– Поаплодируем неподражаемой Афродите! – Лошадь кланяется, и Фредди уводит ее за кулисы амфитеатра. – А теперь встречаем бурными аплодисментами прекрасную Софи – укротительницу тигренка Билли! – Зал замер от ожидания.
– А сколько лет вашему Билли? – Клайд всегда расспрашивает меня о нашем цирке.
– Почти 3 года. – Я лезу рукой в его большую пачку попкорна, выхватываю целую горсть и незамедлительно отправляю в рот. – До этого у нас был другой тигрёнок. Его тоже звали Билли. Софи никогда не блистала особым умом.
Мы сидели на арене нашего бродячего цирка.
– Может, пойдем прогуляемся? Ты уже видел этот номер. – Я посмотрела на него таким щенячьим взглядом, что Клайд просто не мог мне отказать.
И не отказал.
– Да, конечно, пойдем. – Он смял упаковку из-под попкорна, закинул рюкзак на плечо и протянул мне руку.
Я охотно сплела свои пальцы с его, и мы направились к выходу.
На улице стояла приятная прохлада. Мне правда безумно понравился Даллас за эти несколько дней. Я так хотела, чтобы Клайд остался со мной ещё на пару дней, но, к сожалению, ему пора было возвращаться в Портленд. Семейные обстоятельства – мать снова поймала какой-то приступ. Это путешествие для него закончилось.
Мы шли, не торопясь, вдоль по широкому проспекту к нашему отелю.
– Останься со мной еще немного. Не хочу, чтобы ты уезжал. – Я правда по-дружески полюбила Клайда за этот год.
– Пат, я бы с радостью, правда. И я безумно не хочу, чтобы мое путешествие заканчивалось именно так. Но ты знаешь мою семью – отец вечно в попойках с дружками, а у матери каждый раз новый приступ расстройства. – У него немного стучали зубы от холода. Или от злости. Или от жалости. – Я ей нужен сейчас.
Мы остановились на секунду.
– Я обязательно приеду. – Он обнял меня настолько крепко, что я чуть не выплюнула все внутренние органы наружу.
Ну, вот. Все мои друзья разбежались по разным сторонам. Марта осталась в отеле ждать Джастина, который не приедет. Теперь я снова одна.
Но все будет хорошо. Я это чувствую.
Наш цирк резво передвигался по шоссе. Вокруг ревели мотоциклы, дул сильный ветер, а в нашем фургончике было тихо, спокойно, только иногда потряхивало.
Я осталась одна. Наедине с собой, со своими мыслями, переживаниями.
Я лежала на верхней полке кровати, пила выдохшуюся минералку и никак не могла понять, чего же я хочу, и что делать дальше. Оставаться с семьей в вечно передвигающемся цирке мне хотелось меньше всего. Улететь в Портленд, к Джастину? Но на какие деньги? И смогу ли я находиться в этом городе после всего того, что там произошло?
Было непросто. Я – тот человек, который меняет все, если не устраивает одна лишь деталь. Сейчас меня не устраивала большая деталь. И эта деталь – моя жизнь.
Каждый год в Хьюстоне проводилось множество вечеринок, уникальных мероприятий: парад арт-автомобилей, массовые уличные вечеринки, сентябрьские Fiestas Patrias, музыкальные фестивали, в том числе Houston Open Air в сентябре, который ежегодно привлекает огромное количество рок-исполнителей. Я думала о том, что здорово было бы туда попасть вместе с ребятами. Если теперь это возможно.
Вечерний Хьюстон завораживал. Я смотрела на высотки и мне казалось, что в этих огромных панорамных окнах живут миллионы светлячков. Я шла по улице Дэннис и пыталась найти хоть какое-то место, где можно было бы отдохнуть от всего происходящего, расслабиться, возможно, выпить.
В баре Сальса Миа было шумно и воняло копченой рыбой. Я подошла к барной стойке:
– Налей мне чего-нибудь крепкого, друг. – Бросила я парнишке и принялась осматривать помещение.
Вокруг было не так много народу. Люди выглядели, как бомжи в отдаленных районах Техаса – в рваной одежде, с грязными волосами, красными глазами. Уверена, девяносто процентов из них были под чем-то. М-да, ну и местечко.
Стены были завешаны пошлыми плакатами, еле держащимися на ржавых гвоздях. Столы и стулья немного облезли, но в целом, на удивление, в баре было кристально чисто. Видимо, это заядлое место у наркоманов и наркодиллеров, а хозяевам заведения капает процент от проданных доз, поэтому они стараются держать бар в чистоте. В Техасе это довольно частое явление. Марта мне много рассказывала про это.
Накануне мы обменялись с ней несколькими сообщениями. Она решила на какое-то время уехать к родителям в Майами – так будет спокойнее. Видимо, не хотела оставаться одна, пока ситуация с Джастином не решится. Она даже не догадывалась, где он сейчас, и почему решил её оставить.
