В назначенный час Гуров был у кабинета начальника – он всегда отличался пунктуальностью – и легонько стукнул в дверь:
– Можно?
– Проходи, Лева. Маргарита звонила, сообщила, что слегка задерживается. Но это, пожалуй, к лучшему, расскажешь мне, что удалось узнать, спокойно и без свидетелей. Сам понимаешь, девочка может слишком сильно переживать, потому как далеко не беспристрастна.
– Опасаетесь, что для начала расследования у нас не окажется никаких оснований?
– Это ты мне скажи.
– Да, я просмотрел протоколы и экспертизы и могу заверить, что следователь сделал, в общем-то, правильные выводы. Но это на первый взгляд.
– А именно? – повел бровью генерал.
– Бизнесмен Петровский был найден мертвым в своем кабинете, в правой руке он сжимал собственный револьвер. На кисти руки, как и на манжете рубашки, эксперты обнаружили следы пороха, и это говорит о том, что выстрел произведен им лично. Кроме того, на виске Николая были следы порохового ожога.
– Значит, выстрел был сделан с близкого расстояния, – подытожил Орлов.
– Да, как это обычно бывает при самоубийстве. Кроме того, следователь допросил охрану бизнесмена, и они уверяют, что в тот день в особняке не было посторонних. То есть к Петровскому никто не приезжал с неожиданным визитом, и, минуя КПП, на территорию никто не проникал, потому как за этим тщательно следят.
– Это как раз ни о чем не говорит. Близкие, случается, тоже убивают. Там ведь наверняка находились гости, родня, друзья-приятели. Николай всегда был хлебосольным и радушным хозяином. Кроме того, в особняке имеется целый штат прислуги.
– Да, это само собой, но никто не слышал скандала или звуков борьбы. По крайней мере, если верить протоколам.
– Вот именно! «Не слышали», «не сказали» или «не занесли в протокол» – это еще не означает, что их не было. А что с вещественными уликами? Проверили сигнализацию или камеры видеонаблюдения?
– Кажется, Петровский был категорически против камер. Он содержал целый штат охраны и полагал, что этого вполне достаточно. По крайней мере, так написано в деле. Что до сигнализации, особняк на нее ставили редко, как правило, тогда, когда вся семья надолго покидала дом.
– Понимаю. Что-нибудь еще?
– На этом, собственно, все. Записки бизнесмен не оставил, родственники и прислуга, по крайней мере те из них, у кого взяли показания, уверяют, что кончать с собой у Петровского не было причин. Но, похоже, следователь решил, что улик, добытых экспертами, достаточно для того, чтобы сделать однозначный вывод. И его нельзя винить, самоубийцы, конечно, как правило, стремятся объяснить мотивы своего поступка, но делают это далеко не всегда, бывает, что они не оставляют записки, особенно если действуют, подчиняясь порыву. А родственники частенько не замечают тревожных симптомов, в таких делах люди обычно стремятся проявлять скрытность. И это при условии, что самоубийца долго вынашивает свои планы и скрупулезно готовится, а не решает свою судьбу в один миг, что тоже, бывает, случается.
– Нет, нет! Мой отец не мог покончить с собой!! Это попросту невозможно! Однозначно, его убили! – Высокая стройная блондинка влетела в кабинет генерала будто ураган. Молодая женщина была одета в черные брюки и шелковую блузку ярко-малинового цвета, на ногах – туфли известного итальянского бренда, а в руке она сжимала сумочку той же фирмы.
– Риточка, ты, как всегда, вовремя, – поднявшись, пошел ей навстречу генерал.
– Нет, Петр Николаевич, я безобразно опоздала, поэтому и позволила себе войти! Ваша секретарь сказала, что у вас следователь, как раз по моему вопросу, и я проявила некоторую бесцеремонность, простите. Я случайно услышала последние слова следователя и пришла в негодование! – Красивые, правильные черты лица женщины перекосились от гнева, а большие серые глаза метали молнии.
