Расширенное заседание начальников отделов ГИБ назначенное на полдень, началось ровно в срок. Марел Израйлевич коротко охарактеризовал положение, царившее на планете в последние сутки, и предложил высказаться начальникам отделов.
Начальник отдела метеонаблюдения фрау Сондж коротко сообщила, что в верхних слоях атмосферы начато формирование трёх мощных циклонов. Формирование циклонов идёт по очень быстрому сценарию. Абсолютно ясно, что эти циклоны принесут с собой страшные ливневые дожди, которые, судя по расчетам, обрушатся на Землю уже через сутки. Причём, потоки воды со страшной силой обрушатся именно на те области Земли, на которые наведены ракеты трёх корпусов, вышедших из подчинения. За десять часов, по расчётам отдела метеонаблюдения, на Землю выльется три годовых нормы осадков. То, что не будет уничтожено ракетами, будет смыто потоками воды.
Как результат этих циклонов, в районе экватора формируется область высокого давления. Горячий воздух уже начал своё перемещение к полюсам. Через пять-шесть суток, скорость ветра достигнет пятидесяти-семидесяти метров в секунду и горячие массы воздуха, достигнут полюсов. Это вызовет активное таяние льдов. Исходя из данных, таяние будет таким активным, что ещё через неделю вся планета окажется под водой.
Фрау Сондж предложила привлечь военных, чтобы уже сейчас начать распыление реагентов в слоях атмосферы, для разгона зарождающихся туч.
Представители военного ведомства пояснили, что в последние сутки во множестве крупных городов мира зафиксированы бесчинства со стороны гражданского населения. Все свободные вооружённые силы совместно с местными силовыми структурами пытаются навести порядок в городах. Бесчинства людей граничат с помешательством. Такое ощущение, что людьми кто-то манипулирует на тонком психическом уровне. В крупных городах, имеющих мощную энерговооружённость, неповиновение принимает массовый характер. Генерал Молотов пояснил, что студенты выходят на улицы и уничтожают автомобили, громят витрины магазинов, рушат рекламные щиты. К толпам молодых людей присоединяются взрослые и пожилые граждане, которые также начинают вести себя неадекватно. В городах, имеющих большое количество приёмных антенн и спутниковых тарелок, зафиксированы случаи неповиновения и силовиков, которые, отбрасывая оружие, присоединяются к толпам безумцев, пополняя их ряды. Всех помешанных людей объединяет только одно – сильно расширенные зрачки, не реагирующие на свет.
Руководитель отдела коммуникаций и связи – Константин Сергеевич добавил, что какие-то странные неполадки происходят с системами связи. В каналах интернета фиксируются неопознанные сигналы, которые выводятся на экраны мониторов в виде различных цветовых изображений, а на акустические системы в виде непонятных шорохов и звуков. Как показали экспресс-проверки, цветовые изображения, шорохи и звуки действуют угнетающе на подсознание людей. Длительное же воздействие цветовых картинок и звукового сопровождение полностью деморализует людей. Оградить же людей от этого воздействия очень и очень сложно. Кто-то входит в оцепенение, как будто ждёт команды, а у кого-то наблюдается помешательство.
ГИБ отследила получаемые сигналы. Все они идут со спутников и, попадая в сеть общего пользования, распространяются по всей планете. Кто посылает их на приёмники спутников, определить невозможно. Эти сигналы фиксируются во всём околоземном пространстве с одинаковой мощностью. Есть предположение, что сигналы идут из космоса, так как станции, расположенные на Луне, фиксируют уровень этих сигналов намного сильнее, чем спутники. Но это тоже лишь предположение. Сигналы могут усиливаться, отражаясь от поверхности Земли.
– Все телескопы и радары сканируют звёздное пространство, но определить источник ещё не могут. Для более детального изучения требуется больше времени. Лишь, благодаря насыщенности и наличию специального оборудования на ГИБ, нам удаётся оградить от этого воздействия своих людей, – закончил свой доклад Константин Сергеевич.
– Ну что ж, – взял слово президент ГИБ Марел Израйлевич. – Из всего сказанного и имеющихся данных, мы можем сделать вывод, что наша планета подверглась внешней агрессии и неизвестно, кто за этим стоит. Ясно лишь одно, что объектами нападения являются нефтегазодобывающие отрасли. Также нам ясно, что в результате этой агрессии наша цивилизация на планете прекратит существовать в том виде, в каком она сейчас находится. Следует понимать, что менее чем через сутки наши три корпуса защиты мира нанесут массированные ракетные удары по густонаселённым территориям нашей планеты. Удар Африканского корпуса моментально уничтожит наш центр. Следовательно, у нас нет времени, как выразился Константин Сергеевич, для более детального изучения этой проблемы. Сейчас прошу пройти в мой кабинет генерала Молотова, руководителя отдела коммуникаций и связи Константина Сергеевича и руководителя отдела метеонаблюдения фрау Сондж. Остальные руководители отделов должны задействовать всех своих специалистов для дальнейшего изучения создавшегося положения и его возможного решения. Если же у кого-то появятся какие-то предложения, прошу сразу подходить ко мне.
