Зуранов-Зур. Мистический роман-дилогия. Книга вторая - читать онлайн

По велению Лики-Ти

книга вторая

Пусть Лики-Ти был один из многих посланников Истинного Бога, единственного и Величайшего, вмещающих в себя Мироздание и входящий в него, но и его силу, власть и возможности Зуранов-Зур переоценить бы не смог.

«Дагу Бо» – лишь одно из несметного количества имён и категорий состояния Всевышнего, но именно Это Воплощение Единого Господа ярко выразило свои намерения по отношению к Алексею, и Бог доказал и показал своими поступками и действиями, порой очень не понятными, одного из своих представителей в нескольких Земных Обителях, что Зуранов-Зур выполняет очень важную миссию.

Алексей понимал, что живёт не просто так… а по велению Лики-Ти и при этом сам является его частью.

Почему и как такое происходило, постичь трудно… Да и надо ли, когда всё предрешено? И каждого человека, животного, предме6та явления своя стезя в Бесконечности и Бессмертии. Во всём существующем скрыт величайший мирозданческий смысл, и чтобы постигнуть его суть, надо стремиться научиться ощущать себя живущим всегда, всюду и везде. А если не получается, то сетовать не следует… Стоит просто жить, но при этом ощущать себя не рабом какого-нибудь зарвавшегося пустоголового чиновника, а частью Мироздания. Даром божьим не обделён никто.

Над городом безумно гремела летняя гроза. Мощные и неукротимые раскаты грома повелевали над обителью людской, диктовали свою волю и власть. Ливень заливал улицы и дороги. Этим, вероятно, Всевышний давал знать, что, если понадобиться, то он смоет это скопище нелепых многоэтажных построек и людей, погрязших в мелочных бытовых «проблемах» с лица Земли, усталой и недовольной тем, что происходит на ней. Но Господь милосерден… правда, до поры – до времени. Потому смешно и опасно выводить его из терпения, даже в шикарных обителях ново-русских церквей, возведённых чёрт знает за какие деньги.

Сверкающие молнии, как бы говорили: «Если ты, глупое двуногое существо полагаешь, что велик и не укротим и являешься единственным хозяином этой Обители, чем-то похожей на «классический ад», то ты находишься в плену заблуждений». Пусть самую ничтожную часть от всего сказанного сейчас Свыше, вероятно, понимали те, кто ещё не совсем отупел от собственной Гордыни и «Величия». А ветер ломал крепежи ненадёжных зонтов китайского производства и заставлял прятаться людей в подъездах домов, в магазинах, под арками… Но гроза закончилась так же внезапно, как и началась. Правда, лучи солнца ещё не пробились сквозь толщу туч к грешной земле.

В одном из малолюдных переулков Зуранов остановил свой «Форд», чтобы, не торопливо и обстоятельно, ещё раз обсудить с Шерстенёвым и Прихватовым создавшееся положение. Многое было не понятно. А главное то, что «банкиры» хорошо знали, кто ими пристально интересуется и… занимается. При формальном отношении к делу, которое стало для Зуранова и его коллег смыслом жизни, можно было, вполне, со спокойной совестью прекратить уделять, что называется, пристальное внимание «цветочным банкам». Ведь те, кто отправил за грань земного бытия Зинаиду Шнорре, скульптора Воротова, братьев Шнорре, Дениса Гранкина, сурово наказаны… Но ведь звенья цепи даже, на первый взгляд, нескольких «разрозненных» мафиозных группировок не были разорванными, они составляли единое целое.

Если, как таковое, следствие преступных действий находилось частично на виду, поддавалось анализу, а исполнители (киллеры) получали от сотрудников «Портала» должное наказание; то причина творящегося беспредела пряталась в самых высоких и влиятельных кругах. А ведь остановиться на половине пути – значит потеряться в пространстве и не обрести ни себя, ни малейшего намёка даже на осознание смысла Земной Жизни.

Если вы любитель прогибаться перед «великими» людьми и «кумирами» или продуманный, но недалёкий субъект, то вам не грешно продвигаться к своей цели (даже если она рождена «фиксатой» идеей), пятками назад. Пусть на такое дело вас не благословит даже сам Архидьякон (всё-таки, имеется в виду Дьявол), но… идите. Может, и обретёте кое-какой навар-гешефт или медальку лауреатскую, или будете причислены «к лику блатных». Вас можно понять… по земным меркам и понять, что высоты, которые штурмует зажравшийся каплун и горный орёл, в корне отличаются друг от друга. Но стоит сравнить даже не сравнимое и попытаться доказать, что чья-либо задница поёт лучше, чем соловей… Таковы реалии нынешних дней.

В Обители, где множество душ и… тел погрязло в грехах, певчих лесных птах тёмные силы изысканно планируют отправить в глубокий «запас». Но прощения от Великих Существ Мироздания не ждите и не спешите умирать, то есть уходить за земную грань, ибо ничего вас там славного за ваши подвиги и подлости не ждёт. Не обижайтесь, но если вы пока не задушили кого-то собственными руками, то очень и очень близки к этому. Только так, а не иначе Алексей думал о тех, кто гражданах, которые стали преступниками или готовы ими стать… во имя «великой идеи».

Опустив стекло в окне салона «Форда», со сторону водителя, чуть вниз, наполовину, Зуранов, указав рукой на обочину дороги, где застыла от дождевой воды огромная лепёшка чёрного битума, напоминавшая застывший кусок вулканической лавы, сказал:

– Смотрите, сколько глупых воробьёв, радуясь вчерашнему солнышку, вляпались в груду мёрзкой смолы. Любопытство и поиск лучшей доли не всегда приводит к счастью и радости.

Прихватов и Шерстенёв не могли не обратить внимания на нескольких застывших на поверхности ранее разлитого дорожными строителями, а ныне уже затвердевшего битума мёртвых воробьёв.

– Да, – философски заметил Вадим,– сколько ещё не разумных и меркантильных товарищей и господ в поисках своего «лёгкого Эльдорадо» и при ловле «синей птицы» найдут свою гибель.

– В чужих руках даже бычий хвост кажется мощным фаллосом африканского слона,– Прихватов закурил.

– Почему именно африканского? – Поинтересовался Зуранов, по сути, думая совершенно об иных вещах.

– Потому, Лёша, что индийский слон ростиком поменьше африканского,– Дмитрий не полез за словом в карман.– Да хрен с ними, со слонами! Давай поговорим о насущных проблемах, о том, кого… будем делать дальше.

Они, в который раз, пришли к единому мнению, что ходить пятками назад можно только балерине Большого театра и то с явным риском упасть в оркестровую яму. Их уже не удивляло, что иные представители городского правопорядка не очень-то желали, даже в упор, видеть и признавать существование новой и довольно крутой городской мафии. Ведь явно было то, что не только, к примеру, нынешний городской прокурор Галиджанов (если бы только он один), не гнушается сытно похлебать из корыта мафиков «жирной хавки».

Потому и ведут себя нагло чинуши всех мастей и скоростей, вершащие суд над людьми «за добры гроши и харчи хороши». Их ведь не только «государство» подкармливает, но и руководители организованных криминальных структур, которыми зачастую некоторые из зажравшихся «кейсников» и являются. От того и творится беспредел.

Но ведь только круглый балбес может творить такие страшные чудеса, не оглядываясь назад. Значит, не только на свой страх и риск. Получается прав Юра Пан во многом. У них, в «Гвоздике», да и в конкурирующей «Ромашке», очень многое «в верхах» схвачено. Но, всё-таки, негодяи, уверенные в своей относительной безнаказанности, побаивались Зуранова и его, в сущности, боевиков. Что уж там кривить душой, их следственная работа стала превращаться, в силу обстоятельств, в слаженную и жестокую деятельность ревнителей вендетты. Правда, не совсем вендетты, ибо кровной местью здесь и не пахло.

Борьба не на жизнь, а порой и на смерть шла с ублюдками, с убийцами, по сути, эксплуататорами высочайшего пошиба, жутким порождением «демократических свобод»… на американский лад. Да, самые наши большие начальники, в угоду, двуногим денежным мешкам и кровным родственникам матрицировали и продолжают это делать (под любым предлогом) и активно пропагандировать существующую «свободу» Соединённых Штатов Америки, той самой страны, где даже и признаков настоящей демократии не наблюдается и, скорей всего, уже и не будет… наблюдаться.

Сердобольные отечественные дяди привезли этакого гигантского заокеанского «колорадского жука» и дали ему возможность расплодится в России. А он ныне с успехом пожирает ума и сердца людей, вводит их в жуткий… уже даже и не в земной грех. Он начинает приобретать вселенские масштабы. Не проще ли было бы изучить политический и экономический опыт Китая? У представителей древнейшей и мудрой цивилизации есть чему поучиться.

Заниматься, по сути, надо было и «Ромашкой». Но радовало одно, что покойная актриса Лилия Максимовна Козицкая больше так и не появлялась перед Зурановым. Значит, её в чём-то устраивал исход дела или просто у неё не имелось возможности появляться здесь, на Земле, в человеческой оболочке, состоящей из «плотной» материи.

Конечно же, можно было понять, почему она не доверяла органам городской милиции. Факт – упрямая вещь. От этого никуда не уйдёшь, не спрячешься, ибо мы научились жить подобно страусам, тем самым, которые прячут голову в песок. Одним словом, «моя хата с краю – я ничего не знаю». Но верили сыщики «Портала», что есть и там, в высших кругах и сферах разных уровнях нашего несчастного Отечества неподкупные, свято исполняющие свой долг, руководители. Но до всего у них не доходят руки, да и не могут дойти. Тут прав Козьма Прутков, утверждающий, что «не объять необъятного».

Процент раскрываемости преступлений (речь идёт о не навешивании на безвинных людей зверских убийств, грабежей, изнасилований и прочего) не очень низок по той причине, что упасть ему не даёт, так называемая, бытовуха. Тут всё предельно просто. За спиной наших Пинкертонов и Шерлоков Холмсов остаются серьёзные преступления, по их неведению порой, а зачастую умышленно. Таким образом, через пересыльные пункты на зоны едут убийцы и душегубы, ставшие таковыми по пьяной лавочке: дочь замочила батяню, любящий супруг – жену, тёща – зятя и т.д. Конечно, они тоже явные преступники, спору нет. Но «криминальные сливки», всё же, остаются за бортом корабля под поэтичным названием «Правосудие».

Хорошо бы отправить в места не столь отдалённые на очень долгий срок тех ребят, которые резко и внезапно разбогатели. Полный перекос в оценке «заслуг»? Разумеется… Страшен мир, где над каждым представителем «свободной прессы» имеется хозяин… Но обо всём этом можно было долго рассуждать, и всё «катило бы в тему». Здесь, в салоне «Форда», сотрудники «Портала» в который раз обсуждали и разрабатывали дальнейшие тактические действия по борьбе с преступностью. А стратегия сводилась к одному: не щадить преступников и отправлять самых активных представителей «клана урок», если не на тот свет, то во времена Раннего Неолита.

На ближайшем вечернем сборе всего племени Великий Нму решил поведать Уходящим о случившимся и запретить всем и всякому, под страхом смерти, употреблять в пищу человеческое мясо. Чем же они хуже Длинноносых, которые уже давно избавились от каннибальства? Даже преступников его племя теперь будет убивать и сжигать, но съедать – ни в коем случае! И даже во время войны и голода не следует есть мясо подобных себе, потому что… Впрочем, почему так не стоит делать, Нму до конца не осознавал. Пожалуй, скорее интуитивно, он понимал, что добрым богам и духам людоедство не очень нравится. Они же ведь, наверняка, не едят друг друга. Но, размышляя обо всём этом,

Великий вождь не мог окончательно прийти к мудрому решению. Делая ответственный шаг, он пребывал в сомнениях. Ведь врагов и преступников положено… съедать. Понятно, не без помощи Зура и определённого давления с его стороны самый главный человек племени решил внести революционные изменения в уклад жизни своего народа.

Кое-что было непонятно и для Зура. Допустим, если Рна такой мерзавец, почему же Лики-Ти и другие боги (небесный посланник, без сомнения, являлся таковым) приходили на зов бывшего Главного колдуна? Или, может быть, само растение Таку-Таку имело великую силу, а люди здесь ни причём? Просто, колдуны передавали друг другу, из поколения в поколение, тайны ещё более древних веков. Значит, так хотел Дагу-Бо. Сыщик решил при первой же возможности спросить Лики-Ти об этом. Ведь посланник богов дал понять Идущему по следу, что берёт его под своё покровительство. Значит, Великий Лики-Ти будет являться к нему гораздо чаще, чем к другим. Вероятно, не существует табу на беседу с Небесным Пришельцем для некоторых Великих двуногих. Чем же Зур хуже их? Кроме того, он всегда помнил, что там, в Мире Будущего он ещё и Зуранов, Алексей Владимирович, директор частного детективного агентства «Портал».

Может быть, зная, что умрёт в страшных муках, бывший Главный колдун Рна решил позлить Нму, признавшись в том, что он и его воины убили и съели многих родных и близких Великого вождя. Но не всё было правдой в словах ничтожного Рна. Умирая, он почему-то взял на себя и чужие грехи и преступления. Скорей всего, ему было уже всё равно.

Но бесспорно, на совести негодяя было множество смертей. И ведь этот человек тоже верил в Бога! Странно верил, по-своему. Зур и в образе Зуранова, находясь в Мире Будущего, часто сталкивался и там с двуногими, подобными Рна. Они жестоко убивали и приказывали это делать своим «шестеркам», а может быть, и жалким рабам. Иначе ведь не назовёшь тех, кто за жирную похлёбку или тысячу баксов может отправить на тот свет любого человека. И ведь многие из них тоже верили в Бога и даже слепо полагали (и полагают ныне), что Всевышний всё им спишет… за то, что они, к примеру, вносят какие-то вклады в строительство ново-русских храмов.

Бывший Главный колдун Рна считал, что творил своими поступками благие дела, принося в жертву всем добрым и злым силам ни в чём не повинных людей. Ведь чем больше святости заключено в мыслящем двуногом, отправленном на заклание, тем лучшим подарком он является для самого Великого Дагу Бо и Священного оленя Орхона. Когда Рна убивал кого-нибудь и съедал, то не считал такой поступок грехом. Что поделаешь, все ведь умирают, жнём раньше – днём позже. Какая разница. Да и смерти то нет, есть продолжение жизни… Наверное, злодея в чём-то понимал Лики-Ти. Так Рна мог творить зло, считая его добром и, по его мнению, имел на это право… из-за своего превосходства над другими, питаясь свежим человеческим мясом. Злой бывший Главный колдун мог поступать при жизни как угодно.