– Маргарита, будь добра, успокойся! – примирительно произнес генерал.
– Но как же, я ведь сама слышала! Если человек чего-то не желает делать, то он всегда найдет массу причин, оправдывающих это самое бездействие! А время, понимаете, оно ведь и так уже упущено. Одни полицейские провели предварительное расследование спустя рукава, теперь другой приводит аргументы, оправдывающие их и свое бездействие. А убийца тем временем, оставаясь безнаказанным, уничтожает улики, стирая все следы! Плюс время, оно тоже стирает следы, это неминуемо! Нам нужно торопиться!
– Риточка, дорогая, не кипятись! – успел ввернуть генерал, когда молодая женщина прервала свою эмоциональную тираду, чтобы вдохнуть побольше воздуха в грудь! – Мы просто перебирали факты и строили предположения. Ты услышала лишь конец нашего разговора.
– А фразу, вырванную из контекста, можно истолковать по-разному, – добавил Гуров.
– Да! Ты сделала неправильные выводы! Никто не собирался отказываться от проведения расследования. Просто мы с полковником пытались выстроить предварительный план.
– И обсуждали работу коллег. Ведь нужно знать, какая именно работа уже проделана, чтобы понимать, от чего отталкиваться.
– Именно! Давай, присаживайся, Риточка, успокойся, переведи дух, выпей водички. Или, если хочешь, попрошу секретаршу сварить кофе?
– Нет, спасибо, сегодня очень жарко. Мне правда лучше просто воды выпить.
– Лева, а тебе предложить кофейку?
– Лучше чай, в такую жару он полезней.
– Да, пожалуй, ты прав. Маргарита, в суете совсем забыл тебе представить: прославленный сыщик, лучший оперативник моего отдела, Гуров Лев Иванович.
– Маргарита Николаевна. Для вас – просто Рита.
– А это удобно?
– Да, тем более что вам нужно привыкнуть называть меня Рита и на «ты». Вас же, Лев Иванович, позвольте называть просто Лев или, может быть, Лева?
Гуров слегка растерялся от подобного напора и бросил вопросительный взгляд в сторону своего начальника, как бы спрашивая: «Не слишком ли эксцентрична эта девица?»
Орлов, который как раз в этот момент заказывал три чая секретарю, недоуменно пожал плечами в ответ на немой вопрос полковника.
– Не пугайтесь, Лев Иванович, я не сумасшедшая, и вообще, вполне нормальна и адекватна. Просто мои слова нуждаются в дополнительном пояснении.
– Да, конечно, уж будь добра, Маргарита, – хмыкнул Орлов.
– Начну издалека, чтобы не возвращаться потом к деталям. Мой отец «сколотил», как говорят нынче, состояние почти три десятилетия назад. Он волевой, умный, смелый, талантливый, и, как бы странно это ни прозвучало, честный человек.
– Был, – негромко поправил генерал.
– Да, был. – Молодая женщина пару секунд помолчала, опустив голову, затем продолжила: – Простите, Петр Николаевич, пока не могу привыкнуть говорить о нем в прошедшем времени. Глупо, наверное, но в моем сознании он все еще жив, просто его нет рядом. Может, это потому, что я пока не присутствовала на его похоронах и вообще не видела тела. Наверное, мозг так защищается от стресса, или так происходит потому, что мы с отцом в последние годы совсем не общались.
– Как так? – удивленно протянул Гуров.
– Я обязательно поясню, но чуть позже. Главное, что вы сейчас должны уяснить: отец был рожден в обычной семье и практически всего в жизни достиг сам. Его не пугала возможность разорения или утраты положения, ни одна жизненная ситуация не смогла бы загнать его в угол. И никакая беда не заставила бы его свести счеты с жизнью. Разумеется, я не могу этого доказать, поэтому прошу просто понять и принять как факт.
Гуров с Орловым переглянулись.
