Весь следующий день Юлька надеялась, что до вечера Мариша либо оставит свою идиотскую затею и увлечется каким-то другим делом, либо выберет для своего замысла другую кандидатуру. К вечеру стало совершенно ясно, что эти надежды рухнули. Мариша была полна энтузиазма и полагала найти такой же боевой задор и у своей подруги. Но Юльке хватало своих собственных проблем. Крученый, видимо, понял, что сама Юлька к нему возвращаться не собирается, а может быть, ему просто надоело ждать и он считал, что ее злость и обида на него уже слегка поутихли. Во всяком случае, он сделал первый шаг к примирению.
– Представляешь, только что позвонил мне и жалобно блеял, прося прощения! – поделилась Юлька с Маришей.
– А ты что?
– Разумеется, даже не стала до конца слушать его болтовню. Бросила трубку, и все. Даже не стала разбираться, что там за девица такая с ним в театре была. Пусть думает, что мне это и неинтересно вовсе!
– Правильно! – одобрила Мариша. – И пусть не думает, что тебя так легко заполучить назад.
– Я не собираюсь к нему возвращаться! – гневно заверила ее Юля. – Что ты выдумываешь?
– Ладно, ладно, если не хочешь, то никто тебя насильно не заставляет, – поспешила отступить Мариша. – Ты, главное, помни, что сегодня вечером у тебя намечен дебют в роли коварной отравительницы и соблазнительницы. То есть наоборот, сначала соблазнительницы, а потом отравительницы. Или… Или как пойдет. На месте сориентируешься. Может быть, он к тебе еще под юбку и не полезет. Во всяком случае, не в первую минуту.
Нельзя сказать, чтобы эта фраза сильно подбодрила Юльку и как-то подстегнула ее желание общаться сегодня с Андреем Васильевичем. Но, с другой стороны, Юлька вчера разговаривала с Маришиной мамой, и ее тоже неприятно поразило неприкрытое восхищение, которое Тамара Ильинична явно испытывала по отношению к своему новому соседу. Оказалось, что он человек удивительный во всех отношениях, милый, воспитанный, тактичный, умный и интеллигентный.
– И главное – такой несчастный. Просто слезы наворачиваются, как подумаю, сколько ему пришлось перенести в последнее время, – говорила Тамара Ильинична, и Мариша прямо на расстоянии чувствовала, что при этих словах в глазах ее мамы и в самом деле стоят слезы. – Подумать только, эта Крошка – она единственное родное ему существо. Ах, какой он прекрасный человек! Обаятельный и всегда такой немного таинственный! Но я уверена, что за его молчанием скрывается какое-то огромное чувство. И его очаровательная собачка! Как чудесно было бы заботиться о таком милом существе! Я уже представляю, как она славно устроится вместе с моими животными. Она ведь чрезвычайно дружелюбна, вы заметили? Впрочем, как и ее хозяин. Он такой… У меня просто нет слов, чтобы описать свое восхищение.
В общем, у Тамары Ильиничны налицо были все признаки ранней стадии влюбленности, быстро прогрессирующей в обожание. Подруги прекрасно понимали ее нынешнее состояние. Сами в нем не раз бывали. И поэтому даже легкого намека не сделали Тамаре Ильиничне о том, что, возможно, предмет ее обожания вовсе не настолько хорош и идеален, как она себе его нарисовала. Сейчас очернить хоть в чем-то Андрея Васильевича значило бы превратиться во врага самой Тамары Ильиничны.
Поэтому Юлька больше и не протестовала. А помалкивала, в душе соглашаясь с Маришей, что с Андреем Васильевичем еще далеко не все ясно. И, конечно, следует разузнать о нем как можно больше. И вот теперь этому плану подруг грозил провал, потому что оскорбленное молчание Юльки подстегнуло Крученого к дальнейшим действиям. Целый день он не переставал третировать ее телефонными звонками. А к концу рабочего дня, выйдя из офиса, Юлька обнаружила его выглядывающим из своего «Лендровера».
– Юля! – весь расплылся в улыбке Крученый, увидев девушку.
Юля же в ответ нахмурилась. Крученый тут же поспешно придал своему лицу выражение самого искреннего раскаяния и смущения. И с виноватым видом вылез из машины и засеменил к ней, пряча за спину роскошный букет. Юлька с удовольствием отметила, что букет преимущественно составлен из крупных колючих роз, и поэтому ждала, когда букет перекочует к ней в руки. Когда это случилось и Крученый уже собирался запечатлеть на щеке Юльки первый осторожный поцелуй, символизирующий примирение, она взорвалась.
