Совсем недавно мы, трое представителей Изборского клуба: Максим Шевченко, Михаил Леонтьев и Александр Проханов, – осуществили десант в Дамаск, окружённый пылающими городами и сёлами. В ночи сквозь сон мы слышали заунывные, похожие на песнопения возгласы муэдзинов, орудийные раскаты, рёв установок залпового огня, а иногда грохот в центре города, где боевики-смертники взрывали мечети.
Мы приехали в Дамаск в разгар войны, потому что хотели не просто понять катастрофическую реальность, но почувствовать её дыхание на себе, заглянуть в чёрную воронку, которая разверзлась в центре Сирии и готова затянуть в себя не только Ближний Восток, но и весь прочий мир.
Нынешняя сирийская война, как бы ни казалось это странным, детонирует в самый центр российской жизни. Так в 1936 году испанская война была предтечей Второй мировой и Великой Отечественной, так в 1937 году осаждённый Мадрид напоминал сегодняшний осаждённый Дамаск.
Мы знали Сирию в её прежние золотые времена, любовались красотой её городов, её благополучием и покоем, полюбив эту чудесную страну, эту святую землю, где Савл превратился в Павла. Мы не могли не приехать сюда теперь, в час, когда война изгрызает Сирию, оставляя от неё обугленный скелет.
Что мы увидели в Сирии? Бои в стотысячном пригороде Дамаска Дарайя, по которому мы неслись в боевой машине пехоты среди минных разрывов и щёлканья снайперов. И город, когда-то цветущий и восхитительный, смотрел на нас дырами обугленных окон в иссечённых взрывами фасадах. Мы не нашли в нём ни одного уцелевшего жилья, ни одного живого обитателя, но только угли, разбитые зеркала, вспоротые одеяла, раздавленные гусеницами мотоциклы и велосипеды. И оставленные боевиками настенные граффити: «Башар Асад, ты умрёшь. Сначала Сирия, потом – Россия». У одной из таких разрисованных стен я поменялся нательным крестом с православным солдатом. И теперь ношу его нательный крест, молюсь, чтобы моего брата во Христе пощадили пули и мины.
Мы встречались под уханье канонады с президентом Башаром Асадом в его дамасской резиденции. И он был удивительно спокоен, иногда задумчив, поражал своим рафинированным интеллектом, умением создавать с помощью скупых формулировок картину сверхсложной военно-политической драмы, в которую вовлечена его родина. Мне было важно увидеть в нём человека неколебимой воли, сделавшим свой выбор раз и навсегда, готовым бескомпромиссно сражаться за Сирию. Эту волю он транслирует в пехотинцев, штурмующих в Дарайе дом за домом, в генералов, составляющих планы больших и малых баталий, в сирийский народ, который стоит рядом со своим президентом.
Мы были у верховного муфтия Сирии, который рассказал нам о драме религиозного раскола, поразившего Сирию, в которой до недавнего времени сунниты и шииты, алавиты и марониты, православные и друзы жили единой семьёй. А теперь секира расчленила сирийское общество на множество враждующих фрагментов.
Мы были у православного митрополита и молились вместе с ним перед иконой, подаренной русским патриархом Кириллом. Молились сначала за Сирию, чтобы она выстояла перед сатанинскими силами. А потом за Россию, чтобы её не коснулись подобные беды.
Мы были исполнены светлого духа, который исходил от муллы и православного монаха. И в тот же вечер страшным взрывом был убит один из влиятельных муфтиев, проповедник и богослов. И этим взрывом в центре мечети ещё глубже был вбит железный костыль в сердце Сирии.
Война, которая происходит в Сирии, – это война особого типа, имеющая свой алгоритм, свой стратегический план, своё хорошо прописанное либретто и своего капельмейстера.
Тлеющие в Сирии противоречия между властью и суннитским большинством, между режимом Башара Асада и «Братьями-мусульманами», – эти противоречия два года назад породили сначала бурю протестных публикаций в интернете, призывавших суннитов выйти на улицы. Мирные демонстрации, которые проходили в Хомсе и Хаме по технологиям флэшмоба, собрали тысячи протестующих. Период мирных демонстраций длился недолго и закончился применением оружия, когда внедрённые в толпы демонстрантов боевики стреляли в полицию.
Демонстрации, обмен огневыми ударами, трупы, стенающие матери, похороны – всё это снимали десятки телевизионных каналов. Среди которых могучая, лукавая, работающая на деньги Катара «Аль-Джазира» возглавила информационную войну против Дамаска.