После пятиминутного перерыва заседание продолжалось в сокращённом составе.
– Существует ли способ нанесения превентивных локальных ударов по корпусам, вышедших из-под нашего подчинения другими корпусами, которые ещё остались под нашим контролем? – задал вопрос Марел Израйлевич генералу Молотову.
– Теоретически можно, но последствия таких ударов предсказать невозможно. Скорее всего, можно исключить массированные удары по заданным целям. Такой сценарий отделом уже просчитывается. Если использовать ракеты малой мощности, с зоной поражения до пятисот метров в диаметре, то корпуса будут уничтожены. От распространения взрывной волны частично пострадают восемь населённых пунктов.
Приёмники срочного вызова одновременно задёргались в кармане генерала Молотова и начальника отдела коммуникации и связи – Константина Сергеевича. Наступила минута ожидания, пока руководители читали сообщения на дисплеях.
– Пропала связь и с остальными корпусам, – промолвил генерал.
– Связь не пропала, – поправил его Константин Сергеевич, – но корпуса не отвечают. Как и в предыдущих трёх корпусах, динамики диффузоров вибрируют, тесты связи проходят, но люди на это не реагируют. Сидят за мониторами как окаменевшие статуи.
Несколько минут прошли в абсолютной тишине.
– Нас что, кто-то прослушивает и предупреждает наши действия? – обратился к Константину Сергеевичу Марел Израйлевич. – Это возможно?
– Нет, это исключено. Центр постоянно, в автоматическом режиме, сканируется на предмет прослушивающих устройств.
– Что мы можем сделать? – ни к кому не обращаясь, спросил Марел Израйлевич. – До запуска ракет осталось чуть больше двадцати часов.
Зазвонил телефон.
С отдела наблюдения за звёздным пространством докладывали, что телескоп, установленный на искусственном спутнике Нептуна, зафиксировал движение внеземных объектов за пределами солнечной системы. Три инопланетных корабля дрейфовали в открытом космосе по орбите, находившейся дальше, чем орбита Плутона.
– Мы всё-таки имеем агрессию со стороны внеземных сил, которые решили нас уничтожить нашим же оружием. С ГИБ мы имеем доступ ко всем компьютерам мира. Если нам вывести из строя компьютеры, которыми оснащены корпуса защиты мира, то будет невозможен ни запуск ракет, ни корректировка курса. Сможет ли ваш отдел, Константин Сергеевич, решить такую задачу? – спросил Марел Израйлевич.
– Компьютерные системы, установленные в корпусах защиты мира имеют интеллектуальный интерфейс, который просто так не допустит вторжения из вне. Даже когда мы входим в систему центрального сервера, с которого впоследствии корпуса скачивают программы и дополнения, и, имея все коды доступа и разрешения, выкладываем новые программы для корпусов, их центральные компьютеры всё равно тестируют каждый файл, получаемый с сервера. Можно, конечно, попробовать написать какое-нибудь дополнение, которое, допустим, не будет нести никакой прямой опасности для работы оборудования корпусов, но через десять-пятнадцать минут поднимет напряжение в сети и выведет из строя управляющие блоки или ещё что-нибудь, но неизвестно чем это закончиться.
– Пробуйте, пробуйте и делайте. Времени очень мало. Усаживайте всех программистов за работу. Напишите двадцать, тридцать программ, кардинально влияющих на работу оборудования корпусов. Выкладывайте их на сервер, делайте что хотите, но системы наведения необходимо вывести из строя. Докладывайте мне о результатах каждый час. Занимайтесь, Константин Сергеевич.
Руководитель отдела коммуникаций и связи вышел.
