26 октября 2002 года, 9:25
Полуразрушенный ресторан «Бифанъюань» на улице Синчэн
Минули уже без малого сутки после того, как взрыв превратил ресторан в руины, но в воздухе все еще стоял густой запах дыма и смерти.
Два десятка пожарных прочесывали завалы, методично разгребая при помощи тяжелого оборудования нагромождения из кирпича и бетона. Тут и там среди облаченных в красное фигур сновали люди в белом. Они работали парами, таская черные пластиковые мешки; время от времени, прерывая работу пожарных, поднимали какие-то фрагменты и складывали туда. Суровые, неулыбчивые лица этих людей смотрелись как маски.
Улицу Синчэн с обеих сторон обступали ряды офисных зданий. В одном из них на верхнем этаже стоял молодой человек и через раздвижную подзорную трубу смотрел на разрушенный ресторан. Наблюдая все детали разворачивающейся внизу сцены, он вскоре понял, что предметы, которые люди в белом (криминалисты из управления полиции) помещают в свои черные мешки, – это человеческие останки.
– Наставник, – произнес он невнятно.
Душу терзали горесть и досада, но более всего сбивало с толку смятение.
Наставник покинул его. Несмотря на ободрение, привнесенное стариком каких-то два дня назад, было трудно бороться с чувством, что мир вокруг разорван на части, точно так же, как этот ресторан за окном. Кто еще, кроме человека со шрамами, мог бы ответить на терзающие мозг вопросы?
Наставник говорил о пути, которого необходимо придерживаться; о запущенном маховике судьбы.
Настало время ступить на этот путь.
28 октября, 15:17
Отель «Ваньфэн»
Пятизвездочная гостиница «Ваньфэн» располагалась в оживленном районе Чэнду. Интерьер номеров в ней был оформлен с безупречным вкусом. Номера люкс находились на самой верхушке этого огромного тридцатишестиэтажного здания.
Учитель У Иньу за все свои пятьдесят восемь лет никогда еще не видывал такой роскоши. Тот вид, что открылся перед ним при входе в двухкомнатный номер на верхнем этаже отеля, поистине ошеломлял. Присаживаясь на гладь необычайно мягкого кожаного дивана, учитель У разместил обе руки у себя на коленях и осторожно выпрямил спину, словно боясь невзначай повредить этот роскошный предмет интерьера.
Его сопровождали трое старшеклассников – двое юношей и одна девушка. У всех в поведении сквозили ухватки мелких уголовников («отвязи», как о таких отзывается поколение родителей). Роскошный интерьер произвел впечатление и на них, но в отличие от учителя У они не проявляли никакой сдержанности – носились по номеру, с ногами влезали на дорогую мебель и бесцеремонно возились с пультом от массивной «плазмы» на стене.
У одного из юнцов в ухе дерзко поблескивала золотая серьга. Притомившись скакать, он ухнулся на диван рядом с учителем и выдохнул с восторженной истомой:
– Блин, клёво-то как!..
– Прошу вас, осторожней, – тихо воззвал учитель У, но парень с золотой серьгой проигнорировал это и сосредоточил внимание на своем сверстнике с курчавой завивкой, который в данную минуту открывал холодильник мини-бара рядом с изящным столиком.
Брови у Серьги взлетели вверх.
– Э! – бдительно рявкнул он. – Смотри не сожри там всё!
Когда Кудряш вынул голову из холодильника, в руках у него были две бутылки пива. Одну он кинул Серьге, а ко второй припал губами и, глотнув, смачно крякнул.
– Я бы поостерегся столь вольно обходиться с угощением, – вторично остерег учитель У голосом, мягким, как шелк. – Вы ведь не знаете, с кем за все это предстоит расплачиваться.
– Все равно не нам же! – бойко хохотнула круглолицая, крашенная под рыжину девица, подходя из угла комнаты. – Чего тут париться!
Кудряш протянул ей пиво:
– Хошь глотнуть?
– Да ну, пойло какое-нибудь, – поморщилась Рыжая и достала из холодильника банку колы. Щелкнув крышечкой, она озорно поглядела на их пожилого спутника. – Учитель У, а вы не желаете?
– Нет-нет, благодарю, – поспешно отказался тот.
Не меняя сидячей позы, одной рукой Серьга обхватил учителя У за плечо, а другой поднес к его губам горлышко бутылки.
– Да ладно, учитель, – свойски подмигнул он, – выпей с нами!
Учитель У вежливо отвел его руку.
– Прекратите, – попросил он печально. – Я же сказал, что не желаю.
– Учитель У говорят, что не желают, – передразнил его Кудряш. – Им в горло не лезет.
Все трое глумливо захохотали.
Учитель У беспомощно заерзал, чувствуя себя униженным и томясь от мысли: ну где же этот загадочный визави? Почему до сих пор не явился?
Постепенно насмешки стихли. У юнцов тоже назрели вопросы.
– Это чё вообще за дела? – напрягся Серьга. – Где тот парняга, который сказал, что встретит нас здесь? Может, это подстава?
Кудряш язвительно хмыкнул:
– По-твоему, тот перец устроил весь этот шик-блеск лишь для того, чтобы нас разыграть? Ты пораскинь мозгами. – И он снова хлебнул из бутылки.