Бармен поставил передо мной стакан с зеленой жидкостью. Наверное, это абсент или текила, я не особо разбиралась в этих штучках.
– Такая молодая и уже пьете крепкие напитки? Вас бросил муж? – Какой-то странный молодой человек в кепке явно накинул мне пару тройку лет.
– Нет, просто дурное настроение. – Я пыталась сухо отвечать, чтобы не завязывать диалог.
– Меня зовут Кемер. Я не видел тебя здесь раньше. – Он поставил в мой стакан с текилой зонтик. Как мило.
М-да, видимо, не получится промолчать.
– Патрисия. – Представилась я. – Да, я здесь впервые. Гуляла и забрела сюда. Извини, я не очень расположена для знакомств сегодня. – Я мило улыбнулась. – Может, в другой раз.
– Жаль, я думал, что составлю тебе компанию сегодня. Ты такая грустная, не в моем стиле оставлять девушку одну в плохом настроении. – Кемер был безумно настойчив.
Мы разговорились.
Люди позади нас танцевали, хотя, это было похоже больше на дрыганье ногами и руками. Господи, сколько они приняли?
Я пила медленно, маленькими глоточками, чтобы сильно не опьянеть. Не хотелось бы потерять рассудок в незнакомом городе. Зеленая жидкость в стакане уже подходила к концу, как вдруг музыка затихла.
Я оглянулась. Люди замешкались. Кемер побледнел.
– Черт, Патрисия, уходи. – Мой новый знакомый был явно очень напуган.
– Что происходит? Куда уходить? – Я ничего не понимала.
Началась паника.
– Всем оставаться на своих местах! – В бар ворвался целый наряд полицейских. Одни из них подошел к Кемеру, который вот-вот собирался убежать. Он схватил бедолагу в последнюю секунду.
– Кемер Уайдлер, вы арестованы. Пройдемте с нами в участок. – Полицейский взял его крепко под руку, но тот не сопротивлялся. – Джеймс, забери девчонку, она была с ним.
– Да, сэр. – Коллега начал уверенным шагом идти ко мне.
– Что? Нет! Я ничего плохого не сделала, пожалуйста, не трогайте меня! – Я была в ужасе. Что произошло? Кемер – убийца? Маньяк? Вор?
Меня взяли под руки, я начала вырываться.
– Отпустите, пожалуйста, я прошу вас, отпустите! – Мне казалось, что это сон, и я сейчас проснусь.
– Мадам, не дергайтесь, я ничего плохого вам не сделаю. Разберемся в участке. – Полицейский совершенно без эмоций бросил фразу, и я поняла, что надежда на хороший расклад еще есть.
– Чёрт подери, почему наша семья вечно ввязывается в неприятности? – Отец сидел напротив меня и заполнял какие-то бумаги под надзором полицейского.
– Прости, пап. Я правда не знала этого парня и даже не могла догадаться, что он окажется наркоторговцем. – Я была в ужасе. В который раз в своей жизни убедилась, что нельзя доверять даже самым непримечательным на первый взгляд людям.
Полицейский участок был весьма симпатичный. Мы сидели за коричневым деревянным столом в малюсеньком кабинете, рядом лежала стопка бумаг, ручки и степлер. Справа – стена с именами и фотографиями преступников, которые, вероятно, были в розыске. Пахло свежесваренным кофе. Из-за стены доносились вопли каких-то людей. Наверное, там был обезьянник.
Отец встал, нахмурив густые брови:
– Спасибо, что отпустили без лишних вопросов. – Он пожал руку полицейскому.
– Не за что. Мои дети просто обожают ваши представления! – Его улыбка растянулась до ушей. Он указал на дверь. – Всего доброго!
Мы вышли из участка. На улице было уже темно. Горели фонари, мимо проезжали машины, слышался лай полицейских собак. Типичный Хьюстон.
Домой мы с отцом добирались молча. Наверное, он был зол на меня, хотя моей вины, как мне казалось, в этом было мало. Я часто уходила из нашего фургона одна, шла, куда глаза глядят, искала место, где не воняет конским навозом, и где можно отдохнуть от вечных представлений «Шапито». Почти во всех городах я знала хорошие заведения, где частенько бывала, но в Хьюстоне мы гостили редко. Наверное, поэтому я и нарвалась на неприятности. Хотя какая уже разница.
Пока мы ехали, я смотрела в окно. Проезжая Downtown Aquarium, я вдруг вспомнила, как мы развлекались с ребятами в подобном месте в Бостоне. С самого утра отправились исследовать центр города и нашли развлекательный и обеденный комплекс. Особенно он порадовал Марту – ведь там сразу можно было найти и магазины, и рестораны, и бары. Абонемент на целый день стоил двадцать три доллара. В эту стоимость были включены всевозможные аттракционы, выставки и даже посещение аквариума.
