Зуранов-Зур. Мистический роман-дилогия. Книга вторая - читать онлайн

– Алексей!– обратился Песков к Зуранову.– Давай в соседнюю комнату пройдём, друг мой. Кое-что хочу тебе доложить… Не при этом же… гадёныше.

Кивнув головой, Зуранов пошёл вслед за военным пенсионером. В маленьком уютном кабинете Никита Никитович чистосердечно признался, что всегда был наготове, ожидая возможного налёта бандитов на его дачу, но слегка… обмишурился. Хотя у него тут, на втором этаже, пятизарядная мелкокалиберная винтовка «ТОЗовка» имеется. Его знакомые ребята, молодые офицеры запаса, ушли (были в гостях у Пескова), а тут на Никиту Никитовича со спины, что называется, и налетели… поджигатели.

Если бы бандиты заявились сюда на полчаса позже, то Песков был бы уже на железнодорожном вокзале. Понимал, что опасность реальна и приготовился к отъезду, решил недельки две-три… отсидеться, что называется, в укромном местечке. А Зуранову бы он дал обязательно телеграмму прямо с поезда, что всё, мол, в порядке, что он, Песков, в надёжном месте, и… «до встречи».

А ехать Никита Никитович собирался в глубинку, в Иркутск, по дороге на Россию из окна вагона решил посмотреть, а потом, сразу по приезду на место, по набережной Ангары прогуляться. В общем, знакомые там имеются, и он не без денег. «Не волнуйся, Лёша, друг мой, гха-ха-ха! У меня ни одной копейки и цента из личных сбережений не пропало. А вот жизнь, сдуру и по своей глупой самонадеянности, чуть не потерял».

Песков дал понять Зуранову, что абсолютно согласен с тем, что дачу его надо спалить… для конспирации. Но жалковато. Частный детектив ни чуть не удивился скупости Никиты Никитовича и намёк понял, вручил подполковнику в отставке ещё три тысячи долларов. Вернулись они в общество Вадима, Дмитрия и что-то «поющего» бандита Гимова относительно довольными.

– Всё складывается нормально, мужики,– сообщил сыщикам Зуранов.– Никита Никитович, прямо сейчас, временно уезжает отдохнуть… в один неплохой городок. Может быть, отдых этот затянется на два-три года. Кто знает. Но чемоданы у него собраны.

– Я думаю,– бандит заметно повеселел и даже обнаглел, вы мне малость уделите… из ваших деньжат. Информация-то, которую вы от меня получили, ценная.

– Мы тебе пока дарим жизнь,– сурово сказал Вадим.– Разве этого мало? Она – очень ценный подарок, особенно для того, кто ходил и до сих пор ходит по лезвию ножа.

– Нет – так нет, гадом буду. Согласен! Денежки у меня, мало-мало, имеются. Всё на мази!– Начал свою тираду, счастливый от «подаренной» жизни бандит.– Умотаю отсюда куда-нибудь и пристроюсь корреспондентом в какой-нибудь вшивой и задроченной газетёнке. Уж на таком то уровне строчить, как наши писательницы-детективницы, сумею, даже в пьяном состоянии. Вы же обратили внимание, какой я культурный. Речь у меня, что у профессора филологии, категорически, без матерных выражений.

– Может быть, когда-то и что-то ты умел,– согласился Зуранов,– но теперь ты – урка, дерьмо, коего хватает в России. Придурки и подонки, которые обувают по полной программе, огромную массу лохов и рабов, возомнивших себя народом, тебя уже в свой круг не примут. Да и речь у тебя, гражданин с верхним образованием, гораздо хуже, чем у говорящего попугая. Не блатуй!

– Да я поднатаскаюсь! Ещё и романы буду шпарить трёхтомные! Всё у меня имеется и всё на мази! – Не унимался Вася.– А вот бабы у меня постоянной не имеется, поэтому сквозану куда-нибудь, на Камчатку. Сяду на поезд – и в Петропавловск-Камчатский!

– Туда поезда не ходят,– заметил Дмитрий.– Даже некоторые москвичи об этом знают.

– А что, отменили?– удивился Гимов.

– Туда только самолёты летают, болван!– не очень дружелюбно сказал Вадим.– Или в университете тебе забыли об этом сообщить?

– Не надо меня учить! Найдутся гроши и на самолёт,– распалился бандит, почувствовав, что его пощадили.– Да, как я слышал, билеты на самолёты подешевеют. Наш президент, правительство и депутаты делают всё, чтобы народу жилось хорошо и… замечательно.

– Отставить! Ты, гадёныш, так разгорячился, будто защищаешь своих,– вставил своё слово Песков.– А я тебе скажу по поводу нашей всяческой власти словами Владимира Ленина-Ульянова. Правда, когда он сочинял эту крылатую фразу, то имел в виду декабристов. Но какая разница! Он сказал: «Узок круг этих демократов! Страшно далеки они от народа!»

– Я, конечно, извиняюсь,– криво улыбнулся Вася,– но за такие слова, даже в наше демократическое время, товарищи из ФСБ любого упрячут за решётку. Упекут, пристроят, посадят!

– Вот пусть Ленина и садят, гха-ха-ха!– Никита Никитович немного повеселел.– А ты ведь, сучёнок, даже и не знаешь, что и хлеб постоянно дорожает, а заработная плата и пенсия для стариков, если и поднимается, то на мизер. Вот тебе забота о народе! И больше не о чем тут говорить!

– Да мне плевать! Тогда я в Мытищи сквозану,– резко изменил свои намерения бандит,– или даже в город Орёл!

– Сквозанёшь туда, куда я тебе прикажу,– жёстко возразил ему Зуранов и вручил ему свою визитку. – А поедешь ты в Заяровск-Нагорный и будешь меня там ждать или кого-то из нас. Все данные, что касаются мальчика, Паши Ивасёва, собирай. Любую мелочь! Мне доложишь. По этому адресу на моё имя дашь телеграмму с любым текстом, к примеру, «Кирпича в продаже нет. Целую. Сима». Я буду знать, что ты на месте и пока жив и здоров. После этого мне, до востребования, на главпочтамт нашего города отправишь письмо… с коротким отчётом о проделанной работе и, главное, со своим адресом.

– Ну, тогда обоснуй базар, начальник,– взъерошился бандит.– Ты, что, на работу меня берёшь, что ли?

– Больше не шути, Вася, и не балаболь. Время дорого. Малейший твой прокол или подлянка превратится в пульку, которая пристроится в твоей тупой макитре,– популярно объяснил ему директор «Портала».– Ты даже не представляешь, сколько у нас за последний месяц накопилось трофейного оружия.– Я, надеюсь, ты всё понял. Жить будешь, если отработаешь за свои грехи, причём, на благое дело.

– Теперь, само собой, всё понял,– закивал головой Гимов.– Я же не баран. Как скажешь, начальник.

– Быстро же ты, Вася-Лапоть, выбрался из царства мёртвых, голосок стал подавать не в тему,– резко осадил его Вадим.– Гонор свой в задницу засунь!

– Не ссорьтесь, ребята, вы теперь, почти что, коллеги,– полушутя и полусерьёзно сказал Зуранов.– А сейчас все собираемся к поезду.

– Да я тише воды, ниже травы, – пожал плечами Гимов. – Надо мной всегда… начальники.

– Это, возможно, вам пригодится, Никита Никитович,– Зуранов протянул Пескову один из трофейных «Вальтеров».

Военный пенсионер от оружия не отказался. Ревниво взглянув на пистолет, Вася Гимов любезно попросил господ начальников вернуть ему его «пистоль», но получил полный и категорический отказ. Тем временем Песков уже поднялся на второй этаж своей дачи и вернулся оттуда, очень опрятно и чисто одетый, с двумя большими чёрными чемоданами и тростью под мышкой.

Они увидели в окно, как к воротам дачи Пескова подъехала «Каролла-Тойота», из которой быстрым шагом в синем джинсовом костюме и в больших чёрных очках выбежала Жанна Тардовская. Через пару минут она вошла в приоткрытую дверь дачи и сказала, глядя на трупы:

– У вас в доме не прибрано, Никита Никитович. С трудом нашла вашу обитель.

– Но как ты оказалась здесь, Жанна? – с удивлением произнёс Прихватов.– Это что, ускоренные курсы телепатии?

– Причём тут курсы,– засмеялся Зуранов.– Я почти сразу же по мобильнику позвонил Жанне и попросил ей мигом добыть машину и ехать сюда, дал адрес.

– Я в поисках машины передвигалась, как торпеда,– устало призналась Жанна.– С большим трудом, но быстро, я добыла эту древнюю «Кароллу» у своей подруги. Всего на три-четыре часа. Но за это пообещала познакомить её с Зурановым, человеком из легенды. Так что, Алексей, ты никуда теперь от этого знакомства не денешься. Впрочем, я ещё всё надеюсь, что когда-нибудь ты вспомнишь обо мне… Впрочем, это шутка. Юмор. Знаете Михаила Задорнова. Вот и я, как и он, типа, юморист.

– Ты у нас молодец, Жанна,– сказал Зуранов,– и мы ценим твои шутки.

Он жестом дал знать Васе Гимову, что он должен донести до багажника «Кароллы» багаж Пескова. Тот безропотно взял оба чемодана и вышел за дверь.

– Никогда бы не подумал, Жанна, что ты умеешь водить машину,– не без удивления сказал Прихватов.– Надо же, сказки какие-то!

– А что, Дмитрий Аркадьевич, с моей рожей можно ездить только на осле?– Ответила Жанна, поправляя сползшие на нос очки.– Скоро тебя, Дима, многое удивит.

– Что его удивит? – Спросил Шерстенёв.

– То, что скоро я буду его женой, законной супругой господина Прихватова. Правда, господин Прихватов ещё об этом не ведает,– просто сказала Жанна.– Впрочем, как знать. Может и твоей, Вадимчик.

К счастью, дачников ещё в садоводстве «Тельманском» почти не наблюдалось. Издали, с крыльца, они видели какого-то пацана и ещё девицу в чёрных бриджах и жёлтой футболке… А в маленькой «охранной» избушке, по заверению Лаптя, сторож был накачан, предварительно им и его, своевременно погибшими, товарищами, что называется, в «зюзю».

Ему бандиты перед самым началом их операции вкачали две бутылки водки, сказав, что это чистая халява и что он им понравился до… бесконечности за его весёлый нрав. А на шару, как известно, не пьёт только уличный фонарь. Вася, пристроив чемоданы Пескова в багажнике, «Кароллы», старательно вылил из канистр остатки бензина на стены дачного дома Никиты Никитовича и поджёг её… со всех четырёх углов. «Мир вашему праху, мои боевые товарищи! Всё шито-крыто». Отставной подполковник с торжественной грустью, снял шляпу и постоял перед будущим пепелищем с полминуты. Его поторапливали. Песков вздохнул и тоже поспешил к машине.

Гимов был плотно зажат на заднем сидении салона Песковым, Шертенёвым и Прихватовым. В полнейшей тесноте они доехали до ближайшей железнодорожной станции. Зуранов определённо сказал:

– Надо было бы тебя, Жанна, отправить на автобусе или электричке домой. Видишь, в какой тесноте ехал наш новый друг.

– Всё-таки, ты – негодяй, Зуранов,– с обидой сказала Тардовская, останавливая машину на площади пригородной станции Дга.

Дмитрий вышел из «Кароллы» вместе с Песковым, чтобы помочь старому отставному офицеру приобрести билет до далёкого Иркутска или проследить за тем, чтобы местные ханыги не приделали ноги к его объёмному кошельку, к документам и пистолету.

Здесь было много проходящих поездов. Уже почти через час Песков, которому помогли занести в купе вещи, браво махнул своей «пластмассовой» шляпой в сеточку, почти хрущёвских времён, людям провожавшим его. И в мановение ока поезд умчал его на Восток страны под названием Россия.

Конечно же, по заверениям Пескова, он сразу даст о себе знать, но очень… осторожно. «Я не дурак. Гха-ха-ха! Знаю, как это делается». А если ему очень уж понравится там, то он останется в Восточной Сибири навечно. Жаль, правда, что из-за спешки придётся ехать до Иркутска с пересадкой. А там – хорошо! Тем более, ему одному, ржавому гвоздю, всё равно, в доске какого забора торчать.

Плевать на сгоревшую дачу. Всё едино. Но вряд ли за такой урон военному пенсионеру когда-нибудь и кто-нибудь выплатит страховку. А свою квартиру он попозже продаст, с выгодой, когда всё уляжется. Она же – в самом центре цивильного города! А сейчас денег ему хватит для того, чтобы приобрести новое жильё и не одну жизнь прожить. Так думал весёлый старый оптимист, глядя в окно вагона пассажирского поезда, летящего к «новой жизни».

А им срочно пришлось вести Васю Гимова в какие-то пригородные полуразвалившиеся трущобы, где он снимал комнату в одной из хибар. Ему надо было забрать там паспорт, разного рода документы, банковские карточки, все имеющиеся в наличии деньги и там же – чемодан, довольно увесистый, правда, старый и слегка пошарпаный.

Его довезли, как фон-барона до самых касс городского железнодорожного вокзала, посадили в купе и сказали, что, если он «случайно» отстанет от поезда, то сыщики попросту сдадут Лаптя в лапы его бывших приятелей из «Красной гвоздики». После этих слов он расстроился не на шутку. Но потом успокоили суетливого и весьма нервного Васька, дав ему немного российских денег, на первый случай – в виде небольшого аванса.

Но главное, ему вернули его «Вальтер», потому что теперь он, как бы, работал на сыщиков детективного агентства, начиная с испытательного срока… Правда, назвать «Портал» таковым можно было с большой натяжкой, ибо Зуранов и его товарищи занимались не только поиском преступников, но и сами судили их и наказывали, в принципе, по справедливости. Разумеется, проще любую деревенскую баню объявить публичным домом, чем «Портал» на сто процентов считать частным бюро сыска.

Их не очень заботило то, что Лапоть кому-то, для пакости или собственной выгоды, доложит о том, чего ему требуются «искать для частных следаков». Не такая уж и секретная информация! Все они, кроме, Вадима были уверены в том, что Гимов станет послушным мальчиком, потому что ценит собственную жизнь даже больше, чем деньги.

На следующий день, который практически уже наступил с первыми лучами солнца, криками, воплями, стонами и рычанием многочисленных птиц и зверей, живущих в полном симбиозе с людьми основной стоянки Племени Уходящих, Зуру и Вла необходимо было встретиться с охотником Мзи. Ему тоже необходимо было присутствовать на ближайшем сборище двуногих обитателей Серых Камней.