– И все же это свинство, заставлять нас ждать здесь. – Рыжая надула губы. – Я уже сказала двум своим друзьям в интернете, что всплыву в чате позже. Ты скажи ему, чтобы поторопился, ладно?
Кудряш что-то прикинул, затем достал мобильный, набрал номер и прижал трубку к уху. Постепенно лицо его мрачнело.
– Что там? – спросила Рыжая, нависая над трубкой.
– Чш-ш. – Кудряш прижал к губам отнятый от бутылки палец и осторожно кивнул на дверь номера.
В комнате воцарилась тишина, и все расслышали слабое пиликанье телефона. Оно доносилось через незапертую дверь.
Пиликанье оборвалось. Дверь стала медленно отворяться. Под общие изумленные взгляды в номер ступил странного вида человек.
Во-первых, он сильно превосходил всех ростом. А во-вторых, на неброской в целом одежде резким контрастом смотрелись газовые перчатки, а к ним еще и лыжная маска, скрывающая лицо почти полностью – тем более ярко, казалось, блестели над ней глаза.
– Э-э… Вы кто? – спросил учитель У, медленно поднимаясь с дивана.
– Я – тот самый, кто просил о встрече.
Мужчина запер за собой дверь. Говорил он тихо, но четко и ясно.
– Брат, а ты это чё? Сразу после пластики сюда нагрянул? – неуверенно осклабился Кудряш.
Смехом, тоже несколько растерянным, его поддержали Серьга и Рыжая.
На шутку человек отреагировал тем, что подтянул к двери один из стульев, стоявших возле столика, и таким образом загородил проход. Так же молча он сел на этот стул. Взгляд его медленно прошелся по троим юнцам. В том, как он смотрел на них, не было ничего брутального, но в этом взгляде сквозила такая сила и был он столь пронзительным и властным, что Кудряш и остальные сразу осеклись и смолкли.
– Садитесь, прошу вас, – молвил незнакомец.
Учитель У тотчас сел обратно на диван. Трое юнцов обычно не привыкли повиноваться, но в данном случае на их лицах мелькнуло замешательство. Никто из них не понимал, отчего этот голос так на них действует, но что-то в самом его звучании заставляло поступить так, как было велено.
Серьга и Рыжая посмотрели на Кудряша, своего негласного вожака.
Секунду подумав, тот решил, что не станет терпеть наезды непонятно от кого, а потому, выпятив подбородок, вызывающе кашлянул:
– Мы согласились прийти сюда на определенных условиях. И тебе надо сперва выполнить их, а уже потом чего-то ждать от нас.
Незнакомец поднял правую руку. В ней были три алых конверта, из тех, что дарят на торжествах.
– Прошу.
Его прямота ввергала в растерянность. Кудряш чуть повременил, а уже затем шагнул и принял конверты.
– Верхний – тебе, – веско произнес незнакомец. – Второй отдай своей спутнице, а третий – своему другу.
Спустя считаные секунды все три конверта оказались в руках получателей. Учитель У безучастно взирал на все это, пытаясь уяснить, что же такое происходит. Отчего-то он чувствовал себя здесь не более чем зрителем.
Первым свой конверт вскрыл Серьга. Внутри находился аккуратно сложенный квадратик бумаги – явно не то, чего он ожидал.
– Это что еще за хрень?
Кудряш в это время рассматривал содержимое своего собственного конверта. Здесь на кусочке рисовой бумаги безупречной иероглификой был выведен небольшой текст:
«Извещение о вынесении смертного приговора
Осужденный: Се Гуаньлун
Преступление: унижение учителя
Дата казни: 28 октября
Исполнитель: Эвмениды»
– Это что еще, блин, за дурацкий розыгрыш?
Скомкав бумажку, Кудряш швырнул ее в незнакомца.
– Никто вас не разыгрывает, – ледяным тоном отозвался тот. – Вы – преступники, которых приговорили люди в Сети. А Эвмениды – это я, и я же привожу приговор в исполнение.
– Хорош по ушам ездить, ты! – гаркнул Кудряш. – Думаешь, раз маску напялил, так уж и Суперменом заделался? Катись давай из нашего номера!
Учитель У резко встал с дивана. Что-то здесь шло явно плохо.
– Что… Что происходит?
Он шагнул к Рыжей и уставился на ее листок бумаги.
Столбцы иероглифов в ее руках дрожали. Лицо девушки было белым, как снег.
– Это же Эвмениды! Вы разве не понимаете, что это означает? – задыхающимся голосом спросила она.
Серьга с Кудряшом лишь оторопело уставились на нее.
Девушка схватила Серьгу за плечо:
– Это же реальный, живой убийца! На той неделе он прикончил женщину, переехавшую на своем «БМВ» торговца фруктами… Весь интернет об этом гудит!
Паника оказалась заразительной. Друзья Рыжей не на шутку струхнули. Об убийстве бабы на «БМВ» они определенно слышали. Неужели ее убийца теперь реально стоит перед ними?
– Одиннадцатого сентября вы во время занятия подвергли неслыханному унижению своего учителя, У Иньу, – голос незнакомца наливался обличительной яростью. – Но и это не всё. То оскорбление вы отсняли на видео и выложили в Сеть. Несмотря на волну осуждения в интернете, в содеянном вы нисколько не раскаялись. Что вы можете сказать в свое оправдание теперь?
Руки Серьги тряслись так, что бумажка выскользнула у него из пальцев.