Когда у меня заболели ноги от ходьбы по комплексу, Джастин предложил пообедать и выпить – все дружно подхватили его идею. Все были в таком прекрасном настроении, что решили даже отметить этот день – заказали тилапию, креветок и даже лобстеров. Замечательное было время.
– Патрисия, ты же понимаешь, что это очень опасно. – Отец нарушил наше молчание только тогда, когда мы уже подъезжали к цирку. – Мы итак еле вырвались из Портленда после всего того, что там произошло. – Да, он был сильно напуган.
– Я знаю, пап, извини. – Я правда раскаивалась. – Хорошо, что всё закончилось именно так. – Мы вышли из машины.
В нашем фургончике все уже спали. Завтра было целых три выступления цирка, поэтому артисты набирались сил. Я на цыпочках начала идти в сторону ванной, как вдруг в кармане завибрировал телефон. Джастин. Я пулей выскочила на улицу.
– Привет, Джастин. Я так скучала по тебе. – Я просто не могла сдержать эмоций.
– Пат, я тоже скучаю. – Голос был очень спокойный и очень обеспокоенный одновременно.
Что случилось?
– Я доехал до Портленда, но не обошлось без приключений. – Я чувствовала на другом конце провода улыбку. – Полицейские в городе приняли меня за местного бандюгана. – Он рассмеялся.
– Не поверишь, но буквально сегодня со мной случилось то же самое. – Я была в шоке от такого совпадения. – Только меня приняли за подружку наркодиллера.
– Пат, ты в своём духе! – Джастин ещё больше рассмеялся, но я чувствовала, что внутри его разрывает от грусти.
Мы тупо пытались заглушить внутреннюю пустоту и боль подобными шутками и отвлекались от самого главного. Я решила нарушить этот поток веселья.
– Марта очень переживает. Когда ты позвонишь ей и объяснишься? – Я настроилась на серьёзный лад.
– В скором времени. – Ответил он, а затем взял небольшую паузу. – Я решил, что не хочу и не буду продолжать отношения с ней. И в ближайшие дни обязательно сообщу об этом. – Он был уверен в том, что говорит.
Где-то в глубине души я радовалась, ведь теперь у меня появился малюсенький шанс. Но, с другой стороны, Марта была моей подругой. Подругой, которая очень любила Джастина. И я знала, что этот разрыв будет для неё катастрофой.
Мы поговорили ещё несколько минут, и я повесила трубку. Внутри были странные ощущения. Я безумно хотела с кем-то поделиться своими мыслями, но в городе больше никого не осталось. Я развернулась и отправилась в наш вагончик.
Я ждала звонка Марты практически весь день. Знала, что Джастин сдержит своё слово, расстанется с ней, а я буду успокаивать её весь вечер. И звонок действительно не заставил себя ждать.
Марта была в отчаянии.
– Как он мог, Пат? Как он мог так со мной? – Из-за криков подруги я даже немного отклонила телефон от уха. – Нам было так хорошо вместе. Мы веселились, путешествовали, наслаждались друг другом. Почему он меня бросил? – Марта разрыдалась ещё больше.
– Возможно, он просто устал, вот и всё. – Я действительно говорила так, как думаю на самом деле. – Устал сидеть у тебя на шее. Устал от вечных разъездов. Устал от пьянок. Ему захотелось побыть одному и всё обдумать, это ведь очевидно. – Я хотела поддержать подругу.
– Ты говоришь прямо-таки его словами. – Марта всхлипнула и немного оживилась. – Пат, он говорил тебе что-то в ту ночь? Вы обсуждали наши отношения?
Я растерялась. Сказать правду означало подвести Джастина. Сказать неправду – обмануть лучшую подругу. Я не могла сделать ни того, ни другого.
– Марта, послушай. Да, Джастин говорил о тебе в ту ночь. Но совсем не то, о чём ты подумала – Я пыталась говорить прямо, но в то же время не называть вещи своими именами. – Он просто…
– То есть ты обсуждала меня с моим же парнем? – Марта перебила меня. – Чёрт побери, Патрисия, ты же моя подруга! – Она ударилась в агрессию. – После разговора с тобой он решил меня бросить! Это что, совпадение?! – Я почувствовала свою вину.
– Марта, послушай. – Мои попытки оправдаться выглядели жалостливо. Я просто попалась под горячую руку, и сейчас она вымещает всю свою злость на мне.
– Нет, это ты меня послушай, Патрисия Стивенсон! – Подруга была непреклонна. – Я думала, что мы друзья. Думала, что могу тебе доверять. А оказалось, что ты у меня за спиной вытворяешь такие вещи! Обсуждаешь меня с Джастином, выставляя меня полной дурой! А потом ещё и провоцируешь его на расставание со мной!
Это было абсолютной ложью. Но не было смысла ничего доказывать Марте. Она уже не поверит ни единому моему слову.
Я положила трубку.
Целую неделю я провела как в тумане. Мне не хотелось ничего – ни есть, ни пить, ни разговаривать с кем-либо. Родители видели моё состояние, но особо не расспрашивали. Думали, что я грущу из-за того, что мне скучно.
