Когда часть населения Земли отважилась переселиться на Марс, колонисты создали там трудовую иерархию. Со временем она была усовершенствована путем генетических и хирургических манипуляций над людьми. Результатом стала социальная структура с цветной маркировкой функциональных уровней, эффективная машина, управляемая высшей кастой – золотыми.
Однажды он спустился с небес и убил мою жену. Теперь я иду с ним рядом по горе, которая парит высоко над нашим миром. На белокаменные зубцы крепостных стен и поблескивающие стекла замка Олимпа падает снег.
Вокруг нас царит хаос, порожденный алчностью. Величайшие из ауреев Марса прибыли в Академию, чтобы заполучить в свое распоряжение лучших курсантов нашего набора. Утреннее небо заполонили марсианские корабли, омрачившие своим появлением этот сияющий белизной снежный мир. Кругом еще дымятся башни Олимпа, которые моя армия штурмовала всего несколько часов назад.
– Взгляни на эти места в последний раз, мальчик, – говорит он, когда мы подходим к челноку. – Все, что здесь с тобой случилось, лишь жалкое подобие реального мира. Спустившись с этой горы, ты разорвешь все связи, все твои клятвы обратятся в ничто. Ты к этому не готов – такое никому не по силам.
В толпе я замечаю Кассия. Он идет к ожидающему челноку вместе с отцом и братьями. Вся компания смотрит на нас побелевшими от ярости глазами, и у меня в ушах гулким эхом отдается последний удар сердца его брата. Костлявые пальцы грубо сжимают мое плечо, словно напоминая окружающим о том, кому я теперь принадлежу.
Августус пристально смотрит на своих врагов.
– От семьи Беллона не следует ожидать ни прощения, ни забвения. Их много, но они не смогут причинить тебе вред, – произносит он, холодно глядя на меня, свое новое приобретение, – ибо ты, Дэрроу, теперь мой, а я хорошо охраняю то, чем владею по праву.
Уж мне ли не знать. В этом мы с Августусом похожи.
Целых семь столетий мой народ пребывал в рабстве, не имея ни голоса, ни надежды.
Так что давай, хозяин, веди меня на свой челнок, как будто я – твоя очередная игрушка! Впусти меня в свой дом, и я сожгу его дотла, не успеешь и глазом моргнуть!
Но тут дочь лорда-губернатора берет меня за руку, и муки совести начинают терзать меня. Говорят, что царство, которое раздирают междоусобицы, обречено на падение. А что же будет с душой, если она рвется пополам? Об этом все почему-то молчат…