– Что, блин, делать-то будем? – Он подался к своему дружку.
– Сматываться, – буркнул тот. – Ну его на хрен, этого перца. Мотаем отсюда.
Однако на пути была помеха в виде стула с этим незнакомцем. Чтобы выбраться из номера, сначала надо было отодвинуть его.
– А ну, прочь с дороги! – визгливо крикнул Кудряш.
– Подойди сюда.
От тихого, почти нежного голоса незнакомца становилось не по себе – настолько, что по коже побежали холодные мурашки. Браваду сносило, словно листву под ветром.
– Позвольте мне сказать. – Между Кудряшом и гостем угловато встал У Иньу. Избегая глядеть незнакомцу в глаза, он произнес: – Они передо мной уже извинились. Умоляю, не нужно их трогать.
Было заметно, как губы незнакомца под маской разъехались в усмешке:
– Извинились, говоришь? Я наблюдал вас всех четверых по прибытии. Видел, как они с тобой обращаются. И ты можешь, не кривя душой, утверждать, что их поведение говорит о раскаянии хотя бы на йоту?
У Иньу поморщился. Конечно, незнакомец прав. Эти ученики никогда не уважали и не будут уважать его как учителя. Их так называемое извинение было чисто формальным.
Незнакомец поочередно оглядел каждого из этой троицы.
– Прощения за совершенное вам не будет, – проронил он.
Все трое юнцов боязливо отпрянули.
Морщась, как от боли, У Иньу превозмог свой страх и попробовал вмешаться снова:
– На самом деле все не столь серьезно, как вы полагаете. Это всего лишь дети! Записывая свое видео, они лишь развлекались.
Незнакомец перевел взгляд на У Иньу:
– Ты и в самом деле, как прежде, считаешь себя их учителем? – спросил он с гневной насмешкой. – Что ж ты не думал об этом, когда они громили твой класс? Ты хотя бы знаешь, что значит быть учителем?
Язык У Иньу застыл во рту.
– Назначение учителя – передавать мудрость, преподавать знания и разрешать сомнения. Посмотри на своих учеников. Что ты для них сделал? Обучил ли чему-нибудь, что-то преподал? Распутал ли хоть что-нибудь в их головах? Твоя роль в собственном унижении неоспорима. И тебя я нынче пригласил сюда из желания, чтобы ты увидел, что бывает, когда ты уклоняешься от своих обязанностей по отношению к твоим ученикам.
У Иньу вздрагивал от каждого упрека и в конце пристыженно опустил голову, не найдя, что сказать в ответ.
Зато вышел из ступора Кудряш. Движимый не отвагой, а скорее отчаянием, он выхватил топорик, который до этого прятал в кармане пальто, – примерная копия тех, которыми орудуют гангстеры в гонконгских боевиках, столь популярных среди молодежи.
– Ты уберешься с дороги или нет? – завопил он. – Или я тебе тут такое устрою!..
– Чего же ты ждешь? – с леденящим спокойствием спросил незнакомец.
Кудряш, стиснув зубы, ринулся на зловещего гостя. Топорик он вскинул высоко над головой, рассчитывая со всего маху рубануть борзого перца по шее.
На что тот спокойно перехватил в воздухе запястье Кудряша и крутнул. От боли тот согнулся пополам, а топорик грохнулся об пол. Сведя указательный и средний пальцы, незнакомец нежным движением провел ими Кудряшу по шее. Вопли буяна оборвались, лишь дрогнули чуть разведенные губы под расширенными притуманенными глазами.
На горле старшеклассника прочертилась длинная глубокая рана. Кровь из пореза, пенясь, хлынула на роскошный ковер. Не давая ей испачкать себя, незнакомец выпустил руку Кудряша, и тот упал на пол, где и замер после нескольких слабых конвульсий.
Девушка завизжала так пронзительно, что заложило уши, но незнакомец как будто не беспокоился, что ее услышат. Он и выбрал этот номер специально из-за толстых звуконепроницаемых стен.
У Иньу тяжело встряхнулся, словно отходя от морока.
– Ты убил его! Как ты мог! За что?
Чем больше он причитал, тем слабее становился его голос.
Девушка отступила в глубь комнаты, зато Серьга, углядев проем, кинулся к двери. Хотя для незнакомца его движения были до смешного медленны. Левая рука молниеносным рывком приткнула его к стене, как беспомощного ребенка. Незнакомец медленно поднял правую руку.
У Иньу пал на колени и начал кланяться, крепко ударяясь лбом об пол.
– Молю тебя! Заклинаю! Больше никого не убивай!
Правая рука незнакомца замерла.
– Ты хочешь, чтобы он не понес наказания?
У Иньу как был, на коленях, подобрался к гостю, давясь слезами:
– Пожалуйста, умоляю, перестань наказывать моих учеников! Это все моя вина. Это я не выполнил свой долг как учитель.
Слезы ручейками стекали по его лицу.
Какое-то время гость молчал.
– Ты хочешь исправить свои ошибки?
– Да, да! Хочу! Только отпусти моего ученика.
Незнакомец шевельнул носком ноги, и топорик, скользнув по ковру, замер возле самых колен У Иньу.
– Отруби себе левую кисть, – холодно сказал гость.
– Что? – У Иньу изумленно глянул на него снизу.