– Потаскухе своей белобрысой отдай этот веник! – заорала она, со всего размаху шмякнув пышными колючими розами по морде своего возлюбленного. – Гад такой! Обманщик! Предатель!
И, нанося ему один удар за другим, Юлька кричала, окончательно войдя в раж:
– Подлец! Мерзавец! Грабитель! Чтоб тебя черти с квасом съели! Вот тебе! Вот!
– Юля, – отступая и закрываясь от колючих розовых стеблей, вопил Крученый. – Что ты, в самом деле?! Какой я грабитель? Что я у тебя украл? А эта девушка ровным счетом ничего для меня не значит! Вообще это ее отец попросил меня ее сопровождать. Он наш важный клиент, я не мог ему отказать!
– Ах, ты еще и проститутка! – взвыла Юлька. – А в постели тебе папочка свою дочурку после театра тоже попросил ублажить? Или дело должно было зайти еще дальше? Может быть, тебе и жениться на ней предлагали?
От пышных роз к этому времени осталось одно воспоминание. И, отшвырнув в сторону бывший букет, Юлька вознамерилась вцепиться в Крученого своими длинными, тщательно наращенными в косметическом салоне ногтями. И хотя их стоимость приближалась к ста долларам, сейчас Юлька готова была ими пожертвовать, лишь бы выцарапать глаза предателю.
– Юлька! – начиная закипать, возмутился Крученый. – Прекрати! Что ты себе позволяешь! В конце концов, на тебя же смотрят. Твои же сотрудники!
Эта фраза неожиданно отрезвила Юльку. Она оглянулась и похолодела. И в самом деле смотрят! Все сотрудники, которые были в офисе, высыпали на улицу, чтобы поглазеть, как их начальница метелит своего любовника почем зря. Но самое худшее было в том, что вместе с остальными на улице торчал и ее бывший муж, Антон. И что самое ужасное – трезвый. Юлька даже застонала от отчаяния. В первый раз за последние несколько месяцев Антон появился в их офисе трезвым, и надо же такому случиться, чтобы именно в этот раз она так себя опозорила. Теперь начнет сплетничать по всем своим знакомым, что у Юльки совсем крыша поехала, ни один мужик с ней ужиться не может. Всех на сторону тянет. Юлька просто растерялась.
Воспользовавшись передышкой, Крученый скользнул к своей машине со словами:
– Вижу, ты меня еще не простила. Ладно, пока.
Когда Юлька гневно обернулась в его сторону, Крученого уже и след простыл.
– У тебя проблемы, Юленька? – участливо поинтересовался Антон с тем своим ангельским выражением лица, с каким он обычно собирался сказать или сделать гадость.
– Это у тебя проблемы! – взвизгнула от злости Юля. – Ты что, за деньгами сегодня приперся? Целый месяц тебя в фирме не видели. За что я тебе деньги должна платить? Чтобы ты и дальше квасил целыми сутками?
– Хочу тебе напомнить, что половина дохода фирмы в любом случае моя! – невозмутимо сказал Антон. – Так что плати!
– Сволочь! – прошипела Юлька, да будь ее воля, она бы в эту минуту смела с лица земли всю погрязшую в пороке мужскую половину человеческого рода.
Как она сейчас жалела, что когда-то позволила своим чувствам затмить рассудок и разделила владение фирмой не в соответствии с внесенными средствами, а, как ей тогда казалось, по справедливости, то есть поровну. Раздели она иначе, получал бы сейчас Антон половину – как же! В лучшем случае десятую часть. Потому что сам он вложил не больше восьмисот долларов, а оставшиеся то ли восемь, то ли девять тысяч являлись личными средствами Юльки, взятыми в долг у ее отца (опять же ее, а не Антона), и кредитом в банке под залог ее же, а не Антона квартиры.
Выплатив Антону причитающиеся ему деньги, Юлька впала в такой раж, что готова была поубивать всех мужиков, кто рискнет попасться ей под руку. Как знакомых, так и не очень. Что ей там нужно сегодня-то сделать? Подсыпать снотворное в вино Андрею Васильевичу? Ха-ха! Почему же только снотворное, можно и яду! И чтобы мучился подольше. С такими кровожадными мыслями Юлька встретилась с поджидавшей ее Маришей.
– Ты чего такая злая? – первым делом спросила у нее подруга.
– Мужики достали! – пояснила Юлька и вкратце поведала о своих сегодняшних злоключениях.
Свой рассказ она закончила словами:
– Где там твой яд, то есть снотворное? Давай его сюда.
– Ты уверена, что ничем себя не выдашь? – всполошилась Мариша. – Вряд ли в таком состоянии ты способна вскружить кому-то голову.
