– Точно, или точно?
– Точно, мы люди тверёзовые, а не какие-то там…
(«Место встречи изменить нельзя»)
В жизни любого врача всегда возникает вопрос, а точно ли спас, сам, лично, хотя бы одну жизнь. Вопрос описан у знаменитого кардиохирурга, когда у него спросили, точно ли он спас хоть одну жизнь за свою врачебную практику. И Кристиан Барнард ответил, что на заре своего врачевания, будучи молодым специалистом в Африке, он реально спас чужую жизнь. У вождя племени заболел пневмонией сын. А верховный жрец настаивал лечить воспаление легких у ребенка, старым шаманским способом: обернуть шкурой, только что убитой черной козы. Вождь дал врачу льшь три дня, не вылечит врач – будут убивать черную козу. Но врач вылечил мальчика антибиотиками, таким образом, спас жизнь козы.
Дежурство моё проходило как обычно. Областная взрослая больница, в воскресенье, работала в режиме non stop. Приезжали и отъезжали Скорые, в отделениях у больных повышалось или понижалась: у кого артериальное давление, у кого – температура. То бегали в гематологию, спасать от развившегося кровотечения, то тут же вызов в реанимацию, к больному с бронхиальной астмой. Всё как обычно. Рутина -та,что сжигает враечй до тла, губит анестезиологов, реаниматоров, хирургов и кардиологов, не дав им шанса дожить даже до 60. Около полудня, в приемное отделение залетела молодая красивая женщина с криками «Спасите моего сына!» Амурская областная клиническая больница – это больница для взрослых, хотя в те годы, в старой Областной, было еще два детских отделения для Области. Но там, в воскресные дни не было детских врачей. И мы, в приемнике, во время дежурства, могли оказывать лишь неотложную помощь, но вопросы о госпитализации могли решать только больным из области. Городская больница – она и есть больница для городских больных. То есть подростка, нужно было просто отправить по Скорой в другой конец города.
Только мальчишка был уже при смерти, в эпистатусе. Опыт лечения эпилепсии у меня был – сразу после окончания института, я отрабатывал три года именно детским неврологом – тогда была напряженка с педиатрами, и мне смогли предложить только детскую неврологию. Три года в неврологии не прошли даром, а еще долго меня привлекали для консультации по детской неврологии, даже при работе на кафедре пульмонологии, у профессора Ю.С.Ландышева. Быстро организовать госпитализацию, восстановить проходимость дыхательных путей, начать неотложку, и поместить в детское неврологическое отделение – было делом чести. И даже предстоящая выволочка НачМеда, за госпитализацию городского ребенка в областную больницу, не пугала. Нужно было спасти мальчишку.
Позже, когда кризис миновал, его мама подошла ко мне. «Я – юрист, и Я очень хороший юрист. Если нужна хоть какая-то помощь, сейчас или когда-нибудь, обращайтесь – Вы только что спасли моего сына».