Конечно же, Вла ничего не понимал, но его сын утверждал, что всё очень скоро станет понятно всем, а в первую очередь – его помощнику и отцу в одном лице. Пока же Зур и сам кое в чём сомневался, поэтому не высказывал своих соображений вслух.

Семья Мзи дружественно встретила сыщиков и даже щедро угостила их кабаньим мясом и апельсинами. Обед не плохой, посчитали отец и сын, но и не очень уж и хороший. Но ведь Мзи был охотником на кабанов, и поэтому почти не признавал другой еды, поэтому на его каменном столе не было ни птицы и ни рыбы.

В шалаше Мзи они застали не только хозяина, человека средних лет, очень похожего на медведя Гиу-Да, с очень густой чёрной шерстью на теле, но и его жену. Она была такой же низкорослой и крепко сложенной, как и Мзи. Звали её Екё. Было тут и трое детей – мальчиков-подростков, которым ещё не очень скоро предстояло стать настоящими охотниками.

Поблагодарив хозяев за сытный обед, Зур и Вла вышли вместе с Мзи из шалаша, и тогда Великий Идущий по следу спросил охотника на кабанов:

– Сможет ли Мзи подтвердить на общем собрании племени, что он не убивал ту женщину, что лежала много солнц и лун тому назад на белой барсовой шкуре на склоне Горы Роз.

– Мзи скажет так, как было. Он не убивал,– тихо произнёс охотник.– Он только съел немного мяса уже убитой женщины. Там его было уже мало… Потом Мзи перенёс её кости в другое место, подвесил их в шкуре на ветвях дерева роз. Сначала он хотел сжечь их, но передумал. Мзи родом из Племени Мудрых собак. Они хоронят своих мертвецов на деревьях.

– Поэтому Мзи и решил поступить именно так?– Спросил Идущий по следу.– Но почему? Ведь он подчиняется Законам Уходящих и сам давно такой, как и они.

– Мзи повторяет! Потому, что он, как и его жена, Екё, родом из Племени Мудрых собак. Когда он нашёл останки женщин, то вспомнил об этом,– терпеливо пояснил охотник.– Но прижился в Племени Уходящих и нашёл здесь друзей. Даже Великий Нму уважает его. Мзи уже давно не понимает обычаи и законы Мудрых собак, которые часто ведут войны с другими племенами.

– Конечно же, Мзи не знает, кто убийца этой женщины? – снова задал вопрос Зур.

– Если бы Мзи это знал, то всё было бы по-другому,– вздохнул охотник на кабанов.– Ведь Мзи родом из Племени Мудрых собак и не прощает обиды и несправедливости.

– Скоро Мзи успокоится,– уходя от шалаша вместе с Вла, заверил гостеприимного хозяина Зур.– Всё будет по справедливости.

А когда сыщики отошли довольно далеко от жилища Мзи, долго молчащий Вла спросил сына:

– Вла не понимает, чьей была женой Ловс. Чьей она была?

– Очень скоро Вла всё узнает.

Утреннее солнце поднималось всё выше и выше, к самому зениту. Оно почти полностью осветило вершины дальних зелёных гор. Когда Зур и Вла подошли к своей пещере, то увидели у входя сидящего на поваленном стволе дерева старика. Великий сыщик, как и его отец, поприветствовал пришедшего, пригласил его в пещеру, где угостил его холодным мясом белых попугаев Ри-Гис и… водкой. Насытившись вдоволь и достаточно сильно опьянев, старик сказал:

– Орс благодарит Зура и Вла за волшебную воду, которая сделала мозг в его голове очень не ясным. Но это не прибавило ему веселья и радости. Идущие по следу должны знать, что у доброго Орса на сердце двойная печаль.

– Зур ведает об этом, поэтому он решил пойти в Племя Длинноносых, вернётся оттуда не один,– пояснил Великий сыщик.– Иначе не может быть. Ведь все следы ведут туда. Орс один знает, что молодой охотник, потерянный родичами, жив и здоров. Чем же он по внешности отличается от других людей?

– У Бяо на лбу большой шрам от когтя росомахи Миг-Ах, похожий на улыбку весёлого человека,– ответил Орс.– Пусть только не прольётся кровь невинных! Орс видит, что Зур – Великий колдун. От него ничего нельзя скрыть.

– Зур и Вла сделали всё необходимое и полезное,– на всякий случай сказал отец Идущего по следу, абсолютно не понимая, о чём ведут беседу его сын и пришедший к их пещере старик.

Когда же Орс удалился, то Зур сказал:

– Обоим Идущим по следу предстоит нелёгкая дорога к стоянке Племени Длинноносых. Там живут умные и добрые люди, но и они иногда убивают незваных гостей.

– Пусть так. Вла ничего не боится,– ответил Вла и на русском языке сказал.– Лёха, долго ты ещё будешь морочить мне мозги?

– Какой ты нетерпеливый, батя! Ты должен въехать в то, что объяснять мне придётся дольше, чем нам обоим ходить…

– Значит, я тупой, как тысячелетний дуб Гром-Бор,– с сожалением сказал Вла.– Давай выпьем ещё водки и ляжем спать. Не смотри на меня, как Гитлер на Польшу! У тебя всегда найдётся время сгонять в винный магазин… Ты ведь часто бываешь в командировках. Так что, наши запасы спиртного, думаю, пополнятся. В том случае, конечно, если ты, сынок, не садист или ни какой-нибудь там… извращенец.

– Чёрт с тобой, давай выпьем!

После того, как они на скорую руку приняли небольшую дозу спиртного и закусили копчёной колбасой, сразу же легли спать, хотя ещё до ночи было далеко. Устали. Не завтра, а в самое ближайшее время, очень ранним утром, они решили отправляться в дорогу, которая не обещала быть лёгкой. На следующий же день Зуру срочно надо было «сгонять» в Мир Будущего. Нелегко ему жить и действовать сразу в двух мирах, но так уж выпало самой судьбой Зуру-Зуранову…

К счастью, следователи и представители городской прокуратуры, как и эмвэдэшники не обратили никакого внимания на их «Форд», стоящий не так далеко от подъезда дома, где произошло зверское убийство «агентши» Пальман, её малолетнего сына и старухи-матери. Скорей всего, самые главный прокурор Галиджанов, вполне, определенно сказал подчинённым, что это «разборки местной мафии» и не надо… слишком рыть. При этом, разумеется, скромно перед ними умолчал, что сам стоит почти во главе одного из преступных кланов. Разве же на счету местных бандитских организаций имелись только убийства зажиточных пожилых людей шайками «банкиров»?

За мафиозными верхами числилось гораздо больше. Производство и сбыт наркотиков, нелегальная продажа за кордон земельных участков, леса, энергоресурсов и многого другого, что, по каким-то причинам, у нас принадлежит не народу, а, как бы, государству и, почему-то, крупным «предпринимателям». Из какого такого подполья пришли ушлые двуногие, жестокие, жадные до власти и денег и почему они активно объявили себя «государством», вероятно, останется загадкой ещё для нескольких поколений отечественных лохов.

Находясь в плену заблуждений и зациклившись только на убийствах стариков бандитами, повязанными крупными «банкирами», Зуранов старался не вникать во всё остальное. Но это было сделать невозможно потому, что одно преступление, как правило, порождает другое, и нет творящемуся беспределу конца и края. Если кто-то хоть немного знаком с отечественной историей (даже в её интерпретированном, искаженном виде), способен понять, что так, как сейчас, не обували российский народ ни при князе Владимире, ни при царе Иване Грозном, ни при Ленине и Сталине…

Разумеется, мафия, сидящая на троне, может позволить своим смердам некоторые «свободы», но только не тем, кто вник в суть происходящего и требует хоть какого-то отчёта от «верхних людей», отгородившихся от рабов своих надёжной стеной, в прямом и переносном смысле.

Не теряя времени, они на своём «Форде» заехали на улицу Центральную, припарковав машину к одному из подъездов дома номер сто двадцать семь. Рядом с ним одна из дверей вела, под кирпичным козырьком, в то место, где раньше был подвал. Тут теперь располагались шикарно обустроенные владения Лёши Кривобокова, главного тренера и владельца мощного спортивного зала, скорее, даже комплекса. Он и его команда обучала здесь секретам рукопашного боя (по нескольким видам и направлениям) состоятельных придурков и дур самых разных возрастов, нагревая руки на их природном простодушии и желании выглядеть со стороны не только богатыми, но и… особенными.

Сенсей Кривобоков, выхоленный толстячок среднего роста, в бело-синем хлопчатобумажном кимоно, с чёрным поясом, аккуратно обмотанным вокруг условной талии, поклонился «гостям» и пригласил их к себе, в уютный кабинет. Вероятно, принял их за новобранцев в свою, довольно известную в городе школу восточных единоборств.

– Чем обязан, господа?– Он поспешно, но предусмотрительно рассадил их вокруг себя.– Назовитесь, кто вы. Меня, как я понял, вы уже знаете. Я весь – внимание!

– Мы ищем матёрого преступника,– просто ответил Зуранов, и уверен, что нашли то, что искали. Пришли его не миловать, а судить… по самым строгим и справедливым законам всех времён и народов.

– Да, что вы говорите, господа?– злорадно улыбнулся сенсей.– Уверяю вас, вы не туда попали. У нас, видите, спорт физическое и, главное, духовное развитие. Поэтому мне неловко вас выкидывать отсюда. Надеюсь, что вы самостоятельно найдёте дорогу к выходу.

Прихватов и Шерстенёв не вмешивались в беседу давних «друзей». Но они были начеку, готовые ко всяким, самым непредвиденным неожиданностям.

– Не надейся, Лёша, тёзка мой, так скоро расстаться с нами,– сказал Зуранов.– Меня то ведь ты должен помнить. Я с тобой встречался на соревнованиях, на татами,.. Трижды! Не так и давно это было. Когда же ты умудрился получить чёрный пояс и четвёртый дан?

– О, когда и где? Вам интересно?– опять улыбнулся белобрысый Леша Кривобоков, и его зелёные глаза засветились злобой.– Этого вам и не надо знать. И ещё, не курите у меня в кабинете. За такое я вас просто побью.

Зуранов притушил сигарету о каблук своего туфля, бросив окурок прямо на пол.

– Побьёшь меня? Тебе это никогда не удавалось, не получиться и на сей раз.– Зуранов решил капитально и основательно, пусть словесно, накатить на скороспелого сенсея.– Ты – убийца! Зв тобой числится не один труп. Именно ты десять лет тому назад, в Заяровске-Нагорном отправил на тот свет молодую женщину – мать, похитил её ребёнка и привёз сюда, в наш город. Вручил его, понятно, за мзду, своей сучке, Ивасёвой. Или она не только твоей тогда была, а лярвой… общественной? Надо же, плясала по притонам и блат-хатам, в чужих постелях, а потом решила стать примерной матерью одиночкой, и одновременно – «крутой банкиршей».

– Извините, господин, но таких слов я не готов вам простить, – оскалив зубы, наполовину фиксатые, внешне спокойно изрёк Кривобоков.– Я не вызываю вас на поединок. Вы, кажется, Алексей, да?! Точно, вспомнил, когда вы были живы, так вас и звали… Вы уже практически убиты здесь, как бешеная дворовая собака. Ваш труп сегодня же засыплют, где-нибудь, на городской свалке гашёной известью. Разумеется, ваших попутчиков ждёт та же участь. Я весьма сожалею по этому поводу.

Сыщики очень своевременно соскочили со своих мест, мгновенно вытащив на свет божий пистолеты – надёжные «Макаровы». Резкое смена положения их тел в пространстве, попросту, быстрое перемещение, помогли им удачно уйти от «смитвессоновских» пуль. Оказывается, стрелок, который по ним начал шмалять, сидел в большой нише, прикрытой шёлковыми светло-розовыми шторами, под самым потолком кабинета. Но он успел сделать только два выстрела и, тем не менее, оцарапал пулями щеку Прихватова и зацепил плечо Зуранова, но благо, что скользом, изрядно порвав чёрный пиджак главного частного сыскаря «Портала» с левой стороны.

Зуранов, хоть и ощутил толчок от пули, но успел одним единственным нажатием пальца на спусковой крючок своего пистолета снять коварного стрелка. Тот, падая вниз, зацепил ногами Кривобокова, который, надо отдать должное его ловкости, почти сумел уклониться от удара. К сожалению, мёртвое тело не накрыло сенсея. Сыщиков же спасло не чудо, а их движение. Воспользовавшись мгновенной заминкой, Кривобоков выскользнул за дверь.

Сыщики бросились вслед за ним, в спортивный зал, но сенсей, будто испарился. Куда же он мог подеваться? Хотя, впрочем, в одной из стен бандитского притона могла иметься (и, конечно же, имелась) потайная дверь. Привлекать к себе внимание, ещё ничего не успевших понять начинающих каратистов (в ином определении, каратеков), было опасно. Один-два из них, вполне, могли быть очень способными учениками сенсея и спутать сыщикам все карты. Не стрелять же по безоружным и, скорей всего, невинным людям, не завязываться же в драку, практически, с оравой «чайников», возомнивших себя Джеки Чанами или, там, Брюсами Ли.

Это было бы смешно и… опасно, и не дало бы желаемых результатов при любом исходе. Сыщикам ничего не оставалось делать, как ретироваться, броситься к выходу. Теперь их позиционное положение было не выгодным. Пистолеты в данной обстановке (тем более, бластеры) применять было нельзя.

Стремительно поднимаясь из подвального спортзала вверх по ступенькам, Зуранов увидел спускающуюся им навстречу худую высокорослую девицу с автоматом «Узи» в руках и успел крикнуть коллегам: «Ложись!». Как только все трое упали ничком на ступеньки, над ними просвистели пули. Короткая очередь. Прикидочная. Дама «шмаляла» почти не прицельно, от пуза. Если бы они стояли перед ней, как грудные мишени, широко раскрыв рты, промаха бы не произошло. Мгновение – и со следующей очередью длинноногая стерва сориентируется. Но Вадим успел, выстрелил не глядя, сумел это сделать, находясь почти под пулями.

Раненая девица, выронив из рук автомат, скатилась вниз, по высоким ступенькам. Дмитрий мгновенно завладел её опасным огнестрельным оружием. Перешагнув через потерявшую сознание «боевику» или «боевику», они, оглядываясь назад, вышли наверх. И чего не сидится экстремальным девочкам дома? Уж лучше бы варили они свои мужьям или любовникам борщи из китайской свинины или читали детективные романчики, а не совали свой нос туда, куда кабель не совал свой детородный орган… Рана, которую она получила, скорей всего, была не смертельной (впрочем, как знать), но очень болезненна. Такая мгновенно вводит в шоковое состояние даже очень выносливых и крепких парней. Вадим прострелил ей верхнюю часть правой ноги. Тут, ясно, только американские киношные боевики способны при таком ранении продолжать трудный бой, с улыбками, большей частью, на дубильных лицах.