– Рита, я могу обещать вам, что проведу тщательное и беспристрастное расследование. Мы не станем притягивать за уши факты к желанному результату и будем исходить из двух возможных вариантов: убийство и самоубийство, и дальше, опираясь на реальные факты, делать выводы исключительно из них.
– Хорошо, этот вариант меня полностью устраивает. Если вы обещаете честно проделать всю необходимую работу.
– Вот и договорились, но ты продолжай, Риточка, – вставил Орлов.
– Папа, как и многие по-настоящему богатые люди, упорно работал. Но не загонял себя, будто лошадь на конном заезде. Он умел отдыхать, любил развлекаться, имел любимое хобби – еще с подростковых времен занимался резьбой по дереву. И нужно сказать, что достиг в этом деле настоящего мастерства. Не все понимали это увлечение, некоторые даже пытались смеяться или иронизировать, но моему отцу было все равно. Я это говорю к тому, что отцу всегда было плевать на общественное мнение, и на него никто не смог бы оказывать давление.
– То есть вы хотите сказать, что доведение до самоубийства мы можем смело отметать?
– «Ты хочешь сказать!» – настойчиво поправила она. – Да, именно об этом я и говорю: папа не мог свести счеты с жизнью ни под грузом обстоятельств, ни из-за воздействия других людей.
Гуров с Орловым снова переглянулись, но не стали ничего говорить.
– Отец имел недвижимость в Москве и за границей, но постоянно жить предпочитал в загородном доме, расположенном в Подмосковье, – продолжила Маргарита. – По праву называл его особняком или усадьбой и очень им гордился. Он приобрел эту недвижимость пару десятилетий назад, когда дом был в весьма плачевном состоянии. Старинный особняк до революции принадлежал потомку графа Разумовского, потом молодой граф бежал за границу. А дом за эти годы переходил от одних нерадивых хозяев к другим, пришел в упадок и сильно обветшал. Отец сделал не просто ремонт, а полную реставрацию помещений, да так увлекся, что искал в областных архивах документы с описанием отделки дома и планы прилегающего к нему парка, чтобы восстановить все максимально точно. Разумеется, во время ремонта он оснастил дом всеми благами современной цивилизации, но главное – лично участвовал в реставрации деревянных элементов отделки. Папа любил свой особняк и часто собирал там гостей. Вернее, он устраивал настоящие приемы, с толпами гостей, музыкой, развлечениями, столами, ломящимися от еды и выпивки. А в обычные дни в доме вечно обитали родственники и близкие друзья отца. Уверена, и в день его смерти особняк отнюдь не пустовал. И значит, это кто-то из них приложил руку к гибели моего самого близкого на свете человека.
– И мы обязательно во всем разберемся, – кивнул Орлов.
– Очень надеюсь, что вы сумеете выйти на след убийцы, несмотря на то, что время упущено.
– Не переживай, дорогая, Лев Иванович – наш лучший следователь, он соберет правду по крупице и, без сомнения, сумеет докопаться до истины.
– Хорошо, потому что я рассчитываю на вас, – выдохнула Рита. – Теперь давайте обсудим детали моего плана. Он предельно прост, кстати. На завтрашний день назначены похороны отца, значит, все родственники и приятели снова соберутся в особняке на поминки. И по привычке останутся на несколько дней. Именно тогда будет удобней всего провести негласное расследование. Я смогу провести полковника в особняк и расскажу все, что знаю, о нашей родне и ближайших друзьях отца.
– Но, Рита, дорогая, расследование пока будет носить неофициальный характер. Как ты собираешься объяснить тот факт, что Лев Иванович станет тебя сопровождать? – озадачился Орлов.
– Он будет в числе гостей как мой спутник, жених, если хотите. Именно поэтому мы и должны привыкнуть общаться между собой без формальностей. Чтобы все присутствующие не заподозрили чего-то раньше времени. Что?! – рассмеялась она, заметив озадаченное выражение на лицах собеседников. – Это ведь совсем ненадолго, так что все пройдет нормально. Никто не станет копаться, да и проверить не успеет. Я представлю Льва только той компании, что останется в особняке, а это не так уж и много людей, так что вероятность встретить знакомых невелика. И тебе понадобится лишь пара-тройка приличных костюмов, чтобы выдать себя за состоятельного бизнесмена, а еще хорошая обувь. Часы, запонки и качественный парфюм известного бренда могу организовать сама.
