В понедельник после каникул Люська бежала в школу радостная и озабоченная одновременно. Во-первых, она соскучилась по всем. Наташка уже не казалась такой подлой. Люська была даже не прочь с ней помириться, тем более что Стельманчук ее больше не интересовал. Она могла совершенно спокойно подарить его Наташке. Пусть пользуется. Люська хотела побыстрее увидеть Артема и боялась встречи. Вдруг он ее высмеет, выставит на посмешище… Пацаны – они такие. Они это могут. Во-вторых, Люська должна была выполнить данное Прокопчиной обещание, а потому на разные лады проговаривала в уме фразу о своем внезапно вдруг ухудшившемся зрении.
– Здорово, золотая! – услышала Люська знакомый голос, вздрогнула и обернулась. Ее догонял Каретников.
– Ну, как нога? – спросил он.
– Н-нормально, – неожиданно вдруг стала заикаться Люська. Она совершенно забыла, какой спектакль устроила на дискотеке для Артема. – Ты з-знаешь… б-был вывих… кажется. Но за неделю совершенно прошел! – обрела она под конец твердость в голосе.
– В театр-то дохромаешь? Не забыла приглашение? – Артем опять оглядел Люську с головы до ног, но она уже больше не ежилась, потому что видела – взгляд у него веселый и теплый.
– Не забыла. У нас седьмой ряд партера. Встречаемся у школы в шесть вечера.
– Заметано! – крикнул Артем и скрылся в гардеробе.
В классе на вошедшую Караваеву никто не обратил внимания, поскольку все, сбившись в кучу, что-то громко обсуждали. Люська бросила рюкзачок на парту и подошла к одноклассникам.
– Я не собираюсь никакие экзамены сдавать! – горячился Ромка Изотов, один из товарищей Люськи с Наташкой по детсадовским горшкам и манной каше. – Пусть те уроды, которые такую подлянку устроили, сами их и сдают!
– Может, поможешь их вычислить? – с издевкой спросила Драгомилова.
– А это не мое дело. Пусть ментов вызывают, собак всяких служебных!
– Да что случилось-то? – не вытерпела Люська.
– Ты что, Люся, ничего не знаешь? – удивилась Наташка.
Люська поняла, что случилось что-то ужасное, из ряда вон выходящее, поскольку Драгомилова забыла про ссору и даже назвала ее Люсей. Испуганная Караваева отрицательно помотала головой.
– Понимаешь, – повернулась к Люське Лена Прокопчина, – куда-то пропал наш классный журнал.
– И что? – не оценила всю серьезность ситуации Люська.
Прокопчина выразительно покачала головой, поразившись недогадливости Караваевой:
– Да ты что, Люся? Журнал-то пропал с отметками за первую четверть! Похоже, все предметы пересдавать придется!
– Да ну? – Люська до невозможности округлила свои и без того круглые глаза, а щеки ее, как всегда от испуга, зажглись ярким румянцем. Отметки за первую четверть у Люськи были не очень… Даже два трояка имелись – по алгебре и по физике. Люська как раз собиралась со второй четверти несколько поднажать на учебу, чтобы вытянуть аттестат получше. Пересдавать предметы еще и за первую четверть ей не улыбалось, как и Ромке Изотову.
– Надо выяснить, кому выгодна пропажа журнала, – начала соображать Люська.
– Точно! – подхватил Изотов и обернулся к Филе Лаевскому: – Колись, великий артист, твоя работа? Больше вроде некому: у тебя «гуси-лебеди» по всем предметам.
По своей привычке томно растягивая слова, Лаевский проговорил:
– Во кретины! Это ваши отметки трудно восстановить, а у меня – только два наименования оценок имелись: «два» и «один», училки не ошибутся. Так что красть журнал мне без надобности. Думать-то надо хоть иногда!
– Если ты такой умный, – ядовито заметила Драгомилова, – может, сообразишь заодно, кто такую надобность имел?
Филя, вальяжно развалившись за партой, завел яркие глаза под потолок так, что засверкали молочно-голубые белки, и, цедя слова по одному, изрек:
– Фамилии я вам, конечно, не назову, но, думаю, это сделал тот, кто на дискотеке петарды рвал.
– С чего ты взял? – не увидела никакой связи Лена.
– С того! Петарды наверняка были отвлекающим маневром. Неужели трудно догадаться? – Филя с жалостью посмотрел на бестолковых одноклассников. – Ну! Шевелите мозгами! На взрывы вся школа сбежалась, а журнальчики, между прочим, в учительской без охраны оставались.
– Брось, – махнула рукой Люська. – Петардами наверняка 8 «Б» баловался. Они всю неделю перед каникулами с ними носились. Помните, даже в столовой один раз рванули? А зачем 8 «Б» наш журнал?
– То-то и оно, что это не 8 «Б», – продолжил Филя. – 8 «Б» вообще на дискотеке не было. Их классная в Пушгоры на два дня увезла. Специально, чтобы от этих петард отвлечь и загрузить «высоким, добрым и вечным».
