Оло не ошибся, распорядитель Зумрад уже ожидал его у входа в гостевой дом.
– Пусть духи даруют вам день столь же светлый, как это утро, уважаемый господин Тохто Оло! Хорош ли был ваш сон, понравилась ли утренняя пища?
– Всё прекрасно, уважаемый господин Зумрад. Вашими стараниями сон был спокойным, а утренняя пища бодрящей и сытной.
– В таком случае я должен представить вас господину Долгоону, непосредственному руководителю составления истории покорения восточных варваров.
Оло выразил искреннюю радость, хотя на самом деле после прогулки хотелось полежать.
Чиновник второй учёной степени господин Долгоон оказался типичным монголом лет пятидесяти, не слишком ещё толстым и довольно подвижным, знающим себе цену, но умеющим обращаться с выходцами из разных народов и сословий различного уровня. Церемония знакомства затянулась ровно настолько, сколько требовалось, чтобы не унизить гостя. Снова пришлось пить чай, впрочем, Оло как раз чаю и хотелось.
– Господин строитель Первого ранга, уважаемый Тохто Оло, нам с вами придётся провести довольно много времени вместе, поэтому предлагаю сделать наши отношения простыми, чтобы многократное повторение титулов и званий не отнимало полезного времени. Гигантские труды многолетних экспедиций на Северо-Востоке империи до сей поры не оценены по достоинству, и я надеюсь, мы напишем красивую историю ваших свершений. Но прежде чем мы приступим к работе, я обязан представить вас руководителю Академии, бяньсюю36, цзиньши37 Оюунгэрлу38.
Апартаменты начальника Ханьлинь-гоуши-юань находились в отдельном строении и отличались более изящной отделкой. Впрочем, простота превалировала во всём устройстве академического сыхэюаня, а также в одежде чиновников и учёных. Правда, одеянием редактор также выделялся – он встретил посетителей в роскошном шёлковом халате, расшитом золотой нитью.
После представления и усаживания к столику с чаем Оло с поклоном спросил:
– Как поживают ваши стада, уважаемый бяньсюй Оюунгэрл?
Учёный высшего ранга, лишь несколько раз в жизни выезжавший из столицы ради умственного отвлечения и созерцания окрестностей, усмехнулся понимающе.
– Наши стада благоденствуют под Синим монгольским Небом. Овцы жирны, а вымя кобылиц истекает жирным молоком. Как добрались? Хороши ли дороги в ваших краях?
– Дороги хороши, благодарение императору. Легко доехали, всего сорок четыре дня.
Редактор удивлённо поднял бровь, помолчал.
– Ваш великий опыт путешествий и особенно знания, приобретённые в дальних краях, будут весьма полезны для составления истории покорения диких племён Северо-Востока. Понравилось ли вам скромное жилище, в которое вас поселили?
– Благодарю, господин бяньсюй, мне всё нравится.
– Надеюсь, вам понравится и общение с нашими шифу39, и это принесёт пользу делу Академии государственной истории империи.
Далее пили чай, сидя по-монгольски и вели неторопливую беседу ни о чём и обо всём, избегая тем, могущих быть обидными для собеседника – обычный монгольский ритуал. Цзяньтао господин Долгоон вёл себя как послушный ученик, соглашался, склоняя голову, со всеми словами своего начальника. В конце беседы редактор господин Оюунгэрл, обращаясь к Оло, похвалил господина Долгоона и заверил гостя, что ему будет легко работать с этим мастером составления исторических хроник.
На том распрощались, и господин Долгоон повёл Оло в Отдел Составления Исторических Записей.
Здесь находились два молодых учёных в степени чжушэн, оба из цветноглазых, переводчик, также из людей этой породы и два писца – один, как определил Оло, из киданей, он будет писать квадратным монгольским письмом40, а второй явный ханец, для записи ханьскими иероглифами41. Снова последовала церемония представления. Оло предложили располагаться на выбор в низком широком кресле или на подушках. Он выбрал подушки – в них было больше возможностей для изменения положения тела, а поясница требовала расслабления (Оло вспомнились сильные тёплые ладошки Лифен). Господин Долгоон расположился также в подушках. Начальнику и высокому гостю полагались слуги с широкими веерами, чему Оло откровенно обрадовался – жара угнетала энергию мысли.
– Давайте же приступим к тому, ради чего вы совершили долгий и нелёгкий путь – к написанию истории покорения Северо-Востока, – сказал начальник отдела. – Порядок таков: вы говорите фразу, шифу формулируют её ёмкое содержание, писец записывает это квадратным письмом, переводчик переводит, и второй писец записывает это иероглифами. Да, увы, это медленно, сбивает с привычного ритма повествования, но зато, мы сразу имеем почти готовую летопись событий, которую после придётся редактировать и переписывать всего лишь два-три раза. Но это уже наша работа. От вас, уважаемый Тохто Оло, требуются только воспоминания. Итак, давайте вспоминать с самого начала.
Оло давно готовился к этому моменту и теперь произнёс отточенную речь.
– Прежде чем мы начнём писать историю овладения при моём участии северо-восточными территориями, я настаиваю зафиксировать в хронике, что отец мой Тохто Сиантоли был выдающимся строителем. Он построил город Шайджоу в области Елань42. Прошу указать также, что тот город был последней крепостью государства Дун Ся43, взятой войском хана Гуюка44 в шестом году правления хана Угэдэя45. Таким образом я – потомственный строитель крепостных сооружений, чжурчжэнь из рода Тохто, именем Оло. И весною этого года исполнилось мне семьдесят шесть лет.
Шифу коротко посовещались, и один из них продиктовал писцу:
– Воспоминания строителя Первого ранга в отставке господина Тохто Оло, семидесяти шести лет от роду, об усмирении северо-восточных племён. Записи начаты в двадцатый день восьмого месяца четвёртого года Чжида46. Отец Тохто Оло был строителем городов.
– Подождите, – приподнялся Оло. – Как же так, я вам сказал, как надо писать, а вы выбросили самое важное!
– Простите, уважаемый Тохто Оло, – сказал господин Долгоон, – Мы не можем записывать всё, что помнят люди, у нас просто не хватит туши.
– Но это важно, очень важно! Это о моём отце, он должен быть записан в истории! Запишите, хотя бы, его имя – Тохто Сиантоли, иначе я больше не скажу ни слова!
– Запишите, – сказал господин Долгоон.
– Спасибо. Я постараюсь формулировать ёмко, – сказал Оло. Ему было не по себе от жары и излишнего возбуждения. Он попросил холодной воды, что было немедленно исполнено. Оло вздохнул и продолжил:
– В возрасте двенадцати лет я был направлен на учёбу…
– Позвольте вас перебить, уважаемый Тохто Оло, – вмешался начальник. – Давайте начнём с первого похода на Северо-Восток.