– Генерал Молотов, пожалуйста, вместе с фрау Сондж обсудите способы ликвидации зарождающихся туч и немедленно приступайте к решению этой задачи. Привлекайте любые подразделения из полиции, которые вам необходимы. Некогда наводить порядки на улицах, не всё ли равно будут целыми или разбитыми витрины или машины глубоко под водой после всемирного потопа. Ведь именно такую картину рисует нам отдел метеонаблюдений. Фрау Сондж, вам со своим отделом необходимо в самые короткие сроки разработать программу стабилизации погодных условий на планете. Генерал Молотов вместе со своими военными ведомствами должен воплотить в жизнь самые смелые и фантастические идеи, сделать всё возможное и невозможное, и по-другому не может быть. В противном случае, нам с вами осталось жить менее суток. Также генерал думайте, каким способом мы можем остановить агрессию корпусов. Пожалуйста, пройдите в свои отделы и не теряйте драгоценного времени. Совещание закончено.
Марел Изральевич прошёл в видеозал. Сотни экранов были размещены на стенах с четырёх сторон. Все каналы мира транслировали на них свои программы. Сейчас все экраны показывали одно и то же: – толпы людей, идущих по улицам и громящих всё вокруг. Необъяснимое безумие охватило большую часть населения планеты. Некоторые экраны были чисты, и лишь небольшие чёрточки помех говорили о том, что мониторы включены. Центр связывался с трансляционными узлами. Кое от кого получали ответы. Обслуживающий персонал охватило необъяснимое безумие, такое же, как и всё население.
«Уже голова кругом идёт. Что же происходит? Кто за этим всем стоит? Надо обязательно проветриться. Фу, аж в глазах двоиться», – думал Марел Израйлевич. Он помотал головой из стороны в сторону. «Выйду хоть минут на пятнадцать к морю», – подумал Марел и достал приёмник связи. Он нажал кнопку прямого вызова секретаря.
– Таня, я отлучусь на пятнадцать-двадцать минут. Пройдусь к морю. Если меня будет кто-нибудь спрашивать, сразу вызывай, – распорядился Марел Израйлевич.
– Да что же это такое, – думал Марел, идя по парку на территории базы. Проходя через проходную, Марел взмахнул пропуском перед охранниками. Те, молча, вытянулись по струнке. Он вышел на набережную и, спустившись к самой воде, не спеша пошёл вдоль берега. Волны набегали на берег и, разбиваясь на тысячи брызг, разлетались маленькими жемчужинами. Они пенились и обгоняли друг друга. Белые чайки паря в вышине, временами опускались к самой воде. Выхватив очередную поживу, они снова взмывали ввысь. Багровое солнце спешило за горизонт, отбрасывая широкую алую полосу через всё море. Красота, – думал Марел, смотря вдаль. – Неужели через сутки ничего этого уже не будет? Неужели всё будет уничтожено? Идиотизм. Даже не вериться, что при таком мировом развитии возможен такой конец цивилизации. Всё. Сконцентрироваться. Взять себя в руки. Думать. Думать. Думать. Ты – начальник базы. Необходимо понять, кто за всем этим стоит? Нужно всё проанализировать. Чем всё это может быть вызвано? Вообще, кто может всё это остановить? Только компьютерщики. Разбомбить, взорвать, убить, уничтожить – всё это хорошо. Хорошо-то хорошо, но это не решит проблему. Что решит? Только уничтожение программного обеспечения управляющего ракетами и программного обеспечения, задающего режим работы корпусов, может решить хоть в какой-то мере проблему. В общем, как не крути, всё завязано на компьютерщиках и программистах.
Марел взглянул на часы. «Надо возвращаться на базу, – подумал он. – Свежий морской воздух отлично подействовал, проветрив голову и прояснив мозги. Даже стало зябко. Значит, план такой: на базе работает почти тысяча человек, все высококлассные специалисты, но ситуация нестандартная, а нестандартно думать мало кто умеет. Надо создать костяк из группы таких людей, которые могут думать именно нестандартно, неординарно и грамотно. Таких не так уж и много. В группу должны войти в первую очередь – программисты. Также обязательно – финансисты во главе с Мью Хин – наверное, самый умный человек на базе. Обязательно – представители военного комплекса во главе с генералом Молотовым. Обязательно – Фрау Сондж, высококлассный климатолог, лучший в своей сфере и просто очень умна».
Прошло три часа. Марел достал из нагрудного кармана приёмник связи. Все начальники отделов имели такие же приёмники. Где бы не находился руководитель, получив вызов, он срочно связывался с Марелом. Он хотел нажать кнопку вызова начальника отдела коммуникаций и связи – Константина Сергеевича, но повертев приёмник в руках, снова спрятал в карман. Марел встал из-за стола и вышел из кабинета.
– Переведите все входящие вызовы на себя, – распорядился он секретарю. – Я буду в отделе программистов.