– Не стоит. За моими костюмами, обувью, галстуками и прочими аксессуарами следит жена. У нее прекрасный вкус, так что, полагаю, легко смогу соответствовать. Но кое-что меня все же смущает.
– Что такого? Я давно в разводе, кроме того, несколько лет ни с кем из родни не общалась, так что появление кавалера, о котором никто не слышал, присутствующих не удивит. Уж можете мне поверить на слово!
– Допустим, но между нами приличная разница в возрасте. Это неизбежно вызовет вопросы.
– Глупости, мне уже тридцать пять. Позади не слишком удачный брак со сверстником. Логично искать счастья с кем-то из другой возрастной категории, тем более что нынче это модно и давно никого не удивляет.
– Ладно. Кстати, я должен что-то знать о твоих прошлых отношениях?
– Лишь в общих чертах, разумеется, подробности здесь ни к чему. Мы познакомились за границей, влюбились друг в друга, спустя не слишком долгое время поженились, по настоянию мужа заключили брачный контракт. Он и по сей день занимается мебельным бизнесом. А тогда, несмотря на чувства, хотел обезопасить свой капитал от возможных посягательств современных хищниц в женском обличье, – иронично усмехнулась Маргарита. – Он хотел обезопасить себя или расставить для меня ловушку, уж не знаю, а в итоге сам в нее попался. Спустя некоторое время после свадьбы я заподозрила мужа в измене. Но слишком горевать не стала, быстро взяла себя в руки, немного понаблюдала и поняла, что измены были систематические. Затем наняла частного детектива, который раздобыл для меня доказательства этих самых измен. Я наняла хорошего адвоката, подала на развод и по брачному договору получила весьма приличную компенсацию. Правильно распорядилась деньгами, организовав собственный бизнес. Небольшое, но приносящее стабильный доход дело. У меня сеть салонов красоты. И я теперь независимая женщина. Не слишком богата, разумеется, но на привычные вещи, развлечения и путешествия мне хватает.
– Что я должен знать о тебе лично как жених? Привычки, пристрастия, предпочтения? Как мы познакомились? Твои родственники могут задавать мне подобные вопросы.
– Не беда, мы подготовимся. Для рассказа о знакомстве подойдет любая романтическая история. К примеру, мы встретились на модном лыжном курорте. Спортсменка из меня еще та, поэтому, катаясь, я подвернула ногу, и ты нес меня на руках до ближайшего жилья по глубокому снегу. Разумеется, я сразу влюбилась, покоренная твоим мужеством. А потом, когда выяснилось, что ты… – Маргарита замолчала, выдерживая паузу в ожидании подсказки.
– Эрудит и всесторонне развитая личность, – улыбнулся Лев.
– Именно! Кто же не любит умничек?! Когда выяснилось, что ты эрудит, хорошо зарабатываешь и умеешь красиво ухаживать, мои бастионы пали окончательно. Ты же влюбился, глядя на меня в лыжном костюме. А окончательно пал к моим ногам, когда встретил вечером, после происшествия, в обалденном красном вечернем платье.
– С большим декольте?
– Скорее с открытой спиной.
– Понимаю, – усмехаясь, кивнул Гуров.