Они, блин, спасают Мир, и по этому им всё по плечу, а их голливудским режиссёрам… по хрену.

– Сука продажная,– выругался Зуранов, выбравшись на улицу,– чуть нас всех не уложила. Вадик, ты – молодец! Уходим! У нас, господа, получился полный прокол!

Вовремя они успели прыгнуть в «Форд», потому что твёрдо знали, что здесь без вмешательства милиции дело не обойдётся. За руль сел Дмитрий, потому что рана Зуранова, всё же, давала о себе знать и кровоточила. Резкая боль в боковой части левого плеча казалась нестерпимой. Само собой разумеется, что разборок с копами не хотел и Кривобоков. Его сейчас интересовали только трупы, будущие трупы, опасных и ловких врагов.

Что ж, когда прибудет на улицу Центральную оперативная группа, Кривобоков объяснит операм, что напали на него какие-то неизвестные бандиты… Он, разумеется, не знает и не узнает никогда. «Да и с пистолетами». Спасибо, что милиция не дремлет, действует активно. Естественно, сенсей Лёша наплетёт им сто вёрст до небес…Они, эти внезапные «гости» принадлежат теперь только ему, Кривобокову. Да и опасно идти на тесный контакт даже с очень своими копами, открывать карты, указывая пальцем на Зуранова.

О том, что он замочил молодую женщину в Заяровске-Нагорном и похитил её ребёнка, не знают (а только догадываются) даже его друганы из самой верхотуры городской полиции. Поэтому Кривобоков, даже под пыткой, не стал бы наводить блюстителей порядка на детективное агентство «Портал».

Он прекрасно знал, кто такой Зуранов и чем занимается. Правда, когда тот ввалился со своей сыскной кодой в его офис, Кривобоков не сразу признал в нём давнего знакомого. Вероятно, такого уровня был этот сенсей… из самозванцев, объявившим себя Учителем.

Понимали и частные сыщики, что Кривобокову выгодно, для его же благополучия, ничего не знать, то есть активно показывать… на людях при исполнении и форме (и без неё, но при ксивах), что он «очень сожалеет, что ничего не понимает и не помнит».

Засветло, но уже, считай, ночью приехали они в особняк, где всегда ожидали своего Алексея Зуранова его любимая Полина и мать, Антонина Павловна, как бы, восставшая из мёртвых. Они, по сути, не люди, а элементалы в телесных оболочках уже знали обо всём, что произошло. Но Полина, увидев своего гражданского мужа в таком состоянии, расстроилась. Прихватов и Шерстенёв терпеливо и, как им казалось, убедительно ей объяснили, что ничего страшного не произошло и что они случайно попали в район, где какие-то мальцы выясняли между собой отношения с помощью огнестрельного оружия.

Не очень правдивая версия, но, вероятно, «имеющая место быть». Антонина Павловна сидела в сторонке и качала головой, как бы соглашалась со всем сказанным.

– Мужики, не стоит моим женщинам вешать лапшу на уши,– сжав зубы от боли, сказал Зуранов.– Они знают, слышат и видят то, что нам с вами не дано узреть.

– Куда уж нам, простым смертным! – почти обиделся Прихватов, присев в кресло рядом с журнальным столиком.– Кто мне, наконец, подаст пепельницу? Мне и моемому боевому товарищу Вадиму Аркадьевичу Шерстенёву. Заметьте все, я тоже, как и он, «Аркадьевич».

Антонина Павловна поставила перед ними пепельницу. Вадим и Дмитрий закурили, снимая очередной стресс. В это время Алексей снимал с себя пиджак, затем – рубашку… Рана беспокоила. Полина приступила к её обработке: спирт, окись марганца (марганцовка), йод, бинты… Пуля не задела кость, прошила мякоть и улетела в неизвестном направлении… умирать.

– Антонина Павловна, у нас, в доме, найдётся мазь Вишневского? – спросила она у матери Алексея.– Хорошо бы под тампон положить и её. Может быть, имеется у нас в аптечке что-то ещё?

– К чему вся эта комедия, Полина?– Ухмыльнулась Антонина Павловна.– Ведь и ты, и я можем излечить любой недуг обычным наложением рук на больное место… или движением их. Для невежд поясняю. Такие действия называются «пассистикой».

– Господи, боже мой, Антонина Павловна, дайте же мне, хоть немного побыть обычной земной женщиной,– в глазах Полины заблестели слёзы.– Не всегда ведь так будет…

– Мне иногда кажется,– сказал с горечью Алексей,– что наш особняк и ты, мама, и Полина, переместились сюда из какого-то другого Мира и приобрели относительно плотную, земную оболочку. Как я устал жить в обители страшных и не всегда понятных чудес. И, чёрт возьми, рана пустяковая, но болит.

– Успокойся, Лёша,– Антонина Павловна подняла вверх правую руку, сжала ладонь в кулак.– Вот твоя рана исчезла и не только твоя. Та женщина, которую вы ранили в спортзале у Кривобокова, жива и здорова. Но извините, труп того человека, который в вас стрелял из укрытия, я оживить не могу. И не хочу! Категорически! Подонок! Ничего хорошего его не ждёт за пределами Земной Обители.

В момент зарубцевалась пулевая рана на плече у Алексея. Но не только она. Восстановилась порванная ткань на пиджаке и рубахе, исчезли пятна крови. Да и царапины на щеке Привалова, как не бывало.

– Ну, и семейка! – беззлобно и восторгом сказал он, закуривая следующую сигарету.– Вам бы в цирке выступать или публично, в средствах массовой информации, разоблачать свору доморощенных российских экстрасенсов и недоумков, представителей официальной, ортодоксальной медицины, который не в состоянии отличить коклюш от геморроя.

Женщины встали с венских стульев и отправились на кухню. Надо было накрывать на стол. Закуску они принесли в мановение ока. Сухая колбаса, солёное сало, копчёный карп и кое-что ещё. Разумеется, без спиртного здесь не могло обойтись.

Долго и много сыщики ели и пили… и коньяк, и водку. Но ни опьянеть, ни насытиться не могли. Слишком уж тяжёлый у них выдался день. Впрочем, лёгких у них почти и не наблюдалось. Но этот… Жаркий день! «Люди – на пляж, покупаться, позагорать, – мрачно пошутил Дмитрий,– а мы – пострелять. Я и не знал, мужики, что я – боевик». Потом он поинтересовался у Антонины Павловны:

– А скажите мне, пожалуйста, как там, у вас, на Том Свете? Как люди… э-э, живут?

– По-разному, и не только люди,– уклончиво ответила бывший бухгалтер.– Ты, Дима, меньше пей и лучше ешь. Смотри, какая классная буженина. Сейчас и котлеты с картошкой разогреем.

Женщины тоже приложились к спиртному, но чисто, можно сказать, условно. Они были полными участниками разговора о проделках и безобразиях, которые безнаказанно творит городская мафия. После неудачной встречи сыщиков с Кривобоковым, теперь и «Ромашка» должна была пойти прицепом за детективами из «Портала». Название «Портал», вполне, себя оправдывало… с негативной стороны. Действительно, столько открыли ходов и выходов для всякой нечисти, что дальше некуда. А что ещё оставалось делать? Не ложиться же под бандитские пули, ожидая у моря погоды.

Если разобраться, то уличать полиции частных сыщиков пока было не в чем, концы то обрезаны. Разве что заговорят и активно запоют мафиозники. Но вряд ли. Им, как раз, выгодней помалкивать. Да, мало ли кто сейчас может заняться всерьёз частными сыщиками. Нагло действуют бандиты, даже порой, при своей расчётливости, безалаберно и безоглядно. Российская мафия в корне отличается от сицилийской и всякой другой тем, что она свято не подозревает, что она – мафия. А между тем, она играет, вертит правительством, политиками, депутатами всех рангов, ценами… практически, всем, чем пожелает. А вот вы скажите кому-нибудь в глаза из весьма чёрных, но при этом, бубновых тузов, что он – «крёстный отец» или крупный мафиози. Попробуйте! Думаете или полагаете, что этот не коронованный король затаит на вас зло? Троекратное «нет».

Он просто добродушно рассмеётся вам в лицо: «Что вы такое говорите, дорогой господин! Какая может быть мафия? Да я – простой директор простого акционерного общества, и всё! Согласен. Кое-что мне в жизни удаётся. Но причём здесь «мафия»? Чудаки! Кто-то ведь должен брать на себя… ответственность».

А между тем, этот самый директор может быть умелым вором международного класса, нещадно и жестоко эксплуатирующий труд бесправных рабочих в своих личных целях, гребущим под себя всё, что плохо лежит… висит, стоит, торчит и прочее. Но ведь это по российским меркам только цветочки. Поинтересуйтесь, со сколькими, подобными себе, он в добрых и не совсем добрых экономических отношениях.

Вот тут-то он вам не ответит. Он не знает, он не желает знать… «А почему вы, любезный, собственно этим, интересуетесь? Кто вы такой?». Тайна покрыта мраком. Впрочем, не правда. Всё явно, всё давным-давно вылезло наружу… неприкрыто и выглядит безобразно. Там, в заколдованном кругу, в одном хороводе с ним, магнатом, взявшись плотно за руки, расчётливо и железно пляшут… члены его семьи, родственники, близкие друзья по отсидке или старой партии, может быть, и по новой. Но не просто сомкнулся круг. Он совсем не случайно зацепился за другой. Их стало теперь два, три, а то и четыре, пять… Эти странные «сцепления» напоминают пресловутые олимпийские кольца. О подобной символике древние греки, вряд ли, ведали. Впрочем, не столь важно. Тут скрыта совершенно иная суть.

Ни так ли на Руси в незапамятные времена ковались железные кольчуги? И редко, какая стрела их пробивала, копьё зачастую не пробивало, и даже не всякий меч просекал. С умыслом или без него, но наша отечественная мафия взяла не только эту практическую конструкция за основу своего существования, но и превратило его пока ещё в негласный символ. А попробуйте, без всякой поддержки сверху и «крышей над крышами» свой хороводик организовать, да ещё вклинится в другой.

Не получится. Вас не поймут, и дадут вам понять, что ваше желание и действие… по сути, контрафактное. А почему? Да именно потому, что вы, простите, путаетесь под ногами тех, кто благословлён… грабить народ, делая крутые бабки на всём. Так что, не веселите народ. Не пытайтесь перешибить плетью обуха. В лучшем случае, вас не поймут. А в худшем – объявят преступником или вы войдёте в число тех, кому посвящена популярная телевизионная передача «Жди меня».

Нашего доморощенного непробиваемого мещанина, нигилиста по натуре, легко убедить в том, что на его личном огороде каждую ночь приземлятся летающая тарелка. Но только не в том, что в России существует мафия, да ещё какая! Страшно предположить худшее, но, к сожалению, это так. Её подкармливают те, кто должен бы заботиться, в силу своей ответственности и согласно занятым постам, о народе и его благосостоянии… Таким образом, создаются тепличные условия для тех, кто в них не нуждается. Логично? Да. Навар для «верхних людей» вырисовывается и… неплохой.

А вот те господа, что сумели что-то и где-то вовремя перепродать и перекупить, с оглядкой на происходящее вокруг и без, да урвать кусок-другой, за баранкой бывшей… импортной машины посидеть и приобрести внеплановую бутылочку настоящего «Камю», частенько (и шутя, и серьёзно) утверждают, что они и есть – мафия. Не верьте им, это просто мелкие щипачи, которые сегодня – в шелках, завтра – в долгах… а послезавтра – на бобах. Почему? Потому, что они в кольцах настоящей мафии как мелкая дичь – не больше и не меньше. Они – доноры, ходящие по лезвию ножа и козлы отпущения чужих грехов. Но и они для страны – не подарок.

Уж очень беспокоят они живую плоть Родины. Сто лет (может, чуть меньше) гнались мы за Америкой. И наконец-то… обогнали. Так обогнали, что и дороги-то назад не найти. Ничего. Что-нибудь придумаем, найдём какого-нибудь очередного Ваню Сусанина. Он выведет…

С философией Зуранова, вполне, соглашались Вадим и Дмитрий. Но мать Алексея удивляли рассуждения сына. «Да, какая ж мафия. Просто есть проходимцы… во всех Мирах. Просто сейчас вашему народу нелегко, и каждый живёт, как может. Время такое, скоро всё наладится». А его мудрая Полина пыталась вникнуть в суть размышлений Алексея, где-то – понимала, а где-то – считала его максималистом. Им, Великим Саганам (элементалам), коих на время приютила Земля (в нашем измерении) порой нелегко понять того, что происходит на ней. Им, спустившимся с небес на землю, трудно даются самые простые шаги по её тверди. Да, уголовные элементы в стране есть. Это правда. Но они всегда были, даже при царе Горохе.

Долгий разговор утомил всех, да и спать давно уже было пора. Дмитрию и Вадиму, разумеется, нашлось место для ночлега, пусть в небольшом, но шикарном особняке. Матушка Алексея принесла с кухни бутылку спиртного и вручила его сыну:

– Ты, Лёша, передай это своему непутёвому отцу. Скажи, что от меня. Он, как помниться, любил «Рябину на коньяке».

– Хорошо, мама. Передам,– он положил бутылку в широкий карман своего пиджака и отправился следом за Полиной, спать.

Его любимая, не скрывая усталости, почти сразу же заснула, прильнув головой к его плечу. Но Алексей долго не мог войти в Мир Бога Сна – Морфея. Только под утро им овладел сон. Но в это время Полина уже не спала. Она ушла на второй этаж особняка, откуда в окно смотрела, на пробуждающуюся утреннюю летнюю зарю, плакала и шептала: «Господи, пожалей его! Спаси! Ради всего святого, не покидай его!» И Великий Лики-Ти, наверняка, слышал её слова, обращённые к Самому Дагу Бо.

До главного поселения Длинноносых предстояло идти весь день, с учётом того, что Вла не очень-то обожал дальние дороги. Но путь они оба считали не таким уж и трудным,

потому что племя это обосновалось в долине. Длинноносые ничего и никого не боялись. Племя их считалось одним из самых сильных и многочисленных, обитавшее не так уж и далеко от Серых Камней. Длинноносые умели многое: изготавливали железные наконечники для стрел, смогли приручить диких коз и овец, занимались огородничеством и даже садоводством… Все рассказы об этих людях, действительно, сравнительно с большими носами, походили на сказку.

Конечно же, Длинноносые оставались такими же дикарями, как и тысячи представителей других племён. Но, в отличие от идущих в развитии следом за ними, просто умудрились опередить на самую малость многие племена Раннего Неолита. Да ведь и естественно, что кто-то из детей в любой семье бывает постарше, посмышлёнее, а кто-то – помладше… Впрочем, уровень мышления не всегда зависит от возраста человека или определённого человеческого рода или племени.