Тридцать человек сидели у мониторов, сосредоточенно стуча по клавишам клавиатур, не отвлекаясь ни на что. Тишину в отделе нарушал только лёгкий стук по клавишам.
– Ну что, Константин? Как Ваши успехи? – тихо спросил Марел.
– Не очень. Если честно, вообще никак. Уже выложено на сервер два десятка программ, но центральные компьютеры корпусов, удаляют их, даже не загружая в систему. Три программы были созданы для реального улучшения работы системы. К ним было добавлено наше небольшое «дополнение». Так вот, только эти программы центральные компьютеры корпусов и скачали. Причём скачали без нашего дополнения. Компьютеры безошибочно сортируют программы, даже не просматривая их. Но ведь это компьютер, он не может знать о содержании программы, не загрузив файлы. Такое ощущение, что центральные компьютеры корпусов уже имеют всю информацию о предлагаемом.
– Хорошо, – промолвил Марел. – Вернее, вообще ничего хорошего. Всё очень плохо. Пишите дальше и думайте. Я через время опять к вам зайду.
Марел прошёл в кабинет генерала Молотова.
Генерал Молотов и фрау Сондж стояли с лазерными указками перед картой мира, спроецированной на всю стену.
– Произведено первичное распыление реагентов в трёх районах. Метеозонды показывают положительную динамику, – четко, по военному отрапортовал генерал президенту, взяв под козырёк.
– Хорошо, хорошо, вольно – махнул рукой Марел. – Хоть что-то хорошее. Положительная динамика такая же, как и ожидалась или меньше?
– Эффект точно такой, какой и должен быть, – пояснила фрау Сондж, – но это лишь начало большой программы. С точки зрения математики, это лишь пять процентов сделанного. Для выполнения всей программы при самых идеальных обстоятельствах потребуется часов пятнадцать – двадцать.
– А почему такая неточность? – спросил президент.
– Всё зависит от ВВС, а там сейчас не всё в порядке. Оборудование самолётов отказывает. Распыление производиться только в ручном режиме управления. Бортовые компьютеры абсолютно у всех самолётов не работают. Да и с лётчиками твориться что-то непонятное. Задание выполняют лишь три типа самолётов. Это те самолёты, которые имеют полное магнитное экранирование фюзеляжа и ручное управление, – пояснил генерал.
– Которые имеют магнитное экранирование фюзеляжа? – переспросил Марел. – То есть там, где магнитное экранирование, люди с ума не сходят! То есть, так как ГИБ, имеет магнитное экранирование, мы ещё с вами не сошли с ума!
Марел достал приёмник связи и нажал кнопку вызова коменданта ГИБ.
Хевосил, так звали коменданта ГИБ, явился незамедлительно. Это был турецкий генерал в отставке, который с молодости работал на базе и знал все строительные тонкости этого сооружения.
– Хевосил? – спросил Марел, – какую степень магнитного экранирования имеет наша база?
– Сооружения ГИБ, в которых находимся мы, то есть те, которые расположены над поверхностью Земли, никакого специального экранирования не имеют. Сооружения же, находящиеся под землёй имеют самую высокую степень магнитного экранирования – пятую.
– Ничего не понимаю, – выслушав Хевосила, промолвил Марел. – Ведь, в любой точке ГИБ мы не можем позвонить по мобильному телефону, и здесь не принимают приемники связи.
– Да, это всё так. Это правильно, но это объясняется насыщенностью металлических конструкций. Стены всех надземных сооружений сделаны из железобетона, где железо имеет структуру наподобие мелкоячеистой сетки. Большое количество входящих кабелей потребовало установки металлических кабель-каналов и, естественно, их заземление. Стены, перекрытия, кабели, кабель-каналы, все это между собой соединено и выведено на несколько заземляющих контуров, которые в свою очередь соединены между собой. Всё это ослабляет входящие и исходящие сигналы и не дает позвонить по мобильному телефону или прослушать приёмник. Но, ни в коем случае, нельзя говорить, что это магнитное экранирование. В тоже время сооружения, находящиеся под землёй, строились, как пусковой комплекс для ракет и сразу имели самую высокую степень экранирования для защиты оборудования от электромагнитных импульсов. Их стены облицованы чередующимися медными и стальными пластинами и сами, как шахты, так и вспомогательные помещения, строились в форме цилиндров.
– Как, цилиндров? – удивился Марел Израйлевич. – У нас же все помещения под землёй стандартной формы, с прямыми углами.
– Это переделано во время реконструкции. Всем построенным помещениям был придан привычный и удобный вид с прямыми углами. Свободное место, которое находится между стеной помещения и первоначальным цилиндром, использовано для прокладки коммуникаций: отопления, воды, силовых кабелей, кабелей связи, систем вентиляции и канализации.