– Что до моих привычек и пристрастий, то здесь все просто: чай и кофе я пью всегда без сахара, кофе люблю с молоком или сливками, но это не принципиально. Шоколад люблю, но без фанатизма, и только хорошего качества. Конфет, с их красителями, заменителями и искусственными наполнителями, терпеть не могу. Торты не ем, отдаю предпочтение суфле или десертам с белковым кремом, масляный крем ненавижу люто. У меня первая группа крови, возможно, поэтому я мясоед и не реагирую на пропаганду «здорового питания», которую вечно стараются распространять вегетарианцы. Хороший стейк предпочту рыбе или любому самому изысканному десерту. К алкоголю равнодушна, не терплю коктейли и всякие дамские напитки. Если захочу выпить, предпочту коньяк или виски. От неудачно подобранного парфюма меня может накрыть мигрень, поэтому духи всегда выбираю сама и весьма тщательно. К цветам равнодушна, но это маленькая девичья тайна. Обычно ты даришь мне то, что считаешь модным, например, эустомы или орхидеи. А я с восторгом принимаю эти знаки внимания.
– Что предпочитаешь из драгоценностей?
– Брильянты, сапфиры, изумруды, именно в такой последовательности. Золото белое, желтое, розовое. Дизайн украшений может варьироваться от современных веяний до старой доброй классики. Я возьму с собой парочку украшений, среди них будет кольцо, которое ты мне подарил, Лева. Потом его покажу. Кстати, некоторые вещи мне дарил отец. Он, разумеется, разбирался в драгоценных камнях и умел выбирать изысканные изделия. Завтрашние гости могут это знать. Что еще? В быту я скромна. В отношениях терпелива, никогда не срываюсь по пустякам. И вообще, как правило, терплю до последнего, но уж если последняя капля упала, может случиться настоящий Армагеддон. Злопамятна. Вернее, я не стану мстить или вспоминать обиды при каждом удобном случае, но с человеком, который меня разочаровал, предпочту больше не общаться, оборву все контакты на многие годы. И даже потом – простить прощу, но не забуду. Кроме всего прочего, я азартна, поэтому во всякие такие игры не играю категорически. Проверено, если начну, меня будет сложно остановить, завожусь и слетаю с катушек в желании выиграть во что бы то ни стало. Пожалуй, это все, что тебе нужно знать. С остальным разберемся прямо по ходу пьесы. А в случае какого-то прокола всегда можно сказать, что мы знакомы не так уж и давно, все свободное время предпочитаем проводить в постели и занимаемся там вовсе не разговорами…
– Понимаю, – прервал ее Гуров. – А можно еще вопрос?
– Да, разумеется.
– Почему ты не общалась с отцом и остальной семьей на протяжении нескольких лет? Произошло что-то серьезное?
– Да, мы поссорились. Это если говорить коротко, не вдаваясь в детали.
– Для того чтобы не общаться несколько лет, нужны веские причины.
– С родней меня ничто не связывает, – пожала плечами Маргарита. – Со временем ты, Лев, сам поймешь, что в окружении отца никто не испытывает друг к другу теплых чувств, а объединяют их только меркантильные интересы. С отцом же мы были настоящими друзьями. Могли болтать обо всем на свете, смеялись над одними и теми же шутками и, не знаю, как объяснить, всегда ощущали близость, глубокое родство душ.
– Тем страшней должна быть ссора, что разъединила вас на годы, – заметил Лев.