Длинноносые жили в примитивных глинобитных домах. Хоть это и не большой шаг в развивающуюся цивилизацию, но он бы сделан ими. Даже такие постройки для Уходящих казались верхом совершенства. Но многого Длинноносые не знали и не умели. Им было, например, не ведомо, что такое злаковые культуры. Они пока не смогли приручить и сделать домашним животным лошадь и осла, не изобрели даже подобие колеса… Гораздо раньше их это сделали представители других племён. Таков ранний неолит в своём развитии и «торможении», где человек порой отличался друг от друга, как небо и земля.

В то время, когда уже Зур и Вла спустились в долину и пошли по левому берегу Великой реки Ом-Лом, на востоке, над горами, вверх по небу поползли первые лучи солнца. Долина, по которой продвигались отец и сын, не было сплошным ровным полем. Тут, большей частью, между подножиями гор и руслом реки тянулись непроходимые дикие леса, очень богатые самой разнообразной дичью и множеством хищных животных. Поэтому идущие к стоянке Длинноносых были вооружены не только луками, но и автоматами Калашникова.

Они всегда были готовы отразить нападение. Они слышали рычание львов и тигров, почавкивание губ подслеповатых медведей, хрюканье, храп и визг исполинских кабанов и даже видели следы мамонтов.

Шли они, не торопясь, экономили силы. Зур знал, что силён и ловок отец. Но, всё же, возраст есть возраст, и с этим никак не поспоришь. Поэтому они не часто, но, всё же, отдыхали в дороге и не экономили съестных припасов, захваченных с собой в дорогу. Сыщики знали, что не заблудятся, не собьются с пути потому, что идут правильно, по левому берегу реки Ом-Лом, которая здесь, к счастью, не имеет притоков.

На обратном пути им придётся охотиться, и это они учли. Прихватили с собой большое количество наполненных патронами автоматных магазинов. Захватили и несколько больших коробок боеприпасов, рожки заполнить не долго. Дротики они не взяли с собой только потому, что и так руки, практически, были заняты, то есть лежали на АКМах. Оружейные ремни висели на их шеях. Кроме этого, они несли рюкзаки с провизией, по колчану стрел и луки, висящие за спиной, по диагонали. Свой бластер Зур предусмотрительно не взял с собой, дабы не было соблазна, даже в случае крайней необходимости, губить всё живое.

Но, возможно, им удастся взять с собой на обратную дорогу запас пищи у Длинноносых. Хорошо, если так и произойдёт. Не страшна и неудачная охота, потому что один день голода – не большая беда. Но Зур и Вла, как и многие дикари тех далёких и относительно благостных дней не знали, что такое голод. Мясо, рыба, растительная пища… и всёго в изобилии. Это уже потом пошёл спад, пусть примитивной, но цивилизации, а за ним – и острая нехватка пищи. Стало процветать людоедство… Хотя, впрочем, на данный счёт существует множество версий.

Пробираясь вперёд по высокотравному полю, кишащему змеями (тоже, калорийная пища), путники вошли в банановую рощу, которая с каждым шагом становилась всё глуше и глуше, но не из-за банановых пальм, а карликового ясеня и клёна. Вот тут-то они услышали внезапный шум вокруг себя и одновременно над своими головами. Они увидели, что их стремительно окружают коротконогие и толстые люди, покрытые очень длиной шерстью, чёрной и коричневой. Все они были голыми и, вероятно, не такими интеллектуально развитыми, как Уходящие.

Раздумывать было некогда. Надо было хватать за руку отца и «улетать» с ним в Мир Будущего. Автоматическое оружие никоим образом не смогло бы спасти, изменить их… положения. Но пространство стремительно между ним и Вла заполнялось множеством этих свирепых и сильных двуногих существ.

– Лёха, немедленно сваливай отсюда в Будущее! – истошно крикнул на русском языке отец.– Я тут сам с ними посчитаюсь!

– Какого хрена не стреляешь?!– закричал Зур, начиная разить автоматными очередями врагов.– Экономишь, твои мать, патроны, что ли?!

Вла поняв, что Зур его не покинет, начал стрелять по скопищу кровожадных людей короткими прицельными очередями. Они держались сравнительно долго, меняя, то и дело, магазины автоматов. Но они не сомневались в том, что гибель их неизбежна, ибо заправленные «рожки» скоро закончатся. А набивать пустые новыми патронами не будет возможности. Вот они уже бросили под ноги АКМы и начали пускать в дикарей, вооружённых только дубинами, стрелы. И это тоже дало свои результаты. С многочисленной оравой можно было воевать только на большой дистанции. Но ведь и стрелы тоже вот-вот закончатся, и тогда их просто превратят в куски мяса.

Отец и сын не питали никаких иллюзий на тот счёт, что продержаться ещё, хотя бы, минут десять. Не реально! Конечно же, Зур мог исчезнуть из Этого Мира в любой момент, прихватив с собой Вла. Но Идущий по следу видел, что его отец пока жив и отчаянно сопротивляется. Но в пылу боя они оба начали забывать, что сейчас их спасти могло только Великое Чудо! И оно свершилось.

Огромная стая гигантских обезьян стремительно напала на врагов Зура и Вла. Зрелище было жутким: оторванные и раздавленные головы, сплющенные руки и ноги, буквально раздавленные в мощных объятиях хвостатых воинов-исполинов тела дикарей… Огромная обезьяна-самец со страшным рыком бросилась на Вла, который бесстрашно поднял над головой дубину, подобранную с земли, пытаясь опустить её на череп разъярённого зверя. Зур заспешил на помощь к отцу. Но тут перед ними появилась и самка.

Она с пронзительным визгом оттащила от защищавшегося Вла хвостатого воина и нанесла нападавшему своей широкой лапой ощутимую затрещину. Обезьяна-самка тут же повернулась в сторону друзей и энергично похлопала себя огромной волосатой ручищей между ног. Да, это была она – Тан, помнящая добро.

Зуру стало понятно, что теперь хвостатая женщина, бывшая подруга обезьяньего вождя, сама руководит своим народом. Видимо, друг её погиб в смертельной схватке с тигром или медведем, или она сама убила его, одолев в честном бою. У больших обезьян такое случается, Зур не однажды слышал об этом. Тан вовремя пришла к ним на помощь. Чувствуется, что хвостатые люди уважали и боялись её.

Гигантские обезьяны исчезли так же внезапно, как и появились, оставив после своего нашествия многие сотни убитых и раненных людей. Из чащи леса, к месту побоища, стали собираться оставшиеся в живых, в страхе разбежавшиеся во время внезапного нападения на них обезьян. Но Зур и Вла были теперь вместе и наготове. Сын держал над головой огромную дубину. Отец, хотя руки его дрожали от напряжения и позднего страха, торопливо набивал патронами магазины автоматов. Один из АКМов, готовый к бою, он передал сыну. Дубину заменило скорострельное автоматическое оружие и своевременно. Несколько дикарей, преодолевая ужас, всё же, решили попытать счастья.

Они ринулись, не скрывая своей свирепости, на сыщиков, но были сражены длинной автоматной очередью. Это возымело на остальных колоссальное и однозначное воздействие. Дикари, которые наблюдали за тем, как неизвестно от чего и почему, громкий дробный звук, похожий на стук большого жёлтого дятла Лам-Ли, уничтожил пятерых сильных и здоровых людей, упали плашмя на землю. Прикрыли руками свои грязные лохматые головы.

Теперь у врагов Зура и Вла настроение было более чем мирным. Каждый из них подбирался к ним на четвереньках или подползал, аккуратно клал у их ног дубинку, потом вставал перед ними на колени. Некоторых из них сыщики любезно награждали ударами ног, прямо по губастым мордам. Иначе было нельзя. Эти удары дикари воспринимали как благосклонное отношение к ним новых своих повелителей и хозяев.

Их, уцелевших в бою, было немало – около трёхсот человек, те, что вовремя спаслись, укрылись, где могли от свирепой атаки гигантских обезьян. Они всё робко подбирались и подползали к сыщикам, не обращая внимания на то, что топчут ногами не только убитых, но и раненых соплеменников. Становясь перед Зуром и Вла на колени, они не очень то стыдились тех, кто, истекая кровью, ещё не стали трупами.

Такой поворот дела, вполне, устраивал отца и сына. Тем боле, пришло время, когда Вла забил патронами все восемнадцать автоматных магазинов. Они торжественно и молчаливо взирали на своеобразное ритуальное поклонение перед ними, при этом, успев подобрать свои луки и втащить из тел поверженных врагом немало стрел.

Боевое оружие сыщиков было приведено в полный порядок. А примитивных трофейных дротиков и дубин здесь имелось в достатке. Самый настойчивый и смелый, ближайший к ним, дикарь ещё раз раболепно подполз к ногам Вла, который невозмутимо поставил свою ногу на затылок человека, совсем недавно бывшего свирепым воином. А Зур повелительно сказал:

– Лежащий, подобно помятой траве, должен встать на ноги!

Идущий по следу не ошибся, на них напало Племя Свирепых, говорящих, как и многие дикари на сотни километров вокруг, почти на том же языке, как и Уходящие. Он не сомневался, что корни многих племён шли от одного Рода. Как и большинство из их недавних недругов, абсолютно голый воин, если не считать за одежду ожерелье на его лохматой шее, состоящее из сухожилий какой-то птицы и множеством нанизанных на нём человеческих зубов, боязливо встал на ноги.

– Пусть ответит побеждённый, – сурово и громко сказал Зур,– где находится вождь его племени!

Владелец ожерелья показал рукой на огромное бездыханное тело гиганта, прошитое автоматной очередью.

– Какое имя носит тот, кого пока пощадили?– спросил у дикаря Вла.

– Юл! – недавний враг, а теперь побеждённый, ткнул себя кулаком в грудь.– А вождя Племени Свирепых звали Оид.

– Юл ошибается,– улыбнулся Зур и показал рукой на отца,– вождя Племени побитых шакалов зовут Вла, который решил так называть тех, кто пока остался жить.

Один из молодых и горячих воинов возмутился от таких слов и вскочил на ноги. Явно, что он не собирался нападать на сыщиков. Своеобразный протест слабого и поверженного. Но Вла, дал по нему короткую автоматную очередь, и осмелившийся встать на ноги без его позволения, ушёл в Мир Иной.

– А теперь пусть поднимутся с земли все, кто может!– Приказал Зур, внимательно наблюдая за тем, как это делают дикари (по большому счёту). Он добродушно и примирительно добавил.– Вла забудет старые обиды. Он будет называть оставшихся в живых людей Племенем Свирепых. Вла согласен стать их вождём.

Это сообщение дикари встретили с восторгом. Даже самые робкие из них вскочили на ноги с громогласными криками: «Во!» Некоторые стали замысловато плясать.

– На кой хрен, Лёха, они мне сдались,– по-русски сказал Вла.– Не хватало мне под старость лет заниматься воспитательной работой среди местного… малограмотного и не очень культурного населения.

– Заткнись, батя! Тебе необходимо стать вождём для пользы дела. Не надейся, что коварный Нму – наш великий друг. Лично я жду от него, каждую минуты, любой, самой невероятной и жестокой подлости. А вот эти… господа или товарищи теперь уже, всяко и разно, поддержат тебя и меня в трудную минуту. Представь, что тебя большинством голосом и демократично народ выбрал президентом. А я лично приказал им так именно поступить. Ну, ты понял, о чём это я…

Многие из присутствующих услышали, как их новые повелители, говорят на непонятном для них языке, застонали: кто от очередного наплыва страха, кто от великого уважения к Вла и Зуру.

У Свирепых, начавших помаленьку приходить в себя, стихийно организовался импровизированный праздник. Они кричали своё «во» и плясали прямо на телах убитых и раненых товарищей. Вла надоело наблюдать за этой свистопляской, и он поднял палец правой руки к небу. Таким образом, он потребовал к своей личности полного внимания и уважения.

Именно этим, не понятным для всех, жестом он успокоил Свирепых и тут же поблагодарил Дагу Бои Великого Идущего по следу за то, что тот объявил его вождём племени, явно родственного Уходящим. Вал произнёс перед подчинёнными (можно сказать, его народом) торжественную, но нравоучительную речь, в которой повелевал и объявлял, что отныне и навсегда Свирепые станут подчиняться только ему и Азуру, прекратят есть человеческое мясо, потому что немало в лесу и другой пищи, будут носить набедренные повязки, ведь так принято во многих известных племенах, чаще будут проводить время с собственными жёнами, часть которых находится в данную минуту неизвестно где и… с кем.

Из толпы смело вышел молодой и очень высокорослый воин и нагло заявил:

– Пусть Вла будет вождём! Но вот, что знает Кё! Свирепые всегда ели и будут есть человеческое мясо и пить кровь! Сейчас много пищи, а воины усталые и голодные. Они готовы съесть некоторых своих друзей и братьев. Остальное пусть достанется богам!

– Свирепые будут делать то, что прикажет им вождь! – Глаза, в общем-то, добродушного Вла налились кровью.– Тех, кто станет есть человеческое мясо, заживо сожгут на костре!

– Хвостатые люди далеко, и теперь Кё их не боится,– нахально улыбнулся долговязый, успевший подобрать с земли дубину. Он, имея в виду автоматы, сказал. – А «лающий гром» не может убить всех оставшихся в живых Свирепых.

– Недавно лежащий на земле, как помёт шакала, Кё снова стал храбрым. Но пусть он знает, что хвостатые люди всегда рядом с Великими воинами,– возразил Зур.– Если Кё приложит усилия, прислушается, то до него дойдёт звук передвигающейся по деревьям стаи. И пусть знает глупый Кё, что не только «лающий гром» может убивать таких, как он.

– Кё смеётся над..,– но наглый парень из Племени Свирепых не успел договорить.

Новый вождь очень быстро и неожиданно подбежал к наглецу и перерезал штык-ножом его горло. Высокий и сильный юноша, не успевший ничего понять, упал, как подкошенный на землю.

Все видели, как Великий Вла пальцами разорвал горло непокорного Кё. А многие даже заметили, как, мгновенно оставив тело, душа моментально убитого бросилась в сторону от опасного места, ещё не понимая того, что ей уже больше ничего не грозит. Душа непокорного воина надеялась на то, что попадёт в один из самых лучших Миров, где повелевает Сам Дагу Бо и Священный олень Охон. Но его духовная субстанция просчиталась, её тут же забрали злые Андры. Каждый второй из Племени Свирепых готов был поклясться, что видел, как всё произошло. Возможно, они, люди Раннего Неолита, знали и видели больше, чем мы.

