Утро следующего дня ознаменовалось ясной погодой. Хотя погодные условия в Зоне нисколько не зависели от остального мира и все окружающее в ней воспринималось иначе, четвертое марта словно пробило брешь в ее невидимом коконе, подарив необычайно красивое небо и яркое солнце. Листья деревьев, отчаянно противостоящих мутации, то и дело поворачивались параллельно солнечным лучам, пропуская их к почве, чтобы потом снова скрыть ее от взоров небесного светила. Прячущийся в кустах кабан сидел и смотрел на облака, вопреки распространенному мнению, что глядеть вверх ему не положено. Дохлый чернобыльский пес, учуяв кабана, глухо зарычал, но нападать не стал – в одиночку это было опасно, а всю его стаю уничтожили сталкеры. Нужно было затаиться и ждать, пока мимо не пройдет новая стая, и попробовать прибиться к ней.
Со стороны блокпоста подул ветер, принося с собой листву и обрывки солдатских разговоров. Но для условно дохлого пса это ничего не значило, хотя он и обладал пси-способностями, превышающими человеческие, и мог бы при желании в общих чертах понять, о чем идет речь. Важнее всего был запах соевой колбасы, который на таком расстоянии не уловила бы и самая обученная нормальная собака. Взмахнув искривленным хвостом, дохлый пес решился и потрусил к блокпосту с твердым намерением раздобыть пищу или погибнуть в борьбе. Другого способа жизни он не знал и не имел желания выдумать себе новый.
С зеленой ветки, соседствовавшей с почерневшими, сорвалась необыкновенно красивая бабочка и полетела на север. Радиация, выкидывающая нелепые шутки с природой, в этом случае сотворила непревзойденный шедевр красоты и чистоты генов. Шансы найти себе подобную у бабочки были ничтожно малы, однако поиск стоил того, чтобы потратить на него свою короткую жизнь и попытаться создать новый биологический вид.
Два одиноких дерева стояли вдали друг от друга. Никто из проходящих между ними существ не знал, что эта пара соединена системой прочных корней, протянувшихся на глубине в десятки метров. И что каждый из этих представителей растительности Зоны внимательно впитывал все звуки в радиусе сорока шагов и передавал собрату, предупреждая обо всех событиях, за которыми шла опасность. И сидели вокруг каждого из них стада кабанов, внимательно слушая, что им говорит дерево, запоминая, где идет опасный зверь вроде человека. И всем было невдомек, что деревья взращивают новое поколение подземных собратьев, скромно выглядывающих наружу, – маленькие кустики, которые в моменты опасности попросту скрываются в земле.
Зона жила своей жизнью, борясь за существование с помощью всех своих воспитанников. Тысячелетиями сформированные законы, по которым развивалась природа, внезапно допустили брешь в системе, когда один из ее винтиков – человек – забыл свою роль в общем движении. Так родился Чернобыль. Обе аварии, 1986 и 2006 годов, сделали свое дело. Зона унаследовала от природы стремление к выживанию любой ценой. Теперь с этим ответвлением в мировой эволюции боролись те, кто его и породил. Люди. А может, виноваты были вовсе и не люди. Никому неизвестно.
Большинство сталкеров в этот день находилось в баре «Рубеж», располагавшемся в подвале под развалинами АТП «Вагонстрой». Бар охранялся кланом «Небеса». На всей территории были расставлены часовые. У входа в подвал стояли два боевика клана, чьей обязанностью было не допускать в бар сталкеров с оружием. Вся амуниция сдавалась невзрачному оружейнику по кличке Лапша, суетливому парню, который никогда никому не смотрел в глаза. Он был человеком Исидора, местного торговца.