– И ты туда же! – возмутилась Юлька. – Вы что, сговорились сегодня все меня до ручки довести?
И тут Юлька разрыдалась. Нервы у нее были так напряжены, что ничего удивительного в этом не было. А слезы дали выход накопившейся за день обиде и злости.
– Вот! – окончательно расстроилась теперь Мариша. – Ты еще и плачешь! От слез у тебя физиономия распухнет. И как ты станешь соблазнять Андрея Васильевича? Бедная моя мама! Выйдет снова замуж и будет страдать. Мало ей моего папочки, что ли, было! Юлька, не реви ты!
– Уже перестала! – пробормотала Юлька.
– И хорошо! – обрадовалась Мариша. – Пошли скорей. Приведем тебя в порядок. А потом и за дело. Время уже подходит.
Привести Юльку в порядок оказалось делом более сложным, чем представлялось Марише. То есть внешне следы слез и растрепанную прическу они ликвидировали быстро.
– Не пойму, что делать с глазами? – озабоченно пробурчала Мариша. – Они у тебя так сверкают, что даже мне неуютно становится. А я ведь тебя знаю уже сто лет и знаю, что ты меня искренне любишь. Мало тебя знающий человек может испугаться.
И Мариша была права. Юля сердилась редко. Но если уж на нее накатывало, то обидчику нечего было рассчитывать на снисхождение. Сейчас был именно такой момент.
– Накрашу их погуще, и все, – сказала Юлька, внимательно всмотревшись в свое отражение в зеркале.
После того как она положила на ресницы тройной слой туши, блеск стал несколько глуше. Не так-то просто сверкать из-за плотной завесы.
– Отлично! – одобрила Мариша. – А теперь самое время идти на охоту. Я точно знаю, Андрей Васильевич сейчас сидит дома. С Крошкой он уже погулял. Ты иди к нему и скажи, что тебе необходимо с ним потолковать наедине. Вот тебе снотворное!
И Мариша всучила Юльке пакетик. Юля заглянула внутрь и увидела там порядочную порцию какого-то белого порошка.
– Это наркотики?! – ужаснулась она.
– Это лероклерин[1], – ответила Мариша. – Снотворное. Бери, кучу времени угрохала, чтобы таблетки в порошок истолочь.
Юлька сунула пакетик в рукав своей кофты и изъявила готовность идти.
– Помни, снотворное подействует не раньше чем через пятнадцать минут, – сказала ей на прощание Мариша. – Первые минут пятнадцать тебе на то, чтобы Андрей Васильевич докумекал предложить тебе выпить и ты успела бы подсыпать ему в стакан порошок. Итак, через полчаса я подойду к его двери.
Юлька кивнула, и подруги расстались. Оказавшись возле дверей Андрея Васильевича, Юлька в первый раз ощутила смутное сомнение в успехе своей операции. Но отступать было поздно. Поэтому она глубоко вздохнула полной грудью, изобразила на лице самую очаровательную и игривую улыбку, на какую была способна, и позвонила в дверь.
В это время в другой квартире разгорался небольшой семейный скандал. Маришина подруга Татьяна молча слушала своего мужа, мечущегося по квартире.
– С какой стати ты позвала эту громилу к нам на дачу? – возмущенно кричал Роман. – Да еще предложила пригласить с собой какую-нибудь ее подружку. По-твоему, я должен кормить еще и твоих сомнительных знакомых? Таня, честное слово, я тебя не понимаю!
– Как тебе не стыдно! – завелась Татьяна. – В конце концов, это мой день рождения, и я могу пригласить всех, кого пожелаю. И вовсе не обязательно, чтобы наша компания исчерпывалась твоей мамочкой, папочкой и сестрицей, от которой ничего, кроме колкостей, я в жизни не слышала. Ты сам сказал, чтобы я пригласила кого захочу!
– День рождения твой, но дача моя! – вопил Роман. – Или ты это забыла?
– Прекрасно помню! Если ты так ставишь вопрос, можешь ехать на дачу без меня! – заявила Таня и обиженно отвернулась. – А я в этом году не желаю отмечать свой день рождения исключительно в обществе твоих родных. Кстати говоря, они меня терпеть не могут. И это всем известно.
Как ни странно, Роман тут же успокоился. Из него, словно из проткнутого воздушного шарика, со свистом вышла вся злость. Немного подумав, он даже повеселел и разрумянился.
– Отчего же, я вовсе не против твоих подруг, – пропел он. – Просто люблю быть в курсе дел. Ты бы могла мне заранее сказать, что они тоже поедут.
– Вот я тебе и сказала, – еще обиженно ответила Таня.