Но он лгал… даже перед смертью, пытаясь показаться перед окружающими ещё большим злодеем, чем он есть на самом деле. Впрочем, какая разница, сотней жертв больше или меньше. От Идущего по следу Посланник Дагу Бо требовал, просто говоря, активной борьбы за справедливость, быть защитником угнетённых, обиженных и, по сути, обращенных в рабов Мирах Прошлого и Будущего.

Всё это понимал Зур и считал, что не имеет смысла идти на стоянку Племени Длинноносых, чтобы узнать, к примеру, съел ли кто-нибудь из них хоть одного человека или существует ли там рабство. Все знали, что там подобных явлений не существует. Пленные через определённый срок становятся такими же равноправными людьми в племени, как и все Длинноносые. Понятно, что и они преступников не миловали… убивали. Давать, к примеру, убийце пожизненный срок – не только вешать на весь народ обузу, но и оскорбить память и доброе имя невинно убиенного злодеем человека. Убийца должен быть убит! Другого и быть не может, и не должно, если, конечно, он совершил зло не умышленно или по неосторожности, по собственной неопытности или незнанию.

Не стоит щадить и киллера любых времён и народов, если его рассудком завладели злые горные духи Андры (сумасшествие или психическая невменяемость). Это тоже зло, которое подлежит не кропотливому «лечению», а уничтожению… Ведь уничтожают же тигра или медведя, который нападает на людей. Так считал Зур, так считают многие люди из обоих Миров, в которых он жил. А «сердобольным» дяденькам, возомнивших себя филантропами можно и нужно надёжно и жёстко затыкать их фонтан «красноречия». Именно такие правоведы, медики и политики своими «гуманными» решениями, с помощью подобных действий и поблажек по отношению к преступникам, и разделят людей на сорта. Ведь Господь так не делает, он только ставит людей в неодинаковые «жизненные» условия. Вот и всё! Но в этом есть глубокий Мирозданческий Смысл.

Предвечернее сборище состоялось по решению Нму через два дня после того, как было уничтожены людоеды и предатели из Племени Уходящих, а главное – Длиннозубые. Великий вождь решил собрать всех высоко в горах, недалеко от гольцов, на Священном Поле Съеденных. Он стоял, почти величественный, в центре площадки в набедренной накидке из леопардовой шкуры, в синих рваных джинсах и с железным топором в правой руке для колки берёзовых чурок. Со всех четырёх сторон Света, в шагах пятнадцати от него, горели большие костры. Их было восемь. Недалеко от вождя стояли старейшины и колдуны, и небольшая группа воинов из охраны Нму. У огромного валуна сидели со связанными руками и ногами соучастники преступлений Рна. В основном, воины. Чуть больше тридцати человек.

Вождь поднял руку с топором вверх, потребовал полного молчания и начал говорить. Его голос звучал довольно громко, но не на столько, чтобы беспрепятственно преодолевать расстояние в шестьсот-семьсот метров. Надо сказать, что далеко ни каждому удавалось увидеть Величайшего из Великих, ведь племя по численности было не таким уж и малым. Многие же из тех, кто устроился вдалеке, на уступах дальних скал, почти ничего не слышали. Но зато имели счастье лицезреть своего повелителя, и по этой причине радостью светились их лица.

Конечно же, вряд ли здесь собрались все. Одни не признавали ни каких законов и табу, другим было просто лень подниматься в горы, у третьих имелись свои неотложные дела… Но, как говорится, горе тому, кто не располагает полезной и самой свежей информацией. Пусть он остаётся в неведение и позволяет другим решать за него его собственную судьбу. Инфантильность и недальновидность подобного рода стала причиной трагедий очень и очень многих человеческих сообществ всех времён.

А ведь вождь сообщал собравшимся о самом важном, громко и обстоятельно рассказывая о том, какие злые и жестокие дела творил тайный сподвижник чёрных сил, бывший Главный колдун Рна. Племя принимало вдохновенный, но страшный рассказ с замиранием сердец, вздохами и криками, потому что у многих в семьях исчезли близкие и родные люди. Да, всем было ясно: колдун Рна оказался негодяем.

– Пусть собравшиеся посмотрят на груды костей, лежащие вокруг них! – говорил вождь, поднимая правую руку с топором вверх.– Ведь не для того Небо, Солнце и Земля дали жизнь людям, чтобы их съели! А вся их вина заключалась только в том, что они просто дышали, видели и слышали… За ними не числилось ни какой вины! Это утверждает Великий Нму!

В конце своего не очень длинного выступления перед собравшимися Нму умело подвёл всё сказанное к тому, что отныне и навсегда предлагает запретить людоедство в Племени Уходящих. Он, всё-таки, окончательно решился на это. Справедливое решение, когда и другой пищи кругом достаточно. Впрочем, он сказал, что это не решение Великого вождя, а только его предложение. Как ни странно, оно было принято большинством. Но нашлись и скептики, которые громко удивлялись, негодовали и даже возмущались.

Какая – ни какая, а свобода слова в племени существовала. Не дозированная, не избирательная, не «целенаправленная», как ныне на иных телевизионных каналах России. Свободно можно говорить только о том, о чём дозволено или… рекомендовано. Здесь, в племени, всё же с демократией дела обстояли получше. Тот, кто желал говорить, выходил в центр площадки и высказывал своё мнение. Короткая и убедительная речь старого рыболова Гя почти чуть не испортила всё дело.

– Сейчас у Гя очень болен его маленький сын Тю,– сказал старик.– Его скоро заберут к себе боги. Но ведь Гя и его семья должны съесть мальчика после его ухода в Другой Мир, хотя бы часть его тела. Если Гя не сделает этого, то он прогневит всех добрых и злых богов и духов, он осквернит память предков. Не будет ему больше удачи в ловле рыбы! Гя всё сказал! Так что же он сказал не правильно?

Получалось, что правда была на стороне старого рыболова. Племя зашумело. Но ведь и Нму прав. Как же быть? Но тут слово взял Главный старейшина Рав. Он сказал:

– Очень многих за свою долгую жизнь съел Рав. Но разве он от этого стал лучше? Он охотник, и порой вместо того, чтобы питаться мясом кабанов или медведей, он ел человечину… своих врагов, умерших друзей и родственников. А то, что от них оставалось, как полагается, сжигал. А тем временем над Равом смеялись дикие звери и тоже поедали людей. Так пусть знают собравшиеся, что тот, кто не будет есть человеческого мяса, станет добрее! Ведь Длинноносые не употребляют такую пищу. Уходящие не любят Длинноносых! За что же? За то, что умнее Уходящих и добрее?

Он, как и Нму, сообщил тем, кто ещё не знал этого, что Рна оказался не только предателем, но и привёл к Серым Камням многочисленное племя Длиннозубых, которые пришли сюда, чтобы сожрать всех Уходящих. Вряд ли кто-то из присутствующих хотел бы, чтобы его убили только для того, чтобы пустить на мясо. Рав, не вдаваясь в подробности, сказал, что Великий Дагу Бо и Священный олень Охон с помощью Нму, Зура и Вла уничтожили злое и сильное племя. Но он не стал пояснять, как всё произошло, скорей всего, потому, что и сам не совсем понял это. Да и какая разница!

Слова, сказанные Равом, тоже были убедительными – и племя стало колебаться. Но перед собравшимися снова выступил Нму и окончательно поставил точку над прениями. Тут он даже заплакал, вспомнив ещё раз своих съеденных жён и детей. Первые люди Земли, разумеется, хоть и были в силу обстоятельств, кровожадны, но и сентиментальны, как дети. Впрочем, они, пусть и пращуры наши, но одновременно и Дети Человечества.

– Во!!!– Почти единодушно закричало племя, что означало, что закон принят.

Отныне любое людоедство каралось смертью. Кроме того, каннибалов запрещалось сжигать, чтобы их души так и не нашли дорогу к добрым богам. Аргумент был на столько весомым и неожиданным, точнее, не аргумент, а решение насчёт отмены кремации антропофагов, что племя встретило его долгой и унылой паузой-молчанием. Конечно, старики выражали недовольство. Ах, молодёжь! Опять она ставит всё с ног на голову, не прислушивается к словам тех, кто мудрее и опытнее. Разве что-нибудь хорошее из этого получится? Ясно ведь, что разумом Нму и Рава овладели горные и подземные духи Андры.

А Зур, стоящий в кругу старейшин, не проронил ни слова. Он думал, как найти преступников. Кости на белой барсовой шкуре не давали ему покоя. Тут же Главным колдуном Великий Нму назначил худого и стройного, и самого молодого среди своего окружения – Лкана. Новый избранник не выразил особого восторга и лишь коротко, встав на колени, поблагодарил богов. Подняв руки к Небу, потом в сторону вождя, затем к собравшимся, заверил:

– Лкан будет стараться!

Он же, помолчав некоторое время, предложил выбрать в колдуны, на освободившееся место, которое недавно занимал сам, старую женщину Люль. Она была мудра, скромна, наблюдательна и несловоохотлива. Старуха лечила людей от самых разных недугов травами, кровью животных, заклинаниями и другими средствами, не требуя за это ни какой платы. «В телевизионном шоу-конкурсе, где происходит «жаркая битва» экстрасенсов,– подумал Зур,– Люль не было бы равных». Но на данный счёт Идущий по следу, разумеется, заблуждался. Наши, российские «колдуны», работают под мощной «крышей», потому и очень многое могут.

Случались ошибки и у Люль. Но чаще всего, ей удавалось излечивать больных. Конечно же, по этой самой причине у неё имелось всё для безбедной и нормальной жизни. Благодарные пациенты снабжали её мясом, рыбой, овощами и фруктами. В её тёплой и уютно землянке имелись даже выделанные шкуры убитых животных.

Все знали, что женщина Люль может быть избрана в клан колдунов, потому что в давние годы успешно прошла через Ти-Ри-Ти и стала обладать такими же правами, как мужчина. Когда она лишилась мужа Сапа, утонувшего в горном озере Мокль, то не осталась в пещере с другими его жёнами, которые стали таковыми раньше её. Она ушла от них. Сама вырыла себе землянку, в молодости охотилась и занималась рыбной ловлей… и одновременно врачеванием. Но, всё же, для многих стало полной неожиданностью такое предложение Клана. Ведь, хоть Люль и прошла через Ти-Ри-Ти и была, по сути, колдуньей, но ведь она оставалась… женщиной. Некоторые, если не воскликнули, то наверняка подумали: «Ох, что делается!».

Но как бы там ни было, большинство старейшин и колдунов, а так же и Нму, при поддержке многих людей из племени избрали Люль колдуньей. Слегка растерявшуюся, довольно сухопарую старуху доброжелатели вывели в центр площадки. Отныне она вошла в Круг Великих. Люль тут же, глотая слёзы, поклялась, что будет честно служить богам и людям.

Потом, совершив необходимые ритуальные танцы прямо на костях несправедливо съеденных людей, Уходящие торжественно собрали и сожгли их останки. Каждый из племени, проходя мимо погребальных костров, бросал в огонь кость или немного дров. Церемония проходила организованно и упорядоченно. Кругом царила тишина. Когда же всё завершилось, новый Главный колдун Лкан вознёс руки к небу и сказал:

– Несправедливо съеденные идут в к Великому Дагу Бо и Священному оленю Охону! Пусть боги примут их!

Хотя уже почти приблизилась ночь, но и на этом не завершилось ещё решение всех вопросов. Нму поднял правую руку с топором в плотно сжатых пальцах и воскликнул:

– Пусть все видят Идущего по следу! Нму решил справедливо! Если через тридцать приходов и уходов Солнца Зур не найдёт того, кто убил и съел Ловс, то Идущий по следу выйдет из Клана Великих, а его место займёт другой! Но он может остаться в обществе Великих Уходящих, если подарит Нму своё оружие, уничтожающее вокруг всё, что можно уничтожить! Что скажет на это Зур?

Конечно же, Зуру и Вла стало ясно, что Нму начал снова свой нудный разговор с элементами шантажа о бластере, и надо было быть круглым дураком или идиотом, чтобы дать в руки негодяя такое мощное оружие. Стопроцентный дикарь воспользуется им только для того, чтобы поставить полмира на колени. Подобные прецеденты уже имели место в трагической истории Человечества. В Мире Будущего свой звериный нрав показывают не только президенты США, но и их верные рабы и сателлиты. Их политическая несостоятельность, близорукость и самонадеянность перешла все границы. Не только многие страны, народы которых они пытаются утопить в крови под любым «благовидным» предлогом, страдает от, так сказать, избранных штатских президентов и сенаторов.

Полностью «задемокрачен» и рядовой американец, которому вбили в голову, что он свободен, как птица, в полёте, но не сказали о главном… Не поведали о том, что живёт он на птичьих правах. За ним, если он не миллионер и не представитель мировой мафии, тянутся кредиты до третьего поколения. Он в долгах, как паук в шелках и зависит от хозяина, который может вышвырнуть его с работы или места службы в любой момент. Таким образом, получается, что рыба и, на самом деле, гниёт с головы. Если дичает президент со своими государственными секретарями, то в состояние кромешной дикости попадает и весь народ – от мала до велика. Увы, наши вожди и ново-русские бояре сейчас очень «успешно перенимают передовой опыт» своих незримых хозяев и крёстных отцов из-за бугра.

Но в России подобные эксперименты над народом заканчивались чаще всего не в пользу господ, объявивших себя князьями. Идущий по следу всегда пытался, если не жить одновременно сразу в двух Мирах, то никогда не забывать, что ему выпало судьбой и предначертано Свыше сидеть, что называется, сразу на двух стульях. Разума он не терял, поэтому не собирался вооружать с ног до головы никого из вождей времён раннего неолита.

– Зур скажет, что не может дарить то, что подарено ему другим человеком! – сыщик вышел на середину площадки.– Он найдёт всех виновных через двадцать, связанных с именем Ловс, восходов и заходов Солнца, и других, нарушивших табу и ставших злодеями. Зур очень скоро расскажет об этом всем, кто снова придёт сюда! У него нет тайн от Уходящих! Доволен ли таким ответом Великий вождь?

