Час-полтора до полудня и полтора-два после – перерыв на сиесту. Что хоть и не в русских традициях, зато вполне соответствует местной жаре под пятьдесят в тени, и поди эту тень еще найди… Кто хочет, конечно, может продолжать трудиться, опять же у нас в отделе имеют место быть все климаторегулирующие удобства в виде кондиционеров, каковые моя любимая по старой израильской памяти зовет мазганами, – но обычно народ в самый зной дружно отправляется пообедать-перекемарить, а уже потом с новыми силами принимается за работу.
Таково общее для всех территорий Новой Земли расписание в сухой сезон, когда на протяжении трехсот дней шпарит безжалостное солнце, а на небе ни облачка.
В мокрый сезон о плановых сиестах все столь же дружно забывают. Между шквалами, ливнями, грозами и воистину библейскими «хлябями небесными» редко-редко втискиваются кусочки затишья, соответственно под крышей в любом раскладе уютнее, поэтому все работающие личности отдыхают кому как удобнее, или когда можно прерваться без ущерба для текущей задачи. За пределами населенных пунктов ландшафт от обилия влаги обращается в сплошную толщу грязи, и вояж из точки А в точку Б напоминает передвижение по Гримпенской трясине, шаг в сторону от разведанного-утоптанного маршрута – и рискуешь булькнуть с головой. Никакие внедорожники не спасут, хоть на танке ползи – просто вместе с танком и булькнешь…
Сейчас на календаре как раз конец мокрого сезона, условная местная весна. Короткая, дней на десять-двенадцать. Дожди – нормальные дожди, не бешеные водопады, – чередуются с солнцем, на природе из толщи грязевых болот, покрытых дымкой испарений, со страшной силой прет свежая зелень, а вслед за зеленью и местная фауна выходит из спячки, или как там она проводит неудобную стадневную «зиму». Еще неделя-две, и солнце просушит почву до состояния «может пройти колонна подготовленных вездеходов». В новоземельных поселениях отметят День Первого конвоя – не привязанный к календарной дате праздник, когда после мокрого сезона в городок въезжает этот самый конвой, доставив условно свежие вести и какой-никакой товар, а главное, самим фактом своего появления подтвердив «дороги проходимы», – и можно считать открытым сухой сезон очередного, двадцать второго года по летосчислению нового мира.
Вот через неделю-две мне в Испанию и отбывать.
Каковую новость я и намереваюсь сейчас довести до сведения любимой супруги. Специально устроил себе внесезонную сиесту, чтобы прогуляться четыре квартала до дома, а вернее, до скверика через дорогу наискосок, в это время Сара с коляской обычно там, если погода позволяет. Сейчас вполне позволяет; немножко капает, по сравнению с недавними хлябями – просто идеальные условия для прогулок, а ребенку, по всеобщему убеждению, нужен свежий воздух. По мнению самого Ярика, нужное – это чтобы кормили, вовремя переодевали в сухое, давали вволю поспать и, когда не спит, брали на руки и играли с ним, к примеру, в перетягивание погремушки; а происходит сие в городской квартире, поселковом доме или ухоженном скверике, все равно. Увы – одному маленькому детенышу большую толпу взрослых не переспорить. Можно только перекричать, так ведь все равно не понимают…
Обнимаю и целую мое сокровище, наклоняюсь над люлькой со вторым сокровищем, – щекастик сопит в две дырочки, прикрытый пологом от дождя; покачиваю коляску и сообщаю любимой о предстоящем вояже в Испанию. Вид у Сары мрачный.
– Прошлую командировку я еще не забыла.
– Ну, тогда меня играли втемную.
– А сейчас что, иначе? Рамирес не Гендерсон, согласна, но свои тайны и гешефты есть и у него.
– То есть ты против.
– Нет, – вздыхает она, – я понимаю, нужно. И зачем, тоже понимаю. Только прошу, поосмотрительнее там. В дороге-то ладно, конвойные свою работу знают, а вот на месте – ты ж в испанских делах ни ухом, ни рылом, даже язык толком не выучил.