– И очень хорошо, я закуплю побольше продуктов, – сказал Роман. – И Таня… знаешь что, ты не говори никому о нашей с тобой ссоре. А то еще решат, что мне действительно жалко для них еды и выпивки.
– Хорошо, – кивнула Таня, радуясь, что ссоры так и не вышло. – Ты у меня самый заботливый муж.
– Конечно, – чмокнув ее в макушку, согласился Роман. – И очень тебя люблю. Надеюсь, это тоже всем известно.
Юлька устроилась на предложенном ей Андреем Васильевичем стуле и озиралась по сторонам. Ощущение, что ее миссия будет не такой легкой, как казалось раньше, крепло с каждой минутой. Во-первых, Андрей Васильевич вовсе не выразил восторга от внезапного визита к нему Юли. Увидев ее на пороге, свое недовольство он как вежливый человек постарался скрыть, но у него это не слишком-то хорошо получилось. Во-вторых, и это волновало Юльку больше всего, сам он пока не догадался предложить Юльке выпить.
– Какой холод на улице! – притворно затряслась в ознобе Юлька. – Пока до вас добиралась, продрогла до костей.
На этот раз Андрей Васильевич намек понял.
– Чаю? – предложил он довольно сухо.
– Лучше вина! – твердо произнесла Юля.
Если Андрей Васильевич и удивился, то виду не подал. Он вскрыл бутылку вина, налил из нее Юльке полный бокал и, извинившись, удалился в комнату, которую использовал как гардеробную. Юлька поспешно налила во второй бокал еще вина и высыпала туда весь порошок, который дала ей Мариша. Так и есть! Предчувствия Юльку не обманули. Порошок не желал растворяться в жидкости, а лежал на дне неровным комом, да еще отдельные вкрапления плавали на поверхности, не желая тонуть. Юлька принялась энергично мешать вино пальцем. Более подходящего инструмента поблизости не оказалось. Размешав напиток и выловив все белые крошки на его поверхности, Юлька облизала палец и сморщилась. Вино было откровенно горьким. Пришлось всыпать туда сахару и пряностей.
Вернувшийся из дальней комнаты Андрей Васильевич был одет в потрясающий костюм цвета спелого винограда «Изабелла». Брюки были на полтона светлей пиджака, что создавало потрясающий эффект. Во всяком случае, Юльку он потряс. С некоторым недоумением Андрей Васильевич посмотрел на появившийся на столе неизвестно откуда второй бокал с вином.
– Выпейте со мной за вашу удачу! – провозгласила тост Юлька. – Вам сегодня вечером она понадобится.
– Но я…
– Если не выпьете, то теперь вам семь лет удачи не будет! – воскликнула Юля.
Слегка поколебавшись, Андрей Васильевич все же поднес бокал ко рту и сделал глоток. Затем, застыв как изваяние, он опасливо поднес бутылку к глазам, придирчиво изучил этикетку и даже попытался отодрать ее от бутылки, поддев ногтем. Видимо, решив, что в первый раз ему померещилось, Андрей Васильевич сделал еще один глоток вина.
– Вам не кажется, что у вина какой-то странный вкус? – обернулся он к Юле.
– Слишком пряный? – уточнила Юлька.
– Да и горчит, – скривился Андрей Васильевич.
– В этом вся изюминка, – заверила его Юля. – Очень благородный вкус.
– Вы считаете? – изумился Андрей Васильевич и сделал еще один глоток.
Затем, окончательно разочаровавшись в вине, он отставил ни в чем не повинную бутылку с хорошим французским вином подальше от себя и повернулся к Юле.
– Я так понял, вы хотели со мной о чем-то поговорить?
– Да, – кивнула Юля, все еще не торопясь начинать.
Все шло из рук вон плохо. Она рассчитывала, что Андрей Васильевич начнет за ней ухаживать, наговорит кучу комплиментов, распушит перышки, как это было в их первую встречу. Глядишь, за этим приятным занятием положенные пятнадцать минут бы и прошли. Но вместо этого Андрей Васильевич сегодня держался подчеркнуто сухо и всем своим видом показывал, что ему очень некогда. Делать было нечего, пришлось спешно придумывать тему, которая могла бы заинтересовать Андрея Васильевича и задержать его на положенные четверть часа. Как назло, в голову ничего не приходило.
– Так что же вы хотели мне сказать? – поторопил ее Андрей Васильевич.
Юлька поняла, что, если срочно не начнет говорить, он просто уйдет.
– Понимаете, одна моя подруга влюбилась в человека значительно старше ее, – произнесла она и многозначительно посмотрела на Андрея Васильевича.