– Почти! – хмуро ответил Нму.– Но почему Зур сейчас не подтвердил в своих словах, что Ловс убита и съедена?

– Всегда и везде Зур говорит только о том, что знает, – поставил на место первого человека племени Зур.– Но вождь не должен сомневаться в том, что очень скоро он получит ответ. Сказанное Идущим по следу здесь услышат все собравшиеся!

Великий Нму сдержанно кивнул в ответ. Но и это было ещё не всё. Потому что своей участи ждали связанные по рукам и ногам воины и прислужники Рна. Вождь, обращаясь к своему народу, указал лезвием топора на пленников, объявил, что вот те люди, которые беззаконно убивали и съедали родных и близких Уходящих. Племя заволновалось, послышались роптания. Вооружённые охранники вождя и всех Великих крепче сжали в руках свои луки и дротики.

– Нму понимает негодование Уходящих!– крикнул вождь.– Он сейчас отдаст на суд пришедших сюда каждого из нарушителей закона племени! Но только не сразу всех, а по одному!

Перед Нму уже стоял один из освобождённых от пут пленников, слегка покачиваясь на своих тонких ногах. Это был, хоть и кровожадный людоед, но, всё же, только мальчик лет тринадцати-четырнадцати. Решили начать с него, потому что он находился с левого края всей цепи пленников. Вождь втолкнул опьянённого от ужаса юношу в разъярённую толпу. Короткий крик вселенского страха, а потом истошные вопли погибающего превратились в мощное горное эхо. Послышался хруст костей. Над толпой взлетела оторванная голова подростка, потом руки, ноги, внутренности…

Всё это шло по окровавленным рукам и уничтожалось, рвалось на мелкие куски ногтями, зубами. Что же здесь? Справедливый гнев народа или страшная месть кровожадной толпы? Какая разница. Ведь всё… по закону. Так было, так есть, так будет… Ведь Человеком стать не просто. Но суд этот был справедлив. Убийц, насильников, садистов, эксплуататоров, наживающихся на горе и слезах народа, следует отдавать на суд ни кабинетным клеркам, купленным и перекупленным на сто рядов, а именно разъярённой, порой жестокой, но справедливой толпе.

Но чаще всего, получается именно так: чем дальше в лес, тем больше дров. Во временных рамках. Зур, разумеется, помнил, что в Мире Будущего творились дела и пострашнее. Причём, судили совершенно безвинных людей, вершили (да и вершат) суд над народами, к примеру, «набожные» американцы, которые кичатся своими «гуманистическими» канонами, «высокой» моралью и нравственностью, стремлением бороться за «права» человека в самых разных регионах Мира. Во время бомбардировки Белграда взрывные волны понимали воздух не только щебень от разрушенных зданий, но и оторванные головы, руки и ноги невинных людей. Тоже было в Багдаде, тоже самое происходит и в других местах.

Ворон ворону глаз не выклюет, потому и бывшие союзники даже пальцем не пошевелили, чтобы остановить дикий беспредел. Естественно, все сбережения (в долларах, евро и в неслабой недвижимости) магнатов и политических лидеров новых «демократических» стран надёжно залегли там, в забугорных банках.

– Но здесь происходит всё справедливо,– сказал вслух Зур, правда, никто не расслышал того, что он произнёс.

Такая же участь постигла всех пленников, правда, последних уже не так яростно рвали на куски уставшие и насытившиеся местью люди, и уже ни кричали при этом во всю мощь своих лёгких. Толпа насладилась, утешилась, успокоилась. Всё так и было. Но другой участи и не заслуживает двуногое существо, умышленно совершающее убийство, неважно, стар или очень молод злодей.

После совершившейся казни люди племени, довольные и счастливые, возвращались из гольцов к своим пещерам, землянкам и шалашам. Справедливое возмездие и суд свершились. Такими счастливыми могут быть только те, которые научились оживлять мёртвых… возвращать их в нелёгкую земную жизнь. А тут, пусть справедливое, но… убийство.

Вместе с Вла возвращался в свою пещеру и Зур. Идущий по следу раздумывал о том, почему же он не видел здесь, на сборище, свою бывшую жену Изр, которой он дал свободу. Впрочем, в такой толпе он мог её и не заметить. Да и она, на самом деле, была свободна, как женщина, прошедшая через Ти-Ри-Ти. Лукавая обманщица! Зур и Вла шли рядом в горьком молчании, позади всех. Тяжко вздыхали, потому что в пещере их давно уже никто не ждал, даже горячий ужин им придётся готовить самим. Но ни в этом заключалось главное. Обидно потому, что никто его в пещере… не ждал. Близкий, родной, привычный… человек. Женщина. Не было их больше. Ни Тау, ни Оис.

Когда они проходили мимо высокой скалы, ярко освещённой луной и звёздами, то, к счастью, увидели, как прямо на них сверху катится огромный круглый камень. За какие-то мгновения им удалось увернуться в сторону, избежать опасности. Огромный валун прокатился мимо них, упав в небольшое ущелье, скорее, даже во впадину, где протекала не большая речка под названием Кю-Лом, что означало «колючая река».

– У врага закончились стрелы с зелёным оперением, – предположил, и шутя, и серьёзно, Вла.

– Это уже совсем другой враг,– загадочно улыбнулся Зур,– и завтра сыщики выйдут на его след.

Они спустились вниз по горной тропе, выйдя почти точно к своей пещере. Самые ближайшие дни должны были многое решить. Пришло время действовать быстро и умело. А Зур заверил Вла, что им недолго осталось ждать того момента, когда многое тайное станет явным.

С самого раннего утра Зур и Вла отправились на поиски жилища Опо. Довольно быстро они нашли большую пещеру этого, ещё не очень старого, человека, где он проживал с великим количеством женщин разных возрастов. Опо удовлетворял свои половые потребности не только с семью жёнами, хотя, пока ещё больше четырёх не разрешалось иметь даже вождю. В число наложниц Опо входили двенадцать его дочерей, три племянницы, приведённые сюда силой. К «отморозку» Раннего Неолита заходило множество и других женщин, и они даже жили здесь подолгу.

Не гнушался он и тем, что и своих собственных сыновей использовал в качестве сексуальных партнёров. Иногда и сам, по прихоти своей, подставлял им свою лохматую задницу. Для этого двуногого, по сути, человекообразного существа никогда не существовало никаких законов и табу.

Нельзя сказать, что Опо был бесстрашен. Но если бы он, к примеру, обожал человеческое мясо, то убил бы любого, кто помешал бы ему заниматься тем, чем он желает. Но на счастье всех окружающих Опо питался лишь овощами, фруктами и кореньями. Даже мясо диких зверей не входило в его рацион. Само собой, что запретные дурманящие травы и плоды, дающие временную бодрость его уже не молодому организму и вызывающие из Других Миров неведомых духов, нарушитель многих существующих табу проглатывал… в большом количестве. Самое различное зелье, обладающее наркотическими действиями, он употреблял часто… когда ему вздумается.

Разумеется, высокорослый, сильный и властный, Опо почти не ходил на охоту и не занимался рыбной ловлей. И по той причине, что ему животная пища была без надобности. А плоды растений он заставлял добывать для себя женщин и не только «своих». На него работали даже и жёны малознакомых ему людей. Никто не хотел связываться с сильным стариком, поэтому, как говорится, закрывали глаза на всё происходящее.

Но в молодости он, всё-таки, ел и рыбу, и мясо, и даже иногда ходил на охоту. Встречался один на один даже с пещерным медведем, имея при себе дротик и кремневый нож. Опо везло, но до поры-до времени. Однажды ему встретился очень сильный и ловкий хищник, медведь, который оставил огромный и заметный след на его спине: от правой лопатки до поясницы. И ещё – на левом бедре. На животе Опо тоже остался очень большой шрам.

Правда, тогда, во время роковой охоты, Опо, всё-таки, убил зверя, огромного бурого медведя, который чуть не отправил его на тот свет. Охотника, истекающего кровью, нашли у подножья одной из гор его жёны и принесли в пещеру. Тогда он был молод и красив, теперь же – безобразен и страшен. После трагической встречи с огромным медведем Опо долго лежал в своём жилище без движения. Скорей всего, он умер бы, если бы ни кропотливый уход за ним его преданных жён. Помогли ему остаться на белом свете любовь, привязанность и забота.

Женщины промывали глубокие и страшные раны Опо настоями из трав, поили его растительными отварами. Тогда он имел всего трёх жён, которые давали ему, на свой страх и риск, грибы Ках и советовали употреблять в пищу почти всё остальное, дурманящее, а порой и просветляющее, рассудок, и даже запрещённую в Племени Уходящих для «простых смертных», «невеликих» людей, траву Таку-Таку. Женщины поступали так для того, чтобы их Опо не дал дуба или перед уходом своим из Этого Мира не очень страдал от физической боли. Они интуитивно понимали, что растения, содержащие наркотические вещества, в определённых дозах, могли быть и лекарством.

Когда же Опо окончательно оклемался (что походило на чудо), то стал втрое сильней, злей и… распущенней. Наплевал на охоту. Не потому, что побаивался диких зверей – ему просто очень понравилось ничего не делать. А так же наплевал на все и всяческие законы. Возможно, вождь Нму и догадывался о том, что Опо нарушает существующие табу. Но даже самый главный человек племени не решался совать свой нос в уклад жизни Опо, за которым стояло множество родственников не только в Племени Уходящих, но и среди Мудрых Собак и Жирных. Да и Поборовший смерть был непредсказуем, ловок, силён и коварен. Впрочем, возможно, Великий вождь о похождениях Опо и не догадывался, а слухам не особенно-то доверял. Да ещё так случилось, что после долгой и болезни, растянувшейся на несколько лет, Опо не мог есть мяса. Его тошнило от одного его вида.

Из-за такой странности многие считали его чуть ли ни посланником богов. Случается же такое! Конечно, тут свою роль сыграли лечебные травы. Впрочем, при умелом их использовании, они могут принести человеческому организму пользу.

Сыщики нашли Опо, отдыхающим прямо на лужайке, на козьих шкурах, неподалеку от своей пещеры. С ним были рядом две совсем ещё молодые женщины. По возрасту, почти дети. Одна прильнула губами к самому концу могучего телесного дротика своего повелителя. Вторая, страстно и лихорадочно дрожа, нежно поглаживала обеими руками два его огромных мясистых, заросших чёрной густой шерстью, шара, блаженно лежащих между ног Опо. Обгажённые женщины-девочки стояли на четвереньках, и все трое были так увлечены этим занятием, пуская слюну, в прямом и переносном смысле, что даже не обратили никакого внимания на подошедших к ним сыщиков.

Скорей всего, Опо почти дремал, плотно закрыв от удовольствия глаза, а стоящие на четвереньках женщины так активно водили из стороны в сторону своими задами, что не смогли бы возбудить разве что только умирающего от полного истощения и упадка сил старика. Отец и сын, почти не сговариваясь, включились в общую сексуальную игру, всадив свои телесные дротики, куда и положено, то есть где им и следовало находиться в данной ситуации.

Почувствовав перемену в лучшую сторону, женщины стали темпераментней и активней. Даже, видавший виды, Опо блаженно застонал, чуть приоткрыв правый глаз, всецело отдался общему ритму. Он увидел своих незваных помощников, но пока протестовать не стал, потому что такой «коллективизм» ему, явно, пришёлся по душе.

Когда же вся пятёрка дружно пришла к единому и завершила процесс вздохом облегчения и радости, юные женщины, чуя недоброе, поспешили удалиться в пещеру. Они ни сколько не опасались, что с их здоровяком-хозяином может что-то случиться. В данном случае, как они считали, Опо ничего не грозило, ибо он легко справлялся с тремя такими же, как он сам, по комплекции.

Но женщины-девочки, уходя, с благодарностью глянули на мужчин так своевременно оказавшим юным суфражисткам раннего неолита значительную сексуальную поддержку. Всё правильно. Настоящий рыцарь, даже если он почти что пещерный человек, должен не любоваться вместе с дамой закатом солнца, к примеру, а поддержать её… по-человечески и реально.

Грузный телом, но ловкий Опо вскочил на ноги. Он не кинулся в бой с сыщиками, потому что узнал их. Кто же не запомнил физиономии тех, кому суждено идти по следу. Да ведь и лица сыщиков были, по представлениям многих Уходящих, безобразны. На них ведь совсем не росла густая шерсть. Создаёт же Господь уродцев. Опо, почти с мирными намерениями, сел на шкуры. Зур и Вла пристроились ряжом, на траве.

– Опо ведь не делал подарков незнакомцам,– сказал человек с многочисленными шрамами от когтей и зубов медведя.– Значит, они нарушили табу.

– За такое нарушение в Племени Уходящих не убивают,– засмеялся Вла.– Просто пришедшие вовремя помогли Опо испытать радость.

– На этих женщин не распространяется табу, – пояснил отцу Зур,– они, наверняка, дочери или племянницы Опо, который в сговоре с врагами племени. За использование его женщин по назначению даже Нму никого не станет ругать, а только похвалит. Ведь Опо – нарушитель многих законов и табу и за это платит. Женщины его такие же… мерзкие, как и он.

– За сказанные сейчас слова,– оскалился страшномордый старик,– Опо убьёт обронившего их. Он раздавит его голову, как дикую перезревшую дыню. Впрочем, Опо простит пришедших, если они сейчас используют его как женщину. А потом он сделает с ними тоже самое.

– Вла и Зур не родились женщинами,– пожал плечами Вла.– Им такое не понятно. Может быть, когда на Земле не останется ни одной женщины, тогда они придут к Опо… чтобы использовать его. Но сами они никогда не станут женщинами.

– К грязному Опо они не придут никогда,– съязвил Зур.– Пусть он подставляет свой зад медведю! Ведь он – тот самый Опо, который чуть не задушил жену вождя, у которой имя Сиа. Он взял её силой. Потом он снял с её шеи амулет – Солнечный камень.

– Опо ни с кого не снимал амулета и не видел того, кто так сделал,– злобно пояснил Опо.– Овладел же он Сиа во время праздника Мамонта. Такое было. Но в тот день все табу на совокупления снимаются. Да и какое же здесь табу! Ха-ха-ха! Нет ни каких табу, нет ни каких богов и духов. Они появляются лишь тогда, когда пожуёшь корень или саму траву Таку-Таку, или ещё что-нибудь. Опо – бог, который ходит по земле и живёт так, как желает!