Mea culpa[3], золотко. Пока работал в Ордене, на базе «Латинская Америка» (отдельная история), еще как-то порывался освоить благородное наречие Сервантеса; проявил бы побольше стараний, наверняка преуспел бы, язык не из сложных, спецы-лингвисты куда более заковыристыми полагают немецкий и русский, а ими-то я вполне владею. Ну русский еще ладно, не показатель, он вместе с украинским у меня родной – но немецкий-то я честно учил сам…
В общем, что я испанский не освоил – сам дурак. Была возможность. А я подошел к делу спустя рукава, ибо для сотрудника компьютерного хозяйства и английского достаточно; потом мы перебрались в Демидовск, и здесь мне опять же русского и английского хватает с головой и по работе, и по общению. В немецкие газеты еще иногда заглядываю «для поддержания формы», благо там практически все как пишется, так и произносится, это вам не ангельская мова; а вот продолжать брать уроки испанского хотя бы у жены, которая во время оно его успешно выучила – лень было. Сам виноват.
Впрочем… еще не вечер, недельки две в запасе имеется, а мне по-испански надо будет не предвыборные речи толкать, а так, разуметь в беседе хотя бы одно слово из пяти, дальше «в среде» поднатаскаюсь сам. Можно попробовать. Сара у меня по первому образованию вроде как педагог, однако в питерской школе преподавала русский язык-литературу, а не иностранные, да и в здешней взяла алгебру, на данный момент всего на четверть ставки, понятно почему. Не хватит ее талантов – обращусь к Гальцеву. В Демидовске найти «испанца» вполне реально, все ж таки, наряду с португальским, один из двух «желательных» иностранных языков для местных школяров. Не считая обязательного английского, само собой; прочие наречия скорее имеют статус факультативов.
Последнее время народ все активнее обсуждает, не перевести ли из «факультативных» в «желательные» еще французский, немецкий и итальянский, очень уж востребованы они у тех, кто плотно ведет дела с Евросоюзом. На одном английском-то в краях у итальянцев, испанцев и, особенно, французов с окситанцами рискуешь пролететь, да и у немцев затыки случаются; но если мирный турист на улице или в магазине найдет способ объясниться хотя бы на пальцах, то для конвойной группы, к примеру, подобные затыки чреваты чэпэ с жертвами… что равносильно снижению репутации, а Русская Армия за такое готова порвать на мелкие тряпочки любого противника. Кто б возражал. Опять же боевая задача «конвойная проводка» для вояк протектората в последние пару лет – официальная сфера приработка, такой себе хозрасчет, клиент вносит на счет армейцев сумму согласно тарифу и получает для своих ценных грузов охрану до места. Какой процент «хозрасчетных» волею командования выделяется непосредственным исполнителям – признаюсь честно, не в курсе, но с зарплатой военнослужащих РА всяко не обижают… Получаются у бойцов постоянные «полевые командировки» по любому маршруту на «цивилизованных» территориях, то бишь тех, которые простираются от берега Большого залива на юге до горной цепи Сьерра-Гранде – Сьерра-Невада – Кам на севере, и от бразильских джунглей до восточного побережья континента.
Почему всем этим хозрасчетом занимается армия, а не обычные водилы-дальнобойщики? Потому как процент романтиков с большой дороги в Новой Земле примерно вдвое превышает голливудские штампы об опасностях фронтира, и если на серьезный конвой обычно не лезут и он может более-менее штатно проследовать «из пункта А в пункт Б», у колонны без боевого охранения проблемы на том же маршруте почти гарантированы. Вплоть до утраты всего на свете, и пуля в башке еще не худший вариант из зафиксированных… «Мы – легкая пехота, самые крутые здешние войска», так говорят проводчики конвоев, щеголяя погонами с «крылатыми колесами» автобата. Егеря с нарукавной эмблемой в виде спецназовской летучей мыши поспорили бы, которые из подразделений Русской Армии круче, все ж таки кататься с броней от Восточного океана до исконно русской реки Амазонки – это попроще, чем сходиться в заамазонской «зеленке» с моджахедами Ичкерийского Имамата и гонять по Скалистым горам и отрогам Сьерра-Гранде разнокалиберных спиков[4] бандитского сословия, которых не признала своими Бразилия и не захотел или не успел укрыть Латинский Союз.