– Отруби себе левую кисть, – повторил незнакомец. – Если ты сделаешь это, я их отпущу.
– Но…
Колени У Иньу ослабли, и он растянулся на ковре.
– Выбор за тобой. Принуждать тебя я не буду.
Вблизи Серьга отчетливо видел смертельное лезвие, зажатое у незнакомца между пальцами. В ужасе старшеклассник пытался вырваться из беспощадной хватки, но безуспешно. Он бросил на своего учителя умоляющий взгляд и, с трудом перебарывая тиски железных пальцев у себя на шее, прохрипел:
– Пожалуйста…
– Сейчас, еще секунду…
У Иньу приподнял руку, успокаивая ученика. Сделав несколько быстрых вдохов, он поднял с пола топорик. Тот выглядел острым, как орудие мясника.
Глаза гостя зажглись предвкушением.
С резким вскриком У Иньу вскинул топорик над своим левым запястьем. Но вскрик превратился в заржавленный скрежет. Поперхнувшись, У Иньу медленно опустил топорик на ковер. Запястье осталось нетронутым.
Незнакомец разочарованно покачал головой. Правая его рука чиркнула по шее Серьги, и того постигла та же участь, что и Кудряша. Тело мягко сползло по стене на пол, а глаза бессмысленно уставились на У Иньу. Учитель свалился на ковер в обмороке, словно от удара дубинкой.
Секундой позже из кошмарного транса его вырвали вопли девушки. На глазах учителя незнакомец подошел к последней оставшейся в живых ученице и дернул ее за огненно-рыжие волосы. Она практически утратила волю к сопротивлению и лишь глухо молила прерывающимся от рыданий голосом:
– Учитель, прошу вас, помогите мне…
У Иньу снова вскричал, но на этот раз с необузданной яростью. Топорик с силой опустился вниз, точно и четко отделив кисть от остальной руки.
Отступив в сторону, незнакомец выпустил девушку, а та метнулась к учителю. Слезы прекратились: шок ошеломления оказался сильнее плача.
Превозмогая боль, с тяжелыми надсадными выдохами, У Иньу как мог перевязывал рукавом укороченную руку, стремясь унять кровь. На зловещего гостя он теперь взирал со стальной решимостью.
– Учитель! Учитель! – металась ученица, снова заливаясь слезами. Подобрав с пола отрубленную кисть, она беспомощно прижала ее к груди.
Несмотря на боль, У Иньу сейчас ощущал в себе нечто доселе небывалое. Тихую гордость.
Незнакомец кивнул с безмолвным одобрением. Глянув на окровавленное лезвие топорика, он глубоко вздохнул и с прищуром посмотрел на девушку.
– Так или иначе, я исполнил все приговоры. Ты хоть и жива, но в каком-то смысле прошла сегодня через смерть. И теперь станешь другой, с совершенно иным пониманием того, что значит быть живой.
Затем он пронзительно поглядел на У Иньу:
– А ты… Ты наконец нашел в себе мужество и ответственность, подобающие учителю.
19:35
Вокзал Чэнду
С экрана вокзального телевизора взволнованно вещал голос диктора: «По итогам предварительного расследования взрыва в пятницу на улице Синчэн напрашивается вывод, что это был террористический акт. В результате взрыва погибли два человека, однако больше жертв не было. Одной из убитых оказалась Го Мейжань, владелица ресторана «Бифанъюань». Вторым – Юань Чжибан, который и совершил подрыв. Полиция установила, что Юань Чжибан стоял и за другим унесшим жизни взрывом в Чэнду, восемнадцать лет назад; тогда в результате опять же погибли двое. По мнению полиции, Юань Чжибан – серийный убийца, действовавший под псевдонимом Эвмениды. Этот злоумышленник несет ответственность еще и за несколько преступлений здесь, в Чэнду; одно из них – убийство бизнес-леди Хань Шаохун, смерть которой вызвала горячую дискуссию как в интернете, так и в средствах массовой информации…»
С тихим вздохом Ло Фэй выбрался из скопившейся у экрана толпы и направился к кассе.
Не успел он потянуться за билетом, как откуда-то сзади послышался голос:
– Офицер Ло, минуту!
Обернувшись, Ло Фэй с удивлением увидел броскую фигуру Му Цзяньюнь. Красавица психолог быстрым шагом приближалась к нему, а с ней – еще двое полицейских. Тот, что слева, в очках и с взъерошенной шевелюрой, – компьютерный спец Цзэн Жихуа. А рядом с ним – Инь Цзянь, интеллигентно-строгий сотрудник среднего роста, до вчерашнего дня помощник начальника Хань Хао. Вместе с Ло Фэем эти трое составляли костяк специальной следственной группы № 418, собранной заново для пресечения деятельности Эвменид.
– Офицер Ло, вы не можете так взять и уехать, – без обиняков заявила Му Цзяньюнь.
– Это почему? – Он нахмурился.
– Цель не достигнута, вот почему, – вместо нее резко откликнулся Цзэн Жихуа. – Юань Чжибан, может, и мертв, но его подручный все еще где-то ходит-бродит… И новые Эвмениды с убийствами заканчивать не собираются. Любопытно, какие объяснения будут придумывать СМИ на следующие их убийства…
Ло Фэй на секунду замешкался, но затем решительно тряхнул головой:
– Все понимаю, но остаться никак не могу. Мне надо обратно к себе, в Лунчжоу. Отпуск на поездку в Чэнду я брал всего на неделю, сейчас там у меня дел невпроворот.
