До деревни мы доехали без приключений. С одной стороны я жалела, что поддалась первому порыву и согласилась на предложение помощи мужа, а с другой стороны, пусть помогает, не развалится. Подъехали к дому.
– Эта, что ли, твоя развалюшка? – ткнул пальцем муж в соседский домик.
– Нет, этот дом, – кивнула я на свое новое жилище.
– Ого, забор хороший. Давай глянем, что там за калиткой. А то, может, я сам захочу такой домик прикупить. У тебя нет денег на такое, – хохотнул он.
Вот как дам тебе сейчас пакетом с заморозкой по ушам, чтобы не зазнавался. Вот никогда не понимала мужиков: живут они с женщиной год, два, десятки лет. Вроде хорошо живут, все им нравится, бывают иногда разногласия, ну куда без этого. А тут – бац, играй, гормон пришел, и они начинают ненавидеть всеми фибрами души свою экс-супругу, к которой еще месяц назад испытывали теплые чувств. Что это за безобразие? Ну, оставайся ты человеком, приди, повинись, объяснись, забери свои манатки и иди уже в свою лучшую жизнь. Нет, надо вылить ушат грязи на бывшую, разругаться в пух и прах с ней, чтобы ни шагу назад, уж чтобы наверняка.
Перетаскали все вещи в дом. Муж по-хозяйски обошел все владения. Собака радостно пробежалась по комнатам, обнюхала Прошу, который обалдел от такой бесцеремонности.
– Хороший дом, мне нравится. Телефончик хозяина не дашь?
– Не дам. Он продавать его будет только через полгода, когда в наследство вступит.
– Жаль, а то подумал, что никак продать не может, вот и квартирантов пускает, а тут вот такая оказия. Ну, я могу и полгода подождать, – криво усмехнулся некогда благоверный.
Он вдруг развернул меня к себе, заглянул в глаза.
– Агнет, не злись на меня, прошу. Ну, вот так получилось, я сам не ожидал от себя такого, думал, интрижка очередная, а тут вот, видно, все серьезно.
– Машину жалко стало? – поинтересовалась я.
– Да, жалко. Ты как злиться начинаешь, так она ломается и все в доме ломается, и на работе у меня компы ломаются. Знаешь, сколько я денег в ремонт авто вкладываю? Я бы их лучше тебе отдал, – выдал он.
– Ну, дай, – я усмехнулась и протянула руку ладошкой вверх ему под нос.
– Сейчас, – полез он в карман и достал мобильник, – все, получите, распишитесь.
На мой телефон пришло сообщение, смотреть баланс при нем не стала.
– Коварная ты женщина, Агнета, второй муж от тебя мешком картошки откупался, а с меня денег требуешь.
– А первый здоровьем и зрением, так что деньгами – это по-божески.
– Все это предрассудки, бабкины сказки. Хотя мне Оля сказала, что ты ведьма.
– Ты десять лет со мной прожил и не знаешь, какая я, и Олю эту слушаешь? Уходи, давай, тебя ждут в другом месте.
– Не обижайся на меня, Агнета, я зарплату получу и еще тебе немного денег скину на карту, – заискивающе ответил он.
Проводила гражданина до калитки, закрыла. На душе скребли кошки. В дом зашла и давай рыдать: ну за что же мне это, что же мне все за мужики какие-то попадаются.
– Мамочка, ну не плачь, смотри какая ты у меня хорошая и красивая. Найдешь ты себе еще кого-нибудь, – кинулась мне на шею утешительница дочка, стала вытирать мои слезы. Собака положила мордочку мне на коленки и тяжело вздохнула, а кот пристроился рядом у ног.
– Ой, не надо мне больше никого, тем более кого-нибудь. И вообще, бог любит троицу, хватит мне уже быть приложением к мужу, надо и для нас с тобой пожить, – вытерла я слезы и посмотрела в личико своей Катюшке.
– Мам, а чего мы есть будем? Ого, сколько яиц. Ты магазин, что ли ограбила? – переключилась дочь.
– Курятник я ограбила. У нас с тобой теперь куры имеются. Вот яйца с тобой есть и будем. Ты не против яичницы?
– Кто против? Я против? Да я всегда за! – рассмеялась Катюшка.
– Ну вот и ладненько, идем хоромы смотреть.
Мы с ней пошли разглядывать комнаты. Глянула в сообщение: «Перевод 3000 р от Сергея Владимировича». Да уж, ну с бешеной собаки хоть шерсти клок.
Комната с нарами ребенку не понравилась, а вот спальня бывшей хозяйки пришлась по вкусу.
– Мам, а можно здесь моя спальня будет?
– Сегодня в ней ночевать будешь?
– Нет, кровать надо убрать, а то мне все кажется, что спит на ней кто-то.
– Давай завтра уборкой и разбором шкафов займемся. А сегодня мы будем праздновать. Сейчас я в магазин сбегаю, тортик нам и конфет куплю. Пожарим праздничную яичницу, попьем праздничный чай и поедим праздничного торта, – настроение стало улучшаться.
