Мечты о свежих вафлях с вишневым вареньем разбиваются в прах. Утром, едва звенит будильник, зевая и морщась, я ползу в душ. Очень странно мыться прямо перед окном с видом на лес и тропинки. Я думаю, что стоит попросить повесить шторы, и стараюсь закончить помывку как можно скорее.
На самом деле часть меня надеялась, что все это сон и я проснусь в своей комнатушке на старой, шатающейся кровати. А потом, едва я выхожу из ванной, вдруг понимаю: будильник накануне не заводила.
Я так увлечена поиском часов, которые меня разбудили, что не замечаю девушку, сидящую в кресле возле столика. В изящной руке, увешанной тонкими золотыми браслетами, лежит смартфон.
– Это ищешь, милая? Собирайся, Игорь сказал, тебя нужно отвезти сначала в медицинский центр, а потом по магазинам и салонам. На самом деле я жуть как рада, что ты вдруг появилась, потому что сегодня у него встреча с китайцами, а они дико невоспитанные и неаккуратные. У тебя пять минут.
Я, открыв рот, смотрю на эту красотку – блондинку в темно-синем коротком платье. У нее такие длинные ноги, что я, должно быть, смотрюсь рядом как хоббит.
Она красивая, сексуальная, и каждая деталь в ее облике об этом буквально кричит: от стильных босоножек на высоченной танкетке до яркого вызывающего макияжа.
– Меня зовут Стася. Станислава то есть. А ты, значит, Анна.
Она усмехается, наблюдая, как я заправляю постель.
– Ну и давно ты с ним спишь?
Я давлюсь воздухом и кашляю.
– С кем? – Голос звучит сдавленно.
– С Игорем, естественно.
– Я с ним не сплю, с чего ты взяла?
– Тогда ты ведьма. Потому что Игорь не водил в свой дом даже любовниц, а тебя поселил в этой комнате и меня приставил. Чем ты его так зацепила?
– Не его. – Я вздыхаю: – А его отца.
Сначала я опасаюсь рассказывать Стасе об условиях завещания, а потом думаю – да какого черта?! Пусть Крестовский решает проблемы, а у меня их нет. Ну, за исключением того, что вся жизнь пошла кувырком.
Поэтому я рассказываю помощнице Крестовского о завещании и даже испытываю удовольствие, видя, как ее лицо удивленно вытягивается. И, разумеется, она задает логичный вопрос:
– Так ты сестра Игоря?
– Нет. – Я уверенно качаю головой. – Не сестра. Здесь что-то другое, но что именно – я не знаю. И он не знает, поэтому бесится.
– О да, это в его духе. Ну ладно, пойдем.
Она внимательно смотрит на мой наряд и цокает языком.
– Понятно, почему он просил меня тебя приодеть. Милая, с таким видом тебя в этой семье заклюют.
– Да, уж ты-то наверняка знаешь. – Я не сдерживаюсь, в голосе звучит досада.
Я знаю, зачем начальники и бизнесмены берут в помощницы таких девушек, и удивляюсь тому, как Стася легко предположила, что я любовница. По ее виду не скажешь, что на работу она ходит исключительно перебирать бумажки.
Мне думается, что надо отращивать зубы, как-то ставить на место тех, кто считает, что я не их круга, но, по сути, это действительно так.
– А что насчет тебя? – спрашиваю я. – Чем ты занимаешься у Крестовского?
Стася заразительно хохочет:
– Ой, да спроси уже прямо, ты как из института благородных девиц. Нет, я с ним не сплю. Хотя была бы не против. Но Игорь знает меня с детства, я дочка их семейного врача, поэтому для него это все равно что трахать сестренку.
Она делано морщится, но быстро возвращает ослепительную улыбку:
– Все, мы опаздываем, водитель уже ждет. Вернешься другим человеком, это я обещаю!
– А мне бы хотелось остаться тем же, – бормочу я, следуя за Станиславой.