Исидор по праву являлся главной персоной в баре, да и в южной части Зоны вообще. Добродушный круглоголовый толстяк с пышными усами постоянно сидел в самой охраняемой комнате подвала, за которой находился склад. Торговец являлся связующим звеном между обитателями Рубежа и внешним миром, поддерживая шаткие отношения с военными Барьера. Личности его основных клиентов были скрыты за семью печатями. Исидор скупал все найденные в Зоне артефакты и боевые трофеи, пользуясь очень гибкой системой расценок. У него всегда можно было разжиться аптечками, патронами, стволами, батарейками, а также устно подписаться на оказание специфических услуг за отдельное вознаграждение, используя собственные таланты, в основном из сферы тихого устранения неугодных. Подобные слухи широкого распространения не имели, хотя этому немного и способствовала местная сивуха. Но все, разумеется, понимали, что на практически самой военизированной территории мира порядки установлены соответствующие. Было фактом, что конкуренты Исидора на Рубеже долго живыми по Зоне не ходят. Тем не менее торговец неизменно встречал каждого, кто заходил к нему «по делу», широкой улыбкой Деда Мороза.
В большом подвальном зале стояли обшарпанные разномастные столики. На стенах висели плакаты и неизвестно каким образом сохранившийся потрепанный календарь на 1986 год. За наспех сколоченной стойкой восседал бармен Шпиль, бритоголовый, долговязый и худой кришнаит, умудрившийся приплести собственные убеждения к миру Зоны. Клиентов он обслуживал с вечно удивленным лицом, поскольку считал, что такое выражение должно придать его облику некую одухотворенность. Впрочем, действительно придавало.
Меню большим разнообразием не отличалось, равно как и постоянством: консервы, баночная тушенка, невесть откуда взявшийся хлеб не старше двух дней, обязательная водка и напитки попроще, продовольственные пайки по персональным заказам, которые Шпиль умело упаковывал в оберточную бумагу. В иной день в баре можно было даже поесть горячей, только что поджаренной картошки с дурманящим запахом курятины, исходящим от разогретого окорочка. Исидор знал, как поддержать репутацию заведения, заодно срубив немалое количество «капусты».
Народу, как всегда, было полно. За столиком в углу расположились четверо сталкеров из клана «Ранг» – строгой и серьезной полувоенной организации, ставившей своей целью защиту мира от Зоны и поддержание порядка в ее пределах. Если Зону условно считать государством, а сталкеров гражданами, то «ранговцы» были ее армией, милицией и службой безопасности одновременно.
Другой столик, ближе ко входу, занимали два ветерана Зоны, а рядом сидели и стояли человек шесть помоложе. Звали ветеранов Труба и Плотник. Попивая оплаченное новичками пиво, Труба довольно покрякивал и горделиво и снисходительно посматривал на своих спонсоров, а Плотник вдоволь разглагольствовал о Зоне. Темы были обычные: Барьер, Заслон, Пьедестал.
– Неужели никому не удалось проникнуть через Заслон? – взволнованно спросил молодой парень, держа новенький рюкзак обеими руками.
– Никому из обычных людей, малыш, – ответил Плотник, заговорщицки улыбаясь уголком рта. – Дерзай, и, возможно, ты станешь первым.
– Значит, кто-то все же проходил? – спросил «малыш».
– А черт его знает, что представляет собой Заслон и откуда он взялся, – сказал Плотник. Одной рукой он затушил окурок в консервной банке, служившей пепельницей, а в другой уже держал новую сигарету, которую тут же прикурил от поспешно поднесенной одним из слушателей зажигалки. – Представь такую темную и огромную стену в Ржавом лесу, закрывающую проход в глубь Зоны. Вертолеты через Заслон не летают. Пройти сквозь него на ту сторону невозможно – он хоть и похож на стену из дыма, но плотный, как сундук на чердаке твоей бабушки. Зато оттуда пробраться можно спокойно. Откуда, по-твоему, все эти твари берутся? Из-за Заслона.
– И вы там были? – спросил другой новичок.
– А как же, – ответил Плотник, выпуская кольца дыма. – Был, стоял рядом и даже трогал стволом «винтореза». Жаль, выковырнуть кирпичик не получилось. Подарил бы тебе, как напоминание о вреде курения.
Новички заржали. Сталкер средних лет в сером плаще, сидевший у стойки и аккуратно прихлебывавший кофе из небольшой чашки, посмотрел на Плотника и одобрительно покивал головой. Затем уставился куда-то перед собой и тяжело вздохнул.
– Домой хочу, – сказал он.
Эти слова услышал Орех, который тоже расположился у стойки и к тому времени уже порядком захмелел. Рядом с ним сидели двое сталкеров: проводник Мифуна и Дубарь, клановец из «Небес».