Но если говорить об иностранных языках, с которых я вообще поднял эту тему, так суровым «бэтменам»-егерям требуется уверенное владение скорее автоматом, чем художественным словом… хотя, «языков» ведь тоже нужно допрашивать, так что неправ я, у спецназеров и прочей войсковой разведки на испанский-португальский спрос не меньше. Как и на чеченский, для той же надобности. Чеченский даже актуальнее, пожалуй: банды со Скалистых гор в нашу сторону почти уже не лезут, чего о нохчах не скажешь. Принципиальное разногласие с ПРА по аграрному вопросу, и войне этой уже годков десять…
Так, ладно, с ичкерийскими боевиками пусть работают товарищи более подготовленные. Мой вклад в обороноспособность протектората – работа кабинетным аналитиком в ГосСтате, то есть политэкономическая деятельность в штабном тылу, да еще ополченческие сборы по району. Участвую, куда денешься, хотя топтать грязь с автоматом наперевес совершенно не мое. Но – всякий мужчина в ПРА обязан если не отслужить срочную, то хотя бы, пока позволяет здоровье, тащить лямку ополченца-резервиста, такие себе «бойцы второй очереди» в поддержку кадровому составу Русской Армии «если завтра война». Поддержку сию резервисты оказывают главным образом в пределах своего округа, далеко их – в смысле, нас – стараются не таскать, ну да тут уже как карта ляжет…
Женщины призыву не подлежат, для них служба только добровольная – и, за редким исключением, не в боевых подразделениях; зато многие вместе со скаутами-подростками состоят в «доськах», как для краткости именуется Добровольное общество самообороны, в чьи задачи входит «защита родной хаты, когда больше некому». Программеры старого закала, впервые услышав аббревиатуру ДОС, тихо фыркают[5] – но в общем-то она вполне правильная и в этом смысле, «просто-кондово-надежно», командирский состав «досек» сплошь из ветеранов, демобилизованных по ранению или возрасту, так что «бойцы третьей очереди» у протектората тоже не красного словца для. За оружие им приходится браться в ситуациях совсем уже экстраординарных, как о подобных эпизодах говорили римские хронисты, «дело дошло до триариев»; в последние годы такого во внутренних областях ПРА не выпадало, только вдоль Амазонки да в окрестностях Берегового, – однако согласно старому советскому девизу, бронепоезд на запасном пути содержится подготовленным и укомплектованным.
Сара у меня также числится в «доськах», но на сегодняшний момент – сугубо номинально, ибо «кормящая мать в декретном отпуске»; впрочем, оружие и снаряжение на складе РАВ[6] на Второй Литейной она честно получила и «семьдесят четвертый» свой держит, как и положено, в шкафу слева от входа. А еще дико переживает, что никак не может втиснуться в выданную там же штатную разгрузку «женского размера». В спортзал ходит с Нового Года, как врач разрешил после родов, потеет вовсю, однако получается не столько согнать лишний вес, сколько подкачать мышцы и вообще улучшить тонус. Лично я этим вполне доволен: на здоровье моя драгоценная и прежде не жаловалась, окрепшие мускулы позволяют свободно проводить на ногах весь день и таскать коляску с детенышем, округлые и пышные формы ее нравятся нам обоим, а какой там рисуется размер одежды и что показывают весы – вопрос не самый важный. Ну да пусть, сходить на склад и обменять разгрузку еще успеет, не дефицит. Дорастет Ярик до ползунково-ясельного периода, чтобы его можно было на некоторое время сдать под присмотр, тогда супруге гражданская совесть не позволит более манкировать тренировками «досек» на полигоне – вот и займется.
