17 января 1991 года. 06:41.
Валера, сжавшись от холода, вышел из трамвая на Васильевском острове. Ноги уже не держали его, но впереди ждал Митька. В голове мелькали мысли о том, как недавно он окончательно потерял всё: работу, семью, веру в светлое будущее. Приняв предложение Митьки, он знал, что пути назад больше не будет. «Если не сейчас, то никогда», – подумал он, погружаясь в туманную улицу, где запах дыма и водки смешивался с мерзким холодом.
Тёплый свет фонаря выхватывал из мрака фигуру Митьки, который ждал у подъезда заброшенного дома. Он был облачен в черную кожаную куртку, руки в карманах.
– Опоздал, Валерон, – бросил он без эмоций. — Пошли, покажу тебе, как тут все устроено.
Митька повел его через темные дворы, где ветер носил старые газеты, и по пути объяснял, как Тамбовская ОПГ взяла под контроль весь район. Валера внимательно слушал, понимая, что его новое окружение – это не просто мелкие хулиганы, а люди, способные решать дела на высшем уровне.
– Тамбовские здесь рулят, – говорил Митька. – Все бабки через них идут. Так что, если хочешь быть на плаву, держись их, и будет тебе счастье.
Митька рассказывал истории о том, как эти парни «закрыли» несколько точек на Васильевском после того, как там отказались платить за крышу. Одному хозяину кафе на Лиговском проспекте сломали ноги за то, что тот связался с конкурирующей группировкой.
– Не хочешь платить – готовься к проблемам, – ухмыльнулся Митька, заметив, как Валера сжал кулаки.
Сенной рынок был настоящим лабиринтом, где под видом торговли прятались сотни нелегальных дел. Там всё кипело: торгаши в спортивках, бабки с самодельными вареньями и челноки, гоняющие товары из Польши. Валере здесь нужно было научиться «работать» по-взрослому. Митька привел его на рынок и сказал коротко:
– Сегодня твой день, Валера. Поработай с этими уродами.
Первый торговец, с которым они столкнулись, был парень лет тридцати, торгующий кожаными куртками. Видя их, он сразу потянулся за кошельком, зная, что спорить с ними бесполезно.
– Мить, да я ж все вовремя плачу, сам знаешь, – пробормотал он, вытягивая мятые купюры.
Валера почувствовал, как кровь прилила к лицу. Это было его первое задание, и он понимал, что нужно делать всё правильно.
– Давай, не тупи, – сказал он, удивляясь своему хриплому голосу. – Если всё ровно, плати, и будет тебе счастье.
Митька с улыбкой наблюдал, как Валера берёт деньги, чувствуя, как в его груди разгорается странное тепло. Это был первый раз, когда он почувствовал власть, хоть и грязную, но всё же власть.
Однако спокойствие вскоре разрушилось: на рынке появились новые лица – бандиты из Малышевской ОПГ. Их главарь, по прозвищу Рыжий, бросил взгляд на Митьку и Валеру, и это было начало конца спокойного дня.
– Эй, ты, лопух, куда прешься? – закричал Рыжий, его руки сжались в кулаки.
Валера замер. Это был его первый серьезный вызов.
– Пошли вы на хрен, уроды! – резко выпалил Митька, выхватив нож из кармана.
В следующий миг нож вошел в бок одного из бандитов, а Рыжий кинулся в атаку.
Началась драка, и Валера, растерявшийся на секунду, схватил стул и обрушил его на голову Рыжего. Глухой звук удара, крик и кровь на полу рынка – всё смешалось в один ужасный миг. Торговцы, затаив дыхание, смотрели, как Митька и Валера, оставив лежащих на земле бандитов, уходят с рынка.
После этого инцидента жизнь Валеры изменилась навсегда. Теперь он знал, что уже не вернётся к прежнему. Митька учил его выживать в этом новом мире, показывая, как обращаться с оружием, как выбивать деньги из должников и как не оставлять следов. «Этот мир – для сильных, – повторял он. – Либо ты, либо тебя».
