В этот момент луна вышла из-за тёмного покрывала туч и чёрные, до того момента, камни вспыхнули серебристым свечением. Лунные лучи засверкали на дробящихся, беспрестанно наступающих на сушу, волнах. Пространство вокруг резко посветлело и засверкало, будто вокруг закружились феи.
– Ух, ты! – восхищённо выдохнула Александра.
И в этот самый момент в воздухе разлился тоскливый, угрожающий, протяжный вой.
– Тут, что? – встревоженно схватилась она рукой за сердце. – Волки водятся? Волки – на острове? Быть такого не может!
– Не может, – подтвердил ректор Хэйс, запахивая на себе мантию. – Это не волки. Ваш отец для охраны Логова призвал Адских Гончих. вот и они – взгляните.
Александра со страхом и любопытством посмотрела в указанном им направлении.
Между домом, построенном в викторианском стиле и побережьем, где они сейчас стояли, находились три огромных псины. Именно такой она всегда видела в своём воображении собаку Баскервилей: ужас, воплощённый в острых, как клинки, зубах; свалявшейся, светящейся призрачным зеленоватым свечением фосфора, шерсти; полыхающими красным пламенем, глазах!
Задрав морду к чернеющему небу, жуткие создание вновь огласили окрестности воем, от которого кровь в венах останавливалась.
– Они опасны? – дрогнувшим голосом спросила она.
– Конечно. Иначе какой в них был бы смысл? – почти ласково проворковал Хэйс.
В его чёрных глазах горел сумасшедший огонь, словно опасность его только веселила.
Он чокнутый. Точно чокнутый. Как и все отцовские последователи.
– Чисто теоретически, у меня тот же дар, что и у моего отца. Значит, я могу их отозвать?
– Рискните попробовать, – пожал он плечами с таким видом, словно ему всё равно, разорвут их на кусочки эти дети ужаса, или нет.
– А альтернативные пути прохода к дому имеются
– Конечно. Но тогда вы лишитесь чудесной возможности потренироваться в применении ваших фамильных способностей, – голос Хэйса стал сладок до отвратительной приторности.
– Уж как-нибудь переживу! – огрызнулась Александра.
Твари какими-то фантасмагорическими, нереальными скачками двинулись в их сторону.
– У меня совершенно нет настроения для встреч. Если вы способны как-то изменить ситуацию к лучшему без моего вмешательства, профессор, то сейчас самое время.
Хэйс в очередной раз коротко хмыкнул и вновь легко коснулся её руки.
На этот раз перемещение ощущалось болезненней, хотя, казалось бы, с учётом расстояния, отделяющего их от цели, всё должно было быть наоборот.
Мир дрогнул, поехал куда-то в сторону, как на карусели. Потом Александра почувствовала резкий рывок, будто её засасывает в гигантский пространственный пылесос, а через мгновение Мироздание гневно выплюнуло их, словно в не в силах переварить.
Когда всё закончилось, Александра обнаружила, что от адских песиков её отделяет надёжная и высокая кованая ограда. Снаружи обстановка была откровенно спартанской, никакого намёка на облицовочный мрамор, башенки с резными флигелями, кусты роз и фонтаны – просто кирпичная коробка дома.
А вот внутри дом оказался, как минимум, вдвое больше, чем выглядел снаружи. Пространственно-расширяющие чары, не иначе.
Никакой показной роскоши. Тёмный, мрачный, с узкими коридорами и крутыми лестницами, особняк – Александра как будто вошла в дом графа Дракулы. Не о таком семейном гнездышке мечтала она в те далёкие времена, когда, представляя родительский дом, лежала на общественной кровати в детском доме.
Повсюду высокие двойные двери. Всюду – люди. Почти все – мужчины, разных возрастов и мастей. Лица большинства из них отличались высокомерной надменностью. Одетые в строгие дорогие костюмы, сюртуки и мантии, они кичливо сверкали белыми манжетами и запонками из золота. В воздухе витал стойкий запах дорогого парфюма.
В полутёмной комнате ярко горел камин. Две огромные люстры не были зажжены, и отблески багрового пламени из камина отражались в хрустальных подвесках на потолке.
Зал гудел от голосов, но стоило им войти, как разговоры тут же смолкли. Все взгляды приклеились к Хэйсу и Александре. Раздались смешки и непристойные присвисты.
– Это ещё что такое? Если Змей решил нас порадовать девочками, то одной на аппетиты всех явно не хватит.
– Кто эта малявка? Что она здесь делает?
– Прошу любить и жаловать, господа, – проговорил Хэйс. – Для тех, кто ещё не знаком – представляю Александру, дочь нашего господина.