– Опо лжёт сам себе,– серьёзно сказал Зур.– Он смеётся, а глаза его плачут. Сейчас Зур и Вла отведут его в одну из глубоких ям перед пещерой Великого Нму, где он держит преступников. Потом на общем сборище Опо будет судить Племя Уходящих. Опо за свои поступки заслуживает только мучительной смерти!

– Наверное, Опо будут судить за то, что он лишил невинности свою дочь Изр? – человек с многочисленными шрамами на теле вёл себя нагло.– А глупый Зур выдал своё смехотворное Ти-Ри-Ти за настоящее.

– Даже. Если так, то Зур мог и не знать об этом,– слукавил Идущий по следу.– Женщины хитры, изобретательны. На суд должна будет явиться и дочь Опо, которую называют Изр. Что ж, может быть, за такое нарушение закона её не убьют. Пожалеют. Её ведь отец сильный старик. Не могла же слабая Изр оказывать сопротивление тому, в чьё тело вселился дух медведя. Но Опо поджарят на костре … живым. Точно!

– Если желает знать истину тот, кто, почему-то, называет себя Идущим по следу, то пусть он войдёт в пещеру Опо и увидит там колчан из козьей шкуры, где лежат стрелы с зелёным оперением, – прошипел страшномордый.

– Уж не хочет ли сказать Опо, что он был в сговоре с Рна? Почему же Опо побледнел? Конечно же, он – не людоед, даже рыбу не ест. Но он и не стрелял никогда в Оис и Зура. Такие стрелы его заставили взять к себе в пещеру враги Племени Уходящих. Ведь он не такой храбрый, как считают многие. За ним немало грехов,– Зур говорил спокойно и убедительно.– Зря он надеется, что убьёт в поединке Зура. А он пообещал это сделать тому, кому мешает Зур творить зло. Идущий по следу готов биться с Опо даже без оружия. Зур не боится его силы и тоже кое-что умеет делать. Он учился стоять за себя у диких зверей и там, в Мире Будущего.

Здоровяк, уверенный в своей физической силе, Опо решил больше ничего не говорить и слушать. Опо встал на ноги одновременно с Зуром, решил драться с Идущим по следу. Разумеется, отец распутной Изр намеревался убить пришельцев, и не сомневался в том, что всё произойдёт именно так, как ему желается.

– Может быть, Вла заменит Зура,– вслед за ними встал с земли и отец Зура и уже на русском языке добавил.– Всё-таки, в своё время сержант срочной службы считался в Псковской дивизии ВДВ не самым дерьмовским воздушным десантником. Ведь Вла – тоже идущий по следу.

– Нет, – решительно ответил Зур,– это сделает настоящий Идущий по следу. Хоть Опо и не убивал Оис, но с него начались все несчастья, связанные с костями… на шкуре белого барса.

Сказав своё слово, не терпящего возражений, Зур снял с себя сыромятный ремень, на котором висела дубина; набедренную повязку, кобуру с пистолетом и бластером. Всё это он положил на траву вместе с луком и колчаном стрел, рядом с Вла. И через мгновение противники сошлись в смертельном поединке.

В отсутствие в Мире Будущего Зуранова, не сидели сложа руки Шерстенёв и Прихватов. Да и Жанна Тардовская, испытавшая, как говорится, на собственной шкуре активные и коллективные «ласки» мафиков, которые благополучно были отправлены в Мир Иной, надолго отключила компьютер и взяла в руки автомат Калашникова. Если чиновники от государства не могут и не желают протянуть руку так называемым простым людям, за чей счёт жируют и они, то есть смысл защищать самим себя.

В этих случаях не может идти ни какой речи о превышении мер вынужденной самообороны. Этот глупый реестр ограничений придумали в защиту отпетых негодяев те, кто, сбившись в стаи, возомнили себя не только великими масонами, но и властителями мира. Такое, мягко сказать, заблуждение очень сурово карается по Великим Космическим Законам. Получают должную и суровую кару духовные субстанции (у преступников тоже есть души) и ментальные тела тех, кто решил, почему-то, жить на много лучше всех остальных на многострадальной Земле. А потомки их не до четвёртого, а до седьмого поколения обречены на страдания…

Пусть уж лучше верблюд проходит сквозь игольное ушко, но не идиоты и дауны со специальными мандатами и баснословными банковскими вкладами проникают в Запредельный Рай. Достаточно и того, что они на Земле немало попили людской кровушки.

Все трое, Вадим, Дмитрий и Жанна, в срочном порядке выехали в «Форде», который после гибели Гранкина перешёл во владение к Шерстенёву, за город, в посёлок Алтыново. Это селение, по местным меркам, считалось здесь, и не без основания, неким подобием московской Рублёвки. Им удалось спасти от посещения двух довольно зажиточных пенсионеров, мужа и жены, престарелых, но довольно преуспевающих художников, от посещения «банкиров», и теперь предстояло разобраться с преступниками в одном из их «гнёзд».

Но они малость просчитались. Когда они подъехали к одному из особняков в Алтыново их встретили мощным автоматным огнём. Только чудо спасло сыщиков от гибели и даже от ранений, но машина «Форд», в сущности, погибла, изрешечённая пулями. Шерстенёву ничего оставалось делать, и он пустил вход бластер. От особняка и прилежащих у нему построек, осталась только пыль. Бандитов, выбегающих из своих машин, стоящих в стороне от жилища очень ново-русских, Жанна методично и спокойно косила короткими автоматными очередями. Когда всё закончилось, Тардовская сказала:

– А ведь там, в шикарном доме могли находиться и дети, и женщины.

– Нет! Это абсолютно исключено,– Шерстенёв спрятал бластер в карман джинсовой куртки.– Они, тупоголовые твари, готовились к серьёзному бою. Они примерно знали, чем мы располагаем…

– Давайте, ребята, напьёмся,– скривил рот Прихватов.– Пока «летающий» хлыщ, наш начальник и друган Зуранов прохлаждается в своём Раннем Неолите, мы не станем портить себе нервы и… оторвёмся по полной программе. Как же мне всё опозиционело!

– Я бы, Дима, назвал тебя сейчас козлом,– Вадим закурил сигарету, выходя из салона, по сути, уничтоженного «Форда»,– но я не могу так поступить, потому что природная воспитанность не даёт мне возможности характеризовать твою личность, всего лишь, одним словом, ярким и неповторимым.

Все трое вышли из машины, и Жанна сказала, абсолютно уверенно и серьёзно:

– Вы оба – козлы! Ведь можно было использовать и простоё огнестрельное оружие. А вдруг…

– Заткнись, Жанна! – резко оборвал её мысль Шерстенёв.– Ты что, хотела, чтобы у тебя даже и могилки собственной не имелось?

– Отсюда поедем на пригородном автобусе, а «Форд» взорвём,– Прихватов прикурил одну сигарету от другой.– Как вы мне надоели, негодяи!

– Ну, ты, ещё, Дима, заплачь, упади на землю и задрыгай ногами! – вспылил Вадим.– Сам выбрал такую хреновую жизнь – теперь отрабатывай!

– Я смотрю, что ты круче яйца страуса! – ответил неоднозначно Прихватов.– Небритого… огромного яйца.

…В своём особняке Полина и Антонина Павловна пили крепкий чай с ржаными кренделями и малиновым вареньем и добрым словом вспоминали своего странствующего по Мирам Алексея.

– Когда я умерла, Полинушка,– сказала Пришедшая с того света, макая печенья прямо в вазочку с вареньем, – Лёша был ещё ребёнком. А от мужа моего в Земном Мире не было ни какого толку… Любил выпить, поговорить ни о чём, да и работой себя не загружал. Но я не сужу. Там, в раннем неолите, он нашёл своё счастье.

– И там же его потерял. Кроме того, он рядом с сыном и находится в той обители, которая пришлась ему по душе.

– А я вот, умерла… Ведь ещё можно было бы и пожить. Но я, Полина, как будто, снова живу. Чувствую и понимаю, что сейчас это, как бы, точнее выразится, перед тобой не совсем я.

– Вы должны знать, Антонина Павловна, что даже каждое утро каждый из нас просыпается уже совершенно другим человеком. Так задумано Всевышним, и поступает правильно и мудро. В противном случае, нам тяжело было бы переносить тяготы Земного Мира. Вы не хуже меня знаете, что Эта Обитель – далеко не самая лучшая и совершенная в Мироздании.

– Всё так. Но то, что я знаю, не положено знать… живым. Впрочем, всё наоборот. Мы, ушедшие, в Иной Мир, гораздо живей тех, кто остался на Земле. Мы оплакиваем их потому, что не мы… они мертвы. А бедный мой Алёша, он, получается, дважды мёртв. Ему выпало двойное испытание… в двух Мирах. Но недалеко то время, когда я уйду туда окончательно. Алексей любит тебя… Одним словом, о нём есть, кому позаботиться в обеих Земных Обителях.

Опо был очень силён и ловок, несмотря на свой, уже не юный, возраст. Он неожиданно и стремительно нанёс в плечо Зуру удар кулаком, такой мощный, что сыщик упал на четвереньки. Страшномордый тут же ударил его ногой в живот, целясь в солнечное сплетение. Вла понимал, что из такого положения его сыну будет выйти нелегко или даже почти невозможно… Но помощник Идущего по следу по условиям поединка не имел права помогать любому человеку, кем бы он ни был. Оставалось только ожидать своей очереди, чтобы вступить после гибели Зура в единоборство с Опо.

Но Зур, каким-то непонятным образом, не только не потерял сознание, но успел увернуться от очередного удара и рукой перехватить ногу Опо. Таким образом, они оба оказались на земле. Каждый из противников старался руками добраться до горла своего врага. Долгое время ни кому из них не удавалось это сделать. Они били друг друга, мяли, кусали… Борьба шла с переменным успехом, несмотря на то, что Зур (в обоих Мирах) справедливо считался довольно сильным и тренированным человеком и не однажды доказывал своё физическое преимущество над другими на практике. Но в данном случае инициатива и почти явное преимущество были на стороне Опо. Он буквально вдавил в землю своим мощным телом Идущего по следу.

Но вот, наконец, сыщик изловчился и, оказавшись наверху, ударил врага коленом между ног. Правда, Опо почти увернулся, сумел уйти от опасности, слегка, но резко упершись руками в землю. И, всё же, удар Зура не был потерян даром и пришёлся, то ли в район пупа (смертельная точка), то ли в правый край в правый край большой, истерзанной наркотическими веществами, печени Страшномордого. Момент расслабления Опо дал шанс Идущему по следу: сыщик локтем левой руки навалился на горло врага, пережал ему дыхательное дыхательные пути, надавив на кадык.

Когда же хватка Опо стала ослабевать, Зур ударил соперника боковой стороной кулака (удар «молотком») по переносице… и всё закончилось. Опо подох – или от удушья, или от кровоизлияния в мозг… Но не так уж и важно, от чего, главное – не стало в Раннем Неолите одного из носителей явного зла и нарушителя Священных табу Племени Уходящих.

Покачиваясь, Зур встал на ноги. Его тело было в глубоких кровавых царапинах, в кровоподтёках и ссадинах. Этого не мог не заметить Вла, который подал Идущему по следу его оружие и одежду. Раны не смертельны, но чувствительны. Всё вокруг происходящее умного человека заставляет делать определённые выводы, а дураку (и пьяному) море – по колено. Но ни малейшего угрызения совести Зур не испытывал, ибо уничтожил злодея. Да и поединок честный – не убийство, и, наверняка те, кому его надо было видеть, стали свидетелями свирепого единоборства.

Сыщик оставил отца возле трупа и один зашёл в пещёру Опо. Там, почти у входа, на куче пересохшей травы, сидела одна-единственная женщина, уже в возрасте, который часто заставляет задумываться об основной предстоящей стоянке там, в Мире, который находится за пределами этого, как бы, земного. Она длинными худыми пальцами сдирала с огромных початков кукурузы Сак-Рил оранжевые зерна и бросала их в небольшой короб округлой формы, наспех сделанный из древесной коры.

Ни слова не говоря, Зур прошёл мимо неё, ища глазами колчан со стрелами. Вот он! Из мягкой козьей, тёмно-коричневой, шкуры. Да, они с зелёным оперением! Абсолютно такие же, какими часто пользовались воины Рна. Подобной стрелой убили Оис и, вероятно, Тау. Повернувшись лицом к женщине, Зур, наконец-то, сказал:

– Пусть знает в раздумье сидящая здесь, что нарушитель многих законов Племени Уходящих Опо погиб, как мужчина, в честном поединке.

– Нёс, которая сейчас перед глазами вошедшего сюда, очень рада этому,– равнодушно ответила старуха.– Она, как и все остальные, обойдётся без Опо. Она научилась быть и женщиной, и мужчиной – на охоте, и человеком, лежащим на мягких шкурах и ощущающим телесную любовь.

– Скорее, Зур превратится в болотного быка Мям-Ли, чем поверит такому утверждению. Женщина не во всём похожа на мужчину. Ведь она не имеет телесного дротика.

– Можно обходится и без него. Нёс ещё раз повторяет, что, когда она захочет, то может быть или женщиной, или мужчиной. Зур ещё молод и многого не знает. Пусть он приходит сюда под вечер, когда соберутся здесь после дневных дел все женщины. Он всё увидит сам и будет доволен.

– Зур не желает оскорблять своё зрение. Но если кто-то, из живущих тут и приходящих сюда в гости, сожрёт тело Опо,– сурово предупредил сыщик, выходя из пещеры,– то будет убит! Пускай старой Нёс прямо сейчас взрослые дети помогут сжечь тело мерзкого и совсем не вкусного человека Опо. Пусть они помогут!

– Пусть помогут! – согласилась Нёс, не отрываясь от дела.

Идущий по следу вышел наружу из пещеры.

Задумчивый Вла сидел на животе мёртвого Опо и с наслаждением курил сигарету «Джонни», неизвестно чьего производства и, весьма, сомнительного качества. Но данное обстоятельство его не волновало, интересовал сам процесс поглощения табачного дыма. Он не торопился вставать со столь удобного сидения и, увидев сына, философски изрёк:

– Странная штука жизнь, Лёша. Как сейчас помню, когда-то давно, Мире Будущего, мне вспомнилось, что в раннем детстве ты был очень впечатлительным малышом. Однажды ты увидел на дороге мёртвого воробья и, представляешь, заплакал. И нам с твоей мамкой пришлось покупать тебе целых три порции мороженого. А теперь ты запросто замочил великана и даже… не задумался.