– Понятно. Господин Хевосил, пожалуйста, в течение часа подготовке мне доклад, сколько свободных помещений имеется у нас под землёй. Задача такая. Мы должны основные отделы разместить в экранированных помещениях и обеспечить их телефонной связью и сетью для компьютеров.
– Хорошо, – ответил Хевосил. – Будет сделано.
– Генерал Молотов, продолжайте работу с фрау Сондж и при возникновении любых нестандартных ситуаций докладывайте мне, – распорядился Марел Израйлевич и вышел из кабинета.
«Если программисты ничего не придумают, нам хана», – думал Марел, идя по коридору.
– Ну что, Константин? Сдвиги есть? – тихо спросил Марел, – рассматривая склонившиеся головы.
– Стараемся, – так же тихо ответил ему начальник отдела.
– Слушай, а что я не вижу твоего русского, самого старого? Как какую «бяку» выкинуть, он первый, а сейчас, когда голова его нужна, так его и нет.
– Так он два дня назад в город уходил. Пришёл под утро, пьяный в стельку, весь в губной помаде, рубашка в винных пятнах и без денег. К обеду у него началась диарея, и я его поместил в лазарет.
– В какой губной помаде? Ему же семьдесят четыре года.
– Да нет, уже семьдесят пять в этом году справили. Я вообще хотел вас просить отправить его на пенсию. У меня с ним месяц назад вообще конфликт был. В финансовый отдел девушка после академии пришла. Двадцать пять лет. Он за ней и увязался, нигде прохода не даёт. Начал его ругать, а он мне – «Это не твоё дело, это моя личная жизнь. Мы совершеннолетние, я жениться на ней буду». Послал ещё меня и сопляком обозвал.
Марел отвернулся но, не сдержав себя, расхохотался.
– Извини. Завтра почти конец света, а ты так удивляешь, почти до слёз, ну спасибо. Где он сейчас-то, наш Казанова? Помещение же лазарета на ремонте.
– Хевосил выделил под лазарет три комнаты на нижнем уровне шахты. Там он уже второй день на унитазе и сидит.
– Пойдём, к нему сходим. Башка-то у деда работает хорошо. Да и сам ты знаешь, что программист он лучший. Кроме того он один из самых старых. Он уже более двадцати лет здесь работает. Лет пятнадцать назад ему предлагали занять место начальника отдела. Это до твоего прихода. Все были очень удивлены, когда он отказался. Была бы хорошая помощь к пенсии. Очень непонятный и умный старик.
Лазарет в связи с ремонтом временно находился на самом нижнем ярусе шахты. Марел с Константином спустились на лифте на нижний ярус.
Владимир, так звали старого программиста, лежал на кровати, скрестив руки на груди и закрыв глаза.
– Что, отойти никак не можешь? Нажрался какой-то гадости, – проговорил Константин.
– Вот, вы, Константин, никак не входите в положение людей. Бездушный вы человек, – отвечал Владимир с постели. – Я отравился некачественными продуктами.
– Конечно, на два ведра самогона банка кильки была да ватрушка. А килька просроченная, вот ты ей и отравился. Бедный ты наш, два ведра дезинфицирующего раствора не хватило, – съязвил Константин. – Когда вы эту гадость прекратите жрать? Наверно, лет пятьсот уже с самогоноварением боремся. Во всех странах. И штрафуют, и сажают, а толку никакого. СПИД и рак уже победили, а самогоноварение никак не удаётся ликвидировать. Имейте ввиду, процветает самогоноварение лишь благодаря таким несознательным элементам, как вы, Владимир Иванович.
– Самогон, Константин Сергеевич, – это экологически чистый продукт. Это всё равно, что живая вода. Пока человек готовит продукт, он в него душу вкладывает. Это же полностью ручная работа. Человек постоянно следит за аппаратом, пробует, проверяя качество получаемого продукта. Кроме того, следует иметь ввиду, что ни одно государство мира не выпускает заводские самогонные аппараты. Изготавливая прибор своими руками, человек изначально, на тонком ментальном уровне связывается с аппаратом. Вы ещё слишком молоды, чтобы полностью осознать все преимущества самогона.
