Было уже темно, когда Колган въехал на стоянку.
Труха томно вздохнула:
– Что-то мы сегодня припозднились.
– Тебе не понравилось? – он сделал вид, будто расстроился.
– Ты имеешь в виду ресторан? – зачем-то спросила она и кивнула: – Почему же, хорошая кухня, замечательное обслуживание…
Колган вынул ключи из замка зажигания и толкнул дверцу. Щурясь от летевшего в лицо снега, он невольно посмотрел через дорогу. Проезд под домом, где их должен был поджидать Плевок, казался черным пятном.
«Интересно, пришел или нет?» – подумал Колган, обходя машину, чтобы помочь выйти Трухе.
Он не хотел в эту морозную ночь кого-то убивать, а потом еще и прятать труп. Однако нежелание идти к Трухе было сильнее. Нет, он ничего не имел против секса с ней. Несмотря на возраст, чиновница была еще хороша собой, очень старательна в постели. Просто вдруг у него появилось угрызение совести. И вообще, Колган стал ловить себя на мысли, что с возрастом он становится все более сентиментальным. Отправив на тот свет человека, он вдруг на следующий день ощущал потребность сделать что-то хорошее. Иногда отправлялся в церковь, щедро подавая милостыню стоящим на паперти старушкам, мог просто так подвезти замерзающую у обочины женщину…
Если в самом начале Труха вызывала у него неприязнь, то сейчас он вдруг стал испытывать к ней жалость. Колган успокаивал себя тем, что просто достиг совершенства и научился входить в роль. По-своему он сочувствовал этой женщине, которая одна вырастила дочь и добилась таких высот. К его удивлению, чиновница не страдала заносчивостью, а дома ничем не отличалась от миллиона российских женщин. Да, Труха брала деньги, подтасовывала документы, лоббировала интересы Васильевой. Но кто сейчас не нарушает закон? Вся система создана таким образом, что если ты не будешь брать, она тебя перемелет и выбросит. В какой-то мере сейчас Труха стала заложницей именно этого феномена. Она решила выйти из игры и тут же оказалась затянута исправно работающим и не терпящим сбоев механизмом. До того как ее закрутит и начнет растирать и рвать шестернями, остались считаные минуты. Конечно, если Плевок не подведет. Наркоман мог уже потеряться в пространстве, времени, а мог просто окочуриться.
Взявшись под руку, они перешли опустевшую дорогу и направились по заиндевевшему тротуару. Улица переливалась немым разноцветьем рекламных огней и лишь изредка сонно шумела шинами проезжавших машин. В сточных трубах выл ветер.
– Жаль, что завтра вставать рано, – нарушила молчанье Труха.
– Если ты устала, я могу не оставаться, – сказал Колган.
– Нет, ты что? – она испуганно сдавила ему руку. – Я без тебя не усну!
Они вошли в темноту проезда. Звук шагов, отлетая от стен, россыпью эха застучал по сводам потолка. Дойдя до середины тоннеля, Колган, наконец, увидел на сером фоне падающего со двора света появившийся навстречу силуэт. Труха тоже разглядела отделившегося от стены человека и прижалась к Колгану сильнее.
– Здрасте! – раздался наглый голос Плевка. – А вам мама не говорила, что поздно ходить опасно?
– Господи! – воскликнула Труха. – Кто это?
По всей видимости, ноги перестали ее слушаться, поскольку она практически повисла на руке Геры.
– Ничего не бойся, – он положил ладонь на ее пальцы. – Отпусти.
– Трухаева Лариса Георгиевна! – между тем с пафосом констатировал Плевок. – Заждался я тебя!
Колган был поражен. Он не узнавал наркомана. Его словно подменили.
– Пошли назад! – испуганно пропищала Труха.
– Стоять! – удивил командирским голосом наркоман. – Думаешь, я тебя просто так отпущу?
– Кто вы? – крикнула Труха.
– Я отец Володи Плевова! – представился Плевок.
– Мужчина, я вас не знаю!
– Ты даже не знаешь, у кого детей отбираешь? – надвигаясь на них, понизил голос Плевок.
– А что, другого времени для разговора нельзя было выбрать? – Колган встал и задвинул левой рукой Труху себе за спину.
– Давай сюда бабки и телефоны! – потребовал наркоман.
– Ты определись, что тебе нужно! – стал подыгрывать ему Колган. – Счеты свести или ограбить?!
