Зильбер. Первый дневник сновидений - читать онлайн

Глава пятая

Мне почему-то казалось, что дом Эрнеста Спенсера должен выглядеть намного изысканнее и богаче, и я почти разочаровалась, когда наше такси остановилось перед сравнительно скромным на вид кирпичным домом на Редингтон Роуд. Традиционная кладка, окна с белыми подоконниками, множество фронтонов и эркеров, скрытые за калиткой и стенами, – дом совершенно такой же, как и многие другие на этой улице. Дождь стих, и вечернее солнце окрасило всё вокруг золотым светом.

– Вполне симпатично, – ошарашенно прошептала Мия, пока мы следовали за мамой по вымощенной дорожке к входной двери. В саду цвели гортензии и росли подстриженные в форме шаров декоративные деревья.

– Самая симпатичная тут ты, – прошептала я в ответ.

Слова мои были чистой правдой – Мия выглядела просто изумительно с мудрёными косичками, шедевром Лотти, которые должны были придать ей праздничный вид и сыграть на контрасте с джинсами. Мама (к большому сожалению Лотти) разрешила нам их надеть. Прежде всего потому, что щеголять в свежевыглаженном праздничном платье сегодня ей хотелось самой.

Мама нажала на кнопку звонка, и в доме раздалась мелодичная трель.

– Прошу вас обеих, будьте умницами. И ведите себя нормально.

– Если я правильно поняла, ты запрещаешь нам на сегодня игры с едой за столом, громкие отрыжки и непристойные шутки? – Я дунула на прядь, норовящую опуститься прямо на глаза. Наверное, Лотти заплела бы мне такие же изящные косички, как и Мие, но я так долго торчала в ванной, что на это просто не хватило времени. – Мам, вот честно, если здесь кому-то и надо напоминать о хорошем поведении, так только тебе!

– Точно! У нас-то идеальные манеры. Добрый вечер, уважаемый, – Мия присела в кокетливом реверансе перед мощной каменной скульптурой, стоящей у входной двери. Это была помесь орла (от головы до груди) и льва (всё остальное), немного толстоватое создание.

– Прошу простить, меня зовут Мия Зильбер, а это моя сестра – Оливия Зильбер, а вон та хмурая особа – наша рассеянная мамуля, профессор Энн Мэтьюз. Разрешите поинтересоваться, с кем имею честь..?

– Это Страшила Фредди, также известный как Толстяк Фредди.

Мы и не заметили, как бесшумно отворилась дверь и перед нами предстал высокий парень немного старше меня, одетый в чёрный свитер и джинсы. Я облегчённо вздохнула. Хорошо, что наша рассеянная мамуля сама захотела надеть это идиотское праздничное платье, я бы в нём просто выставила себя на посмешище.

– Это свадебный подарок бабушки и дедушки моим родителям, – сказал парень и похлопал Страшилу Фредди по клюву. – Папа уже давно хочет оттащить его в дальний угол сада, но эта штука весит не меньше тонны.

– Привет, Грейсон! – мама поцеловала парня в обе щеки, а затем указала на нас. – А вот и мои мышата, Мия и Лив.

Мы с Мией ненавидели со страшной силой, когда мама называла нас «мышатами», будто сразу же указывая каждому на наши слишком большие передние зубы (они и впрямь несколько длинноваты).

Грейсон улыбнулся нам:

– Привет. Рад знакомству.

– Да, точно-точно, – пробормотала я.

– А у тебя помада на щеке, – сказала Мия.

Мама вздохнула, а Грейсон немного смутился.

В глаза сразу же бросалось его сходство с отцом. Если не считать волосы, конечно. Те же широкие плечи, та же уверенная осанка, та же отстранённая улыбка звёздного политика. Возможно, именно поэтому мне и показалось, что я его откуда-то знаю. Как бы там ни было, огромные уши Эрнеста он не унаследовал. Хотя, быть может, всё ещё впереди. Когда-то я читала, что уши и носы – это единственные части тела, которые растут чуть ли не до глубокой старости.