– Прекратите, – оборвал перепалку Марел. – Лучше о деле поговорим. Как вы знаете, Владимир, корпуса защиты мира вышли из-под контроля. В этот же момент в мире наступил хаос. Абсолютно непонятно, кто за этим всем стоит. Мы предполагаем, что это внеземная агрессия. Возможно, инопланетяне решили уничтожить нас нашим же оружием. Ракетные установки корпусов защиты мира нацелены на энергетические объекты, то есть объекты нефтегазового комплекса, но кроме этих объектов в зону поражения попадает большое количество населённых пунктов. Более того, на планете не все благоприятно с климатическими условиями. Климатом явно кто-то манипулирует. В атмосфере формируются три области циклонов, которые менее чем через сутки обрушатся на планету мощными ливнями и смоют всё живое. Проще говоря, вначале всё будет предано огню, а потом наступит вселенский потоп. Если с атмосферными явлениями мы пытаемся как-то справиться, то повлиять на действия корпусов мы не можем. Поэтому мы пришли к вам. Решено аппаратно вывести из строя оборудование корпусов защиты мира. Принято решение написать программы, которые бы вывели из строя системы наведения ракет или оборудование корпусов защиты мира. Что вы на это скажете? – закончил Марел вопросом свою речь.
– Да чёрт с ним, с этим нефтегазодобывающим комплексом, – ответил Владимир. – Ведь вы же сами знаете, что от этих установок – только вред. Руководство нефтегазового объединения с пеной у рта рассказывает, какое у них ультрасовременное экологическое безопасное оборудование. Умалчивают лишь об одном – что же на самом деле происходит, умалчивают о том, что выкачивают кровь земли. Это можно сравнить с тем, что разбойник, всаживая тебе нож в грудь, мило успокаивает, – «Не бойся, он стерильный». Энергии достаточно и от Солнца, и от гидроэлектростанций, и от ветра, и от установок, коэффициент полезного действия, которых превышает единицу. А чего стоят установки, работающие от энергии эфира. Разрешение мирового конгресса на дальнейшие нефтегазовые разработки приносит только вред. Колоссальное, ни с чем не сравнимое загрязнение атмосферы, земли и океанов в тысячи и тысячи раз превосходит получаемую пользу. Мы выкачиваем кровь Земли, что бы какая-то кучка людей хорошо жила. Кроме того, дальнейшее расширение научных разработок в этой промышленности тормозит развитие научно-технического прогресса в области развития альтернативных источников энергии.
– Знаем, знаем мы, Владимир Иванович, твоё отношение к нефтегазовому комплексу, – перебил его Марел. – Да вот незадача маленькая. После запуска корпусами ракет от нашей центральной ГИБ не останется и следа. Так что вопрос сейчас стоит не только о выводе из строя оборудования корпусов защиты мира, но и о спасении собственных жизней. И времени, кстати, у нас осталось очень и очень мало, менее пятнадцати часов.
– Что? – вскочил с постели Владимир. – Что же вы самое главное говорите под конец? – Надо срочно отключать всё оборудование корпусов, – забегал по лазарету старый программист.
– Вот мы к тебе и пришли. Мнение твоё узнать. Совет услышать. Ты же у нас, вроде, как старожил. Ведь ты не раз участвовал в комплектации и перенастройке оборудования корпусов. Ты участвовал и в замене серверов на ГИБ. Мы уже написали три десятка программ, которые должны были блокировать системы наведения и запуска ракет, но центральный компьютер корпусов даже не скачивает их с сервера.
– Центральные компьютеры корпусов прежде, чем установить у себя новые программы, производят их полную проверку. Только если тест положительный, происходит загрузка. Ты же, Константин, это знаешь.
– Да нет, Владимир Иванович, сейчас происходит что-то другое. Центральные компьютеры корпусов не производят тестирование предложенных программ. Они их даже не загружают. Такое ощущение, что в корпусах четко знают, где липовые программы, а где нужные и безошибочно забирают только нужные. Центральные компьютеры, не загружая программы, забирают из тысячи файлов только те, которые действительно в чем-то улучшают работу систем корпусов.
– Нет, Константин, такого быть не может. Никакой компьютер не может так работать. Он всё равно должен проверить предлагаемое. Раз он отверг программу, значит, он уже имеет о ней информацию. А, возможно, и может, – на секунду остановившись и задумавшись, добавил программист.
– Владимир, да откуда же он её получит, если не проверит программу? Она только написана и выложена на сервер.
– Может кто-то из работников в сговоре с агрессором? – в задумчивости, как будто у себя спросил старый программист.
– Такого быть не может. Это самоубийство, – сказал Марел.
