Меня воспитывала бабушка. Родители жили своей жизнью в другом городе и изредка наведывались к нам в небольшой поселок. Знаете эти мемные истории про то, что из гостей от бабушки ты обычно выходишь с весом «плюс 100 кг»? Они же постоянно хотят покормить внучат повкуснее – пирожки, супчики, кашки… А ведь в обычной жизни люди бывают у бабушек в гостях не так часто. Ну, сколько – раз, два в неделю? А я с бабушкой жил постоянно. Много лет под одной крышей.
Моя бабушка – это потрясающий человек. Я невероятно ей за все благодарен и желаю ей долгих и счастливых лет жизни. Она меня очень любила. И дома всегда было много еды. И я никогда не слышал отказов или упреков – и я ел. Ел много. Ел, когда хотел. Ел все, что не приколочено. А не приколочено для меня, любимого внука, как вы понимаете, было все.
Помимо бабушкиных любви и пирожков были еще мамины любовь и чувство вины. Пытаясь компенсировать свое отсутствие в свои нечастые приезды она привозила мне в подарок множество вкусностей – чипсы, конфеты, другие неполезности так нравящиеся детям. Прибавьте ко всему этому мою тотальную и безграничную любовь к майонезу – и картинка станет совсем четкой: к десяти годам жизни я имел колоссальное количество лишних килограмм и полное отсутствие культуры питания.
Я, как и большинство людей, страдающих избыточным весом, отчетливо помню, когда я в первый раз узнал, осознал и признал тот факт, что я жирный. Простите мне это грубое слово, но именно им меня обозвал мой двоюродный брат во время какого-то очередного нашего выяснения отношений. Нам было по десять лет. В пылу ссоры он в ответ на какое-то мое оскорбление крикнул мне прямо в лицо: «Ты жирный!». И я ему, кстати, не сразу поверил – в течение нескольких дней я прошел эти знаменитые стадии «принятия неизбежного»: отрицание, гнев, торг, депрессию и, собственно, само принятие. Именно тогда, в десять лет, я понял, что я – жирный.
Ну, и как вы думаете, что было дальше? Я ударился с головой в спорт – бегал по утрам, начал качать пресс, – или попросил бабушку больше никогда не покупать в дом хлеба? Конечно же, нет. Все продолжалось своим чередом – я также кушал майонез и переедал в собственном мне стиле; бесстыдно обжирался на семейных застольях, перед экранами компьютера или телевизора.
Тогда, в детстве, несмотря на осознание того, что я «жирный», никакого жесткого дискомфорта я не испытывал. Бабуля меня любила. Сверстники – одноклассники и друзья тоже меня любили – я смешно шутил, был воспитанным, приветливым и открытым мальчишкой. Никто меня не обзывал толстым, надо мной, слава Богу, не издевались, я проживал свое счастливое детство. Пускай и с парой десятков лишних кило.
Первый дискомфортный «звоночек» раздался, когда мне было лет 14. С тех пор эти звоночки раздавались с разной периодичностью, но с абсолютно одинаковым звучанием. Это был дефолтный подростковый возраст, с его первыми влюбленностями и всем таким. Познакомились в интернете с девчонкой из моего города, договорились встретиться. Во время первого свидания у нее почему-то постоянно было удивленное лицо. Мне казалось, что все прошло хорошо, мы довольно мило поболтали. Девочка была худенькая и красивая – очень уж мне понравилась. Кажется, тогда я в первый раз почувствовал окрыляющее чувство влюбленности. Вот только оказалось, оно не было взаимным – после нашей встречи девочка резко перестала мне отвечать в соцсетях и пропала. Немного заспойлерю и скажу, что через много лет после инцидента мы с этой девочкой случайно встретились в компании и разговорились. Оказалось, что на нее большое давление оказывали друзья, которые высмеивали ее поход на свидание с «жирным». И из-за этого она решила отказаться от общения со мной. Конечно, я ее не осуждал и не осуждаю – подростковый возраст тот еще ад на Земле.
В общем, после первого неудачного свидания я не особо расстроился, еще не осознавая причины «удивленного лица» той девочки. Она, кстати, потом объяснила мне потом, что представляла меня совсем иначе – пускай не Ален Делоном, но все же килограмм на десять поменьше.