– Да, похоже на то, – кивнула она. – Наверное, это будет сложно понять, но я все же постараюсь объяснить. Отец был хорошим человеком, замечательным во всем, умным, талантливым, но, разумеется, не святым, даже не идеальным. Он имел свои недостатки, с которыми сложно смириться, особенно молодой женщине, совсем не умудренной жизненным опытом. В общем, не буду ходить вокруг да около, скажу прямо, как есть: мы поссорились из-за его третьей жены. Брак отца с моей матерью был первым, они развелись, когда мне было одиннадцать. Я восприняла их разрыв довольно спокойно, к тому времени родители сильно отдалились друг от друга, их уже не связывали теплые чувства, это все вокруг понимали. Так что я с отцом продолжала общаться, подолгу жила в его доме. Мама восприняла его уход как предательство, я же ни в чем не винила его, даже где-то понимала. Новая избранница, Марина, во всем превосходила мою мать, и спустя короткое время мы достаточно близко сошлись с ней. И все были довольно счастливы, пока как гром среди ясного неба не грянул новый развод. Я расстроилась, растерялась и оскорбилась. Новая избранница отца мне не просто не понравилась, она раздражала и дико бесила. Такая фальшивая, насквозь искусственная девица: от ухваток, манеры говорить до различных филлеров и силиконовых вставок во всевозможных местах. Странный какой-то роман у них вышел, будто наваждение. В этой женщине нет ничего приятного, все в ней наносное, кажется, что даже мыслей собственных в голове нет. Но отец почему-то решил, что Стелла – его большая любовь, судьба и счастье на всю оставшуюся жизнь, и на этой почве мы сильно повздорили. В какой-то момент ссора вышла из-под контроля, и мы наговорили друг другу много лишнего. Я, например, назвала его манеру жениться на очередной пассии идиотской практикой. И добавила много такого, чего мне не хотелось бы повторять даже сейчас, спустя годы. Отец же кричал, что яйца курицу не учат, не мне судить. И вообще, я, мол, ничего серьезного из себя не представляю, ни одного дня не жила самостоятельно, не заработала ни копейки, а всю жизнь ни в чем не нуждалась, привыкла жить на всем готовом. И без денег отца не протяну и дня. Потом он еще добавил кое-что неприятное. Одним словом, ссора набрала невиданные обороты, и в конечном итоге отец лишил меня содержания, пока я не попрошу прощения. Я тогда уже в институте училась, вернее, почти заканчивала.
– И что было дальше?
– А ничего. Я очень сильно разозлилась, поэтому взяла и устроилась на работу официанткой, продала несколько брендовых вещей и так протянула до конца учебы. Потом устроилась на сносную работу, научилась экономить и отказывать себе в излишествах. А к отцу на поклон так и не пошла. Чуть позднее вышла замуж, развелась, завела собственный бизнес, парочку салонов красоты, если быть точной, впрочем, об этом вы уже знаете.
– То есть отца даже на вашей свадьбе не было?
– Мы не играли свадьбу в общепринятом смысле этого слова. Правда, а зачем? Собрать толпу гостей, чтобы они наелись, напились и в результате передрались, как кучка уродов? Это скучно, давно изжило себя и никому не интересно. Тогдашний избранник был со мной полностью согласен в этом вопросе, поэтому мы с мужем сразу после росписи отправились в путешествие, отмечать медовый месяц. Прокатились на круизном лайнере, посетили несколько красивых стран, где понравилось, оставались подольше, в общем, было весело. Потом, со временем, мой брак рухнул, и стало казаться, что я лучше понимаю отца с его склонностью примерно раз в десятилетие менять партнерш. Уверена, что и он, разочаровавшись в своей новой женушке, стал по-другому относиться к нашей ссоре. Но мы оба упрямы, словно стадо ослов, это у нас в роду и передается на генетическом уровне. Так что никто из нас не сделал первого шага навстречу. А потом он погиб, и мне корить себя до конца дней за то, что не успела помириться с отцом.
– Очень хорошо понимаю тебя, Рита, – задумчиво протянул Лев и, помолчав пару минут, продолжил: – Можно поинтересоваться, как поживает и чем занимается нынче твоя мама?
– Она умерла несколько лет назад.
– А как это произошло?
– После развода с отцом мама совершенно потерялась и не смогла найти смысл жизни. Тогда папа продолжал нас содержать, оплачивал все счета и выдавал наличные на расходы. Необходимости идти на работу или бороться за выживание у мамы не было, хобби себе она никогда не заводила, преданных друзей не имела. Мама начала пить, и, честно говоря, когда мы заметили, что назрела проблема, было поздно. Мы пытались с этим бороться. Я просила, уговаривала, следила, папа отправлял маму на лечение в хорошие клиники, но по возвращении домой все начиналось заново. Она просто не желала менять свой образ жизни и злилась на наше вмешательство. А потом случилась болезнь, что унесла ее жизнь за считаные месяцы. Организм оказался слишком ослаблен постоянными возлияниями. Отец снова пытался ее лечить, но все было без толку.