Мама уверенным шагом прошествовала мимо Грейсона, будто знала этот дом наилучшим образом. Нам ничего не оставалось, как последовать за ней.

В прихожей мы нерешительно остановились, потому что мама куда-то пропала.

Грейсон закрыл за нами дверь и провёл ладонью по щекам.

А на самом-то деле Мия просто выдумала всю эту историю с помадой.

– Мы безумно рады оказаться здесь! – заверила она через пару секунд неуверенных взглядов с обеих сторон. – Вкусная еда у вас хотя бы найдётся?

– Думаю, да, – ответил Грейсон и снова улыбнулся. Понятия не имею, как у него это получалось. Мне, по крайней мере, никак не удавалось улыбнуться ему в ответ, как я ни старалась. Вот заучка несчастный.

– Миссис Димблби запекла перепелов.

Да, ничего другого я и не ожидала услышать в ответ.

– Миссис Димблби? – повторила я. – Полагаю, это ваша кухарка? А мистер Димблби тогда должен быть садовником.

– Кухарка и экономка. – Грейсон продолжал улыбаться, но при этом глядел на меня теперь по-другому, немного подняв одну бровь, и я поняла, что он отлично уловил мой язвительный тон. Кстати, цвет глаз Грейсон унаследовал вовсе не от Эрнеста, глаза у него были не голубыми, как у отца, а светло-карими – цвет их резко подчёркивали обрамлявшие его лицо светлые волосы.

– Насколько я знаю, мистер Димблби работает страховым агентом. Папа сам занимается садовыми работами, он говорит, что это его забавляет, – бровь Грейсона вспрыгнула ещё выше. – Но до меня дошли слухи, что у вас есть няня.

– Вообще-то да…

Вот чёрт! К счастью, наш разговор прервал Эрнест. Стоило ему приблизиться, как мама уцепилась за его руку, словно за спасательный круг. Эрнест, как всегда, просто лучился счастьем, будто увидел что-то очень радостное.

– Отлично, значит, Грейсон уже помог дамам раздеться и повесил пальто. Добро пожаловать в фамильное имение Спенсеров. Прошу, проходите, Флоранс уже накрывает на стол.

Ни Грейсон, ни мы с Мией не имели ни малейшего желания объяснять ему, что прибыли мы без пальто (потому что все наши зимние и осенние вещи до сих пор лежали в какой-то нераспакованной коробке). Мама бросила на нас последний предупредительный взгляд и прошествовала под руку с Эрнестом сквозь широкую двустворчатую дверь в столовую.

Столовая оказалась очень уютной, с паркетом и широкими окнами от пола до потолка, открытым камином, белыми диванами с красивыми разноцветными подушками, пианино и большим обеденным столом, сидя за которым можно было наслаждаться великолепным видом на сад. Всё это выглядело шикарно, но не напыщенно, и при этом удивительно… уютно. Никогда в жизни я бы не подумала, что Эрнест будет держать в своём доме такие неказистые диваны, немного старомодные, с облупившимися краями и несочетающимися пёстрыми подушками. Одна из подушек в форме кошки была обшита рыжим мехом, а когда мы подошли поближе, она выгнула спину и оказалась настоящим живым котом.

– Это Спот, наш любимчик, – мимо проплыла девушка и поставила на стол тарелку. Ну конечно! Сестра-близнец Грейсона, ошибиться тут было невозможно. У неё были те же светло-карие глаза.

– А вы, наверное, Лив и Мия. Энн столько о вас рассказывала. Какая же у тебя милая причёска, – казалось, улыбки давались ей так же легко, как и брату, они выходили даже более симпатичными, потому что на щеках девушки при этом появлялись ямочки, нос был немножко курносым, а лицо – нежным, покрытым веснушками. – Я Флоранс. Рада с вами познакомиться.

Она казалась маленькой и хрупкой, но с эффектными формами, лицо её обрамляли блестящие тёмно-каштановые локоны, мягко спадающие на плечи. Мы с Мией уставились на Флоранс, выпучив глаза. Она была просто невообразимо красивой.

– Какое элегантное платье, Энн, – сказала она маме, голос у неё был при этом слаще мёда. – Голубой цвет тебе так к лицу.