В какой-то степени так оно и было. Рядом не было Клайда, который всегда меня веселил. Мы могли пойти с ним в первый попавшийся клуб, заказать ящик шотов и отрываться как в последний раз, не думая ни о чём. Рядом не было Марты, которая вечно рассказывала про их с Джастином скандалы и примирения. Мы с ней заглушали дурные мысли шоппингом и банановыми шейками. Рядом даже Джастина не было, с которым даже обычная прогулка сейчас была бы для меня лучшим лекарством. Все мои друзья теперь раскинуты по разным точкам Америки, и вместе мы уже никогда не соберемся. Как раньше уже не будет.
И во всём виновата я.
– Патриша, ты можешь мне помочь? – Мои размышления прервал отец, который возился с установкой амфитеатра. Мы только что приехали в Порт-Артур и готовились к нескольким концертам. Да, мои родители работали практически без выходных.
Отец протянул мне длинную тугую верёвку, которую нужно было придержать, пока он возится с гаечным ключом. Я присела рядом с ним на корточки.
Выглядел он, если честно, не очень. Лоб покрывали крупные морщины. Лицо обсыпало пигментными пятнами наподобие родинок. В длинных светлых волосах до плеч прослеживалась седина. Киви, кстати, копия папы в детстве – такие же голубые глаза и светлые, белокурые волосы. Также она очень похожа и на маму. Родители всегда задавались вопросом, в кого же пошла я.
– Пап, ты когда-нибудь думал о том, чтобы взять отпуск? – Я ранее не спрашивала об этом отца. – Я вижу, что вы с мамой устали, и вам нужен отдых.
– О, Пат. – Он ухмыльнулся и вытер со лба пот. – Сейчас не время отдыхать, ты же знаешь. Нам с мамой нужно платить за твоё обучение в школе, потом помогать тебе, пока ты не найдёшь работу. А если колледж? Это же вообще сумасшедшие деньги. – Он вертел гаечным ключом так, как будто это его вторая рука.
– Мы ведь можем остановиться в одном городе или штате и перестать колесить по стране. – Мне казалось, что всё так просто, но отец считал иначе.
– Если мы не будем постоянно в движении, то у нас вообще не будет денег, Пат. – Он забрал верёвку из моих рук, поднялся и начал закреплять её через сидения амфитеатра.
Разговаривать дальше было не о чем. Впрочем, наши диалоги никогда не длились больше двух минут. Я развернулась и ушла в вагончик.
В какой-то степени я понимала отца – после того случая в Портленде мы не могли оставаться в родном городе и вынуждены были уехать. Я вижу, как его терзает тот пережитый кошмар уже много лет. А помочь ничем не могу. Я сама от этого пострадала.
Последний месяц лета подходил к концу, а это означало, что скоро я начну заниматься в своей ненавистной онлайн-школе. Это был мой выпускной класс, и я с ужасом представляла, что в конце года меня будут ждать экзамены. Школу я не люблю с третьего класса – ровно с того момента, как покинула её в Портленде. Там были все мои лучшие друзья, любимая учительница Миссис Долтон, зелёная черепашка в живом уголке и даже свой собственный шкафчик. А потом в один момент всего этого не стало. И это было огромным ударом для девятилетней Патрисии. И является таковым до сих пор.
Никто из моих друзей, кроме Марты, не собирался поступать в колледж. Джастин ещё с девятого класса говорил, что сразу после школы пойдёт работать и подниматься по карьерной лестнице – он не видит смысла тратить несколько лет на учёбу. Клайд ещё в выпускном классе прошёл обучение по инвестициям, и теперь, по нашей жизни, зарабатывает неплохие деньги. Ему хватает и на путешествия, и на помощь родителям, иногда даже на брендовые вещи. А вот Марта просто мечтает поступить в The Juilliard School, что в Нью-Йорке. Она грезит об актёрской карьере и каждый божий день представляет себя звездой голливудских кинокартин. И я не удивлюсь, если однажды увижу её в каком-нибудь популярном фильме. Родители Марты на многое способны.
Я вышла прогуляться по Порт-Артуру в первый раз за несколько дней. Это был один из самых маленьких городков в Техасе с населением всего в 50 тысяч человек. Он находился на лагунном озере Сабин, соединённым каналом с Мексиканским заливом. И это, пожалуй, было единственным его преимуществом.
В баре Boudain Hut было довольно тихо и пахло какой-то деревенщиной. Я забрела сюда совершенно случайно и решила пообедать, так как очень люблю каджунскую кухню.
– Ваш гумбо будет готовиться минут тридцать. Будете ждать? – Официант разговаривал так, как будто делает одолжение.
– Да, я подожду, спасибо. – Мне было всё равно, я никуда не торопилась.
– Выпить не желаете? – Он вопросительно взглянул на меня.