– Ничего, этот вопрос урегулирован. – Цзэн Жихуа лукаво усмехнулся.
Инь Цзянь достал из сумки сложенный лист и торжественно вручил Ло Фэю. Наверху жирным шрифтом было выведено: «Приказ о переводе». Ло Фэй прочел: «По предложению начальника Управления общественной безопасности Чэнду, рассмотренному и утвержденному отделом кадров Департамента общественной безопасности провинции Сычуань, решено перевести Ло Фэя, начальника отдела уголовного розыска Лунчжоу, на должность исполняющего обязанности начальника уголовной полиции Чэнду и штатного руководителя специальной следственной группы № 418. Полицейское управление провинции Сычуань выберет и командирует подходящего кандидата для временного исполнения обязанностей на освободившейся должности начальника отдела уголовного розыска Лунчжоу».
Ло Фэй застыл. Инь Цзянь между тем картинно взял под козырек: «Начальник Ло!»
Наконец, сложив приказной лист, Ло Фэй задумчиво почесал подбородок.
– Гм. Как-то оно… слишком уж внезапно, вы не находите?
– Приказ о переводе был оформлен в столь сжатые сроки во многом благодаря настоятельной рекомендации начальника Сун, – пояснил Инь Цзянь. – Он отдал распоряжение, чтобы вы срочно прибыли к нему.
20:46
Отдел уголовного розыска Чэнду, комната для допросов
У входа в допросную Инь Цзянь почувствовал, как у него сводит живот. Без сомнения, этот допрос будет одним из самых выматывающих.
Здесь его встретил дежурный полицейский.
– Что-то ты не торопишься, – упрекнул он негромко. – Иди, заменяй меня… Лично я для такой работы не годен.
– В смысле? – напрягся Инь Цзянь.
– Не говорит вообще ничего. Ждет тебя.
Инь Цзянь нехотя кивнул:
– Понятно. Ладно, свободен.
Дежурный, выдохнув с откровенным облегчением, удалился, а Инь Цзянь вошел и обреченно сел на освободившийся стул. Визави по другую сторону стола смотрел на него розоватыми от крови глазами.
– Начальник Хань… – нерешительно произнес Инь Цзянь, не зная, с чего начать.
– «Начальник»? Ты все еще меня так называешь? – Тот зло усмехнулся. – Ты сейчас должен обращаться ко мне «обвиняемый Хань Хао». Ты забыл, чему я учил тебя раньше? На допросе нужно делать все возможное, чтобы подозреваемый помнил о твоем авторитете и власти, а также об отсутствии таковых у него самого. В противном случае можешь забыть о каких-либо результатах.
– Начальник… Хань… – Как ни старался Инь Цзянь, но никак не мог заставить себя называть бывшего начальника как-либо иначе. Отбросив все претензии на превосходство, он перешел на примирительный тон: – Перестаньте всё так усложнять. Просто расскажите нам правду о том, что произошло.
Какое-то время Хань Хао угрюмо молчал, затем спросил:
– Почему ты пришел только сейчас?
– У нас тут кое-какие… внутренние перестановки. – Глубоко вдохнув, Инь Цзянь решил, что не будет особого вреда, если раскрыть правду. – Произошла смена состава. Ло Фэй назначен на должность исполняющего обязанности начальника уголовной полиции Чэнду, он также возглавил специальную следственную группу.
Всего несколько дней назад Ло Фэй был у Хань Хао одним из главных подозреваемых. А теперь, гляди-ка, восстановлен в правах… а за решеткой оказался сам Хань Хао. Вот же какая ирония судьбы… Он горько улыбнулся:
– Когда вступает в силу его назначение?
– Приказ о переводе уже отдан. Полагаю, завтра он уже официально займет эту должность.
– Прекрасно. – Хань Хао, прикрыв глаза, вздохнул. – В самый раз, чтобы лично допросить меня…
И, безусловно, свести кое-какие счеты.
– Начальник Хань, не затягивайте дело до его прихода к вам. Просто расскажите то, что нам нужно знать. Вы ведь по-прежнему слуга закона независимо от того, по какую сторону стола сидите. В конечном итоге все мы хотим одного и того же.
Оба смолкли. Наконец Хань Хао покрутил головой:
– Не сегодня. Совсем измотался. Нужно хоть немного отдохнуть.
– Хорошо. – Инь Цзянь обратился к стоящим с боков полицейским: – Проводите начальника Хань обратно в камеру.
Застегивая на руках Хань Хао наручники, полицейский сказал:
– Начальник Хань, вам придется сдать вещи, которые имеются у вас при себе.
Арестованный встал и молча поднял руки, давая полицейскому вынуть у себя из карманов ключи, удостоверение, бумажник, мобильник и прочие мелочи. Однако, когда дело дошло до медальона на шее, покачал головой.
– Я предпочел бы оставить его при себе. Там внутри портрет моего сына, – пояснил он.
Полицейский бросил на Инь Цзяня вопрошающий взгляд. Тот немного помедлил, прежде чем приказать:
– Осмотрите.