Они прибыли на Лиговский проспект, чтобы разобраться с владельцем кафе, который решил не платить за крышу.
– Он что, совсем охренел? – с раздражением бросил Митька, когда они подошли к заведению. – Валера, делай что должен.
Валера вошел в кафе, где стоял запах дешевой еды и перегара. Хозяин, пожилой мужчина с грубыми руками, пытался сопротивляться:
– Ребята, я ж не могу, я уже всем задолжал.
– Ты что, дед, забыл, кто тут батька? – яростно выкрикнул Валера, чувствуя, как в груди разгорается гнев. Он больше не был тем наивным человеком, каким был раньше. Теперь он стал частью этого жестокого мира.
Вернувшись домой, Валера словно на автомате прошел по узкому коридору коммуналки, стараясь не замечать запахи старой плесени и дешевого табака, смешивавшиеся в удушающую вонь. Когда он подошел к своей двери, из-за спины раздался знакомый ворчливый голос:
– Опять ты? Опять мои спички стащил, гад? – Галина Ивановна, соседка, известная своими вечными придирками, стояла в дверях своей комнаты, сверкая глазами от негодования.
Но Валера в этот раз даже не замедлил шаг. Он прошел мимо, случайно толкнув её плечом, словно её слова были всего лишь фоновым шумом. Галина Ивановна продолжала что-то бурчать себе под нос, но его это больше не волновало.
Он устало открыл дверь в ванную комнату, скрип которой эхом разнесся по затхлому коридору. Тусклый свет одинокой лампочки, обвитой паутиной и покрытой налетом времени, дрожал, отбрасывая зыбкие тени на облупленные стены. Кафель на стенах, некогда белоснежный, теперь был испещрен трещинами и пятнами от старой ржавчины, а под ногами хрустел песок, занесенный кем-то с улицы.
Валера наклонился над старой эмалированной раковиной, вокруг которой темнели следы постоянной сырости, и включил кран. Ржавая вода потекла медленно, и он начал умываться, смывая с лица кровь и грязь сегодняшнего дня.
Когда он поднял голову, чтобы взглянуть в старое, мутное зеркало, его взгляд замер. В тусклом свете его глаза на мгновение стали полностью черными. Он вздрогнул и отшатнулся, но тут же увидел, что глаза снова приобрели обычный цвет. Тяжело дыша, он снова посмотрел на себя, словно пытаясь убедиться, что это был всего лишь мираж. Комната вокруг него словно сжалась, давя холодом и сыростью, напоминая, что этот мир был таким же серым и безысходным, как и его мысли. Валера еще раз взглянул на своё отражение в зеркале, сердце его бешено стучало. Он тихо, почти шепотом, выдохнул:
– Черт-те что…
Его голос, прозвучавший в пустоте ванной комнаты, казался чужим и от этого ещё более пугающим. Он не знал, что это было – усталость, сводящая с ума, или действительно его душа начала темнеть, подчиняясь новой реальности. Внутренний холод нарастал, сжимая сердце ледяной рукой.
Медленно выйдя из ванной, Валера направился в свою комнату. Шаги его глухо отдавались в узких коридорах коммуналки. Он закрыл за собой дверь и, не раздеваясь, подошел к столу. С некоторым злорадством в глазах он достал из кармана деньги, которые заработал сегодня на своём первом рэкете. Он аккуратно пересчитал их – 40 рублей, которые словно воплощали в себе новую мощь и возможности, которые открылись перед ним.
Едва заметная усмешка появилась на его лице. Он кинул деньги в старую шкатулку, где хранил свои прежние сбережения – 12 рублей и 42 копейки. Контраст между этими суммами был резким, как удар хлыста. В этих сорока рублях было что-то особенно заманчивое, почти опьяняющее – они не имели ничего общего с теми копейками, которые он собирал копейка к копейке честным трудом.