Мне абсолютно не хотелось вливать в себя алкоголь, поэтому я отрицательно покачала головой, а затем встала из-за стола и подошла к окну.
На улице было очень пасмурно – небо затянуло тучами и, казалось, вот-вот пойдёт дождь. Я уже немного пожалела о том, что вообще вышла из нашего передвижного дома сегодня. Как назло, ещё и без зонта.
Завибрировал телефон. Это был Клайд.
– Боже, как я рада тебя слышать! Как ты? Как мама? – У меня поднялось настроение.
– Пат, я ужасно соскучился! – По голосу Клайда я поняла, что всё плюс-минус хорошо. – У меня всё нормально, маме немного нездоровится, поэтому я отправил её подлечиться. Она практически не сопротивлялась на этот раз.
– Я думаю, это правильное решение. Под присмотром ей будет лучше. – Утвердительно сказала я.
Дело в том, что у матери Клайда ещё в юности была диагностирована шизофрения. По большей части она была обычной женщиной – ходила на работу, обустраивала быт дома, следила за вечно пьяным мужем. Но иногда случались вспышки – болезнь прогрессировала. Она могла просто выйти из дома в окно или начать отрезать себе волосы. Зрелище не для слабонервных, но Клайд уже привык. Благо, он имеет возможность оказывать маме постоянную помощь в виде сиделок и специализированных клиник.
– Я, кстати, виделся с Джастином позавчера. – У меня чаще забилось сердце. – Рассказал, что расстался с Мартой, устроился на работу и снял квартиру. Я, если честно, был в шоке от такого поворота событий.
– Этого следовало ожидать, Клайд. – Я не услышала в его словах ничего нового для себя. – Ты думал, что он всю жизнь будет сидеть у неё на шее? Что они будут беспробудно пьянствовать до самой старости? – Я говорила всё это, и мне самой становилось смешно.
– Да, я всё понимаю, ты права. Джастину уже давно было пора повзрослеть. – Он чуть замешкался. – Жаль только, что наша компашка распалась. Это грустно. – Что-ж, грустно было не ему одному.
Последовала небольшая пауза. Я всё ещё смотрела в окно. Начался проливной дождь.
– Я очень устала, Клайд. – Я выпалила это как на духу. – Я хочу уехать, хочу что-то сделать, но не знаю, что. Мне очень тяжело. Ещё один год с родителями в этом адовом цирке я не выдержу. – Я чувствовала, как подкрадываются слёзы.
– В чём проблема, Патрисия? Приезжай в Портленд! – Клайд уже не раз приглашал меня к себе. – Мы найдём тебе квартиру, на улице не останешься. К тому же, здесь все, кто тебе нужен – я и Джастин. – Я чувствовала, как он улыбался по ту сторону трубки.
– Это непростое решение для меня. Тем более, я не знаю, смогу ли находиться в Портленде после того случая. – Я сглотнула и начала быстро моргать, чтобы не позволить слезам выйти наружу.
– Ты сможешь решить любую проблему, если захочешь, Пат. – Клайд явно сегодня был на веселе. – Позвони, если что-то надумаешь.
Я и не заметила, как официант поднёс огромную порцию гумбо – сытный густой суп со специями, который с виду напоминал желе. Я резко поняла, насколько сейчас голодна. Ко мне в желудок не поступало ничего со вчерашнего вечера. Мне принесли столовые приборы, и я принялась расправляться с гумбо.
Проливной дождь не прекращался. Теперь к нему ещё и добавились гром и молния. В баре играло радио, по которому передали штормовое предупреждение: «Мы просим всех жителей Порт-Артура и ближайших районов не выходить из дома без крайней необходимости». Гости заведения выглядели обеспокоенно. Я села за столик у окна и заказал пунш.
Всю эту неделю я грузила себя разными мыслями. Может, сбежать из дома? Извиниться перед Мартой и напроситься пожить к ней, в Майами? Или улететь в Портленд к Джастину и Клайду? А как же Киви, что с ней будет без меня? Да и где мне вообще искать работу? А примет ли меня Портленд обратно? Что подумают родители? Больше вопросов, чем ответов.
Я просидела в Boudain Hut ещё какое-то время. Ливень немного стих. Я вызвала такси и поехала обратно в наш дом на колёсах.
– Патрисия, просыпайся! Пойдем завтракать! – Сестра дергала меня за руку.
– Кива, ради всего святого, дай поспать! – Промычала я.
Я и не заметила, как уснула вчера. Видимо, за эти дни я переосмыслила много всего и переутомилась от груза происходящего. Но надо было что-то решать и двигаться дальше. Я поняла, что сидеть здесь больше я не могу.
Я крепко обняла Киву:
– Знаешь, мы редко общаемся в последнее время, но я так люблю тебя, Ки. – Я еле сдерживалась, чтоб не заплакать.
– Так говоришь, как будто тебе остался жить один день. – Она рассмеялась. – Скоро будет выступление, пойдем смотреть его из-за кулис?