Неожиданно я ощутила себя не только грубой, худосочной и длинноносой, но ещё и совершенно незрелой. Мама права – хорошими манерами мы, увы, не обладаем. Мы только и умеем, что разбрасывать направо и налево хмурые взгляды, дерзости (и швейцарский сыр), лишь бы досадить маме как можно сильнее. Будто вредные малыши в супермаркетах, которые сметают с полок всё, что им попадается под руку, и в слезах катаются по полу. Флоранс и Грейсон же, напротив, были на высоте, держались достойно, как взрослые. Абсолютно безупречное поведение: они улыбались, делали комплименты и вели непринуждённую беседу. Возможно, они действительно радовались тому, что их папа встретил нашу маму. Но вероятно, только притворялись. В любом случае, в соревновании по светским манерам они тут же положили нас на обе лопатки.

Смутившись, я решила, что с этого же момента начинаю вести себя так же вежливо и достойно. Хотя это и не так легко, как может показаться на первый взгляд.

– Салатов совсем немного, надеюсь, вы нас простите, – все заняли свои места, и Флоранс продолжала улыбаться нам с противоположной стороны стола. – Миссис Димблби купила слишком много дичи. Вы любите перепелов с пюре из сельдерея?

Вот, началось. Сельдерей, тьфу.

– Звучит… интересно, – сказала я так вежливо и достойно, как только могла. Словечко «интересно» можно ввернуть в любой ситуации.

– Я, к сожалению, вегетарианка, – сообщила Мия, как всегда, соображавшая быстрее, чем я. – Кроме того, я страдаю аллергией на сельдерей, прошу меня простить.

«А ещё ты доверху набита рождественским печеньем», – мысленно добавила я.

– Ах, тогда я могу сделать тебе бутерброд, – Флоранс так сияла, что хотелось прикрыть глаза от столь сильного света. – Вы поселились в городской квартире семьи Финчли, не так ли? Скажите, миссис Финчли до сих пор коллекционирует эти восхитительные фарфоровые фигурки?

Я соображала, стоит ли ещё раз отреагировать спасительным «Да, очень интересно», чтобы не выглядеть глупо, но тут Мия ответила за меня:

– Нет! Сейчас она собирает совершенно безвкусные мрачные вещи. Идиотских танцовщиц, которые пялятся в разные стороны.

Я резко опустила взгляд на тарелку, чтобы не захихикать. Что это за штуки там на блюде? В тонких красных тряпочках я узнала мясо, но из чего состоит эта кашеобразная смесь рядом с ним?

Грейсон, сидевший возле меня, казалось, прочитал мои мысли.

– Чатни – особое блюдо миссис Димблби, – тихо объяснил он. – Приготовлено из зелёных помидоров со специями.

– Ах, вот как. Интересно, – я сунула в рот вилку, наполненную этой смесью, и тут же чуть не выплюнула всё обратно. На какой-то момент я забыла, как решила вести себя в обществе. – Там что, изюм? – недоверчиво спросила я Грейсона.

Он не ответил. Юноша вытащил из кармана свой мобильный телефон и под столом глядел на экран. Я бы тоже не прочь была приобщиться, узнать, что же он там рассматривает, так, из чистого любопытства. Но мне нужно было сначала закончить борьбу с жутким чатни. Кроме изюма, там, скорее всего, были лук, чеснок, карри, имбирь и… да! Совершенно точно! И корица. А также что-то, расползавшееся на языке и между зубов, словно прогнившие деревянные пуговицы. Очевидно, миссис Димблби решила не утруждать себя выбором ингредиентов и просто набросала в кастрюлю всё, что попалось ей под руку и от чего надо было срочно избавиться. Если это – её особое блюдо, то не хотелось бы мне попробовать еду, которую она готовит впервые.

Мия злорадно заулыбалась, когда я наконец залила вкус этого варева у себя во рту глотком апельсинового сока.

– Но ведь Финчли возвращаются из Южной Африки уже в следующем месяце, разве нет, пап? – спросила Флоранс.