Призыв помочь «Братьям-мусульманам» был услышан во всём исламском мире. И сюда, в Сирию, через границы Ирака, Ливана, Иордании, Турции двинулись отряды боевиков. Обстрелянные, ловкие, закалённые в ливийской пустыне, в горящем Триполи, в иракских городах, в террористических операциях Йемена и Афганистана, эти потоки направлялись точной рукой. Субсидировались деньгами Катара и Саудовской Аравии, наводняли Сирию, сливаясь с местными повстанцами.
Тридцать стран из разных уголков исламского мира присылали сюда своих стрелков, обученных и вооружённых, с идеологией исламской мировой революции, готовых умирать за идею. Они явились в окрестности Дамаска, чтобы отсюда, с поля боя, улететь прямо в рай. Каждый труп, каждая смерть, каждый выстрел тиражировались могучей информационной машиной, которая создавала из президента Башара и государства Сирия образ чудовища, образ абсолютного зла. Вместе с боевиками через границу текло оружие. Сначала стрелковое, противотанковое, а потом тяжёлое – артиллерия и танки. Сегодня армия повстанцев обеспечена самым сов ременным натовским оружием. Быть может, недалёк тот час, когда у неё появятся боевые вертолёты.
Хорошо оснащённая, мобильная, вначале партизанская, а теперь почти регулярная армия являет собой подвижную сетевую структуру из больших и малых отрядов. Они по указам стратегического штаба перемещаются по сирийской территории, обретают характер партизанского спецназа, мусульманской армии быстрого реагирования, которая управляется из западных интеллектуальных и военных центров.
Политологи и военные аналитики, с которыми нам довелось встречаться в Дамаске, уверены, что война за Сирию – это война за Россию. Сирия – последний оплот, последний рубеж, сломав который, это мобильное воинство, оснащённое оружием Запада, с могучим информационным сопровождением, выполняя американскую стратегию трансформации исламского мира, кинется на Россию, на русский Северный Кавказ, направит свою испепеляющую силу в Татарстан и Башкирию.
В случае необходимости эта армия может быть переброшена и в Среднюю Азию, где перед её кумулятивным ударом будут бессильны вялые режимы Ташкента и Астаны, Бишкека и Душанбе.
Все мы слышали либеральных пацифистов, этих проповедников Болотной площади, куртуазных шоуменов, исповедников гедонизма и потребления? «Зачем, – говорят они, – тратить деньги на оборону, вооружать Россию? Культивировать в русском народе оборонное сознание? Разве кто-нибудь угрожает России? Разве у неё есть враги? И вся эта истерика с возрождением оборонно-промышленного комплекса, с модернизацией оборонных заводов есть паранойя государственников, милитаристский угар патриотов». Так говорят пацифисты – агентура врага, «пятая колонна», действующая в тылу у государства.
Взял бы я с собой пацифиста на сирийский фронт. Запихнул в десантное отделение боевой машины пехоты. Погнал бы эту машину сквозь дымные руины пригорода Дамаска, сквозь хлюпанье пуль, ударяющих по броне. Пусть саданёт по соседству жаркий удар гранатомёта. Пусть пацифист увидит трупы иорданцев, ливийцев, иракцев, явившихся воевать под Дамаск. Их лица, обгоревшие до костей, с останками тлеющих резиновых покрышек: боевики, отступая, сжигают тела погибших, чтобы их не опознала сирийская разведка.
Я бы хотел посмотреть на пацифистов, если те попадут в руки остервенелых и бесстрашных воинов, для которых либеральные ценности хороши лишь тогда, когда у этих ценностей выколоты глаза и обрезаны языки, выпущены кишки, и сине-зелёные мухи облепили труп незадачливого пацифиста…
События в Сирии – наглядное подтверждение словам Путина о том, что мы находимся накануне геополитической катастрофы и, может быть, крупной войны, которая приближается к нашим рубежам, к нашим границам. Ответ государства российского на эту реальную кромешную угрозу – форсированное воссоздание оборонно-промышленного комплекса, изготовление новых видов современного вооружения, оснащение армии, способной побеждать в условиях новой, не имеющей аналогов войны. Создание идеологии государства российского, исключающего мерзкий пацифизм. Для этого страна выделяет баснословные деньги – триллионы рублей.
Они пойдут на строительство новых заводов, закупку современных станков, взращивание нового рабочего класса, воспитание нового «инженерного корпуса», возрождение научных школ. Подобные преобразования захватывают все общество, все территории, по сути, все население. Возникает долгожданное «общее дело», в котором люди вновь соединяются в дееспособный, творящий свою историю народ.
Идеология оформляет проект, меняющий контуры страны, а порой и мира. Китай имеет идеологию Большого Проекта. Иран имеет идеологию Большого Проекта. США имеют идеологию Большого Проекта. Объединенная Европа имеет идеологию Большого Проекта. Но Россия пока не имеет ни идеологии, ни Большого Проекта. Это обрекает Россию на неизбежное стратегическое поражение.