Дочь все ходила по комнатам и то восхищалась, то удивлялась. Изразцовая печь привела ее в полный восторг, а ванная с туалетом удивила своими размерами.
– Мам, я на кур хочу посмотреть, – подошла ко мне Катюшка.
– Ну, натягивай галоши и пошли, на улице грязь и слякоть.
Собаку решили пока не выпускать из дома, мало ли что. Она у нас комнатная и к большим просторам не привыкшая, да и деревенские псы могли ее легко задрать.
– Фу, калоши, я ботинки надену на каблучках, – пропела дочь.
– Ага, и испортишь свои ботиночки и посмотришь, как хорошо в грязюку каблук проваливается. Натягивай тогда мои резиновые сапоги, и пошли. Два часа еще до заката, курочек из сараюшки выпустим, пусть они погуляют, воздухом подышат.
Выпустили наших хохлаток погулять, такие птички пригожие, такие деловые, ходят по загончику, что-то ищут, квохчут так сердито. Заглянула в курятник, а там, мама дорогая, это не птицы, это какой-то завод по переработке добра на помет. Но как говорится, глаза боятся, а руки делают, и не так уж и много они тут напачкали, зато принесли еще три яичка за сутки. Дочь вертела головой во все стороны.
– А это что? А это что? – тыкала она пальчиком в разные сараюшки.
– Да я почем знаю, не ходила я еще туда.
– Мам, а там что за домик с окнами?
– Кухня, наверно, летняя, да баня к ней пристроена. Снег до конца сойдет, и туда сходим, посмотрим.
– Мы с тобой теперь домовладелицы, – сделала заключение Катюшка.
– Ну, я пока этот дом не купила.
– Не беда. Мы же его купим?
– Купим, купим. Пойду я за тортиком.
Вернулись в дом. Я переобулась в свои новые резиновые сапоги, взяла денег и отправилась в ближайший магазинчик. Марина была занята с другими покупателями и мне только коротко кивнула. Кремовый торт брать не стала, больно уж большой по весу, взяла вафельный и триста граммов шоколадных конфет. Забрала последнюю буханку. Хлеб высокий, ароматный, корочка такая хрустящая, так и просится, чтобы от нее откусили кусочек. Эх, натереть бы сейчас краюшку чесночком, да сала кусочек положить, лепота. Не выдержала, откусила от хлеба, вкусно, как в детстве. Донести бы до дома, не слопать половину.
Зашла в избу, зову дочь, чтобы покупки забрала.
– Мам, ты представляешь, тут интернет есть, – вышла ко мне с телефоном в руках. – Ты чего, совсем оголодала, половину хлеба обгрызла?
– Ничего ты не понимаешь, это же так вкусно, понюхай, как пахнет, – сунула ей буханку в нос.
– Ага, – она хихикнула и забрала все у меня из рук.
Пиликнул телефон, пришло сообщение от старого заказчика: «Привет, нужно две статьи по две тысячи знаков, на тему полов, вот список ключевых слов. Смогешь до завтра?». «Привет, смогешь, завтра утром будет», – отправила ему ответ. Ну вот и работы чуток привалило, жизнь-то налаживается.
Ужинали с дочерью с шутками да прибаутками, смеялись и дурачились. Поймала себя на мысли, что и без него можно жить, даже вот очень хорошо жить. Вечером у Кати уроки, сериалы, мультики, рисование акварельными маркерами анимешек, а у меня работа – статьи. Такой дом большой, а сидим в одной комнате, и никто никому не мешает. На улице уже темно стало, снова дождь полил. Решили с дочей печь затопить. Зашуршал огонь, заплясал, начал жадно пожирать газетные листы, постепенно и бревна занялись ало-желтым пламенем. Затрещали наши чурбачки, заискрились. Прикрыла я дверцу от греха подальше, на огонь можно и через стекло смотреть.
Собрались спать укладываться. Катюшка заартачилась, говорит, спать буду вместе с тобой в этой комнате, диван большой, разложим и уместимся. Предложила ей кресло-кровать прикатить из той странной комнаты. Не захотела, уперлась: с тобой и все тут, боюсь, говорит, по дому ходит кто-то. Ну, кто ходит, нет никого, может, Проша или Маруська пробежали, а может, и крыса какая или мышка. Изба старая, половицы скрипят, стены ухают, есть такое у возрастных зданий. Да ладно, не ругаться же еще и с дочерью. Так и проспали вместе: я, дочь, котейка в ногах, да Маруська около дивана.