– Да, это так. С октября квартира нужна им самим, – Эрнест бросил на маму беглый взгляд и глубоко вздохнул. – Как раз это мы и хотели обсудить со всеми вами сегодня вечером.

Экран телефона на коленях у Грейсона замигал. Почувствовав моё любопытство, Грейсон опустил телефон ещё ниже, будто опасаясь, что я могу что-то прочитать. Но меня его переписка нисколечко не интересовала. Гораздо более любопытной казалась мне татуировка на его запястье. Чёрные буквы были наполовину скрыты рукавом свитера.

– Ты член команды блондинов из моей новой школы, – прошептала я. – Именно поэтому мне показалось, что я тебя уже где-то видела.

– Что-что?

– Мы уже знакомы. Я видела тебя и твоих друзей в школе сегодня утром.

– Что, правда? Не припоминаю.

Конечно нет. Он ведь даже не удостоил меня тогда своим взглядом.

– Не страшно. Славная татуировка.

Sub um… Дальше я прочитать не могла.

– Что? – он последовал за моим взглядом. – Ах, это. Только не татуировка, а фломастер. Делал пометки на уроке латыни.

Да, так я тебе и поверила.

– Интересно, – сказала я. – Ну-ка покажи!

Но Грейсон и не думал продолжать беседу. Он ещё ниже опустил рукав и снова уставился в экран телефона.

Вот это было действительно интересно. Задумавшись, я машинально сунула в рот ещё немного чатни. Роковая ошибка. Во второй раз кушанье оказалось ещё более противным. Как бы там ни было, на сей раз мне удалось определить, что это за гнилые деревянные пуговицы. Грецкие орехи.

– Да, действительно так… – Эрнест торжественно обвёл взглядом всех присутствующих и взял маму за руку. Мама натянуто улыбалась букету из голубых гортензий, который стоял в центре стола. Сейчас, без сомнений, должно произойти что-то серьёзное.

– Энн… то есть ваша мама… то есть… – Эрнест кашлянул и начал сначала. На этот раз он больше не заикался, зато голос его зазвучал так, будто он держит речь перед экономической комиссией Евросоюза. – Мы с Энн полагаем, что фиаско с коттеджем можно трактовать как знак, и решили консолидировать наши отношения и диспенсировать жилищный вопрос методом… фузии.

После этого заявления на несколько секунд воцарилась полнейшая тишина. Но потом вдруг на меня напал страшный кашель, потому что, судорожно вдыхая воздух, я нечаянно подавилась изюминой. Мне понадобилось довольно много времени, пока я смогла… диспенсировать эту проблему. Глаза мои слезились, но я отчётливо видела, что Флоранс, сидевшая напротив меня, вдруг перестала улыбаться. Даже солнце больше не светило в наше окно, теперь оно направляло свои лучи на крышу соседнего дома. Только Грейсон до сих пор был занят мобильным телефоном. Может, он как раз искал в Гугле слово «консолидировать». Хотя всё было ясно как божий день.

– Лотти говорит, что если человек хочет использовать иностранные слова, он должен, по крайней мере, делать это правильно, – заявила Мия.

– Да, что всё это значит, папа? – голос Флоранс больше не звучал так сладко. Теперь он чем-то напоминал мне этот злосчастный чатни. – Что вы ищете общую квартиру? Уже сейчас? Но вы знакомы всего полгода…

– В некотором роде… Вообще-то нет, – Эрнест по-прежнему улыбался, но на его лысине выступили капельки пота. – После длительных размышлений… в нашем возрасте дорогостоящее… – он покачал головой. Кажется, его самого страшно раздражало собственное заикание. – Дом достаточно большой, чтобы вместить нас всех, – решительно закончил он.

– Вы ведь здесь выросли, – сказала мама. Уголки её губ чуть подрагивали. – Мы ни в коем случае не хотим срывать вас с места в последний год учёбы.

Да, куда уж там. Переезды – это не для тонкой детской души. Достаточно посмотреть на нас, чтобы в этом убедиться. Мия издала странный звук, совсем как Кнопка, если ей наступить на лапу.