– Владимир, написано три десятка программ разными людьми. Программы должны были отключить системы наведения. В них были включены небольшие дополнения, написанные ранее, которые реально улучшали работу систем. Программы даже не проверялись. У нас нет на это сейчас времени. Даже я, зная всю ситуацию, не в состоянии сразу рассортировать хорошее от липового. Программы сразу были выложены на центральный сервер. Компьютеры же корпусов раскрыли лишь те папки, где реально были нужные файлы. Прямо чертовщина какая-то, – закончил свою речь Константин.
– Если происходит так, как ты говоришь, то дело очень и очень серьёзное. Я за час напишу программку, отключающую систему наведения. Ноут у меня есть, сети правда здесь нет, но она мне и не нужна, я и так все помню. На унитазе, да напишу, не могу подниматься наверх. Что-то живот совсем мне не подчиняется. Выложишь, Костя, её на сервер, и посмотрим «сожрут» её центральные компьютеры корпусов или нет? Кстати, через полтора часа они будут проверять наличие обновлений. Я не знаю, загрузят ли они мою стряпню в базу или нет, но сейчас мне необходимо выяснить, будут ли вообще корпуса её проверять. Ты, Константин, тоже напиши какую-нибудь программку, только пиши её наверху, в отделе. Загрузим твою и мою программку вместе в одну папку, под одним кодом. Всё, всё, я не могу больше терпеть.
Схватив ноутбук, Владимир захлопнул за собой дверь туалета.
– Заходи, Константин, минут через сорок, – донеслось из-за двери. – Всё будет готово.
– Поднимаемся наверх, – проговорил Марел Израйлевич.
Скоростной лифт, тихо свистя, поднял руководителей наверх.
– Кажется, за Владимира Ивановича переживать не стоит. Голова у него в полном порядке. Я зайду к вам в отдел через час – полтора. Сейчас хочу встретиться с генералом Молотовым и фрау Сондж, – проговорил Марел, выходя из лифта.
Марел Израйлевич снова прошёл в видеозал. На сотнях экранах транслировались новости каналов мира. Марел переводил взгляд с одного экрана на другой. «Весь мир в хаосе. Люди сошли с ума. Кто-то явно ими манипулирует», – думал он. Марел снова и снова смотрел на экраны. Всё-таки не всё было одинаково. Марел старался найти закономерность. Не везде люди всё громили и уничтожали. На многих экранах люди превратились в зомби. Кое где они просто замерли, а где-то бесцельно бродили по улицам, смотря в никуда. Марел включил паузу на одном из экранов и внимательно рассматривал лицо молодого человека, сидящего на лавочке. «Его словно выключили», – думал Марел. «Как робота, взяли и выключили. И этого австралийца – тоже выключили, И этого, – тоже австралийца. А этот – африканец, это – американец. Ты посмотри, там, где последствия от ракетных ударов будут минимальными, там люди „выключены“, ничего не уничтожают. Им ещё тут жить. Там, где массированные удары ракет сотрут с лица Земли города и населённые пункты, – полный хаос. Где хаос, туда стянуты все миротворческие силы мира. За один раз кто-то хочет уничтожить не только нефтегазовую и атомную промышленность, но и все вооружённые силы планеты. Но как можно так воздействовать? Какое-то психотропное оружие и действует как-то избирательно». Марел быстро вышел из видеозала и отправился на командный пункт генерала Молотова.
Генерал Молотов и фрау Сондж всё также стояли перед картой мира, но теперь у фрау Сондж указки были в обеих руках, а у генерала в обеих руках было по радиостанции. Увидев Марела, генерал по-военному хотел доложить, но Марел отмахнулся.
– Давай без короткого военного рапорта. Нужен подробный отчёт со всеми тонкостями.
– Дела идут не очень хорошо. Мы потеряли много самолётов. Выполнять задание могут лишь три типа самолётов. Качественно координировать полёт можно лишь с двух центров управления полётами. Это те центры, которые расположены в старых ракетных шахтах. Пока это выяснили, потеряли половину тех самолётов, которые могут делать распыление. Операторы других центров неадекватно отдают команды. Они все похожи на сошедших с ума. Неправильные команды привели к гибели более сотни самолётов.
– Значит, теория, что адекватно ведут себя лишь те люди, которые находятся в помещениях имеющих магнитное экранирование, снова подтверждается? – спросил Марел.