Внимание Александры привлекла темноволосая женщина с чёрными, горячими, будто прожигающими всё, на чём останавливались, глазами. На губах незнакомки застыла хищная улыбка, больше похожая на гримасу.
Женщина поднялась с места и, не сводя с Александры взгляда, приблизилась.
В руке она держала бокал с красным вином. Приблизившись, она резко склонилась, будто сломалась и с явной издёвкой произнесла:
– Покорная слуга вашего отца – Медора Лейн.
– Слуга? – протянула Александра.
– Его верный друг, соратник и любовница, – нахально добавила ведьма и гортанно рассмеялась, заметив вспыхнувший румянец негодования на щеках Александры.
Все притихли, прислушиваясь, в надежде на продолжение перепалки между женщинами. Но Александра решила не радовать их лишним скандалом.
– Хэйс! – обернулась Медра к ректору. – Зачем ты привёл её сюда? Совсем ума лишился? Думаешь, тебя за это наградят?
– Смотря что считать на награду.
В этот момент дверь открылась и, обернувшись, Александра увидела отца.
Как странно… она никак не может привыкнуть к тому, что это не сон. Её отец – этот удивительно красивый юноша, который с виду кажется едва ли не моложе её? Кажется, правда, ровно до тех пор, пока не заглянешь в кварцевые, слишком светлые, слишком мудрые глаза. В них отражается опыт, прожитые годы и удивительное тёмная, опасная душа.
Стоило Нахширону войти в зал, как все, включая дерзкую незнакомку с прожигающими глазами и наглого профессора, склоняются в поклоне и словно отступают на второй план.
Александра не кланяется не из гордости, и не из убеждений – её словно парализует. В висках стучит кровь. Она чувствует себя слишком уязвимой, беспомощной, оставленной.
– Александра?
От Эссуса волнами расходится магия такой силы, что кажется, воздух вот-вот зазвенит от напряжения. И чувствуешь себя так, как во время приближения грозы.
– Что ты здесь делаешь?
– Вот, – развела она руками. – Решила явиться без приглашения. Успела познакомиться с Медорой… простите, не запомнила её фамилии.
Тишина в зале стоит гробовая. Будто доброй полсотни людей здесь и нет.
Александра заставляет себя смотреть отцу прямо в глаза, хотя едва ли не скулы сводит от желания прервать зрительный контакт.
Все боятся его. И она – тоже.
Правда боится, не так, как другие. Её страшат не наказания, а осознание того, что она не нужна ему так же, как не нужна матери. Какой смешной финал: она нашла родителей, но – у неё их по-прежнему не было! Даже когда Эссус был в облике змеи, он словно бы был ближе?
Взгляд у Зверя пронзительный, выдерживать его нелегко. И невозможно предсказать, как начнут разворачиваться события в следующую минуту.
Все с облегчением выдыхают, когда Эссус с улыбкой произносит:
– Здравствуй, Лекса.
Змей не спеша пересекает небольшое пространство, отделяющее их друг от друга. Александра невольно отмечает про себя, что под длинной чёрной мантией без всяких застёжек, украшений и знаков отличия на отце лишь чёрная рубашка, а смотрится всё это на нём так, будто не надето, а нарисовано талантливым художником.
– Я не люблю, когда в мой дом приходят без приглашения, вторгаясь в мои владения без моего на то ведома. Мой дом, как известно, моя крепость и… как это теперь принято говорить? Несанкционированное вторжение влечёт за собой карательные мероприятия.
Внимательный взгляд кварцевых глаз со словно бы плавающими в них узкими зрачками сбивает с толку. Как и неожиданно вспыхивающая на узком, по-змеиному тонком, треугольном лице, улыбка:
– Но все эти правила, конечно же, не касаются, моей единственной дочери. Добро пожаловать в Змеиное Логово! Давно не виделись. Кажется, пришло время немного поболтать?
Взгляд Змея с лица дочери перемещается на её спутника:
– Хэйс, Решил порадовать меня внезапным сюрпризом?
Голос Эссуса сочится сарказмом.
– Да, мой господин, – склоняет тёмную голову ректор.
– Сюрприз удался. Моя благодарность не заставит себя ждать, – он вновь поворачивает лицо к дочери. – Что ж ты стоишь, Александра? Присаживайся, раз пришла. У нас тут как раз ужин.
– Я не голодна.
– Отказываться от радушного приглашения – дурной тон. Это не вежливо, дочь моя. Обычно отказываются от трапезы, если подозревают хозяина дома в дурных намерениях или планируют месть. Очень надеюсь, что это не наш случай?