Самое интересное началось потом. Узнав о том, что девчонки, в принципе, не против того, чтобы ходить со мной на свидания – я начал их туда звать. Вот только на протяжении долгих лет дальше первого свидания, увы, у меня ни с кем так и не заходило. Лица девчонок менялись, но вот их «удивленное» выражение – нет. В этом смысле самое «днище» наступило, когда мне было около 20 лет. Конечно, к тому времени я уже не был девственником, и у меня даже были какие-то романтические более или менее длительные отношения, но все равно – особой популярностью у противоположного пола я не пользовался.
И вот однажды я познакомился с Дашей – девочка с картинки, умница, красавица, просто принцесса. Однажды мы с ней гуляли больше семи часов, и нам вместе было так весело и комфортно. Мне казалось – вот оно. Я влюбился. К тому моменту, между прочим, у нас даже до поцелуев не дошло.
Помню, в тот день у меня совсем не было денег. Но мне так хотелось порадовать чем-то Дашу. Я засел за работу с самого утра и уже к обеду у меня было два работающих стареньких айфона, которые я починил своими руками. Как-то так удачно вышло, что мне удалось продать оба в тот же вечер. У меня появилось несколько тысяч рублей, я купил большой букет для Даши и пригласил ее на свидание. Она пришла – стройная, с длинными волосами, очень красивая. Но какая-то встревоженная что ли. В общем, не прогуляли мы и часа, как Даша, резко повернувшись ко мне всем корпусом прямо в глаза мне сказала: «Данила, извини, но я не испытываю к тебе романтических чувств, потому что ты слишком толстый. Ты хороший человек, и, если захочешь мы можем остаться добрыми друзьями». Про «добрых друзей» я уже не слышал, в моей голове, висках пульсировало вместе с густой горячей кровью только одно слово: «Толстый». Толстый. Толстый. Толстый.
В тот момент все изменилось. В моей голове появился, четко очертился и засел на очень долгие годы паттерн: «Толстые должны встречаться только с толстыми». Я помню дословно эту мысль. Мне казалось тогда, что я своим чудовищным, омерзительным видом просто не могу, не должен, попросту не имею права портить картинку рядом с красивой стройной девушкой. И я начал встречаться с полненькими девчонками. Среди них были хорошие, прекрасные девушки, но я не мог их полюбить, потому что не любил в тот момент даже себя. Я считал второсортным себя, и Господи, пусть эти девушки простят мне тогдашнюю мою тупость – их я тоже считал второсортными.
В тот период жизни лишний вес казался мне сродни какой-то постыдной венерической болезни, которую, ко всему прочему, видят все окружающие. Мне казалось, что я могу испортить воздух, загрязнить экологию рядом со стройной девушкой одним только своим видом.
Тогда же появились комплексы, связанные с выбором одежды. Одевался в овер сайз, было более или менее прилично. Но то, как я покупал эту одежду – картина поистине печальная, несмотря на мой шутливый тон. Представьте, я приходил в магазин, понимая, что мне сейчас необходимо взять размер XXXL. Но я чисто физически не мог его взять на людях – я так стыдился себя и своего веса. Поэтому я дожидался момента, когда рядом не было других посетителей, не глядя хватал вещи больших размеров и уносился в примерочную. Вместо того, чтобы, как обычные люди, получать удовольствие от шопинга, я испытывал ощущение, будто совершаю какое-то гнусное преступление. Я ненавидел магазины. Не только потому, что я стеснялся брать на людях XXXL, но из-за тесных (конкретно для меня) примерочных. Там я не мог влезть в добрые три четверти всех вещей, которые наспех схватил в зале; я жутко потел, мне было тяжело нагибаться, переодеваясь… Картина была та еще, в общем – слон в посудной лавочке просто.
Что насчет друзей? Ну, им просто неудобно было ездить со мной вместе на заднем сидении машины. Приходилось очень уж сильно ютиться – я занимал два обычных человеческих места. Но никто из друзей большого акцента на моей внешности не делал. Им достаточно было того, что я был преданным, веселым, болтливым и добрым малым. Но все же мои друзья не так лояльно относились к моему импульсивно-эгоистичному перееданию, в отличие от бабушки, например. Как-то раз ко мне в гости пришли один из моих лучших друзей Миша и его девушка Лена. Мы заказали огромный сет роллов и стали ждать приезда других наших приятелей, чтобы всем вместе посидеть за одним столом. В какой-то момент Мише стало нужно выйти, чтобы встретить остальных гостей. Лена пошла за ним. На прощание они сказали мне: «Ну, ты это, давай начинай хавать. Чего сидеть слюнями давиться. А мы сейчас придем и тебя поддержим». Дверь за ними захлопнулась. И я, получив разрешение, скушал ролл. Потом еще парочку. И еще парочку. И… Мне тогда в первый раз досталось за то, что я ем. Миша прямо на меня орал. На мой взгляд, делал он это вполне справедливо – я съел почти все роллы, которые хотелось покушать и всем остальным, и за которые мы заплатили всей компанией. А слопал я один. Было невероятно стыдно в тот момент.