– А чем Зона не дом? – спросил Орех с задором.
Сталкер подернул плечом, но ничего не ответил.
– Хорош пить, – сказал Мифуна. – Ты мне лучше о новичке еще раз расскажи.
– Блин, я тебе уже три раза на пальцах растолковал! – воскликнул Орех. – Если что непонятно или не веришь, спроси сам у Бергамота, когда он ходить сможет.
– Долго ждать придется. А к нему, сам знаешь, Исидор не пустит.
– То-то и оно, – покивал Орех. – Ты, это… Купи мне фисташек, может, я и повторю.
– Какие, на хрен, фисташки, придурок! – в сердцах выпалил проводник, забирая у Ореха стакан. – Ты в Зоне, не забыл?! Или не допер, что тогда случилось?
– Что случилось? – переспросил раскрасневшийся Орех. – Марк спас нас всех. Давай лучше за него выпьем. Шпиль! – он щелкнул пальцами. – Налей мне еще. Дубарь оплатит.
Дубарь пнул его ногой, и Орех скривился от боли. Мифуна шепотом выругался и подался к Ореху.
– Теперь послушай меня, пацан, – сказал он жестко. – Твой Марк вытащил твою задницу, я понимаю. Для тебя он герой. Вот только я про него могу тебе совсем другое рассказать.
– А че такое?
– А то, что твой новый друг на самом деле полный идиот, которому, ясное дело, сильно везет, как и всем ему подобным. А твой рассказ про него, как про героя, с моим мнением, понимаешь ли, не очень вяжется. Или я перестал разбираться в людях, пусть меня Зона съест.
– Это почему же? – недовольно спросил Орех.
Мифуна немного отодвинулся от него.
– А ну-ка, скажи мне, что ты знал о Марке до ходки, – потребовал он.
– Ничего, – помотал головой Орех.
– А я знал. И был уверен, что он провалит первый же тест. Сталкер Марк ничем не отличался от всех самоуверенных придурков, которые приходят в Зону, чтобы склеить ласты в первый же день. Поверь мне, пацан, я знаю этот взгляд у молодых бакланов.
– Но Марк не погиб, – заметил Орех. Уважение к проводнику, ветерану Зоны, немного отрезвило его.
– Нет, не погиб, – согласился Мифуна. – Вот это меня и настораживает. Хотя ведет себя так, что должен был отдать концы сразу же. Сталкер Марк пришел всего неделю назад, насколько я помню. И сразу же отказал Исидору в просьбе найти хвост черноволка.
– Ну и правильно сделал! – воскликнул Орех. – Я бы тоже не пошел в одиночку на черноволка. Но…
До Ореха, наконец, дошло. Репутация в Зоне значит много, и нужно ее зарабатывать сразу же. Нельзя отказывать торговцу в первой просьбе. Любой, кто шел в Зону, знал об этом от посредников, которые переводили желающих за Барьер особыми методами и за большие деньги. Инструктаж был коротким, но емким. Вряд ли Исидор действительно хотел отправить новичка на верную смерть, дав задание отыскать волчий хвост. Марку следовало просто согласиться и тут же услышать, что никуда идти не нужно и что он отличный парень, раз не испугался в первый же час помочь торговцу, рискуя жизнью в битве с опасным мутантом. Или же проявить сообразительность и отыскать нужный предмет другими путями. Купить, украсть, обменять. Наконец, сколотить команду и пойти на черноволка в группе.
Мифуна правильно понял, почему изменилось выражение лица Ореха, и хлопнул того по плечу:
– И это только начало. Спустя сутки он притащил Исидору «Ночной Лик», и объяснил, что это вроде как его извинение за отказ от задания, полученного накануне.
– Где можно на Рубеже достать «Ночной Лик»? – спросил Орех, внутренне сжимаясь. Возможность найти один из самых дорогостоящих артефактов в месте, где они находиться просто не могут, была, в его понимании, за пределами не только реальности, но и фантастики.
– Вот это уже другой вопрос, на который ни я, ни Исидор не сумели найти ответа. На Рубеже нет аномалий «молнияра», стало быть, получить «Ночной Лик» невозможно. Кроме того, я знаю точно, что сталкер Марк все это время не покидал пределов Рубежа. Купить тоже не получилось бы – денег у него столько быть не могло.