Как светать начало, так и проснулась, выспалась. Решила на рассвет посмотреть, оделась да вышла потихонечку. Глянула кругом и охнула – началось утро в колхозе. За ночь почти весь снег стаял, да дождиком сдобрило все кругом. Весь двор в воде, да не просто небольшие лужи, а прямо так хорошо, первые две ступеньки под водой. Надо траншею рыть, чтобы поток на улицу вывести. Взяла лопату и пошла копать. Вот и посмотрела рассвет. Вышла за калитку, рою отвод, пыхчу себе под нос, не привыкшая к такому труду.
– Здравствуйте, – услышала я где-то сбоку бодрый молодой голос.
Я чуть с перепуга лопату не уронила.
– Ох ты ж, здравствуйте, что же вы меня так пугаете, – ответила я.
Передо мной стояла молодая женщина лет 30–35 в стареньком пуховике и в резиновых обрезанных сапожках. Рядом с ней переминались две козы и безучастно взирали на окружающую действительность. На одной из коз висела вьючная сумка, как у ослика.
– Меня Оля зовут. Я вот вам козочек привела. Мне Петя вчера написал, что в доме новая хозяйка, велел коз отдать.
– Не надо мне коз, оставьте их себе, – испуганно сказала я.
– Я вот их уже подоила, тут молоко в двухлитровой бутылке, творог козий в пакете и сливки от наших коровок, – говоря все это, она вытаскивала из сумки по очереди продукты и совала мне в руки.
– Не умею я их доить, да и ухаживать за ними надо.
– Да что там доить, поставили ведерочко и так аккуратно пальцами вниз провели, раз-раз. Смотрите только, чтобы в молоко шарики не сыпались, а то потом пахнуть будет.
Одна коза, видно, устала ждать, боднула калитку и вошла, за ней последовала другая. Их сопровождал Проша, который не давал этим животным залезть в сад, а подбадривающе лупил их лапой. Вот ведь умный какой кот.
– У нас тут ферма неподалеку, – махнула она в сторону виднеющегося за дорогой длинного здания. – Держим коров, уток, индюшек, кур, бройлера на мясо выращиваем. Если продукция какая понадобится, то приходите, не стесняйтесь. Если работа нужна, то нам всегда работники требуются. Правда, труд тяжелый, кормить, убирать, во время забоя тушки ощипывать и потрошить. Платим, не обижаем. Сливки вот вам принесла на пробу, взамен козьего молока. Дети утром у меня половину выпили, что я надоила.
– Давайте я вам денег за сливки отдам, – я стала рыться в кармане.
– Нет, что вы, мы и так вашим козьим молоком несколько недель питались. Считайте, это пробник наших сливок. Вас же Агнета зовут?
– Да.
– Агнета, а вы тем же занимаетесь, чем Семеновна занималась?
– А чем она занималась?
– Ну, лечила там, на ферму к нам заходила, – смутилась Ольга.
– Нет, животных я не лечу, да и людей тоже.
– Как жаль. Бабушка мазь для коров делала, мы же их аппаратами доим, чтобы кожа не трескалась, ей и мазали. Никаких болячек у них не было. У меня вот одна банка только осталась, так это же мало для десяти коров, – она покачала сокрушенно головой.
– Ну, а купить? Вон продают всякие «Буренки».
– Да что вы, бабушкина мазь ни в какое сравнение не идет с промышленными. Я вот и руки свои ей мажу и летом пятки, вообще ничего не трескается.
– Ой, да что же это за чудо такое, хоть бы увидеть, понюхать.
– А у меня с собой есть, я чуть-чуть переложила в баночку из-под крема, – и женщина ротянула мне банку с мазью.
Открыла, понюхала, запах такой знакомый и цвет. Пальчик туда сунула, растерла немного, попробовала на язык, точно – оно самое. Такую мазь себе от болей в коленях делала, где-то и рецепт у меня сохранился. Оля на меня внимательно смотрела.
– Сделаете? Я заплачу, хотите деньгами, а хотите бартером. Если нужны какие ингредиенты, то скажите, я все достану.
– Бабушка рецепт на мазь не давала?
– Давала, вот только не получилось у меня, да и рецепт я потом потеряла.
– Это стоить будет не сто рублей, – предупредила фермершу.
– Да знаю, но и дойная корова тоже не копейки стоит. Два бройлера и килограмм сливочного масла за пол-литровую банку хватит? – Ольга сделала предложение, от которого сложно было отказаться.
– Я попробую.
– Договорились. Вот, возьмите мой номер телефона, – она сунула мне бумажку в карман куртки. – Спасибо вам.
– И вам спасибо. Оля, а бабушка когда умерла?
– Да вот недавно, через полторы недели сорок дней будет. Да вы не переживайте, она Пете дом давно подарила. Все говорила, чтобы после ее смерти он с наследными делами не возился.
Мы попрощались, она махнула мне рукой и пошла в сторону фермы. Я же отправилась с гостинцами домой. Вода потихоньку покидала двор по вырытой мной траншейке, выходит, не зря трудилась. Проша загнал коз в сарайчик рядом с курятником и деловито умывался на пороге дома. Что же мне делать с этими животными?