Офицер молча подчинился. Во внешнем виде и весе медальона не было ничего необычного. Внутри под тонким слоем плексигласа лежала фотография: мальчик лет семи-восьми, с лучащимся улыбкой лицом. Сердце овеяло тепло сочувствия к Хань Хао. Такое личико вызывало бы улыбку у любого отца.
– Медальон пусть останется, – разрешил Инь Цзянь.
21:03
Ресторан «Люйянчунь»
Он сидел один; его лицо скрывала низко надвинутая кепка.
Всякий раз после исполнения очередного приговора он наслаждался разной вкуснятиной. Это была традиция, заложенная им не так давно, и он намеревался продолжать ее. Последнее время он пристрастился к хуайянской кухне. А в ресторане «Люйянчунь» подавали лучшие ее кушанья во всем Чэнду. Это было высококлассное заведение, где цены соответствовали качеству живописи на стенах. Все клиенты здесь представляли высшие слои общества, а посадочные места обставлены чрезвычайно элегантно. И, конечно, подача блюд.
Всякий раз, ужиная здесь, он усаживался за самый дальний столик из всех, в том месте, откуда открывался хороший обзор. Независимо от окружения, для него было необходимо занимать стратегически выгодную позицию.
Мягкая подсветка выделяла очаровательные миниатюры из бамбука, покрывавшие зеленоватые обои. Радовала взгляд стоящая перед ним столовая утварь; он неспешно оценивал деликатные очертания каждого предмета. Его губы подрагивали в улыбке. Здесь его ум был блаженно спокоен.
Было в ресторане «Люйянчунь» и еще одно, что нравилось ему едва ли не больше, чем изысканность кухни, – музыка. Посреди ресторана находился круглый бассейн метров шести в диаметре, окруженный непринужденно-пестрыми пейзажами, а в середине бассейна располагалась сцена.
Свои визиты в этот ресторан он всегда намечал на девять часов, чтобы попасть на вечернее выступление скрипачки; вот и сейчас быстрый взгляд на часы показал, что время подошло.
Показалась эта волшебница, молодая женщина. Когда она играла, изящные черты ее сосредоточенного лица были нежно напряжены. Волосы цвета воронова крыла каскадом ниспадали по плечам, белая блуза облегала гибкую, прелестную фигуру поверх длинной изумрудной юбки. Играя, женщина слегка покачивалась, словно бледный лотос на воде.
Он даже не знал, чем именно ему так нравится ее музыка, но чувствовал, что она заставляет его переживать. Скрипка как будто переносила его из города в дивные дальние дали, к морю неизъяснимо сладких незнакомых эмоций…
По окончании первого номера он подозвал к себе официанта:
– Поднесите музыканту букет ваших лучших лилий. И запишите на мой счет.
Официант с почтением поклонился:
– Слушаюсь, господин. Не желаете ли приложить записочку?
Он поморщился:
– Не нужно. Пусть это будет анонимно.
– Как скажете, господин.
С очередным почтительным поклоном официант отошел.
Когда она закончила исполнять следующую пьесу, к сцене подошел служащий ресторана с букетом лилий. Взяв цветы, женщина поднесла их к лицу, понюхала и низко поклонилась собравшимся.
При этом она открыла глаза. Их взгляды встретились, и вопреки здравому смыслу он понял, что хочет быть замечен ею. Хотя и знал, что этого не произойдет. Ее незрячие глаза не видели даже цветы, зажатые в ее руках.
29 октября, 8:00
Конференц-зал, отдел уголовного розыска Чэнду
Специальная следственная группа № 418 снова собралась в конференц-зале. Общее внимание было сосредоточено на видео, которое отображалось сейчас на настенном экране через проектор.
Снимали, очевидно, с рук. Картинка была смазанной и дрожала, а само видео – довольно коротким, неполных пять минут.
– Вот это я называю сраной географией, – сказал в камеру какой-то паренек, по виду старшеклассник; в одном ухе у него болталась золотая серьга.
Камера отодвинулась, и стало понятно, что дело происходит внутри классной комнаты. Впереди у небольшой кафедры стоял пожилой учитель в белой шапочке, занятый тем, что читал что-то классу человек в двадцать. Учащиеся, однако, делали все, что угодно, только не слушали. Одни открыто спали у себя за столами, другие громко болтали. Несколько человек жестикулировали на камеру.
Через несколько секунд громко заулюлюкал парень с платиновыми кучеряшками.
– А теперь, – возгласил он, – просим на сцену Се Гуаньлуна!
Ученик с золотой серьгой вскочил с места, подбежал к кафедре и сорвал шапочку с головы учителя. Тот воззрился на него в гневном смущении. Ученик пару раз прокрутил шапочку на указательном пальце, после чего нахлобучил ее обратно на голову учителя и пошел на свое место, помахивая рукой в камеру с довольной улыбкой.
Учитель растерянно стоял, раскрасневшийся и униженный. Прошло несколько секунд, и он попробовал вернуться к занятию, но его голос утонул в громких глумливых криках и ругательствах учеников. Камера следила за студентом с серьгой, который теперь носился по классу. К хаосу, вскакивая с мест, постепенно присоединялись другие. Через несколько секунд вокруг уже царила смешливая вакханалия.
Примерно через минуту перед объективом снова всплыл тот деятель с серьгой. Он попытался потрепать учителя по щеке, но на сей раз тот увернулся.
– Призываю вас к спокойствию! – обратился он к повесам безжизненным голосом.