– Ну, Киркор! Ну, ты прямо Ларин, Волков и Дукалис в одном лице! – восхитился Изотов. – Непонятно только, почему учишься на одни «колы». Ну-ка, поскрежещи еще мозгами: если не 8 «Б», то кто?
Филя от такой похвалы порозовел и еще более глубокомысленно произнес:
– Кроме вас, – Лаевский картинно выбросил вперед руку с пальцем, направленным на одноклассников, – журнал никому не нужен. Преступник среди вас!
– Нет, ребята, это не наши, – решительно отмела подозрения Киркора Лена. – Петардами у нас с седьмого класса никто не увлекается, а на дискотеку мы все вместе пришли и вместе танцевали. Никто никуда не выходил и никаких подозрительных действий не совершал.
Киркор, оторвавшись от очередного кроссворда, сатанински расхохотался:
– Ха-ха-ха! Подозрительные действия! Вы рассуждаете, как грудные дети. Неужели не догадываетесь, что петарды были подложены заранее?
– Ага! А управление у них – дистанционное, прямо из родного Китая! – рассмеялся Изотов.
– Дешевенький у тебя юморок, Ромашка, – снисходительно заметил ему Филя. – Не соображаешь? Во всеобщем веселье да в темноте поднести зажигалку к запалу – раз плюнуть!
Люська хотела сказать, что так же, как и Лена, не видит связи между взрывами петард и пропажей журнала, но в класс вошла Нелли Игнатьевна, и началась геометрия. Вместо журнала учительница ставила отметки в свою тетрадку, а на вопросы об экзаменах за первую четверть отвечать отказалась.
– Ничего не знаю. Как директор решит, так и будет. А вообще-то… – Нелли Игнатьевна обвела взглядом класс. – Отдали бы вы журнал, ребята!
– Мы журнал не брали, – встала со своего места Лена. – А вот вы, Нелли Игнатьевна, скажите нам: уже выяснили, кто на дискотеке петарды взрывал? Вы ведь дежурили в зале, кажется?
– Нет, к сожалению, виновников так и не нашли. Но похоже, что злоумышленник был не из нашей школы. Мы, как всегда, чужих старались не пускать, но они, сами знаете, все равно всеми правдами и неправдами просачиваются. Дежурные старшеклассники видели чужого паренька в какой-то там необычной одежде… я в этом не разбираюсь… Впрочем, дискотека и петарды не имеют никакого отношения к геометрии, а у нас урок. Вы не забыли? К доске прошу… Наташу Драгомилову!
Пока Наташка у доски с трудом отходила от каникулярного безделья, Люська пыталась припомнить, что она видела вокруг, когда на дискотеке шла приглашать Каретникова: пары… пары… Драгомилова со Стельманчуком, Ромашка с Прокопчиной… Киркор, сидящий на краю сцены… А рядом с ним… точно, был кто-то в идиотской толстовке, то ли с черепом, то ли со скелетом. Люська тогда еще подумала, как можно напяливать на себя такую гадость? Лица и парня Люська, как ни напрягалась, вспомнить не могла. Скорее всего, он ей был абсолютно незнаком. Но если даже предположить, что именно этот чужак взорвал в их школе петарды, то с пропажей журнала это никак не вяжется. Зачем ему журнал 9 «А»? Нафантазировал Филя, накрутил. Эх, придется, видно, сдавать экзамены за первую четверть!
Люська вдруг сообразила, что так и не произнесла обещанную Прокопчиной фразу на предмет внезапно вдруг ухудшившегося зрения. Она покосилась на Киркора, виновато глянула на русый затылок старосты и дала себе еще пару минут на то, чтобы собраться с духом. Когда Наташка с весьма жалкой тройкой пошла к своему месту, Люська решила, что настала наконец пора выполнить свое обещание.
– Нелли Игнатьевна! – обратилась она к учительнице, которая пробегала глазами список в своей тетрадочке в поисках новой жертвы взамен Драгомиловой. – Разрешите мне, пожалуйста, пересесть поближе, а то я почему-то стала… плохо видеть, что на доске написано… – И Люська весьма выразительно потерла глаза рукой.
Нелли Игнатьевна оторвалась от своей тетради, Лена повернула к Люське испуганное лицо, а Киркор по такому неординарному случаю даже оторвался от кроссворда и с большим интересом уставился на соседку.
– Надо сходить к врачу, Люся, – сказала Нелли Игнатьевна и заскользила взглядом по классу в поисках подходящего для Караваевой места. – Куда же тебя посадить…
Люська, испугавшись, что учительница может найти ей совершенно неподходящее место, с весьма фальшивой интонацией поспешила обратиться к Прокопчиной:
– Лена, может быть, ты согласишься поменяться со мной местами? Мне кажется, что с твоего места я все увижу.