– Исидор ничего у него не спросил?
– Исидор обычно не задает вопросов. Но тут не утерпел и задал.
– А что Марк?
Мифуна цокнул языком:
– Облом тут вышел. Подловить сталкера Марка на каких-то секретах не удалось. Он сказал, что наткнулся на «молнияру» в доме на южном хуторе.
– Какой-то из заброшенных домов?
– Точно. Исидор не поверил и послал Шахматиста сходить с новичком и посмотреть. Шахматист хоть и туп как пробка, но никогда не лжет. Так вот, он сходил и посмотрел.
– И что? – спросил Орех с нетерпением.
– Разряженная «молнияра» в самом деле была на хуторе.
Орех присвистнул.
– Как новичок обнаружил «молнияру» и как она появилась в здешних краях, не знаю, – сказал Мифуна. – Я уже молчу о том, что только одна «молнияра» из ста может теоретически дать «Ночной Лик».
– Мне бы его везение, – пробормотал Орех. Иметь артефакт, повышающий выносливость до бесконечности, было его мечтой.
– Везение… – повторил за ним Мифуна. – После этого сталкер Марк стал себя вести так же, как и все остальные. Бергамот предупреждениям не внял, хотя и говорил я ему – не бери ты новичка в группу, плохо кончится.
– Тогда бы все мы полегли, – сказал Орех.
И тут же ухватился за только что родившуюся мысль:
– И те монстеры еще сколько наших бы убили! Да если бы Марк не расправился с ними, все те салабоны, что торчат возле Трубы и Плотника, уже лежали бы в могилах! То, что от них осталось бы…
– Ты и сам вчера салабоном был, – осклабился Мифуна. – Скажи спасибо Бергамоту, что, как только Марк втащил его к Исидору, он первым делом распорядился утвердить тебе и твоему новому другу пройденное испытание.
– Я же запорол оружейный тест, – смущенно сказал Орех.
– Ну, уж не знаю, что ты там делал, но таково слово Бергамота. Ты же на «природного» сдал уже, верно?
– Верно.
– Значит, считай, что полностью прошел крещение Зоной.
Орех посидел неподвижно, затем расправил плечи и шумно, с облегчением вздохнул. Дубарь покосился на него с уважением.
– Но-но, не расслабляйся, парень, – вкрадчиво прошелестел Мифуна. – Я еще не закончил рассказывать. Ну, допустим, что монстеры появились на Рубеже случайно и что сталкер Марк не имеет к этому отношения…
– Что?! – взвился Орех.
– Тише ты, тише! – осадил его Мифуна. – Вспомни «молнияру», которая появилась, как только пришел сталкер Марк. Тоже совпадение?
– Совпадение! – горячо ответил Орех. – Если Зона меняется, то не фиг перекладывать это на героев!
– Да я бы и не сказал, что он прямо уж герой, – Мифуна скорчил непонятную гримасу. – Борланд в одиночку пришиб бы трех маленьких монстер, думаю. Или Клык. Хотя я никогда не видел маленьких монстер, но Бергамоту я верю. Шпиль, сообрази мне чаю.
Высокий бармен с лучезарной улыбкой приступил к исполнению.
– Так что меня чуть кольнула вся эта история, – продолжил Мифуна. – И я навел кое-какие справки. Угадай с трех раз, что сталкер Марк протащил с собой в Зону, когда пришел?
– Понятия не имею, – мрачно ответил Орех, поигрывая пустым стаканом.
– Рюкзак, полный разного таинственного барахла. Ты знаешь по себе, что новичков не досматривают при переброске в Зону, но, на всякий пожарный, незаметно проверяют скрытыми приборчиками. Так вот, рюкзак сталкера Марка дико фонил радиацией, разными излучениями, магнитным полем и всем остальным, названий чему я не знаю. Электроника у ребят сразу же медным тазом накрылась, но говорить новичку они ничего не стали – как-никак, есть распорядок, а атомную бомбу он на горбу все равно не протащит. И кто его знает, что он припер в этом рюкзаке. Так выглядело, будто рюкзак под завязку неэкранированными артефактами набит.