– Не спорь с ним! – стала умолять Труха. – Отдай, что он просит!
– Если бы просил, может, и дал, – вглядываясь в силуэт Плевка, сказал Колган. – Так он же требует!
– Живее! – взвыл начавший терять терпение Плевок.
– Ой, мамочки! – вскрикнула Труха.
– Чего скулишь, сука?! – Плевок махнул перед носом Геры рукой.
Он даже не разглядел, а почувствовал. Ни наркоман, ни Колган не предполагали вчера, что здесь будет так темно.
– Молодой человек, – обратилась к Плевку Труха. – У меня есть с собой пять тысяч рублей и триста долларов…
– Хватит трепаться, бабки гони! – обдал вошедший в роль наркоман запахом гнилых зубов.
Колган шагнул к нему и двинул наркоману боковым в голову. Целился в висок. Так надежнее. Поставленный удар и ослабленный организм сделали свое дело. Наркоман отлетел к стене и затих.
Не давая опомниться Трухе, Колган подскочил к Плевку. Тот лежал без каких-нибудь признаков жизни. Колган про себя чертыхнулся. Он не ожидал такой реакции. Однако надо было что-то делать.
– Отпусти! – не своим голосом заорал он, имитируя, будто наркоман схватил его.
Нащупав голову, Колган провел ладонями до плеч и силой усадил Плевка.
– Помогите! – завопила не своим голосом женщина.
«То, что надо», – подумал Колган, взял Плевка за лоб и несколько раз с силой приложил о стену затылком.
– Герман! Герман! – пальцы Трухи холодной кожей перчаток скользнули по шее Колгана. – Где ты?
Он выпрямился и резко развернулся к ней лицом:
– Кто это?
– Понятия не имею! – она от неожиданности отпрянула, пропав в темноте.
– Но он назвал тебя по имени-отчеству! – глядя в черноту, напомнил Колган.
– Правда не знаю! – стояла на своем Труха.
– Где ты работаешь? – он шагнул на голос, разглядев силуэт. – О каком суде он говорил?
– Мне надо время, чтобы разобраться! – взмолилась Труха. – Возможно, это действительно как-то связано с моей работой.
– Ты что, судья? – прикинулся, будто не знает, где она работает, Колган.
– Нет!
– А чего он? – Колган замолчал, поймав себя на мысли, что переигрывает: – Нужно срочно пригнать сюда машину!
– Зачем?
– Я, кажется, перестарался…
– Ты убил его? – пропищала Труха.
– Что ты? – он вытянул руки, нащупал ее плечи и притянул к себе: – Нет, конечно. Сейчас мы отвезем его в травмопункт и оставим. Пригони машину!
С этими словами Колган вложил Трухе в руку ключи.
– Может, оставим его здесь? – она приблизила свое лицо к нему.
– Тогда он до утра замерзнет, а нас найдут и посадят…
– Кто нас найдет? – удивилась Труха.
– От автостоянки до арки не одна видеокамера. Так что уже утром можно оказаться в полиции…
– А давай «Скорую» вызовем? – неожиданно предложила Труха. Было видно, ей очень не хотелось иметь дело с врачами и полицией. Скорее всего, она действительно сильно переживала за него.
– Нет, – Колган решительно развернул ее в сторону улицы: – Давай за машиной. Только спокойно…
Колган прислонился плечом к стене и стал ждать. Время шло, а Труха не ехала. Он прошел в начало проезда и посмотрел в сторону стоянки. Над тем местом, где стояла ее машина, в морозном воздухе поднимался дым.
Неожиданно его осветили сзади, и послышался звук работающего мотора. Он оглянулся. В проезд со двора въехала машина, ослепив ярким светом фар. Колган зажмурился и прикрыл глаза согнутой в локте рукой, в последний момент отчетливо увидев лежащего на боку у стены Плевка. Его увидели и сидевшие в машине люди. Раздался скрип тормозов, машина встала.
Колган устремился к машине.
Водитель попытался открыть дверцу, но она, по-видимому, уткнулась в стену. Тогда он высунулся в окно:
– Что здесь происходит?
– Да вот, пьяный лежит, – развел руками Колган.
– Замерзнет ведь!
– Сейчас машина подъедет, – заверил его Колган.
– Так это твой друг? – спросил невидимый из-за света фар мужчина.
