Нечто совсем бесполезное
Могут ли бесполезные вещи приносить хоть какую-то пользу? Пусть даже малейшую? Одно они умеют делать профессионально – оправдывать своё название! Вот только полезно это или нет – никто точно не скажет.
Был совсем уже вечер, над водой зажглись фонари, а Крокка ждал удивительного. Ему казалось, что именно сегодня, именно при свете висящих прямо в воздухе фонарей что-то должно произойти, а что именно – Крокка пока не знал. Он плашмя лежал на планке для прыжков, прикрученной к основанию крыши, и смотрел в воду. «Пусть пролетит над водой, проплывёт в глубине, пронесётся по поверхности что-нибудь необычное», – думал Крокка. Давно не случалось ничего необычного – со вчерашнего дня. Пора бы уж.
Но ничего не проносилось, не проплывало и уж тем более не пролетало над поверхностью. Крокка видел только своё отражение (оно было вполне сносным), прислушивался к звяканью посуды и к тихой, приятной музыке, доносившейся из дома. Но тут отражение пропало, и под планкой на своей непробиваемой надувной лодке проплыла Такка.
– Ничего необычного, – сообщил ей Крокка.
Такка поплыла в обратную сторону и, проплывая под планкой, сделала стойку на руках.
– Ничего сверхнеобычного, – исправился Крокка.
Такка совсем собралась уплывать, когда Крокка сказал:
– Ну-ка, давай ещё раз.
Такка невозмутимо поплыла в Кроккину сторону. «На этот раз – никакой стойки», – решила она. Когда Такка оказалась под планкой, сверху донеслось строгое:
– Стоп!
Лодка остановилась, и Крокка, насколько мог, высунулся. Он не ошибся: в самом уголке лодки что-то белело. Крокка спустился вниз по лестнице и сел рядом с Таккой.
– Ты чего, Кроккельчик? – спросила она.
– Белеет. Причём белеет очень сильно. Просто какой-то редкостный белёж.
У Такки сразу появилось множество вопросов, но Крокка только ткнул пальцем в угол лодки.
– Ага, – согласилась Такка, – ещё и шевелёж. Не понять, что творится на родном судне. Как думаешь, пугаться или нет?
– Испугаться мы всегда успеем, – успокоил её Крокка. – Но, если очень хочешь, пугайся. Я не против.
Потом немного помолчал, посопел и смело сказал неопознанному:
– Эй, ты живое или только белеешь и шевелишься?
Вместо ответа белое пятно повернулось к роккам и посмотрело на них честными чёрными глазами. В этих круглых чёрных глазах блестели и переливались огоньки вечерних фонарей. Пятно оказалось пушистым, величиной с Кроккину ладонь. Кроме белого пуха и чёрных глаз можно было разглядеть маленькие розовые ладошки и пяточки. По глазам было видно, что существо улыбнулось, и рокки улыбнулись в ответ.
– Привет, – дружелюбно сказал Крокка.
Существо сначала сделало несколько несмелых шагов, а потом быстро подбежало к Крокке и стало взбираться по волнистой Кроккиной шёрстке вверх.
– Ты кто такое? Ты откуда? Как тебя зовут? – наперебой спрашивали рокки, всерьёз подозревая, что это вовсе не говорящее, а молчащее существо.
Но существо заговорило:
– Не знаю, откуда я, кем был раньше, зачем плыл на этой лодке и как меня зовут, но теперь я – персональный советчик вот этого, по которому я лезу, – сказал Советчик, ползя. – Если он не против. Хотя это не важно.
Он дополз до плеча и уселся там с важным видом.
– Орро! – радостно крикнул Крокка. – Орро-ро!
Хорошо иметь собственного советчика! Всегда знаешь, как поступить. Всегда знаешь, что лучше сказать. Крокка понял, что мечтал о таком советчике, хотя вроде бы ни разу об этом не мечтал. Наверное, это были глубинные мечты. «Или я даже не смел мечтать об этом», – подумал Крокка.
– Кроккин советчик? – надулась Такка. – А почему не мой? Ты же плыл в моей лодке, белел в углу. Это что-то да значит.
– Такова жизнь, – развёл ручками Советчик и сделал грустные глаза. – Кому-то всё, кому-то ничего. Хотя, когда я решу раздвоиться, приходи.
– Ты умеешь? – обрадовалась Такка.
– Пока нет. Хочешь, шерстинок надёргаю? Тогда жизнь будет к тебе не так несправедлива. Она будет несправедлива ко мне.
Крокке стало жалко Такку.
– Хочешь, я буду твоим советчиком? – спросил он. – Правда, я вряд ли умещусь на плече… Тут нужен неслабый уменьшатель.
Такка молчала.
– Ну посоветуй что-нибудь дельное! – в отчаянии сказал Крокка Советчику. – Дай мне путеводную нить!
– Вот так скоро? – кислым голосом спросил Советчик. – И сразу нить?