Но, думал я, все это какие-то единичные, незначительные случаи, исключения. В целом-то у меня все было хорошо – была любимая работа, были верные друзья, иногда бывали даже девчонки. И вот в какой-то момент я четко осознал – это все. Все, моя жизнь мне нравится, мне нравится ее размеренный ритм, я обожаю свою зону комфорта. «Мне очень, очень хорошо», – думал я, съедая третий бургер около трех часов ночи в перерыве между игрой в приставку. И мне было плевать на мой лишний вес – быть худым мне было не для чего. Или не для кого.
Все изменилось в одну утро – говорю это без преувеличения и не ради пафоса, все так и было. Я провожал в аэропорт свою старую подругу – она гостила до этого у меня неделю. Она была классной девчонкой, нам было очень весело вместе. И она была красивой. И стройной. И мне казалось, я в нее влюбился. В один из дней нашего уикенда мы нашли бездомного котенка (мы позаботились о новом доме для него), и она смешливо засунула мне его в капюшон – таким крошечным он был. Потом она взяла телефон и решила сфотографировать на память эту умилительную картинку – котик в капюшоне ее хорошего приятеля. Вот только когда я увидела получившиеся снимки – у меня вышибло пот, мне стало дурно. С фото на меня смотрел толстый мальчишка, на котором огромная толстовка овер сайз была просто в облипку. И что больше всего меня поразило – у этого парня совсем, совсем не было шеи – его толстые щеки и тройной подбородок, казалось, лежат на плечах. Мне хотелось рыдать. Ведь эту картинку на экране смартфона видел не только я, но и моя подругу, которая на тот момент мне уже очень нравилась.
И вот я проводил ее в аэропорт. Помню, как сейчас – 05:30 утра, я возвращаюсь с грустью в душе к себе домой, посадив ее на самолет. Я прохожу в квартиру, не разуваясь иду к холодильнику – опустошаю его полностью, оставив лишь купленные вчера огурцы – выбрасываю все это в мусорный пакет. Потом подхожу к шкафчику над микроволновкой и быстрым резким движением сношу с полок несколько батонов хлеба, печенье и также отправляю все это в утиль. Тут же выношу эти продукты на улицу и оставляю в мусорном баке у дома.
Тем утром я понял – моя жизнь не кончена, «жирный» – это не диагноз, а проблемы с пищевым поведением – не приговор. С того момента каждый день мне становилось все лучше и лучше. В то утро я весил больше 100 кг. Через три месяца весы показывали мне 75 килограмм – я не верил своим глазам. Уже тогда я услышал столько комплиментов в свой адрес, сколько, наверное, не слышал за всю жизнь до этого. Все восхищались мной, все уважали меня. Сегодня мой вес составляет 60 килограмм – и мне в нем максимально комфортно. Я хорошо сплю, не ощущаю тяжести собственного тела, могу быстро ходить и не запыхаюсь, и, если уж быть до конца откровенным – каждый день я просто кайфую от себя и своего тела. Я желаю этого и тебе, дорогой читатель. Вместе у нас получится пройти этот путь. Главное помни – все гораздо проще, чем нам казалось.
Мою историю, наверное, можно считать скучной – в ней нет таких вдохновляющих скачков веса, как у Данилы. Мой вес во взрослом возрасте всегда колебался от 52 до 60 килограмм – не такой уж и сильный разброс, как видите. Но чего стоили мне эти небольшие колебания, чего стоило мне все эти годы не выйти за рамки и не достигнуть более высоких цифр на весах. Там были и голодовки, и жесткие диеты вплоть до употребления уксуса, и настоящая трушная булимия с пачками съеденных мной слабительных, и больное злоупотребление спортом.
