Когда Левша уезжал с Аляски, он считал предложение Менневаля вершиной романтического благородства – тысяча долларов в месяц за простое путешествие и сбор информации в конце пути.
Но когда выехал на своем нагруженном ослике из Такервилля и направился к зубчатым вершинам Такер-Хиллз, то решил, что Менневаль заключил с ним нечестную сделку. Левша волновался куда больше, чем на Аляске в самую сильную пургу или в моменты нахождения золота. Впереди ждала опасность. И хотя Рейнджер привез с собой хороший винчестер и превосходный кольт, умея прекрасно из них стрелять, порох и свинец плохо его успокаивали.
Он не первый, кто отправился к этим холмам. Другие тоже имели при себе оружие и, возможно, куда лучше него умели с ним обращаться. Но надо же, после встречи с Кроссонами никто не остался самим собой. Каждый словно дал обет молчания ничего о них не рассказывать. Или пережили такой ужас, что лишились дара речи. А теперь и он, Левша, сделал первый шаг ему навстречу. От одной этой мысли мурашки побежали по спине.
Может, Кроссоны безумцы, способные ошеломить разум добравшихся до них людей силой ярости и животной хитрости? Или наоборот – умные, расчетливые старатели, добывающие что-то такое, о чем другие обитатели холмов и не подозревают? Разрабатывают себе спокойно богатое месторождение, месяц за месяцем намывая золото, и защищают его так же рьяно, как драконы старинные клады…
Не исключено, и это казалось наиболее правдоподобным, что Кроссоны возглавляют и контролируют многих людей, скрывающихся от закона и нашедших себе приют в холмах. А это значит, что руководят набегами грабителей на богатые низины. Если так, то становится понятным, почему многие опасаются даже приблизиться к их жилищу. Там десятки рук направят оружие на непрошеного гостя.
Левша с трудом сглотнул, но так и не избавился от комка, вдруг появившегося в горле.
И все же он ехал дальше. Знаменитая на весь белый Север честность Рейнджера гнала его вперед. Уж коли он взялся за дело, то, не закончив его, не отступит, как бы ни был напуган. Несомненно, именно за это качество его и выбрал Менневаль из множества других более хитрых и пронырливых.
Оседлав ослика, Левша выехал из Такер-Флета, миновал фруктовые сады, преодолел холмистое пастбище, где коровы щипали сочную траву, затем добрался до подножия скал, которые блестели и сверкали на солнце. И наконец, оказался в «стране дыр».
Эта местность получила такое название, потому что ее прорезали сухие русла, наполнявшиеся водой только в сезон дождей, и каньоны, по которым круглый год бежала хотя бы струйка воды. А вокруг вставали причудливой формы горы, с крутыми склонами, похожие на волны в неспокойном море. Камни здесь встречались чаще, чем трава. Такие пастбища больше подходили для коз, чем для коров. Если кое-где и попадались луга, пригодные для выпаса, то их отгораживали почти непроходимые скалистые стены, в которых невозможно было проделать проход.
Время от времени Рейнджеру приходилось карабкаться на скалы, чтобы определить свое местонахождение, и потом из-за перевалов и каньонов прокладывать весьма извилистый путь.
Природа вокруг становилась все более дикой. Левша не раз попадал в настоящие заросли огромных елей и сосен, к которым никогда не прикасался ни один лесоруб, потому что доставить этот клад на равнину было невозможно. Кое-где пожар уничтожил величественных гигантов, но среди изувеченных почерневших останков уже пробивалась густая молодая поросль.
Встречался и почти непреодолимый кустарник, такой высокий, что в нем мог скрыться человек на лошади. Местами дикий скот проделывал в нем узкие проходы. Доверившись одному из этих зеленых туннелей, человек уже не мог ни свернуть в сторону, ни оглянуться, плотные заросли отгораживали его будто каменной стеной. Ступая на такие тропы, Левша постоянно испытывал дурные предчувствия.
В огромных лесах и густых кустарниках моментально терялась ориентация, а преодолев их, всадник попадал в не менее сложный лабиринт оврагов с отвесными склонами и каньонов. Многие из них заканчивались тупиком. Который раз въезжая в каньон, Рейнджер не знал, что его ждет впереди, – возможно, отвесная скала с жалкой растительностью наверху.
И все-таки он ехал все дальше и дальше к еще более высоким горам, на склонах которых, словно прожилки в мраморе, лежали белые полосы, а вершины накрывали снежные шапки. Левше хорошо было видно, что на определенной высоте этих гор темные пятна лесов исчезали – выше деревья не росли. Иногда ему казалось, что эти пятна символизируют тайну, за которой он отправился в столь нелегкое путешествие.