– Вла повелитель Свирепых, а Зур – самый главный человек над Вла! – красноречиво объяснил помощник Идущего по следу, поднимая с земли первую попавшую под руки дубину.– Может быть, ещё кто-нибудь ещё что-нибудь скажет?

Но больше желающих не нашлось. Тогда Вла дал распоряжение освободить из телесного плена души раненых, и Свирепые с большой охотой стали исполнять приказ своего нового вождя. Тех лежащих на земле, в чьих телах ещё теплилась жизнь, они с большим удовольствием добивали дубинками, кое-кто душил их руками, некоторые перегрызали горла ещё живых людей зубами, втайне недоумевая, почему же Вла запрещает употреблять в пищу человеческое мясо. Ведь оно такое вкусное!

Великий сыщик Зур тем временем размышлял, как же поступить дальше, ведь он обещал в самое ближайшее время держать ответ на общем сборище перед Племенем Уходящих, перед Нму за то, что удалось ему узнать о трагической гибели Ловс и о многом другом. Время уходило. Ситуация усложнялась и непредвиденной встречей с Племенем Свирепых. Преданный ему отец, Вла, хоть и уже чувствовал себя вождём кровожадного, но довольно большого племени, ждал дальнейших указаний своего мудрого сына.

В качестве личной охраны Вла оставил рядом с собой и сыном четверых, как ему показалось, самых сильных и преданных им воинов. Сам же, расстелив на траве козью шкуру, которая вместе со съестным лежала в его рюкзаке, жестом пригласил Зура к импровизированному столу. Тяжёлым вздохом он дал понять сыну, что сейчас не помешало бы пропустить, хотя бы, по сто граммов обычной, даже палёной водки, приобретённой в одном из частных магазинчиков Мира Будущего. Зур красноречиво хлопнул себя ладонью по лбу, сказал:

– Я совсем забыл, что мама лично для тебя, отец, передала пол-литровую бутылку «Рябины на коньяке», и она у меня с собой, в рюкзаке. Есть и пластмассовые стаканчики.

– Наконец-то, до неё дошло, что мужа, даже бывшего следует уважать,– сказал Вла.– Не обижайся сын, но мне радостно, что она передала мне спиртное. Но очень горестно оттого, что я огромную часть жизни прожил с глупой и очень эгоистичной женщиной.

Мир её праху!

– Но ты забываешься, батя! Она, всё-таки, моя мать! И она, как бы, живая.

– Вот именно, что «как бы»,– Вла разливал настойку по стаканчикам.– Но, по сути-то, её нет. Это какое-то там… биологическое отражение. А ты гораздо умней меня и понимаешь, что происходит. Именно то, что происходить никак не должно. У меня тоже высшее образование, я не пальцем сделанный. Хотя для дураков любой законченный вуз – это обуза. Но я скажу… Подавляющее число людей, ушедших в Мир Иной, не досаждают своим назойливым присутствием своим близким и родным. Они продолжают жить… в каких-то там других мирах. И это, доложу я тебе, правильно!

Зур молча, вслед за отцом выпил свою порцию спиртного, в тайне соглашаясь с ним.

Предсмертные крики и стоны усердно добиваемых раненых ничуть не мешали размышлениям Зура. Он тщательно обдумывал сложившуюся ситуацию. С одной стороны, этот большой отряд многочисленного Племени Свирепых был для них обузой, а с другой – поддержкой…в беседе с вождём Длинноносых. Возможно ведь, что цивилизованное племя откажется выдать Зуру беглецов из Племени Уходящих и появится необходимость применить силу. Правда, Зур пообещал Орсу не проливать невинной крови. Но как получится, так и получится. Ведь Зур – не Великий Бог Дагу Бо и даже не его Посланник Лики-Ти, а всего лишь – Идущий по следу.

Когда процедура освобождения душ от тел завершилась, вождь Вла потребовал, чтобы Свирепые, здесь же, дали ему клятву Великого Послушания и Повиновения. Угодливый Юл, явно метивший в помощники нового начальника, пояснил сыщикам, как в его племени даётся такая клятва. Каждый должен прокусить, до крови, свою верхнюю или нижнюю губу, а потом, подняв обе руки вверх, громогласно крикнуть: «Ва-ла-го!». Не сделавший этого, не поступивший именно так, конечно же, погибает и коллективно съедается, о чём, понятное дело, дипломатично умолчал очень сообразительный Юл.

Вероятно, он был в числе тех, кто мог быть смело назван одной из первых «козырных шестерок», коих имелось, предостаточное количество при всех монарших дворах и центральных комитетах правящих партий, да и сейчас хватает, и не только при таковых. Нынешняя «демократия» всех стран и народов породило огромное количество тех, кто с большим удовольствием лижут задницу своим, по сути, хозяевам и авторитетам. Такое происходит ныне на уровне руководящих господ даже иных отдельных стран, безумно желающих, к примеру, пробраться в шалманский домик под названием «НАТО» и утвердиться там.

Мягкий и, по сути, добрый Вла уже перестал злиться на непонятливых Свирепых, и его, вполне, устроил традиционный ритуал клятвы. Одним словом, как сказали, так и сделали. Все, разумеется, кроме Зура, старательно прокусили себе губы и крикнули «Ва-ла-го!». Что касается Юла, то он даже перестарался. Поэтому Вла разрешил ему зияющую рану на нижней губе залепить кусочком листа клейкой и целебной травы Ми-Хо, внешне напоминающей подорожник.

Решено было идти в Племя Длинноносых с большим отрядом обнажённых и не очень культурных и воспитанных Свирепых. Конечно же, Вла и Зур не собирались воевать с Длинноносыми, которые по уровню своего развития были гораздо выше очень многих племён того времени. И они двинулись в путь, не откладывая этого в долгий ящик.

Когда до основного поселения Длинноносых пройти совсем немного, Вла решил сделать привал, чтобы все люди могли отдохнуть и поесть фруктовых плодов и съедобных кореньев. Другой пищи поблизости было не так уж много. Преданный ему Юл с четырьмя воинами отправился в сторону небольших бугров, где стояли гигантские яблони Ми-Чу-Ри. Но урожай фруктов Юла не интересовал. Он безумно желал накормить свежим мясом своего нового повелителя и его друга, который явно руководил действиями и поступками Великого вождя Вла. И Юл, конечно же, не совсем понимал, как и кто может командовать его новым хозяином и начальником, ставшим Великим вождём самих Свирепых. Угодливый и расчётливый Юл не сомневался, что основная часть Племени Свирепых так же примет присягу Вла. Воины ударного отряда сделали это, значит, и остальные ни куда не денутся. Пусть их на много больше, чем находящихся здесь людей и оставшихся в живых.

Юлу, вместе с четырьмя ловкими и старательными воинами, удалось убить шакала и поймать большую черепаху. Но главной их добычей стали совсем молодые мужчина и женщина в набедренных повязках из кабаньих шкур. На шее обоих красовались оленьи сухожилия с узлами, концы которых «смотрели» вниз. Руки пленников они старательно связали тонкими, но прочными лианами. Видимо, Юл, хоть и застал мужчину и женщину врасплох, но они пытались оказать сопротивление.

Подводя пленников к сидящим на заросшем травой бугре Вла и Зуру, Юл тихо сказал:

– Пусть видят оба вождя, что этих людей… без племени никто не съел.

– Если бы кто-нибудь их сожрал,– откровенно сказал Вла,– то Вла лично бы отрезал тому человеку яйца по самое… темя.

– Эти люди родом из Племени Уходящих,– пояснил Зур.– Юл должен развязать им руки.

– Да, пусть Юл так и сделает,– сказал Вла,– пусть он оставит себе добытого им шакала и черепаху. Пусть он уйдёт отсюда, как можно быстрей, и поделит добычу с теми, кто помогал ему охотиться и захватить пленных.

Но Юл медлил, переминаясь с ноги на ноги, не спешил уходить. Вероятно, он ждал, если не награды, то похвалы от нового вождя. В Мире Будущего любой самый мелкий начальник посчитал бы это наглостью, но здесь, скорей всего, это было в порядке вещей. Именно поэтому Юл терпеливо ждал, когда Вла скажет, что Юл – великий воин. Но Вла, хотя уже полностью адаптировавшийся в раннем неолите, не понял этой выходки и на русском языке сказал:

– Какого чёрта стоишь здесь, проклятый подхалим?! Ну-ка, быстро слинял отсюда! Неужели Юл думает, что не имеется с собой ещё бутылки водки и нескольких палок копчёной колбасы?

Юл, не поняв, что сказал вождь, на всякий случай, поспешил удалиться, забрав с собой добычу. Зур укоризненно покачал головой, давая понять, что его батя слишком уж деспотичен и своими действиями теряет авторитет, которого, по сути, ещё у него не имеется. Вла развёл руками, дав понять сыну, что иначе себя вести с этими… господами нельзя. Идущий по следу ухмыльнулся, частично согласившись с отцом.

В целом Вла понял, что Зур доволен. Но неужели Великому Идущему по следу понравилась пленная женщина? Имелась, вероятно, какая-то другая причина. А Зур разглядывал даже не её, а молчаливого мужчину, скорей, юношу со шрамом на лбу, который, действительно, напоминал человеческую улыбку. Сомнений не оставалось – это и есть молодой охотник Бло, не так давно потерявшийся в лесу. Родичи были абсолютно убеждены в том, что Бло сожрали дикие звери.

– Значит, Бло и эту женщину, имя которой язык Зура не желает произносить,– сурово заметил Великий Идущий по следу,– племя Длинноносых не приняло у себя, поняв, что они совершили преступление на стоянке, у Серых Камней?

– Да! Длинноносые не приняли людей, считающих себя невиновными. Но Бло готов погибнуть вместе со своей женщиной! Но пока он жив, будет защищать её от всех! Вызывающе заявил Бло.– Он готов сразиться с любым… хоть сейчас!

– Никто не станет сражаться с мёртвым человеком, улыбнулся отец Зура.– Вла пока не ведает, в чём вина Бло и его женщины, похожей на ребёнка, но он верен Зуру и скоро от него всё узнает.

– Это так,– кивнул головой Зур и указал пальцем на пленников.– Беглецов за зло, совершённое ими, ждёт Костёр Общего Собрания Племени Уходящих, если только сам Нму не простит их. Вождь может иногда действовать не по закону, показывая всем, какой он добрый.

– Но так бывает только в том случае, когда Великий вождь – пострадавший, когда обидели лично его,– заметил Вла,– только тогда он может нарушить Закон… в пользу виновного.

– Здесь такой случай,– заверил Зур.– Пусть беглецы просят у Нму пощады! Может быть, он забудет то, что случилось. Но такого, наверное, не произойдёт. Ведь беглецов не принял даже очень мудрый и добрый вождь Племени Длинноносых Нрю-Ро.

– Нрю-Ро принял бы беглецов,– тихо сказала женщина,– но он не хочет войны с Уходящими, хотя он знает, что победит их.

– Зур не слышит обидных слов женщины, чья судьба отныне в руках старейшин и колдунов Племени Уходящих,– ответил Великий сыщик,– и он не хочет слушать о том, что знает. Пусть Нрю-Ро считает своих людей Племенем Богов, но Зур только посмеётся над этим.

– Или у Длинноносых выросли за спиной крылья? – обиженно съязвил Вла и хвастливо добавил к сказанному.– Уходящие – непобедимое племя! Об этом знает даже любой маленький ребёнок.

Он хотел высказать что-то ещё, но увидел, как двое юнцов в сопровождении Бла под руки волокут к ним невысокого, но коренастого парня с окровавленным ртом. Тот особо не сопротивлялся, а только гневно моргал своим единственным глазом и рычал. Таким образом этот представитель Племени Свирепых выражал свой протест и негодование.

Когда одноглазого швырнули к ногам Вла, Юл тихо сказал:

– В то время, когда воины Свирепых ели противные на вкус апельсины и яблоки, и мясо диких животных, добытое ими, Жля убил своего младшего брата Шло. Он успел съесть его руку.

Красноречивым взглядом Зур дал понять своему отцу, что теперь, отныне и навсегда, все дела Племени Свирепых решать только Вла. Сначала новоявленный вождь растерялся, но тут же взял себя в руки. Первым делом он распорядился, чтобы Юл организовал надёжную охрану одноглазого преступника и пленных беглецов – совсем юных мужчину и женщину из Племени Уходящих. Он приказал, чтобы их нормально кормили, не били, не вели с ними никаких разговоров… А тому, кто попытается их сожрать, Вла лично пообещал отрубить каменным топором руки и ноги.

Пленных, включая и Жля, увели четверо молчаливых воинов. После этого Вла с Зуром, в сопровождении Юла, отправились посмотреть на труп Шло, чтобы окончательно убедиться в том, что Жля – убийца и людоед.

Покойник выглядел не красиво или, если точнее выразиться, отвратительно. Череп его так был проломлен дубиной, что большая часть затылочной кости утонули в его головном мозгу и крови. Рука же трупа, что пострадала от острых зубов Жля, была на месте, но только изрядно объедена.

Тут же, по распоряжению Вла, Свирепые вкопали в землю большой ствол дерева с отрубленными ветвями. Они тонкими, но прочными лианами привязали к столбу одноглазого. Выполняющие ответственное поручение своего нового вождя поработали на славу: Жля так плотно был прикручен к столбу, что с большим трудом мог шевелить даже пальцами рук и ног. Из его единственного глаза струились слёзы – то ли от боли, то ли от жуткого страха перед приближением смерти.

– Пусть Жля скажет что-нибудь, если желает так поступить и ему найдётся, что сказать! – сурово произнёс Вла.– Почему он убил и начал есть своего младшего брата Шло?

– Жля не знает, почему он так сделал,– прошептал одноглазый.– Жля привык так поступать, потому что он очень сильный.

– По новому и справедливому Закону Племени Свирепых Жля сгорит в огне костра живым,– пояснил Вла.– Он отправится в далёкий и неизведанный путь вместе со своим младшим братом, которого убил и чья душа пока ещё здесь и удивляется поступку жестокого Жля. Пусть не сомневаться Жля в том, что Шло запомнил внешность своего обидчика! Пусть Жля ведает: кто силён в Этом Мире, тот слаб и беспомощен на Том Свете, который не всегда видим, слышим, ощущаем и чувствуем.

Кое-как Свирепые соорудили какое-то подобие костра, обложили братьев ветками и небольшими стволами древесного сухостоя. Как они не похожи сейчас друг на друга. Один живой, но уже… мёртвый. Другой умер, но, определённо, очень скоро оживёт. Может быть, в Запредельном Мире они никогда не будут враждовать? Вряд ли! Юл предусмотрительно объяснил Вла, что, хоть и Свирепые знают, как кусается «красный ветер», но они пока ещё не умеют добывать огня.