Похоже, тема была выбрана верно. Андрей Васильевич перестал нервно поглядывать на часы и ежесекундно вскакивать со стула. Теперь он замер и, словно снулая рыба, таращился на Юльку выпученными глазами.
– Просто никогда с ней такого не было раньше! – обрадовавшись, продолжала Юля, заметив его реакцию. – Они встретились совершенно случайно. Просто столкнулись как-то во дворе. Поболтали ни о чем. Он даже пригласил ее к себе в гости, но вел себя просто безупречно. И когда она встречается теперь с этим человеком, то ее ноги дрожат и буквально подкашиваются. А она такая симпатичная девушка. И у нее было много поклонников. Но она всех прогнала, потому что этот мужчина просто идеален. Она сразу поняла, что он умен, образован и очень начитан. И никто никогда не дал бы ему его лет. Он выглядит совсем юношей. Ровесником этой моей подруги. И при этом он умней всех молокососов, с которыми раньше моей подруге приходилось проводить время.
По собственному опыту Юлька знала, что лесть можно слушать бесконечно. Разумеется, если эта лесть относится к вам самим. А Андрей Васильевич явно не сомневался, что предмет обожания Юлькиной подруги – это он сам. А мифическая подруга – сама Юля. К тому же самомнением он был природой не обделен. И охотно минут десять слушал дифирамбы в свою честь. Юлька даже вспотела от напряжения и все равно чувствовала, что скоро она начнет повторяться. Слишком мало сведений она имела об Андрее Васильевиче, чтобы ее комплименты и дальше оставались правдоподобными.
Она уже упомянула щедрость, потрясающей глубины ум, феноменальную доброту, переходящую в святость, силу духа, достойную самых отважных героев былин, и редкостную проницательность избранника своей подруги. И начинала слегка заговариваться. Пришла пора коснуться его внешности. Описав его атлетическое телосложение, высокий рост, сверкающие подобно льдам Антарктиды глаза, а также лицо с правильными, но такими мужественными чертами, она выдохлась и замолчала. Потянувшись за вином, она сделала глоток и уже собиралась продолжить восхвалять профессиональные качества избранника своей подруги, как вдруг Андрей Васильевич произнес:
– Юля, вы говорили обо мне? Или мне это показалось?
Застигнутая врасплох, Юлька только хлопала глазами. Но, к счастью, ее красноречие оказало на Андрея Васильевича нужное действие. Он расчувствовался и бросился к Юле. Упал перед ней на колени и схватил ее руки в свои.
– Юленька, вы самое совершенное существо, которое мне приходилось видеть в последние годы!
Юля одобрительно покивала. Часики тикали, время шло, а вот снотворное что-то не действовало.
– Юленька, я не смел вам признаться в своих чувствах исключительно потому, что считал себя для вас слишком старым.
– Вы?! – машинально возмутилась Юля, не сводя глаз с часов на стене за спиной Андрея Васильевича. – Вовсе нет! Скорей напротив!
Обещанная Маришей четверть часа прошла, а никаких признаков сонливости у Андрея Васильевича не наблюдалось и в помине. Напротив, он был полон сил и желания. И уже вовсю осыпал Юлькины пальцы поцелуями. Такой напор ей совсем не понравился. Того и гляди, с рук Андрей Васильевич перейдет к плечам, а там и вовсе распустится.
– Но все дело в том, что я не свободна! – сообщила ему Юлька. – Я не успела вам об этом сообщить, но…
– Вы замужем? – почему-то обрадовался Андрей Васильевич.
– Нет, – поморщилась Юля. – Хотя два раза была. И еще несколько раз была помолвлена. Но сейчас дело не в этом.
– А в чем же?
– Мой жених, верней, мужчина, который считает себя таковым, ни за что не отпустит меня, – грустно призналась Юлька. – Не позволит мне идти дорогой большой любви.
– Что такое? – изумился Андрей Васильевич. – Но сейчас нет рабовладельческого строя. Каждый человек волен сам выбирать себе судьбу.
– Только мой жених совсем тупая скотина! – с искренним чувством сообщила Юлька Андрею Васильевичу.
В ответ Андрей Васильевич предложил Юле начхать на все запреты и прямо сейчас переселиться к нему. Разумеется, своему жениху новый адрес сообщать не следовало.
– И вы прямо сейчас можете начать осваиваться у меня в квартире! – ликующе сообщил Андрей Васильевич Юльке. – Предлагаю начать со спальни!
Юлька уже хотела ляпнуть, что благодарю покорно, спальню вашу мы уже обыскали и прекрасно успели ее изучить, но вовремя сдержалась. Вместо этого она прелестно покраснела и попыталась высвободить свою руку. Куда там! Андрей Васильевич вцепился в нее мертвой хваткой. И явно не скрывал своих намерений.