Валера сел на кровать, ощущая, как внутренний мир раскалывается на части. В прошлом эти 12 рублей были символом стабильности, каждый рубль добыт потом и кровью, а теперь они казались жалкими в сравнении с тем, что он мог достичь за один день. Он понимал, что в этих сорока рублях, которые сегодня бросил в шкатулку, была вся его новая жизнь – грязная, опасная, но чертовски захватывающая.
Он тихо, почти шепотом, произнес:
– Вот же дерьмо… – тихо, почти шепотом, произнес Валера, чувствуя, как новая реальность захватывает его, погружая в нечто темное и опасное. Он сел на кровать, осознавая, что эти 40 рублей, которые теперь лежали в шкатулке, символизировали новую жизнь, полную риска и силы, которую он никогда раньше не испытывал.
Вдруг его размышления прервал громкий стук в дверь. Валера вздрогнул, инстинктивно напрягшись. Кто-то настойчиво стучал, и в его голове сразу всплыли мысли о проблемах сегодняшнего дня – может быть, это милиция, может, уже кто-то из тех, с кем он сегодня имел дело.
Он открыл дверь, за ней стоял сосед – Петрович, всегда мрачный, с вечной сигаретой в углу рта.
– К телефону подойди. – голос его был сух и без эмоционален, как всегда.
– Кто? – спросил Валера, стараясь держать голос спокойным, но внутри всё холодело от мысли, что это может быть началом новых проблем.
Петрович посмотрел на него с еле заметной усмешкой и бросил через плечо, уходя:
– Жена. Говорит, мол… тебя хочет.
Валера прошел через узкий, тускло освещенный коридор к телефону. Над аппаратом, висящим на стене, красовалась старая надпись, написанная от руки: "Долго не занимать". Рядом висел пожелтевший плакат с изображением улыбающегося рабочего, который призывал поддерживать чистоту и порядок. Телефон был древним, с дисковым набором, и когда Валера снял трубку, она оказалась чуть липкой от времени и многолетнего использования.
Он прислушался к тишине на другом конце провода, ощущая, как внутреннее напряжение вновь нарастает. Голос бывшей жены на другом конце линии был неожиданным и, в какой-то мере, неприятным сюрпризом.
– Валера, это я… Ты помнишь, что завтра у нашего сына день рождения? Ему исполняется 15 лет, – сказала жена безо всяких эмоций.
Валера сжал трубку сильнее, внутренний комок неприятных ощущений нарастал.
– Помню, – глухо отозвался он.
– Он бы хотел увидеть тебя… Может, ты сможешь что-то подарить ему? Он давно мечтает о костюме "Adidas", но я понимаю, что это дорого… Хотя бы Турецкий.
Валера бросил мысленный взгляд на старую шкатулку, где хранились последние 52 рубля. Турецкий костюм стоил не меньше сотни, и этих денег явно не хватало. А ведь хотелось подарить настоящий, фирменный "Adidas". Но где же взять пятьсот рублей за один день, а точнее – за утро? Эта сумма казалась непосильной, почти фантастической, но мысль о том, чтобы порадовать сына, не отпускала.
– Я что-нибудь придумаю. Как он? – спросил он, едва сдерживая себя.
– Нормально. Стараюсь, чтобы у него всё было хорошо. Ты мог бы хоть что-то для него сделать, Валера… хотя бы раз, – сказала жена с лёгкой ноткой упрёка, которая, казалось, всё-таки проскользнула в её голосе.
Он замолчал, чувствуя, как эти слова больно резанули его изнутри.
– Я не забыл. Завтра увижу его, – сказал Валера, стараясь удержать спокойный тон.
– Ладно. Не буду больше тебя тревожить. До завтра.
– До завтра, – тихо ответил Валера и повесил трубку.
Он застыл на месте, думая о словах жены. В голове роились мысли: как достать деньги на подарок, как избежать встречи с Митькой и остаться в живых. В этот момент он вдруг услышал странный звук, словно кто-то прошептал за стеной одно слово: "Убьют."
Валера вздрогнул, но быстро взял себя в руки. Решение пришло неожиданно: он не сделает всё сам. Собравшись с мыслями, он решился набрать номер Митьки.