Я подскочила:
– Конечно, я мигом! – Я просто обожала смотреть выступления нашего цирка из-за кулис, хотя мама всегда нам запрещала так делать. Но в этом была какая-то своя неповторимая атмосфера. Мы с Киви чувствовали себя частью этого представления.
Я слышала раскат грома даже через крепкие стены нашего вагончика. Штормовое предупреждение всё ещё крутили по радио. Где-то на улице раздавались голоса наших артистов, которые переживали о сегодняшнем выступлении.
Запах черничных пончиков разил, казалось, на километр. Сестра всегда уплетала их за долю секунды, могла съесть и пять, и десять за раз. Я открыла холодильник и, увидев в нем только банку майонеза и почерневшие бананы, апатично произнесла:
– Похоже, мне сегодня кроме твоих пончиков ничего не светит, Киви.
– Да ладно тебе, садись, я поделюсь. – Промычала сестра и начала перекладывать их с одной тарелки на другую. Из пончиков тек сахарный сироп и размазывался по посуде и столу. На вид они были очень свежие. Что-ж, вариантов ведь все равно не было. Наша повариха вот уже как несколько дней была в отпуске.
Мы с Киви были совершенно непохожи. Сестра вся такая воздушная, парящая в облаках. У нее также отмечалась склонность к творчеству, поэтому каждый вторник и четверг она занималась с преподавателем по вокалу. Чего не скажешь обо мне. Каких-то особенных данных у меня не было. Я не умела ни петь, ни рисовать, ни решать логарифмические уравнения. У меня отмечалась только склонность к ненависти всего живого вокруг.
Подготовка к вечернему представлению шла полным ходом. Погодные условия почти никогда не были нам помехой. Фредди, как обычно, общался с лошадью, приговаривая «ты моя красавица, Афродита, ты самая прекрасная лошадь во вселенной» и ведя расческой по великолепной гриве. Софи тренировала тигренка, и в такие моменты она казалась мне мамочкой с малышом. Софи была еще совсем юна, когда пришла к нам, а теперь у нее есть муж, работа в цирке и малыш Билли. Пол гладил костюм клоуна и распаковывал новый красный нос, ибо на предыдущем выступлении какой-то мальчик стянул его прямо со сцены. Юджин читал слова перед зеркалом. Он всегда был статный, серьезный, когда делал это. Да и в принципе мне всегда казалось, что он гордился работой ведущего в цирке. Мама, подменяя повариху, подготавливала продуктовую лавку с попкорном, колой и сырными чипсами. Боже, я всегда была готова отдать за эти чипсы душу. Дакота и Саманта были нашими красотками. Но чаще всего они проводили большое количество времени не репетируя, а примеряя наряды. В данный момент они красили губы в маленьком углу зеркала, так как остальную его часть отхватил неподражаемый Юджин Фарнига.
Пока я наблюдала за этой картиной, вдруг вспомнила, как мы с друзьями проводили время по вечерам в нашем цирке. Джастин и Марта приходили первыми. Мы смеялись над тем, как Пол каждый раз пытается влезть в костюм, или над тем, как Дакота и Саманта чуть ли не дерутся за единственное розовое платье. Мы брали сырные чипсы и с интересом наблюдали за сценой из амфитеатра. Мои родители старались менять программу, вносить всякие новшества, чтобы зрителям было интересно смотреть вновь и вновь. Ближе к концу представления вальяжно заваливался Клайд. Он скупал половину лавки с попкорном и весь вечер смотрел не на артистов цирка, а на фотографии девушек с сайтов знакомств. Жаль, что больше таких вечеров никогда не будет.
Сегодня я смотрела представление одна. Просто потому, что нахлынула ностальгия. Вряд ли такие вечера ещё повторятся. Как минимум потому, что Марта и Джастин расстались. Накинув капюшон на голову, я жевала чипсы на последнем ряду и смотрела куда-то вдаль, пропуская мимо ушей все происходящее на сцене.
– Сегодня мы выступим для вас, дорогие зрители, с совершенно новой программой! Такого вы еще не видели! Скорее готовьте свои фотоаппараты и усаживайтесь поудобнее, мы начинаем! – властным голосом пропел Юджин.
Неожиданно ко мне подсела мама.
– Всё в порядке? – Она опустила капюшон с моей головы. – Ты чем-то обеспокоена. – Надо же, её действительно интересует моё состояние?
– Всё отлично. – саркастично отозвалась я. – Просто супер.
– Ох, Пат, я все прекрасно понимаю. Твои друзья разъехались, тебе грустно и одиноко. Не переживай, скоро начнется учеба, и ты быстро всё забудешь, переключишься. – Ты серьезно, ма?!
– Ничего не начнется и никак я не переключусь! – Взвизгнула я, и почти все в зале обернулись. Вышедший на сцену Пол немного занервничал. – Извините.
Я поспешила уйти в фургон.