В коридоре мы встречаем Игоря. Он явно собирается на работу, потому что уже надел штаны и рубашку, но все еще босой и взъерошенный. Я впервые вижу Крестовского одетого не с иголочки и почему-то внимательно его рассматриваю. Так он кажется живым, простым… хотя нет, простым не кажется ни разу, но хотя бы это свидетельствует о том, что он все-таки человек.
Его взгляд скользит сначала по мне, мимоходом, стремительно. А затем останавливается на Стасе, и я могу поклясться, что глаза Крестовского темнеют. Такого голоса, какой я слышу в следующий момент, не слышала даже вчера, когда он был зол.
– Анна, спустись вниз и позавтракай с Мариной, – рычит он.
– А медицинский…
– Завтра сходишь!
Он смотрит своим тяжелым, пронизывающим насквозь взглядом на Стасю, и та стремительно бледнеет. Выдержки у нее намного больше, чем у меня, поэтому я быстро проскальзываю к лестнице, не желая оставаться в коридоре и знать, что между этими двумя будет происходить дальше.
В кухне витают ароматы вишни, сдобы и кофе. На самом деле я радуюсь неожиданному разрешению позавтракать, потому что уже очень давно не завтракала вот так: свежими вафлями, зерновым кофе. Когда были живы родители, по субботам и воскресеньям мы готовили блины или сырники, и я обожала эти утренние часы.
На кухне суетится Марина, доделывая последние вафли, а за большим столом сидят два парня и девушка. Двоих из них я видела раньше, Крестовский представил их как Алекс и Крис. Третий, наверное, Сергей, еще один сын Крестовского-старшего, его имя я прочитала в завещании. Они не видят меня, и я очень сожалею, что невидимкой нельзя побыть подольше.
– Доброе утро, – здороваюсь.
Крис и Алекс мгновенно вскидывают головы. В их глазах светится обжигающая ненависть, словно я обманом влезла в их карман. Они мгновенно бросают недоеденный завтрак и демонстративно презрительно покидают кухню. Остается только Сергей, он невозмутимо поглощает, наверное, тройную порцию вафель.
– Анна Артемовна, садитесь. – Марина, не дрогнув, убирает тарелки Алекса и Крис, словно подобные фокусы они выделывают регулярно.
Если бы я попробовала так бросить завтрак, папа, наверное, дал мне подзатыльник, потому что в утренних вафлях концентрируется вся родительская любовь.
– Не видели Игоря Олеговича? – спрашивает Марина.
Она ставит передо мной тарелку с умопомрачительно пахнущими вафлями. Я чувствую на себе внимательный взгляд Сергея, но не смотрю на него, занимаюсь едой. Боже, какое шикарное вишневое варенье! Не приторное, с кислинкой, и целыми ягодками вишни. А кофе! Такого потрясного кофе я не пробовала в своей жизни вообще.
– Он наверху… м-м-м… со Стасей, – бормочу я.
– Стася приехала? А я ее не видела, прошмыгнула как быстро, надо же. И что, под горячую руку хозяина попалась? Ох, Стаська, когда-нибудь найдет на мягкое место приключений.
– Так она их и ищет. – Серж фыркает: – Затянулся поиск-то.
Экономка накрывает за столом еще два места, для Игоря и помощницы. Судя по всему, в этом неприветливом доме Марине нравится. Или привыкла? Я бы не смогла вот так год за годом готовить и убирать у тех, кто считает тебя человеком второго сорта.
Хотя мне придется так пять лет жить… чем оно лучше? Только что сортиры убирать не заставляют, так это пока. Нет, если станет совсем невыносимо, сбегу. Не властелин же мира этот Крестовский. Уеду в глухую деревню, не найдет. В Самару, к маминой тетке… или в Челябинск, просто потому что он далеко и там где-то рядом горы. Горы, они как-то успокаивают.
Мы в полной тишине едим, когда возвращаются Игорь и Стася. Я едва удерживаюсь, чтобы не уронить вилку, потому что помощница выглядит так, словно… ну, не знаю. Я с трудом прячу улыбку.
С лица исчезла вся косметика, теперь это лицо не сексапильной красотки, а молодой симпатичной девушки. Вместо вызывающе откровенного синего платья на ней строгое черное, закрывающее коленки, а вместо каблучищ – черные лаковые балетки. Она улыбается мне и подмигивает, садясь рядом.