– Вы ведь тоже не свободны! – вовремя сообразила Юлька.
– Кто вам сказал? – возмутился Андрей Васильевич. – У меня никого нет!
– Но я вчера случайно видела… Одну женщину, она звонила в вашу дверь.
– Это была моя сестра!
Если бы Юлька была чуточку наивней или если бы она действительно была влюблена в Андрея Васильевича, она бы тут же ему поверила, так искренне прозвучали его слова.
– Я очень рада! – пролепетала Юлька, пытаясь придумать, как же быть дальше. – Очень рада, что ошиблась.
Андрей Васильевич засыпать все еще не собирался. Но тут отчаянно зазвонил телефон. Андрей Васильевич, не спуская обожающего взгляда с Юлькиной ноги – почему-то особенно его привлекала к себе правая, – взял трубку. Это было несколько опрометчиво с его стороны, потому что даже сидящая на приличном расстоянии от телефона Юлька смогла расслышать женский голос, который немедленно завопил в трубку:
– Андрей Васильевич, ну где же ты? Твоя кошечка тебя давно заждалась! Ты скоро приедешь?
– Мила, у меня возникло неотложное дело, – несколько смутившись, пробормотал в трубку Андрей Васильевич. – По правде говоря, я неважно себя чувствую.
Потом он ушел с телефонной трубкой подальше от Юльки, явно отвергая предложение своей подруги немедленно приехать и поправить его здоровье своим присутствием, а также купленными по дороге необходимыми лекарствами. Вскоре он вернулся к Юльке.
– Вы плохо себя чувствуете? – притворно озаботилась Юля.
– Если честно, то в голове какая-то тяжесть, – пожаловался Андрей Васильевич. – И тянет немного поваляться в постели.
Юлька возликовала. Наконец-то проклятое снотворное начало действовать.
– Так в чем же дело? – бодро откликнулась она, так резко поднимаясь с места, что устроившаяся у ее ног Крошка едва успела отпрыгнуть в сторону, возмущенно тявкнув.
Но сегодня Андрею Васильевичу было не до нее. В полном восторге он подхватил Юльку на руки и понес в комнату, где находилась его кровать. Как уже знала Юлька, кровать была такой широкой, что занимала все пространство комнаты от одной стенки до другой. Крошка собиралась увязаться за хозяином, но перед ее носом дверь безжалостно захлопнули.
– Милая! – бормотал Андрей Васильевич, судорожно срывая с Юльки одежду. – Как ты хороша!
– Ты же плохо себя чувствуешь! – напомнила ему Юлька, безуспешно пытаясь натянуть обратно кофточку.
– Просто чудо, как хороша! – заверил ее Андрей Васильевич, делая попытку завладеть Юлькиной юбкой.
Юля уже начала подумывать, не треснуть ли настырного и не желавшего засыпать поклонника по башке чем-нибудь тяжелым, как вдруг Андрей Васильевич перевернулся на спину и начал стягивать с себя брюки.
– Милая, – бормотал он при этом.
Юлька с интересом покосилась на его ноги. Они были очень даже ничего. Да и вообще, в другой ситуации, возможно, Юльке бы и польстило внимание такого интересного мужчины, у которого был только один недостаток – он годился ей в отцы. В другой ситуации, но только не сейчас. Пока Андрей Васильевич путался в двух штанинах, Юлька с интересом наблюдала за ним. Ей показалось, что движения ее кавалера как-то замедлились. Стали более неспешными и даже вялыми.
– Не может быть! – прошептала Юлька, не в силах поверить, что проклятое снотворное наконец начало действовать.
Андрей Васильевич устроился на кровати, рядом с Юлей, сделал попытку ее поцеловать и вдруг, ткнувшись носом ей в плечо, захрапел.
– Ура! – возликовала Юлька, но, разумеется, потихоньку.
Для верности она выждала еще минутку, потом осторожно спихнула с себя Андрея Васильевича и устремилась к входной двери.
– Что ты так долго с ним возилась? – с этими словами в квартиру ввалилась возмущенная Мариша. – Уже почти час прошел, как ты к нему заявилась. Чем вы тут занимались?
И она окинула подозрительным взглядом одежду подруги, приведенную действиями Андрея Васильевича, скажем так, в легкий беспорядок.
– Это все твое снотворное! – заявила Марише Юлька, безуспешно пытаясь застегнуть на боку юбку, от которой отлетела пуговица. – Я ему всыпала лошадиную дозу, а он только сейчас вырубился.