– Как давно это произошло?
– Давно, еще до нашей ссоры с отцом.
– А что стало с его второй женой?
Лицо Маргариты осветила искренняя улыбка.
– Марина – удивительная женщина, правда. Красивая, в прямом смысле этого слова, обладающая классической, неувядающей красотой. Умная, добрая, нежная и изысканная. Она очаровывает и покоряет буквально с первого взгляда. Марина была моим союзником в детских шалостях и проказах и по сей день остается верным другом. Она оказала огромное влияние на формирование моей личности в подростковом возрасте, и я за многое ей благодарна. Эта женщина всегда была крепче, чем кремень. Она, конечно, расстроилась, когда отец решил развестись, но не раскисла, и вообще, быстро пришла в норму. Сейчас она живет в Европе, в небольшом живописном городке на юге Франции, замужем, растит ребенка и, кажется, вполне счастлива. Вероятнее всего, ты, Лев, сможешь с ней познакомиться, Марина должна приехать на похороны. После того как после их развода «улеглась пыль», они с отцом вполне мило общались. Правда, она несколько раз приезжала погостить, даже с противной Стеллой умудрялась ладить, полагаю, не без труда, но все же.
– Да, это ее тоже характеризует с определенной стороны.
– Точно, Марина очень дипломатична. Насколько я знаю, ей только с одним человеком не удалось навести мосты – с моей мамой. Но на то имелись свои, вполне объективные причины. После развода с отцом мама выстроила вокруг себя кирпичную стену и не желала пускать внутрь абсолютно никого.
– Это понятно. Скажи, а Марины не было в стране на момент гибели твоего отца? – нейтральным тоном уточнил Орлов.
– Насколько я знаю, нет.
– Хорошо. Но мы все равно уточним эту информацию у пограничников, чтобы исключить женщину из числа подозреваемых. Будь добра, Маргарита, прежде чем уходить, запиши ее данные для Льва Ивановича.
– Да, конечно. Если это все, нам осталось обсудить некоторые организационные вопросы, так, по мелочи. Полагаю, завтра я заеду за Львом на своем автомобиле, так будет удобней.
– Я же соберу вещи и буду готов отправиться в командировку.
– Отлично, только не пропадай, Лева, будь на связи.
– Само собой. Я только хотел кое-что обсудить, пока мы не расстались, вернее, внести предложение.
– А именно?
– Предлагаю задействовать в расследовании Стаса Крячко. Он может помочь мне поддерживать связь и добывать информацию, например, среди прислуги.
– Стас общительный парень и опытный следователь, он, без сомнения, пригодится тебе там. Но как нам объяснить его присутствие в особняке? Это ведь скорбное событие, не праздник, чтобы приводить с собой друзей, так ведь, Рита? – покачал головой генерал.
– Да, наверное.
– Мы можем сказать, что Стас мой и теперь, соответственно, Маргаритин, телохранитель. А что? Это и прикрытие отличное, и возможность заглянуть в те места особняка, куда мне как гостю путь будет закрыт, – предложил Гуров.
– Да, мысль хорошая, – медленно протянул Орлов.
– Не просто хорошая, а замечательная! Кроме того, у Стаса тоже есть парочка достаточно приличных костюмов. Не как для бизнесмена, но за преуспевающего телохранителя он вполне сойдет.
– Значит, решено, завтра я заеду за тобой, Стас туда тоже пусть подтягивается, – улыбнулась Рита.
– Секундочку, молодые люди! А как же быть с работой, которую я намеревался переложить на полковника Крячко?! – встрепенулся Орлов.
– До завтра мы подтянем самые срочные задачи и успеем сдать дело в срок, как только закончим расследование.
– Ладно, тогда приступайте оба. Только помни, Лева, о своем обещании! И не затягивайте, по этому делу я жду предварительный отчет в течение пары дней.
– Будет сделано, – привычно козырнул Гуров.