Речь идет о создании новой страны на пепелище, оставленной либералами после истребления СССР. Глубинные коды этой страны совпадают с кодами «красной» империи, кодами «белой» православной империи, с кодами Московского царства и древней Киевско-Новгородской империи. Будущая Россия рождается в потоке непрерывной русской истории.
Создание современного оружия равносильно сотворению новой русской цивилизации, на которую посягает внешний противник, тот, что «поджигает» страну за страной, приближая пожар войны к рубежам России. С ним заодно действует противник внутренний – «оранжизм», готовый срезать не только кремлевское руководство, но и саму российскую государственность. Внешний и внутренний противники взаимосвязаны, действуют в русле единой антироссийской стратегии. Это позволяет соединить их в образ «единого врага».
Существование «Общего дела» и «Образа врага» является основой для «мобилизационного проекта», «мобилизационного рывка».
Русское оружие защищает не только русские пространства, города и недра, но само русское мессианство, идею вселенской справедливости, мечту о земном рае, которая воплощалась в народных сказках, учении старцев, коммунистической утопии. Вершиной русского мессианства была победа над фашизмом в сорок пятом году, когда Россия принесла христову жертву в тридцать миллионов своих сыновей. Победа сорок пятого года – святая. Русское оружие – это святое оружие, и в современных танках Т-90М таится меч и щит Дмитрия Донского, а в бомбардировщике Су-34 сверкает кольчуга и щит Александра Невского.
Сразу после возвращения из Сирии я побывал в Новосибирске, посетил уникальное оборонное предприятие – завод искусственного волокна, где в стороне от города строится могучее оружие: ракеты «Смерч» для установок залпового огня. Боеприпасы для «Ураганов». Реактивные снаряды для самолётов, вертолётов. Новейшие системы тактического применения, способные превращать в плазму скопления танков, обращающие в горячий пепел тысячные скопления вражеской пехоты, идущей напролом сквозь русскую границу.
Этот завод, начинённый взрывчаткой, окружён гигантскими земляными валами, как древние крепости, для защиты от возможного взрыва, при котором не устоят соседние города и селения.
В цехах завода создаётся взрывчатка невиданной силы, с конвейера сходят тяжеловесные восьмиметровые, как стволы деревьев, снаряды. В этих снарядах заключено несметное множество открытий, изобретений, всех современных технологий. Я радовался, глядя на русское оружие, способное защитить мою Родину. Я стоял в сборочном цеху сибирского завода-гиганта, трогал холодное тело снаряда, прикладывал ладонь к заострённой головке наведения. Мне чудились тайные гулы, тайная тихая музыка. Я различал слова знакомой песни: «За нашу Родину – огонь! огонь!»
Я вспоминал, как в окрестностях сирийской столицы, в бункерах внутри каменистых гор, стоят зенитные ракетно-пушечные комплексы «Панцирь» – продукция знаменитого тульского завода КБП, создание великого оружейного конструктора Аркадия Георгиевича Шипунова, который построил первоклассное оружие, исключающее для агрессора возможность «бесконтактной войны», когда безнаказанные атаки тысячи крылатых ракет перемалывают Белград, Багдад и Триполи. Эта тяжеловесная и в то же время изящная установка с поворотной антенной выехала из чёрного подземелья под солнце. И сирийский генерал отдал этой машине «честь» так, как будто перед ним появился сам Аркадий Шипунов.
Я восхищался русскими людьми, что сберегли драгоценные производства от погромов девяностых годов, от гайдаровского пацифизма, когда либеральная власть злокозненно отключала от финансирования предприятия оборонного комплекса. И на этих предприятиях, как выброшенные на берег гигантские киты, гибли великие идеи, задыхались великие учёные и инженеры. И Россия на 20 лет остановилась в своём развитии, лишалась советской техносферы под звуки мелкотравчатых рок-групп, под назойливое верещание телевизионных пустоцветов.
Судьба Российской армии, со времен горбачевской перестройки и вплоть до недавнего времени представляла собой цепь непрерывных трагедий и унижений. Афганский контингент возвращался на Родину под улюлюканье демократов, которые называли 40-ю армию армией палачей. Самые боеспособные в мире советские дивизии покидали Западную группу войск под пьяное притопывание Ельцина и негромкие ухмылки немцев. После тбилисских событий на головах у советских солдат и офицеров Собчак в начищенных штиблетах танцевал свой мерзкий канкан. В 1993 году армию заставляли стрелять по баррикадам, поджигать из танков парламент. В первую чеченскую войну армию предавали все кому не лень: от Черномырдина, остановившего наступление русских войск в горах, до либеральных телекомпаний, стрелявших в спину войскам из своих предательских кинескопов. Вместо гвардейских дивизий, бравших штурмом европейские столицы, мы в итоге получили декоративные полки и батальоны, которые, напялив кивера, выполняли балетные дефиле. Нищих офицеров презирали, с улиц городов исчезла военная форма, прежде вызывавшая почтение и восхищение граждан.