Сейчас мне кажется, что лишь в редкие моменты просветления я жила. Жила по-настоящему – полностью погружалась в разговоры с друзьями, расслаблялась и получала удовольствие от секса, не думая о складочках на боках, гуляла и веселилась. Большая часть моей жизни ушла на борьбу с псевдо-лишним весом. И, Господи, как же мне жаль этого времени. Ведь оно тратилось на ненависть к себе, истерики, бессмысленно плохое настроение, которое на целый день зависело лишь от того, какую цифру с утра покажут весы. Отвес 100 грамм – Боже, спасибо, я самая счастливая на свете! Привес 100 грамм – я ненавижу всех и себя в первую очередь, потому что я никчемная жалкая и глупая.
Моя жизнь была построена вокруг еды. Допустим, я обжиралась чипсами, мороженым и шоколадом ночью. Весь следующий день я себя за это корила и голодала. Если я объедалась дней пять, то дней пять потом и голодала. В один из сложных периодов своей жизни, когда я переехала от родителей в другой город, поступила в университет и поселилась в общежитии одна тоже полненькая девочка рассказала мне, что я зря парюсь и переживаю о съеденном, ведь есть прекрасное средство – Слабительное. Мне это показалось панацеей в тот момент, потому что склонность к булимии у меня была сильнейшая, а вот рвотного рефлекса не было от слова совсем. Это длилось, наверное, год. Я объедалась сначала вредной дешевой (на другую тогда просто не было денег) пищей, а потом шлифовала все это таблетками слабительного. В тот год я чувствовала себя омерзительно не только ментально (это было моим обычным состоянием), но и физически. От иммунитета не осталось ничего. Мне было очень и очень плохо. Сейчас все булемики меня проклянут и скажут, что я симулировала, но, Слава Богу, я смогла отказаться от слабительного благодаря усилию воли. Мне просто повезло «соскочить». Многим, к глубочайшему сожалению, так не везло.
Отношения с людьми у меня всегда складывались странным образом – меня все любили, уважали, но не доверяли и ждали подвоха – я была максимально нестабильным другом, приятелем, коллегой. Про таких говорят – «экзальтированный тип личности» – сегодня я от всей души восторженно клянусь тебе в любви, завтра я желаю тебе смерти. При чем и то, и то я делаю совершенно искренне.
О том, что я толстая, я узнала в самом раннем детстве. Одна наша родственница, у которой дочка была дрищухой, всегда говорила мне про какие-то «милые ути-пути резиночки на ручках» – так она называла детские складочки жирочка у запястья, они бывают у многих детей, и это отнюдь не признак ожирения. Ну, и все с детства говорили мне о моих милых щечках, заставляя меня думать, что я чем-то отличаюсь от окружающих детей.
Отчетливо помню первый раз, когда я задумалась о похудении. Мне было 10 лет. Да, этот тот самый случай с похоронами любимой бабушки. Гроб с ее телом навсегда опускается на дно могилы, а я в этот момент съедаю десятый стаканчик шоколадного мороженого и создаю нового персонажа в Sims. Осознание своего ужасного поступка пришло ко мне не через много лет, а в тот же вечер. Я доела свою коробку мороженого, мне надоело обустраивать дома в Sims, я осознала горечь утраты, мне захотелось попрощаться с бабушкой, но сделать этого мне так никогда и не было суждено – ее гроб уже засыпали тяжелыми промерзшими кусками глины на местном кладбище.
Все последующие 15 лет я участвовала в гонке не на жизнь, а на смерть. И я так надеялась выиграть у своего обжорства, достичь, наконец, своего «идеального веса», совершенно не осознавая, что участие в этой гонке само по себе уже было проигрышем.
Меня, как и Данила, никто особенно не обижал, не смеялся над моими лишними килограммами – да их и было-то не так много. Они были только в моей голове, правильнее даже так сказать. Изредка я слышала какие-то восторги людей идеальными фигурками своих сверстниц – но этих «идеальных» худышек было не так много, большинство окружавших меня девчонок были ровно той же комплекции, что и я. Но парочка каких-то полунамеков, которые, скорее всего, я также просто выдумывала в своей голове; какие-то случайные комментарии других людей – абсолютно единичные, такие, которым нормальный человек не уделил и секунды своего внимания – меня уносили в глубокие раздумья о своей «жирности» и последующими за этим депрессией и самобичеванием.
Помню, в 16 лет я вернулась из отпуска в свой маленький городок, меня не было там месяц, и в этот же день встретилась с парнем, в которого была сильно влюблена. Он был старше меня на пять лет. И вот во время этого свидания он мне заявляет: «Что-то ты поправилась там, дорогая». И мне просто захотелось умереть. Я стойко вытерпела остатки нашего совместного вечера, пришла домой и встала на весы. Вместо обычных для того периода 51 килограмма те показывали 54. Значит, парень был прав, и я действительно разжирела. Надо было срочно что-то с этим делать. И я, не нашла ничего гениальнее, как питаться только фруктами и ягодами, ударившись при этом в спорт. Но я не учла одного «но» – я была компульсивной переедающей, больным человеком, которому таким способом через «вне» – диетами, жесткими физнагрузками, ограничениями – ничего не добиться.