– Даже колдуны и старейшины не умеют это делать в Племени Свирепых? – удивился Вла.

– У Свирепых даже вожди всегда были и колдунами, и старейшинами,– обиженно промолвил Юл,– но они не умели добывать огня, в котором совсем не нуждалось племя. Если надо было, то ветку с «красным ветром» можно было отобрать у человека любого племени, или дать, за него шкуру медведя или барсука…

Вла не стал возражать Юлу и спорить с ним. Из глубокой складки своей набедренной повязки новый вождь Свирепых достал два шершавых и в сколах кремния (гладкие для добычи огня не годятся). Потом он отыскал под апельсиновым деревом несколько высохших листьев лопуха Даби-Аб, которые прекрасно и быстро воспламеняются от малейшей искры. Он велел, чтобы ему принесли смолистую кору хвойного дерева Он-Ох, отдалённо напоминающее одновременно и кипарис, и ель; и попросил, чтобы ему принесли, на всякий случай, немного сухого мха.

Да и, надо отдать должное Свирепым: почти весь костёр был сложен из сухих ветвей и древесных стволов. Правда, получился он не очень красивым. Но ведь важна не форма, а содержание. Да и здесь, в конце концов, не Третьяковская галерея. Тут красота не шибко то и надобна. Впрочем, вряд ли, Свирепые предполагали, что не только в природе, но и в деятельности человеческой, обязательно должна существовать, хоть и относительная, но гармония. Что уж взять с них, бедолаг, если подавляющая часть политиков, представителей ортодоксальной науки, культуры, в частности, очень «плотного» круга творческой интеллигенции, Мира Будущего, вообще, напрочь забыли о какой-то там… блин, гармонии.

Бизнес во всём плюс круговая порука, процветающая в клане «больших людей», делают наши дни всё более серыми и невыразительными… А ту самую потребительскую корзину «простого» россиянина постеснялась бы нести своей бабушке, знаменитая на весь мир, Красная Шапочка. Старушка бы… обиделась кровно. Отечественные «серые волки» скоро оставят в этой корзинке только пару пирожков с… рисом или брюссельской капустой. Ну, может быть, найдётся там место и для пяти-шести пачек сушёных макарон и дюжины бульонных кубиков «Галина Бланка». Но пока ещё мы духовно богаты… Пока ещё. Где-то и как-то, фрагментами.

А что касается костра, то и Зуру он очень понравился. Сбоку по ветру, вплотную к нему, Вла положил тщательно размятые им листья лопуха, обложив их мхом и хвойной корой. Наготове держал и пересохшие ветки клёна. Встав на колени, Вла сжав в каждой руке по кремнию, поднял их вверх и воскликнул (понимая, что зарабатывает себе великий авторитет):

– О Великий Дагу Бои Священный Мохон, Вал нужен огонь!

Ударяя камень о камень, он несколько раз выпускал из своих рук снопы искр, пока, наконец, не вспомнил, что ни разу в жизни он пока ещё не добывал огонь таким способом. Вал довольно явственно и громко матерился, и его мат все восприняли, как магическое заклинание, потому и упали на колени. Только по этой причине они не увидели, что со словами «проклятый склероз» Вал извлёк из потайного кармана коробок со спичками отечественного производства и с пятого или шестого раза поджёг костёр.

Маленький язычок пламени перекинулся от горящей спички на щепотку мха, кору, потом на сухие кленовые ветки и дальше, все, увеличиваясь и увеличиваясь в размерах. Голоден и прожорлив огонь. Великое чудо! Запылала и левая часть огромного костра под восторженные крики «в» Свирепых, вставших на ноги с колен. Жаля, задыхаясь от дыма, жалобно заскулил, проклиная те минуты, когда стал людоедом, и совершенно не понимая, за что же его казнят. Потом завыл, завопил, истошно закричал, и голос его слился с гулом огня.

Наконец-то, повалил и густой чёрный дым, и завоняло жареным человеческим мясом. Жаля, издал последний вопль и начал уменьшатся в размерах, как и труп его брата. Шло. Свидетелей происходящего обуяла Великая Радость. Они плясали вокруг костра, взявшись за руки. Они в эти минуты безумно любили своего нового вождя, как россияне, идущие к избирательным урнам, чтобы выбрать очередного, неведомого им, президента, который уже на этот пост «категорично рекомендован». Странно и дико? Да! Ведь Вал можно было уважать, хотя бы, за то, что он подарил воинам Племени Свирепых тайну рождения «красного ветра»…

Быстро завершилась казнь преступника, а заодно и ритуальное сожжение (оно же и погребение, и жертвоприношение). Но Зуру и Вла уже не было смысла идти на основную стоянку Племени Длинноносых. Ведь те, за кем охотился Великий сыщик, теперь находились в их руках – очень молодые, мужчина и женщина. Поэтому новый Великий вождь Свирепых повёл своё племя, точнее, пока ещё не очень большой отряд воинов, к основной стоянке Свирепых, чтобы все, до единого, дали ему Клятву Великого Послушания и Повиновения.

После бурных событий прошедшего дня в офис к Зуранову пришла расстроенная, его бывшая подчиненная, Луиза Самсоновна Булина. Она вяло поздоровалась со всеми остальными. Её приходу Алексей не удивился. Возможно, женщина в возрасте, скучала по своей бывшей работе в «Портале». Но, вероятно, дело заключалось не только в этом.

У всех сейчас хватало дел, поэтому директор частного детективного агентства решил побеседовать с ней наедине, в соседнем кабинете. Она теперь была его клиентом, не очень довольным и чем-то озабоченным.

Они сидели напротив друг друга и некоторое время молчали. Каждый думал о своём, наболевшем.

– Что будете пить, Луиза Самсоновна?– Поинтересовался Зуранов.– Чай? Кофе? А может быть, коньяк?

– Ничего я не буду пить, дорогой Алексей Владимирович. Я же не лошадка, чтобы с утра, что-то пить?– Проворчала, с некоторой игривостью, она.– Я, считайте, старуха и уже свою норму на этой грешной земле проглотила. Да и не занималась я винопитием, дорогой вы мой, Лёшенька.

– Да, Луиза Самсоновна, согласен… Приглядишься, и жизнь то наша… бренна. Мне почему-то вспомнилось, что совсем не так давно и вас, и меня, и моих друзей могли взорвать в офисе «Портала» вместе с букетом цветов от… доброжелателя, если бы ни улетели в тот момент со мной в Мир Очень Дальний.

– Случай страшный, Алексей Владимирович, не спорю. Но почему вы об этом вспомнили? Именно сейчас.

– Кто его знает. Но вы какое-то время проработали у нас и кое-чего не поняли и не пожелали понять. И вот вам вопрос наивный, на засыпку. Как вы считаете, Луиза Самсоновна, существует ли у нас в стране мафия?

– Я работала у вас честно, старалась… Но что мне, Алексей, за дело до какой-то там мифической мафии? Преступники есть. Но что бы организованная преступность… Кроме того, существуют и бездарные частные сыщики, которые, извините, тянут кота за хвост.

– А вы, Луиза Самсоновна, за время нашей разлуки стали, как бы, раскованней… Прямолинейность какая-то проглядывается, но не до конца. Вы, на самом деле, считаете, что частные сыщики… бездарные.

– Я ведь полагала, что выше детективное агентство будет заниматься настоящими преступниками – «Ромашкой»! Я кое-что узнала об этом, так сказать, банке и сама… от добрых людей. На свой страх и риск! Причём тут «Красная гвоздика»? Это нормальное учреждение, просто под его вывеской притаилась пара-тройка мерзавцев. Я же недавно звонила тебе, Алёша! Ты просто забыл об этом. Существует такой банк, который убивает людей… А ты?

– Вы почему-то очень быстро оказались не в курсе того, что тем же самым занималась и «Гвоздика». Кроме того, Луиза Самсоновна, зацепили мы и «Ромашку». Впрочем, от вас ничего не скроешь. Память у вас цепкая…

– Вы же совсем не в ту сторону шагаете, дорогой Алексей Владимирович!– Она резко встала с кресла и тут же села.– Впрочем, вы правы. Откуда мне знать. Я же не юрист, как вы, а педагог… уже бывший.

– Скажите, а что вы знаете о «Красной гвоздике», кроме того, что вам довелось услышать в «Портале»?

– По-моему, такие духи существовали во времена совнардепа. Я разуверилась в тебе, Алексей. Извини, что я к тебе, то на «ты», то на «вы».

– Какая разница! Только прошу вас, Луиза Самсоновна, ответьте, зачем вы пришли сюда? Вероятно, что-то вас встревожило, вывело из себя? Мне показалось, что вы пытаетесь защитить «Гвоздику» от нападок «Портала», ту самую организацию, на счету которой множество трупов…

– Ты – находишься в плену заблуждений! Прости меня, старую, но ты, Алексей Владимирович, полный дурак!

С этими словами она вышла из кабинета, а потом – из офиса, ни с кем не попрощавшись. Всех удивило её поведение. Надо же! Обходительная, скромная и даже застенчивая Луиза Самсоновна ведёт себя самым не понятным образом. Абсолютно иначе… Может быть, нервный срыв.

Зуранов же дураком себя не считал, хотя понимал, что просчётов в работе их «Портала» масса. Но определённая информация, собранная ими за довольно короткое время, была на столько неожиданной и не объяснимой, что не вписывалась ни в какие рамки, даже формальной логики. Догадки, которые на первом этапе его следовательских размышлений казались ему жалкими и нелепыми, теперь обрастали конкретной плотью.

Многое становилось жуткой явью. Мир, так называемого, абсурда становился реальностью, заставляющей обращать на себя самое пристальное внимание. Первое, что ему после долгих рассуждений и бесед с Прихватовым и Шерстенёвым, стало ясно, что бандиты из «Гвоздики» и «Ромашки» были неплохо осведомлены о текущих делах и даже некоторых планах сыскного бюро «Портал». Но торопиться с выводами пока не стоило, ведь можно было наломать дров. Ведь мафия не на столько глупа и наивна, чтобы не понимать, что многие карательные меры, применяемые к ней, идут от Зуранова и его компании.

Сомнения, сомнения, сомнения… Они должны быть. Но, главное, он твёрдо знал одно, что близится время, когда они соберут всю необходимую информацию о «цветочных» банках.

К основной стоянке Свирепых, что носила название Угрюмые крики, пришлось идти почти весь день вдоль реки Ом-Лом, а потом ещё и подниматься на небольшие горы. Именно там располагались сталактитовые и доломитовые пещеры, широкие и просторные, одним словом, огромные. И жило в каждой из них по множеству человек. Хоть и существовали в этом племени основы семьи и в целом определённых родовых законов, всё же, половых и, в целом, самых различных сексуальных запретов тут не существовало. Эмоции у Свирепых пока что были выше разума. Об этом поведал Вла и Зуру их словоохотливый и глубоко преданный слуга нового вождя расчётливый и, по-своему, хитрый и мудрый Юл.

Когда, под самый вечер, отряд выше из густого перелеска на широкое поле, он чуть не наткнулся на небольшое стадо мамонтов. Несколько десятков Свирепых чуть было не рискнули вступить в бой с опасными гигантами, воинственно размахивая над головами короткими, но массивными дубинками. Но Вла сумел повелительным приказом, не терпящим возражения голосом, остановить самых безумных. Отец и сын прекрасно понимали, что тут бессильны даже пули, выпущенные из стволов АКМ. «Бронированная» кожа мастодонтов, под которой, без сомнения, располагались толстые слои жира, точнее, сала, остановила бы полёт «маленьких смертей».

Обойдя со своим отрядом пятерых довольно крупных мамонтов, не считая двух детёнышей, Вла сказал воинам:

– Вождь Племени Свирепых хотел бы видеть своих людей живыми и здоровыми! Или молодые головы навсегда забыли или не знают, что для охоты даже на одну «гору лохматого мяса» надо тщательно готовиться?!

– Великий Вла сказал истину! – вовремя выступил в качестве своеобразного посредника и толмача и без того очень даже понятных слов шустрый и сметливый Юл.– Великий Вла – это тот, кто умеет призвать на землю «красный ветер»!

– Это так,– скромно кивнул головой Вла, проверяя правой рукой, на месте ли, в потайном кармане набедренной повязки, спички и зажигалка.– У Вла ещё очень много в запасе «огненного ветра».

– Во!– единодушно завопили Свирепые.– Во-о-о!!!

Здесь же, прямо на берегу Ом-Лом, конечно же, в стороне от поля они решили устроить ночлег. Для того, чтобы отпустить леопардов и других огромных кошек всех мастей, Вла с Зуром разожги несколько больших костров. Была выставлена и усиленная охрана. Кое-каких зверей Свирепым удалось добыть себе и начальству на ужин. Дичи тут хватало, впрочем, в данном случае годилось всё: от кабана до полевой четырёхзубой мыши.

Кроме того, вдоль реки произрастали различные фруктовые плоды и Ро-Хи – гигантские огурцы, кисловатые на вкус, но вполне съедобные.

Применять для охоты автоматическое огнестрельное оружие Вла и Зур не решились, дабы лишний раз не напоминать Свирепым о своём могуществе. Сила власти должна быть относительно дозированной и не такой… навязчивой. Жаль, что об этом начисто забыли «сильные» мира сего в Обители Будущего, в частности в «демократической» России.

Перед сном Зур навестил тщательно охраняемых пленников, с которыми Идущему по следу пришлось вести долгую беседу. Ведь каждый факт этого запутанного дела, не совсем ясной истории… с костями на шкуре барса, имел большое значение. Бесспорно, молодые люди были виновны. Н ведь имелись же причины, которые заставили их нарушить Закон Племени Уходящих.

Он не скоро возвратился к Вла, спящему на лежанке из травы у большого костра. Долго не мог заснуть, последовать примеру отца. Слушал, как рычали и выли дикие звери, улюлюкали ночные птицы да переговаривались между собой охранники. Но, всё же, Зур незаметно для себя погрузился в сон, и сразу же увидел перед собой Посланника Богов Лики-Ти, который сказал:

– Зур не должен строго судить пленников, и хорошо будет, если он постарается им помочь на общем собрании Племени Уходящих.

– Зур так и поступит. Но пусть и Великий Лики-Ти поймёт, что нарушившие Священное Табу, виновны.

– Не слишком уж и велика их вина. Любовь друг к другу заставили их нарушить Закон. Ведь и Зур любил свою Оис и сейчас любит… Полину, которая всегда ждёт его в Мире Будущего.