– Вла не должен забывать о том, что Зур и Алексей Зуранов – одно тело, но в котором живут почти два разных человека…

– Да, один злой и жестокий, а второй – злой… как собака.

– Зур уже не удивляется тому, что его отец Вла туп, как пальмовый дятел Туки-Так. Опо – преступник, которого покарал бы не только Зур, но и Алексей Зуранов,– и уже не на смешанном, а на русском языке сказал.– Не гоже, батя, сидеть на трупе, пусть даже поверженного врага. Не очень это хорошо. Поднимай свою задницу! Нам надо идти.

С неохотой Вла встал на ноги, больше не вступая в пререкания с сыном. Он, думая о чём-то своём, поплёлся следом за Зуром.

Идущий по следу и его помощник Вла, бывший бомж и одновременно инженер-технолог, ушли отсюда, оставив труп Опо его многочисленным родственникам и обожателям. Они спустились с гор вниз, где протекала большая река Ом-Лом. Вла помог Зуру обмыть раны. Впрочем, они и не были на столько опасны, чтобы уделять им слишком пристальное внимание. Здесь, как им сообщили не так давно, в нижней пещере, почти у самой воды, жила, ныне свободная, Изр, бывшая жена Зура. У неё имелось три мужа: худые и низкорослые браться – Кра, Склю и Лдэ. Никто не заставлял их взять одну жену на троих, так они решили сами, безвольные и… на всё согласные, в силу своих инфантильных характеров. Они занимались здесь рыбной ловлей. Но не только ей.

С помощью корзин, сплетённых из крепких стеблей гигантских трав, братья ловили и раков, и речных крабов, и даже небольших моллюсков. Заодно собирали побеги молодого сладкого камыша и тростника, какой здесь произрастал в немалом количестве. Крокодилы и бегемоты их не беспокоили, потому что в данном месте Ом-Лом была не такой илистой, мутной и тёплой, какая требовалась аллигаторам для нормальной жизни; а скорее, песчано-глинистой. Об этом красноречиво говорил у заберегов светло-жёлтый цвет воды. Но Ом-Лом не везде такая, а только там, где скорость её течения быстрее… когда она спускается вниз с возвышенности.

Братья давно потеряли родителей и сестёр, но держались, как могли, друг за друга. Они не отличались ни храбростью, ни силой, ни красотой, поэтому, когда Изр предложила им себя в качестве жены, то братья, не раздумывая, согласились. С радостью и даже с поспешностью перешли из своего шалаша, стоящего на берегу, в просторную пещеру свободной женщины, прошедшей через Ти-Ри-Ти, а потому и уважаемой почти всем племенем. Так что, своё семейное счастье Изр устроила не без помощи Зура и Нму, который, конечно же, постарался найти для неё свободную пещеру, точнее, даже в прошлом своеобразный грот рядом с Ом-Лом.

Сравнить её нынешнее положение можно с выдвиженцем из Российской Провинции в Депутаты Законодательного Собрания Государственной Думы Российской Федерации (по пресловутым и, по сути, антинародным партийным спискам), получившего на халяву шикарную квартиру в Москве и солидную заработную плату только за то, что, как был он дураком и тунеядцем, так им и остался. Блат, «баксы», наглость, умение лизать чужие задницы… Это, как раз, то, самое главное, применяемое карьеристами «от дьявола», чтобы отличиться, «проявить себя». Так было и есть во все времена, и куда б ни ступала нога таких «деятелей», подобные павлиньи шаги приносили только зло «простым» людям. Таковые господа живут лишь для утехи собственного кошелька и амбиций, а народ им до фонаря, если не гораздо… глубже.

Из такой плеяды, скорей всего, была и сообразительная, и удачливая Изр. Она заранее знала, не сомневалась, что братья-рыболовы согласятся стать её мужьями. По сути, рабами.

Когда-то Ом-Лом здесь была значительно шире, то ли речная вода за несколько минувших столетий образовала здесь грот-пещеру, то ли простой ручей, стекающий с

горы… Или эта «трещина» в её основании появилась в результате землетрясения? Разумеется, никто над подобными вопросами не задумывался. Есть – значит, слава Великому Дагу Бо! Главное сейчас заключалось в другом, Изр считала себя почти счастливой. Но только «почти», потому что у чересчур самолюбивых и себялюбивых нет предела в желаниях.

Обиды же их на весь окружающий мир или на конкретную личность бывают на столько роковыми и маниакальными, что сжигают их дотла… в прямом и переносном смысле. А проще – ведут к бедам с необратимыми последствиями, но порой – и к существенным удачам. Но ведь везение – явление весьма относительное, и оно ограничено, пусть условными земными, но временными рамками.

Впрочем, Зур перестал мысленно философствовать на тему зыбкого человеческого счастья, когда увидел на берегу Великой реки троих мужчин и одну женщину. Вла так же узнал в ней Изр. Она властно покрикивала на мужей, которые из своих плетённых ловушек-мордуш вынимали рыбу и складывали её в мешки из шкур диких ослов Зя-Зи-Ляр.

Когда сыщики подошли к ним поближе, то заметили, как насторожились мужья свободной женщины. Она же весело засмеялась и крикнула:

– Сюда пришёл никому не нужный человек, тот, который лишился своих жён! А с ним такой же, не знающий, что такое счастье и удача!

– Изр пытается оскорбить пришедших сюда,– миролюбиво среагировал на саркастическую реплику Зур, крепко сжимая руку отца и давая ему понять, что стоит быть немного похитрей и посдержанней.– Но ни Вла, ни Зур не воюют с женщинами, даже со свободными. Мужчин же тут они не видят.

– Разве человек, стоящий рядом с Изр,– возмутился старший, Кра, имея в виду себя,– не похож на мужчину? Или его братья, Склю и Лдэ, тоже не похожи?

– Если бы они были похожи на мужчин, то не стали бы тайно, под шкурой ночи, швырять вместе с Изр большие камни в тех воинов, которые сейчас пришли сюда,– сурово пояснил Великий сыщик.– Они чуть не лишили земной жизни Вла и Зура. Это правда.

– И что же хочет Зур? – толстушка Изр была лишь в набедренной повязке, и её мощные волосатые груди смотрелись не так уж и дурно.– Конечно же, Зур желает, чтобы во время ближайшего сборища Изр созналась в том, что хотела убить Зура и Вла. Но за что? Ведь нет причин убивать человека, с которым она прошла через Ти-Ри-Ти и который дал ей свободу. А Вла она, вообще, почти не знает…

– На самом деле, причин нет,– согласился Вла.– Но ведь Зур и Вла видели на склоне крутой и высокой горы Ба-Да-На именно Изр с этими людьми, называющими себя мужчинами.

– Изр скажет, что просто гуляла там с ними, а камни полетели вниз случайно,– засмеялась молодая толстушка.

– Но Изр должна будет прийти со своими мужьями на ближайшее собрание Племени Уходящих,– миролюбиво сказал сыщик,– потому что Нму знает уже о случившемся. Зуру и Вла тоже кажется, что у Изр не имелось злого умысла. Тогда чего же ей опасаться?

– Изр ничего не боится. Она придёт! Она – свободная женщина, которая ест сладкие бобы Каро-Ри. У неё всегда будет только радость, но не будет детей,– женщина стояла перед ними в горделивой позе, уперев руки в бока.

– Но какая же для женщины радость без детей? – искренне удивился бывший инженер-технолог и бомж.– Вла также не понимал и Тау, и Оис. Женщина без детей подобна дереву без зелёных листьев.

– Очень жалеет Изр о том, что Вла, явившийся сюда, в Великий Земной Мир, неизвестно откуда, много не понимает.– Возразила Изр.– Но ведь женщины бывают свободные и не свободные. А Изр та, которая ежедневно проходит через женское Ти-Ри-Ти!

– Нет такого Ти-Ри-Ти,– возразил Идущий по следу.– Оно всегда было одно.

– Изр докажет сейчас пришедшим сюда, что такое Ти-Ри-Ти есть,– сказала женщина, снимая с себя набедренную повязку.– Но только они должны сидеть спокойно и не двигаться. Если они обещают так поступить, то всё увидят сами.

Разумеется, любопытство взяло над Зуром и Вла верх, и сыщики пообещали, что подавят свои эмоции, чего бы это им не стоило. А слово мужчин крепче гранита и даже прочного прозрачного камня (конечно же, алмаза). С большой охотой сняли с себя набедренные повязки и мужья Изр, бросив свои плетённые корзины на песок.

Кра лёг на спину и широко расставил ноги, дав Изр возможность поглотить своим естественным нижним вместилищем его телесный дротик. Она взгромоздилась на Кра, чуть приподняв зад и упираясь ступнями в землю. Тогда Склю пристроился между раздвинутых ног Изр и Кра, вогнав свой телесный дротик, хоть и в малое, но тоже – отверстие, имеющееся у женщины. Впрочем, таковые есть у всех людей. Тут, как говорится, в тесноте, да не в обиде. И Лдэ был наготове. Он сел на лоб своему старшему брату Кра, чтобы Изр смогла свободно дотягиваться ртом до телесного дротика Лдэ и не просто дотягиваться, а ритмично и активно высасывать из него жизнедарящую влагу.

Когда Изр тихо и сладострастно взвизгнула, все четверо, слившиеся воедино, и вместе напоминающие большого, покрытого бурой шерстью зверя, задвигались в едином ритме, довольно, слажено и умело, Зур и Вла почувствовали, как зашевелилось их естество под набедренными повязками. Идущий по следу сказал сквозь плотно сжатые зубы:

– Пришедшие сюда не будут мешать… Они дали слово.

Трижды меняли свои позиции Кра, Склю и Лдэ и трижды вместе с ними с воплями заканчивала свой отрезок пути «женского» Ти-Ри-Ти Изр. Сыщики тоже были почти довольны и увлечены игрой. Если бы это было не так, то Зур и Вла не поливали собственные ноги жидкой студенистой массой из своих телесных дротиков. Выдержать не совсем обычное, впечатляющее зрелище отцу и сыну было нелегко, но они нашли в себе силы… чтобы невольно не принять участие, практически, в театральном девстве, происходящем на берегу реки Ом-Лом

Когда эротическое представление завершилось, сидящие на обломке скалы Зур и Вла встали на ноги. Их слегка покачивало (зрителем ведь тоже быть не просто), но они нашли в себе не силы, чтобы не предложить своих сексуальных услуг Изр. Сыщики любезно стали прощаться с дружной семейной четвёркой, которая явно занималась неприкрытой и навязчивой пропагандой матриархата.

– Зур будет ждать всех четверых на общем собрании племени,– напоследок напомнил Зур остающимся на берегу Ом-Лом.

– Может быть, такое и произойдёт. Но пусть теперь знают Зур и Вла, – гордо изрекла облитая с ног до головы сперматозоидами Изр,– пусть помнят они, как счастлива Изр!

Уходя отсюда, Зур и Вла больше ничего не сказали ни счастливой полигамной семье, ни друг другу. Они молча и довольно торопливо возвращались в свою пещеру. Именно так поступать заставляло нахлынувшее на них чувство голода. Да и стремительно близилось время обеда.

– Ты, Лёша, часто бываешь в длительных командировках,– сказал Вла.– Вот ты мне скажи, как на духу, как там сейчас играют наши футболисты. Меня, если честно сказать, интересует Питерский «Зенит».

– Мне, батя, честно говоря, некогда там смотреть зомбирующие россиян телевизионные программы. Но «Зенит» играет нормально. Правда, может и… получше.

Идущий по следу вкратце рассказал отцу обо всём происходящем в России и вокруг неё. Он, совершенно по теме, подчеркнул, что плохих наций и народностей не бывает, это нонсенс. Но никчемных, тупых правительств, вождей, даже хуже, чем Нму, до чёртовой матери. Они-то, активно занимаясь наглым грабежом и эксплуатацией народов своей страны (не только своей) и подкармливая собственных «шестёрок» и задницелизов, выдают громогласно желаемое за действительное, умело натравливают брата на брата, сына на отца…

– И ты ещё иногда мне, Леша, советуешь вернуться туда, в Мир Будущего, – укоризненно покачал головой Вла. Ведь даже кошке понятно, что честному и умному человеку в такой человеческой компании просто делать нечего. Там ему остаётся только прозябать, и работать за чашку похлёбки. Никогда не поверю в то, что Россия, имеющая огромные запасы тех же энергетических ресурсов, полезных ископаемых, сырья, природных богатств, не способна дать работающим людям достойную зарплату, а старикам – хорошую пенсию. Что-то здесь очень даже не чисто.

– Отец, ты убедишься, что и здесь, в раннем неолите, тоже достаточно сволочей, возомнивших себя большими мудрецами и королями. Всё можно было бы списать на гнусную и греховную человеческую сущность. Но есть одно значительное «но».

– Что же это за «но»?

– Дело то в том, что подавляющее число людей – нормальные и честные господа. И вот оно, это большинство, гнёт свои спины на тварей, «денежных мешков» и лукавых правителей.

Ничего на это не ответил Вла, только вздохнул. До самой пещеры отец и сын шли молча. Каждый думал о своём. Впрочем, в данном случае мысли их пересекались, иначе просто не могло и быть.

В Мире Будущего, в стране, России, с «бурно развивающейся» экономикой гуляла и бардачила «свобода», завоёванная, увы, не народными массами, а преступным кланом средней руки (по мировым масштабам). Но люди радовались, хотя бы такой, но свободе, которую не желали отдавать кому-то на откуп. Но вкус её и запах остро почувствовали, прежде всего, политики, крупные чиновники, церковники, «деловые» люди и преступники. Пусть поздновато, но большинство, так называемых, простых людей начало понимать, что «свободу» стяжателей всех мастей следует подкоротить, потому что она в буквальном смысле слова все наглей и яростней стала питаться жизнями доверчивых представителей народного большинства. Тесная взаимосвязь.

Общество породило негодяев, а те, в свою очередь, причесали его по полной программе. Замкнутый круг? Пока, да. Но придёт время – и он разомкнётся, и тогда белое вновь станет белым, а чёрное – чёрным. «Это произойдёт потом, когда я буду далеко отсюда, – размышлял Зуранов, сидя за баранкой одного из уцелевших «Фордов».– А сейчас под ногами твёрдая земля и прекрасная почва для самых изысканных и необычных злодеяний».