– Слушай, проезжай! – утирая выступившие на глазах слезы, взмолился Колган.
– Так отойди! – крикнул мужчина.
Колган шагнул к стене.
Машина медленно проехала мимо.
Колган снял кепку и утер ладонью выступившие на глазах слезы:
– Слава господи!
Сзади раздался скрип тормозов. Он обернулся. Это приехала Труха.
– Открой багажник! – крикнул он, когда женщина показалась из машины.
– Зачем багажник? – ужаснулась Труха.
– Делай, что я говорю! – шикнул он на нее.
– Что это была за машина? – спросила она.
– Откуда я знаю?! – вскипел Колган.
Он подхватил Плевка на руки и поволок к машине. Труха семенила сзади. Ее лица из-за темноты видно не было, но отчего-то он понял, что она плачет.
– У тебя есть пакет? – спросил Колган.
– Что? – не поняла она.
– Пакет! – злился он.
– Ага, сейчас, – Труха бросилась к машине, но на половине пути встала: – Зачем?
– М-мм! – простонал он, не зная как ответить. Ведь наверняка, услышав про кровь, она совсем потеряет над собой контроль. Труха и сейчас уже не в себе. Кто бы в здравом уме позволил грузить раненого в багажник машины?
– Герман, зачем пакет? – повторила она свой вопрос.
– Вдруг его стошнит? – нашелся он и неожиданно повеселел от такого ответа.
Труха не поняла подвоха и нырнула на место водителя. В тот же момент ее лицо осветила лампа, установленная в вещевом ящике. Подчеркнутое тенями, оно казалось мертвым.
Колган подтащил труп к багажнику.
Сбоку возникла Труха и сунула ему в руки пластиковый пакет:
– Вот!
– Садись за руль! – приказал он ей.
Она исчезла. Хлопнула дверца. Колган надел пакет на голову Плевку и перевалил в багажник. Подогнув ноги, закрыл крышку и бросился в машину.
Труха повернула ключ в замке зажигания.
– Не торопись, – стал он ее инструктировать. – Веди себя так, словно ничего не случилось.
– А он не задохнется там? – она посмотрела на него.
– Точно нет, – заверил он ее. – Разве мертвый может задохнуться?
Несколько метров машина катилась ровно. Однако потом стала резко принимать вправо. Колган схватил руль:
– Что с тобой?!
– Ты убил его? – простонала она.
– С чего ты взяла? – испугался такой реакции Колган.
Свет фар пробежал по стене дома, выхватил бредущего по тротуару бомжа.
– Стой! – принял он решение.
Она надавила на тормоз.
Некоторое время сидели молча. Придя к выводу, что Труха уже осмыслила происшедшее, он убрал с ее лба выпавшую прядь волос:
– Откуда он тебя знает?
– Понятия не имею!
Свернув с асфальта шоссе на закатанную колесами в лед дорогу, Матвей слегка не рассчитал скорость, и полуторатонный джип понесло.
Марта вцепилась в ручку дверцы.
– Извини, – выравнивая машину, он увеличил скорость. – Все вокруг одинаково белое, поэтому поздно заметил поворот и поздно начал притормаживать.
– Ты устал, – она осуждающе посмотрела на профиль Матвея.
– Брось, – поморщился он. – Дорога хорошая, погода нормальная…
– И все-таки давай обратно поедем завтра? – предложила Марта.
– Мы еще на место не приехали, – фыркнул Матвей.
– Осталось несколько километров, – Марта зевнула, прикрыв ротик ладошкой.
Матвей понял, поездка ее тоже утомила.
И все же растягивать их путешествие на целые сутки он не хотел:
– Где ты собираешься ночевать?
– Можно вернуться в Ярославль, – Марта с готовностью развернула на коленях карту. – Или поехать другой дорогой…
– Через Кострому, – догадался он. – Давай не будем загадывать?
– Отчего же? – Марта свернула карту и сунула в бардачок. – Всегда надо иметь план.
– Пират изведет соседку, – привел свой аргумент Матвей, вспомнив, с каким трудом удалось уговорить женщину присматривать за щенком.
– Пусть привыкает, – шутливо повысила она голос.
– Кто? – не понял Матвей. – Соседка или Пират?
– Оба! – Марта весело рассмеялась и посмотрела вперед: – Приехали?
Деревья расступились, и дорога пошла по заснеженному полю, на другом конце которого забелели на фоне леса крыши домов.