– Только если вы планируете избегать общения с вашей единственной дочерью и дальше. Тогда вполне можете нарваться и на месть.
– Думаешь, я тебя избегаю? – удивление в голосе Змея кажется искренним.
– Вы не оставляете мне шансов думать иначе, – отрезает Александра. – Всё, что я получила от вас с тех пор, как вытащила вас из Лабиринта– пару писем и денежное содержание. Последнее, правда, было щедрым, но это не совсем то, чего я от вас ждала.
– Медора! – бросил Эссус через плечо небрежно и властно, как обычно обращаются к слуге или к собаке. – Принеси моей дочери стул.
Лицо красивой женщины с безумными чёрными глазами исказилось, в зрачках будто отразилось адское пламя.
– Разве за столом недостаточно стульев, мой господин?
– Ты мне перечишь? – на этот раз голос звучал с опасной мягкостью.
Перед глазами Александры отчего-то предстала шёлковая и гладкая, мягкая удавка. Мягкая ровно до тех пор, пока петля не вздумается затянуться на твоей шее.
– Возьми стул и поставь его рядом с моим. Не заставляй меня повторять просьбу дважды, Лейн.
Эссус протянул руку Александре, приглашая на неё опереться. Отец церемонно провёл её под общими взглядами через зал и самолично отодвинул перед ней стул. Видимо, ей была оказана честь? Очень мило
Весь этот официоз, правила этикета и хорошего тона смотрелся как вишенка на торте с цианистым калием. Или как покрывало из розовых лепестков, рассыпанных над трупом – чтобы прикрыть смрадный запах удушливый цветочным ароматом. В результате всё становилось только хуже.
От переполнявших Александру эмоций вкуса еды она совершенно не чувствовала, будто жевала бумагу.
Хэйс уселся рядом с Медорой. Темноволосая ведьма то и дело бросала в сторону Александры прожигающие взгляды неприязни и ненависти.
– Эта женщина – она всё время на меня смотрит. Вы уверены, что она нормальная?
– Медора?..
– Похоже, я ей не нравлюсь.
– Не бойся её, не думай о ней. Она не посмеет тебе навредить.
– Почему вы так в этом уверены?
– Потому что все эти люди знают, чем заканчивается попытка идти против меня. Нанести хоть малейший ущерб моей единственной дочери?..
Эссус изящно приподнял тёмную бровь и сделал несколько глотков из высокого кубка.
Александра рискнула напомнить:
– Короткая же у вас память, отец. Большинство этих людей не просто пошли против – они вас «сделали». А теперь сидят и нагло жрут за вашим столом. Как-то не очень это вяжется с озвученными угрозами, правда?
В светлых, как у нежити, глазах Эссуса, промелькнул гнев. Короткий, как всполох молнии, он быстро погас, растворяясь в ледяном спокойствии, воистину достойного Змея.
– Слово «жрут» лишено изящества, дорогая, оно не подходит леди. Оно вульгарно.
– И что?
– Моя дочь не может быть вульгарной. Манеры – это упаковка. Где ты видела дорогие, брендовые вещи, завернутые в хлам?
– По мне, так «начинка» важнее упаковки. Лучше быть хорошим человеком, чем хорошо воспитанной сволочью.
– Я снова повторяю просьбу придерживаться речи без экспрессивных выражений, Лекса. Умный человек найдёт способ выразить свой гнев и недовольство, не опускаясь до дешёвой уличной брани. Наша речь говорит о нас куда больше драгоценностей и брендовых тряпок – наша речь, как зеркало, отражает нашу суть. Речь есть проявленное сознание, а тот, кто не мыслит своё существование без матерной брани, по моему долгому жизненному опыту, имеет весьма ограниченный интеллект и по уровню развития недалеко ушёл от собаки.
Эссус поиграл ножкой кубка, в задумчивости разглядывая собственную дочь:
– Знаю, что тебя воспитывали среди смертного сброда. Я постараюсь быть снисходительным первое время, но всё же не разочаровывай меня.
– А что будет, если разочарую?
Ей правда было интересно узнать ответ.
– Если ты меня разочаруешь, я буду тобой разочарован.
– В чём это выразится?
– В отсутствии любви.
– Значит ни в чём и никак. Вы и сейчас ею не горите, – Александра была готова откусить себе с досады язык.
В голосе её прозвучала полудетская обида.
– Когда-то твоя мать сказала, что у меня каменное сердце. Камни не горят, но, обработанные талантливыми руками, способны удерживать запечатлённый на них образ дольше любого другого материала. Сфинксы пережили тысячелетия, а греческими скульптурами мы может полюбоваться и сегодня. В то время, как вспыхнувшая лучина горит ярко, но недолго. Прогорит, рассыплется пеплом, развеется в пустоту.