– Всё так. Зур любит сейчас и всегда будет помнить Оис,– согласился сыщик.– Где же Оис теперь, и скоро ли ей будет суждено вернуться на Землю?

– Оис теперь повсюду и нигде,– Посланник Дагу Бо и других Богов исчез, но оставил рядом со спящим Зуром свой голос.

– Так не может быть.

– Только так и должно быть, ибо за гранью смерти – жизнь, а за рождением – новая смерть. Да ведь и не смерть это. И Зур находится везде и нигде, просто он сейчас осознаёт себя Идущим по следу. Лики-Ти скажет проще. Оис теперь знакомится с Другим Миром, вернее, «вспоминает» его, ощущая своей новой оболочкой. Ведь всё уже было, есть и будет. Она, как бы, отдыхает от земной суеты и готовится отправиться в более совершенный мир, чтобы потом стать чище и… добрей. И этому не будет конца. Но теперь она не совсем та Оис, какую знал Зур.

– Оис вернётся в мир Зура?

– Да. Она вернётся на Землю, но пройдут тысячи лет. Сколько это, ни Зуру и ни Зуранову невозможно представить. Но он должен поверить, что… очень м н о г о по земным меркам. Ведь у души бесконечное множество дорог и миров, и пройти надо через все. Но и за и миллиарды земных лет это невозможно сделать, значит, жизнь и превращения будут продолжаться всегда.

– Зур не в состоянии такое понять и постичь!

– Не всякий может понять и принять даже самую мельчайшую частицу Истины, даже в очень развитом Околоземном Мире. Пусть Зур поверит Лики-Ти, что всё происходит в один миг, потому что Времени, как такового, не существует в Космической Природе. Одно мгновение – и прошлое, и настоящее, и будущее.

– Пусть Лики-Ти не говорит загадками. Ведь Зур, да и Зуранов, никогда не поверит в то, что он может вернуться во вчера и одновременно находиться в завтра. Ведь его полёты из одного мира в другой находятся во временных рамках… иначе ничего не понять. Тогда любая Жизнь теряет смысл!

– Пусть Зур поймёт, что всё происходящее имеет глубокий Мирозданческий Смысл. Но не всякий способен понять то, что ему пытаются объяснить… Да и стоит ли… понимать, когда достаточно просто поверить. Зачем же Зур ломает себе голову над тем, что стало причиной неуёмного и задорного смеха даже самых «мудрых» людей Будущих Миров. Лики-Ти всегда слышит смех тех Двуногих, кто возомнил себя мудрецом и взял этим на себя очень большую ответственность перед Всевышним. Они смеются над собой и своим невежеством. Что ж, не каждому дано понять даже крупицу Истины, даже там, в самых «совершенных» Мирах Будущего…

– Великий Лики-Ти должен верить Зуру, который не может до конца понять то, во что верит. Но он хочет когда-нибудь встретиться с Оис на Земле и узнать её.

– Узнать родных и близких в Будущем и Минувшем дано только избранным. Зур уже не раз с ней встречался и будет встречаться. Как знать, может быть, он поймёт это когда-нибудь… потом. Но там, за гранями двух миров, в которых осознаёт себя он живым и мыслящим существом, он не будет помнить о том, что он Зур и Зуранов. Да и Оис забудет земное «давнее прошлое» своей души и утерянного тела, у которого тоже есть свой путь. Так надо. В человеческом мозгу, да в любом другом, трудно удержать память о бесконечном числе жизней и перевоплощений. Да и к чему? Правда, и такое случается с теми, у кого развиты зачатки Великой Памяти. Но пусть будет так, как есть. На короткое время я, который носит имя Лики-Ти, оставляю Зура с его Оис! Будет встреча. Но это не совсем сон… даже в земной представлении. Лики-Ти держит слово! Пусть и Зур будет всегда верен своим обещаниям!

Вдруг Зур почувствовал, ощутил, как его сознание проваливается в сине-чёрное пространство. Стремительный полёт! Но он совсем не похож на его переходы из двух миров, в которых он жил. От страха или наплывающей новизны сжалось сердце, наполнилось невыносимой болью. И вдруг Идущий по следу почувствовал, как пробудился ото сна, но остался… во сне, но уже другом невероятно похожем на явь.

Он сидел в кресле и прекрасно понимал, что это именно кресло, а ни что иное, к примеру, ни гранитный валун. В просторном кабинете, где он ненароком вздремнул, стояли телевизор, компьютер и другая оргтехника… Зура не удивило, что прекрасно знает название окружающих его предметов. Почти такие же он не однажды видел в офисе «Портала».

В комнату вошла его знакомая, Лера (они давно собирались пожениться), неся на небольшом металлическом цветистом подносе и две фарфоровые чашечки с ложечками. Как обычно, всё просто – без изысканных излишеств.

– Я тебя поздравляю, Саша,– улыбнулась она, аккуратно ставя на журнальный столик поднос,– пока я готовила, ты успел немного отключиться. Но вряд ли выспался.

Он зевнул и устроился в кресле поудобнее, приняв позу сидячего человека. Зачем-то потрогал пальцами правой руки свой довольно крупный нос.

– Сам себе удивляюсь. На какой-то момент вздремнул, а приснилось многое – какая-то чертовщина. Представляешь?! Пригрезилось, что я сыщик, вроде как, из каменного века. Нет, ты, Лера, прикинь, я в одной набедренной повязке! А рядом со мной, смех, да и только, автомат Калашникова… с солидным боезапасом. Ну, белиберда, а не сон!

– А я, Саша, где-то читала, что сон – это тоже наша жизнь, но совсем другая.

– Лерочка,– он притянул её к себе и обнял,– ты же знаешь, в наше время чего только не пишут… Представляешь, я там какое-то дело расследую. Какое – не помню, но работаю успешно. А ты, вроде бы, страшно подумать, уже умерла, и зовут тебя Оис. Меня же обзывают… погоди-ка, погоди… дай бог памяти, кажется Зир. В общем, нет. Не Зир, а… вспомнил! Зур! Вроде как, во сне или не совсем во сне передо мной появился бог, тоже в набедренной повязке, правда, в накидке из какой-то белой или серой шкуры. Его имя Лики-Ти. Сразу вспомнил. Так вот он утверждает, то есть утверждал, что мы с тобой встретимся через тысячу лет… или несколько тысяч. Мелочь, а приятно. Прикинь! В общем, чертовщина! Я во сне начисто забыл, что я – следователь по особо важным делам в Республиканской прокуратуры, майор… в столь ранние лета, коренной москвич, Александр Сергеевич Петруничев.

Она уже давно сидела рядом с ним, в другом кресле, Лера ласково потрогала пальцами густую шевелюру, потрепала чёрные волосы с заметными ранними проседями. Потом встала и подкатила журнальный столик к креслам, разлила по чашкам кофе.

– Саша, вся жизнь сплошные чудеса,– тихо сказала она, красивая, стройная, беловолосая, голубоглазая, с правильными чертами лица.– Разве не чудо, что за окном идёт дождь, что скоро наступит ночь, а потом и день?.. Разве не чудо, что вчера в тебя стреляли с близкого расстояния и промахнулись?

– Вот это – чудо! Великое!– Захохотал он, крепкий, чернявый, кареглазый, низкорослый и немного грузноватый на вид… для своих тридцати лет.– Ведь, представь, шмаляли в упор и в такую тушу не попали! Да. Но ни к чему, да и не время, заниматься преждевременными мемуарами о возможной собственной смерти. Главное, имеется зацепка. Без сомнения, Ивнева умерла оттого, что старательно подкрасила губы бесцветной помадой, которую он приобрела в парфюмерном магазинчике «Море роз». Или её заставили, настоятельно попросили это сделать. Медленно действующий, но сильнейший яд. Стопроцентный! Почти кураре! Но я быстро и чётко всё раскопаю. Буду добиваться, чтобы труп её откопали, провели эксгумацию, чтобы экспертизу провели по-человечески… Шарлатаны!

– Не будь таким злым, Саня! Даже у тебя, гения сыскного дела, бывают ошибки!

– У меня! Впрочем, бывают…Замотался я, и уже начинаю путать, где вчерашний день, а где – сегодняшний.– Он торопливо отпил из чашки немного горячего кофе.– Выйдешь на улицу, а на голову не дождь капает, а какое-то дерьмо… с сахаром.

– А сахар? Впрочем, как хочешь. Ты иногда пьёшь кофе без сахара. Забывчивость, дело вкуса или ранний склероз?– Она на мгновение задумалась.– Ты, Александр Сергеевич, напрочь забыл, что я тебе пока ещё… не жена. Так… знакомая.

– Мы просто дружим… как мальчик и девочка,– огрызнулся он, ставя чашку на столик.– Мы же и так – одно целое, чёрт возьми! Ну, если ты – формалистка, то, пожалуйста… хоть завтра! И тогда уже будем заниматься сексом, имея на это специальную лицензию. Я говорю о свидетельстве о браке.

– Ты, Шурочка, дикарь, каких свет не видывал. Но странно, почему ты мне нравишься. Не ухмыляйся! Ты, на самом деле, странный человек,– она, не спеша, пила кофе.– Ты ни чему не удивляешься, ни во что не веришь, кроме своей работы. При-ми-тив-но! Ты вот, хотя бы, мысленно выйди за круг своих узких интересов и оцени сложившуюся ситуацию. А ты носишься по кругу, задрав хвост, как цирковой жеребец. Потому что так тебе выпало… судьбой.

– Ну, до чего ж ты умная, Лерочка, от туды… дверочка! Философ. Аристотель в юбке.

– То, что впереди – будущее, что позади – прошедшее, бесспорный факт. Но ведь ты, словно вне всякого времени. Ты – сыщик герой, но безропотно тащишься или порой скачешь по замкнутому кругу, как поселковый пацанёнок верхом на палочке. Подсознанием своим надеешься, что твоё… минувшее станет грядущим. А ты наивно полагаешь, что умудришься поймать себя зубами за хвост.

– Это вздор, моя медово-сладкая! Чистый вздор! Я сыщик только потому, что ничего другого не умею и не хочу делать,– он игриво подмигнул ей и легонько ущипнул за нос.– Пойдём-ка лучше в постель, и там я покажу тебе и будущее, и настоящее, и прошедшее.

– Пошли!– ответила она, отводя его руку в сторону.– Ты легко уходишь от любой дискуссии и всё сводишь к сексу. Что ж, построились – и шагаем в постель! Уговорил… как всегда.

Вздрогнув, Зур проснулся. Ощущение у него было такое, будто не от сна освободился, а прилетел снова сюда, на берег реки Ом-Лом, из бездны. Да, он живёт и там, в Мире Будущего, легко «перелетая» из одного времени в другое. Но при чём же здесь следователь Главной прокуратуры России Петруничев? Или это тоже он, Зур-Зуранов? Но только ни он, ни Петруничев не знают об этом. Самим Господом Богом заблокирована их космическая память. Какое-то клонирование Свыше получается. Несуразица!

Начинался ранний рассвет. Перекликались охранники. Дремучие леса и широкие поля, да и предгорья, ревели, мычали, свистели… Природа просыпалась. Может, и ей грезилось в эту ночь что-то очень не понятное и важное? Зур поднялся с земли, набрасывая накидку на плечи и повесив АКМ, на ремне, на груди. Задумался, глядя на мерцающие угольки догорающего костра, слушая лёгкий храп своего отца. Идущий по следу, почему-то, подумал об угодливом воине Юле. Всё-таки, хоть Юл и старался быть к Вла поближе, не хитрил особенно, не лукавил – исполнял обязанности помощника вождя старательно и добросовестно.

Правда, каким-то, непонятным образом он сам выдвинул свою кандидатуру на эту «ответственную должность». Без сомнения, там, в Мире Будущего, он наверняка стал бы не только депутатом самого высоко ранга, но и мог бы пойти гораздо дальше… Он такой же человек, как и «сильные» мира сего и, при определённой поддержке, мог бы легко занять одну из самых высоких государственных должностей. Ничего, что волосат и узколоб. Там, в Мире Будущего, на ответственных заседаниях сидят порой тоже… не красавцы и не Цезари.

Зуру опять вспомнились фрагменты нелепого сна. Идущий по следу был абсолютно убеждён, что он, Человек, находился в Мире Злых Сил. И называл себя Александром Сергеевичем Петруничевым. Хотя в нём сейчас жил и Зуранов, но не полностью, ибо Это Время было целиком и полностью отдано только Зуру и ни кому иному больше. Но Идущий по следу не только мысленно, но голосом произнести эту, не такую уж и сложную фамилию. Пет-ру-ни-чев. Он отошёл подальше от костра, потому что кто-то из воинов бросил в угасающее пламя охапку сухих веток.

Идущий по следу отправился к реке. Спустился к самой воде, присев на выброшенное на берег стремительным течением воды корневище гигантского кипариса Лю-Зи-Рату.

– Зур увидел во сне,– сказал он тихо на русском языке, сам себе, тщетно стараясь вспомнить, о непонятном для него, Петруничеве, даже то, что не знал.– Одним словом, чёрти что – и с боку бантик!

Но сон быстро выветрился из головы, как обычно и случается. Зур сейчас чётко помнил только одно: что он обещал Лики-Ти спасти жизнь пленников, потому что не так уж они и виноваты в том, что произошло. Но там, где случается смерть, обязательно существует чья-нибудь вина, пусть не явная, пусть скрытая. Главное заключалось в том, чтобы понять причину происходящего, выяснить, точнее, определить, откуда и что рождается – и зло, и добро. Да и как их ни отделить друг от друга. Впрочем, почти всё то, что касается костей на барсовой шкуре, Зур уже знал и был спокоен на этот счёт, и уже не слишком часто, в мыслях, принимал добро за зло и наоборот. Возможно, сам Лики-Ти, каким-то неведомым Зуру способом, всё же научил сыщика отличать их друг от друга.

Может быть, и Посланник Богов ошибался. Но тут ничего не поделаешь, ведь Лики-Ти один из Самых Величайших, и, наверное, с Дагу Бо часто сидит у одного костра и жуёт мясо небесного кабана. Бог имеет право на ошибку, человек – нет. Потому что любая мельчайшая ошибка земного мыслящего Двуногого в любой момент стать для кого-то… смертью.

Вла тоже уже был на ногах. Он молча обходил стан спящих воинов, держа свой АКМ на изготовке и готовясь их разбудить. Вместе с вождём ходил и Юл, который своими целенаправленными угодническими действиями усиленно строил свою будущую карьеру. Он даже прижимал к груди небольшую ветку дикого тополя Рю-Се-Ням, давая окружающим понять, что и ему когда-нибудь будет позволено владеть оружием, которое «плюётся смертью». Так будьте же такими, как ваши вожди! Но только не лучше их. И тогда правнуки скажут вам «спасибо» за вкусную пищу, которой вы и ваши близкие будете обеспечены на триста лет вперёд.