Говорить и размышлять о причинах бурно развивающейся в стране преступности можно много и долго. Но стоило, когда за спинами сыщиков «Портала» конкретные, реальные, а не какие-нибудь, придуманные или «нездешние» гангстеры, а наши, доморощенные – «банкиры смерти». Жируй, мафия! Властвуй пока! Родится ещё на Руси кузнец, из-под тяжёлого молота которого для одних выйдет подкова на счастье (ибо они его заслужили), для других – прочные гвозди… для гробовых крышек. Это для того, чтобы негодяи уже никогда не появились в Этом Мире, обретя «плотную» материю своих оболочек, не убивали, не грабили, не обирали. А если подлецы и воскреснут, то пусть селятся в канализационных колодцах и подвалах домов, с теми людьми, которых они довели до состояния полутрупов. Ведь бичей и бомжей уже невозможно вернуть в нормальное русло обитания. У них, у большинства, до конца дней их в Обители Земной, образовался свой Мир. Он, этот мир, подобно раковой опухоли разрастается, поражая весь организм, называемый относительно нормальным человеческим сообществом.

Не верьте тому господину, который, к примеру, более десятилетия был у власти и только помогал мафии грабить народ, унижать, доводить до скотского состояния малого и старого… Смешны его посулы и обещания. Они дики, безнравственны и жестоки. Да ведь и не на «царский» трон следует садиться такому господину, а на бочку с порохом. На такую огромную, дамы всех его родным, близким и добрым знакомым, хоть на мгновение, но пришло покаяние за миллионы загубленных душ. Ибо отобранное у народа и стало причиной физического уничтожения большинства… из верящих в добрые идеалы и… чёрт знает, во что.

Перед Зурановым, Шерстенёвым и Прихватовым стояла сейчас конкретная задача, как можно быстрей, добраться до квартиры агентши «Красной гвоздики» Риммы Пальман. Более часа тому назад она позвонила в офис детективного агентства «Портал» и назначила у себя, в квартире, немедленную встречу с сыщиками. Она не побоялась сообщить по телефону, что у неё есть, в чём повиниться перед Господом и что она намерена рассказать частным сыщикам о преступной группировке, скрывающейся под «банковской» вывеской.

Её смелость или, скорее, отчаяние могло стоить жизни для Риммы. Именно поэтому детективы были вооружены до зубов и спешили к месту встречи так быстро, как это было только возможно. Ведь звонила она из посёлка городского типа Гребешково, назвала адрес – улица Берёзовая, дом четыре, квартира номер 38. Но путь туда был не так скор, как хотелось бы.

Теперь уже не имело значение, кого наказывать, «Гвоздику» или «Ромашку», потому что даже, как бы, враждующие друг с другом группировки – один, неделимый мир. Пусть две преступные банды не дружны между собой, но они – одно целое, которое входит в другое… целое, и так до бесконечности.

Преступный мир в своём движении, развитии, обновлении тоже беспределен, как и жизнь. Перемешайте коньяк с водкой, а потом попытайтесь отделить один напиток от другого. Не получится! Придётся пить весь своеобразный коктейль или, с чувством брезгливости, вылить спиртовую бурду в унитаз. Так и в любом государстве на это счёт из двух необходимо сделать один выбор: или поощрять, не очень-то наказывать всяких разномастных представителей уголовного мира; или покончить с ними раз и навсегда.

Но пытаться отделить «хорошее» от «плохого» в чаше с дерьмом – это быть недоумком или, попросту, преступником. Если какой-нибудь царь-батюшка в какой-нибудь стране пытается принять половинчатые меры по борьбе с коррупцией и преступностью, то он не только, как бы, живёт на раскорячку, он совершает страшное государственное преступление перед своим народом. У тех, кто добр и мудр наполовину, обязательно рыльце в пушку. Это значит, что именно они перераспределяют народные богатства между своими родственниками и бандитами, которые кормят их и всех выкормышей «царского двора». А таковой в иных странах становиться всё больше и шире.

Дверь в двухкомнатную «хрущовку» на пятом этаже крупнопанельного дома была чуть приоткрыта. Похоже, сценарий с недавним убийством Бровковой повторялся и здесь, почти один в один. Правда сыщики надеялись, что это не так, что вот сейчас они ворвутся в незнакомую квартиру – и произойдёт чудо, её обитателей они застанут живыми и здоровыми.

Но когда сыщики стремительно перешагнули порог этого жилища, перед ними предстала страшная картина: три полураздетых трупа, лежащих в огромной луже крови. Бандиты успели сделать своё жуткое дело буквально в течение полутора часов, причём, скорей всего, сразу же, после телефонного звонка Риммы Пальман в офис «Портала». Тела со множеством колото-резаных ран. Пожилую женщину, с прикрытым левым глазом, можно было принять за спящую, но с большой натяжкой. Если бы… не сгустки крови на её шее, на морщинистых грудях и оголённых ногах с вздувшимися синими венами. Зрелище унылое и неприглядное. Двухлетний мальчик тоже был поспешно, но изощрённо изнасилован, как его бабка и мать, Римма Пальман.

Вид агентши привёл в содрогание даже Зуранова. Абсолютно обнажённый кусок мяса, словно старательно пожёванный какими-то чудовищами, труп, к спине которого была прибита гвоздями десятидолларовая купюра. Так Римма Пальман отработала свой грешный и «лёгкий» хлеб. Вероятно, её убили последней. Она видела, как господа «банкиры» издевались над её сыном и матерью.

Из её крепкого и молодого тела жизнь изгоняли медленно, но на столько, чтобы успеть вовремя убраться отсюда… до появления здесь частных сыщиков. Бандиты просчитали всё и не допустили явных ошибок. Чтобы она не кричала, ей в рот запихали собственные плавки. Между ног виделось облитое кровью дно пустой бутылки. Впили, что называется, до самого предела. Вот такие «банковские» и финансовые дела… Культура, вежливость общения, добродушная улыбка!.. Ведь и, как бы, официальные банки, коих расплодилось великое множество, грабят своими невиданными процентами большинство добродушного населения.

Но, всё же, открытого разбоя не наблюдается, он… замаскирован. Но ведь те и другие, как бы, финансовые учреждения нагло занимаются диким и наглым ростовщичеством перед длинными носами губернаторов, мэров и т.д. Впрочем, эти ответственные господа и товарищи тоже даром время не теряют и куют счастья не только для себя, но и для четвёртого поколения своих несчастных потомков, коим предстоит расплачиваться за «старания» пращуров своих.

Не стоит обижать и проклинать конкретного лесного волка, который в силу своей природы есть хищник, и никто иной. Но стоит задуматься о двуногих ублюдках, коим неймётся покрасоваться в овечьей шкуре на людях. Нельзя сравнивать человека с волком, это явления и существа далеко ни одного ряда. Изобретательная и расчётливая жестокость «банкиров» не знает предела. «И таких тварей судить?! Проводить медицинское освидетельствование?..– Мысли Зуранова немного путались.– Судить-рядить… Стрелять, вещать, давить». Алексей, казалось, был ошарашен увиденным. Впрочем, ему приходилось видеть что-то похожее и здесь, и… там, в раннем неолите. Он яростно сжимал рукоятку пистолета, опущенного стволом вниз. Шерстенёв, спрятав оружия, до крови кусал губы.

Из глаз нигилиста Прихватова чуть было ни потекли слёзы. Нет, он не переживал, не страдал, он просто, как бы, умирал со смертью других, незнакомых ему людей. Сознание его было ничем не загружено, не затуманено, но вот глаза блестели.

– Я читал… где-то,– почти шёпотом сказал Дмитрий, совершенно невпопад,– что мафия… со своими расправляется руками приезжих бандитов.

– Чепуха! – глухо среагировал на голос Прихватова Вадим.– Не городи тупого вздора, бывший старший следователь городской прокуратуры! С мелкими сошками, запомни, местные бандиты разделываются самостоятельно. Да и ничего они не боятся. Ни-че-го!

Внезапно тошнота подступила к горлу Дмитрия, и он бросился в туалет. Оттуда было явственно слышно, как блевал опытный и суровый бывший работник прокуратуры. Делал он это, громко чертыхаясь, проклиная всех и вся на свете. Потом послышался шум воды, зашелестела бумага. Дмитрий вернулся в комнату с разорванным увесистым свёртком.

– С облегчением вас, Дмитрий Аркадьевич,– пошутил Вадим.– Нормально ли желудок функционирует?

– Брось ты ослить!– огрызнулся Прихватов.– Суть в другом…

– Я смотрю, тебе тут, Дима, понравилось,– хмуро улыбнулся Зуранов.– Нам надо уходить, мужики, а то, при случае, накрутят такое, что и «вышка» земляничным вареньем покажется. Надо уходить!

– Поздно,– угрюмо ответил Вадим, глядя в окно,– полиция! Вооружены до зубов! Бросились в подъезд.

– Юра Пан донёс,– вяло заметил Дмитрий.– Он же обещал, если сунемся в их дело, то… Впрочем, всю коповскую ораву, в масках и без них, мы в состоянии перебить как цыплят. У вас ведь есть и бластеры, мужички. Так или не так?

– Не так! Потому что, наверняка, подавляющая часть этих ребят, что пришли нас брать,– сказал Зуранов,– честные служаки. И не больше! Они, явно, не при делах! Им сказали – и они исполняют. У них дети, семьи…

– Тогда рискнём… через окно. Правда, высоковато. Пятый этаж.– Шерстенёв сделал шаг в сторону подоконника, стараясь не наступить на лужу крови.– Мы – парни крепкие. Уйдём!

– Лучше, как поётся в песне, возьмёмся за руки, друзья,– Зуранов крепко сжал ладони коллег своими.

Через мгновение они оказались в густой лесной чаще, неподалеку от основной стоянки Племени Уходящих, Серых Камней.

– Я всё забываю, Лёха, что ты у нас – летающий человек,– Прихватов сел на кусок базальта, достал сигареты и закурил.– И это, я тебе скажу, замечательная штука.

– Честно сказать, я тоже выпустил это из виду,– удовлетворённо заметил Шерстенёв, тоже закуривая, как и Зуранов.– С тобой, Алексей Владимирович, не пропадёшь.

– Может быть,– согласился Зуранов,– но это, как и наши бластеры, в одно прекрасное время может нас не спасти. Бандиты сильны и сплочённы, их очень и очень много.

Обстановка располагала к непринуждённой беседе, снимала стресс. Хотя, каждый и понимал, что бандиты их обошли вокруг пальца и даже пытались повесить своё очередное преступление на частных сыщиков, они старались об этом не говорить. Что ж, очередной прокол. Всё в очередной раз произошло от переоценки собственных возможностей. Любой человек, находясь в плену заблуждений, если порой не жестоко расплачивается за свою самонадеянность, то получает крепкие удары от самой госпожи Судьбы.

– Вообще-то, обстановка в квартире у покойной Риммы Пальман, я бы не сказал, что богатая,– глубокомысленно заметил Вадим.– Видать, не очень-то успела заработать на чужих слезах.

– Успела,– возразил Дмитрий и вытащил из-за пазухи, им же раньше надорванный.– Здесь доллары… сплошные. Не знаю сколько, но много. Случайно за сливным бачком нашёл. Рука соскользнула…

– Это знаешь, как называется, Диманчик,– шутливо возмутился Вадим,– это…

– Очень просто называется,– засмеялся Зуранов, закуривая очередную сигарету,– ограбление. Плюс ещё к этому нам ещё и зверское убийство всей семьи могут припаять. Огромное удовольствие поимеем, господа… подельники. Впрочем, они к нам в офис не сунуться. Всё повязано. Просто, преступников не найдут, потому что кто-то из милицейской верхушки знает, что почём и рисковать репутацией прокурора Галиджанова не станет… Они хотят взять нас с «поличным», дорогие мои.

– Да такое ясно, как день,– согласился Шерстенёв и обратился к Прихватову.– Что ж, ты, Дима, про трофейные баксы ничего не сказал?

– Вы же мне слова не дали сказать, когда я из туалета вышел,– возмутился Дмитрий.– Начали с каких-то приколов. Потом, видишь ли, копов испугались. А что нам они, когда мы – летающие люди. Я рта не успел раскрыть, как оказался здесь, можно сказать, почти в Крыму.

– Здесь гораздо лучше и спокойнее,– без тени юмора заметил Шерстенёв.– Здесь нет хитро-продуманных иностранцев, со своей самостийностью под «крышкой» НАТО. Впрочем, украинцы не виноваты, что их за нос водят их паны и панночки.

– Нам ещё не хватало в политику нос совать! Достаточно преступного мира. Но меня радует, что Дима оказался продуманным пацаном,– настроение у Зуранова стало понемногу приподниматься.– Очень предусмотрительный юноша. Скромно промолчал, что обнаружил в чужой квартире клад. Причём, начал сразу с крупной суммы, с американских долларов.

– Твои шутки, Лёха неуместны,– просто ответил Прихватов,– ибо ты платишь нам столько, что бы можем ни хрена не делать до скончания дней своих. Ранний Неолит нас снабжает драгоценными камнями и золотишком… А не сказал я про свёрток по запарке.

– Понятно машинально,– поддакнул Вадим,– как Шура Балаганов в «Золотом телёнке».

Вдруг лицо Шерстенёва вытянулось, в глазах стояло удивление и страх. Он присущ даже таким героям, как Вадим. Перед ними стоял абсолютно прозрачный, бывший начальник городского УВД генерал-майор Листрилов. Не раздумывая Прихватов, мгновенно достал своего Макарова и пару раз выстрелил в привидение, явно имитирующее покойного Петра Ивановича. Пули с визгом пролетели сквозь «разряжённое» тело того, кого уже нет на этой Земле.

Привидение, облачённое в генеральский мундир, повертело пальцем у своего правого виска и глухо сказало:

– Но от тебя я этого никак не ожидал, Дмитрий Аркадьевич! Кто ж стреляет в привидение? Только полный идиот. Эту ментальную часть живого существа даже серебряная пуля не берёт.

– Какого чёрта ты здесь появился, Листрилов? – Зуранов очень решительно встал с куска базальта.– Тебя убили, частично сожрали… Существуй там себе, в Ином Мире и не мешай нам жить!