Между тем Рейнджер не чувствовал себя одиноким. Дальний Север, где он прожил много лет, научил его составлять самому себе компанию, не позволяя мозгам проявлять чрезмерную активность, не задаваясь бессмысленными вопросами об окружающей обстановке. Но в этих горах ему постоянно приходилось бороться с ощущением жуткой беспомощности. Калифорния очень сильно отличалась от белого Севера. По идее теплое солнце, зелень, пение птиц и журчанье ручьев должны были превратить это место в земной рай для человека, привыкшего жить среди снегов. Но Биллу все окружающее казалось лишь сном.
Однако он не скучал по Северу, как не скучал никогда и по родным местам, поскольку с трудом мог вспомнить дом, где жил ребенком. Но сейчас его почему-то потянуло домой.
Левша говорил себе, что прошел бы пешком десять миль и переплыл бы огромную реку ради удовольствия пообщаться с индейцами на неизвестном ему языке. Он с завистью прислушивался к болтовне белок, а заметив голубую сойку, проследил за полетом этого прекрасного, но злобного создания, страстно желая подобно ему порхать над верхушками деревьев.
Впрочем, продолжая путь, он чаще смотрел себе под ноги, чем на окружающую его со всех сторон красоту.
Моряки говорят, что сам Сатана мог бы переплывать моря и океаны, если бы подольше глядел в небеса. Но путешествующий по суше рискует никогда не добраться до цели, если не научится опускать глаза к земле.
Земля представлялась Рейнджеру огромной страницей книги, читая которую он находил немало интересного. Например, на второй день обнаружил следы передних лап волка, размером с его собственную ладонь. Волк должен был весить не меньше ста фунтов!
Вскоре следы волков стали встречаться чаще. И большая их часть опять же принадлежала крупным зверям – невероятно крупным. Параллельно им тянулись более мелкие отпечатки лап койотов, хитрых пожирателей падали. Но в этих краях и они превосходили своими размерами все, что Левша когда-либо видел раньше. Иногда он с трудом отличал след крупного койота от следа маленькой самки волка. Все здесь было очень большим.
Сосны и ели вымахали намного выше, чем их обычные собратья. Белки, носившиеся по ветвям, из-за пушистого меха и размеров напоминали скорее персидских кошек. Дикие кошки, судя по отпечаткам их лап, были не меньше рыси. А когда Левша обнаружил следы пумы, то просто замер в изумлении, так как они скорее подходили льву. Копыта оленей не уступали копытам бизонов. Да и буйволы, то и дело попадавшиеся на пути Рейнджера, длинноногие, с гигантскими телами, оставили далеко позади своих равнинных родственников.
Из зарослей вышел лось. Увидев Левшу всего в пятидесяти ярдах, ударил о землю передним копытом и затряс головой, скорее недовольный, чем напуганный присутствием человека. Когда Рейнджер потянулся за винтовкой, лось чуть повернулся, но приостановился, чтобы взглянуть на него через плечо.
Он мог бы уже десять раз застрелить лося, но благоговение перед смелостью красавца заставило его удержаться. Что делало этих диких созданий такими бесстрашными?
Покидая на следующее утро стоянку, Рейнджер обнаружил вокруг следы нескольких волков. Некоторые прошли всего в трех футах от места, где он спал, Левша вздрогнул, подумав об огромных белых клыках, способных одним движением перегрызть ему горло.
Вечером того же дня, подъехав к маленькому ручью, Рейнджер увидел сквозь синие сумерки огромный серый силуэт, стоящий на валуне возле скалы.
Это был волк! Когда же приблизился к нему, гигантский зверь, вместо того чтобы убежать от вооруженного человека, просто зарычал, показывая белые зубы и красные десна.
Левша затаил дыхание. Он многое повидал в своей жизни, но никогда не видел зверей, вот таким вот образом реагирующих на присутствие людей с оружием в руках. Если в здешних холмах скрываются бродяги, бандиты и прочие головорезы, что им помешало научить диких зверей манерам получше?
И опять Рейнджер не выстрелил в ухмыляющееся чудовище. Он вдруг понял, что в этих девственных местах ему не хочется пользоваться оружием. Как-то пришлось убить молодого оленя, чтобы обеспечить себя мясом. Но, вспоминая об эхе выстрела, становившемся все громче и тяжело ударившем по ушам, Левша чувствовал себя крайне неуютно.
Вот почему и не выстрелил в этого нахального волка, а только тихо прокрался мимо него, потом еще некоторое время испуганно оглядываясь, проверяя, не преследует ли его огромный зверь.