– Если я вас всё-таки разочарую, вы накажите меня так же, как любого из ваших слуг?
– Конечно, нет. Ты стоила мне очень дорого, Александра. Ни за что иное в этом мире мне не приходилось так платить. Твоё рождение можно считать чудом, ведь у меня не должно было быть детей.
–Почему?
– Я наполовину нежить. Нежить размножается не половым путём. Вампиры, гули, оборотни – они создают себе подобных, множа тёмное племя, но это размножение проистекает из разрушения, а не из созидания. Понимаешь?
– В таком случае, – нахмурилась Александра, – вы вообще уверены, что вы мой отец?
– Да. В Магическом Сообществе есть свои способы убедиться в этом. Даже жалкие смертные научились отслеживать ростки своего семени, что же говорить о нас, наследниках Вечности? Ты – моё чудо, явившееся на свет в результате редких лазеек, созданных самой природой, и очень мало надежды, что это чудо сможет повториться вновь. Ты – мой Джек–пот, моё драгоценное приобретение. И этим ты ценна в моих глазах. И этой ценности ничто не способно понизить. Ну, а теперь о разочаровании и его последствиях. Я никогда не подниму руку на тебя, мою плоть и кровь, в которой, как в зеркале, отражаюсь сам. Но я не стану колебаться дважды, прежде чем уничтожить то, что сочту опасным для моих планов. Или хотя бы просто – неполезным. Если ты не хочешь, чтобы мой гнев коснулся кого-то, кто тебе может быть дорог, дважды подумай, прежде чем перейти начертанную мной черту.
Намёк был более, чем прозрачным.
– Вы сейчас говорите о Дэмиана Майлзе? – раздражённо прищурилась Александра.
Откинувшись на спинку стула, Эссус, какое-то время, прищурившись точно так же, в упор разглядывал свою дочь:
– Ты закончила ужинать?
– Да.
– Тогда предлагаю продолжить разговор у меня в кабинете, где не будет лишних ушей.
В зале, что они только что покинули, жарко пылал камин, было много народу, из-за всего этого было достаточно душно, но стоило шагнуть за порог, как в лицо подул влажный, как из подвала, воздух. Сквозняки противно цепляли за щиколотки студёными пальцами.
– Как здесь холодно! – невольно сорвалась с губ Александры.
– Холодно? – с удивлением взглянул на неё отец. – Что же мешает тебе применить согревающие чары?
– Они у меня плохо выходят, – призналась девушка, обнимая себя руками и тем самым стремясь сохранить остатки улетучивающегося тепла. – Вот если что спалить или взорвать – это пожалуйста, что говорится, обращайтесь.
– Буду иметь в виду, – лёгкое, едва уловимое движение палочкой и Александру окутало тёплой шалью.
– Спасибо, – искренне поблагодарила она.
– Мы пришли.
Александра с любопытством оглядывалась, ведь не каждый день попадаешь в комнаты Чёрных Властелинов и Чёрных Змеев – в логово Зверя. В место, откуда Злой Паук плетёт свою чёрную паутину, где Зло строит свои хитроумные каверзные планы.
Кабинет выглядел опрятным и чистым, здесь каждая вещь лежала на своём месте: много карт, книг, бумаги и чернильных принадлежностей. Приятно удивило то, что вместо допотопных чернильниц, которыми всё ещё пользовались маги в Сообществе, на тетради лежала самая обычная, такая привычная, почти родная, простая и лаконичная в своём устройстве, авторучка.
Ещё больше удивилась Александра стоявшему на столе ноутбуку.
– Это ваше?!
– И не надейся у меня его отжать, – ухмыльнулся Эссус, насмешливо блестя глазами. – Нужно было заранее самой позаботиться о своих развлечениях.
Он облокотился о каминную полку и следил взглядом за Александрой, порхающей взглядом по его кабинету.
– Идея напроситься к вам в гости и использовать Хэйса для этой цели пришла спонтанно, так что заранее было никак не подготовиться. А вы действительно умеете этим пользоваться?
– Я создал Эликсир Бессмертия, а вместе с ним тысячу рецептов зелий и заклинаний повышенной сложности. Умею ли я нажать на три кнопки и получить гифку из интернета? Да! Я освоил все сложности с использованием клавиатуры и мышки. И готов признать, что смертные совершили настоящий прорыв за то время, что я гнил в Лабиринте. Они научились использовать пространство, которое прежде было им недоступно. Не исключено, что кто-то из наших слил им технологии, чтобы нам же жизнь и упростить. Но признаю, для работы очень удобно. А если поставить парочку защитный паролей–заклинаний, совместив науку и технику, то и достаточно надёжно. Но я хотел поговорить с тобой о другом. Давай вернёмся к тому, что твою тесную дружбу с сыном Лиссандра, Александра, пора прекращать.
