Как я оказался здесь?
На человеческом родео я заработал немало шрамов. Иногда получалось хорошо, иногда плохо, и в конце концов я привык наслаждаться и тем и другим. Расскажу-ка я кое-что о себе, чтобы было понятнее, в чем дело.
Я младший из трех братьев, сын родителей, которые дважды разводились и три раза вступали в брак. Друг с другом.
С детства мы говорили друг другу: «Я тебя люблю». Искренне.
В десять лет я налепил переводную татуировку, и за это меня выпороли так, что задница посинела.
Когда я в первый раз пригрозил, что уйду из дома, родители собрали мне рюкзак.
Отец не присутствовал при моем рождении. Он позвонил маме и сказал: «Только очень прошу, если родится мальчик, не называй его Келли».
Всю жизнь больше всего на свете я хотел быть отцом.
Я научился плавать, когда мама столкнула меня в реку Льяно – либо сорвусь с водопада в тридцати ярдах ниже по течению, либо выберусь на берег. Я выбрался на берег.
Я всегда первым до дыр протирал коленки в суперпрочных джинсах «тафскин».
Два года подряд я получал больше всех красных карточек в детской футбольной лиге (до 12 лет). Я был вратарем.
Когда я начал ныть, что мои единственные кеды старые и немодные, мама сказала: «Не канючь, а то познакомлю тебя с безногим мальчиком».
В пятнадцать лет меня шантажом вынудили заняться сексом. Тогда я свято верил, что секс вне брака – прямая дорога в ад. Сейчас я всего лишь смею надеяться, что это не так.
В восемнадцать меня избили до беспамятства, швырнули в автофургон и надругались надо мной.
В мексиканском городке Реал-де-Каторсе я, наевшись пейотля, оказался в клетке с кугуаром.
Мне на лоб наложили семьдесят восемь швов. Зашивал ветеринар.
Я заработал четыре сотрясения мозга, свалившись с четырех разных деревьев. Три из них – в полнолуние.
Я барабанил укуренный в чем мать родила, и меня арестовали.
Я оказал сопротивление при аресте.
Собираясь поступать в колледж, я подал документы в университет Дюкa, Техасский университет в Остине, Южный методистский университет и университет Грэмблинга. Меня согласились принять три из четырех.
Я никогда не чувствовал себя жертвой.
У меня есть много доказательств того, что существует мировой заговор сделать меня счастливым.
В жизни мне удалось выкрутиться из бо́льших неприятностей, чем я предполагал.
Мне часто попадались чужие стихи, автором которых был я, сам того не зная.
Я был наивен, озлоблен и циничен. Но я неколебимо верю в добросердечность – присущую и мне, и всему человечеству, – которая объединяет всех нас.
Я считаю, что правда оскорбительна, только если мы лжем.
Я воспитан на экзистенциальной логике вольнодумцев, на пышном наборе несуразностей, на фикции фантасмагорической физики, ведь это должно быть правдой, даже если неправда.
А вот любовь – не фикция. Любовь настоящая. Иногда кровожадная, но без вопросов.
Я очень рано усвоил принцип относительности: как справляться с трудностями.
Я узнал, что такое стойкость, последствия, ответственность и тяжелый труд. Я научился любить, смеяться, прощать, забывать, играть и молиться. Я научился ловчить, продавать, очаровывать, менять курс, превращать поражения в победы и травить байки. Я научился лавировать меж бед и радостей, меж похвал и гадостей, меж достатка и нехватки, меж любовных песнопений и отборных оскорблений. Особенно когда сталкиваешься с неизбежным.
Это рассказ о том, как справляться с неизбежным.
Это рассказ о
зеленом свете
Это первые пятьдесят лет моей жизни, мой послужной список, пока еще не дописанный до последнего слова.