– Мы должны переехать в этот дом, сюда? – наконец тихо спросила она. – И жить здесь все вместе?

Эрнест и мама, которые до сих пор держались за руки, коротко переглянулись.

– Да, – сказал Эрнест твёрдым голосом. Мама утвердительно кивнула.

Тогда-то до меня дошло.

– Но это же полный бред, – Флоранс отодвинула от себя тарелку. – Дом как раз подходящего размера, чтобы в нём без труда разместились мы втроём. Но где, скажи, поселить здесь ещё троих человек?

– Четверых! – хотела сказать я. Она забыла о Лотти. Но из горла у меня вырвался лишь хрип. Наверное, всё из-за этой изюмины.

– Дом огромный, Флоранс, – возразил Эрнест. – Здесь шесть спален. Если мы немного потеснимся, все отлично поместятся. Я подумал, что Грейсон может перебраться в мансарду, тогда Мия и Лив…

– Что? – Флоранс почти завизжала. – Это мои комнаты под крышей. Я совершенно точно не собираюсь их никому отдавать. И уж тем более делить ванную с Грейсоном! Эй, скажи же и ты хоть что-то!

Грейсон скорчил растерянную мину. Он ни разу не оторвал глаз от своего телефона. Казалось, он решает там проблемы мирового масштаба. Ну и нервы у него!

– Э-м-м… да, – сказал он. – Почему бы Флоранс не остаться в мансарде? На втором этаже тоже достаточно комнат.

– Скажи, ты вообще слушаешь, о чём идёт речь? – Флоранс уставилась на брата в полном изумлении. – В следующем месяце они уже хотят переехать! Скажи же, что у нас действительно нет для них места! Мансарда – это бабушкина комната, в моей бывшей комнате теперь папин кабинет, угловая комната – для гостей, а в шкафу, который стоит в твоей комнате, сложены все мои зимние вещи…

– Фло, золотце, а сейчас послушай, прошу тебя… – капельки пота на лбу Эрнеста казались теперь немного больше. – Я понимаю, может возникнуть чувство, будто тебя ограничивают, но…

– Но что? – прошипела Флоранс.

При всей сложности положения я не могла не обрадоваться тому, что она наконец перестала вести себя так вежливо и прилично. Этот истеричный голос и глаза, искрящиеся яростью, вызывали во мне гораздо больше симпатии. Мы с Мией переводили взгляд то на неё, то на Эрнеста, будто на теннисном матче. Мама судорожно уставилась в букет, а Грейсон продолжал пялиться в экран сотового. Может, он как раз искал в Гугле выражения «новая семья после распада старой» и «первая помощь».

– Это ведь не будет продолжаться вечно, – сказал Эрнест. – Сама посуди, в следующем году вы будете приезжать домой в лучшем случае на каникулы…

Флоранс его перебила:

– И чтобы не чувствовать себя одиноким, ты решил привести в дом жену и двоих детей на замену? Может, подождёшь, пока мы уедем?

Да, а лучше ещё несколько лет.

Тут голос Эрнеста стал тверже.

– Я понимаю, что тебе, как и всем нам, непросто привыкнуть к новому положению вещей. Но я уже всё решил, – он вытер пот со лба. – Нам нужно лишь немного передислоцироваться. Если Грейсон займёт мансарду…

– Которая, вообще-то, является бабушкиной комнатой! – Флоранс закричала так громко, что рыжий кот, сидевший на диване в паре метров от стола, спрыгнул и скрылся из виду. Это был довольно толстый котище. – Ты её уже поставил в известность? Конечно нет! Как удобно, ведь бабушка как раз отправилась в путешествие на другой конец света и ни о чём не догадывается.

– Флоранс…

– Где же ей теперь спать, если она захочет нас навестить?

– Только не драматизируй. Ваша бабушка живёт в двадцати минутах отсюда. Ей вообще не нужна комната тут, она всегда может проведать нас и вечером уехать к себе… Но если тебе так хочется, ты можешь забирать и мансарду, тогда Грейсон просто останется в своей прежней комнате, Мия получит угловую, а для Лив я освобожу кабинет, – Эрнест улыбнулся маме. – Я и так слишком много работаю, впредь буду стараться хотя бы дома этого не делать.