– Почему?
Она ожидала, что отец разозлится, но Эссус остался спокойным и невозмутимым:
– Почему? Потому. Того аргумента, что именно Лиссандр ударил меня в спину, по-твоему, недостаточно?
– Дэмиан не его отец, – возразила Алекандра. – Кроме того, вы же сами по-прежнему держите Лиссандра Майлза в ближнем круге? Он даже заботился обо мне…
Увидев саркастическое выражение, появившееся на лице отца, Александра смолкла.
– Ты не можешь не понимать, почему Лиссандр действовал так, как действовал. Он использовал тебя как щит против моего гнева. Вот и всё.
– Розамунда говорила, что они пошли на предательства потому, что опасались, что вы уничтожите их старшего сына. Давайте начистоту, отец? Вы сами наполовину выковали ту цепь, которой вас заковали. Вы ужасно обращались с вашими друзьями. Вы и мою мать не щадили.
Лицо Змея заострилось до такой степени, что Александра начала беспокоиться – не переметнётся ли он в свою вторую форму?
– Лейла жаловалась на меня? – впервые за весь вечер голос его отразил гнев.
И что-то ещё, но что именно, Александра бы затруднилась описать.
– Мы практически не общались с ней. Когда бы она успела? – обижено протянула Александра. – Это Розамунда майлз рассказала мне о том, как вы взяли Лейлу на воспитание, но, вместо того, чтобы заботиться, как и полагается опекуну, развратили и…
– Всё ложь с самого начала, моя дорогая дочь! – жёстко оборвал он её. – Я должен был жениться ещё на бабке твоей матери. Именно из-за этого и начались все мои проблемы с появлением наследника. Магия – штука сложная, она не допускает небрежности, лжи или скудоумия, а моему папочке природа мозгов не досыпала – это факт. Поскольку драгоценные родственники были озабочены тем, как меня в бараний рог скрутить, ожидая, что именно я постараюсь улизнуть от навязанного ими брака, они и вплели в заклинания проклятие, лишающее меня возможности иметь детей от кого-то другого, кроме моей невесты. Невеста же ставила меня на одну доску с чумой и предпочла сбежать, лишь бы не назвать меня своим мужем. Я в тот момент, признаться, совсем не огорчился – даже вздохнул с облегчением. Но время шло, а вместе с ним приходило осознание того, что я последний в своём роду… и ничего с этим не поделать. А потом появилась Золотая Лейла и я увидел в ней возможную панацею от моего застарелого недуга. Но кровь есть кровь. В смысле, что мозгов у милой Лейлы было не больше, чем у её бабки. Она не придумала ничего лучше, как обручиться с наследником Лиссандра! Три глупые бабы и один профессор-идиот вновь поставили мой род на грань вымирания. Медора, потому что не желала делиться мной с соперницей; Розамунда – потому что просто дура и всё. Других объяснений её поступку нет, ведь она фактически собственной рукой сунула голову сына в капкан, обрекая его на гибель. Я щадил мальчишку до последнего, потому что любил его отца.
– В каком смысле – любили?
– Мы вместе выросли, вместе учились, вместе причастились самым тёмным сторонам магии. Лиссандр был одним из немногих людей, которых я считал близкими. И я знал, как он любит сына. Поэтому и затянул с неприятным решением. Но да, оно было неизбежным. Когда Лейла забеременела, не мог же я допустить, чтобы мой ребёнок носил имя Майлзов?!И чтобы моя женщина жила с другим?
– Вы считаете мою мать своей женщиной?
– А кем ещё мне считать мать моего ребёнка? – усмехнулся он, не разжимая губ.
Александра подняла на него вопрошающий взгляд:
– Вы когда-нибудь любили мою мать? Или всё, что связывало вас с нею, это надежда разделаться, наконец, со связывающим вас, как верёвка, проклятием?
Лицо Эссуса заострилось и сделалось непроницаемым. Поднятая тема явно не пришлась ему по вкусу.
– Это слишком личный вопрос.
– Я – тоже личный вопрос! Вернее, часть личного вопроса. Эта тема касается и меня тоже.
– Мои отношения с твоей матерью никак не отразятся на моём отношении к тебе.
– Да, но, возможно они отразятся на её отношение ко мне. Похоже, уже отражаются. Ещё как! Вам не кажется странным, что она даже не пытается со мной общаться? Может быть, вы приказали ей держаться подальше?