– Не зашел, – морщит аккуратный носик.
– Кто не зашел?
– Прикид.
Она показывает Игорю язык и хихикает, но на лице того не возникает даже тени улыбки.
– Еще раз увижу тебя в своем доме разодетую как шлюха – выпорю.
Он, похоже, всем это обещает. Фантазия, что ли, какая мучает.
Но Стася совсем не боится грозного шефа. Десять минут назад она играла раскованную светскую львицу, а сейчас, словно маленькая девочка, перемазалась вареньем и ест вафлю прямо руками, забавно оттопырив мизинчики. На самом деле такая Стася мне нравится куда больше, и я чувствую себя раскованнее.
– Нет, спасибо, – Игорь отставляет тарелку, – только кофе.
Марина беспрекословно убирает вафли, но Сергей, справившийся со своей горой, отбирает у нее тарелку брата и принимается уничтожать добавку.
– Так, все! – объявляет Стася. – Мы опаздываем, Аньк. Я договорилась с классным мастером, он примет нас до открытия салона, так что надо лететь-лететь. Игореша, ты нам вертолет не дашь, а то правда опаздываем?
– Еще раз назовешь меня Игорешей, пойдешь пешком.
Стася только отмахивается и чмокает начальника в щеку. Непосредственная девица, явно очень близкая к семье, простой помощнице не разрешают себя так вести.
– Завтра с утра, – говорит Игорь мне, – в медцентр, поняла? Натощак.
Тут до меня доходит.
– А зачем для теста ДНК сдавать кровь натощак? – спрашиваю я. – ДНК-то от вафельки не меняется.
– А затем, что сдашь еще заодно анализы на ВИЧ, гепатит и все остальное. Я без понятия, как ты там работала и чем подрабатывала, но должен знать, кого пускаю в дом.
Я задыхаюсь от возмущения, руки сжимаются в кулаки от бессильной злости. Он сам привел меня в дом! Если я такая ненадежная и больная, зачем вообще весь этот цирк?!
Сама не зная, что делаю, я вдруг хватаю со стола перечницу, одним движением откручиваю крышку и высыпаю весь перец прямо в кофе Крестовского на глазах ошеломленных Марины, Стаси и Сергея.
Затем задираю нос – получается немного смешно и нелепо – и иду вслед за помощницей. Мне в спину доносятся редкие аплодисменты и смех Сергея, но они совсем не ободряют, и я спешу выскользнуть на улицу, где от смеха пополам складывается Стася.
– В следующий раз, – когда мы садимся в машину, говорит она, – сделай это, пока он не видит.
– Чего он ко мне прицепился? – бурчу недовольно. – Я не просила везти меня сюда и делать наследницей, я впервые в жизни слышу о Крестовских! И нет у меня никакого гепатита…
Мы выезжаем за пределы особняка, и я тоскливо думаю о том, что от Стаси сбежать будет очень легко. Вот только как уехать из города? При мне нет денег, только кредитка Крестовского, а по ней он найдет меня мгновенно. Занять у девчонок на автобус или поезд? Да бред, вот так все бросать и срываться, слишком рискованно.
И еще – себе врать бессмысленно – передо мной, как морковка перед осликом, висит шанс на образование. Рядом с отелем есть универ, и частенько я приходила на работу вместе с первыми, особо усердными, студентами. Я с завистью смотрела, как они тащат на проверки огромные тубусы с чертежами, стоят в очереди на распечатку курсовых. Мне хотелось хотя бы на секундочку прикоснуться к их миру. Папа с нетерпением ждал, когда я поступлю, он любил говорить, что студенчество – самая беззаботная и веселая пора.
Отказаться от шанса оказывается так же сложно, как отпилить себе ногу.
– Ладно, ты мне нравишься, – хмыкает Стася и вырывает меня из невеселых раздумий, – я тебе помогу.
– С чем?