Открыв дверь, я услышала тихо говорящий телевизор. Оказалось, что это Киви смотрит какой-то мультфильм. Я завалилась к ней на кровать:
– Почему ты не пошла смотреть шоу из-за кулис, как мы договаривались? – На самом деле, я вспомнила об этом только сейчас.
– Мне не хочется. Я смотрю Лягушонка Риббит. – Она была очень сосредоточена.
Иногда у Киви были перемены настроения, которые мы связывали с кризисом шести лет. Она – необычный ребенок. Ее детство проходит не как у сверстников. У нее нет школы, друзей, веселых перемен, катаний на каруселях. Вся ее жизнь, как и моя, – сплошной цирк, и даже не спрашивайте, в прямом или переносном значении.
Я написала смс Джастину: «Привет, как дела? Позвони мне, как будешь свободен». А затем стёрла его. Да, он безумно мне нравится. Да, я ужасно скучаю. Но, черт возьми, в его мире мне нет места. Я это точно поняла. С моими постоянными странствиями мы не сможем нормально общаться. Я не привязана к одному городу, что так важно ему теперь.
Наш караван уже четвёртый час трясся в дороге. Следующая остановка – Новый Орлеан. Там мы должны будем находиться целых четыре дня. Да, для нашего Шапито – это очень долгое время, и я, несомненно, была бы рада этой новости, если бы рядом со мной были друзья. Одной шататься по барам совершенно не хотелось. Поэтому мне предстояло все четыре дня снова сидеть в фургоне. Замечательная перспектива.
Мама была чем-то занята в соседней комнате, в то время как мы с Киви играли в шашки.
– О-па, еще одна черная у меня! – Сестра так радовалась, когда я ей поддавалась.
– Какая ты молодец! Только не расслабляйся, иначе я тебя сделаю. – Мы расхохотались.
И вдруг резкий звук тормозов. Все наши шашки полетели на пол. Мы с Киви столкнулись лбами и покосились в сторону окна. Фургончик остановился.
Вбежала мама:
– Девочки, вы в порядке? Что произошло? – Она была обеспокоена не меньше нас.
Раздался голос папы из водительской кабины:
– Похоже, у нас поломка. Ждите внутри.
Конечно, внутри никто ждать не хотел, и мы вышли на улицу следом за отцом.
– Лопнуло колесо. Видимо, наткнулись на что-то по дороге. – Забеспокоился отец, осматривая поломку.
Я почувствовала сильную усталость в этот момент. Снова вспомнила, как беззаботно мы жили в нашем маленьком уютном домике в Портленде. Мы гуляли с мамой в парке, ели сладкую вату, а вечером всей семьей смотрели фильмы, много смеялись и пели песни. А сейчас жизнь идет через одно место. И всё из-за того случая с отцом, который заставил нас переехать.
– Черт, ну почему мы вечно во что-то ввязываемся? – Не выдержала я.
– Патриша, не переживай! Сейчас мы починим колесо и поедем дальше. – Отец сказал это весьма неуверенно.
Из фургона вышли Себастьян и Юджин:
– В чем дело? Наш обед сейчас просто улетел из-за стола. – Проговорил Юджин, и они вдвоем подошли к отцу. – Дело серьезное, кажется.
– Себастьян, достань запасное колесо, пожалуйста. – Отец обратился к акробату, но тот нахмурился:
– Э-э-э, Шейн, ты забыл, что запасное колесо мы использовали еще полтора месяца назад?
– Отлично, милый, браво! – Саркастически похвалила отца мама.
– Черт. – Папа, наконец, признал свое поражение.
Я была вне себя от ярости. И мама, кстати, тоже. Из-за этой поломки мы не укладываемся в график, а это значит, что мы теряем хорошие деньги. И все из-за нашей вечной спешки. Отец ведь не виноват, что он забыл купить это чертово колесо. Он виноват только в том, что наша семья (и все составляющие артисты, которые тоже стали ее частью) сейчас крутится, как белка в колесе, забывая об очень значимых вещах.
Я не знаю, сколько мы еще простояли на этой чертовой обочине. Я сидела в вагончике, поджав под себя ноги, и смотрела в окно на проезжающие мимо машины и завидовала тому, что уже через небольшое количество времени они попадут в Новый Орлеан, а мы так и останемся здесь. Возможно до ночи. А возможно и до утра.
Мои размышления прервала машина, которая резко съехала на обочину и остановилась рядом с нашим фургончиком. Из нее вышел высокий, ничем не примечательный парень, худощавого телосложения. На нем была мятая клетчатая рубашка и потертые джинсы – типичный трудяга. Он подошел к отцу, и они начали бурно что-то обсуждать. Отец указывал на колесо. Неужели нам сейчас помогут?
Я вышла на улицу и огляделась. Солнце сильно жарило. Машины неслись мимо со скоростью света. Пыль с дороги, казалось, моментально оседала в легких. Лесополоса вокруг совершенно не спасала эту ситуацию.