– Чего тебе, Валера? Никак переживаешь, как завтра на рынок идти? – раздался знакомый голос с лёгкой усмешкой. – Не суетись, всё будет чики-пуки.
– Митька… спортивный костюм Adidas достать сможем? – спросил Валера, стараясь скрыть нервозность.
– Adidas? Ах ты модник. Ладно, завтра встретимся, будет тебе костюмчик. Только не вздумай дергаться, понял? – ответил Митька, насмехаясь.
– Понял, – коротко отозвался Валера, чувствуя, как внутри него растёт тревога.
– Вот и славно. Завтра как обычно, не опаздывай. И не думай глупостей, а то знаешь, как оно бывает.
Митька бросил трубку, оставив Валеру в тишине. Валера понимал, что завтра всё может закончиться плохо, но его желание сделать хоть что-то для сына было сильнее страха. Слова, услышанные ранее, "Убьют," снова пронеслись в его голове, но он отогнал их, решив, что это совпадение. Валера повесил трубку, но мысль о завтрашнем дне не отпускала его. Голоса в коридоре становились всё громче – старая коммунальная драма снова разворачивалась прямо у него за дверью.
Галина Ивановна, его соседка, известная своими вечными претензиями, вновь затеяла скандал.
– Да сколько можно! Опять весь холодильник забила! – кричала она, и её голос звенел от возмущения. – Я сколько раз говорила: у каждого своё место!
Соседка, женщина с суровым лицом, не привыкшая к уступкам, рванула в ответ:
– Да что ты лезешь постоянно? Что тебе не нравится? Своё поставила, вот и молчи! Или хочешь, чтобы я тебе ещё и на полке место уступила?
Галина Ивановна, не желавшая отступать, схватила первую попавшуюся банку с капустой и швырнула её на пол. Банка разбилась, рассол потёк по линолеуму, смешавшись с грязью и остатками недавнего ремонта.
– Ах ты, стерва! – соседка в ответ бросилась на неё, ударив по лицу.
Крики и шум быстро заполнили весь коридор. Жильцы, которые и так жили на грани нервного срыва из-за постоянных бытовых неурядиц, начали выходить из своих комнат, привлечённые шумом.
Валера, стоя у двери, видел, как атмосфера мгновенно накалилась. Грязные и выцветшие стены, обшарпанный пол и полки, на которых хранились предметы первой необходимости – всё это добавляло чувство безысходности. Жильцы, словно звери, запертые в клетке, начали выкрикивать обвинения, участвуя в ссоре, которая превращалась в нечто большее, чем просто конфликт из-за холодильника.
– Хватит, вызывайте милицию! – крикнул кто-то из соседей, едва сдерживаясь от того, чтобы самому не вмешаться в драку.
Валера наблюдал за всем этим со стороны, понимая, что эта сцена – лишь верхушка айсберга той жизни, в которой они все оказались. Мелочные ссоры, пьянство, грязь, бедность – это был их повседневный мир. Капуста на полу, стеклянные осколки, сдавленные крики женщин – всё это резало слух и зрение, как оживший кошмар.
Когда милиция наконец прибыла, офицеры молча разняли дерущихся, занеся их имена в журнал, который вряд ли кто-то будет потом проверять. Галина Ивановна, злобно зыркая на всех, схватилась за сердце, но её врагиня, видя это, только усмехнулась.
– Тебе бы поваляться в холодном коридоре, может, успокоишься, – прошипела она.
Милиционеры не спешили уводить ни одну из сторон. Для них это был всего лишь очередной вызов, обычная картина коммунальной жизни, где каждый день – как на войне.
Валера, видя, как конфликт рассасывается, почувствовал что-то похожее на облегчение. Он вернулся в свою комнату, тихо закрыл за собой дверь и снова оказался в затхлом пространстве, где каждое движение отражалось в тусклом свете единственной лампочки. Мысли вернулись к завтрашнему дню, к тому, как достать деньги на подарок сыну. Он знал одно: в этом мире нужно быть готовым ко всему, и завтра ему предстоит сделать важный шаг.