– Чу-умаа, – протянул Дубарь, впервые за все время подав голос.
– Ясное дело, артефактов у него не было и быть не могло, – продолжил Мифуна, словно не замечая выражения лица Ореха. – Но то, что он пронес какую-то научную хрень, – сто процентов. Причем безопасную для него самого. И сразу же после его появления на Рубеже содержимое рюкзака куда-то исчезло. Дальше-то он ходил налегке, как обычный салага. И это еще не все. Догадайся, что еще было у него, кроме рюкзака?
Орех молча пожал плечами.
– Сталкер Марк приволок с собой гитару.
Дубарь прыснул и отвернулся. Орех начал постукивать по стакану ногтем. Его настроение слегка ухудшилось.
– Вот и делай выводы, – изрек Мифуна и глотнул чаю, который поднес ему Шпиль.
История начинала пахнуть жареным. Орех знал, что гитары в Зоне водились. Насколько он помнил, целых девять штук. Две из них были в баре «Сто град» ближе к северу Зоны, еще три у кланов и четыре у разных одиночек, о чем ему поведал пьяный Труба. С инструментом сталкеры расслаблялись, и на душе у других было спокойнее, если рядом слышалось невнятное бренчание в сопровождении хриплого голоса гитариста, поющего песню о нелегкой жизни.
Но этим делом сталкеры занимались исключительно в проверенных и безопасных местах и компаниях. Потому что Зона – это вам не пикник на обочине. Тот, кто не понимал разницы, попросту не жил более суток. Одно дело любить гитару, и совсем другое – переть ее в Зону. Из тех, кто являлся сюда с гитарой, не выжил ни один. Добровольцы проводили расследование. Ни один. Из-за того, что изначально настроились на неверное восприятие окружающей действительности.
А гитары остались и перешли в собственность более мудрых сталкеров, которые хранили инструменты как символ уюта и единства. Так что Орех не чувствовал никакого восторга от того, что Марк тоже явился в Зону с гитарой на плече, словно выбрался из города в поход. История же с таинственным рюкзаком показалась ему сущей мистикой.
– Я… я не знаю… Должно быть какое-то объяснение, – пробормотал он, и Мифуна, к его удивлению, резко кивнул и с живостью сказал:
– Конечно, должно! Потому что сталкера Марка не видели с гитарой ни разу с тех пор, как он припер ее на Рубеж! Но я точно знаю, что он с ней пришел! Исчезла, как и шмотки в его рюкзаке!
– Может, разбил где-то, мало ли…
– Все может быть. Может, и в рюкзаке у него была какая-нибудь безобидная современная электронная хреновина. Я тебе о другом толкую – о самом факте, что он пришел в Зону, как к себе на дачу. И что пока ему просто во всем везет. Ты не такой, как он, ты серьезный сталкер, я это сразу вижу. Но мой тебе совет, Орех: бросай ты этого приятеля, пока не разделил его участь. Поверь старому проводнику, я разбираюсь в людях.
Мифуна умолк и начал пить чай большими глотками. Одинокий сталкер в сером плаще, сидящий с чашкой кофе за стойкой поодаль от него, уже давно прислушивался к их разговору.
– Возможно, сталкер Марк в настоящее время как раз дома, – выдал он фразу дня.
– Не лезь, Сенатор, – отмахнулся Мифуна. – Только не сейчас.
– Дом там, где твое сердце…
Орех обдумывал услышанное от Мифуны. Смех и шуточки, доносящиеся от стола Плотника, он уже не воспринимал. Ничего особенного вроде ему проводник и не рассказал – так, мелочи одни. Только мелочей было уж очень много. В самом деле, что он, Орех, знает о Марке? Да ничего. Но не Мифуна стоял с ним, Орехом, рядом на том месте. Не он находил аномалии раньше Бергамота, и не он рисковал собой ради спасения всех. А ценить оказанную помощь Орех умел.
– Вот что, Мифуна, – твердо сказал он. – Я тебя уважаю, но, как ты сказал, я прошел крещение Зоной. Я тоже так считаю. Но не потому, что сдал тесты Бергамоту. А потому, что своими глазами видел, как другой человек дал мне пример того, каким я сам хотел бы быть. И понял я это только в Зоне. И если Марк захочет, чтобы я ему в чем-то помогал, я буду только рад. А теперь я иду искать арты, и не останавливай меня. Будь здоров, Дубарь.
