтобы не упали и не сломались. Легла, закрыла глаза, а Эми включила музыку. Красивую, мелодичную. Не земную, это точно. Я почти не думала о плохом. Лишь попыталась собрать в кучу мысли о том, каким должен быть мой ответ Грейстону. Положительным? Это все равно что переступить через себя. Отрицательным? А это все равно что подписать смертный приговор. Я не знаю об их мире ничего. Ни нравов, ни устоев, ни возможностей. У меня нет документов, я – никто, невидимка. Так что делать-то? Сначала согласиться, а потом сбежать? Попахивает… недостойным поведением. Словом, как ни крути, что ни думай, выбора-то и нет. И тут встает вопрос: а так ли я привязана к Рику, если вообще допускаю возможность ответить согласием другому мужчине?
Чуть-чуть тряхнуло. Сердце замерло, но я заставила себя успокоиться. И вспомнить все, что знала о космических программах. Вроде как при входе в атмосферу нагревается обшивка корабля. И что-то там происходит… ох, где мои студенческие годы. Как глубоко я была погружена в свою специализацию и как скудны оказались знания, действительно необходимые в мире науки и техники. Наша система образования показала свою несостоятельность, а я даже не могла об этом никому сообщить.
Гул нарастал, Эми продолжала крутить музыку, чуть увеличив громкость. Одновременно с гулом нарастало мое плохое самочувствие. Кажется, давление упало… голова кружилась, казалось, что кровать вращается. Лежать я могла только в одном положении, при малейшем движении становилось плохо. Подкатывала тошнота, и немного дрожали руки.
Я даже не заметила, как все смолкло. Закашлялась и поморщилась от слабости.
– Леди Торрино? – Браслет щелкал и свистел. – Давление ниже нормы. Как вы себя чувствуете?
– Плохо, – пробормотала я.
В космосе мне понравилось больше.
– Зара? – Трин, вероятно, был где-то рядом, потому что я никак не ждала его так скоро. – Ты как?
– Не очень. – Я сама поразилась, как слабо прозвучал мой голос. – Тошнит.
– Бывает. Это с непривычки. Сама встать сможешь?
Ну… встать-то я смогла. Вот передвигаться самостоятельно… не знаю. Головокружение уходило, но медленно. Наверное, мне помог бы свежий воздух.
– Давай выйдем, – попросила я.
– Снаружи дождь. Сейчас Эргар принесет тебе куртку.
– А температура?
Я даже не имела понятия, какое время года там, где мы сели.
– О, сейчас лето. Золотой сезон, пора курортов и фестивалей. Жаль, Грейстон убил столько времени на полет к Земле. Вам не помешало бы где-нибудь отдохнуть и восстановить силы. Хотя тебе его резиденция покажется курортом, будь уверена. Там очень красивый и большой сад, есть бассейн на крыше и в отдельном корпусе. И внутри здорово. Большая галерея картин, скульптур. Огромная библиотека, спортивный зал. Уверен, тебе там очень понравится.
Эта милая болтовня отвлекала от самочувствия, чего, в общем-то, Трин и добивался. Я глубоко дышала. Тошнота и головокружение прошли. Оставалась слабость, но и она к утру пройдет.
– Я принес куртку! – объявил Грейстон, входя в каюту.
На нем самом куртки не было, лишь светло-голубая рубашка с неизменно закатанными рукавами.
– С тобой все хорошо? – осведомился он, подав одежду.
– Немного тошнит, – пробормотала я.
Грейстон осторожно взял мое запястье и взглянул на браслет, считав с него информацию о моем самочувствии.
– Да, слабость, – вздохнул он. – Отлежится?
А этот вопрос был адресован Трину.
– Конечно, она крепкая. Отдохнет, освоится и разгромит твой дом. Ну что, пошли? Чего в этой коробке сидеть, надоела до смерти!
Грейстон усмехнулся и наклонился ко мне:
– Идемте, леди Торрино.
И с этими словами он подхватил меня на руки.
– Нет! – запротестовала я. – Сама!
– Зара, не будь упрямой. – Грейстон покачал головой. – Зачем перенапрягаться? Еще нагуляешься, успеешь.
– Он прав, Зара. Я бы тебя взял, но для моих передних конечностей ты слишком тяжелая, я тебя не удержу. Эргар в возрасте, а остальной экипаж… ну посторонние же люди. Зачем?
Я, к слову, вообще экипажа остального не видела. Как-то умело они избегали встреч со мной. Да и, по правде говоря, я почти не выходила из каюты. Неудивительно.
– Стойте! – Я только у самого выхода вспомнила. – Сирень! Я забыла сирень!
Грейстон вздохнул:
– Это обязательно?
– Да!
Не знаю почему, но напоминание о доме сосредоточилось именно в этой маленькой веточке, вкусно пахнущей детством. И оставить ее… оставить ее на корабле значило оставить все мечты о доме и надежды на возвращение.
Пришлось Трину возвращаться обратно в каюту за сиренью.
Первое, что я почувствовала, – запах дождя. На удивление – земной, вкусный, привычный. В голове сразу прояснилось, и я улыбнулась. Неудобно, конечно, взирать на новый мир через черно-белые очки, да и из-за стены дождя мало что видно, но меня поразили деревья. Их стволы были очень тонкие и гладкие до блеска, а кроны напоминали шары, усеянные кудрявыми, скрученными в трубочки листьями. Наверное, они были зелеными…
Потом я обратила внимание на здание. Я ожидала увидеть что-то… ну, как на картинках в журналах. Швейцарский замок, или викторианский особняк, или высотку… Но никак не огромный куполообразный дом. По размеру он был сопоставим с хорошим стадионом.
– Впечатляет, да? – хмыкнул Трин.
Меня поразило, что ящер встал на четвереньки и резво побежал по ступенькам.
– Разминается, – пояснил Грейстон. – Ему необходимо.
Я была несколько смущена… вообще всем. Близостью Грейстона, его дыханием, гревшим мой висок. Самим ощущением того, что я у него на руках. И смущена, и поражена, и напугана. Бери и делай, что хочешь!
– Эми, – сказал Грейстон, – распорядись, чтобы для леди Торрино приготовили ванну.
Я действительно немного замерзла под проливным дождем. Вода заливала очки и делала и так плохую видимость почти нулевой.
– Да, милорд. В каких покоях будет жить леди Торрино? – спросила Эми.
Ответ себя ждать не заставил:
– В моих, разумеется. Она моя невеста и будет жить в моей комнате.