Отец близнецов похож на дикого ежа. На такого красивого, ухоженного, но фыркающего и колючего ежика, которого так и хочется погладить, чтобы поскорее подобрел.
Может быть, если подарить ему немного ласки, он спрячет свои иголки? Или откусит руку по локоть, как только дотронешься?
Почему-то с отцом близнецов, я думаю, будет второй вариант.
Понимаю, что в одиночку заниматься воспитанием детей нелегко. Даже не могу представить, как сложно!
Еще прекрасно вижу, как сильно он испугался из-за пропажи своих малышей. Страха нахватался сполна.
Оно и понятно! Ведь не каждый же день узнаешь о пропаже своих деток.
Но блин! Даже все вышеперечисленное не дает ему никакого права общаться со мной в таком тоне! Пропажа детей не повод срываться на окружающих. Сам виноват.
Но этого я ему не скажу. Потому что обстоятельства в жизни бывают разными. А я, строя предположения, могу даже не догадываться о половине из них.
– Ну так что? Оставите детвору у меня? – кидаю беглый взгляд на малышей, подмигиваю им. Они довольны, улыбаются.
Я очень хочу, чтобы детки остались со мной. Кажется, если их заберут, то мир просто рухнет. Из него разом возьмут и выкачают весь свет.
Не знаю, что это за тяга такая, но всем нутром чувствую: я им нужна. А еще они нужны мне. Очень сильно.
– Мои дети пойдут… – начинает недовольно мужчина, но не успевает продолжить фразу, как его тут же перебивает Макар.
– Забава, ты наша спасительница! – нарочито громко говорит он.
Делает шаг вперед, переключает внимание на себя. Незаметно пихает своего друга локтем, но я-то все вижу.
– У Марка сегодня крайне насыщенный день, и он будет очень благодарен тебе за оказанную услугу, – поворачивается и многозначительно смотрит на отца близнецов. – Правда, Марк? – произносит с нажимом. – Ты ведь будешь рад, если Забава присмотрит за твоими детьми? – Макар снова давит. Я замираю.
Сейчас, в эту самую минуту, решается вся моя дальнейшая жизнь! Я не хочу, не готова расставаться с малышами так скоро. Их общество для меня – как тягучая карамелька. Хочу еще!
– Конечно, я буду рад! – Марк говорит раздраженно. Но всем своим видом показывает, что нет.
Едва сдерживаю лукавую улыбку. Для этого приходится прикусить губу, но оно того стоит. Не хочу показывать ему раньше времени, что я слишком добра.
Но улыбка, зараза, так и рвется наружу, сминая тщательно выстроенные преграды. Ей плевать на них.
А вот тебе, Марк, недостает ласки. Именно поэтому ты суровый, злой и кусаешься. Так и хочется молочка в блюдце для колючего ежика налить.
Нужно добрее быть. Особенно когда дело касается детей.
– Можно остаться с Забавой? – с плохо скрываемым нетерпением спрашивает Машенька у своего папы.
Девочка с таким обожанием смотрит на него, что у меня екает сердце. Это великое счастье, чтобы на тебя кто-то вот так смотрел.
– Можно, – отвечает ей строго. – Только…
Но дети не дают ему закончить фразу. Они весело и задорно кричат.
– Ура! – Маша и Паша счастливо подпрыгивают, хлопают в ладоши и не прячут своих истинных чувств. Дети рады, что им никуда не нужно уходить.
– Вот видишь, все не так страшно, как могло оказаться, – успокаивает друга Мак. Пытается разрядить накаленную обстановку.
Но Марк, оказывается, настроен совершенно не так благосклонно, как Маковецкий.
– Забава, можно вас на пару минут? – обращается ко мне деловым тоном. Весь его вид буквально кричит: нам предстоит непростой разговор.
– Конечно, можно, – мило улыбаюсь ему. Веду себя, словно не понимаю произошедшего, пусть думает, что я недалекого ума.
Улыбка – самое мощное и страшное оружие. Она способна обезоружить кого угодно, против нее не попрешь.
Судя по реакции Марка, я попала в точку. Своим дружелюбием окончательно обескуражила его, а отлично сыгранная мною глупость заглушила негатив.
И в самом деле, что с глупышки-то взять? С нее даже нечего стребовать! Она ведь ничего не знает.
Пользуясь случаем, оставляем детей на попечение Макара, а сами отходим к столику. Паша и Маша о чем-то весело рассказывают, им сейчас не до нас.
– Вот, возьмите, – протягиваю мужчине бумажный пакет. Тот все это время одиноко стоял на столе. Жаль, что пирожки в нем остыли.
– Что это? – смотрит на пакет настороженно. По обращенному на него взгляду, в пакете должна находиться как минимум атомная бомба.
– Пирожки, – чуть сильнее вытягиваю свою ношу вперед, намекаю сильнее. – Ваши дети очень переживали, что сами поели, а вам не досталось, и попросили дать им с собой для папы пирожков с мясом, – вынуждена пояснить.
Иначе ведь не примет подарок, откажется. Расстроит детей. Они очень сильно хотели угостить папу пирожками. Почему-то для малышей крайне важно было с ним поделиться.
– Детвора попросила для меня пирожки с мясом? – переспрашивает удивленно.
– Да, – улыбаясь, киваю. – Машенька лично выбирала, какой положить, – добиваю мужчину.
Теперь пусть только попробует вежливо отказаться! Укушу!
Пересиливая себя, Марк все же протягивает руку и принимает подарок. Открывает пакет, заглядывает внутрь, вдыхает. И буквально на долю секунды блаженно закрывает глаза.
Кусаю щеку изнутри, чтобы не начать опять улыбаться. Это ведь отлично, когда моя выпечка нравится посетителям. Особенно таким статным и серьезным, как Марк.
На этот раз улыбка идет из самого центра души и сдержать ее практически нереально.
– Это совершенно бесплатно. То есть даром, – цитирую фразу из своего любимого мультфильма. Замечаю едва заметную улыбку у Марка на губах.
Неужели оттаивает?
– Благодарю, – сдержанно отвечает, но уже без былого недовольства и раздражения. В его голосе даже появляются теплые нотки. Мне безумно приятно.
– Забава Ильинична! Я разобралась, как пробить чек на пирожки и пирожные, которые вы дали воришкам, но не могу найти в меню суп, которым вы их накормили, – кричит через весь зал нерадивая официантка. Впервые в жизни я хочу провалиться сквозь землю от стыда.