Мама робко улыбнулась в ответ.

– Погоди-ка. Но если Лив и Мия тоже получат комнаты на втором этаже – кому ты хочешь отдать мою мансарду? – Флоранс бросила на маму сверлящий взгляд. – Не тебе ли?

– Нет, – испуганно сказала мама. – Мне вообще нужно очень мало места, правда. Я ни на что не претендую. И все мои пожитки – это пара ящиков с книгами. Нет, ваш папа думал предложить комнаты наверху Лотти.

Теперь Флоранс уже действительно трясло от ярости.

– Няне? – взвизгнула она и возмущённо наставила на нас указательный палец, чуть не уткнув его прямо Мие в лоб. – А не слишком ли они взрослые? И ради этого я должна отдать своё место под крышей и делить ванную с тремя людьми? Это уже ни в какие ворота не лезет!

– Лотти – больше, чем просто няня. Она возьмёт на себя почти всю работу по дому, покупки и готовку, – сказал Эрнест. – А также… в сложившейся ситуации… не стоит сбрасывать со счетов важный эмоциональный фактор.

– Что это ещё значит?

– Что Лотти нужна нам, – тихо сказала я.

– Конечно же, не навсегда, – поспешно добавила мама. – Флоранс, ты абсолютно права, Мия и Лив уже действительно слишком взрослые, им не требуется опека няни. Возможно, Лотти останется у нас ещё на год или даже на полгода… – Она заметила, что нижняя губа Мии задрожала, и добавила: – Просто поглядим, сколько времени Лотти ещё будет нам нужна.

Я крепко сжала руку Мии под столом. «Только не плакать», – уговаривала я про себя сестру. Потому что если расплачется Мия, то за ней зареву и я.

– А что же будет с миссис Димблби?

– Миссис Димблби уже давно поговаривала о том, что ей хочется сократить свою ставку, – сказал Эрнест. – Она будет рада, если мы будем приглашать её всего один или два раза в неделю.

– Грейсон! Ты это слышал? – закричала Флоранс.

Грейсон поднял голову. Он до сих пор был полностью поглощён своим телефоном.

– Конечно, – кивнул он.

Но от Флоранс сейчас не так-то просто было отделаться. Она решила подытожить ещё раз последние новости сегодняшнего вечера и снова закричала:

– Папа хочет, чтобы Энн и девочки переехали к нам, чтобы мы отдали им все свои комнаты и вчетвером делили одну ванную! – В этом месте мне показалось, что оконные стёкла вот-вот задрожат, так громко она орала. – Нет, и это не всё – он решил уволить миссис Димблби и поставить на её место няню Энн! Которая поселится в моей комнате под крышей!

– О, – сказал Грейсон. – Да, не круто. Теперь, чтобы попасть в кладовую к бильярдному столу, нам придётся каждый раз проходить через её комнату.

Флоранс застонала.

– Слушай, ты вообще понимаешь смысл папиных слов? Через три недели они уже сюда переедут…

– Вообще-то через две, если быть точным. Я специально взял выходной на работе, – уточнил Эрнест. – А до этого надо успеть провести мелкие ремонтные работы.

– Они прикатят сюда со всем своим добром, да ещё и с няней в придачу!

– И с собакой, – добавила Мия.

– И с собакой, – повторила Флоранс.

Казалось, силы её покинули, она больше не кричала, а последние слова вообще произнесла шёпотом. Как будто по заказу, в этот момент у стола появился рыжий кот и громко замяукал. Видимо, вопли Флоранс нисколечко его не испугали, а скорее наоборот.

Эрнест улыбнулся. Улыбка вышла немного натянутой, но всё-таки это была самая настоящая улыбка.

– Ну что ж. Значит, решено. Спот, старина, пойдём-ка на кухню за перепелами! Хочешь мне помочь, Энн?

Мама так поспешно встала, что чуть не утянула на себя скатерть со всеми приборами и едой.

– С превеликой радостью, – сказала она.

Кот последовал за ними на кухню.