Орех слез со стула и пошел к выходу.
Мифуна покивал, прислушиваясь к своим мыслям, и лукаво улыбнулся.
– Молодец, сталкер, – сказал он вслух.
Почти сразу вслед за Орехом ушел и Дубарь. Мифуна продолжал сидеть боком к стойке, обводя взглядом посетителей и слушая чужие разговоры.
В бар вошли Ханта и Варяг, одиночки, обитающие преимущественно на Мусорке – скоплении радиоактивного мусора. Они пожали руки Трубе и Плотнику, кивнули сидящим в углу «ранговцам» и приняли из рук Шпиля кружки с пивом.
– Как оно, Мифуна? – спросил Ханта, стаскивая сталкерскую куртку.
– Живой, как видишь, – ответил проводник. – Зона меня хранит, чтобы было кому о вас, молодых, позаботиться.
Жизненная философия Мифуны сильно отличалась от убеждений Бергамота.
– Не сильно-то ты заботишься, – поддел его Ханта. – Вон, Варяг час назад чуть в «карусели» не загнулся.
– Так мне что, за вами как за детьми малыми ходить?
– Думал, все, каюк, – приглушенно сказал Варяг, залпом опустошив кружку. – Встрял по-тупому. Расслабился раньше времени.
– Зато сейчас как раз самое время, – утешил его Ханта, подсовывая Варягу под нос новую кружку. – Тут все свои, не боись.
– А ты чего напарника не прикрыл? – сурово спросил Мифуна.
– Так я занят был, слепых собак отстреливал! Хорошо, что все обошлось. Направились мы дальше, уже и до Рубежа добрались. И топает нам навстречу какой-то чушпан. С пистолетом одним, а нормального ствола у него, видно, не было. Подходит к нам и начинает что-то спрашивать. Ну, я ему говорю: «Оружие убрал, а то разговора не получится!» Он пистолет спрятал и начинает молоть какую-то чушь про то, какими новостями мы с ним поделиться можем. Я ему и объяснил в трех словах, куда ему нужно идти.
– Что ж так грубо? – зыркнул на Ханту Мифуна.
– Да не, я в буквальном смысле. Ну, там, рассказал ему коротко, куда сейчас на Мусорке лучше не соваться. А он кивнул и попер как раз туда, куда я ему не советовал. Ну, думаю, не моя проблема. А как до бара дошел, так меня словно ударило: на парня-то детектор аномалий ругался.
Мифуна поднял брови:
– Да?
– Я тебе отвечаю. Он у меня перенастроенный, очень чувствительный, в Зоне он всегда на аномалии за сто шагов пищит. Ну, да я внимания не обращаю, пока в самом деле что-то серьезное не попадется. А перед тем как чушпана того встретить, мы на перекур остановились – Варяга «каруселью» слегка контузило, он попросил посидеть чуток. Ну, и по сигаретке перекурили. И когда чушпан ушел, мы еще сидели минутку, пока дальше не пошли. Блуждающих аномалий рядом стопудово не было. Значит, детектор на чушпана и ругался.
– Монстр, точно говорю, – постановил Плотник.
– Я тоже так думаю. Только Варяг тогда мало что соображал, а я как-то внимания не обратил, что ли… А потом успокоился – чушпан двинул в сторону Борланда, мы его там раньше видели. А Борланд его встретит как надо, можно не волноваться.
– Чего это Борланд торчит на Мусорке? – спросил Плотник.
– Да мы не спрашивали. – Ханта допил пиво. – Вот… Сдали мы, значит, хабар Исидору, и сюда, здоровье поправлять.
– Здоровье поправлять дело нужное, – подмигнул Плотник. – Эй, ребятня! Быстро скинулись Ханте на пиво!
Молодые сталкеры у его стола мгновенно бросились исполнять приказ. Они уже знали, что подобные истории дают информацию, помогающую самому главному в Зоне – выживанию.
– Да нет, не монстр это был, – пробормотал Мифуна себе под нос.