Змей отрицательно покачал головой:
– Не приказывали? – разочарованно вздохнула Александра.
– Нет. Да к тому же, у Лейлы давно выработалась плохая привычка пренебрегать моими приказами. Отчасти, наверное, потому, что ей это сходило с рук, – хмурясь, проговорил Эссус. – Полагаешь, она тебя избегает?
–Может быть не так, как вы?.. Может, и не избегает, но не стремится к тесному общению – это факт.
– Не принимай близко к сердцу, – попытался ободрить её Эссус. – Думаю, тут дело не в тебе. Лейле нужно время, чтобы смириться со всем случившимся, адаптироваться к новому миру.
– Разве того времени, что было у вас в подземелье, оказалось мало?
– Та жизнь прошла в змеиной чешуе, время текло и воспринималось иначе. Мы не думали, что прошло так много лет. Твоя мать ожидала увидеть малышку, какой мы тебя оставили, а встретила взрослую девицу, на голову выше себя. Да, и чисто технически, ты теперь на пару лет старше той Лейла, что тебя оставила. Когда вся эта история пришла к своему логическому концу, – или началу? – хмыкнул он, – ей не было даже восемнадцати. А тебе теперь почти двадцать.
– Всё это как-то плохо увязывается в голове, – вздохнула Александра. – В мире магии столько заморочек, что не сразу все переваришь, – тряхнула она головой. – Но, к слову, раз уж вы упомянули мой возраст… мне не слишком приятно и удобно об этом говорить, но, отец, в мире, где я выросла, возраст сексуального согласия начинается с восемнадцати лет. Некоторые, особо нетерпеливые особи, вступают в половую жизнь и раньше. Мне несколько странно то повышенное внимание, которое уделяется этому вопросу здесь. Ваши слуги следят за мной строже, чем испанские дуэньи! Это и смешно, и глупо и… даже не знаю. Но я чувствую себя ущемлённой. Не вам решать, с кем и когда мне спать.
Пока он слушал её, лицо его становилось всё более и более саркастическим:
– Я так понимаю, мы снова возвращаемся к теме Дэмиана? Он ведь теперь герой твоих девичьих грёз? Это, определённо лучше, чем Кристиан Аббнер, но мой ответ на обе кандидатуры однозначен и короток – нет.
– Поймите меня правильно…
– А ты пойми правильно меня, – Эссус не повысил голоса, напротив, он говорил теперь даже тише и глуше. – В Магическом Сообществе приличные женщины не совокупляются как всякий сброд. Секс тесно связан с энергией, и смешивать её с кем попало равносильно преступлению.
– Но Дэмиан– ни кто попало!
– Насчёт Дэмиана я уже всё сказал. А если посмеешь меня ослушаться, он заплатит за твой каприз головой. Даю тебе слово, я его не пощажу.
От разочарования у Александры слёзы на глаза навернулись. Дело было даже не столько в её желании заполучить младшего сына Лиссандра, сколько в том, что отец позволял себе так безапелляционно и грубо вмешиваться в её личную жизнь.
– Похоже, диктаторские замашки вы не намерены оставлять за домашним порогом? – прошипела Александра в ответ. – К слову о разочаровании, не только я способна разочаровать вас. Правило работает в обе стороны.
Эссус молчал, отвернувшись, упрямо созерцая красные искры прогоревшего в труху и пепел, полена.
– У вас, возможно, уже есть кандидат на роль моего мужа?
– Раз уж ты спросила – да.
Она это брякнула на абум, просто так. А когда прозвучал ответ, едва не села где стояла.
– Что?!.. Нет!
Он молча смотрел на неё светлыми, как лёд, глазами.
– Вы не смеете!
– Не смею? – удивлённо вскинул он брови. – В жизни мне приходилось делать вещи, требующие истинной храбрости, дерзости и присутствия духа. Так что «не сметь» выдать замуж собственную дочь, это… глупо. Просто – глупо.
– Вы… вы хоть понимаете, что я сейчас чувствую?! Кто я для вас – кукла с глазами? Выгодное капиталовложение? Средство? Кстати, для чего?.. За кого вы там надумали выдать меня замуж и с какой целью?
– Вот! Это правильный подход к делу. Люблю иметь под ногами почву чуть менее зыбкую, чем вся эта трепотня о больших и высоких чувствах. Присядь. Расслабься.