В то лето я вставала в 08:00 утра и ела две ягодки с грядки. Потом садилась на велосипед и гоняла на нем до 14:00 по горам и долам. Потом приезжала на речку, плавала там и возвращалась домой часам к 18:00. Все это время в моем рту не было ни крошки пищи – с собой я всегда брала только двухлитровую бутылку воды. Но вот вечером я приезжала домой абсолютно обессиленная. Там почти каждый день можно было обнаружить свежеиспеченные мамины пирожки и шанежки. На худой конец в доме всегда была булка черного свежего хлеба, который никто кроме меня не ел, и литр молока. И я не совру, когда скажу, что каждый вечер я съедала всю эту огромную, гигантскую с полкило веса булку черного хлеба, запивая все это литром молока. Похудела ли я в то лето, каждый день изнывая на жаре на велосипеде днем и обжираясь вечерами? Если честно, то да, похудела. Сильно ли я похудела? Нет, это были мои стандартные «минус три килограмма», которые всегда уходили сами собой в теплые времена года.
Стоит, наверное, рассказать о моих отношениях с противоположным полом. Мой мозг, как и большинства людей, обожает что-нибудь придумывать, чтобы оправдать тот или иной твой недостаток или косяк. Вот я себе казалась толстой. Взяться за этот вопрос разумно и сделать свое тело здоровым я тогда не могла, зато смогла выдумать интересную конструкцию, согласно которой: «Если мне встречается парень, который обращает внимание на фигуру девушки – это плохой парень. Он мне не нужен, потому что совершенно точно мне с ним не по пути. Я хочу, чтобы молодые люди влюблялись в мой внутренний мир. А те, кто смотрит только на подтянутые попы, да плоские животы – ограниченные животные, с которыми даже и поговорить-то не о чем». В общем, с такими надстройками в голове меня в этом смысле спасало только то, что я была, в общем-то симпатичной, веселой девчонкой, с которой и поплакать, и посмеяться – и парни все-таки со мной дружили. Недостатка в мальчишеском внимании я никогда не испытывала.
Я никогда не ела «просто». Я всегда что-то заедала – страх, обиду, боль, даже радость. Я не могла переживать эти чувства, как обычные люди – просто переживать и идти дальше. Мне всегда хотелось их заглушить, притупить, избавиться от них и уйти от этой суровой реальности в какой-то свой иллюзорный мирок. Например, когда боль становилась настолько нестерпимой, что плакать, биться головой о стену и кататься по оплеванному полу общественного туалета уже не помогало – я обращалась к еде. Она была моим богом, моей отдушиной, моим наркотиком и моим проклятием одновременно. Все было вокруг нее, и это был ад, мой личный ад на Земле. И на протяжении всех 15 лет с того, момента, как я поняла, что я «толстая», не проходило и недели, чтобы я не молила Бога о собственной смерти. Я просила: «Господи, забери меня отсюда. Я слишком слабая, глупая и никчемная для этого мира. Умоляю, сделай так, чтобы завтра я просто не проснулась». Но Слава Господу, мое «завтра» все равно всегда наступало.
Так почему и как эта смертельная гонка длинной в большую часть моей жизни все-таки подошла к концу? Почему я перестала обжираться вечерами под сериальчик, а потом голодать целыми днями? Почему я больше не ищу диету «поприемлемей» в интернете? Почему не принимаю слабительное и не убиваю себя на беговой дорожке? Просто я начала, наконец, делать свою ежедневную работу, от которой отлынивала всю свою жизнь. Она заключается в том, чтобы следить за своими мыслями и не давать им увести меня обратно, на «дно». Еще я много общаюсь с такими, как я. Это общение целебно и для меня, и для них. Мы делимся опытом и переживаниями, оказываем друг другу поддержку, и искренне любим друг друга. Нам всем хорошо вместе потому, что мы понимаем, что чувствует каждый из нас. Потому что каждый из нас видел, был на том самом «дне» пищевой зависимости, и знает, как там бывает больно и одиноко. Но теперь мы не одни. И нам не обязательно умирать.