Едва въехав в деревню, Матвей сразу увидел на другом конце улицы нужный им дом. Вернее, то, что от него осталось. Пепелище выдавали росшие в палисаднике деревья. Они были неестественно черными. Забор оказался разломанным. Все это сразу бросалось в глаза на ослепительном зимнем фоне.
Матвей остановил машину напротив. От дома остались обуглившиеся стены и часть странным образом не сгоревших стропил. Повсюду из-под снега торчали обуглившиеся обломки досок, битое стекло и шифер.
– Ну, что? – подходя ближе, Марта поежилась. – Что ты хочешь здесь увидеть?
– Необходимо хотя бы представлять, как жили эти люди, – Матвей перешагнул через нижнее прясло забора и оказался во дворе.
Слева располагались сарай и навес, под которым была поленница дров. Чуть дальше, практически в саду, за которым начинался огород, что-то вроде летней кухни. Там, где было крыльцо, теперь валялась груда обгоревших досок. Рядом стояла не тронутая огнем собачья будка, к которой был прибит конец заметенной снегом цепи.
– У них была собака, – с грустью констатировала Марта.
– Наверное, она выжила, – предположил Матвей.
Марта поежилась:
– Как пахнет…
Матвей прошел к стене и заглянул через оконный проем внутрь. Посреди прямоугольного помещения стояла печь. Скорее, это была кухня. Слева обгоревший шкафчик, у окна остатки стола, чуть дальше смятый бак для воды.
– Ну, что там? – спросила Марта.
– Я пройду внутрь, – принял он решение и направился к крыльцу. С трудом перебравшись через завалы и изрядно испачкавшись в саже, Матвей, наконец, оказался внутри дома.
– Матвей! – позвала через окно Марта.
– Что? – он посмотрел на нее.
– Ты смотри, там потолок не весь обвалился…
Матвей задрал голову вверх. Поперечные балки тоже уцелели. Теперь на них висели сосульки.
– Пожарые здесь на славу постарались, – скользя по льду, он подошел к печке. Очищенный ото льда пол рядом с ней повторял контуры лежащего на боку человека. Матвей вспомнил рассказ Левы. Здесь нашли останки деда. По версии следствия, он плеснул на дрова керосин, который пролился на пол, отчего возник пожар. Матвей заглянул в соседнюю комнату. Здесь на полу были следы второго человека. Они принадлежали супруге Суркина.
– Странно, – подумал он вслух.
– Что? – заволновалась Марта.
– Не понятно мне, почему они не смогли выскочить…
– До последнего пытались тушить, – напомнила официальную версию Марта. – Одежда воспламенилась, вот и все. Сам знаешь, болевой шок. Разве человек в таком состоянии соображает?
– Но для этого нужно было хорошо облить друг друга, – возразил Матвей. – Опять же, родственник рассказал, что баночка была литровая…
Матвей открыл дверцу печки. Она оказалась пустой.
Он заглянул в поддувало. Здесь была небольшая горка золы. Столько ее остается с половины охапки дров.
– Ты что-то нашел? – заволновалась Марта.
– Печка пустая.
– Так ведь пожар был, – заметила она.
– Ответ неверный, – улыбнулся Матвей и поднял взгляд на трубу. Задвижка оказалась утоплена до упора. Он огляделся, ища, чем можно вытащить ее, не трогая руками. Ничего не найдя, достал из нагрудного кармана авторучку, дотянулся до язычка, поддел задвижку за отверстие и осторожно потянул.
На голову посыпалась сажа. Полностью вытащив чугунный язык, он осторожно взял его руками и поднес к глазам. Судя по копоти и саже, ее задвинули до пожара.
Матвей осторожно прислонил ее к стене:
– Дрова не могли сгореть.
– Почему?
– Физику хорошо знаешь?
– Относительно, – пожала Марта плечами. – Медику больше нужна химия.
– Печь горит, если в нее поступает через колосники из поддувала воздух. Откуда ему взяться, когда кислород в комнатах выгорел? Причем тяги не было, поскольку трубу не открывали.
– Хочешь сказать, возгорание произошло не от печки? – догадалась она.
– По крайней мере, керосин плескать было не на что, – объяснил Матвей. – И вообще, – он посмотрел на Марту, – сама посуди, кто в деревне, да еще в наше время, будет использовать для растопки горючее?