Камера повернулась, и кудрявый студент оказался лицом к объективу.
– Наш старый ослик – остолоп! Будем его дрессировать!
Стоя вполоборота, он швырнул в сторону преподавателя откупоренную бутылку с водой. Та по дуге шмякнулась о кафедру, забрызгав и сбросив на пол учительские листы с записями.
– Ведите себя прилично! – беспомощно воззвал учитель.
Камера развернулась, показав пухленькое лицо одной из старшеклассниц.
– Видите? – озорно спросила она. – Это наш класс! Мы тут что хотим, то и творим!
Экран погас. Члены специальной следственной группы, впечатленно покачивая головами, переглянулись.
Ло Фэй, несмотря на то что при подготовке к встрече уже отсмотрел запись, тихо кипел от злости. Слишком уж хорошо он был знаком с подобным поведением – сам год за годом сидел с такими вот уродцами. И хотя он был в курсе, что проделали с ними Эвмениды, край его сознания пощипывала каверзная мысль: «Они это заслужили».
– Инь Цзянь, введите присутствующих в курс дела, – велел Ло Фэй своему новому помощнику.
Тот, кивнув, пододвинул к себе аккуратную стопку листов с информацией:
– Во-первых, позвольте рассказать вам об обстоятельствах, связанных с этим видео, – начал он. – Снято одиннадцатого сентября, чуть больше месяца назад, в школе профподготовки. Все студенты по возрасту старшеклассники. Девушка, снявшая видео – рыженькая, которая говорила на камеру в самом конце, – спустя два дня выложила его на одном из своих аккаунтов в соцсетях. Вскоре видео стало вирусным. Большинство интернет-аудитории пришли в ярость от увиденного; люди требовали, чтобы юные негодяи были наказаны за унижение своего учителя. В скором времени эта история просочилась из интернета в реальный мир. Затем СМИ сообщили, что у входа в профшколу собралась толпа, не пуская туда тех троих. Наконец давление возросло настолько, что они извинились перед своим учителем. Выдвигать обвинения старик не стал, так как хотел, чтобы скандал поскорее утих. Однако его работодатели сочли иначе. Две недели спустя дирекция заставила учителя У подать заявление на увольнение.
Му Цзяньюнь была поражена:
– Вместо того чтобы приструнить тех отвязей, они наказали учителя?
Инь Цзянь пожал плечами:
– Многие профшколы озабочены в первую очередь размером дохода от учебного процесса. А поскольку бюджет этих школ формируют родители, то и ученики там вроде священной коровы, такие же неприкосновенные. Учителей же, в случае чего, можно и поменять.
– И это у них считается образованием? – возмущенно спросила Му Цзяньюнь.
Ло Фэй, признаться, был удивлен, насколько близко она принимает это к сердцу. И только тут сообразил, что до вступления в специальную следственную группу Му Цзяньюнь преподавала в Полицейской академии провинции Сычуань.
– Если учителей не уважает школа, – вслух рассудил он, – то откуда возьмется уважение у учеников? В принципе неудивительно, что они так себя повели.
Инь Цзянь согласно кивнул:
– Многие разозлились по этой же причине. И когда Эвмениды начали присматривать в Сети потенциальных жертв, эти трое старшеклассников как раз и оказались у хейтеров в топ-листе.
Ло Фэй вскинул голову:
– Если они так часто фигурировали в этой теме, то почему я ничего про них не знал, пока двое не оказались убиты?
Инь Цзянь, сглотнув, уставился в стол.
Заговорил Цзэн Жихуа:
– Мы начали отслеживать отклики на манифест Эвменид, думая собрать побольше зацепок. Но после того как он убил ту безбашенную бизнесменшу на «БМВ», количество просмотров и откликов, которые собрал этот пост, просто зашкалило. В настоящее время их насчитывается свыше сорока тысяч. Одна лишь сортировка этого потока по часто упоминаемым именам затормозила бы нас сотнями кандидатов на слежку. У нас просто нет таких возможностей.
– Все мы знаем, насколько для него был важен Юань Чжибан, – вставила Му Цзяньюнь, – его учитель и наставник. Каким бы холодным и расчетливым ни казался этот демон, смерть Юань Чжибана при взрыве в ресторане «Бифанъюань» сильно его подкосила. И он просто ухватился за эту юную троицу как за главных кандидатов для своих «извещений».
– Ладно, ладно, я упустил это из виду… – нехотя согласился Цзэн Жихуа. – Благодарю за замечание, профессор Му.
Му Цзяньюнь с усмешкой повернулась обратно к экрану.
– Хорошо. А теперь поставь снимок с места преступления, – обратился Ло Фэй к Инь Цзяню.
Тот встал, повозился с проектором, и экран заполнила кровавая сцена. На полу роскошного гостиничного номера изломанно лежали два трупа. Зеленый ковер вокруг них был испещрен темными разводами пятен, похожих на жутковатые тени.
– Убийства произошли в гостинице «Ваньфэн», – доложил Инь Цзянь. – Жертвы, Се Гуаньлун и Янь Ван, были теми двумя однокурсниками, что фигурировали на видео, которое мы сейчас отсмотрели. Умерщвлены они были точно таким же способом, как и та женщина в «БМВ», – у обоих перерезано горло. На месте происшествия найдены три извещения о приговорах. Формат и почерк идентичны тем, что оставляют Эвмениды.