– Лёша, ты, как был непонятливым человеком, так и остался,– привидение не собиралось уходить.– Понимаешь, перед тобой только часть того, что я есть. Вы тоже имеете, как и я, так называемое, ментальное облако. А я пришёл сказать, в частности, тебе, Алексей Владимирович, что был не прав. Вот теперь мне приходится не сладко. Таких страданий и болей я ещё никогда не испытывал. Только поймите меня правильно, и пусть поймёт ваш товарищ, Вадим, как я представляю, он, как и Дима, тоже Аркадьевич, Шерстенёв. Я не собираюсь вешать на вас свои проблемы. Но хочу доложить.

– Что именно? – Шерстенёв удивлённо смотрел на фантома.– Как я понял, у вас там, в Ином Мире, проблем с информацией нет. Вам даже известно, что моего отца при жизни называли Аркадием. Так что вы хотели доложить, господин убийца и… убитый, которого я не имел чести знать?

– Я хотел сказать, что одной из преступных группировок руководит ныне исполняющий обязанности начальника городского УВД, подполковник полиции Илья Трифонович Жиляков.

– Послушай, идти отсюда, Листрилов! Мы сами во всём разберёмся. – сурово сказал Зуранов.– Нет у меня никакого желания с тобой общаться. Нет!

– Напрасно, – ответило привидение,– ибо то, что со мной происходит сейчас, поучительно… для других. Я – грешник, но и вы, мальчики, не святые. Вы заблуждаетесь в том, что у вас всё будет происходить гладко и накатано за пределами вашей Земной Жизни.

– Пусть скажет то, что хочет,– махнул рукой Прихватов.– Сегодня мне точно будут сниться кошмары.

– Дело в том, что сразу же, после того как меня, больного, истерзанного, убили и частично сожрали,– сказал полупрозрачный Листрилов,– меня сразу же родила одна уличная проститутка, где-то, на дому, за городом, в каком-то деревянном бараке… Родиться на свет – большие моральные и физические муки. Это страшнее, чем смерть, и я порадовался тому, что они закончились, и мне предстоит снова жить в Земной Обители…

Но Листрилов, находясь в теле младенца, ничего не умеющий говорить и живущий пока мыслями о своей прошлой греховной жизни, порадовался рано. Его юная маманя Валя, проститутка, дежурившая на автотрассе, в прошлом студентка химического факультета местного университета, крепко обняла родившегося младенца. А спустя несколько дней она выбросила его на помойку, недалеко от деревни Жмызино. Явно, ребёнок мешал ей заниматься своим «бизнесом».

Там, на помойке, младенец пережил адские муки смерти… Отходя в мир иной, он видел, точнее, его духовная субстанция, видела, как его трупик разрывали на части голодные вороны. Но ему, как он считал, на сей раз, повезло. С очень большими муками, недоношенный он родился в довольно дружной и состоятельной молодой семье. Но прожил не больше месяца. С рождения оказался не здоров. Он умер – и снова появился на свет. Слава богу, здесь, на Земле, а ни где-то там, на Марсе, или в одном из, так называемых, параллельных миров, и не виде камня, или насекомого. Он снова человек. Он родился в многодетной, по сути, бичёвской семье, где был восьмым по счёту. Кроме того, он понял, что… даун.

Именно поэтому его определённая часть в виде привидения оказалось смышленее, чем «духовная субстанция», заключённое в теле младенца, которому до конца дней выпадали вечные муки на Земле, унижения, оскорбления, непонимание… Кроме того, обеспечены голод, холод, нищета. Та самая нищета, на которую, будучи генерал-майором, он смотрел с отвращением и страхом. А ведь, убивая и грабя ни в чём не повинных людей, он сам был творцом этой, почти общенародной, нищеты.

– Ты получил, что хотел Листрилов,– сказал на прощание привидению Зуранов.– Тебя даже не спасло то, что ты жертвовал свои кровавые деньги на строительство ново-русской церкви, в центре города. Не уберегли тебя от Божьей кары и твои посещения этой церкви, моления твои. Ты ведь даже жертвовал солидные суммы детским домам. С восторгом об этом, помнится, писала жёлтая пресса. А теперь пошёл прочь и больше не появляйся перед нормальными людьми, не ищи сочувствия. Ты его не заслужил, даже там, за Гранью Земной Обители.

Привидение вмиг исчезло, и по густой непроходимой чаще первобытного леса прокатился громкий стон, похожий на вой сразу нескольких горных шакалов Нра-Ми.

Через минут двадцать они оказались в офисе «Портала». Но Зуранову пришлось снова, буквально, на мгновение вернуться в Ранний Неолит. Только для того, чтобы совершить прыжок из Мира Прошлого за руль «Форда», оставленного ими у подъезда дома, где было совершенно зверское убийство. Алексей, не торопясь, причём, очень успешно уехал на нём от опасного места. Он не сомневался, что номер их автомобиля был уже зафиксирован и следователем прокуратуры, и полицейскими операми, которых тут, по явной наводке, было – пруд пруди.

Но Алексей был уверен и в том, что, не имея против них, частных сыщиков, ни каких улик, представители правоохранительных органов не станут задавать работникам детективного агентства «Портал» вопросов. Тут всё ясно… Слишком уж завязались чины, стоящие на страже Закона, с представителями городской, причём, чётко организованной преступности. В крайнем случае, если всё произойдёт по другому сценарию, можно будет сказать, что их «Форд» угнали, а потом, через некоторое время, вернули на прежнее место, поставили перед подъездом дома, где находился офис «Портала».

Когда Зуранов вернулся в офис, то, доложив обстановку своим товарищам, почти прямо с порога, сказал:

– Отдадим часть денег, из тех, что Дима нашёл в квартире покойной агентши, Пескову. Они пригодятся… пострадавшему лицу. Достаточно пяти-семи тысяч долларов. Думаю, вы согласны. Будем рассчитывать на то, что Никита Никитович ещё жив. Теперь ему в собственной квартире долго обитать не придётся.

– Выходит, что сейф в его квартире, наверняка, обчистили,– сделал резонное предположение Вадим.– А там, у старого вояки хранились ещё и документы.

– Ничего подобного не произошло, Почти сразу же, после того, как мы с тобой, Вадим, переговорили с первой убитой агентшей, Бровковой, в его квартире,– пояснил Зуранов,– знакомые парни Пескова, из бывших армейских офицеров, взяли и деньги из сейфа, и документы. Когда я ему позвонил из офиса, он мне ответил, что всё в порядке, всё находится в надёжном месте. Песков – предусмотрительный старик. Я предполагаю, что это не последние его сбережения. Но дадим ему часть трофейных долларов. От нас не убудет… Да и мы не бедствуем, как многие миллионы российских граждан.

– Послушайте, мужики!– Сделал вдруг неожиданное признание Прихватов. – Сегодняшний день мне показался целой вечностью. Как много произошло за это время, чёрт возьми, жуткого и не совсем понятного! Такой длинный день!

– Целых три Алисы в стране кошмарных чудес,– философски заметил Шерстенёв.

– Или в плену заблуждений,– Зуранов достал из шкафа бутылку, возможно, настоящего армянского коньяка, разлил его по рюмкам.– Надо сказать, что этот самый день ещё не завершился. Всего-то, первый час дня…

Они, пока не вступая в разговоры, выпили, закусив старыми шоколадными конфетами, которые лежали здесь же, в вазочке, на столе. В офис вошла Жанна. Молча присела к столу. Налила и себе в рюмку коньяку. Закурила. Потом глубокомысленно сказала:

– Есть одна старинная и поучительная история про колобка. Он считал себя значительной личностью, часто высовывался, поэтому и сожрала его лиса. А на наш сайт из Интернета приходит множество анонимных сообщений. В основном, угрозы, в наш адрес. Пойду, в соседний кабинет. Надо всё привести в систему, собрать, найти… концы.

– Пожалуй,– кивнул головой Алексей.– Работай, Жанна. На нас не обращай внимания.

Тардовкая встала из-за стола и прошла в соседний кабинет.

– Столько всяких и разных событий! – Вадим тоже закурил, как и все остальные.– Некогда оглянуться назад и осмыслить происходящее. Мне приходилось в своё время бывать в самых разных опасных ситуациях, но в таких – никогда.

– Как давно я не был дома,– сказал Зуранов.– Полина уже привыкла ждать.

– Да и мать тебя ждёт, Алексей. Странно, Антонина Павловна, существует в этом Мире и одновременно, как бы, её уже нет,– вид у Шерстенёва был усталый.– Да и жена твоя, Алексей, Полина – женщина из сказки. Ведь жил же с ней Денис Гранкин и не разглядел ничего… особенного. Может быть, тебе, Лёха, не совсем приятно то, что я говорю? Но…

– Говори, что хочешь! Но если бы я нашёл объяснение всему происходящему,– спокойно ответил Зуранов,– то, без всякого кощунства и дешёвого базара, был бы не только такими, как ты, Вадик, но и более компетентными людьми, окончательно и бесповоротно причислен к Лику Святых.

– А тебе это надо, Лёха? – Не без явного сарказма в голосе поинтересовался Прихватов, разливая коньяк по рюмкам.– Мне вот лично приятно просто сидеть целых пятнадцать минут и ни хрена не делать.

– Но сегодня долго отдыхать не придётся,– сказал Зуранов.– Не стоит расслабляться. Я Пескову звонил после завершения чёрных дел в его квартире. Обещал с ним подробнее переговорить через неделю или две. Но тянуть резину не стоит. При всём не очень славном раскладе, стечение обстоятельств для нас назревает не такое уж и поганое. Надо вызывать такси. Пусть наш «Форд» пока отдохнёт и больше не светится. Сейчас поедем к Никите Никитовичу на дачу. Пришло время проведать отставного подполковника или его труп.

Через полчаса они, трое, уже ехали к Пескову. Жанна осталась в офисе. За рулём такси (обычной «Волги) сидел не разговорчивый усатый мордоворот средних лет. Мужик, явно, подрабатывал на собственной машине в частном автотранспортном агентстве «Аделаида». Изматывал себя и свою «волжанку» в свободное от основной работы время, стараясь за счёт дополнительного заработка вырваться из круга из основной массы неимущих граждан города.

По безразличному и усталому выражению лица «извозчика» не трудно было догадаться, что его не волнуют ни внешняя и ни внутренняя политика страны, ни локальные войны, ни катастрофы, ни женский пол… Ничего, кроме возможности заработать.

Одним словом, подозрения таксист не вызывал. Ясно, что частным сыщикам светиться было нельзя. Жизнь «порталовцев», на грани фола, слишком уж часто преподносила им страшные уроки. Доллары, евро и рубли, оставшиеся после трагической гибели, кровавых «банковских» агентш Бровковой и Пальман, были не такими уж и малыми. Решено было разделить их по-честному, между своими.

В пересчёте на баксы Пескову причиталось около восьми тысяч долларов, по столько же – каждому сотруднику детективного агентства «Портал», разумеется, включая и Жанну Тардовскую, которая зарекомендовала себя с самой лучшей стороны. Решено было не обидеть и Булину, старую учительницу, пенсионерку, ушедшую от них. Понять Луизу Самсоновну было можно и нужно, ибо приключения на задницу в солидные годы доброй женщине ни к чему.

Слежки за такси, в котором они ехали, не наблюдалось, и сыщики мало помалу стали отходить от недавних событий. Они очень убедительно попросили таксиста увеличить скорость, обещая расплатиться с ним по-царски. Это дало свои результаты, и минут через сорок детективы оказались в районе новых дач садоводства «Тельманское», неподалеку от села Свиридовка. Почти, пустынное и безлюдное место. Но по-другому и быть не должно, ведь ещё не наступил вечер. Строения здесь стояли самые разные: и четырёхэтажные особняки, и наспех сколоченные фанерные халупы, а местами – лишь участки, с ещё далеко не начатым строительством.

Издали они приметили, возле ажурного скромного двухэтажного домика Пескова трёх молодых людей с канистрами. Постарались подойти к ним незамеченными, вдоль высокого забора, прячась в кустах тальника. Ясно, что парни с канистрами, ведущие себя нагло и оторвано, приехали сюда или на попутке, или на автобусе, или на электричке. Понятно, это своеобразная конспирация. Не будет оставлено, даже поблизости, следов от протекторов автомобиля.

Сыщикам стало ясно, что, воспользовавшись безлюдьем, «банкиры» из «Гвоздики» решили подпалить отставного подполковника прямо живьём в его собственном загородном доме. Наверняка, они крепко привязали его к стулу или к кровати надёжной верёвкой, потому что входная дверь в летнее загородное жилище Никиты Никитовича была открыта настежь. А, может, Пескова уже и в живых-то нет. А сторож, если такой в садоводстве имеется, скорей всего пьян. По-другому редко случается.

К поджигателям они подбирались осторожно. Слишком уж открытой была местность. И всё, вроде, шло гладко, и когда оставалось метров тридцать до дома Пескова, сыщиков заметил один из криминальной тройки. В отличие от своих подельников, он слишком уж усердно поливал бензином бревенчатые стены «фазенды», выстроенную под «нарядную» русскую избы довольно больших размеров. Этот, самый глазастый из банды, нырнул рукой в карман, явно, за пистолетом.

Но его попытка поупражняться в стрельбе по живым мишеням была последней в его грешной и непутёвой жизни. Зуранов умудрился, практически не целясь, уложить бандита из своего ПМ. Второго «пострела» двумя пулями навсегда успокоил Шерстенёв. Третьего отправлять в преисподнюю не пришлось, хотя Прихватов был готов продырявить «тупой чердак» молодого мерзавца с жёлтой и жидкой растительностью на голове. Бандит охотно и поспешно поднял руки вверх. Его обыскали, обезоружили. Дмитрий и Вадим, взяв за руки и ноги один из трупов, потащили его прямо в дом Пескова. Второго покойника занёс туда Зуранов, легко взвалив его на плечо. Одновременно он держал под прицелом своего пистолета бандита, который был бледен и находился на грани шокового состояния.

Трупы они бросили на пол, в горнице, на первом этаже, рядом с Песковым – крепко связанным по рукам и ногам и кляпом во рту. Подполковник гневно вращал глазами, пока его не освободили от пут. Первой его фразой было не приветствие, не приглашение дорогих гостей к чаю, а замысловатый, но прямой и открытый русский мат, вероятно, позаимствованный им из лексикона командного состава нашей доблестной армии.

– Ядрёна вошь! – разминая затёкшие руки и ноги, уже гораздо проще выразился Никита Никитович.– Ну, и вляпался же я с вами в историю, друзья мои!