Правда, может случиться и по-иному. Вас могут преждевременно похоронить с вашим вождём, не взирая на ваши истошные крики, что вас под стволом крупнокалиберного пулемёта заставляли лизать чью-то жирную и без того зализанную задницу.

– Пусть Свирепые проснутся!– громко приказал Вла, увидев издали приближающегося к нему Зура.

– Ге-ей-ей-ге!!! – истошно завопил Юл, и все, почти три сотни воинов, вскочили на ноги, бормоча спросонья «во».

– Юл очень старается,– сказал Великий Идущий по следу.– Он не так глуп.

– Да, старается,– согласился Вла и тут же перёвёл разговор на другую тему.– Пришло время всем что-нибудь съесть и отправляться в путь. Ведь Зуру как можно раньше вернуться назад, к Серым Камням. Этого с нетерпением ждёт Великий Нму. А путь обратный долог – два раза от появления до исчезновения Бога Солнце, если не передвигаться ночами.

– Вла говорит истину. Но пусть он знает, что времени потребуется больше, ибо у Зура немало накопилось дел и в Мире Будущего.

Вла понимающе кивнул головой. Но, всё-таки, спешить было необходимо. Поэтому все утолили голод и отправились в путь с восходом солнца. Привалов в дороге они больше не делали, поэтому пришли на стоянку Свирепых задолго до вечера.

Речь, которую держал перед многочисленным Племенем Свирепых Вла была довольно сносно принята собравшимися, даже детьми, стариками и женщинами. Здесь находилось, кроме прибывших, ещё более двух тысяч воинов, которые, как и остальные, почти без колебаний принесли Клятву Послушания и Повиновения новому вождю. Видимо, о великих достоинствах Вла донесла на стоянку Угрюмые Крики специальная разведка, предусмотрительно высланная вперёд предприимчивым Юлом. Он очень хотел, чтобы все люди Племени Свирепых приняли нового вождя и его… начальника самым достойным образом.

По случаю избрания Вла самым главным и великим в Племени Свирепых старейшины и колдуны наставительно порекомендовали новому вождю устроить всенародный праздник, что-то, вроде Дня независимости, который должен был продлиться далеко не один день. Понимая сложившуюся политическую ситуации, Вла дал на это добро, скрипя сердце. А Зур, воспользовавшись значительной вынужденной временной паузой, отправился в Мир Будущего. У него там накопилось дел не меньше, чем здесь.

Дни во время отсутствия Зуранова в офисе «Портала» прошли относительно спокойно. Сыщики, включая и Тардовскую, кропотливо собирали информацию о «Ромашке». Состоялись десятки встреч с очень многими людьми, в том числе, и «милых» бесед с банковскими работниками, с настоящими, не подпольными. Впрочем, некоторые из них успевали крутиться и там, и тут. Приходилось многое запоминать, записывать, фотографировать, анализировать, взвешивать, сравнивать, сопоставлять… К этой работе сразу же, по прибытию, подключился и Зуранов.

Заместитель директора банка «Простор» Зоя Михайловна Ивасёва, дерзкая, властная, себялюбивая женщина, но с Алексеем была – сама любезность. Она даже познакомила его с главой банка, Фролом Ивановичем Позвонковым, да и, на всякий случай, с рядовыми сотрудниками, толково рассказала о системе и принципе работы их финансового учреждения. Но чисто бумажно-канцелярские дела не очень-то интересовали детектива.

– Зоя Михайловна, извините за не совсем скромный вопрос,– поинтересовался Зуранов.– Вы были замужем?

– Конечно,– щёки её мгновенно вспыхнули, но она совладала с собой.– Был такой непутёвый геодезист, с высшим образованием, Борис Ивасёв, любитель спиртного и очень голых женщин. Наверное, в тайге, где-то, сгинул.

– Это верно. Сгинул,– кивнул головой Зуранов,– только не в тех глухих местах, где раньше искали нефть. А здесь, в городе. Его труп нашли в канализационном колодце. Давненько это было.

– Как ужасно! Я и не знала,– она закрыло лицо руками,– но мы уже с ним тогда находились… в разводе. Паше исполнилось год, когда мы официально прервали наши супружеские отношения. Я ничего не знала о его гибели.

– Знали, Зоя Михайловна. Вы знали,– сурово сказал Зуранов.– Мало того… Впрочем, я не хочу сказать, что по такому случаю именно вы нанимали киллера… Допустим, Кривобокова… но…

– Послушайте, но зачем мне это было надо,– она картинно засмеялась.– Где же логика?

– Логика проста. У вас был в те годы роман с совсем тогда ещё юным Кривобоковым. Он относительно довольно симпатичный, хоть и не очень, высокий, почти блондин, плотный, каратэк, а выражаясь народным языком,– каратист.

– Но я же тогда была в разводе!

– Я в курсе, что вы способны были уже тогда… будем говорить прямо, забеременеть. Грехи детства в юности.

– Вы – наглец! Пойдите прочь! Я не желаю больше выслушивать ваши оскорбления!

– Ничего подобного, вы очень желаете понять, что я знаю, а чего – нет. Уверяю вас, мне известно многое. Я хочу про Пашу…Он же ведь не ваш родной сын, он украден… Я, по секрету, скажу вам – где, когда и кем. Всё было бы не так страшно, если бы за похищением не стояла смерть. Ваш бывший муж был в курсе. Он и пить-то начал по этой причине.

– Вы частный сыщик или фантазёр, Алексей Владимирович?– Глаза её гневно сверкнули.– Что вам от меня угодно? Денег! Я могу поделиться…

– Даже у вас нет такого количество денег, чтобы покрыть ими десятки, нет, пожалуй, сотни убийств. А мне сейчас только подтверждение того, что говорю. Вашими устами, которыми не мёд пить, а дерьмо бы хлебать…

– Знаешь, что, дорогой и любезный, она не выдержала, всё-таки, сорвалась и стала изыскано груба и нахальна.– С таким характером и чувством любопытства долго не живут!

– Вот это мне уж начинает нравиться.

– Вы меня, надеюсь, понимаете?– Она, вроде как, улыбнулась.– Ни какой информации! Понял? Я даже тебе у себя понюхать под подолом не дам. И адвокатов мне не надо. Слишком это для тебя жирно будет. У вас бледный цвет лица, но в морге это оценят… Вы меня понимаете?

– Разумеется. Понимаю. Нет таких адвокатов, даже продажных, которые бы посмели защищать такую гниду, как вы. Даже за большие бабки. Я попрошу вас, Зоя Михайловна, предоставить мне все необходимые материалы по, так сказать, банку с поэтическим названием «Ромашка».

– Ну, что ты пристал, как банный лист к заднице! Не знаю ни какой «Ромашки»! Но выскажу одно предположение: главный прокурор города Ахмет Ахметович Галиджанов хочет хорошо кушать и неплохо жить и, вообще… жить. А вы не хотите? А ваши родственники?

– Вы угрожаете мне или мне показалось, Зоя Михайловна? Как вы умело переводите стрелки на вашего противника и конкурента Галиджанова. Уверяю вас, за свои действия он ответит… сполна. – Зуранов нахмурился.– Но вы-то ведь тоже хотите жить.

– Разумеется, хочу и буду,– она почти весело засмеялась,– и вы мне – не запретите! Я ещё молода. Я зарабатываю немало денег, и небольшая часть их способно заткнуть пасть любому. Даже вы немного покочевряжитесь, и мы сойдёмся с вами на… определённой сумме. В противном случае… Но ведь в курсе, что я неплохо лажу с молодыми, сильными и очень решительными мужчинами. Займите и вы ко мне… очередь. Буду рада! А сейчас я занята. Меня с нетерпением ждёт деловой партнёр… из Швеции. Извините и звоните. Приходите ко мне домой, запросто и думайте, думайте, дорогой Лёшенька, над моим встречным предложением до чего-нибудь договоримся, мы же – люди. В противном случае, не скрываю, я с большим удовольствием приду на ваши похороны. Я прямая, как палка. Уж, извините!

Она любезно, игриво протянула ему руку. Алексей слегка коснулся холёных и холодных пальцев. Было бы смешно обидеться на эту тварь и гордо произнести: «Нет, я вам руки не подам!». Сквозь зубы, но надо порой улыбаться и врагу. Играть… Но тяжело играть, когда хочется задушить эту дрянь. Змея, хитрая, коварная, самонадеянная… непредсказуемая. Он шёл по длинному коридору банка, напичканному охранниками, и наблюдал за тем, как снуют из кабинета в кабинет с бумагами и папками люди.

Непонятно, что хорошего и доброго они находят в таком вот занятии. Сплошная канцелярия! Но кому-то ведь это нравиться, кто-то ведь должен заниматься и такой… работой.

Встретился Зуранов и с родственниками убитого при попытке к бегству Скворца, злодея, вымогателя, бандита… Пришлось побеседовать и с сестрой Пети Обуха, задушенного в вокзальном туалете шёлковым шнурком. Встречи эти почти ничего не дали. Родственники ничего не знают, ничего не ведают. Возможно, так оно и есть. Но ведь Обуха, теперь уже ясно, убил Кривобоков. Именно, он, отменный специалист по «мокрым делам» – киллер, а по-русски сказать, наёмный убийца.

Понятно, что ныне он трудится ни сколько за солидный заработок, сколько ловит от своих кровавых действий кайф, получает истинное наслаждение. С одной стороны – психический больной «человек», но с другой – субъект, осознающий неправомерность свих действий, одичавший пёс, подлежащий немедленному уничтожению. В «Ромашке», в числе других, ему часто поручали такие дела, потому что совершал он запланированные злодейства чисто и чётко.

Почему-то внезапно вернулся из Сибири Шнорре, не так и давно похоронивший прах своей жены Зинаиды и совсем молодых сыновей – Степана и Дмитрия. Он сам пришёл в офис «Портала». Зуранов был этому рад, ему предстояло задать Михаилу Арнольдовичу немало вопросов, на которые он до сих пор не нашёл определённого ответа. Непонятная смерть Зинаиды Марковны, очень известного юриста в адвокатских кругах, оставалась во многом загадкой для сыщиков детективного агентства «Портал».

Михаил Арнольдович в общении с Зурановым на сей раз был не так прост, как хотелось бы Алексею. Шнорре сетовал на то, что зря связался с сыскной фирмой «Портал», ибо сейчас расплачивается за свою… доверчивость. Ведь если бы он поступил иначе, то не потерял бы своих «глупых пацанов». Он имел в виду своих сыновей. Да и почему это, с какой стати, Зуранов подозревает его в убийстве собственной жены? Да ни с Зинаидой Марковной жили душа в душу, «почти что, как два белых лебедя».

– Не в убийстве жены я вас подозреваю, а в другом,– пояснил Алексей.– В соучастии. Ведь Петра Обухова или, просто, Обуха убили. Но ведь явно для того, чтобы скрыть следы другого преступления. Не сомневаюсь, что всё это касается финансовых махинаций и криминальных действий «Ромашки», в которой вы, Михаил Арнольдович, далеко не последний человек.

– Что ты такое говоришь, Лёша? Ни в одни ворота не лезет. Разве не мне прислали бандиты голову Зинаида и разве не меня они хотели зверски замучить, а потом и… замочить?

– Успокойтесь! Конечно вас, Михаил Арнольдович. Причина одна. Вы так достали «Красную гвоздику» своими действиями, что они просто вынуждены были пойти на крайние меры. А ваши сбережения им не то, что бы до фонаря были, но не являлись главной причиной… Под вашим чутким руководством один за другим погибали, бесследно исчезали ведущие «агенты» «Красной гвоздики».

– Ну, знаете!– Бывший директор акционерного общества «Кабельный завод» нервничал.– Вы до такого договорились, Алексей Владимирович! Да как вам не стыдно! Вы же знали и Зинаиду, и меня раньше…

– Получается, что не знал…

– Да я, если хотите, как только Зинаиду вспоминаю по ночам, то плачу,– он демонстративно достал из внешнего кармана пиджака носовой платок и громко высморкался. Хотел продемонстрировать процесс плаканья, но передумал.– Вам… не понять, молодой человек. Вся жизнь… вся жизнь… моя, а вы – вот так. Да посмотрите же на меня? Да разве же я похож на руководителя мафиозной группировки, даже… третьей степени?

– Возможно, я ошибаюсь, вы уж извините,– Зуранов тоже стал играть.– Ну, так помогите мне открыть истину. Вы гораздо опытней, чем я…

– Алексей,– мягко, но нравоучительно сказал Шнорре,– я ведь не прошу вас вернуть в моё законное директорское кресло. С божьей помощью и некоторых господ я это сделаю. Так же мне не нужна помощь лично от вас в освоении производства новых видов кабеля, к примеру, с использованием и применением самых совершенных сердечников… по составу, металлоемкости, диаметру сечения, электропроводимости… Даже перечисляя всё это, я стараюсь делать это очень и очень простыми словами, чтобы вы понимали, что к чему.

– Понимаю, о чём вы хотите сказать.

– Совершенно верно. Каждый должен заниматься своим делом. Кто лично вам может помочь в ваших следовательских делах? Видимо, такой же юрист по образованию, но более опытный. Лично мне, как человеку, кажется, что вы ищите совсем не то и не там.

– Вот вы одним махом, Михаил Арнольдовича, поставили растерявшегося детектива на своё место. Что ж, возможно, в чём-то вы правы. Правда, ваши нравоучения, как сейчас выражается некоторая часть российских граждан, совсем не в тему. Ну, хорошо. Тогда ещё один вопрос. Какие у вас отношения с Ивасёвой?

– Опять – двадцать пять! Вас из стороны в сторону бросает. Какие отношения? Но заходил к ней иногда в гости. Отношения добрые, самые дружеские. Зоя – деловая женщина, можно сказать, умница. Таких бы побольше. Временами с людьми резковата, грубовата. Культуры ей не хватает, но она… старается. И у неё такое, прямо скажем, положительное фрагментами получается.

– Дорогой Михаил Арнольдович, но зачем же так витиевато рассуждать и уводить меня от дел насущных в сторону? Мы ведь с вами не на рынке славного города Бердичев, и я, представьте себе, совсем не приезжий бакинец, которых хочет продать бедному еврею килограмм китайской моркови в три дорога. В данном случае, я глубоко понимаю, зачем не так уж и давно вы обратились ко мне за помощью. Вашу «Ромашку» и лично вас очень крепко прижала «Красная гвоздика», и вы решили не только защититься, но и моими руками уничтожить всех своих недругов и конкурентов, заодно, и честных людей, к примеру, вашего заместителя директора… Мартемьяна Захаровича Рыжих.