Трижды объехав скверик на перамбуляторе (массаракш, вольно же было создателям ангельского наречия изобрести столь зубодробительный термин для скромной детской коляски!), возвращаю спящее сокровище супруге, снова целую ее и направляюсь обратно в отдел.
Буквально через пять минут меня окликает тетя Надя, что живет через дом, а сейчас неспешно колесит по микрорайону на старом велике, с полной корзиной прессы:
– Влад, твой «Новый мир» поступил, второй номер, берешь?
– Само собой, спасибо, – тут же добываю из кошелька-набрюшника три красных пластиковых десятки и вручаю нашей добровольной почтальонше. Тетя Надя по возрасту-здоровью уже не работает, однако перебираться в пригород и возиться на грядках-клумбах, как многие ее ровесники – склонности не имеет. Потому приняла на себя посильную общественную нагрузку и функции районного почтальона. Oтделение NWM – «New World Mail», сиречь «Почта Новой Земли» в переводе с интернационального ангельского – тут в двух шагах, заглянуть несложно, однако теть-Наде это помогает чувствовать свою нужность, а раз так, почему бы не сделать человеку приятно?
«Новый мир» – это не заленточный журнал высоколобого литературного мейнстрима отечественного разлива, а совсем иной печатный орган, сугубо местный. В смысле, новоземельный. Полностью зовется «Brave New World», этакое пафосно-фронтирное название, над которым люди понимающие хихикают самым активным образом[7]. Рупь за сто, основатель журнала это прекрасно понимал. Специфическая личность. Безумный (в хорошем смысле данного слова) медиа-магнат Обадия Джаред «Оджи» Касвелл из Форт-Рузвельта. За ленточкой он начинал чуть ли не репортером, потихоньку дорос до главреда, на газетно-журнальных делах съел целую стаю сенбернаров и заработал невесть сколько миллионов. Как сию акулу медиа-бизнеса занесло в «ворота», не суть важно; факт в том, что старику Касвеллу стало скучно прожигать остаток жизни в персональном двенадцатикомнатном бунгало, и он организовал вот этот самый журнал. Штатных член-корреспондентов нанимал лично, концепцию и формат издания спионерил у «Национально-географического»[8], творчески адаптировав классику под местные реалии, а сеть распространения и вовсе подвязал к почтовым отделениям: передача фототелеграфом дизайн-макета «из центра», каталог всех выпусков журнала и постоянная услуга «печать по требованию любого номера в любом количестве». Причем цена совершенно не заоблачная, двадцать девять экю девяносто девять центов за пухлый такой журнальчик в цвете, на хорошей бумаге и, главное, с познавательными и интересными фоторепортажами и очерками под плотной глянцевой обложкой – оно того очень даже стоит. Не уверен, что безумный старик Касвелл получает от своего детища большой доход, скорее всего специально «вывел в ноль», чтобы журнал был для него не бизнесом, а чистым удовольствием…
Помимо того, что касвеллов «Новый мир» весь из себя красивый, его материалы обладают еще одной особенностью, приятной для читателя и редкой для прессы как таковой. Сведения там могут подаваться с разных позиций, однако вранья в очерках не замечено ни разу. Сами журналисты подобраны такие честные, или в набор идет только проверенное и одобренное лично Оджи Касвеллом, который полагает ложь недостойным настоящего репортера приемом – тут уже внутренняя кухня; мне важен результат.