– Извещений три? – недоуменно уточнил Цзэн Жихуа. – Но ведь жертв было только две.
– Девушка тоже получила это письмо, но осталась жива. В обмен на ее жизнь убийца принудил учителя У отрубить себе кисть руки.
Цзэн Жихуа нервно запустил ладонь в свою шевелюру.
– Как-то не в духе Эвменид…
– Вот-вот. Мы пытаемся понять, почему он принял такое решение. К сожалению, двое оставшихся в живых свидетелей в настоящее время допросу не подлежат. У девушки – нервный срыв, что неудивительно, учитывая психологическую травму, нанесенную ей в отеле. Что до учителя У, то вчера вечером ему сделали операцию, но он все еще находится под наблюдением.
– Расскажите группе всё, что нам известно об этих убийствах, – распорядился Ло Фэй.
Инь Цзянь, кивнув, продолжил:
– Под видом репортера убийца связался с тремя учениками и учителем, сказав, что якобы хочет взять у них совместное интервью. В качестве поощрения он предложил каждому из них солидный гонорар, а еще пообещал задействовать свои связи для восстановления У Иньу на работе. Стоит ли говорить, что все четверо охотно на это согласились… Вчера утром на банковский счет У Иньу пришло две тысячи юаней, и Эвмениды попросили его забронировать номер в гостинице «Ваньфэн». Указали и дату: двадцать восьмое октября. Учитель выполнил все неукоснительно и вместе с тремя учениками прибыл в отель к назначенному времени. Вскоре после этого к ним в дверь постучал убийца.
– Операция из разряда «железных», – усмехнулся Цзэн Жихуа. – Надо отдать должное: планировщик он хороший. В отеле остались какие-нибудь следы?
– Никаких, – ответил Инь Цзянь с плохо скрытым разочарованием. – Номер обыскали: ни отпечатков, ни следов, ни волос. Персонал отеля не смог даже дать нам описание преступника. В номер тот вошел в перчатках, бахилах и лыжной маске. Кроме того, ему удалось ускользнуть от гостиничных камер наблюдения – на кадрах секьюрити осталась только спина.
Цзэн Жихуа не без ехидства развел руками:
– Ну что сказать: молодчик!
Му Цзяньюнь оглядела сидящих; эта общая понурость ее порядком удивляла.
– Но у нас же целых два свидетеля, которые видели убийцу своими глазами! – воскликнула она. – Смотрели ему прямо в лицо!
Ло Фэй ощутимо приободрился:
– Именно на этом нам и следует сосредоточиться. Му Цзяньюнь, поручаю вам взять эту линию в проработку.
– В смысле ту девушку?
– Оцените ее психологическое состояние. – Ло Фэй кивнул. – Если оно уже стабильно, попросите ее точно описать, что именно она видела. Вы специалист, поэтому детали оставляю на ваше усмотрение. По завершении жду отчет.
– Поняла.
Ло Фэй повернулся к своему помощнику:
– Инь Цзянь, попрошу вас связаться с больницей насчет У Иньу. Если его физическое состояние позволяет, организуйте нам встречу как можно скорее.
– Есть.
Цзэн Жихуа принял позу пассажира бизнес-класса, явно обиженный.
– А мне что, сидеть тут и груши околачивать?
– Ну, этого мы не допустим. – Ло Фэй улыбнулся. – Для вас у меня особое задание. Искать во всех доступных базах данные о потерянных, сиротах и беспризорных в возрасте от семи до тринадцати лет, между восемьдесят пятым и девяносто вторым годами. Ограничивать вас в способах не буду, но чтобы результаты у меня были. Я ясно выразился?
– То есть мне искать Эвменид? – вмиг ставший внимательным и готовым к работе, спросил компьютерщик.
– Именно так. Думая о преемнике, Юань Чжибан искал ребенка, о котором общество давно и прочно забыло. Достаточно юного для ковки под себя, но и взрослого настолько, чтобы мог, если что, обходиться без постоянной опеки наставника. То есть где-то примерно от семи до тринадцати лет. – Ло Фэй поморщился, словно с досады. – После апрельского взрыва Юань Чжибан больше полугода лечился в стационаре и только после этого более или менее пришел в норму и выписался, невзирая на все свои шрамы и увечья. То есть в январе восемьдесят пятого. Предположим, что преемника себе он начал подыскивать сразу после этого. Ну а судя по тому, что нам известно о теперешних навыках юного убийцы, тот должен был натаскиваться по меньшей мере с десяток лет. Из всего этого следует, что Юань Чжибан не мог завести себе нового подручного позднее девяносто второго года.
– Звучит логично, начальник Ло. – Цзэн Жихуа тряхнул головой. – Но охватить такой временной диапазон… Уйдет немало сил и времени. Это же значит просеять записи почти за десятилетие… Тут реально придется попотеть.
– Мне нужны результаты, Цзэн Жихуа, а не возражения. Итак, еще вопросы есть?
Ло Фэй оглядел помещение. Больше никто ничего не произнес, и он встал из-за стола.
– Тогда совещание закончено. Указания даны, все за работу.
Со своего места поднялся Инь Цзянь:
– Капитан, я насчет Хань Хао…
– Вы меня опередили. – Ло Фэй посмотрел на часы. – С ним мы встречаемся в десять. Вместе с вами.