Слава Богу, сегодня Россия очнулась от двадцатилетнего летаргического сна. У армии вырезали сердюковскую опухоль. Но конец сердюковщины – не праздник, не ликование, а опись разгрома, нанесенного Российской армии за четыре года так называемой военной реформы. Разгромлены военная наука и военная медицина, попраны военные училища и академии, раскадрировано ГРУ и упразднены боеспособные бригады спецназа, уволены из армии многие, прошедшие кавказские войны, офицеры и генералы. Неисцелимо унижение, которому подвергались лучшие люди армии со стороны хамоватого министра. Не утихли скандалы вокруг французских «Мистралей», приобретаемых Министерством обороны в обход отечественных судостроительных верфей. Австрийские снайперские винтовки, купленные министром-космополитом, – прямое оскорбление русским оружейникам, чьи блестящие разработки остаются в стороне. Смазливый кордебалет Сердюкова, возглавляемый Васильевой, наживался на солдатском хлебе и амуниции, на армейском довольстве и снаряжении. Сколько бригад погибло бы на поле боя, если бы воровство в Рособоронсервисе исчислялось бы солдатскими похоронками? Глядя на срам Сердюкова и его команды, испытываешь не злорадство, а желание справедливого возмездия. Раскрытие всех воровских закоулков Минобороны, от министерских кабинетов до гарнизонных каптерок, – и навело на подозрение, что главные фигуранты ускользнут, вывернутся, как скользкие ужи, исчезнут в лазейках, которые им оставляют коррупция, предвзятое следствие, неправедный суд. Ведь ускользнули от правосудия воровские банкиры Бородин и Пугачев, лужковские миллиардеры Москвы, благоденствуют Батурина и хозяева строительной московской мафии. Как мог удрать от следственных органов и скрыться за границей заместитель Громова Кузнецов, укравший всю Московскую область, сделавший эту богатейшую территорию банкротом?! Как далеко пойдет Путин, выжигая каленым железом воровские метастазы в Министерстве обороны?
Однако, похоже, что жуткие разоблачения в военном ведомстве – это начало долгожданного развития, его первые симптомы. Огромные деньги, которые пошли на оборонные заводы и в армию, могут быть расхищены, если по воровскому сословию не будет нанесен беспощадный удар.
Стратегия рывка, о котором говорит «Изборский клуб», включает в себя не просто финансирование нашей оборонной индустрии, закупку станков, создание новых систем оружия, – но параллельный, беспощадный удар по мафии, жадно ожидающей эти финансовые потоки. С острым вниманием страна следит за разоблачениями и арестами, с сочувствием к органам правопорядка, вскрывающим гнойники коррупции. Желание справедливой кары объединяет людей, требующих справедливости, очищения, является одним из первых проявлений общего дела, без которого невозможно никакое развитие. Общего дела, при котором каждый взлетевший в небо самолет, спущенная на воду лодка, ставшая на позицию антиракета станут восприниматься народом, как общая победа.
Сегодня, когда армия в своем разрушении достигла дна, когда оборонное сознание под напором либеральных пацифистов превратилось в труху, самое время начинать возрождение армии, превратить ее в военную организацию абсолютно нового типа, способную выигрывать войны нового поколения. Российская армия вместо изношенных самолетов и танков должна получить первоклассное оружие, которое в единичных образцах показывает блистательные результаты на полигонах и стрельбищах. Офицер не должен быть унижен бедностью, довольствием, похожим на подаяние, бесквартирным мыканьем, вечными жалобами, превращающими волевого командира в унылого зануду. Тысячи русских сирот, мыкающихся в подворотнях, замерзающих на чердаках и в подвалах, будут собраны в кадетские корпуса, где лучшие офицеры Российской армии передадут им дух военных побед. Где лучшие пастыри православной церкви объяснят им смысл военного служения, как жертвы за други своя. Где лучшие художники, писатели, поэты покажут им во всей красоте и величии образы русского солдата.
И, конечно, в армию должна вернуться идеология, идеология святого русского оружия, могучего государства российского, святого вековечного дела, которому служили русские воины, ведущие свою битву от стен Изборска до стен Сталинграда. Именно в будущей Российской армии сольются два великих потока: красный и белый, ибо победы на Куликовом поле и Чудском льду, в Сталинградской степи и на Зееловских высотах делают непрерывным поток русской истории, вписывая в него на равных великих полководцев, богооткровенных царей и вождей. Преображение России должно начаться с преображения армии.