– Выжить в их семействе, разумеется. Итак, твои главные враги на ближайшие пять лет – Крестовские. Не надейся, что они тебя полюбят или примут, я хорошо их знаю. Одна мысль о том, чтобы отдать кусок своего состояния неизвестно кому, доводит их до зубовного скрежета. Но с ними вполне можно сосуществовать, особенно если доказать, что тебя голыми руками не возьмешь. Серж – пофигист. Он из них самый… как бы так сказать… приветливый. Обычно его не колышет ничего, что происходит вокруг, максимум – вставит ехидный комментарий. Сержа заботят его девки, стритрейсинг и любимый спортклуб, Олег Александрович подарил ему на двадцать лет. Он там царь и бог. Как-нибудь сходим в гости.
Я сомневаюсь, что у меня возникнет желание идти в гости к кому-то из Крестовских, но молчу и слушаю, потому что Стасина инфа и правда может быть полезной.
– Крис – типичная богатая сука. Любит шмотки, бухать, отрываться, дорогие тачки и брюлики. Смыслом своего существования видит просрать как можно больше папочкиных денег. Правда, как-то отцу удалось засунуть ее в прошлом году в универ. Минусы: Крис может серьезно осложнить жизнь, эта тварь не имеет тормозов. Плюсы: она тупая. Ну, то есть вообще, вряд ли ее мозга хватит на что-то, кроме собачьей какашки под дверью, что неприятно, но не смертельно.
Я прячу улыбку. Стасе Крис совершенно очевидно не нравится. Не то чтобы наследница Крестовского понравилась мне, просто следует запомнить, что как минимум в отношении Крис Станислава не объективна.
– Алекс – это такая малолетняя богатая шпана. В основном пропадает на вписках и тусовках, в этом году тоже поступает, так что на пять лет геморрой, куда девать братика, Игореше не светит.
– А что сам Игорь? – спрашиваю я.
Мне действительно интересно, какую характеристику даст ему Стася, учитывая ее явную симпатию к шефу. Именно из-за этого ее слова удивляют:
– А Игорь – мудак. Я серьезно и без прикрас, два года назад его подружка угрожала покончить с собой. Орала в трубку «я спрыгну с крыши, сволочь», на что он ей сообщил, что на улице прохладно и стоит надеть куртку. А потом отключился.
– И она спрыгнула? – ахаю я.
– Да нет, – Стася отмахивается, – сказала, что ради такой сволочи асфальт марать не будет, и забухала с каким-то негром на Кипре, всю ленту заспамила.
Я, наверное, никогда не привыкну к прямоте этой девицы.
– Но Игорь-то не знал, что так будет. В общем, если он не в настроении, достается всем. Ну а после смерти отца он как с цепи сорвался. Ну и, конечно, твое появление его не обрадовало. Я-то думала, ты любовница, а оно вон как… но я знаю Олега Александровича. Если он хотел, чтобы ты отучилась и получила целое состояние, ты его получишь, а все Крестовские будут молча беситься.
Я качаю головой и смотрю в окно, на проносящиеся мимо деревья и знаки. В такой машине скорость совсем не чувствуется, а на спидометр мне просто страшно смотреть.
– А вообще, – Стася улыбается во все белоснежные зубы, – добро пожаловать в банку с пауками, Аня.
– Игорь Олегович, ваш кофе. – Марина ставит перед ним новую кружку с обжигающим напитком.
Надо выпить. Спокойно выпить кофе, пожелать экономке приятного дня и доехать до офиса. Только там можно дать волю эмоциям и расколотить пару чашек. Стаська как раз купила новый сервиз, прошлый он расколотил за эту неделю.
Проклятая девка! Наглая, невоспитанная! Если бы не свидетели, он заставил бы ее выпить этот кофе, а потом как следует выпорол, чтобы остаток своего срока Калинина ходила, опустив глазки, и говорила, только когда разрешат.
Так, надо успокоиться. Надо как-то взять себя в руки и просто методично исполнять собственный план. Проверить ее у врача, узнать все о здоровье, чтобы ни одна болячка не проскочила мимо него. Сделать ДНК-тест и уже выяснить, сестра она ему или нет. Приодеть, отмыть, засунуть в какую-нибудь шарагу и забыть на пять лет, а потом уничтожить. Она, идиотка, профукает все, что получит от отца, за пару лет, а потом он позаботится, чтобы Анна Калинина и ее история не попались на глаза прессе или врагам.