– Но ведь есть жидкость для розжига каминов, мангалов…
– Марта, – Матвей покачал головой, – для пенсионеров это непозволительная роскошь. К тому же в деревне ее не напасешься. Сколько раз мы выезжаем на природу, чтобы пожарить шашлыки, или разжигаем камин? То-то! А им зимой приходится каждый день печь топить, а в сильные морозы и по два раза в день.
– Почему, когда сюда ехали, ты считал, что это просто несчастный случай? – подспудно чувствуя, что дело идет к новому расследованию, с горечью в голосе спросила Марта.
– А я и сейчас так считаю, – подтвердил он свои слова. – Мало ли для чего керосин мог ему понадобиться? В конце концов, им даже вшей травят.
– Скажешь тоже, – поежилась Марта.
– Это я условно, – стал оправдываться Матвей. – И вообще, кто сказал, что в банке был керосин? Почему бы не самогон? Первач тоже неплохо горит.
С этими словами Матвей подошел к шкафчику и открыл державшиеся на честном слове дверцы. Одна с грохотом отвалилась. Здесь на чудом уцелевших полках стояли стеклянные банки. Впрочем, о том, что они из стекла, можно было судить по знакомой форме. Черные снаружи и изнутри, они даже не просвечивали. Сразу бросилось в глаза, что плотный ряд нарушен. В центре была пустота. Выходит, старик взял тару отсюда?
Матвей выпрямился и направился в соседнюю комнату. До пружин обгоревший каркас дивана, обломки стола…
– Что скажешь? – спросила Марта, когда он оказался на улице.
– Пока только одни вопросы, – отряхивая руки, признался Матвей.
– Значит, ты уже сомневаешься в выводах пожарных?
– Какого числа был пожар? – спросил он, и тут же сам ответил: – Семнадцатого ноября. Нужно узнать, когда здесь дают пенсию. Вполне вероятно, что деньги были причиной того, что здесь произошло.
– Ты все же думаешь, их убили? – догадалась она.
– Я не думаю, а собираюсь последовательно исключить все мотивы, – терпеливо объяснил он.
– Вы кто такие?! – раздался с улицы голос.
Матвей обернулся и увидел в устроенной огнеборцами бреши забора пожилого мужчину. В наспех надетой телогрейке и спортивной шапочке, он стоял, опираясь на палку.
– А вам кто нужен? – в свою очередь так же вызывающе спросил Матвей.
– Никто, – покачал головой мужчина и с опаской шагнул во двор. – Чего здесь ищете?
– Здесь жили родственники наших знакомых, – Матвей показал на руины. – Они просили посмотреть, есть ли смысл ремонтировать дом.
– Чего же тут ремонтировать? – удивленно воскликнул мужчина. – Его сносить надо, а рядом другой строить.
– А вы, простите, кто? – спросил Матвей.
– Журавлев я, – мужчина сдвинул шапку на затылок и показал рукой на соседний дом. – Здесь живу. Тоже чуть не сгорел.
– Это вы увидели, что соседи горят? – попытался угадать Матвей.
– Нет, – покачал головой мужчина. – Мы уже спали…
– В какое время все случилось? – продолжал допытываться Матвей. Несмотря на то, что он знал из рассказа родственника Суркиных официальную версию, все же хотел проверить.
– Так кто же на часы смотрит, когда пожар? – усмехнулся мужчина. – Точно за полночь было…
– Простите, вас как зовут? – напомнила о себе Марта.
– Павел Иванович. А что? – насторожился мужчина и, спохватившись, добавил: – Журавлев.
– Павел Иванович, а в селе гостиница есть? – Марта хитро посмотрела на Матвея.
– Вот дает девка! – воскликнул мужчина. – Откуда в деревне гостиница? Тут школу собираются закрыть!
– Может, тогда подскажете, у кого на ночь можно остановиться? – Марта сделала лицо жалобным, чем напомнила Матвею котенка из сказки «Кошкин дом». – Мы заплатим.
– У меня можете заночевать, – развел руками мужчина. – А платить незачем.
– На следующем перекрестке направо! – скомандовал Колган.
Труха послушно повернула руль и всхлипнула.
– Ты чего? – он насмешливо посмотрел на ее профиль.