– Расслабиться? – фыркнула Александра. – Я достаточно расслабилась, и вот – теперь почти невеста. После всех этих разговоров о роковых последствиях неправильной помолвки, после трагической истории вашей собственной любви…
– Не помню, чтобы говорил с тобой о любви – всего лишь раскрывал факты прошлого. Ты искажаешь суть сказанного. Твои обвинения в том, что я, якобы, отнял твою мать у Дэйва, совершенно безосновательны – я взял то, что изначально должно было принадлежать мне.
– А вас не смещало, что «принадлежало» вам не бревно, не кольцо, не табуретка, а живая женщина, которая, судя по всему, хотела вовсе не вас, а другого человека?
Резкий порыв ветра почти ураганной силы отбросил Александру и впечатал в стену.
Ей показалось, или в прозрачных глазах полыхнуло алым отсветом, как на пожаре?
– Вот чёрт! – испуганно охнула она, хватаясь за ушибленный затылок. – Судя по вашей реакции, всё-таки смущало, да? – засмеялась ь она.
– Ты замолчишь когда-нибудь? – прошипел Змей.
– Попробуйте повторить фокус со швырянием меня об стену, вполне возможно, что и замолчу, даже навеки. Короче, папочка, я что сказать пытаюсь? Я не вазочка, и не стану безропотно стоять там, где вы меня поставите. Я буду сопротивляться всеми доступными мне средствами. Четверть века в подземелье, похоже, ничему вас не научила?
– Ещё как научила. Короче, доченька, суть этой науки в том, что никто не ослабляет тебя так, как те, кого ты любишь сильнее всего.
– Я ослабляю вас тем, что отказываюсь выходить замуж по вашей указке? Ну, если вам так прикипело нацепить на меня свадебный венец, то почему не Дэмиан? Майлзы богаты и имениты? И я, скрепя сердце, с таким выбором уж как-нибудь смирюсь.
– Через мой труп ты выйдешь за Дэмиана Майлз! А с учетом моего условного бессмертия тебе этого никогда не светит. Выкинь его из головы, чем раньше – тем лучше. Забудь. И довольно об этом.
– Вы правда думаете, что я подчинюсь?!
– Я не думаю. Я это знаю.
– Я…
– Сядь, Александра, – не терпящим возражения тоном проговорил Змей.
Она скрестила руки на груди и с вызовом продолжала стоять.
– Сядь, – мягко, будто обволакивая её голосом, и в тоже время оказывая незримое давление, проговорил Змей. – Давай поговорим как два мудрых и разумных чародея, умеющих мыслить стратегически?
– Давай, – вздохнув, она всё-таки села. – Только предупреждаю, склад ума у меня не математический. И стратег из меня – хреновый.
– Ничего страшного, – насмешливо кивнул Эссус. – В любой организации требуется лишь один лидер, остальным достаточно исправно, чётко, со всей ответственностью исполнять предписанное. И всё будет хорошо. Я не стану ничего от тебя скрывать, Александра – буду говорить, как есть. В настоящее время наше положение весьма шаткое. Я слишком высоко поднялся, чтобы теперь моё воскрешение или возвращение (называй, как хочешь) прошло незамеченным. Нам предстоит жестокая борьба за передел власти и передел мира.
Александра поморщилась:
– Мне жаль, но придется вас разочаровать, отец. Меня всё это совершенно не интересует: власть, как высокая цель – или власть, как средство. Я вижу во власти лишь бремя и опасность. Мне нравится жить незаметно и независим, это даёт простор для манёвра. Возможность самой выбирать себе жениха, например?
– Мир не справедлив, Александра. Тот, кто его устроил, был тот ещё юморист, и оттенок юмора у него был чёрный. Если ты чего-то желаешь, всем сердцем, всей душой, то шансы заполучить вожделенное стремительно катятся к нулю, а вот то, чего не хочешь, обязательно тебя настигнет. Ты родилась в семье тех, кто так или иначе, всегда управлял этим миром. Нахшироны оказывали влияние на мировых политиков, решали, когда начинать и заканчивать войны. Взгляни в любые сказки, мифы, легенды. Кого ты увидишь рядом с людьми? Древнее недремлющее мудрое зло – Змей, моя дорогая. Это мы. Хотим мы того или не хотим, но ось мира проходит через наши сердца, и мы вращаемся вместе с ним. Всё, что мы можем, это постараться контролировать это вращение, или оно будет управлять нами.
– Я очень хочу понять, как все эти разговоры о мире и нашем славном семейном прошлом, фамильном наследие и предназначение сочетаются с вашим решением выдать меня замуж?