Крокка сам придумал, что делать. Они поплыли с Таккой гулять, и Крокка вспоминал самые смешные и интересные истории, которые с ним приключались. Хотя, может, и не вспоминал, а сочинял. Он в этих историях получался неуклюжим, несообразительным, и Такка смеялась. Советчик от такого шума быстро уснул, засопев на плече, но даже во сне крепко держался за Крокку.
Выслушав всё, что нарассказывал Крокка, Такка серьёзно сказала:
– Тебе и правда нужен Советчик. Твоя жизнь в опасности. Без него, Кроккельчик, никуда не ходи и не плыви никуда.
– И на том спасибо, – ответил Крокка и улыбнулся.
Утром Крокка показал Советчика маме и папе. Белоснежный малыш делал большие глаза и пугался.
– А он не кусается? – спросил Кроккин папа, и от этого вопроса Советчик быстро осмелел.
– Это такой правильный вопрос, какого я сроду не слыхивал, – растрогался Советчик.
– Я никак не пойму, – сказала мама, – что это бурчит? То ли наш бесшумный холодильник, то ли желудок Советчика?
– Удивительная семейка! – восторженно воскликнул Советчик. – Второй правильный вопрос за минуту! Спроси и ты что-нибудь, Крокка, для равновесия.
– А что спрашивать, умное или как мама? – шепнул Крокка Советчику.
– Равновесие в мире установлено! Чудесный способ!
Но Крокка ничего плохого не хотел сказать. Просто его удивило – что за бесшумный холодильник? Ведь продукты всегда держали в воде, в непромокаемых пакетах. И чем холоднее должно быть продукту, тем глубже его опускали. «Это какие-то новые фантазии», – решил Крокка.
За завтраком Советчик осторожно спустился с плеча на стол и слопал ничуть не меньше Крокки. Но весил он ничуть не больше, чем до завтрака. Разве что шёрстка стала ещё пушистее и даже сверкала. На третье он намазал хлеб маслом и съел его с молоком. От молока шёрстка стала белее прежнего!
«Интересно, станут ли у него от помидоров глаза красными, а от огурцов – зелёными? И станет ли шёрстка желтеть от лимона?» – подумал Крокка.
Все, конечно, спросили, куда в Советчика столько лезет, и он обозвал это неправильным вопросом. А потом сказал снисходительно:
– Пища для ума переваривается за секунды! А то вы не знали? Тут как на экзамене. Вопросы, вопросы – и ни одного ответа.
Было видно, что Советчик разволновался. Мама налила ему ещё молока, он прижался к чашке щекой и счастливо вздохнул.
После завтрака мама попросила:
– Помой посуду, Кроккик, будь толковым роккёнком.
Крокка не любил мыть посуду, ему сразу захотелось стать бестолковым дикобразом, и потому он сказал Советчику:
– Посоветуй что-нибудь, что ли.
– Что уж тут посоветуешь, – вздохнул Советчик и развёл руками.
После завтрака к роккам чаще всего приходят светлые мысли. Иногда маленькие и помногу, а порой такие, что можно обдумывать до следующего завтрака. Тёмные мысли являются только на голодный желудок и звучат примерно так: «Чего бы слопать?» Один раз к Крокке пришла совсем тёмная мысль. Это когда он вечером читал книгу и в комнате погас свет. «Кто выключил?» – подумал тогда Крокка.
А сейчас мысль была самая светлая! Советчика нужно показать Вокке! Вокка же о нём ничего не знает! Эта часть мира сейчас для Вокки недоступна.
– Гулять поплывём, – сообщил Крокка Советчику.
– Не плыви гулять, – серьёзно сказал Советчик.
– Ты советуешь не гулять? Там будет невидимая опасность? Ты обещаешь?
– Я не хочу гулять, – тихо ответил Советчик.
Просто Советчик опасался, что не удержится за мокрую шерсть Крокки, когда тот будет плыть. Любой бы на его месте опасался. Но он был на своём – и опасался больше всех! Крокка посадил его на макушку и осторожно поплыл. Советчик держался за Кроккино ухо и смотрел вдаль.
Когда Крокка подплыл к дому друга, то забыл про пассажира и поднырнул до двери в Воккину комнату. Советчик не растерялся и вцепился в ухо крепко-накрепко – так, что Крокка сразу про него вспомнил. А ещё Советчик попробовал глядеть вдаль под водой. Получалось куда таинственней!
В комнате Крокка, как всегда, сушился махровым полотенцем, а Советчик высох моментально. Он, по обыкновению, сидел на плече, сильно округлив глаза и не мигая глядя на Вокку, как будто этот рокка его сразу очень удивил и испугал. На самом деле это так Советчика впечатлило ныряние, но Вокка не знал об этом и принял поведение неизвестного на свой счёт.
– Это клад из лодки Такки, – представил Советчика Крокка. – Мой собственный Советчик, белый и глазастый.
– Насколько ценный клад? – поинтересовался Вокка. – Ведь по размерам трудно судить о ценности, взять хотя бы золото и пенопласт.