Рядом с ним сидела уже совершенно другая женщина. Припухшие веки, потеки туши от уголков глаз по щекам… Труха как-то сразу стала старой и жалкой. Странно, но чувство жалости и вины, которое он испытывал по отношению к ней, вдруг улетучилось. На смену ему пришла злость. Захотелось, чтобы ей стало еще хуже. Но нельзя. Если у Трухи начнется истерика, ему несдобровать. С трупом в багажнике такие шутки плохи. К тому же он знал, что именно такие минуты потом кормят годы. Сейчас, как никогда, ей нужно мужское плечо. И он его подставит. Правда, по-спартански жестко и скупо, вынудив саму принимать решения.
– Плакать сейчас как раз нельзя, – Колган провел обратной стороной ладони по холодной щеке. Труха вдруг котенком потянулась за ней, но он убрал руку.
– Куда ты меня втянул? – жалобно простонала она.
– Я?! – возмутился он. – А разве не тебя этот парень ждал?
– Меня, – подтвердила она. – Только я бы его не стала убивать.
– Конечно! – с сарказмом воскликнул Гера. – Ведь он бы убил тебя. И сейчас ты лежала бы на заиндевевшем и заплеванном асфальте с остекленевшим взглядом.
Он очень надеялся, что Труха сейчас представит себя мертвой. Он должен помочь ей заглянуть за черту, где кончается красивая жизнь и начинается грязь и мерзость. Колган не понаслышке знал, как заботит женщин их внешность после смерти и как они начинают относиться к жизни после такого стресса.
– Послушай, давай отвезем его в больницу? – завела Труха старую пластинку.
– Ага! – нервно хохотнул он. – И сядем лет на пятнадцать.
– Почему? – ужаснулась Труха. – Это же случайность!
– Сама посуди, убийство, – стал он перечислять. – Скрылись с места преступления. Ко всему нас двое, а это «групповуха». То есть часть вторая, а она всегда строже. Кроме того, я до сих пор не знаю, за какие такие грехи этот несчастный тебя ждал в столь поздний час? О каком суде говорил? Может, еще есть отягчающие обстоятельства?
– Я правда его не знаю, – всхлипнула она и резко затормозила. Колган полетел лицом вперед, в последний момент едва успев выставить руку.
– Ты чего? – Колган проследил за ее взглядом.
Впереди маячили две фигурки сотрудников ГАИ. В свете фонарей их жилеты сияли светоотражающими надписями и полосками. Рядом стояла патрульная машина.
– Испугалась? – сделал вид, будто удивился он, на самом деле тоже ощутив неприятный холодок тревоги.
– Нас арестуют, – Труха тихо заскулила. Уголки ее губ при этом опустились еще ниже.
– Если будешь так себя вести, то обязательно, – заверил ее Колган. – Поехали! Они не станут осматривать багажник, если на то нет веских оснований.
– Я не могу, – захныкала она. – Езжай один…
– Вот даешь! – удрученно вздохнул Колган. – Хорошо, поехали обратно. А труп пока у тебя в ванной спрячем.
Труха поперхнулась.
– Ну, извини, погорячился, – продолжал он издеваться, строя из себя дилетанта. – Можно в машине оставить. Сейчас холодно, он долго вонять не будет…
– Нет! – завыла Труха. Бедняжку так затрясло, что ему показалось, еще немного, и она вырвет руль.
– Тогда езжай, – он накрыл ее руку своей ладонью.
Труха замотала головой:
– Я боюсь!
В этот момент сотрудники полиции остановили проезжавший мимо «Хаммер».
– Езжай, пока они заняты, – заторопился Колган. – Если остановят, молчи. Я буду говорить.
Словно под гипнозом Труха тронула машину с места.
Благополучно проехав мимо поста, они еще некоторое время катились по улице.
– Сейчас сразу за светофором будет дом, – вглядываясь вперед, заговорил Колган. – Въедешь во двор…
Труха послушно повернула направо. Они выкатились на зажатую со всех сторон домами площадку.
– Езжай прямо! – скомандовал он.
Слева потянулись ряды машин. Потом проплыли мусорные баки и трансформаторная будка.
– Здесь осторожнее, – заволновался Колган. – Переключись на ближний свет, а то нас далеко видно.
Раздался щелчок переключателя, и чернота броском приблизилась к машине.
С двух сторон покрытой льдом дорожки потянулись уложенные в штабеля бетонные плиты, между которыми торчали ветки мелких деревьев и кусты. По корпусу машины зловеще зашуршали сухие стебли лебеды и полыни.