– Хорошее снотворное, я сама его пью, – насупилась Мариша.
– Меня чуть не изнасиловали! Чтобы еще раз я позволила тебе втравить меня в свои авантюры! Ни за что в жизни!
– Ладно, – махнула рукой Мариша и, приоткрыв входную дверь, позвала Артема. – Что ты там спишь? Входи скорей, пока не засекли.
Тот осторожно переступил порог. Было видно, что Артему здорово не по себе. Все-таки его образ жизни никак не подготовил бедного парня к тому, что ему придется влезать в чужие квартиры и, воспользовавшись бессознательным состоянием хозяина, взламывать компьютер. Крошка при виде незнакомого молодого человека необычайно оживилась и встретила Артема приветливыми подскоками. Маленькое тельце ловко делало в воздухе полный поворот и приземлялось, чтобы через секунду повторить маневр. При этом хвост Крошки вилял с такой силой, что поднимал небольшой смерч.
– Какой чудесный песик! – умилился Артем, когда Крошка облизала его руки, нос, щеки, волосы и позволила себя погладить по пушистой макушке. – Как ее зовут?
– Некогда нам сантименты разводить. Ты тут не в гостях. Приступай к делу побыстрей и сматывайся! – напомнила ему Мариша. – А то еще хозяин очухается.
Артем мигом потерял интерес к Крошке, поднялся с корточек и быстрым шагом проследовал в квартиру. Найти компьютер оказалось несложно. Так как его не было в столовой, не было в спальне, значит, он находится в третьей, последней комнате. Так оно и оказалось. Минут через десять Артем сообщил подругам, что пароль он вскрыл и доступ в компьютер свободен.
– Что вам нужно-то? – нетерпеливо спросил он у них.
– Проверь все файлы, которые были заведены, пополнены или изменены, – велела ему Мариша.
– За какой период?
– За последние три дня!
Артем пощелкал мышкой и наконец предложил подругам полюбоваться.
– Похоже, что за последние не только три дня, а вообще за последний месяц ваш мужик работал только с одним файлом, – сказал он при этом.
– Покажи нам его! – велела ему Мариша.
Артем щелкнул мышкой, и на экране появились многочисленные строчки текста.
– Это какая-то история про Цаплю и Йогурта, которые попали в другое измерение, – вчитавшись в текст, сказала Юля. – Цапля – это прозвище тощей девочки-подростка. А Йогурт – это ее младший братишка, страшный обжора и толстяк. Еще с ними путешествует какой-то Витя, он приятель этой Цапли. По-моему, это незаконченная новая рукопись.
– Как я уже сказал, только с этим файлом ваш мужик и работал в последнее время, – сказал Артем.
– Посмотри еще электронную почту! – велела ему Юля.
Через минуту Артем предложил подругам письма, которые пришли к Андрею Васильевичу за последние две недели. Все прежние были уничтожены.
– Ничего необычного в этом нет, я и сам время от времени чищу свою почту от всякой рекламы и прочей белиберды, – сказал Артем. – Да и тут среди полученных двух десятков писем, как мне кажется, есть всего несколько личных. Остальные обычные рекламные проспекты.
Личные письма и в самом деле оказались очень личными. Судя по всему, они приходили от двух или даже трех разных женщин. Но все эти женщины почему-то вели весьма фривольную переписку с Андреем Васильевичем. Чего стоил хотя бы один перл: «Жду не дождусь, когда придет вечер, ты придешь ко мне и сразу же у порога начнешь раздевать меня. О, мой тигр! Я уже сейчас вся пылаю лишь от одной мысли, как твои губы…»
Но насладиться этим опусом подругам помешал звонок в дверь.
– Черт! – нервно подскочили на месте Мариша с Юлей.
Что касается Артема, то он побледнел как полотно и явно вознамерился хлопнуться в обморок.
– Кто там еще приперся? – недовольно прошипела Мариша. – Кого черт принес?
Они с Юлькой на цыпочках прокрались к входной двери, оставив полумертвого от страха Артема в комнате. Парень так перетрусил, что был не в силах сделать даже шаг. Заглянув по очереди в глазок, подруги увидели, что на площадке стоит холеная дамочка лет тридцати восьми—сорока. Волосы у нее были выкрашены в несколько цветов, начиная от темно-фиолетового и кончая нежно-розовым, почти белым. Одета была дама несколько экстравагантно. Белоснежная короткая пелеринка из песца, почти полное отсутствие юбки, а на ногах высокие лакированные розовые сапоги, украшенные стразами. И к ним такая же сумочка. Правую руку дамочка держала на звонке и не думала ее опускать.