– Ты уже знаешь, что перед тем, как пасть, я почти подчинил себе Магическое Сообщество. Оно почти было у меня в ладони: осталось только взойти на трон! Я заставил трепетать врагов и друзей. Я был силён и могуч…
– А можно пропустить ту часть рассказа, где подробно раскрываются пункты вашей офигенной крутости? Я всё ещё хочу добраться до сути интересующего меня вопроса.
Эссус нахмурился:
– Не терплю, когда мне дерзят.
– Простите! Я поняла, что вы были самым крутым парнем, но накосячили при этом так, что ваши же собственные сподвижники прикопали вас в собственном же… ну, доме – не доме, а на территории объекта собственности.
– К вопросу о любви и чувствах? Меня поставили перед непростым выбором, и я выбрал тебя и твою мать, вместо меня и моей цели. А где благодарность?
– Я прониклась степенью собственного падения. Но замуж всё равно не хочу. И не пойду, – упрямо заявила Александра.
– Конечно, пойдёшь. Куда ты денешься? Я позабочусь о том, чтобы контракт был без применения магии. Чтобы в случае, если союз утратит свою выгоду для нас, его можно было разорвать без тех неприятных последствий, которые пришлось, в своё время, пережить мне.
– Вы назовёте мне имя моего суженого?
Взгляд Эссуса сделался острым, как нож, а на губах вновь заиграла улыбка:
– Полагаешь, его имя что-то тебе скажет, малышка?
– По меньшей мере я буду знать, как его зовут.
– Его имя – Ирл Кин. Он первый помощник и заместитель Главы Министерства. Человек огромного магического потенциала, с большим количеством политических и личных связей. В своё время он многому у меня научился и началу своей головокружительной карьеры обязан мне. Это уже не говоря о его богатстве, которое, если верить моим шпионам, весьма и весьма внушительно и ценно.
– И сколько лет этому совершенству?
– По сравнению со мной – сущий младенец. Ему определённо меньше пятидесяти.
– Да вы издеваетесь надо мной, папенька?! Идите вы со своими ценными предложениями, знаете куда?..
– Куда? – мягким шелестом поинтересовался Эссус.
– Подальше от меня. Меня не интересует пятидесятилетний старпёр, даже если его имя Сорос или Рокфеллер!
– Не горячись. Это всё равно бесполезно. И не строй иллюзий. Будет так, как я скажу. Вопрос лишь в том, станем ли мы сотрудничать, помогая друг другу или будем противоборствовать?
– Вам придётся действовать методом принуждения. Я стану сопротивляться всеми доступными методами.
– Боюсь, их немного отыщества в твоём боевом арсенале. Послушай, Лекса, – уже мягче заговорил Змей, – мне нужно заставить Кина выступить на моей стороне. Он мне нужен.
– Ну, так и в чём проблема? Пообещайте ему что-нибудь… ну, я не знаю? Что один человек, претендующий на власть, может пообещать другому властолюбцу?
– Власть у Ирла есть. У него на данный момент её больше, чем у меня. Ему нужен наследник. Ты же последний отпрыск Нахширонов, лакомый кусочек для мага с такой родословной и фамильной силой, как у Кина. Он понимает толк в дорогих вещах, уникальных артефактах, тонкостях генеалогических хитросплетений. Он будет очень тебя ценить. Это союз выгоден всем сторонам.
– Вот и женитесь на этом Кине сами. Или выходите за него замуж. Вы там уж сами, без меня, определитесь?
–Мне нужен Кин. Он согласен держать мою сторону. Его цена – это ты. И, прежде чем с пеной у рта биться в отрицающем всё и вся, экстазе, может быть, для начала, стоит хотя бы взглянуть на жениха?
– Мне не интересно.
– А ты всё равно взгляни! Глядишь, и заинтересуешься? Кстати, о разнице в возрасте и старых конях – я старше твоего предполагаемого суженого, как минимум, вдвое. В моей юности люди ещё ездили в каретах. Ты правда считаешь меня старой развалиной?
– Про развалины я ничего не говорила.
– Твои выражения были красочней. Раз уж всё так сложилось, и ты посетила родовые пенаты, думаю, это отличный повод чтобы встретиться с будущим мужем. В конце концов, свадьба ведь не завтра? Многое может измениться. Жизнь, она как колесо – беспрестанно крутится, изменяясь.
Александра уже, было, открыла рот, приготовившись выплеснуть очередную порцию возмущения и возражений, как в дверь постучали.
Эссус повернул голову в сторону вошедшего.
– Я же велел не мешать нам. Я разговариваю с дочерью!
– Да, господин, но там, внизу, привели пленника. Как вы и велели, я докладываю об этом незамедлительно.
– Пленника? – эхом повторила Александра, мигом заинтересовавшись. – Какого ещё пленника?