Так, ну и что выбрано темой нынешнего номера? В прошлом выпуске вовсю ругались насчет новоземельной геологии: профессор Шаверин из демидовского политеха, гуру всех геологоразведчиков протектората, громил в пух и прах «метеоритную» теорию доктора Прескотта из техасского Музея естествознания насчет образования горных массивов Сьерра-Гранде – Сьерра-Невада – Кам, Скалистых гор и Амазонского хребта. Мол, даже если Большой залив и правда след крупного метеорита, царапнувшего эту планетку миллионов этак сто лет тому назад – что на сегодняшнем уровне океанографических исследований проверить невозможно, соответствующее оборудование и в Старом-то Свете не каждая экспедиция имеет, а уж здесь и подавно, да еще статистику с таким оборудованием нужно собрать хотя бы с десятка тысяч точек… – даже если тут действительно поработал метеорит, ко всем этим горам он в принципе не может иметь отношения. Ибо их возраст колеблется от двадцати до шестидесяти миллионов лет, причем Сьерры минимум на десять миллионов лет старше Скалистых гор, а хребет Кам еще старше… Вежливая рекомендация Шаверина многоуважаемому доктору естествоведческих наук и крупному специалисту по крупным позвоночным «заниматься своим делом и не лезть в то, в чем ты ни ухом ни рылом» в тексте отсутствовала, однако между строк очень даже читалась. Красиво изложено, если на своих лекциях профессор работает не хуже, за подготовку геологоразведчиков на службе ПРА можно быть спокойным…
Не утерпев, вскрываю обертку и на ходу листаю журнал, прикрывая от дождя краем дождевика. Ага. С геологии перешли на политику с этнографией: Латинский Союз и Бразилия, хроника-факты-комментарии. Тоже тема, почему нет, абы связно и интересно рассказывали, а здесь «Новый мир» обычно не подводит.
Предвкушая вечернее отдохновение со свежим нумером любимого журнала, чуть не сталкиваюсь лоб в лоб с нашим военкомом Сергеичем. Согласно Ай-Ди, как всеохватным (в Новой Земле) Орденом именуется единый для всех документ «федерального уровня», он, конечно, Иван Сергеевич Децюра, однако все знакомые зовут отставного майора-ракетчика просто по отчеству.
– О, Влад, здоровеньки булы! Утром тебе не застав, вже мав думку через жинку сповищаты, чи то телефонуваты ввечери.
Это он думает, что шпрехает по-украински. И ведь сам родом с Волыни, после развала Союза уволился в запас, вернулся на родину и переселялся через «ворота» Киева. А все равно суржик суржиком, вот что значит жить без практики общения в русскоязычном окружении, причем никакие книги не спасут, тут надо говорить и слушать… Сергеич и сам это понимает, потому и пытается с каждым, кто проявил знание украинского, беседовать именно на ридной мове. Там, за ленточкой, поправил бы, хоть он и вдвое старше. Здесь не стану.
– Скойилося щось?
– Завтра тыжневи сборы, выйиздимо у шисть утра и аж до наступного вивторка. Узгодыв нарешти со всима инстанциямы… Ты ж розумиеш, суха пора на носу, як страда почнеться, народ хто у розйизды, хто цилодобово по тых заводах буде видпрацьовуваты… а в нас бойове злаження й доси шкутыльга.
Угу, слаживание у нас таки хромает на все четыре лапы. Ибо происходит не иначе как от слова «лажа». Не скажу, что близко знаю всех обитателей Инструменталки, но похоже, что среди них, в смысле, среди нас куда больше работников индивидуального фронта, чем «командных игроков», привычных к совместному труду «артелью». Сам такой. Самодисциплина и дисциплина – далеко не одно и то же, массаракш. Поодиночке, так оно все вроде и ничего: рацией пользоваться народ умеет, ибо в массе технически грамотный, стрелять – кто как, но три снайперских группы сколотить удалось; нашлись и водители категории «Д» для всех транспортных грузовиков-автобусов, и охотники-следопыты для разведки «в поле»; даже укомплектовали расчеты «дашки» и «зушки», приданных нашей условной роте как «тяжелая огневая поддержка»… только вот вместе все это хозяйство пока сочетается не очень. Сергеич и его замы стараются как могут, однако без практики, похоже, тут никак, причем практики подольше проведенных на пригородном полигоне трех-четырех часов. Недельный выезд не сделает нас ровней ни егерям, ни даже обычной мотопехоте, но кое-чему действительно научит. Тут Сергеич прав.
Неправ он в другом: с этими сборами по Инструментальному району у меня, массаракш, накрываются и уроки испанского, и последняя неделя перед командировкой в обществе любимой жены и детеныша. И даже приятный вечер с умным журналом в минус, времени на чтение почти не останется.