– Я давно подозреваю, что бесполезный, – весело сказал Крокка. – Со вчерашнего вечера я из него выцедил только один никудышный советик, и тот не пригодился, придётся оставить его про запас.
Советчик продолжал смотреть на Вокку во все глаза.
– А чего он подслушивает? – спросил Вокка.
Советчик, не меняя пытливого взгляда, быстро прижал ладошки к невидимым ушам.
– Пусть лучше подслушивает, – махнул рукой Вокка, и Советчик тут же вцепился руками в Кроккино плечо. – Мне чего-то кажется, что он глазами слушает. Уж больно взгляд подозрительный.
Крокка вздохнул и уселся на кровать.
– Он хороший, – сказал Крокка. – Только никакой не Советчик. А просто Чик. Всего на пять букв меньше, а обязанностей сразу и нет. Живи себе, сиди на плече!
– Маловато буквов! – неожиданно заявил Чик, и шёрстка у него вздыбилась. – Советую добавить буквов!
Так Чик сам напросился и стал труднопроизносимым Тчиком. Потому что плохо совсем без обязанностей. Он-то знал, что он самый настоящий советчик, каких ещё поискать надо. Просто никто не пошевелил думалками и не догадался, что советует он вполне прилично, только про себя! Это же так просто и естественно! Как дважды два умножь сам! Тчик хотел сказать всё это, но постеснялся.
– Я подозреваю, откуда он взялся, – сказал Вокка.
– Срочно скажи! – нетерпеливо попросил Крокка и сидя подпрыгнул.
– Я подозреваю… – таинственным голосом протянул Вокка.
Крокка ничего не сказал, только подпрыгнул ещё два раза молча. Тчик с трудом удерживал взгляд на Вокке.
– Подозреваю я, что этот Тчик появился, когда ты включил фонари! Он выпал из фонаря! Теперь я в этом почти не сомневаюсь.
– Похоже на правду, – согласился Крокка и спросил у Тчика, не из фонаря ли он случайно.
– И ничегошеньки я не помню, – уклончиво ответил Тчик, а Крокка спросил:
– Интересно, фонарь, из которого он выпал, остался или исчез? А то так фонари быстро повыведутся!
– Я вчера совсем не заметил, чтобы фонари уменьшились на один, – деловито сказал Вокка.
– Я тоже, – кивнул Крокка. – Либо это случилось незаметно, либо все фонари на месте, только морочат нам головы.
Рокки помолчали. Тчик попытался два раза незаметно моргнуть.
– Это что же получается, – задумался Крокка, – каждый вечер, когда я буду включать фонари, из одного фонарика станет валиться бесполезное белопушие? У меня никаких плеч не хватит, придётся носить куртку с тыщей карманов.
Вокка понимающе вздохнул.
– С каким трудом я буду проплывать короткие дистанции! – продолжал жаловаться Крокка.
Вокка кивнул.
– Ты теперь сам будешь плавать ко мне в гости, – заявил Крокка.
Вокка согласился.
– Чего только не сделаешь ради фонарей, – сказал он.
– А прокормка?! – вспомнил Крокка. – Дай ему яблоко.
Вокка дал Тчику большое красное яблоко, тот в два счёта умял его, и пятки с ладошками заметно порозовели. Тчик внимательно следил за вторым яблоком, лежащим на столе. Оно не двигалось.
– Вот видишь! – воскликнул Крокка. – Если белых обжор будет много, так, глядишь, и до нас доберутся.
– Надо попробовать кормить их водорослями, – посоветовал Вокка. – Их много, и едят их только редкие гурманы.
– Не советую, – возразил Тчик.
– Это ты зря, – сказал Крокка. – Будет у тебя шерсть с изумрудным отливом. Хоть какая-то, а уже драгоценность.
Потом Вокка подумал и сказал, что надо подождать вечера. Может, это был одноразовый фонарь? Может, не будет никакого нашествия? А если и будет, то совсем другое! Ведь, согласитесь, весьма странно подозревать такие красивые фонари в повторяемости. Их надо подозревать в изобретательности и весёлости. Это куда интереснее!
И действительно, вечером Крокка с Тчиком ждали, ждали на планке… Приплывала Такка, её лодка была пуста. Приплыл своим ходом Вокка, забрался на длинную планку и тоже ждал, ждал. Качалась планка, звенел ветерок, слегка гудели фонари, болтали проплывающие на лодках рокки. Но никаких новых советчиков не появлялось. Хотя и вчерашний никуда не исчезал.
А когда ложились спать, мама внесла в Кроккину комнату маленькую кроватку с белым пушистым одеялом и с мягкой-премягкой подушкой. Тчик слез с плеча, забрался под пушистое маленькое одеяло и сразу уснул.
Крокка немного погрустил, немного порадовался и тоже уснул.
И вот они спали, а в окошко заглядывал фонарь и тихонько хихикал от радости.