Все наши артисты и мама с Киви вошли обратно. Дышать было просто невозможно. Я подошла к отцу и пареньку на минивене:
– Ну что, мы сегодня двинемся с этого чертова места? – Я даже немного улыбнулась.
– Привет. Отличный настрой! – Парень повернулся ко мне и протянул руку. – Я Шон – торговец едой. Не волнуйся, сейчас поставим новое колесо и помчите с ветерком! – Он ответил улыбкой.
– Вот видишь, Патрисия, а ты переживала. – Папа явно обрадовался тому, что кто-то помог ему в этом нелегком деле.
Я скривила лицо, затем снова улыбнулась и посмотрела на Шона:
– Рада знакомству. Где работаешь? – На самом деле, мне было вообще не интересно, где он там работает, просто безумно хотелось доехать до города, а он вроде как был настроен помочь, поэтому я пыталась казаться милой и дружелюбной.
Отец отошел за инструментами. Мы разговорились.
– У меня в Майами небольшая лавка на берегу моря. Также я поставляю еду в маленькие ресторанчики в округе. Платят хорошо, на жизнь хватает. – Говорил он точно, как житель Майами. Этот акцент не спутаешь ни с каким другим. – Сейчас как раз направляюсь туда из Далласа. Был в небольшом отпуске. – Он улыбнулся.
– Черт, я тебе так завидую. – Я села рядом на маленький кусочек тротуара, поджав ноги. – Я бы тоже хотела жить на берегу моря, плавать в океане и торговать едой в магазинчике. Быть свободной. Передвигаться по штатам тогда, когда хочу я, и туда, куда хочу я. – Это был крик души.
Шон улыбнулся и полез в карман:
– Вот тебе моя визитка, звони, я могу помочь освоиться у себя. Обещаю, будет круто! – Он встал, оттряхнул штаны и обратился к отцу, который уже спешил к нам с маленьким серым чемоданчиком. – Сейчас я принесу колесо, и мы быстро все починим.
Я сидела и сжимала в руке прямоугольную визитку цвета морской волны. Он только что предложил мне уехать с ним?
– Ну что, Пат? – Отец прервал мои мысли. Я спрятала визитку в карман. – Возвращайся в фургон, сейчас помчим. – Он наклонился и похлопал меня по плечу, изображая улыбку.
Я молча ушла.
Мне повезло, что в нашем фургоне закончился весь апельсиновый фреш. Наша семья его обожала. И это был отличный повод выйти за пределы цирка. Конечно, я знала, что мне не хватит этого времени, чтобы побыть одной, но радовалась и малому.
В Новом Орлеане мы были уже трижды. Я еще давно изучала карту, знала районы, магазины, достопримечательности. Сейчас я шла уже по знакомому мне французскому кварталу и вдыхала запах свежей выпечки вперемешку с мокрым асфальтом после дождя. Французский квартал, более известный как Старая площадь, представлял собой исторический центр города, окруженный Канальной и Крепостной улицами, Эспланадой и рекой Миссисипи. Справа от меня стоял уже довольно знакомый Французский рынок, где магазины и сувенирные лавки плавно переходили в крытый рынок сельскохозяйственной продукции и всевозможных приправ. Там же находились многочисленные летние рестораны, откуда доносилась традиционная музыка Нового Орлеана – джаз. Туристы всегда восхваляли это место, а для меня оно не представлялось чем-то особенным.
Помню, как мы с Клайдом заказали здесь неподалеку напиток «ржавый гвоздь», а потом пьяные смеялись с его названия. А еще однажды мы с Мартой скупили половину французского квартала. У нее был День Рождения, родители перевели ей на карту крупную сумму, и она тут же потянула меня на шоппинг. Джастин, помнится мне, безумно злился в тот день, так как ему пришлось долго таскаться за нами. А я тогда смотрела на него глазами, полными любви. И даже не представляла, что больше подобных встреч четырех лучших друзей не повторится.
Продавщица в магазине была очень подавленной. Наверное, выдался тяжелый рабочий день. Я выходила из магазина, засовывая сдачу в рюкзак, держа в руке бутылку фреша и придерживая ногой дверь. В тот момент я подумала о том, что безумно не хочу возвращаться в душный фургон и проводить там всю оставшуюся жизнь. Я не хочу учиться в школе, даже на домашнем обучении. Я не хочу есть черничные пончики на завтрак. Я не хочу больше смотреть представления. Я не хочу подчиняться законам гребанного бродячего цирка «ШЛЯпито». Я имею право этого не хотеть?
В моем рюкзаке лежал телефон, банковская карта с несколькими сотнями долларов, зарядное устройство, шоколадный батончик, теплый свитер Джастина и визитка Шона. В руках огромная бутылка апельсинового фреша. Возможно, я сейчас совершаю самую глупую ошибку в своей жизни, но я чувствую, что не могу ее не совершить.