Только выбора все равно нет. Вернувшись из отдела после работы, надо будет приготовить на завтра минимум шесть пар сменной поддевки и три комплекта походно-полевых тряпок. На смотр полагались бы исключительно уставные «русские джунгли», так в народе именуют камуфляжную расцветку под местную растительность, разработали новоземельные китайцы по заказу РА – но у нас-то по плану не парады. А для «тренировки боевого слаживания» и ползанья по грязи вполне подойдет и купленная за бесценок на «Европе» в магазинчике Алека «жабья кожа»… Ну и, разумеется, не забыть про оружие, благо мне как «резервисту» его выдали вместе с обмундированием, дабы «в случае чего» каждый занимал позицию по боевому расписанию уже полностью боеготовым. Швейцарский подход, там каждого, кто отслужил, «на дембель» отправляют со штатным оружием и боекомплектом, вменив в обязанность все это хранить дома – и по двум зеленым свисткам, или как там у потомков Вильгельма Телля оформлен соответствующий сигнал, снаряжаться и вставать на вторую линию обороны. Так что у каждого дома лежит и ждет своего часа боеготовый «зиг» – у ветеранов «пятьсот десятый», у молодых «пятьсот пятидесятый»; не уверен, впрочем, что в новейшей истории первыми завели такую практику именно гельветы…
Когда оформили гражданство протектората с одновременным зачислением меня в эти самые резервисты второй очереди призыва, со склада РАВ выделили стволы, согласно штатного расписания – бэушные АКМ и ПМ, по желанию сие оружие либо оставалось собственностью ПРА и передавалось «во временное пользование», то есть пока числишься гражданином и резервистом – либо выкупалось владельцем «по госцене», в кредит или за наличку. Саре, как «доське», вручили такой же «макар», а основным стволом предложили на выбор СКС или АК74; она без колебаний взяла автомат, ибо новый. «Пятерку» военные теоретики РА, не иначе как вспоминая джунгли Вьетнама и Анголы, правильным военым калибром не считали, вот и достался любимой свежий «калаш» прямиком из арсенала базы «Россия», то есть с заленточных складов госрезерва… «Макаровы» мы с женой, повертев в руках, отказались брать вовсе – мол, свои пистолеты имеются, привычнее, удобнее и мощнее, у меня «баллестр-молина», а у Сары компактный «йерихо» сорокового калибра; прапор-кладовщик не слишком возражал, все-таки мы не в строевом составе, да и среди кадровых бойцов РА часть народу предпочла не менять проверенные годами честной службы ПМ, «стечкин» или «гюрзу» на новый уставной «грач». Ворчал только, мол, не цените вы заботы командования, ишь – моду взяли, брезговать добрым оружием; вас бы да лет на десять назад, тогда автоматов и на строевые части не хватало, а уж ополченцу, если своего нет, выдавали хорошо если симоновский карабин, а то, случалось, приходилось идти в бой аки предки в Отечественную, с «сударем», «папашей» или вообще с трехлинейкой. Про короткоствол и вовсе можно не мечтать, «добудете в бою», так сказать. Спасибо, заботу оценил; Русскую Армию уже перевооружили на новые «сто третьи»-«сто четвертые», и получается, «отвоевавшие» стволы в компании трофеев от чеченов и прочих бандитов прошли курс лечения в полковой оружейке и отправлены обратно на склад. Откуда теперь и снабжают «бойцов второй очереди», а состоящим в ДОС выделяют «что осталось». Нет, в принципе согласен, у действующей армии и должно быть снаряжение лучше, чем у резерва, которому в бой то ли идти, то ли обойдется. И все-таки хорошо, что у нас обоих, в отличие от тех помянутых кладовщиком ополченцев прошлых лет, есть и «свое» оружие, соответственно при необходимости можем выбрать.
Кстати, к вопросу о выборе оружия… смотрю на часы – минут двадцать в запасе есть, успею; а заберу тогда уже вечером, по дороге с работы.