– Абсолютно, и чем лучше магнитное экранирование, тем меньше воздействие на людей. В двух старых военных шахтах, которые теперь используются для центров управления полётами, люди совершенно не подверглись психическим изменениям. Там все шахты обшиты биметаллическими медно-стальными пластинами, – отвечал Молотов. – Есть ещё один центр управления, расположенный в старой шахте. Центр очень интересный. Там в период реконструкции был начат демонтаж экранированного слоя, впоследствии демонтаж был прекращён из-за слишком больших затрат. Помещения были приведены в надлежащий вид и сданы в эксплуатацию. Получилось, что защитное экранирование – сильно ослаблено. Так вот, там люди не сошли с ума, но работать им очень тяжело. Они по несколько раз переспрашивают команды, долго принимают решения. Жалуются на плохое самочувствие и головные боли. Руководитель центра говорит: – «Мы ничего не поймем. Как будто сами с собой боремся», – Мы вывели их в горячий резерв и пока оттуда не координируем полёты.
– А какое состояние метеообстановки? – обратился Марел к фрау Сондж.
– Мы распыляем реагенты в верхних слоях атмосферы, что как показывают данные метеозондов, способствует разгону туч, но чем больше мы разгоняем тучи, тем сильнее нагнетается в атмосфере напряженность, – ответила фрау Сондж.
– Ну, и что это значит? – спросил Марел.
– Это значит, что в какой-то момент, так сказать языком физиков, при достижении критической массы, а по нашему, критического давления, тучи всё равно в одночасье соберутся и обрушат на планету потоп. Мне кажется, что мы делаем что-то не то. Напряжённость в атмосфере возрастает пропорционально нашим действиям. В общем, честно говоря, время, установленное агрессором, четко определено и нам его не удается отодвинуть, словно нам противостоят какие-то природные, неведомые силы. Я, Марел Израйлевич, в замешательстве, – закончила свою речь фрау Сондж.
– Чёрт, – Марел опустился на стул, смотря пустым рассеянным взглядом на спроецированную на стену карту.
– Константин, слышишь, Константин?! Спустись, пожалуйста, ко мне, – кричал Владимир в трубку телефона, расположенному в коридоре.
– Владимир Иванович, прошло чуть больше сорока минут. До опроса сервера ещё почти полчаса.
– Всё равно спустись сейчас же, хоть я и не могу тебе приказывать по должности, ты всё равно спустись. Сейчас это вопрос жизни и смерти. И тащи свою недописанную программу и захвати ноутбук.
Через три минуты Константин был в лазарете.
– Ну что, Владимир Иванович, за новые мысли появились у вас? – спросил Константин, зайдя в лазарет.
– Давай мне ту программу, что ты написал наверху и садись срочно пиши новую программку.
– Какую новую?
– Любую, любую «прогу», хоть для унитаза. Сейчас, Константин, объяснять некогда, – скороговоркой проговорил Владимир. – Как только центральные компьютеры опросят сервер, я тебе всё, всё объясню.
– Ну что, Константин, ты ещё долго? – спросил Владимир. Я уже всё подготовил. Дело только за твоей последней программкой.
– Да всё, сейчас уже заканчиваю. Осталось перекопировать в отдельную папку. Я написал программку для корректировки стабилизаторов полёта. При правильном наведении на цель стабилизаторы будут отклонять полёт ракеты. Центральный компьютер будет корректировать полёт, а стабилизаторы ещё сильнее отклонять ракету от курса.
– Чушь конченная. Центральные компьютеры корпусов такую ерунду никогда не пропустят, но это сейчас не главное. Копируйте свою программку на флэшку и давайте мне, – сказал Владимир Иванович. – Значить так, в папке 040 создано четыре папки. Константин один, Константин два, Владимир один и Владимир два. В моих папках находятся две мои программки, в твоих папках – две твои. В первой находиться то, что ты написал наверху, во второй – то, что написано здесь. Иди и просто сбрось папку 040 на сервер и ни в коем случае не открывай. Опрос обновлений через десять минут. Как только сервер откроет папку и выдаст отчёт, распечатай его и бегом ко мне…
– Чёрт, – повторил Марел. – Как же это всё понимать? Как это всё объяснить? Неужели все наши действия бесполезны и будет второй мировой потоп?
– Лучше сказать – природный катаклизм. Тем не менее, наши усилия всё равно дают какие-то результаты. Если мы будем продолжать и далее распыление, тучи не смогут собраться в таком большом объёме до запуска ракет, но, но, но, есть большое но, – сказала фрау Сондж.
– Что же это за «но»?
– Наземные метеостанции и метеоспутники фиксируют напряжение в земной коре. Как только мы попытались противостоять атмосферным явлениям, стали происходить непонятные вещи в земной коре. Именно в тех районах, которые должны были подвергнуться потопу, все датчики фиксируют увеличение напряжения. Напряжение возрастает и по подсчётам метеоотдела достигнет своего апогея примерно в тоже время, на которое намечен запуск ракет корпусами мира.