– Если она не перестанет звонить, то наш фантаст-сказочник точно проснется, – испугалась Юлька.
Но, судя по выражению лица гостьи, настроена она была весьма решительно. И отпускать палец со звонка не собиралась.
– Может быть, соседи не выдержат, – взмолилась Мариша.
И точно! Не успела она вымолвить эту фразу, как соседняя дверь распахнулась, и раздался скрипучий сварливый женский голос:
– Ну что вы трезвоните! Если не открывает, значит, ушел! Что вы безобразничаете!
– Молчи, старая дура! – безапелляционно заявила ей разноцветная дама. – Мой любовник, хочу звоню, хочу не звоню! А хочу, так и вовсе голым заставлю его по дому бегать.
– Тьфу! – с омерзением сплюнула соседка и закрыла поспешно дверь.
– Андрей, открывай! – заорала крашеная. – Открывай! Это я – Лара. Я знаю, что ты дома. Я видела у тебя в окнах свет! Открывай, а то хуже будет! Ты что там, не один? Открывай, мерзавец! Я твоей падле все волосья повыдеру!
И звонок снова оглушительно зазвенел на всю квартиру.
– Вот черт! Приперлась на нашу голову! – возмутилась Мариша. – Кто ее звал?
– Ох, не знаю! – смутилась Юлька, припоминая, что вроде бы сегодня вечером Андрей Васильевич к себе гостей не ждал, а, напротив, намыливался ехать к какой-то Миле.
В связи с этим в голове Юльки промелькнула какая-то мысль. Но она не успела ее додумать. Потому что в прихожую ввалился бледный Артем.
– Выпустите меня! – прошептал он. – Я не хочу в тюрьму!
– Уберите этого идиота! – шепотом разозлилась Юлька. – Кто тут говорит о тюрьме? Сейчас эта крашеная дура уберется отсюда, и мы все выйдем. Иди водички пока попей. Нервы успокой.
Артем уковылял обратно в столовую, а подруги принялись ждать, когда разноцветная дама угомонится. Она и в самом деле стала уставать. И подруги уже готовились торжествовать, как вдруг раздался шум лифта и на этаж вышла еще одна женщина. Эта была полной противоположностью Ларе с ее розовыми волосами и сиреневыми губами.
Новая женщина была чуть старше сорока. И выглядела подчеркнуто элегантно. Никаких ярких, а тем более, боже упаси, вызывающих красок ни в одежде, ни в макияже. Густые темные волосы были гладко забраны назад и стянуты в хвост. На новенькой была такая длинная шуба из какого-то темного меха, что сразу становилось ясно: в такой шубейке пешком по зимнему месиву из снега, соли и грязи ходить не будешь. Роскошные темные глаза были умело подведены и казались еще больше. А в руках незнакомки была маленькая замшевая сумочка.
Дама с разноцветными волосами злобно зыркнула на новую гостью и загородила собой дверь.
– Дорогая, позвольте мне пройти, – мелодично пропела незнакомка. – У меня небольшое, но срочное дело к хозяину этой квартиры. Так что потрудитесь отирать стены где-нибудь в другом месте.
– Как же! – рявкнула разноцветная. – Убирайся, откуда пришла! Я тут первая!
– Дорогая, что за нелепые счеты? – повела бровью незнакомка. – Я пришла в гости к своему другу. Позвольте же мне пройти.
– Ну, попробуй! – неожиданно отступила крашеная.
Несколько удивленная ее уступчивостью, новенькая нажала на кнопку звонка и пропела:
– Андрей Васильевич, это Мила. Откройте, пожалуйста.
При этом руку от звонка она не отпускала.
– Новое дело! – расстроилась Мариша. – Теперь эта выдра со свежими силами тут звонок обрывать будет.
– Андрей Васильевич, вам плохо? Вызвать врача?
– Чего это ему плохо? – не сдержалась и хмыкнула вульгарная Лара. – Очень ему даже хорошо. С какой-нибудь шлюхой в постели кувыркается.
– Что вы несете?! – высокомерно глянула на нее Мила. – Я разговаривала с ним около часа назад. Он пожаловался мне, что неважно себя чувствует. Возможно, у него случился приступ!
– Знаю я, какой у него приступ! – фыркнула Лара, но уже менее агрессивно, похоже, она сообразила, что они с соперницей находятся в равном положении.
Со своей стороны Мила тоже испытывала сложные чувства. Но явно собиралась разобраться в ситуации до конца.
– Все! – простонала Юлька. – Нам конец! Сейчас эти две стервы объединятся и взломают дверь.
Мариша не произнесла ни слова. Она просто выразительно смотрела на дальнюю комнату, где храпел хозяин квартиры.