Лена подскочила как ужаленная и совершенно больным голосом ответила:
– Конечно, Л-люся, если Нелли Игнатьевна не в-возражает…
– Не возражаю, – учительница обрадованно закивала головой, поскольку вопрос решился очень быстро и не надо было больше тратить на Караваеву драгоценное время урока.
Совсем иначе, очевидно, посмотрел на это дело Изотов. Когда Люська потащила свои манатки на новое место, он развалился на парте и поглядывал на суетящуюся Караваеву снисходительно и даже как-то покровительственно и собственнически. Он, конечно, совершенно не «повелся» на ее заявление о внезапно ухудшившемся зрении, поскольку не далее как на прошлой неделе Люська, стреляя из малокалиберной винтовки из положения лежа, выбила двадцать восемь очков из тридцати возможных. В тир 9 «А» водил преподаватель ОБЖ, но девочки об этом так мало значащем для них событии совершенно забыли.
Когда закончилась геометрия, Люська рассказала одноклассникам про толстовку со скелетом.
– Журналы, петарды, скелеты… Тайны средней школы! Меньше триллеров смотрите на ночь, – презрительно произнес Ромка Изотов, подмигнул Караваевой и первым отправился на физкультуру.
В раздевалке спортивного зала к Люське подошла Драгомилова. Поскольку они уже разговаривали друг с другом при обсуждении проблемы пропавшего журнала, Караваева не стала припоминать Наташке старое и дружелюбно улыбнулась. Подруга облегченно разулыбалась в ответ и заинтересованно спросила:
– Люсь! Ты зачем к Изотову пересела?
Караваева вздохнула. Ее томила чужая тайна, но раскрыть ее Люська все же посчитала невозможным даже лучшей подруге. Она вспомнила глаза Лены, полные непролитых слез, и ответила следующее:
– Я же не спрашиваю тебя, по какому случаю ты ходишь под крендель со Стельманчуком, хотя мы договаривались совсем по-другому.
– Ну Люсь… так получилось… – Наташка виновато заглядывала в Люськины глаза, как только они показывались из-под снимаемой блузки или выныривали из ворота надеваемой на физкультуру футболки. – Понимаешь… мы из автобуса вместе вышли, разговорились, ну и…
– Все ясно! Можешь не продолжать! – оборвала ее Люська. – Я слишком хорошо тебя знаю! Конечно, Денис просто не мог устоять под твоим напором!
– Ну Люсь…
Драгомиловой было нечего возразить. У нее был такой несчастный вид, что Люська рассмеялась:
– Так и быть, я не обижаюсь! И даже свою «пару» по алгебре тебе прощаю!
Наташка на радостях чмокнула вновь обретенную подругу в розовую щеку, но все-таки решила уточнить:
– А Изотов-то тебе к чему? Ты же не думаешь, что я поверила в твое плохое зрение?
– А может быть, Ромка мне нравится?
– Ну уж нет! – убежденно произнесла Драгомилова.
– Почему это? Вон он какой: отмытый, отглаженный, ровненько остриженный. Неужели ревнуешь?
Наташка, за которой Изотов последнее время ходил, как преданный четвероногий друг, фыркнула:
– Больно надо! Тем более теперь, когда… ну ты понимаешь…
– Конечно, понимаю. Где уж Ромке тягаться со Стельманчуком! Вот я Ромашечку и утешу!
– Хватит, Люська! – рассердилась наконец Драгомилова. – Я серьезно спрашиваю: зачем ты пересела к Изотову?
– Понимаешь, Наташа… – начала сочинять на ходу Люська. – Мне Киркор до смерти надоел со своими кроссвордами. Прямо сил нет! А на геометрии привязался… ты не представляешь… как будет «вождь» по-вьетнамски. А я знаю? Я ему прямо так и сказала, не отстанешь – пересяду!
– Ну?
– Ну вот… он не отстал.
Неизвестно, поверила ли Драгомилова во вдохновенное вранье Люськи, но прозвучал свисток на построение, и подруги помчались в спортзал.
Совершенно неожиданно для всех физрук Леонид Борисович вышел к построению с журналом 9 «А».
– Ребята! Глядите, журнал! – обрадовалась Прокопчина. – Леонид Борисович, где вы его нашли?
– Представляете, за старыми стендами у мастерских валялся, – ответил учитель. – Случайно нашли. Стенды решили наконец выбросить, глядь, а там журнал!
– Ура-а-а! – закричали девятиклассники на разные голоса. – Долой экзамены! Да здравствует свобода!
– Леонид Борисович! А внутри все в порядке? – поинтересовалась дотошная староста Лена. – Никто двоек не наисправлял? Пятерок себе не наставил?
– В порядке журнал. Не волнуйся, староста, – физрук потрепал Прокопчину по плечу. – Завуч все проверила.
– Странно, – задумчиво произнесла Лена, но никому ее сомнения не были интересны. Одноклассники поняли, что экзамены отменяются, и радовались этому, как какие-нибудь малолетки.