Он помнил, как впервые к нему пришел Майк – адвокат отца. Вообще его звали Михаилом, Майком его прозвал Крестовский-старший, за сходство с музыкантом его юности.
Игорь тогда сидел за столом в кабинете отца, изучал дела, компанию, отчеты. Он не спал двое суток и, кажется, пил третью за утро кружку кофе. Сердце колотилось как бешеное от дозы кофеина и ярости, смешанной с болью. Как отец мог оставить его наедине со всем этим? Почему не подготовил? Почему они все были такими слепыми идиотами и не поняли, что он болен?
– Завещание, Игорь. – Майк положил перед ним папку.
Проклятый ублюдок, он знал, что скоро сдохнет, и никому не сказал!
Некоторое время – может, пять минут, а может, целую вечность – Игорь всматривался в текст завещания. У него глюки начались с недосыпа? Или он действительно видит это?
– Майк, какого хрена?! Кто она такая?
– Понятия не имею. Думаешь, я не спрашивал? Миллион раз. Олег говорил, что я не хочу этого знать. Надеялся, что никто никогда не узнает.
– Это бред какой-то. Даже Лиана получила свои отступные и уже наверняка планирует отпуск с новым любовничком. Кто эта Калинина такая? Шлюха? Внебрачная дочь? Кто, Майк?!
Но адвокат только качал головой.
Еще одно предательство отца, еще одна тайна, которую он не счел нужным раскрыть главному наследнику. Бросил, как кость собаке. Разбирайся со всем сам, Игорь, а я больше не у дел.
– Это можно как-то оспорить? Закон разве позволяет вот так распорядиться, где жить и учиться чужому человеку?
– Можно, юридически завещание очень спорное.
– Составляй иск.
Уважать последнюю волю отца? Трижды «ха». Он хоть раз позаботился о детях? Хоть на минуту подумал, каково будет разгребать все это в одиночестве?
– На этот счет Олег просил меня сделать кое-что. Извини, Игорь, ты знаешь, что он для меня сделал и чем я обязан. Ты знаешь, что я его никогда не предам. Если ты оспоришь это завещание и не заберешь девушку, то все состояние Крестовского-старшего отойдет благотворительному фонду. Он составил второе завещание, которое просил обнародовать, если ты откажешься забирать Калинину или… если что-то пойдет не так.
– Не так?! – Игорь почти рычал. – А если эта Калинина сама откажется от наследства? Она, между прочим, имеет на это право!
– Убеди. Десять процентов – это восемьсот миллионов. Она такие деньги не то что не видела, вряд ли даже слышала. Переведи ей в рубли и напиши на бумажке количество нулей. Олег говорил, девушка очень бедная, так что с этим не должно быть проблем.
Игорь так стиснул зубы, что показалось, они сейчас раскрошатся. Денег ему не было жалко. Прикажи отец отдать почти миллиард на благотворительность, без раздумий подписал бы бумаги. Что значит строчка в рейтинге богатейших людей страны? Подумаешь, одной выше, одной ниже. Потеря десяти процентов опустит семью Крестовских на некоторое время, но Игорь закроет дыру за несколько лет, если не будет идиотом.
Нет, потеря денег здесь не играла никакой роли. Унижение – вот что он чувствовал, вчитываясь в завещание. Даже после смерти отец распоряжался его жизнью, жизнью всех своих детей. Поселить Калинину в доме, контролировать ее учебу, сделать отдельные счета и следить за их сохранностью. Даже сдохнув, он связал Игорю руки и выставил свои условия.
– Просто сделай то, что он просил, – от чистого сердца тогда посоветовал Майк. – Олег никогда не был идеальным отцом, как, впрочем, и другом. Но это было для него важно. Он каждую нашу встречу буквально умолял, чтобы я заставил тебя найти Калинину и сделать все, как он просил. Почему-то это было для него очень важно.