– А мы ведь предупреждали вас,– мягко заметил Зуранов,– что опасности предвидятся.

– Ладно, виноват. Отставить!– Сказал отставной подполковник, присаживаясь на край дивана и направив указательный палец в сторону трупов.– Но зачем вы сюда эту дохлятину принесли? И нечестно получается. Гха-ха-ха! Двух гадов убили, а третьего… Почему вы его оставили в живых? Судить? Такого гада судить!? К чёрту, друзья мои! Таких судить пошло, их надо просто уничтожать, как… тараканов.

От этих прямых и простецких слов «банкир» съёжился и стал, как бы, ещё меньше ростиком. И так то – аршин с колпаком. Бандит залепетал что-то невнятное, переминаясь с ноги на ногу. Путь к бегству ему был отрезан – в дверях стояли Прихватов и Шерстенёв. У окна – Зуранов. Но мелкий бандит, всё же, решился. Прыгнул в сторону Алексея, стараясь нанести ему удар ногой… ниже пояса. Но эти жалкие потуги с его стороны были нелепы и смешны. Дмитрий и Вадим даже поленились направить на преступника стволы своих пистолетов. Зуранов правой рукой перехватил сразу обе ноги гадёныша, занимающие второе место по упитанности и «накаченности» после деревянных ходулей.

Уже падающему на пол бандиту Зуранов слегка врезал ладонью по переносице. «Крутой паренёк», с окровавленной рожей, ойкнул и прилёг на пол… рядом с бесславно погибшими товарищами. Естественно, он на энное время притих.

– Вот так-то будет лучше,– резюмировал Алексей.– Вам, Никита Никитович, надо всё бросить в этом городе и сегодня же уезжать отсюда. Может быть, навсегда, а может – на годик-другой. Не знаю, когда мы разделаемся со всей этой нечестью из «Красной гвоздики» и «Ромашки». Правда, последняя для вас совсем не страшна.

– Отставить! Какая, к бесу, «Ромашка»? Никуда я отсюда не поеду!– Вспылил Песков, но тут же успокоился, подумав, согласился.– Так точно, Лёша! Ты прав. Надо ехать, пока меня не пустили в расход.

Прихватов протянул Пескову небольшую стопку банкнот в импортном выражении:

– Тут ровно семь тысяч долларов. Вам на железнодорожный билет хватит до самой отдалённой точки России. Да и на житьё в гостинице. А если учесть, что вы, простите, не бедствуете, Никита Никитович… Одним словом, вы нам очень помогли, и мы перед вами в долгу.

– Это верно, в долгу,– подтвердил слова коллеги Зуранов.– Ваша дача, примерно, потянет на три-четыре миллиона рублей. Мы покупаем её у вас за десять миллионов. Номер моего мобильного телефона вы знаете. Сразу же, как доберётесь до места, дайте мне знать. Мы найдём возможность переслать вам эти деньги, не навредив вам.

– Возьмите, Никита Никитович, пока эти деньги,– сказал Вадим.– Ведь не просто же так мы вам их даём. А дачу вашу, извините, мы сожжём. Это наши вынужденные затраты. Да и далеко ведь не всё измеряется деньгами.

– Коли так,– согласился Песков, взяв пакет из рук Прихватова.– Чем смог, тем и помог вам, друзья мои. Гха-ха-ха!

– Заодно здесь сгорят и три бандитских трупа,– пояснил Вадим.– Нам не придётся возиться, не закапывать всякую падаль.

– Почему три? – прошептал пришедший в себя бандит.– Почему три трупа? Я ведь… живой.

– Тебе это только кажется,– без тени юмора сказал Дмитрий.– Впрочем, считай, как хочешь. Мы тебя в любом состоянии поджарим. Ты ведь хотел заживо сжечь человека. А судить тебя хлопотно. Себе дороже. В последнее время, я допускаю, что по определению нашего городского суда ты, вполне, можешь оказаться невиновным. Или найдётся, в крайнем случае, какой-нибудь «добрый доктор Айболит» и за определённую плату объявит тебя невменяемым. А потом ты, резко, через годик вдруг снова станешь здоровым… Когда ты из канистры стены дачи бензином поливал, что-то насвистывал. «Кармен-сюиту»? Не ошибаюсь?

– Нет. «Танец с саблями» Хачатуряна,– тихо ответил бандит, приняв сидячее положение. – Но откуда вы знаете, что я что-то насвистывал?

– Он, почти что, Ури Геллер,– не без юмора заметил Вадим.– Правда, Дмитрию Аркадьевичу за это не платят и на российское телевидение не приглашают.

– Я всё расскажу,– с ужасом в голосе заговорил бандит,– всё, что знаю… и про «Гвоздику», и про «Ромашку». Мне зачтётся…

– Успокойся. Зачтётся,– согласился Зуранов,– но только на том свете. Мы тебя решили отправить в командировку, из которой никто не возвращается. А если и возвращаются, то немногие. Впрочем, возможно, ты и вернёшься на Землю, в виде какой-нибудь тли. С абсолютно изменённым сознанием. Так что, дорогой ты наш, очищение твоей бесшабашной души живительным огнём просто необходимо.

– А чем ты лучше других,– сказал бандиту Песков.– Куда твои дружки, туда и ты должен отправляться.

– Я? – Бандит вжал голову в плечи.– Да я… хороший. Я почти матом не ругаюсь, на аккордеоне умею играть…

– Вот там, в аду, гха-ха-ха,– резко сказал Песков самому Сатане и поиграешь.

– Больше нам ничего не надо говорить,– Зуранов был неумолим и настроен решительно по отношению к бандиту.– Мы уже всё о вас, так сказать, банкирах знаем.

– Нет, не всё,– бандит рискнул встать с пола на ноги.– Вы вот, например, не знаете, что сынок Зои Михайловны Ивасёвой, её Паша, пацан… Ну, та, что заместитель директора банка «Простор», она не последний человек в ихней… бандитской «Ромашке». Паша, скажу вам, – не родной её сын.

– Какая разница!– Махнул рукой Зуранов.– Нам-то что с этого, родной он или не родной.

– Разница есть,– щуплый бандит перешёл на шёпот.– Лёша Кривобоков – каратист. Они вместе в «Ромашке» с этой стервой Зойкой заправляют… Так вот он, Кривобоков, десять лет тому назад в Заяровске-Нагорном прямо у продовольственного магазина, то есть перед входом в магазин, замочил одну молодую бабу, а ребёнка её взял прямо из коляски. И на поезд! Вот так! Свидетели есть. Мы искали на него компру и нашли… А в драке он опасен. Наши его ментам аккуратно пытались сдать, но что-то помешало.

– Больно уж ты, малой, информирован. Вездесущий, бесёнок. Но в том, что ты внедрён в эту банду из ФСБ, глубоко сомневаюсь,– Зуранов старался вывести на откровенный разговор бандита, который цеплялся за жизнь, как мог.– Но это твоё сообщение кое-чего стоит.

– Вы не смотрите, что я такой молодой на вид. Мне уже давно за тридцатник,– приободрился бандит.– Кстати, я закончил факультет журналистики… Малость в прессе поработал, а потом посмотрел… кругом несправедливость и разбой. Ну, вот и решил… сменить квалификацию. Теперь каюсь. Был не прав.

В своей исповеди бывший репортёр стал говорить о наболевшем, уходить в сторону. Он начал сетовать на то, что местная городская газета, сохранившая своё название «Заря» с давних совдеповских времён, ныне стала самым настоящим бульварным листком, самой, что ни на есть, «жёлтой» газетёнкой. Она поменяла формат, содержание и направление.

Получилось так, что фактически новое издание, личный рупор местного городского мэра Николая Петровича Мордулёва, очень здорово пользуется авторитетом, довольно интересной и сильной газеты «Заря», которой заправляли коммунисты. Но что греха таить, умело это делали и грамотно, и в сто крат газета «Заря» не в столь давние времена была свободней и раскованней в своих публикациях, чем нынешняя… несуразица.

Её редактор Афанасий Григорьевич Микоть, если прикажет Мордулёв, то расхвалит и поднимет на самый высокий уровень, к примеру, «ножки Буша». А в данном случае с её страниц поют, что американских кур жрать невозможно и даже опасно. Страницы её забиты сплошными отчётами (в виде таблиц) об «успешной» работе городских предприятий и организаций, которой, разумеется, руководит местная организация, во главе которой (понятное дело) стоит сам Мордулёв. Её гадкие страницы забиты дешёвой рекламой.

Надо же кормиться Микотю и его жене, которая является заместителем редактора. Да и другие, юные «журналисты», пригретые здесь по блату, только и знают, что передирать из Интернета никчемные и пустые материалы… Сами же пишут какую-то залепуху мелкую, ибо ни очерка о человеке, к примеру, труда или доброго фельетона об очередном негодяе сотворить не в состоянии. То бишь, это есть «свободная» пресса, свобода которой заключается в том, что можно что-то нацарапать о проститутках, их голых задницах и наркоманах… Но не дай бог зацепить крупного магната, который подкармливает активно не только Мордулёва, но и порой Микотя! Грех ведь это! А вдруг одна из ново-русских церквей, построенная на чёрт знает какие деньги, пропоёт анафему зажиревшему редактору и его своре.

Впрочем, все схвачено, ибо Мордулёв, только благодаря своей деятельности на посту мэра, очень удобен для губернатора области Александра Владимировича Попрашаева. Ещё бы! Его людишки многочисленные, активно ведут отлов осетровых и не только там, где царствует Мордулев. Александр Владимирович и его великовозрастный сынишка от незаконной ловли и продажи осетра и паюсной икры сколотили себе огромные состояния. А Микоть поёт им дифирамбы, ведь и Мордулёв пока не последнее лицо в области. А бабки делаются на многом. К примеру, на заготовках, как бы, условно погорелого леса и его продажи за бугор. А если не поделиться своими очень левыми доходами Попрошаев со столичными крутыми пацанами от… власти, то вместо Попрашаева поставят какого-нибудь Шпротеньерга.

Он уже наготове и… построился. И он своего добьётся, потому что прогнуться хорошо может и не случайный зад умело лизнуть. Зато крут, короче, требователен будет к подчинённым. А если возомнит, что ему подчиняется и народ той местности, где ему придётся «заруливать», значит, людишкам несдобровать.

Слушая долгий рассказ бандита о «кромешной подлости и несправедливости», в которой процветает нынешняя «Заря» не капитализма, а беспредела, Зуранов вспомнил, что мельком, проходя мимо, видел грандиозный митинг в его городе. На нём присутствовали Попрошаев, Мордулёв, Микоть и многие их «придворные». Причина его организации, торжества то есть, заключалась только в том, что строители (очень частной и блатной фирмы) переоборудовали старый детский сад под жилой дом.

Ура! Теперь некоторые молодые семьи влезут по уши в «ипотечный» банковский кредит и поимеют крышу над головой, а некоторые из них, по причине впадения в экономическое рабство, скорей всего, не крышу, а крышку… гробовую. Но тоже – над головой.

Такова наша действительность с её «свободами» и «демократическими» нововведениями.

– Всё это интересно, но не совсем по теме. В любом случае тебе следовало оставаться человеком, не уподобляться свиньям и большой кормушки. Не стоило становиться бандитом.– Сказал Зуранов, закуривая.– Потом, дорогой мой, не стоит хаять хохлов, то есть украинцев. Хорошими людьми и ползучими гадами могут быть представители самых разных национальностей. Мне, например, не очень понятна поговорка: «Там, где прошёл один хохол, нечего делать трём евреям». Пошло она звучит. А ты, давай, переходи к делу, если хочешь ещё пожить… Мне нужны некоторые доказательства, что Кривобоков – не очень хороший мальчик. А до таких, как Микоть и его хозяева, очередь тоже дойдёт.

– Доказательства?! – бывший журналист ударил себя кулачком в грудь.– Компромат на господина Кривобокова имеется железный! Понимаешь? Извините, я хотел сказать, «понимаете».

– Отец у мальчика есть? – поинтересовался Зуранов.

– Был. Понятное дело. Инженер Шилов. Вот. С ума сошёл. Потом в «психушке» его отравили. Нарочно его в дурдоме отправили на тот сеет. Точняк и верняк, что психом он и, вообще, не являлся. Так держали. В не столь и давние времена такие процедуры совершались запросто. «Ромашка» – огромная сила.

– Твоей болтовнёй можно дороги мостить,– недоверчиво сказал Вадим.– Получается, что «Ромашка» существует не меньше десяти лет.

– Какие там десять! Но, может быть, и десять, и двадцать.– Видно было, что бандит не лгал.– Я же такого ничего про сроки её существования не говорил. Просто, Кривобоков и Зойка давным-давно знакомы. Оба они дела свои вертели… не эти, а другие. Спекуляция и прочее. Ведь и тогда можно было крутиться, если с умом. А «Ромашка», может, на полгода постарше «Гвоздики», или чуть больше.

– Тебя как звать-то, поджигатель? – Спросил Зуранов.– Или от страха память отшибло?

– Почему? Помню,– на полудетском личике бандита появилось подобие улыбки. – Я – Вася Гимов, а в народе нашем… прозываюсь Лапоть. За простоту мою и честность. У меня отсидок, вообще, не наблюдалось. А вот, кто «Красной гвоздикой» заправляет, не имею понятия. Чего уж там, некоторые из наших многих стариков… поубивали. Я лично – ни одного. На мокруху никогда не иду. Принципиально. По натуре такой.

– Отставить! – возмутился Песков.– А пятнадцать минут назад, подлец, ты же хотел сжечь меня… в живом состоянии!

– Ты что такое говоришь, папаша? Я – и сжечь!– Вася часто заморгал своими, почти бесцветными, ресницами.– Я только бензином поливал твой… летний квадрат, дом, то есть.

– И за это тебе, сволочь, надо дать какую-нибудь медальку! – Никита Никитович не мог успокоиться.– А жить ты, видно, очень хочешь, если запросто предаёшь вот сейчас своих, подельников.

– Конечно, хочу. Я, может, когда-нибудь роман напишу про всё это… кошмарное, и мне тут нечего придумывать,– просто ответил Гимов. Он показал пальцем на труп парня, у которого второй пулей Вадим снёс часть черепа.– А поджигал бы твою хату – Колокол. Ловкий был и шумный, как… колокол. За то ему такое погоняло всучили. Но вот, сам видишь, его шустрость человеческая от пули не спасла.