Холодный воздух сразу окутал его, несмотря на попытки старого радиатора согреть это пространство. Ощущение сырости и затхлости было здесь постоянным спутником, а обои на стенах, некогда светло-зелёные, теперь облупились и висели рваными полосами.
Комната была обставлена самым необходимым: старый диван, который когда-то, в другой жизни, был куплен для их с женой квартиры; небольшой стол, на котором валялись газеты и забытые письма, ещё от тех времен, когда он работал на заводе. Угол комнаты занимал старый шкаф, набитый одеждой и вещами, многие из которых Валера давно уже не носил.
На стене висела выцветшая фотография, на которой он, ещё молодой, стоит в форме заводского мастера, рядом с ним жена, улыбающаяся и гордая. Это было в те времена, когда у него была работа, дом и семья. Теперь же эти вещи казались ему чужими, как будто из другого мира.
В углу стоял маленький телевизор «Рубин», на котором когда-то они с сыном смотрели любимые передачи. Но теперь экран давно не включался, покрытый слоем пыли, и сам телевизор казался олицетворением всего, что он потерял.
Эта комната, полученная после развода через заводской профсоюз, была для него не просто жилищем, а напоминанием о том, что когда-то у него была нормальная жизнь. Воспоминания всплывали, едва он закрывал за собой дверь – о том, как раньше возвращался домой, где его ждали жена и сын, как вечером они собирались за ужином, обсуждая планы на будущее. Теперь же все это осталось в прошлом, и его новая жизнь в этой комнате была лишь тенью того, что когда-то у него было.
Он опустился на диван, чувствуя, как воспоминания давят на него. Он посмотрел на старый шкаф, который казался ему таким же устаревшим и ненужным, как и его собственная жизнь. Вещи, которые когда-то имели значение, теперь были всего лишь напоминанием о том, что всё хорошее уже давно прошло.
Но вдруг в тишине комнаты, где даже шорохи казались слишком громкими, Валера начал чувствовать, как его мысли начали уносить его в другую реальность. Казалось, что кто-то или что-то нашёптывало ему образы и картины, слишком яркие, чтобы быть случайными.
Он представил себя в кожаной куртке, с сигаретой в зубах, проходящим по темному переулку. Вокруг него люди, склоняющие головы в знак уважения. Бандиты, вдруг начинают выказывать ему почтение, чуть ли не кланяясь перед ним. Авторитеты, протягивают руку, дружески похлопывают по плечу, называя его «своим человеком».
Валера видел, как деньги текут рекой. Он обставляет новый дом, просторный, уютный, с большими окнами и ухоженным садом. А может, и не дом… Мечта начинает играть новыми красками – он не просто купит дом, он возьмёт его силой, как полагается человеку, который живёт по законам этого нового мира. Перед его мысленным взором мелькают лица людей, испуганные и подавленные, уступающие ему своё имущество без малейшего сопротивления.
Чем больше он погружался в эти мысли, тем реальнее они казались. Тёплое чувство, словно огонь, разгоралось внутри него, заставляя забыть обо всём, что было раньше. Мечты превращались в планы, а планы – в уверенность, что он сможет достичь всего этого.
Но внезапно всё оборвалось, словно невидимая рука выключила свет в его мыслях. Тоска и холод, окружающие его в реальности, вновь накрыли с головой. Он огляделся вокруг – та же старая комната, тот же затхлый запах, облупленные обои и пустота. Всё это было как щелчок, возвращающий его в действительность, жестокую и беспощадную.
Он попытался удержать ускользающие мечтания, но они исчезли так же быстро, как и появились. На смену им пришло тяжёлое осознание того, где он находится, и как далеко его нынешняя жизнь от тех ярких картин, которые только что заполняли его сознание. Валера снова почувствовал, как что-то холодное и зловещее сжимает его изнутри, напоминая, что в этом мире ничего не даётся просто так.